Стройный стан и свет во взоре, Автандил проехал море. Вот и берег. И в просторе — город, тонущий в садах. Это все очарованье как вложу я в описанье? Сколько разного сиянья в заколдованных цветах. Все в дыханьи аромата. И к ограде, что богата, Три тяжелые каната протянули свой конец. Стал корабль. И за товаром ходят крючники — не даром. Витязь — с малым он и старым, точно главный он купец. И садовник тут из сада, увидав зарницы взгляда, Поспешил к нему: «Что надо?» Рад служить, склонился весь. Автандил его сердечно привечает безупречно: «Чьи вы люди? И конечно, есть и царь над вами здесь?» Молвит: «Как у вас ведется? Что дороже продается? Что дешевле отдается? Вот товар, — как быть нам с ним?» «Солнце с ликом ты красивым», — молвит тот, — «неторопливым Словом все скажу правдивым, с указаньем не кривым. Край морей зовется это царство, полное расцвета. Гуляншаро — город света. Гулян-Шахр — тот град Цветов. Что красиво, все, что в славе, к нам плывет, — и сны здесь в яви. Царь же наш — Мелик Суркхави, благ, достоин он даров. Десять месяцев в просторе корабли из моря в море К нам сюда. Здесь в дружном хоре — игры, песни, пир и пляс. Зиму, так же как и лето, здесь цветы в огнях расцвета Старый юн здесь. Знают это и враги, глядя на нас. Кто сноровист, покупает, продает, глядишь, теряет, Изловчился, наживает. Не сидим мы тут без дел. Здесь товар не залежится. Покупатель не скупится. Даже бедному случится — в месяц, в год разбогател. У Усена полноправный я садовник. Сам он главный Из купцов. Хозяин славный. И устав его таков. Этот сад — здесь отдыхают, и товары выставляют. Что ценней, ему являют из заветных сундуков, Те купцы, что покрупнее, дар ему, и не жалея, Поднесут — и веселее станет вмиг, — торгуй любой. Для царя товар богатый, наилучший, — тотчас платой Он покрыт. И тароватый, сразу торг обмыслит свой. Он встречает с неизменной лаской, если кто почтенный Прибыл. Здесь бы бессомненно был, да нет его в дому. А не то б иные речи, он бы рад был этой встрече. Ну да это недалече. Помощь есть у нас всему. Фатьма Хатун здесь, супруга. В ней любезность и услуга. Встретит ласково, как друга. Будешь в доме как в своем. К ней дорога не окольна. Встретит гостя хлебосольно. Там всего у нас довольно. Город видеть нужно днем». Молвит витязь, с лаской взгляда: «Сделай так, как сделать надо». И бежать тому — отрада. До груди струится пот. Он к владычице стремится. «Ну, могу я похвалиться. Там такой, что не приснится. Юный глянет — свет блеснет. Караван ведет торговый. С речью ласковой, медовой. Кипарис он, месяц новый. Тот коралловый тюрбан. Как идет к нему. Как стройно он стоит. Спросил спокойно: «Как устроить все достойно? В чем обычай этих стран?» Фатьма в радостях безмерных. Посылает десять верных. И для выставок примерных вот он, караван-сарай. И приходит розощекий, тот агатно-светлоокий. Лев он поступью широкой. Ноги барса. Примечай. Эта выставка не лавка. Уж какая же там давка. Не товары брать с прилавка. Юный светит. Он заря. «Это видеть — хоть до ночи». Души взяты. Смотрят очи. Что мужья. Их ум короче. С ними быть — томиться зря.