И увидел я посланье той, что сердце опалила. "Лев, скрывай от света рану! — так вещал мне луч светила. — Я твоя, но что достойней — слабость жалкая иль сила? Пусть Асмат тебе расскажет то, что я ей говорила. Жалкий обморок и слабость — их ли ты зовешь любовью? Не приятней ли миджнуру слава, купленная кровью? Нам обязаны хатавы дань представить по условью, — Отчего ж мы потакаем их обману и злословью? Я желаю выйти замуж за тебя давным-давно, Но увидеться доселе было нам не суждено. Лишь твой обморок недавно я заметила в окно, Разузнать о происшедшем было мне не мудрено. Вот совет тебе разумный: объяви войну хатавам, Заслужи почет и славу в столкновении кровавом. Чем кропить слезами розу, укрепись в сраженье правом! Я ль твой мрак не осветила блеском солнца величавым!" Тут Асмат, забыв смущенье, речь со мною повела. О себе скажу немного: радость душу залила, Сердце сладко трепетало, стал кристален блеск чела, Зарубинились ланиты жаждой счастья и тепла.