Политковская. Телевизионные показы рабочих встреч президента с высшими чиновниками страны во времена Бориса Ельцина (когда эта традиция, собственно, и появилась) должны были демонстрировать населению, что президент жив и дееспособен. Владимир Путин в подобных демонстрациях по понятным причинам не нуждается, но традицию он сохранил и даже обогатил новыми ритуалами и скрытыми смыслами. Например, когда с президентом встречается какой-нибудь силовик, докладывающий о выполнении важной задачи (уничтожение видного террориста, раскрытие громкого уголовного дела и т. п.), можно быть уверенным: задача действительно выполнена, а если не выполнена, то сделано все, чтобы никто об этом не узнал. Честь совершения первой осечки выпала генпрокурору Юрию Чайке. Доложив главе государства о поимке убийц Анны Политковской, генпрокурор вряд ли предполагал, что будет дальше. Выступления Чайки после встречи с президентом были полны оптимизма и гордости за блестяще выполненную работу. И вдруг начались неприятности. Сначала газета «Твой день» опубликовала список 11 арестованных по делу Политковской, потом газета «Коммерсант» выяснила, что из этих одиннадцати двое уже освобождены, а еще двое проходят по совсем другим уголовным делам. Наконец, 3 сентября Московский окружной военный суд признал незаконным арест подполковника ФСБ Павла Рягузова (правда, назавтра гарнизонный суд арестовал Рягузова заново, но, как говорится, осадок остался). Триумф Юрия Чайки неожиданно обернулся, может быть, самым серьезным поражением в его жизни. Что происходит с делом Политковской? Есть красивая версия: весь скандал - заранее спланированная постановка, призванная показать прежде всего Западу, что в России суды и прокуроры не настолько ангажированны, как принято считать, и даже если генпрокурор ошибется, независимая пресса укажет ему на ошибку, а суд ее исправит. Но эта версия не выдерживает критики, потому что чаще всего российская власть оказывается неспособна довести до конца сколько-нибудь сложную комбинацию такого рода: обязательно где-нибудь происходит досадный прокол. Еще одна версия - неприятная. Прокуратура шла по верному следу и вышла на подлинных заказчиков преступления - скажем, на Кавказе. Арестовать или просто обвинить высокое региональное начальство невозможно, пришлось спускать дело на тормозах, позволяя ему со скандалом развалиться. Но эта версия тоже так себе: в конце концов, никто не мешал Чайке, как уже не раз бывало, перевести стрелки на какого-нибудь неуловимого Джо вроде Хож-Ахмеда Нухаева или Бориса Березовского (тем более что поначалу генпрокурор так и делал, говоря о заказчиках, сидящих за границей и мечтающих вернуть времена, когда в России все решали «деньги и олигархи»; интересно, кстати, кто все решает в России сейчас). Вероятнее всего, следствие попросту плохо сработало, а генпрокурор поторопился. И это, наверное, могло бы быть чревато для Юрия Чайки серьезными карьерными проблемами - но не будет. 7 сентября приступил к работе Следственный комитет, фактически отбирающий у Генпрокуратуры основные ее полномочия, а дело Политковской, переданное комитету в числе первых, фактически начали расследовать заново. 4 сентября, после скандала, Чайка назначил нового главу следственной бригады, Сергея Иванова, но уже 7 сентября Иванов был освобожден от должности, а замену ему теперь подбирает глава Следственного комитета Александр Бастрыкин. Очень может быть, что через несколько месяцев уже Бастрыкин, подчиняющийся Чайке только формально, доложит президенту о новом раскрытии убийства известной журналистки. И этот доклад тоже покажут по телевизору.

ДТП. В 1996 году, перед президентскими выборами, десятимиллионным тиражом выходила газета «Не дай Бог!» (ее бесплатно раскладывали по почтовым ящикам в регионах), полностью посвященная ужасам, которые нес за собой кандидат в президенты Геннадий Зюганов. В диковинном по тем временам органе самого черного, какой только может быть, пиара работали лучшие журналисты, и за большую их часть тогда было очень неловко; каким бы ни был Зюганов, эти журналисты за деньги занимались тем, про что можно сказать лишь одно: «Так нельзя». Пожалуй, единственный нестыдный текст в «Не дай Бог!» был написан моим нынешним коллегой по «Русской жизни» Денисом Гореловым. Он назывался «Красные хозяйничать здесь не будут». Это была не статья, это было письмо - отцу, погибшему в автокатастрофе в конце 70-х. Погиб он по вине водителя Президиума Верховного совета СССР, который впоследствии ушел от наказания, предъявив в суде очевидную филькину грамоту, свидетельствовавшую, что он нарушил правила и убил отца Дениса Горелова потому, что вез важный документ в свой президиум. Горелов в письме обещал отцу сделать все, чтобы красные больше не хозяйничали в стране, потому что при них возможны такие истории. Коммунисты, как известно, к власти не вернулись, но ситуация на дорогах остается прежней. Многие помнят эпизод с сыном нынешнего первого вице-премьера Сергея Иванова, задавившим пенсионерку Беридзе и никак за это не ответившим. На прошлой неделе в Москве на Смоленской улице случилось еще одно жуткое ДТП. Беременная 37-летняя Евгения Пугачева возвращалась вместе с женихом из ювелирного магазина, в котором они покупали обручальные кольца, и на пешеходном переходе при зеленом сигнале светофора для пешеходов Пугачеву сбил «ниссан». От удара о лобовое стекло женщина сломала шею, смерть наступила мгновенно, иномарка протащила погибшую 15 метров и только потом остановилась. Быстро выяснилось, что за рулем «ниссана» сидела некая родственница министра здравоохранения Михаила Зурабова. Жених погибшей рассказал, что жена министра была в числе первых приехавших на место происшествия. Виновница трагедии говорит, что «сама не знает, как получилось, что она не заметила сигнала светофора». Интересно будет проследить дальнейший ход дела. Например, для того, чтобы выяснить, хозяйничают ли в нашей стране те красные, о которых писал в своей статье Денис Горелов, или все-таки уже нет.

Митинги. Несколько лет назад основным моим репортерским занятием было хождение по митингам и демонстрациям, которые чуть не каждый день устраивали в центре Москвы разные, чаще оппозиционные, но иногда и прокремлевские партии и движения. Потом я занялся более серьезными темами, но по митингам немного скучал. Теперь, кажется, скучать будет не по чему. Мэрия Москвы приняла ряд решений, фактически запрещающих митинговать в городе. Вообще. Формально запрет касается мест, находящихся рядом с памятниками истории и культуры, - если митингующие мешают доступу к этим памятникам. Но поскольку на каждой площади в центре Москвы стоит какой-нибудь монумент, отказать в проведении митинга мэрия вправе любой группе граждан. И, можно не сомневаться, будет отказывать. В порядке компенсации мэрия предлагает политическим силам осваивать новую площадку - набережную Тараса Шевченко, традиционно пустынное и труднодоступное (далеко и от центра города, и от станций метро) место, единственным преимуществом которого можно считать то, что эта набережная, с одной стороны, находится в пределах видимости от Дома правительства (то есть как бы не совсем в глуши), а с другой, надежно отделена от «белого дома» Москвой-рекой. Нетрудно предположить, что новый Гайд-парк если кому и понравится, то только молодежным движениям, для которых главное в митинге - яркая телекартинка, а митингующих завозят автобусами. Остальным придется тихо скрипеть зубами или устраивать несанкционированные демонстрации, оттачивая бойцовские навыки в драках с ОМОНом. Что ж, очередная победа властей в войне с политикой как таковой. Когда политика будет окончательно побеждена, мы, наверное, станем жить в прекрасной и даже отчасти счастливой стране.