Советские войска вошли в Эстонию, когда мне было 11 лет.

Мой отец был левых взглядов. Это была удобная позиция - быть состоятельным человеком (папа работал представителем шведского спичечного треста Timber Company в Эстонии), иметь дома картины старых мастеров и при этом выступать за равноправие. Плюс ко всему отец, говорящий по-немецки еврей, был очень сильно культурно связан с Россией. Кроме прочего, он был членом общества «Паллас», страстным букинистом и антикваром, и еще в 30-е частенько наезжал в Москву, где его знали по имени в половине лавок; он регулярно получал каталоги московских магазинов. А однажды даже вывез большую группу эстонской интеллигенции на театральный фестиваль в Москву. В 1937 году ему не дали визу - ну, все было уже понятно. В 1940 году он поехал сдавать дела в Швецию и обратно возвращался через Германию. И там он насмотрелся: «Скамейки не для евреев», «Евреям не входить». Было ясно, что там тоже все плохо. О концлагерях открыто еще никто не говорил, но я бы сказала, они уже подразумевались.

Ну а в 1939 в Эстонии появились советские военные базы, и еврейское население как никакое другое чувствовало, что близка оккупация, - либо немцы, либо Советы. Я помню, какой-то мальчик, года на два меня старше, сказал мне в автобусе: «Скоро здесь будут русские». А перед входом войск была знаменитая демонстрация, в которой принимали участие эстонские рабочие и еврейская беднота. Они прошли мирным маршем до президентского дворца Кадриорг и потребовали от президента Константина Пятса присоединения к Советскому Союзу. Я эту демонстрацию видела: сидела на дереве и махала платком. Мама, узнав об этом, прибежала, сняла меня с ветки и немедленно отправила из города на дачу - то ли в наказание, то ли от греха подальше.

Эстония практически не сопротивлялась. Правда, казармы, находящиеся чуть в стороне от города, затеяли стрельбу - но больше для собственного достоинства, ведь никакого стратегического заградительного значения эти казармы не имели. Продолжалось эта заварушка часов двенадцать, не больше. Сопротивления никто и не пытался оказывать… Знаете, папина контора выходила окнами на главную площадь, и в дни парадов мы ходили смотреть на проход техники с их балкона. И это каждый раз было довольно мило и трогательно - я сейчас точно не помню, сколько у Эстонии тогда было танков, но если скажу, что десять, ошибусь не сильно.