Мы спустились на сушу, сели в стоявшую рядом «Ниву» отца Геннадия и отправились пополнять запасы пресной воды. Станица, через которую мы ехали, оказалась большой и совсем не такой безлюдной, как чудилось в полдень. По дороге батюшка рассказывал о своих сложных отношениях с аборигенами этого берега.

- Народ здесь запущенный, ленивый. Они считают себя казаками, а стало быть, у них образ жизни должен быть такой беспечный, размеренный. Тут ведь хоть и вовсе не работай, Дон людям все дает. Полчаса посидел, наловил плотвичек на обед - с голоду не помрешь. Они даже курей рыбой кормят. А женщины их тем временем по домашнему хозяйству горбатятся без продыху. Казак считает, что это позор, если он пойдет каяться, - он сам себе бог. Случается, говорят мне: «Еще раз придешь - в лоб дам». До ближайшей церкви семьдесят километров, но если на службу человек двенадцать соберется, уже неплохо. Беженцы из Азии приходят и то чаще, чем местные. Хотя, разумеется, не в числе дело. Вот был у меня случай, крестил я неподалеку одного человека, точно зная, что он бандит. Потом он пришел ко мне спустя шесть лет, и я вам скажу, что до этого я не видел, что такое исповедь настоящая. Как он каялся и кем он стал - теперь это замечательный православный, честно трудящийся человек. Это случай, конечно, редкий, но очень меткий, ради таких чудес и стоит работать.