Сочинение вышло анонимно. Но автор у него, как у всякой анонимки, был. Техническую работу исполнил некий Гельбиг, австрийский агент при русском дворе. Текст был сработан, как сейчас полагают некоторые историки, по личному заказу императора Иосифа II.
Это была образцовая, законченная пакость в светониевском стиле, помноженном на немецкую обстоятельность. Что там было написано про Екатерину, догадаться несложно. Про князя было написано то же, но тут задача была труднее: облико морале большинства европейских политиканов того времени оставляло желать, так что упор делался на бездарности и ничтожности светлейшего.
В частности, раздраконивались все его достижения. И особенно досталось императрицыному вояжу.
Как утверждалось в австрийском памфлете, Крым после Потемкина представлял собой пустыню. Для того чтобы создать видимость порядка, князь устроил перед Екатериной и иностранцами грандиозное шоу - гнал впереди них толпу замученных крепостных, принужденных изображать счастливых поселян. Беленые домики были театральными декорациями, намалеванными на ширмах; на рынках вместо зерна в мешках был песок; одно и то же стадо перегонялось с места на место, и так далее. При этом делались намеки, что Екатерина знала об обмане, постановка-де ставилась для иностранцев - которые, однако, не дали себя обмануть.
Так не так, а «потемкинские деревни» пошли в рост, а там и в традицию. Иоанн-Альберт Эренстрем, шведский прощелыга и жулик, пошаромыжничавший на российской службе, пишет в своих поздних мемуарах про «намалеванные ширмы» как о виденном лично. Дальше легенду поставили на нон-стоповую прокрутку просвещенные умы: выражение «потемкинские деревни» («Potemkinsches Dorf») стало стремительно идиоматизироваться.
В России (или лучше сказать, «в Россию») книжку перевели довольно быстро: Василий Левшин подготовил перевод с названием «Пан Салвин, князь тьмы», с подлым эпиграфом «Быль? не быль? но однакож и не сказка». Примерно с тем же посылом писали свое любители поговорить про «распутинщину» и проч.
Пропуская промежуточные этапы, сразу дойдем до конца. Сейчас абсолютное большинство русских людей убеждены, что «потемкинские деревни» - именно как жульство светлейшего - были. А в современном английском слово potemkin используется как прилагательное, обозначающее нечто типа советского «образцово-показательный»: фальшивое, картонное, нужное для ублажения взора начальства. Или налогоплательщика: например, potemkin forest - это деревья, сохраняемые по обе стороны шоссе, чтобы создать впечатление густого леса, который в глубине вырублен. О чем все знают, но предпочитают не замечать. Но - по собственной воле, снисходительно соглашающейся какое-то время обманываться.
При этом, повторимся, никаких «потемкинских деревень» не было. Это вранье. Причем вранье, что кто-то неудачно врал (конкретно - русские), вранье, что европейцев хотели обмануть, но не получилось.
На это всегда можно сказать: так или иначе, потемкинская эпопея разыгрывалась в скверной России, где все врут. Что у нас, мало очковтирательства? Да полно. И даже если светлейший князь не перегонял стадо больных коров с места на место и не торговал песком, наверняка где-нибудь все-таки имело место вранье и фуфлогонство, без этого никак. Такая уж у нас страна кривая, такой народишко - скверный, ленивый, обманный. Так что по большому-то счету все это правда, если даже этот конкретный факт и не совсем правдив. Ежели по совести-то крякнуть, по-настоященски, без патриотизма этого вонючего, то надобно признать: вся наша Раша - potemkin state.
Не будем спорить. Пусть Раша, пусть potemkin state. Но ведь так понятно, что идея «потемкинской деревни» никогда не пришла бы в голову самому Потемкину. Он был для этого слишком простодушен и слишком самоуверен. Его враги - да, шептали, что «все у него ненастоящее» и «перед императрицей будет разыграно представление». Но на такую картинку - с песком вместо зерна, с ширмами, и так далее - даже у самого остроумного светского злопыхателя не хватило бы фантазии.
Зато немец додумался.