«Пушкин, Есенин, Рубцов - и все, точка. А запятые между ними - это Тютчев, Фет, Пастернак всякий. Они - поэты для себя, а эти трое - для нас, для всех. На каждый день, на каждый случай. Гении», - ягодный магнат Михаил Васильевич Суров замолкает и смотрит куда-то мимо меня - наверное, хочет вспомнить стихотворение, но оно, как назло, вылетело из головы.

Ягодный магнат - это не метафора. Брусника, морошка, черника, но прежде всего - клюква, - для вологодского олигарха Сурова эти слова значат, может быть, гораздо больше, чем для любого московского олигарха значит слово «нефть». Сурову принадлежат разбросанные по вологодским лесам 59 заготовительных пунктов, 11 грузовиков-вездеходов ГАЗ-66, и, когда сезон, на Сурова работает 2700 человек - крестьяне и пенсионеры.

Ягоду он покупает у сборщиков по 70 рублей за килограмм. Потом перепродает в Москву или куда-нибудь еще (ягодные морсы в последнее время выпускают практически все российские сокопроизводящие компании), на каждом килограмме зарабатывает доллар. Если учесть, что средний урожай составляет полторы тысячи тонн в сезон, нетрудно посчитать, что Михаил Суров зарабатывает полтора миллиона долларов в год - не так уж и много, и то, что он входит в пятерку самых богатых жителей Вологды, свидетельствует только о том, что Вологда - город бедный.

Зато тратит свои миллионы Михаил Суров совсем не так, как обычный российский предприниматель. Ездит на джипе по глухим деревням и скупает у старушек старинную домашнюю утварь («Где растет ягода, там нет дорог, а где нет дорог - там до сих пор XVIII век»). За четырнадцать лет собрал огромную коллекцию - одних деревянных уточек-солониц у Сурова - сто семьдесят штук, а в Русском музее в Петербурге - всего семнадцать.

Но в последние годы коллекционирование деревенской утвари перестало быть самым любимым занятием Сурова. Сегодня для него дело жизни - Николай Рубцов, любимый поэт и великий земляк.