Наверное, чтобы говорить о каком-то едином сообществе, должна быть хотя бы одна тема, которая вывела бы журналистов на какую-нибудь общую демонстрацию - ну, что-то вроде недавней акции лондонских репортеров, вышедших к зданию Скотланд ярда с фотоаппаратами в знак протеста против введенного в эти дни запрета на фотографирование полицейских. Кстати, у нас такой запрет давно действует по факту, но кого он так чтобы сильно возмутил? Очевидно, нет вообще такой темы - ни разгром НТВ в 2001-м, ни убийство Политковской в 2006-м не сформировали никакого журналистского единства. Даже кризис и присущие ему журналистские проблемы никого не объединяют - в октябре один редактор каких-то теленовостей прославился в ЖЖ своей молитвой («просьбочкой»), в которой просил боженьку устроить такой кризис, чтобы «успешные предприниматели опять стали челноками, а колумнистки гламурных изданий - уличными минетчицами», - как будто если колумнистки станут минетчицами, он останется редактором. Но это еще можно списать по графе «юмор и сатира», а, скажем, случай с журналистом Перекрестом - это уже история про звериную серьезность.

Случай - такой. Есть в «Известиях» - в нынешних «Известиях», с их официозной спецификой, - такой журналист, Владимир Перекрест. Он регулярно публикует расследования - то о Ходорковском, который в «Открытой России» готовил кадры антироссийской направленности, то о Березовском, который каким-то хитрым способом торгует британскими визами. И вот, когда в Москве убили адвоката Маркелова и журналистку Бабурову, и все гадали, кто стоит за убийством, этот Перекрест написал статью с жирным намеком на то, что убитые были любовниками, а убил их некий ревнивец. Фактов в статье не было, зато были обороты типа «Высочайшую работоспособность Станислава отмечали многие. Но от их взглядов не укрылся и своеобразный допинг, который давал адвокату дополнительный источник энергии, - пара восхищенных женских глаз, сопровождавших его повсюду».

По поводу статьи Перекреста было много споров - и в ЖЖ, и в других газетах, и даже на радио «Свобода», устроившем специальную дискуссию между Перекрестом и журналисткой Зоей Световой, написавшей открытое письмо против Перекреста. Собственно, существовали в публичном пространстве две точки зрения - Перекреста и Световой. Светова говорит, что Перекрест совершил подлость, потому что грубо вторгся в личную жизнь людей, со дня смерти которых не прошло и сорока дней; что статья Перекреста - не расследование, а одна большая сплетня, и вообще - «что двигало ими, когда они решали опубликовать это наспех склеенное подлое расследование? Задумались ли они хоть на мгновение, как больно будет читать этот текст вдове Станислава, родителям Насти?»

Перекрест отвечает, что родным погибших, наверное, было больно наблюдать политические демонстрации под портретами Маркелова и Бабуровой и устроенный антифашистами погром их памяти на станции метро «Третьяковская» - то есть, если у оппонентов Перекреста негров линчуют, то ему уж сам Бог велел писать про «пару восхищенных женских глаз».

Спорили много и яростно, и совсем не было слышно голосов, которые сказали бы, что Светова неправа в той же мере, что и Перекрест, потому что «личная жизнь» и «сорок дней» для журналиста - совсем не аргументы. Вон, недавно на Алтае разбились насмерть чиновники-браконьеры, и многие журналисты, не дожидаясь ни сорока дней, ни конца официального расследования, называли этих чиновников браконьерами, не задумываясь о том, как больно читать эти тексты вдовам, детям и родителям погибших чиновников. И были правы, потому что - ну как это, не писать, что ли, об этом вопиющем случае?