Это была длинная ночь. Акулина не могла уснуть, все пыталась представить, как бы сложилась ее жизнь, если бы когда-то она отказалась от предложения деревенской подруги Насти отправиться смотреть на чудище, поселившееся в старом поместье. Роковая встреча с Василием изменила ее жизнь раз и навсегда, и возврата к прежним дням не могло быть. Утром Василий не вернулся. И на следующий день тоже. Молодая женщина все время лежала, не имея даже сил встать с кровати. Она пребывала в дреме и ей виделись картинки из жизни, которой у нее никогда не было: живы ее мать и младший брат, отец весел и здоров и в их новом большом доме достаток. И Акулина могла бы выйти замуж, пусть хоть и за глупца Мишку, а после родила бы смешных красивых детишек, которых любила бы больше жизни. Яркие красочные миниатюры вспыхивали в ее голове одна за другой, и со своим мужем в своих грезах Акулина дожила до старости и даже умерла. Похоронили ее рядом с родителями, а взрослые дети — три сына и три дочери — сильно плакали, прощаясь с доброй матушкой, которая посвятила им всю свою жизнь.

Горло пересохло, но встать с постели у Акулины не получилось из-за слабости. «Если я и подохну, то не здесь и не сейчас!» — грубо произнесла она и приложила все усилия, чтобы подняться на ноги. В соседней комнате обессилившая женщина нашла воду в графине, украшающем стол. Она жадно вцепилась в посудину, и чуть было не выронила из рук драгоценную находку. Остатками жидкости она смочила кусок ткани, оторванный от одной из нижних юбок, и обтерла тело. Ни кухни, ни ванны в квартире не было, это место предназначалось для житья низших слоев населения, которые обходились малым — печью, для согрева зимой и отхожим местом, которое называли забавным словом — ватерклозет. В нем была водопроводная вода для очистки, но она была не пригодна к иному использованию из-за темно-бурого цвета и отвратительного запаха тины и помоев.

С огромным трудом Акулина привела в порядок свои густые темно-русые волосы и втиснулась в красивое бирюзовое платье, украденное в одном поместье у тоненькой смешливой девицы, похожей на ангела. Мошенница вспомнила, как чувствовала угрызения совести, покидая дом в котором жила легкая, беззаботная, невероятно добрая барышня, на которую ей так хотелось походить. Похищенное на память о прекрасной девушке платье когда-то ей было мало, но теперь она застегнула его без труда. Акулина встала напротив зеркала. Ее лицо сильно осунулось, и это придавало ее облику некой утонченности. Сильно исхудав и облачившись в красивый наряд, она стала походить на современных изможденных дам, которые никак не могли свыкнуться с тем, что корсеты перестали быть в моде, но желали сохранить тонкую талию и поэтому прибегали к различным хитростям. Когда Акулина работала в одном из домов, то не раз замечала, как хозяйка после застолий отправлялась в свою комнату и там пыталась освободить свой организм от только что принятой пищи. Это было самое странное зрелище, которое ей только приходилось видеть. «Не проще ли не есть?» — робко уточнила у нее Акулина и в ответ прослушала удивительно длинный ответ, суть которого заключалась в том, что дама заботилась о своей репутации, ей бы не хотелось, чтобы окружающие подумали, будто у нее какой-то недуг, вызывающий апатию к еде.

Кто-то вошел в дверь, Акулина торопливо обернулась, ожидая увидеть своего возлюбленного, но в комнату как всегда бесцеремонно вошла соседка Зинаида.

— Ты чего это вырядилась, как дамочка из высшего общества?! — иронизировала костлявая певичка, с любопытством разглядывая неновый, но красивый наряд Акулины и, не дожидаясь ответа, сразу задала главный вопрос: — Где Василий?

— Мы с ним разбежались, — солгала Акулина. Ноги ее слегка задрожали от усталости, и она, не желая выдать свою слабость, степенно, как царица, прошла к кушетке и водрузила на нее свое хрупкое тело, будто это был трон.

— Как разбежались? Когда разбежались?.. Почему разбежались?! — закудахтала соседка, взмахнув крыльями-рукавами своего ярко-алого халата. Ткань случайно задела скучающие на столе рубины, и внимание соседки резко переключилось на драгоценности.

— Можно их подержать? — тоненьким и слегка дрожащим голосочком уточнила Зинаида, захлопав маленькими глазками. Акулина благосклонно кивнула. Певичка завизжала от радости и взяла их в руки так бережно, будто это было только что родившееся дитя.

— Я бы душу дьяволу продала за рубины! — пританцовывая, произнесла соседка и поспешила примерить их, желая полюбоваться собой в зеркале.

«Фальшивка тебе к лицу», — захотелось выкрикнуть Акулине, обезьяньи ужимки соседки раздражали ее. Она не разоблачила «пустышку» и не высмеяла соперницу, потому как в ее уставшей от тяжких дум и болезненных фантазий голове созрел чудесный план: продать рубины надоедливой Зинаиде.

— Тебе они очень идут, — с милой улыбкой произнесла Акулина.

— Правда? О, рубины — камни королей! — запела Зинаида.

— Не только королей, но и королев. Мы-то ведь знаем, кто из нас на самом деле достоин подобных украшений! — размышляла Акулина, наблюдая, как соседка меняется в лице, приняв эту фразу за насмешку.

— Нет, Зинаида, я не претендую на королевский трон! Я ведь неотесанная деревенщина! В какой наряд меня не облачи, все равно буду пахнуть курами! Кажется, именно так ты мне однажды сказала?

— Я не…

— Я желаю перемирия! Мы всего лишь женщины… Женщины, испытывающие чувства к одному мужчине, — эти слова Акулина особенно подчеркнула, решив завладеть душой и разумом своей гостьи. — Я могу тебе продать рубины!

— Но они ведь стоят баснословное состояние, — задохнулась от счастья и удивления одновременно Зинаида. — Я даже не знаю… Это так… восхитительно… но… я бы…

Акулина начала нести всякую околесицу, желая убедить покупательницу сделать ценное приобретение: она выдумала, что подарок преподнес Василий, но теперь он не является частью ее жизни, и женщина с разбитым сердцем вынуждена избавиться от горьких воспоминаний, хотя это и непросто. Еще она с дрожью в голосе поведала о последнем скандале, причиной которого являлась слишком красивая соседка… Акулина говорила и говорила, стараясь заманить кабацкую певичку в свою ловушку. Ей это удалось — Зинаида согласилась на сделку.

— Ты только оставь рубины здесь, чтобы я могла с ними попрощаться, — жалостливым тоном произнесла хитрая мошенница. Хоть она и объявила перемирие, но все же не доверяла корыстной и алчной певичке и опасалась, что, исчезнув из комнаты с рубинами, та может больше туда не вернуться. Кто знает, как скажется на ее разуме и здоровье проклятье фальшивых камней из склепа?..

Пока Зинаида выискивала средства на приобретение не только украшения, но и ценной информации о том, где находится вожделенный Василий, Акулина немного отдышалась. Это было не первое ее «выступление на публике», однако она опасалась провала, потому что афера с рубинами была единственным достойным способом выбраться из бедственного положения, в котором она оказалась. На мгновение Акулина засомневалась, имеет ли она право так коварно поступать с соседкой. Временное помешательство разрешилось сразу после того, как она задалась вопросом: как бы на ее месте поступила Зинаида? Совесть присмирела и больше не кусала обманщицу. «Волка ноги кормят!» — решила она, вспомнив, как деревенские старики поучали детвору всяческими присказками.

Акулина сгребла всю охапку денег в небольшой саквояж. Чтобы не выдать бурной радости мошенница посетовала, что могла бы выручить за рубины вдвое или даже втрое больше. Расстались они не то чтобы подругами, но на прощание не побрезговали даже обняться. Зинаида получила заветную информацию о местонахождении Василия. Узнав, что он снимает большую просторную квартиру с входом через парадную лестницу, чуть не свалилась в обморок от счастья. Акулина попросила ее не говорить о том, что они заключили столь выгодную для обеих сделку.

— Будь мудра: дождись, пока он на тебе женится, — излишне доброжелательно предложила она. — А потом все тайны и раскроешь, если будет в том необходимость.

Самой главной проблемой для ослабшей Акулины было преодоление нескольких лестничных пролетов, ведущих вниз. «Итак, когда я окажусь на улице, то сразу постараюсь найти место, где можно что-нибудь съесть, — размышляла Акулина, борясь с одышкой. — А после направлюсь в какую-нибудь гостиницу, чтобы принять там ванну. И еще мне нужна новая одежда, но это после…».

Оказавшись во дворе, молодая женщина почувствовала сильное головокружение. Она навалилась на стену дома и попыталась наладить сбившееся дыхание. День был пасмурный, но душный.

Акулина оттолкнулась от стены и, представляя себя давно оперившимся птенцом, слишком долго жившим под родительской опекой, поспешила покинуть свое гнездо. Теперь ее задачей было сбежать от прошлого, которое опутало ее своими сетями, как отвратительный паук, и не давало возможности расправить крылья.

«Если бы я могла не думать о тебе, — шептала она, медленно перебирая ногами по булыжникам. — Зачем ты так со мной, Васенька?». По тротуарам спешила по своим делам разномастная толпа. Навстречу попадались люди, разглядывающие Акулину кто с недоумением, кто с юмором. Один лохматый подмастерье выкрикнул: «Бражки перебрала, красотка?». Окончательно выбившись из сил, Акулина оперлась о фонарный столб, и, вытирая пот, прошептала:

«Господи, помоги мне!». Через мгновение Акулина почувствовала, как чья-то рука подхватила ее под локоть.

— Вам плохо? — спросил взволнованный мужской голос.

— Мне очень плохо! — подтвердила она, не поднимая головы.

— Куда вас отвести?

— Я не знаю…

Наконец, ей удалось рассмотреть человека, желающего ей помочь. На вид ему было не больше восемнадцати лет, миловидное юное лицо обрамляли светлые волосы. Он улыбался теплой искренней улыбкой и смотрел на нее так, словно она была его лучшим другом или близкой родственницей.

— Вы верно ангел, посланный с небес? — спросила она, ухмыльнувшись.

— Бог с вами, я — самый обычный человек! — рассмеялся юноша. — До того обычный, что аж самому противно.

— Как вас зовут?

— Саша! Саша Князев! — торопливо ответил юноша, так просияв, словно его фамилия была особенной. — А как зовут вас?

Акулина открыла было рот, но затем задумалась: стоит ли говорить этому незнакомцу свое настоящее имя? И предпочла солгать:

— Я не помню своего имени.

Сашу Князева это совсем не удивило, он читал не раз в газетах о странных случаях потери памяти. Правда чаще всего речь шла о преступниках, совершивших какое-либо преступление и нежелающих получить за свои деяния наказание. Глядя на симпатичную изящную даму, Саша Князев и мысли не допускал, что она может ему солгать. Его мать часто говорила:

— Ты, Сашенька, слишком доверчивый! И как же я, скажи на милость, отправлю тебя в большое плаванье по бурной реке жизни?

Он кивал и смеялся, обещая, что останется жить подле нее навсегда. После этих слов женщина млела, потому что именно этого и желала.

— Знаете, Саша Князев, вы отведите меня к какой-нибудь гостинице и оставьте там, — взмолилась женщина, устав даже стоять.

Безусый юноша серьезно и ответственно посмотрел на бледную изможденную женщину и ответил:

— Баба Аксинья всегда говорит: делай другим добро — будешь сам без беды. Я заберу вас с собой к нам домой!

— Что значит «к вам»? — удивилась Акулина. — Это неприлично, это нельзя…

— Но вам нужна помощь! Моя маменька сейчас на даче! Она любит бывать летом на природе. В квартире только я и баба Аксинья. Места хватит — не волнуйтесь. Я, конечно, понимаю, что для вас это в каком-то роде компрометирующая ситуация, но если поразмыслить здраво, то…

— Хорошо, едем к вам, Саша Князев! Только как можно скорее! Я боюсь потерять сознание! — немного резко произнесла молодая женщина, устав от его болтовни.

Юнец громко свистнул, и уже через мгновение перед ними стояла пролетка с возницей.

— Я могу вам помочь понести вашу поклажу, — предложил он учтиво, взглянув на небольшой саквояж в руках девицы, в котором хранилась приличная сумма, полученная от Зинаиды за рубины.

— Нет! — поспешно ответила Акулина. — Это все, что у меня есть. Позвольте, Саша, ощущать связь с моим прошлым хотя бы таким образом.

Юнец кивнул и помог ей устроиться на жестком сиденье пролетки, после чего, назвав адрес, попросил крупного рыжего человека, лицо которого было в пыли и напоминало темную недовольную маску, доставить его с сестрой домой.

— Не удивляйтесь! — добродушно прошептал на ухо Акулине ее новый знакомый. — Я подумал, чтобы не запятнать вашу честь, стоит назвать вас моей сестрой.

— Вы так благородны, Саша Князев, — произнесла молодая женщина. Ей предстояло пережить еще одно испытание: сильную тряску в пролетке по дороге «домой».