«Вервольфы» из состава армейских частей

Когда нация видит, как ее армия терпит крушение за крушением, как страна все ближе приближается к краю военной катастрофы, то в сердцах многих патриотов вспыхивает неистовый огонь и возникает желание самим взяться за оружие и помочь своему Отечеству. В практике многочисленных войн случались ситуации, когда отставшие или попавшие в окружение военные формирования продолжали вести боевые действия, фактически находясь за линией фронта, в тылу врага. Такие отряды могли возглавляться фанатиками, но ими могли руководить и обыкновенные люди, которые желали помочь своим соратникам, своей стране. Российская история знает множество примеров, когда регулярные части становились, по сути, партизанскими отрядами. Подобная тактика была само собой разумеющейся в условиях, когда не существовало четкой линии фронта и не было связи с Верховным командованием. Но немецкий офицерский корпус традиционно не доверял таким новшествам. К ним относились в лучшем случае со скепсисом. Немецкий офицер привык проводить четкую разделительную черту: по одну ее сторону находились вооруженные силы, по другую — гражданское население. На одном краю бушевала война, на другом — шла мирная жизнь. Немецкий офицер едва ли не с пеленок привык отделять фронт от тыла. Не стоит забывать, что соблюдение подобных четких границ позволяло защищать права военнопленных, которые были продиктованы Женевской конвенцией. К тому же подобный порядок позволял избежать хаоса во время войны. Для немецких военных партизанская война была некой предтечей анархии. Тем не менее, когда армия отступала, а поражение становилось фактически неизбежным, возникала необходимость в мобилизации всех сил. Даже, несмотря на сомнения, военные профессионалы были вынуждены признать, что тактика партизанских действий была вполне оправданной. Германский вермахт столкнулся с подобной ситуацией в 1944–1945 годах.

В последние четыре месяца накануне капитуляции Германии вермахт фактически превратился в скопище партизанских отрядов. Подобная ситуация была наиболее характерной для Западного фронта. После войны один британский офицер вспоминал, что немецкая армия, казалось, раскололась на множество мобильных подразделений, которые внезапно появлялись и так же внезапно исчезали. Моральный облик бойцов в подобных отрядах был разным. Некоторые сдавались в плен полным составом, иные сражались до последнего патрона. На тактическом уровне бои с такими отрядами были чем-то непредсказуемым, как была непредсказуема и сама партизанская война.

Подобные партизанские методы начались, когда вермахт был выбит с территории Белоруссии и Франции. Армейские части, которые защищали Северо-Западную Германию, были в срочном порядке обучены тактике ведения партизанских действий («индейской войны»). Призывники, оказавшиеся в составе полков «фольксгренадеров», проходили обязательные курсы, которые включали в себя навыки маскировки и диверсионных акций. Кадеты в военной школе города Хайнберг использовали для изучения тактики партизанской войны рейнскую деревушку Биргден, которая была занята 43-й Уэссекской дивизией. Ночью в ней не раз пропадали британские солдаты. Армейская контрразведка долгoe время не могла понять, почему именно в этом месте происходило множество «таинственных» происшествий. Согласно показаниям жителей Эльзаса и Лотарингии, которые были допрошены в 1945 году, здесь были сформированы отряды, частично состоявшие из французских добровольцев, частично — из служащих Ваффен-СС. Подобные подразделения создавались и при вермахте. В задачи этих «стрелков-невидимок» входили трехдневные рейды по тылам противника, который должен был отвлечь несколько подразделений на поиски диверсантов. Гиммлер попытался поощрять работу таких команд. Для этого он установил четкое вознаграждение для снайперов: 10 доказанных убийств вознаграждалось сотней сигарет, 20 — внеочередным отпуском. За 50 убийств снайпер награждался Железным крестом и именными часами. За 100 убийств предполагалось вручение именного оружия, которое должен был вручить лично рейхсфюрер СС. Неудивительно, что, как только Союзники вступили на территорию Германии, на них началась форменная снайперская охота. В 1944 году командование вермахта специально оставляло на занятых Союзниками территориях множество снайперов, дабы те вели отстрел офицеров противника. О подобных отстрелах, которые стали едва ли не обыденным явлением, неоднократно сообщала американская армейская газета «Звезды и полосы». В этих заметках отмечалось, что огонь велся из самых неожиданных мест. Урон от подобных вылазок был ощутимым. В Рётгене (Рейнланд) 20 сентября 1944 года три офицера из состава военной полиции были заманены в засаду, где их без проблем перебил немецкий снайпер. Их тела были найдены лишь утром, когда с момента инцидента прошло несколько часов. В некоторых случаях разведывательные отряды немцев были обнаружены облаченными в гражданскую одежду. Подобный случай произошел в Лотарингии, когда была обезврежена группа, состоявшая из двух человек. Снайперам удалось уничтожить одного офицера из состава Третьей армии США.

 

Партизанская война на Восточном фронте

Тенденция создавать из военнослужащих вермахта партизанские подразделения была ускорена, когда в начале 1945 года Красная Армия начала массированное наступление в Восточной Германии и Польше. По правде говоря, поражение Германии, которое было нанесено Советским Союзом зимой 1945 года, вынудило командование вермахта прибегать к любым мерам, которые могли хоть как-то замедлить продвижение Красной Армии. Получив достаточно разведывательных сведений о дислокации частей Красной Армии, командование армейской группы «Центр» создало специальный штаб, в задачи которого входила координация действий партизанских отрядов, которые действовали в советском тылу. Командующий этой армейской группы фельдмаршал Шёрнер уже имел определенный опыт в этой сфере. Он помогал партизанским группам, состоявшим из антисоветски настроенных прибалтов. Этой деятельностью он занимался, когда возглавлял военные силы Германии, наступавшие в северо-западных областях СССР. Из состава частей, входивших в группы «Центр» и «Висла», было создано несколько «истребительных отрядов», которые должны были вести действия в тылу Красной Армии. Первые такие отряды возникли в январе 1945 года. К концу февраля они закончили прохождение подготовительных курсов в лагере Нохтер, располагавшемся на реке Везер. Здесь проходило обучение большинство будущих армейских партизан, завербованных в восточных военных округах. Планы по созданию лагеря Нохтер вынашивались еще до зимнего наступления Красной Армии. Предполагалось, что там будет идти подготовка «вервольфов», командование которыми осуществляли исключительно военные. К концу марта было создано несколько отрядов. Военно-морской отряд специального назначения действовал в окрестностях Одера. Другая группа осуществляла свои действия около Мемеля. Уже сами эти факты указывают на то, что боевики вермахта забрасывались в советский тыл морским путем.

Методы действия и задачи у этих специальных отрядов были самыми различными. В Верхней Силезии отряды из состава батальонов ландвера пересекали линию фронта в гражданской одежде и, в основном, занимались сбором данных, которые передавали по рации. В Восточном Бранденбурге отряд, состоявший из шести человек, был переправлен в тыл Красной Армии в камуфляжной форме. Члены этой группы должны были осуществлять самые разнообразные диверсии. Они были обнаружены и ликвидированы частями НКВД близ восточнопрусского города Алленштайн. Один из оставшихся в живых диверсантов позже вспоминал, что при проведении операции рассчитывал на значительную поддержку местного населения, но такого не произошло. Более того, именно местное население выдало местоположение отряда советской стороне. Национал-социалистические лидеры (нацистские «комиссары», действовавшие в армии) также сетовали на то, что было очень сложно достигнуть координации действий между армейскими партизанами и гражданским населением. Тем не менее различные немецкие источники в феврале 1945 года сообщали, что в Восточной Германии возникло массовое партизанское движение, сражавшиеся против Красной Армии. В качестве причин успешности зимнего наступления приводились такие де-факторы, как неблагоприятная погода, которая не позволяла люфтваффе полностью реализовать свои боевые возможности. Если говорить о реальных масштабах партизанского движения, то надо привести один факт. Полк НКВД, осуществлявший свою деятельность в окрестности Познани, за первые три месяца «обработал» более 8 тысяч немцев, подозревавшихся в пособничестве нацистам. Из них был выявлен 281 человек, которые действительно являлись агентами. В ходе стычек с партизанскими отрядами было убито 225 немцев. Когда в марте 1945 года зимнее наступление Красной Армии было фактически завершено, то в вермахте стали разрабатывать новые планы относительно работы в советском тылу. Теперь главной задачей являлся срыв наступления на Берлин. В начале апреля 1945 года командование 65-й советской армии, только что занявшей Данциг и развернувшейся на Одерском плацдарме, решило послать к себе в тыл специальные подразделения, которые должны были ликвидировать мелкие немецкие группы. Примечательно, что речь шла о территории, освобожденной более месяца назад.

Оставшиеся в тылу немецкие воинские формирования стали большой проблемой для Красной Армии, особенно после того, как советское Верховное командование применило новую тактику ведения боевых действий, фактически отказавшись от двойной линии фронта. Использование подобного ведения войны исходило из предпосылки, что советское наступление будет развиваться достаточно быстро. В этихусловиях не предполагалось наличие в тылу крупных немецких воинских частей, которые бы могли представлять серьезную угрозу. При всех достоинствах подобной доктрины наблюдались и отдельные недостатки. В частности, части вермахта, попавшие в окружение, получили определенную отсрочку, которую использовали для собственной реорганизации. Более того, они в большинстве случаев сумели сохранить связь с командованием, так как при стремительных наступлениях Красная Армия не всегда успевала демонтировать немецкую систему коммуникаций. В Штенберге НКВД удалось захватить в плен немецкого разведчика, который имел задание установить связь с немецкими отрядами, оставшимися в окружении, а попутно собирать оперативную информацию и находить безопасные пути пересечения линии фронта. Согласно сведениям, полученным от крайсляйтера Штаргарда, немецкое контрнаступление в феврале 1945 года стало возможным в том числе благодаря координации действий немецких частей, располагавшихся по обе линии фронта. Советское военное коммюнике сообщало 12 марта о ликвидации одного из таких отрядов в окрестностях Кольберга. В нем числилось более сорока человек. Среди убитых было обнаружено тело генерал-лейтенанта Рубеля, командующего 163-й пехотной дивизией. В одном из докладов Армии Людовы приводились схожие оценки: территория Польши не могла считаться полностью освобожденной, пока на ней действовало множество немецких партизанских формирований. Отмечалось, что они регулярно нападают на советские транспортные колонны и грабят деревни.

Кроме формирования отрядов, занимавшихся непосредственно партизанской войной, военное командование также создавало специальные группы, которые должны были специализироваться в тылу противника исключительно на борьбе с танками. Их деятельность координировалась с воздуха, для чего выделялись специальные самолеты-разведчики. Официальный печатный орган нацистской партии, газета «Фелькише беобахтер», утверждал, что действия таких групп в глубоком тылу противника подразумевали, что немецкая оборона существенно отличалась от того плачевного состояния, которое можно было наблюдать у французов и англичан весной 1940 года, когда их армии были буквально сметены немецким наступлением. Наиболее эффективным из всех таких подразделений был отряд диверсантов, набранных лично Отто Скорцени. Одна из таких групп, «Дора II», уничтожила за время своего рейда более 120 советских танков. Как действовали подобные группы, не уточнялось. Но в условиях партизанской войны было затруднительно использовать противотанковые орудия. Скорее всего, уничтожение советских танков было возложено на новую модель гранатомета, которая называлась «панцерфаустом». При помощи этого гранатомета один пехотинец мог без проблем вывести из строя танк. Во Второй мировой войне это была принципиально новая тактика, результатами которой нацистам так и не было суждено насладиться.

Самым интересным аспектом в этом новом оружии был взрывчатый состав боеголовки («фауста» — кулака). Это была мощная взрывчатка «циклонит». Это вещество было нестабильным, а потому использовалось в небольших количествах. Но даже его хватало, чтобы представлять серьезную угрозу для бронированных машин. Но, с другой стороны, у «панцерфауста» было множество минусов. Нестабильный «циклонит» рисковал взорваться прямо в руках атакующего. Дым и столб пламени, сопровождавшие выстрел из «панцерфауста», моментально указывали местоположение нападающего. Несмотря на эти недостатки, немецкое военное командование и нацистское руководство полагали, что этот гранатомет станет эффективным оружием для ведения партизанской войны. Один ветеран вермахта вспоминал после войны: «Казалось, что была поставлена цель вооружить каждого немецкого солдата этим смертельным оружием».

 

Отношения между армией и «Вервольфом»

Большая часть партизанских инициатив немецкого Верховного командования согласовывалась лично с Отто Скорцени и его боевиками. Подобное сотрудничество предопределило тесные контакты между военными и «Вервольфом». Подобные отношения базировались главным образом на системе «обмена», которая с определенного времени развивалась между вермахтом и «Вервольфом». Руководство «Вервольфа» отказывалось от своей полной независимости в обмен на материальные ресурсы, предоставляемые военным командованием. На высшем уровне такое сотрудничество привело к созданию в 1944 году тандема: Верховное командование вооруженных сил — Личный штаб рейхсфюрера СС. Высшее командование, по понятным причинам, весьма скептически относилось к «новомодной» организации. Военные вообще презрительно относились к любым новшествам и инициативам, поступавшим со стороны СС. Однако в начале 1945 года потребность в тесном сотрудничестве была очевидна для всех. «Вервольф», несмотря на все организационные и материальные проблемы, мог добывать важную тактическую информацию. По мере того как сами военные стали прибегать к тактике партизанских действий, в военной среде было решено поручить «Вервольфу» выполнение весьма специфических функций. В обмен на это армия могла предложить плохо вооруженным эсэсовским партизанам все необходимое. В вермахте еще надеялись, что можно избежать краха на Восточном фронте.

Вследствие этого в начале февраля 1945 года было принято решение, что при каждом штабе дивизий, воевавших на Восточном фронте, будет находиться хотя бы один офицер из состава «Вервольфа». В его задачи входило координировать деятельность «вервольфов» и армейских разведчиков, обмениваться информацией о дислокации частей противника. 6 февраля немецкое Верховное командование выпустило приказ, который предписывал офицерам разведки помогать отрядам «Вервольфа» в Северо-Восточной Германии. Кроме этого этим приказом регламентировались отношения армейских частей и отрядов СС, которые действовали в тылу противника. В то же время возникла потребность в том, чтобы подобный порядок существовал и на Западном фронте. В конце февраля на совещании представителей Верховного командования и руководства СС было достигнуто соглашение, что подобное сотрудничество будет распространено на западные территории Германии. Особые уполномоченные «Вервольфа» должны были входить в тесный контакт с армейской разведкой, как только та или иная территория становилась театром военных действий. Так, например, в военном округе XIII были созданы специальные подразделения, которые должны были облегчить действия «вервольфов». Они занимались в основном транспортировкой и оказанием медицинской помощи. При штабе военного округа VII был сформирован отдел, который получил название «Специальный абвер».

Мало того, что военные начали вполне определенно влиять на развитие партизанского движения, так они заполучили в свои руки еще и важнейшие функции по вербовке и подготовке будущих «вервольфов». В Верховном командовании всегда проявляли повышенный интерес к этим вопросам. В начале 1945-го военные предложили создать новый канал вербовки в «Вервольф», который бы находился в исключительной компетенции вермахта. «Бюро Прюцмана», остро нуждавшееся в массовом притоке людей, вынуждено было согласиться с этим предложением. Теперь добровольцы, найденные военными, проходили специальное обучение в специальных армейских школах. Подобные «вервольфы» усиливали влияние вермахта на СС вообще и «Вервольф» в частности. Любые добровольцы, которые изъявили желание воевать в составе «Вервольфа», должны были сначала пройти специальную подготовку в так называемой «Второй армейской школе», которая располагалась в карпатском городке Туркенбург (Западная Словакия). Обучением там заведовал достаточно жесткий офицер Пауль Крюгер. Он предъявлял к рекрутам весьма высокие требования. Таковыми, в частности, было обладание Железным крестом. Путь в эту школу был закрыт любым военным, которые исповедовали католицизм. Кроме этого, новички должны были происходить только из тех областей на восточных и западных окраинах рейха, которые были уже заняты противником. Как показывают документы, особый акцент делался на восточные территории. По крайней мере один отряд был целиком сформирован из военных, которые происходили из городов, уже занятых Красной Армией. Итоги подобного обучения не имели каких-то впечатляющих итогов. Часть людей вообще не попала в «Вервольф». Всего через «Вторую армейскую школу» прошло около 300 человек, прежде чем Красная Армия заняла Западную Словакию. Не исключено, что некоторые из добровольцев проходили подготовку в армейской школе близ Висмара под началом полковника Нобиса. Но выпускники этих курсов возвращались в свои армейские части, а отнюдь не в партизанские отряды. В «Бюро Прюцмана» они оказывались лишь в том случае, если их часть уже прекращала свое существование.

Поскольку партизанская война почти всегда неразрывно связана с уничтожением различных коммуникаций, то армейские саперы и военные инженеры проявляли повышенный интерес к «Вервольфу». Из документации следовало, что в 1944 году возможность ведения партизанской войны обсуждалась на занятиях в армейской школе в Дессау-Росслау. Итогом этих обсуждений стало появление документа, который назывался «Партизанская война на территории собственной страны». Этот меморандум был негласно распространен среди старших офицеров вермахта. После того как было заявлено о создании «Вервольфа», один из авторов этого документа — полковник инженерных войск Кеммерих предложил, чтобы армейские чины также подключились к планированию операций нацистских партизан. В частности, речь шла о военных инженерах и саперах, подготовленных в специальном учреждении в Хокстере. Большинство из них было передано в распоряжение «Бюро Прюцмана». Те же, кто не попал в состав «Вервольфа», использовались в качестве специалистов в «патрульных отрядах».

Хотя специальные саперные команды предназначались преимущественно для борьбы против Красной Армии, в последние недели войны с ними столкнулись и Союзники. В Летцлингерском лесу американские отряды столкнулись с «Особыми саперно-инженерными отрядами», которые должны были провести серию диверсий. В Гарце американцам удалось захватить в плен пятерых партизан. Четверо из них были облачены в армейскую униформу, хотя формально числились в составе «Вервольфа». При задержании в руки военнослужащих США попал специальный «дневник», в котором фиксировались все осуществленные диверсии. Из него следовало, что этот небольшой отряд был ответственен за взрывы, произошедшие в местных гостиницах, где останавливались на постой американские солдаты.

В Тюрингии американский отряд смог завладеть документами, из которых следовало, что военные готовились в определенный момент превратить остатки вермахта в партизанские отряды:

«Если враг смог прорвать нашу линию фронта, то тут же будет распространен кодовый сигнал «Вервольф». После его получения все военнослужащие должны облачиться в гражданскую одежду и продолжать борьбу, действуя в небольших группах либо поодиночке. В последнем случае должна поддерживаться связь с командиром группы, что сделает возможным координацию действий отрядов, которые в данной ситуации являются «вервольфами».

Вы должны руководствоваться следующими принципами.

Превратите день в ночь, ночь в день. Бейте врага везде, где только встречаете его. Будьте хитроумными! Похищайте оружие, боеприпасы и провиант! Везде, где только возможно, находите добровольных помощников из числа женщин! Примите меры, чтобы рассеять маленькие отряды «помощниц» по округе, где они должны замаскироваться под беженок».

Возможно, наиболее «интересным» формированием армейских «вервольфов» был отряд «Михаэль», который действовал в Каринтии в последние дни войны. Примечателен факт, что большинство членов этого отряда были радистами. В «Михаэле» не было характерной для вермахта приверженности служебной субординации. Члены отряда никогда не носили униформу. Между командирами и подчиненными существовали вполне дружеские отношения. Командир отряда полковник Кротебергер имел уже определенный опыт партизанских действий — в свое время он поддерживал тесные связи с греческими националистами, координируя их вылазки. Сам он не собирался сражаться против западных держав, намереваясь воевать только против Красной Арии. Часть его подчиненных позже активно использовалась для антисоветской работы.

В последние месяцы войны небольшие воинские отряды буквально потоком стали вступать в состав «Вервольфа». При этом, как правило, не происходило никакого обучения. В конце марта 1945 года среди «вервольфов» оказалось значительное количество австрийских связистов, которые быстро были переквалифицированы в радистов партизанских групп. Их обучение проводилось в местечке Лейтаберг, находившемся юго-восточнее Вены. В то же время в Магдебурге несколько армейских офицеров были переданы в подчинение «Вервольфу». Все они были экспертами-связистами, прекрасно ориентировавшимися на местности, до войны большинство из них было лесниками. Новые армейские «вервольфы» тут же стали использоваться для подготовки тайных складов оружия. В окрестностях Гамбурга британские солдаты захватили в плен двух немецких офицеров, которые на допросе показали, что являлись «вервольфами», входившими в специальный гамбургский партизанский отряд.

Полное вовлечение «Вервольфа» в боевые действия имело один негативный для нацистского руководства эффект — оно потеряло контроль над партизанским движением. В «Бюро Прюцмана» чувствовали себя весьма не комфортно, так как были лишены какой-либо возможности поддерживать тесные связи с партизанскими группами. Отдел разведки в «бюро» пробовал доказать свою компетентность, а потому дважды в месяц делалось некое подобие отчетов для заинтересованных ведомств. Но работники этого отдела не имели никакого отношения к непосредственному развертыванию групп «вервольфов», сведения же, поступавшие к ним, были отрывочными. Заместитель Зибеля полковник Залль жаловался в апреле 1945 года одному из местных организаторов «Вервольфа», что деятельность «Бюро Прюцмана» была фактически парализована. Оно было больше не в состоянии контролировать партизанские группы. Хотя в качестве причины подобной плачевной ситуации он называл разрушенную сеть коммуникаций, а отнюдь не бюрократическую раздробленность партизанского движения. Впрочем, доля истины в его словах была. Уйдя за линию фронта, партизанские группы нацистов весьма неохотно выходили в эфир, так как опасались пеленгации. Таким образом, мы видим, что после февраля 1945 года Прюцман сохранял лишь номинальное руководство партизанским движением в Германии. Непосредственное руководство в большинстве случаев осуществляли конкретные воинские офицеры, как правило служившие в армейской разведке.

Новый режим руководства «Вервольфом» привел к тому, что стал меняться сам характер деятельности партизанских групп. Верховное командование настаивало на том, чтобы «вервольфы» преимущественно использовались для ведения разведки. Таким образом, отряды, первоначально сформированные для саботажа и диверсионных вылазок, постепенно превращались из собственно партизанских в разведывательные группы. Французская контрразведка в марте 1945 года отмечала, что «вервольфы» не были больше разрозненными группами, они были сконцентрированы. Армейское руководство всячески пыталось целенаправленно использовать их для выполнения новых задач. Советские источники этого же периода сообщали, что в тылу Красной Армии наблюдалась небывалая концентрация немецких саботажников, чего не было за все предыдущие годы войны. По статистике, только весной 1945 года в советский тыл было заброшено агентов и диверсантов в полтора раза больше, чем за весь период 1941–1944 годов. Объяснение подобному находилось только одно — «вервольфы» перешли под армейское руководство, а потому они обслуживали исключительно интересы вермахта.

Одним из инициаторов превращения партизанских групп в разведывательные отряды был генерал-майор Рейнхардт Гелен. Осенью 1940 года он был назначен руководителем группы в Оперативном отделе Генштаба сухопутных войск. 1 апреля 1942 года Гелен был назначен начальником 12-го отдела Генерального штаба «Иностранные армии Востока». В его ведении находилась оперативная разведка на советско-германском фронте. Гелен видел свою главную задачу в том, чтобы создать новую разведывательную сеть на Восточном фронте. Стремительное наступление Красной Армии в 1944–1945 годах привело к тому, что армейская разведка потеряла большинство своих контактов. Например, армейская группа «Центр» настолько быстро покинула Силезию, что не имела даже возможности оставить на этой территории своих агентов. Кроме того, молниеносный бросок Красной Армии на время парализовал деятельность «вервольфов» на Восточном фронте. Срочная эвакуация правительственных и административных ведомств, поток беженцев — все это на время отвлекло внимание нацистских властей от движения «Вервольф». Воспользовавшись подобной «передышкой», НКВД ликвидировал большинство групп «вервольфов», заброшенных в советский тыл. Неудивительно, что в это время в немецких документах нельзя было найти сведений о крупномасштабных акциях партизан на Восточном фронте. Подобная неэффективность привела к тому, что военные решили взять дело в свои руки.

Гелен очень быстро понял, что в той критической ситуации, в которой оказались Германия и ее союзники, единственным мотивом для партизанского движения в советском тылу мог быть антикоммунизм. Как следствие разыгрывания антикоммунистической карты, можно было создать оперативную разведывательную сеть. Германия могла добиться какого-то успеха, только играя активную роль в «национальном освобождении» территорий, оказавшихся под контролем Красной Армии. Ведомство Гелена еще в 1944 году начало тесное сотрудничество с СС в деле изучения теории и практики партизанской войны. Поначалу это сотрудничество ограничивалось изучением тактики отдельных групп антифашистского сопротивления. В декабре 1944 года был сделан еще один шаг навстречу друг другу — был осуществлен перевод советской классической работы «Партизанская война и саботаж», изданной в 1931 году Дразовым. В начале 1945 года Гелен начал подготовку к полномасштабному изучению проблемы строительства антисоветского подполья. В качестве структурной модели он избрал польскую Армию Крайову. Для этого был найден весьма удачный повод. Отделение армейской разведки в Бреслау было обвинено в пособничестве Варшавскому восстанию. Все архивы генерала Бор-Ко-моровского со специальным курьером были переданы Р. Гелену. Непосредственно их изучением занялся капитан Фридрих Поппенбергер, немец румынского происхождения, который уже на протяжении многих лет занимался подготовкой русских и польских агентов, которые должны были стать базой для антисоветского подполья.

9 февраля 1945 года Поппенбергер подготовил документ, в котором предлагалось при помощи шестидесяти ключевых фигур создать так называемое «восточное подполье». Большинство групп «восточного подполья» должны были укрываться в секретных убежищах, выполняя, по сути, традиционные для «Вервольфа» функции: диверсии, саботаж, террор. По правде говоря, этот план предполагал очередную стадию реорганизации всего движения «вервольфов». Однако Гелен решил, что подобной деятельности должно было предшествовать создание чисто разведывательной организации, которая бы собирала сведения в советском тылу. Для воплощения в жизнь этой затеи требовались тысячи добровольцев из вермахта. Кроме этого Гелен просил передать под его контроль ряд подразделений армейской разведки.

Документ, составленный Поппенбергером, вызвал у армейских чинов смешанную реакцию. Сам Гелен продолжал оценивать партизанскую войну как непредвиденное, но все-таки необходимое обстоятельство ведения боевых действий на Восточном фронте. Он планировал вести долгосрочную партизанскую борьбу. Но его планам не было суждено сбыться. Рейнхардт Гелен был освобожден от командования отделом «Иностранные армии Востока». Поводом для этого послужили его смелые высказывания. Он поставил под сомнение военный талант фюрера, который руководствовался лишь интуицией. Гелен напрямую заявлял, что Гитлер неверно оценивал силу Красной Армии. Действительно, сведения, собранные этим разведчиком, были куда более точными, нежели интуитивные прозрения фюрера. Гелен оказался виноват в том, что поставлял «ко двору» плохие вести. В итоге в его услугах больше не нуждались. Принимая во внимание эти события, Гелен прекрасно понимал, что планирование деятельности «Вервольфа» было удобным поводом для того, чтобы избежать попадания в мясорубку боев на передовой. Кроме этого, он предвидел бесславный конец Третьего рейха. Именно в эти дни он стал вынашивать план микрофильмирования архивов 12-го отдела, после чего намеревался передать их западным державам. Предугадав, что мир между Союзниками будет недолгим, в этих документах, в итоге попавших в руки американцам, он делал упор на необходимость существования в восточноевропейских странах антисоветского подполья.

Своими планами Гелен поделился со старым другом из РСХА Вальтером Шелленбергом. Во время личной встречи, которая состоялась в марте 1945 года, он доказывал, что фронт сможет продержаться в лучшем случае пару месяцев. После неизбежной капитуляции Германии он, Гелен, и Шелленберг могли пригодиться Союзникам для создания антисоветского сопротивления. Гелен далеко не случайно пошел на такой риск. Он полагал, что Генрих Гиммлер, которому подчинялся Вальтер Шелленберг, был единственным человеком, способным справиться с подобной задачей. «У него для этого была необходимая энергия и воображение». При этом Гелен намеревался задействовать далеко не всех специалистов из состава СС. Из этой схемы предполагалось изъять Кальтенбруннера. Гелен полагал, что Гиммлер мог разрешить Шелленбергу заняться созданием немецкого движения, которое по своей структуре должно было весьма напоминать польскую Армию Крайову. Гелен заверял своего собеседника, что многие армейские офицеры верили в способности Шелленберга и они с удовольствием перешли бы под его начало. Шелленбергу польстила подобная перспектива. Он даже согласился использовать ресурсы, отведенные на реализацию операции «Цеппелин», для создания нового движения. Несколько дней спустя он попросил д-ра Альберта Раппа, курировавшего «Цеппелин», изучить деятельность Армии Крайовы и подготовить соответствующий документ.

В начале апреля 1945 года Шелленберг предпринял не менее рискованную попытку обсудить эти планы с Генрихом Гиммлером. По его мнению, надлежало проконсультироваться по ряду из этих проектов с командующим армейской группы «Висла» генералом Венком. Сам того, не подозревая, Шелленберг наступил на любимую мозоль рейхсфюрера СС. Несколькими месяцами ранее группа офицеров, воевавших на Восточном фронте, предложили Гиммлеру план ведения войны в условиях полной оккупации Германии. Когда Гиммлер попытался изложить основные идеи этого плана, то был грубо прерван Гитлером. Оскорбленный упреком фюрера, Гиммлер прореагировал на предложение Шелленберга весьма раздраженно. Он произнес стандартную нацистскую проповедь о том, что ведение подобных разговоров является распространением пораженческих настроений. Он едва ли не кричал в лицо эсэсовскому разведчику: «Это — полнейшая чушь. Если бы я согласился обсуждать с Венком подобный план, то стал бы первейшим капитулянтом в Германии. Этот факт стал бы известен и без того невыдержанному фюреру. Но не говорите об этом Гелену. Попытайтесь ему объяснить, что я категорически отказываюсь принимать этот план. Кроме того, для генерала и компетентного офицера столь высокого класса непростительно сидеть во Франкенструппе и проектировать планы послевоенной борьбы».

Можно предположить, что он допускал, будто бы план Гелена был нацелен на реорганизацию всей структуры «Вервольфа». В случае, если бы контроль над партизанским движением достался военным и РСХА, Гиммлер потерял бы часть своих прерогатив. Недаром он поручил курирование «вервольфов» высшим полицейским чинам. Не стоило также забывать, что в начале апреля 1945 года Гелен был заменен полковником Весселем на посту руководителя 12-го отдела Генерального штаба. Гитлер и слышать не хотел о подобных «пораженческих» идеях. Все эти факты еще раз наглядно указывают на то, что Гиммлер не намеревался выступать организатором послевоенного национал-социалистического сопротивления. Шелленберг же, в свою очередь, немедленно попытался забыть про этот план. Во-первых, его было бесполезно обсуждать с рейхсфюрером СС, во-вторых, он всерьез стал опасаться за безопасность Гелена. Впоследствии он все-таки сообщал Гелену и Раппу подробности беседы с Гиммлером. После войны Шелленберг предпочитал ограничиваться фразами о том, что ничего не знал о дальнейшей реализации данного замысла. Однако польские историки до сих пор возлагают вину на Верховное командование вермахта за то, что оно решилось реализовать план Гелена. По крайней мере польская коммунистическая историография полностью возлагала ответственность за действие «вервольфов» на территории Польши на Гелена. В качестве аргумента, подтверждающего данное обвинение, приводились сведения о том, что именно 12-й отдел Генерального штаба сухопутных войск сыграл решающую роль в сборе материала о европейских антифашистских организациях, которые активно принимали участие в сопротивлении. Со своей стороны, отмечу, что если подобная деятельность и существовала, то это вовсе не делает Гелена «крестным отцом» «Вервольфа». С другой стороны, вне всякого сомнения, в 50-е годы он был непосредственно причастен к организации антисоветского подполья на территории Польши.

Однако, возможно, поляки все-таки справедливо упрекали Гелена в организации новой партизанской программы на Востоке. Новый проект явился некой копией оригинального «Вервольфа». Польские источники свидетельствуют, что на территориях Восточной Германии, занятых Армией Людовой в последние месяцы войны, нацистские партизаны себя проявляли не очень активно. Это утверждение было справедливо, по крайней мере до тех пор, пока домой не стали возвращаться тысячи беженцев, покинувших в свое время насиженные места. В этом бесчисленном потоке людей, по мнению польских властей, умело маскировались «вервольфы», которые были ответственны за нападение на польских колонистов. Подозреваемые в терроризме тут же задерживались польскими властями. На допросах они показали, что еще до капитуляции Германии получили предписание от Верховного командования проникать на польские территории и вести там подрывную работу. Предполагалось, что из состава вермахта, СС и СД выявлялись немцы, владеющие польским языком. Они должны были вернуться обратно на польские земли, снабженные липовыми документами фольксдойче. Некоторые из диверсантов, задержанных в Центральной и Западной Польше, были вообще облачены в британскую форму. НКВД не исключал, что план Поппенбергера хотя и в измененном виде, но все-таки вступил в силу. Учитывая сотрудничество Гелена с западными державами, не исключалось, что диверсии против польских властей происходили с ведома Англии и США. В итоге все возвращающиеся в Польшу немцы стали подозреваемыми в сотрудничестве с западными спецслужбами.

 

Партизанская война на Западном фронте

Изначальный импульс для организации военными партизанского движения был связан с катастрофическим положением на Восточном фронте. Но к марту 1945 года положение на Западном фронте ухудшилось настолько, что и здесь возникла потребность в ведении партизанской войны. Фактически именно здесь немецкие военные партизаны проявили себя наиболее ярко. Действительно, вермахт проиграл «сражение за Германию», которое велось традиционными методами. Он потерпел поражение в Эльзасе, Сааре, Арденнах и Рейхсвальде. Незначительных успехов удалось добиться на некоторых участках Рура. В итоге военные все более и более склонялись к необходимости использования нетрадиционных боевых приемов. Это казалось оправданным, так как им пришлось столкнуться с вооруженными силами Союзников, превосходящими вермахт не только по численности, но и вооружению. Не стоит забывать, что к весне 1945 года в немецкой армии мораль оказалась подорванной — вера в победу Германии улетучивалась прямо на глазах.

Когда Союзники смогли форсировать Рейн, то перед ними открылись великолепные автобаны, которые были построены по личному приказу Гитлера. Эти отличные дороги позволяли войскам внезапно ворваться в Центральную Германию. Боевые части Союзников сминали оборону немцев подобно тому, как это происходило во времена «блицкрига». Но нужно иметь в виду, однако, что это наступление не было равномерным. Во многом оно зависело от транспортной инфраструктуры, географии отдельных областей и ожесточенности сопротивления иных армейских частей. Нередко поток наступающих частей просто огибал «нацистские твердыни». В итоге многие немецкие части оказывались в окружении. Союзники, не желавшие терять темпов наступления, оставляли в своем стратегическом тылу подобные очаги напряженности. При попытке их ликвидации немецкие части распадались на мелкие отряды, которые превращались в автономные боевые единицы.

Большинство отрядов вермахта, попавших в окружение, предпочитали просто сдаться в плен. Но некоторые превращались в партизанские формирования, по собственной инициативе действуя в тылу противника. Впервые Союзники столкнулись с подобной проблемой незадолго до весны 1945 года. В те дни многие части вермахта, попавшие в окружение под Вестервальдом, облачались в гражданскую одежду и, самостоятельно добывая провиант, пытались добраться до линии фронта. Британские военные корреспонденты в то время не раз писали о «немецких бандах», орудовавших в тылу. В одной из британских газет была опубликована заметка, в которой рассказывалось, как английский солдат был завлечен в засаду и убит одной из таких банд. Заметка сопровождалась небольшой картой, у которой имелась подпись: «Место нападения германского вермахта». В Гермерсхаймском лесу, который раскинулся на левом берегу Рейна, взвод немецких солдат, отставших от своей части, в ночь с 8 на 9 апреля 1945 года обстрелял французскую автоколонну. Французские солдаты, сопровождавшие колонну, были перебиты. Немцы, облаченные во французскую униформу, попытались использовать транспортные средства для того, чтобы пересечь Рейн. Эта попытка провалилась. Немецкий лейтенант, организовавший этот смелый налет, был захвачен в плен и казнен. 31 марта 1945 года Эйзенхауэр распространил заявление, в котором призывал рассеянным немецким частям сдаться в плен, дабы избежать ненужного кровопролития и лишних человеческих жертв. Одновременно с этим руководство Седьмой армии США получило приказ считать любого немецкого солдата, захваченного в плен по истечении указанного срока, террористом и партизаном. То есть американское командование попало в сложную ситуацию — оно больше не намеревалось распространять на военнослужащих из состава стихийных партизанских отрядов действие Женевской конвенции о правах военнопленных.

Между тем высшее командование Союзнических вооруженных сил имело все основания для беспокойства. К концу марта 1945 года бронетанковые части Союзников значительно оторвались от пехотных частей. В итоге в тылу Союзников оставались зияющие пустоты, на которых не было никаких армейских частей. Иногда в этих брешах находились только немногочисленные части связистов. Все это являлось удобным поводом для активной партизанской деятельности разбитых частей вермахта. Только в конце апреля, когда американцам удалось достигнуть намеченных стратегических целей на Эльбе, для ликвидации этих военно-партизанских формирований были брошены отдельные части Союзников. Многие из офицеров, направленных на ликвидацию этих немецких отрядов, полагали, что выполнение этой задачи не составит особого труда. Но все оказалось не так просто. Ликвидация немецких отрядов была затруднена из-за обширных лесных массивов и холмистой местности, которые использовали немцы для ведения партизанской войны. В нескольких случаях бывшим немецким военнослужащим даже удавалось построить специальные подземные укрытия. В лесистых холмах, раскинувшихся по реке Везер, приблизительно три сотни партизан из состава вермахта и Ваффен-СС смогли построить два подземных бункера, которые располагались в окрестностях бывшей военной больницы. Американские части, оказавшиеся в этом районе, оказались неспособными справиться с партизанами. В'итоге немцы развернули здесь активную деятельность. Они не только нападали на небольшие отряды американцев, но и похищали из их складов провиант и оружие, а также запугивали местное население (последним занимались в основном эсэсовцы). Лишь в конце апреля 1945 года сюда прибыл специальный батальон 102-й пехотной дивизии, которому была поставлена цель уничтожить «мародеров». Командир батальона самоуверенно заявил: «Мы вычистим эти места, хотя это займет и не один день. Мы не рискуем, и не требуется много времени, чтобы выкуритьях. Германские солдаты сдаются в плен, как только у них появляется такая возможность».

Подобную ситуацию можно было наблюдать в Нессе-Нассау. Американская Третья армия освободила эту область полностью только после того, как до командования армии дошли сведения, что она была просто наводнена «вервольфами» и армейскими партизанами. Дело дошло до того, что в апреле 1945 года партизаны спокойно передвигались по улицам городов Ванфрид и Эшвеге, терроризируя местное население. Эти партизаны поддерживали постоянный контакт с армейскими частями по другую сторону фронта, так как в их распоряжении находилось несколько раций. По ночам они координировали свои действия при помощи сигнальных ракет, которые постоянно освещали небо в этом районе. Иногда они в открытую нападали на американских солдат. 18 апреля в одном из сел был обстрелян американский джип: водитель был ранен в плечо, а офицер, ехавший на машине, убит. Американцы оказались в таком сложном положении, что были вынуждены формировать карательные подразделения из состава советских военнопленных, которых они освобождали из концентрационных лагерей. Но и эта мера не смогла в корне изменить ситуацию. Конец террору был положен лишь в конце апреля, когда в Нессе-Нассау прибыло около 200 специальных подразделений американской армии.

До 1945 года в вермахте существовала практика поощрения солдат или небольших отрядов, которые смогли пробиться сквозь линию фронта. В конце 1944 года для подобных военнослужащих армейским командованием были установлены специальные вознаграждения. Сам факт военных действий в тылу противника и возвращение назад рассматривался как подвиг. Но в начале 1945 года ситуация в корне изменилась. Отрядам, попавшим в окружение, не предписывалось пробиваться с боями к линии фронта. Нередко военнослужащие инструктировались на предмет того, чтобы в подобной ситуации вести партизанскую войну. В этом отношении немецкая военная политика стала напоминать методы ведения боевых действий, которые использовались Красной Армией после 1941 года. В некоторых чертах это соответствовало методам японской армии. Один из союзнических офицеров, воевавших в Руре, во время беседы со швейцарским журналистом предположил, что немецкие партизаны очень многое почерпнули из советского опыта. 10 апреля генерал Герман Райнеке заявил нацистскому руководству: «Кто бы ни оказался позади вражеских линий, он начнет партизанскую войну, будь то лес или руины большого города. Всякий раз, когда будет угрожать вражеское наступление, среди активистов будут распределяться ручные гранаты, боеприпасы, оружие, радиооборудование и медикаменты». Несколько дней спустя командующий вермахтом на северо-западе Германии фельдмаршал Эрнст фон Буш отметил: «Борьба позади вражеских линий силами отставших отрядов продолжается. То же самое ожидается от каждого человека. Гражданское население должно поддержать эту борьбу во всех отношениях». В начале апреля, желало того или нет армейское командование, подобные действия были провозглашены уделом «вервольфов», в число которых вошли все: эсэсовцы, военные, романтичная молодежь и просто гражданское население.

Впервые подобный эксперимент был осуществлен в конце марта 1945 года, когда в лесах северо-западнее Франкфурта в окружение попала Шестая горно-стрелковая дивизия СС «Норд». Всего в ловушке оказалось около 15 тысяч человек. После того как эта дивизия оказалась отрезанной от линии фронта, командование армейской группы «Б» приказало, чтобы эсэсовцы разбились на отряды «вервольфов» и продолжали борьбу уже позади линии фронта. Очевидно, это было сделано по личной воле Гитлера. Можно сказать, что 2 апреля этот приказ был выполнен. По крайней мере, американцы полагали, что у них в тылу действуют несколько крупных отрядов, численность каждого из которых составляла не менее 2 тысяч человек. Со временем к этим подразделениям присоединилось множество служащих вермахта и даже некоторые представители воинственно настроенного гражданского населения.

Такие крупные партизанские группы весьма успешно ликвидировали небольшие отряды Союзников, уничтожали провиант и склады с боеприпасами, чем доставляли много хлопот. Точное количество их жертв до сих пор неизвестно. Среди них было множество водителей автоколонн из состава частей снабжения. В городке Гизаль «вервольфы» уничтожили целую артиллерийскую батарею. Партизаны, в данном случае состоявшие в большинстве своем из эсэсовцев, отличались неслыханным зверством. Они жестоко расправлялись с чернокожими американскими солдатами, попавшими им в руки. Однако впервые самое пристальное внимание на их действия заставила обратить операция по захвату полевого госпиталя, в котором кроме медсестер и множества офицеров находился проходивший лечение помощник полковника Критона Абрамса, командующего 4-й пехотной дивизии США. Только после этого инцидента командование Третьей армии США поняло, что имело дело не с банальными «мародерами», а с партизанами. На спасение захваченных офицеров были брошены самые отборные силы. Госпиталь и его обитателей чудом удалось спасти. Полковник Коэн (из-за которого, по моему мнению, и была затеяна вся эта операция), несмотря на свое еврейское происхождение, тоже смог спастись. После этого началась беспощадная чистка окрестностей Франкфурта. Только в этом городе было выявлено более 400 «вервольфов», среди которых оказался не только шеф местной полиции, но и один из сыновей кайзера Вильгельма II. Но большинство нацистских партизан так и не было ликвидировано. Об этом говорит хотя бы следующий факт: специальная эскадрилья люфтваффе продолжала забрасывать в тыл противника боеприпасы и продовольствие вплоть до 17 апреля. А это значит, что во франкфуртских лесах кто-то продолжал борьбу и посылал за линию фронта свои сообщения.

Достигнув определенного успеха с превращением Шестой горно-стрелковой дивизии СС «Норд» в партизанские отряды, Верховное командование вермахта решило повторить этот эксперимент, но в гораздо большем масштабе. В середине апреля огромной армейской группе «Б», окруженной в Руре, приказали распасться на несколько партизанских отрядов по примеру «Норда». 15 апреля фельдмаршал Вальтер Модель, командующий этой армейской группой, освободил от присяги всех подростков и пожилых людей, находившихся под его началом. Два дня спустя он предложил всем солдатам выбор: либо возвращаться домой к мирной жизни, либо продолжить борьбу в составе небольших партизанских отрядов. Партизанская группа получилась небольшой, по крайней мере не настолько мощной, как того ожидали в Верховном командовании. После того как 20 апреля во время стычки с американцами большинство партизан погибло, Модель покончил с собой. Его последними словами было: «Моей единственной целью было служение Германии». Среди тех, кто погиб во время этой стычки, был генерал Иоахим Кортцфлейш. Он отстреливался до последнего. Смертельно раненный, он пытался скрыться от преследовавших его американцев.

Впоследствии действия особых отрядов Союзников, боровшихся против немецких партизан в Руре, сосредоточились на ликвидации небольших групп «вервольфов». В качестве таковой можно назвать террористическую группу, состоявшую из французских и голландских эсэсовцев, которые осуществили акты саботажа в окрестностях Рекилингхаузена. Или состоявший из тридцати человек так называемый «Добровольческий корпус», который 22 апреля провел диверсию в окрестностях Дортмунда. Больше всех хлопот доставил пестрый партизанский отряд, состоявший собственно из «вервольфов», остатков Фольксштурма, нескольких десятков десантников и расчета зенитной артиллерии. Они смогли закрепиться в Вердене. Бои в этом городе продолжались вплоть до 7 мая, то есть уже после того, как вступило в силу региональное перемирие. Подобные вылазки заставили американцев подозревать едва ли не все население Рура в пособничестве «вервольфам». Американский генерал Мэтью Риджуей задавался вопросом: «Почему гражданское население не противится подобным выходкам?» В качестве контрмеры он предложил военнослужащим США проверить всех мужчин на предмет того, не являются ли они «вервольфами» или армейскими партизанами. Одна за другой последовали депортации мирного населения. Некоторые из интернированных провели в американских концентрационных лагерях несколько недель. Многие из них не получали пищи и воды несколько дней.

Отдельно стоит упомянуть немецких раненых, которые размещались в полевых госпиталях, оказавшихся в руках Союзников. Поначалу на них не обращали никакого внимания, хотя многие из них тайно слушали Радио «Вервольф». В итоге в нескольких госпиталях вспыхнули волнения. Американские солдаты беспощадно расправились с ранеными в госпиталях Пирмонта и Люденшайда, где действовали агенты «Вервольфа». В другом случае французскими солдатами был задержан один из выздоравливающих раненых, который пытался подбить подростков на начало партизанской войны. В Вестфалии британские военные вообще проехали мимо госпиталя, на котором висели белые флаги. Лишь пару дней спустя они обнаружили в нем несколько раненых эсэсовцев, которые, собрав оружие, готовились дать бой.

Многие военно-партизанские формирования смогли сохранить связь со своим командованием. 29 марта 1945 года генерал-полковник Йодль приказал войскам, окруженным в районе Вестерна, начать активные партизанские действия, сосредоточив удар на топливных запасах, что, по его мнению, должно было остановить танковое наступление Союзников. Были и другие, менее значимые директивы. В окрестностях реки Аллер армейские части, разбившись на отряды по 20–30 человек, периодически совершали вылазки. Один из этих партизан, попавший в плен, свидетельствовал, что их целью была дестабилизация обстановки в регионе. «Мы должны были лишить англичан удовольствия спать по ночам с немецкими женщинами. Они должны были почувствовать, что живут в постоянной опасности. Неуверенность должна была преследовать их». 4 апреля генерал-фельдмаршал Альберт Кессельринг издал приказ, в котором предписывал сделать главной целью для нападений топливные грузовики Союзников. А четыре дня спустя Йодль цитировал Гитлера, который настаивал на нападении на фланги Союзников. Отдельное внимание при этом фюрер уделял «истребителям танков» и «охотникам за цистернами».

Кульминацией процесса «распыления» военных частей, оказавшихся в окружении, стал приказ, отданный 17 апреля Гитлером Одиннадцатой армии. В приложении к этому приказу говорилось, что «эти принципы должны быть немедленно доведены до сведения всех армий на Западном фронте». Стоит передать основные принципы этой «судьбоносной» директивы. Армейские части должны были чаще практиковать нападения на противника с тыла и с флангов. Акцент должен был делаться на операциях, в которых успех был гарантирован.

Нельзя было нападать на превосходящие силы противника. Благодаря численному превосходству надо было рассеивать силы Союзников. Из суммы подобных небольших контрударов должен был сложиться общий результат— победа Германии. Примечательно одно замечание в этой директиве. В нем сообщалось, что подобные уроки немецкой армии в 1941–1942 годах преподала Красная Армия. Подобной установке соответствовала «доктрина проникновения», которая в 1918 году принесла германской армии определенный успех. Теперь это была модернизированная тактика отделения «острия» танков противника от механизированной пехоты. Только теперь акцент делался не на истреблении танков, а на «рассеивании» пехотных частей, прежде всего отрядов снабжения, которые, как мы видели, шли в некотором отрыве от танковых частей. Но фактически приказ, отданный 17 апреля 1945 года, готовил вермахт к ведению партизанской войны на Западном фронте.

Такая тактика, естественно, почти сразу же стала широко практиковаться армейскими частями. Одним из мест, где наиболее удачно практиковалась новая доктрина, был Тевтобургский Лес, горный хребет на северо-западе Германии, покрытый плотными чащами. В свое время именно здесь германские племена смогли остановить римское вторжение в Германию. Теперь командование вермахта надеялось повторить здесь тот же успех. Большинство дорог, пролегающих через Тевтобургский Лес, были узкими и труднопроходимыми. Не составляло никакого труда заблокировать их или организовать засаду. Именно здесь вермахт ждал последний военный успех. Ганноверские части вермахта должны были здесь одержать победу или погибнуть. Из-за особенностей ландшафта и недостатка бронированных машин и артиллерии немцы разбились на множество партизанских отрядов, которые были вооружены лишь стрелковым оружием и пулеметами. Британцы не ожидали подобного. Заняв фактически без боя город Иббенбурен, они столкнулись с тем, что их бесконечно атаковали с тыла. Иная ситуация складывалась там, где вермахт решился на открытую войну. В Текленбурге несколько младших офицеров подняли на борьбу гражданское население. В итоге город был почти стерт с лица земли. Даже тогда, когда британцы заняли городки в окрестностях Тевтобургского Леса, им еще долго приходилось придерживать силы, дабы «выкуривать» из чащоб партизан и снайперов. Партизанская тактика в определенной мере оправдала себя.

Подобно тому как на севере Германии центром сопротивления должен был стать Тевтобургский Лес, на юго-востоке страны планировалось организовать нечто похожее. Южные горные хребты Германии были захвачены Девятой армией США. Методы партизанских действий здесь были те же самые, что и на севере: засады, обстрел из укрытий, мобильность партизанских отрядов. Схожесть ситуации прослеживалась еще и в том, что здесь, как и на севере, движущей силой сопротивления были младшие офицеры вермахта. На севере кроме них активное участие в действиях против Союзников принимали также курсанты танковых школ Аугустдорфа и Детмольда, из которых была сформирована отдельная бронетанковая дивизия СС. Несколько сотен миль южнее, близ Вюртемберга, определенного успеха смогла достигнуть 17-я дивизия СС. Ее остатки успешно ликвидировали снабженческие части американцев. Происходило это в районе двадцатимильного выступа в районе города Грайльсхайм. Седьмая армия США специально первоначально расширила этот проход с северо-запада в надежде «запереть» германские силы в треугольнике, образованном Грайльсхаймом, Хайльборном и Бад-Мергентхаймом. Предполагалось, что разрушение коммуникаций на протяжении между Штутгартом и Нюрнбергом приведет к кардинальному изменению положения немецких войск в Баварии. Однако военным, СС и гитлерюгенду, «запертым» в Грайльсхайме, удалось в виде небольших отрядов ускользнуть из города. Они тут же начали терроризировать окрестности в поисках небольших отрядов американцев. Все это привело к последствиям, которых американцы не ожидали. 11 апреля эсэсовцы, облаченные в гражданскую одежду, смогли отбить у американцев городок Нойенштайн, который лежал северо-западнее Грайльсхайма. Командир этого отряда Ансбак сообщал 14 апреля, что солдаты «беспощадно преследовали американские моторизованные подразделения (!)», попутно совершая налеты неамериканские базы и склады. Ночью отдельные группы из состава его отряда совершали вылазки в соседние города. Кроме этого он добавлял, что здания, на которых висели белые флаги, были сожжены, а их жители расстреляны. На этот раз «Вервольф» показал себя во всей «красе». Эсэсовцы, как и ранее, вели войну не только против оккупантов, но и против «предателей». В Конигсхофене отряд СС выявил дома с белыми флагами. Ночью они были подожжены. Американцы смогли отбить Грайльсхайм десять дней спустя после того, как там был восстановлен «старый порядок».

Тем временем на севере Гитлер собрал из остатков армейских частей последнюю надежду рейха — Двенадцатую армию, командование которой было поручено молодому генералу Вальтеру Венку. Это гитлеровское детище опять же состояло из молодых офицеров. Гитлер дал личное распоряжение Венку, чтобы его армия, соблюдая секретность, по ночам пересекла линию фронта. Оказавшись в тылу противника, она должна нанести максимально возможный урон его тыловым частям. В какой-то момент Гитлер рассказывал Альберту Шпееру, что армия Венка была создана только с одной целью — нанести удар по флангам противника. Одно из подразделений этой армии — танковая дивизия «Клаузевиц» 12 апреля пересекла Эльбу. Ее задача состояла в том, чтобы прорвать линию обороны противника и достигнуть Рура. Попутно к этой дивизии должны были присоединяться разбитые и отставшие армейские части. В итоге этого маневра дивизия стала состоять из тысячи пехотинцев и сорока танков, которые не имели ни маркировки, ни опознавательных знаков. В течение десяти дней отряды «Клаузевица» заманивали в засады американские транспортные колонны, перевозящие топливо. Командованию «Клаузевица» удалось достигнуть своей цели — дивизия посеяла в тылу американцев хаос и панику. Неудивительно — немцы смогли уничтожить все вражеские телефонные линии, разрушить большинство коммуникаций. Небольшие отряды американцев опасались передвигаться по местности, не имея достойного танкового сопровождения. Связь между передовыми и тыловыми частями американских сил приходилось осуществлять при помощи раций или же вовсе при помощи авиапочты. Генерал Брадлей был в отчаянии. Однако командование «Клаузевица» совершило ошибку, когда направило свои силы еще дальше на север страны. Там они столкнулись с ожесточенным сопротивлением американцев. Потеряв маневренность, дивизия была обнаружена американскими силами и разбита в сражении, которое произошло 22 апреля чуть севернее Магдебурга. Уцелевшие подразделения этой дивизии попытались отступить к Альтмарку, где действовало множество военно-партизанских отрядов. Они пытались продолжить войну даже в мае 1945 года. Но это уже были просто диверсии вроде подрыва моста в Кальтендорфе.

В силу того что вермахту не удалось полностью реализовать свои задачи по ведению партизанской войны в тылу противника, было принято решение прибегнуть к новой тактике. Армейским офицерам, служившим в разведке, было приказано найти добровольцев, которые бы могли заниматься мелкими диверсиями и сбором сведений. Подобную деятельность было вести достаточно несложно, если принять в расчет гигантское количество беженцев и лиц, освобожденных из концентрационных лагерей. В этом мощном потоке людей агентам было очень легко замаскироваться. В некоторых случаях подобных партизан выдавала их же собственная небрежность. В одном случае американский военный корреспондент, владевший немецким языком, подслушал разговор двух гражданских лиц, которые обсуждали свои планы. Подозрение вызвало то, что, находясь среди беженцев, эти люди говорили об американцах как об «убийцах наших жен и детей». Проявив интерес к этим подозрительным личностям, корреспондент услышал, как те обсуждали возможность форсирования реки с целью попасть в немецкий партизанский отряд, дабы рассказать о расположении танковых и десантных частей. Или другой пример. В Рейнланде объявился польский фольксдойче, который назвался Рихардом Ярчуком. Оказавшись в американском тылу, он нашел себе спутницу жизни — немецкую женщину, пожалевшую беженца. В марте 1945 года Ярчук предложил свои услуги оккупационной администрации. Его взяли работать клерком в городок Бруквайлер. Ярчук оказался очень добросовестным служащим, и американцы даже рассматривали его кандидатуру для назначения на пост бургомистра этого городка. «Вервольфа» выдало его подозрительное поведение. Им заинтересовалась контрразведка. Следствие показало, что на самом деле Ярчук должен был организовывать саботаж и диверсии.

Его постоянные разъезды позволяли осуществлять разведку и делиться сведениями с нацистскими партизанами. Ярчук был арестован, осужден и казнен 23 апреля 1945 года.

К апрелю 1945 года самостийные армейские отряды стали и вовсе неотличимы от «истребителей танков» из состава «Вервольфа». К середине апреля почти все они перешли под контроль «Бюро Прюцмана». Между тем только на севере Германии насчитывалось шесть крупных подразделений подобного рода. Немецкие добровольцы, которые начинали свое обучение в учебном лагере противотанковой бригады, который располагался в окрестностях Фленсбурга, предполагали, что будут постигать премудрости уничтожения вражеских танков. Но вместо этого они оказались в школе «Вервольфа», где учебный план предусматривал изучение тактики партизанской войны, использование британского и американского оружия, приобретение навыков диверсий и саботажа.

Возможно, самым известным из военно-партизанских формирований был отряд, который возглавлял Пауль Крюгер. В свое время он руководил в Словакии «Армейской школой II». Когда первоначальному месту дислокации школы стала угрожать стремительно приближающаяся Красная Армия, Крюгеру приказали перевести ее в Шонзее, местечко, располагавшееся в самом сердце чешских лесов. Предполагалось, что школа должна продолжить свое прежнее обучение, но 8 апреля 1945 года в Верховном командовании решили, что она будет готовить «вервольфов». Поводом для подобного решения, возможно, стало изобилие в той местности учебных лагерей, которые занимались аналогичной деятельностью. К концу апреля стало ясно, что «ученики» из Шонзее будут вести боевые действия не против Советов, а против американцев. В итоге было принято решение создать несколько партизанских отрядов, которые должны были сосредоточиться на уничтожении американских танков и топливных запасов Союзников. Крюгер, получивший подобное распоряжение, поделил своих подопечных на четыре отряда, каждый из которых насчитывал около шестидесяти человек. Координацией их действий занимался штаб, состоявший из тридцати солдат и офицеров. Показательно, с какой тщательностью Крюгер планировал создание отрядов. В каждом из четырех подразделений должно было состоять не менее семи офицеров, часть которых должна была быть ветеранами, имеющими достаточный боевой опыт. Все эти отряды рассредоточились вокруг Шонзее, вдоль старой чешской границы. Прежде чем приступить к партизанским вылазкам, каждому из отрядов было приказано подготовить специальные убежища и хорошо закамуфлированные бункеры. Немецким партизанам не просто удалось справиться с этой задачей — они показали себя мастерами маскировки. Когда американскому командованию стало известно о существовании боевой группы «Пауль», то долгое время они не могли обнаружить ее месторасположение. Американские отряды, прочесывавшие лес, проходили буквально по кровле бункеров. Они даже не могли предположить, что под пнем или разбитой лодкой скрывался вход в тайное убежище немецких партизан. Это партизанское формирование было хорошо вооружено. Более того, ему удалось наладить контакт с местными крестьянами, которые не только снабжали армейских «вервольфов» провизией, но и предоставили 120 лошадей, которых не хотели отдавать в руки американцам.

План Крюгера состоял в том, чтобы выждать десять дней, пока линия фронта не продвинется далеко вперед. Оказавшись в американском тылу, он посылал на уничтожение отдельных целей боевые группы, состоявшие из 10–20 человек. Вылазки «вервольфов» из отряда «Пауль» продолжались вплоть до начала мая. Учитывая хорошее обучение, прекрасную оснащенность и немалый боевой опыт, партизаны Пауля Крюгера были самым опасным формированием «Вервольфа» во всей Европе. Хотя подобно многим отрядам «вервольфов» его разгром был чистой случайностью. Один из связных отрядов «Пауля» был уничтожен американцами в Судетской области. В итоге Крюгер потерял связь с двумя своими отрядами. Кроме этого, один из дезертиров рассказал американской контрразведке все, что знал о штабе «Пауля». Американцам стало ясно, где располагается мозговой центр партизанского отряда. 4 мая 1945 года Крюгер был захвачен в плен: не желая лишнего кровопролития, он приказал своим подчиненным сложить оружие.

В определенный момент свой кусок от партизанского пирога решили урвать кригсмарине (военно-морской флот) и люфтваффе (военно-воздушные силы). В середине апреля 1945 года гросс-адмирал Дёниц предложил фюреру использовать 3 тысячи молодых людей, находившихся в его распоряжении, чтобы забросить их за линию фронта, где они могли бы вести партизанскую войну. Главный упор опять же делался на уничтожение коммуникаций и топливных складов. «Во Франции главной проблемой врага являются запасы топлива. В этом его ахиллесова пята. Именно в это уязвимое место надо направить главный удар». Но этому плану не было суждено сбыться. Если Дёниц мог поставить под ружье необходимое количество людей, то он не смог снабдить их в Северной Германии нужным количеством оружия. Прежде всего, ощущался недостаток гранатометов. По сути, так и неизвестно, предприняли ли «морские партизаны» хоть одну вылазку.

Что касается люфтваффе, то Геринг с самого начала сомневался в необходимости создания «Вервольфа», так как полагал, что это подразделение не имело шансов на успех. Но в 1945 году его мнение уже ничего не значило. Выше уже отмечалось, что отдельные парашютные группы забрасывались в тыл противника. Они были обучены тактике ведения партизанской войны. Некоторые из таких вылазок были успешными. В одном случае парашютистам удалось захватить в плен канадского офицера, который был переправлен через линию фронта. В другом — было создано некое подобие партизанского отряда: парашютистам удалось освободить группу немецких военнопленных, которые вновь взяли в руки оружие. Но, по сути, партизанской деятельностью занималось только одно подразделение парашютистов — боевая группа «Фон дер Хейдте». Этот отряд был изрядно потрепан во время Арденнской операции в декабре 1944 года. Во время боя с американцами в плен попал командир отряда полковник фон дер Хейдте. Впоследствии остатки его отряда были реорганизованы и, как показал один из пленных немецких офицеров, приравнены к «вервольфам». Партизаны из отряда «Фон дер Хейдте», передвигаясь от тайника к тайнику, уничтожали транспортные колонны Союзников, склады. В определенный момент они растворялись в местном населении. Единственная проблема состояла в том, что их поддельные документы были сделаны слишком грубо, — это в те дни не было редкостью.

В апреле 1945 года при люфтваффе стали возникать саботажные команды, которые должны были разрушать экономически и социально важные объекты в тылу противника. Как правило, такие группы состояли из двух-трех человек, которые забрасывались за линию фронта на легких самолетах. 14 апреля командование люфтваффе создает на Западном фронте специальный отряд из двух сотен человек. Поначалу он базировался в районе Фюрсентфельдбрука. Все они были снабжены необходимым количеством оружия и взрывчатки. От единичных вылазок было решено перейти к массовым диверсиям и саботажу. Члены этого отряда должны были уничтожать все, что попадалось им под руку. После осуществления терактов диверсанты должны были собираться в условленном месте, откуда их забирал самолет. В период 24–29 апреля силами этого отряда было выполнено по крайней мере двадцать пять диверсионных миссий: в Диллингене, Донауворте, Ингольштадте, Фройденштадте, Штутгарте и т. д. Но, как говорится, шкурка не стоила выделки. Потери среди диверсантов были слишком велики, в то время как урон, нанесенный Союзникам, — незначительным. Многие группы были ликвидированы, так и не выполнив возложенного на них задания. В конце апреля возникла новая проблема — нехватка топлива. Самолеты просто не могли забрасывать и забирать диверсантов. К этому моменту отряд потерял в боях 90 % своего численного состава.

Несмотря на этот провал, идея о парашютных диверсионно-саботажных командах все еще пользовалась популярностью у руководства люфтваффе. По крайней мере, на Восточном фронте подобная практика применялась до последних дней войны. В этих случаях излюбленным приемом было использование гранатометов против резервуаров с топливом и железнодорожных цистерн. При этом нападения происходили ближе к вечеру, что позволяло использовать диверсантам длинные тени и низкий угол солнца. На выполнении подобных задач специализировались остатки отряда «немецких камикадзе», специальной команды «Эльбы». Базируясь в Альпах, в начале мая они совершили множество диверсионных вылазок в Западной Венгрии. Последний вылет, запланированный на 8 мая 1945 года, так и не состоялся. Предполагалось разрушить железнодорожный мост, располагавшийся к северу от Будапешта. Но вылазка так и не произошла — все понимали, что война была проиграна.

 

Трансформация армейских взглядов

Прежде чем подробно рассмотреть финал «воздушных партизан» люфтваффе, необходимо вернуться назад и восстановить некоторые события, которые способствовали развитию отношений вермахта и «Вервольфа». Прежде всего надо досконально разобраться с изменением отношения армейских чинов к идее ведения партизанской войны. Катализатором этого процесса выступили три критических события. В то время как Верховное командование вермахта смирилось с пониманием «Вервольфа» в духе Клаузевица, то есть попыталось использовать партизанское движение для ведения разведки и осуществления диверсий, то у военных вызывала тревогу идеологическая составляющая «Вервольфа». Напомню, что, прежде чем вермахт начал сотрудничать с «Вервольфом», в этом движении были сформированы специфические идеологические установки. Более детально этот процесс будет описан в следующей главе. Пока ограничусь замечанием, что в марте — апреле 1945 года Геббельс и Борман попытались реорганизовать движение «вервольфов», превратив его в политическое оружие партии. Это была очевидная установка на действия в условиях проигранной войны, что не могло не беспокоить военных офицеров. В радиопередаче от 2 апреля сообщалось, что гражданское население может быть «помощником «Вервольфа». Но это заявление не имело никакого эффекта. Большинство немецких солдат, независимо от их чина и звания, полагало, что в условиях проигранной войны деятельность «Вервольфа» только ухудшит ситуацию в Германии. «Вервольф» рисковал погрузить страну в беспредельный хаос бандитизма. В этих условиях ядро «вервольфов» составили бы спровоцированные безответственными заявлениями партийных бонз фанатики из числа эсэсовцев и идейных нацистов. Естественно, ни те, ни другие не имели бы широкой народной поддержки. При осуществлении подобного сценария партизаны едва ли могли рассчитывать на победу. Военные прекрасно понимали, что на победу не мог рассчитывать и могущественный вермахт, но бесчинства фанатичных «вервольфов» лишь затруднили бы реконструкцию страны. Кроме этого могло быть еще одно последствие — акции возмездия со стороны Красной Армии и Союзников, направленные против мирного немецкого населения. В любом случае подобная деятельность выходила за рамки «клаузевицского» понимания партизанского движения. Как минимум с этической точки зрения. Подобная партизанская война вышла бы за любые рамки рациональной и взвешенной политики. Например, фельдмаршал Альберт Кессельринг, главнокомандующий германскими войсками на Западном фронте, считал «популизм «Вервольфа» бессмысленным и вредным». Этот высокопоставленный военный справедливо полагал, что политика «вервольфов» неизбежно приведет к репрессиям со стороны победителей. «Кроме того, мы, немцы, в силу своего национального характера и природного ландшафта страны не приспособлены для ведения партизанской войны».

На различных фронтах дело с сотрудничеством «вервольфов» и армии обстояло по-разному. На Восточном фронте военные не видели особой необходимости в ведении партизанской войны. Здесь многие офицеры откровенно игнорировали приказы сверху, которые предписывали создание партизанских отрядов. Но даже в этих случаях подобную консервативную позицию занимали, как правило, офицеры младшего и среднего звена. Старшие офицеры иногда вынашивали самые дикие планы. Таковые возникли у командования 5-й бронетанковой дивизии, которая в последние дни войны находилась в восточно-прусском районе Замланд. Офицеры этой армейской части к середине апреля 1945 года осознали, что у них нет ни возможности для маневра, ни необходимых боеприпасов, чтобы вести борьбу против Красной Армии. Был предложен план: разделиться и небольшими группами прорваться сквозь советские позиции на юг страны. Там предполагалось вновь создать небольшие боевые группы и начать партизанские действия. Подполковник Хопп, командующий 31-го бронетанкового полка, полагал, что подобная акция должна привести к определенному успеху. Когда же поступил приказ объединиться в окрестностях Фишхаузена с 26-м армейским корпусом, то часть возмущенных офицеров нарушили приказ и стали самостоятельно формировать партизанские отряды. Некоторые офицеры подорвали свои танки и попытались захватить корабль, чтобы эвакуироваться по морю.

В других участках Восточного фронта воедино объединились такие факторы, как традиционный консерватизм военных и опасения, что партизанские действия вызовут жесткие контрмеры со стороны Красной Армии. В итоге любые попытки создания отрядов «Вервольфа» были решительно пресечены. Кроме того, не стоило сбрасывать со счетов такой фактор, как комитет «Свободная Германия», который был создан на территории СССР из пленных офицеров вермахта. В декабре 1944 года комитет начал активную агитацию, призывая солдат и офицеров германской армии не повиноваться приказам, не уходить в подполье и не создавать партизанских отрядов. Не факт, что подобная агитация пользовалась популярностью, но она как минимум настраивала армейских офицеров против «Вервольфа». В конце войны конфликты между сторонниками и противниками партизанской войны стали весьма распространенным явлением. Например, командование Второго армейского корпуса, располагавшегося в Померании, запретило всем офицерам любое сотрудничество с «Вервольфом». 20 апреля 1945 годадело едва не дошло до открытого конфликта — была пресечена попытка ведения агитации и вербовки в «Вервольф» среди частей, располагавшихся в резерве. Или другой пример, в Кенигсберге военный комендант запретил своему штабу сотрудничество с «Вервольфом». Впрочем, некоторые из подразделений, находившихся в его подчинении, после падения города все-таки пытались вести партизанскую войну.

Постепенно подобные настроения стали распространяться по всей Германии. Армейские пропагандистские подразделения за любым поводом отказывались сотрудничать с агитаторами из «Вервольфа». Военные не хотели поощрять не только активное, но даже. пассивное сопротивление. Хотя ситуация, возможно, изменилась, когда в конце войны эти функции были возложены на штандартенфюрера СС Понтера Д'Альквена, который в свое время занимался сходной деятельностью в частях Ваффен-СС. Но этот шаг не мог поменять ситуацию в корне. В одном из городов Нижней Саксонии полковник вермахта отверг инструкции «Вервольфа» и приказ Верховного командования, утверждая, что «такие приказы закончатся гибелью тысяч ни в чем не повинных мирных жителей». Поетепенно нерешительность достигла самых высоких уровней. 16 апреля командующий армейской группы «Висла» генерал-полковник Готтгарт Хейнрици помог Альберту Шпееру осуществить «заговор». Ими планировалось захватить главный передатчик Радио «Вервольф», после чего Шпеер бы заявил о ликвидации этого партизанского движения. Но этот план не был осуществлен, так как существовала опасность, что силы, брошенные на захват передатчика, позволят Красной Армии прорвать оборону. Это не было трусостью. Известно, что Шпеер тайно сделал запись подобного радиообращения.

Второй момент, касающийся специфического отношения вооруженных сил к партизанской войне, сводился в основном к традиционной системе формирования армейских частей, которая к весне 1945 года была фактически полностью разрушена. Одна из давних традиций немецкой армии состояла в том, что новые подразделения любой части формировались из новичков, которых призывали из одной и той же части страны. Их вместе обучали, а затем вместе направляли на фронт. Подобные меры обеспечивали сплоченность боевой единицы. Накануне поражения Германии и речи не могло быть о сохранении подобной системы. 22 апреля генерал Фридрих Шульц, командующий группой армий «Г», заявил, что полностью согласен с предложенной Гитлером тактикой ведения партизанской войны, но вместе с тем указал на ряд трудностей. Например, созданные по такому принципу партизанские отряды были простой человеческой массой, случайно оказавшейся вместе. Среди партизан оказалось бы значительное количество молодых солдат, так и не закончивших свое обучение. Последние рассматривались как люди второго сорта, которые не могли грамотно участвовать в боевых действиях. Кроме этого, возникала психологическая проблема подчинения офицерам, которые были незнакомы большинству солдат. Вывод был неутешительным: если не было возможности достойно начать «кляйнкриг», то и вовсе не стоило его начинать.

Третьим фактором, определявшим характер отношений между армией и «Вервольфом», являлось неуклонно нараставшее желание договориться с западными державами о заключении сепаратного мира или как минимум наступлении перемирия. Многие высокопоставленные армейские офицеры уже пытались устранить Гитлера в 1943–1944 годах, что, на мой взгляд, являлось обязательным условием для наступления подобного перемирия. Но когда Гитлер покончил с собой — казалось бы, путь «на Запад» был очищен. Более того, во главе Германии встал умеренный националист гросс-адми-рал Дёниц, который сосредоточил в своих руках не только государственную, но и военную власть. Первым его шагом был перенос Верховного командования из Берлина сначала в Плён, а затем во Фленсбург. Военные фактически стали ведущими политическими фигурами в Германии. Дёниц контролировал весь север страны и наслаждался своей номинальной властью над всеми вооруженными силами Германии. В то же время юг Германии контролировал генерал-фельдмаршал Альберт Кессельринг.

Как только Верховное командование вермахта потеряло последние надежды договориться с Западом, военные сразу же стали смотреть сквозь пальцы на «вервольфов» и участие воинских частей в партизанской войне. 5 мая, день спустя после провозглашения регионального перемирия в Северо-Западной Европе, произошли две партизанские вылазки. Примечательно, что организовали их вовсе не эсэсовцы, а военнослужащие из люфтваффе. Даже после того, как были уничтожены специальные отряды люфтваффе, продолжал существовать воздушный флот «Рейх», располагавшийся в альпийском местечке Мюльдорф. В нем насчитывалось около двухсот человек и шестьдесят самолетов. Именно из Мюльдорфа в тыл Союзникам было заброшено множество диверсионных бригад. Их задание состояло в том, чтобы приземлиться в тылу противника, снять с самолетов необходимое оборудование, выгрузить боеприпасы и взрывчатку, после чего начать массовые диверсии. Возвращаться на базу эти партизаны и летчики не планировали, поэтому самолеты либо минировались, либо уничтожались на месте. Всего в тыл противника было заброшено где-то 30–40 подобных диверсионных групп. Конечно, это было не очень много, и они не могли нанести значительного ущерба Союзникам. В большинстве своем диверсанты так и не приступили к своей деятельности. Часть из них сдалась в плен, часть погибла во время стычек. Поставленную задачу смог осуществить лишь один отряд, состоявший из трех человек. Они не только удачно приземлились в американском тылу, но и смогли взорвать мост через Дунай в окрестностях города Регенсбург.

5 мая, после того как два американца захватили в плен двух членов диверсионной бригады люфтваффе, в дело вступил генерал-полковник Альфред Йодль. Он передал командованию Двадцать первой армейской группы немедленно прекратить подобные вылазки. Когда о подобных начинаниях узнал Дёниц, он тут же направил командованию воздушного флота «Рейх» заявление, в котором говорил, что «ситуация в отношениях с западными державами существенно изменилась». «Любая акция подобного рода очень вредна для нашего общего дела». Тут же Дёниц распорядился, чтобы «Вервольф» был остановлен любой ценой. День спустя, 6 мая, по всем радиостанциям сообщалось, что любые инструкции относительно формирования из армейских частей партизанских отрядов считаются недействительными, а любое формирование отрядов «Вервольфа» должно прекратиться. Это обращение иногда имело непредвиденные последствия. Персонал военнослужащих люфтваффе, находившихся в Клагенфурте и считавшихся одним и из самых фанатичных сторонников продолжения войны, в ночь на 8 мая совершил массовое самоубийство.

Тем временем Дёниц вызвал к себе Ганса Прюцмана, который фактически устранился от руководства «Вервольфом» и больше слышать ничего не хотел о грядущей партизанской войне. Гросс-адмирал в грубом тоне беседовал с эсэсовцем. Новый канцлер Германии подчеркнул, что «Вервольф» попал под запрет. По этой причине армейские части не могли создавать собственные партизанские формирования. Спустя несколько часов этом было передано в радиоэфире. В ответ на эту трансляцию Верховное командование получило сообщение фельдмаршала Монтгомери, в котором утверждалось, что Двадцать первая армейская группа продолжала трансляцию Радио «Вервольф». Очевидно, что это была реакция фанатичных нацистов на сообщение о возможной капитуляции Германии. Они захватили радиоцентр и призывали к сопротивлению против капитуляции. По сути дела, это был мятеж «вервольфов», направленный против Дёница. Вечером 5 мая гросс-адмирал провел встречу с Паулем Вегенром, имперским комиссаром обороны Северной Германии и гауляйтером местности, где вспыхнул мятеж. На встрече прозвучало требование решительно разобраться с бунтовщиками и теми партийными функционерами, которые потворствовали им. Чтобы сдержать подобные выступления на территории всей Германии, было решено выпустить воззвание. В нем Дёниц приостанавливал действие декретов о «выжженной земле» и призывал всех немцев воздержаться от любой подпольной и незаконной деятельности. «Вервольф» распускался. Но тут возникал вопрос: как можно было распустить партизанское движение, которое формально никогда не учреждалось? И еще интересный штришок. Призыв Дёница не распространялся на ту часть Германии, которая контролировалась Красной Армией. Тогда получается, что «Вервольф» был не совсем вне закона.

На следующий день после этих событий Кессельринг проинструктировал оберстгруппенфюрера СС Пауля Хауссера, одного из наиболее способных и популярных в Ваффен-СС офицеров. Эсэсовцу предписывалось предотвращать любые попытки создания в Альпах партизанских отрядов. Кроме этого, ему надлежало удерживать части Ваффен-СС от «необдуманных» шагов. Несколько дней спустя штаб группы армий «Г» предупредил все воинские части: «Добровольческие корпуса являются бесполезной угрозой для жителей Германии». Именно после этого многие части вермахта обеспечили контрразведку Союзников имевшимися у них сведениями о «вервольфах». В Тюбингене скептический француз был поражен, как подполковник вермахта осуществлял аресты своих же собственных офицеров, которые подозревались в связи с «вервольфами». В некоторых областях, где сил Союзников явно не хватало для поддержания порядка, к осуществлению этой задачи привлекались некоторые части вермахта. Впрочем, это была временная мера. В подобных районах немецкие военные чиновники изо всех сил старались сохранить мир и спокойствие. Правительство Дёница, располагавшееся во Фленсбурге, всячески поощряло подобное сотрудничество с еще недавними врагами.

Конечно, на востоке Германии партизанские формирования продолжали вести войну против Красной Армии. Наиболее крупным из них была группа армий «Центр», которой командовал генерал-фельдмаршал Фердинанд Шорнер (этот сюжет мы рассмотрим в последующих главах). Инциденты наблюдались также в некоторых местах Скандинавии, которая была захлестнута потоком дезертиров и мародеров. Но они не имели никакого намерения вступать в рискованные военные авантюры. Официальная ликвидация «Вервольфа» закончилась буквально в последние минуты существования Третьего рейха. 6 мая Йодль сообщил Эйзенхауэру, что отдельные солдаты и боевые части могли оказывать сопротивление Красной Армии и не повиноваться приказам советской оккупационной администрации, но в данном случае Верховное командование вермахта не несет на себе никакой ответственности. Единственный случай, когда на подобное сопротивление было получено «верховное» добро, можно было наблюдать в Курляндии. Весной 1945 года там было создано «независимое» латвийское правительство, которое возглавил офицер СС Осис. Командир группы армий «Курляндия» генерал-полковник Карл Гильперт сообщил Дёницу 5 мая, что готов поддержать «независимый» латвийский режим и сформировать «Добровольческий корпус», который мог бы насчитывать около 200 тысяч человек. Это не было оригинальной идеей: та же самая стратегия предпринималась в 1918–1919 годах, когда остатки рейхсвера, оставшиеся на этих территориях, с молчаливого согласия западных держав вели войну за «независимость» прибалтийских республик. Только после Первой мировой войны эта затея потерпела фиаско. Прибалтийские правительства решили отказаться от помощи союзников и начали военные действия против немецких «Добровольческих корпусов». Видимо, в Верховном командовании вермахта вспомнили этот печальный исторический опыт и решили не реализовывать эту идею. Хотя не исключалось, что отказ поступил по причине того, что эту затею было просто невозможно реализовать. Бронетанковые дивизии СС отказались от намерения прорваться в Германию. Большинство из них рассеялось по лесам, где они примкнули к так называемым «лесным братьям». Но большая часть Курляндской группировки предпочла сдаться в плен.

Единственным местом, где после наступления перемирия происходили боевые действия, был датский остров Борнхольм, лежащий в Балтийском море, чуть севернее Померании. Эта застава использовалась немцами для контроля над частью побережья Балтийского моря. Этот остров был занят Красной Армией. Но в Верховном командовании вермахта полагали, что капитуляцию всех частей Дании должны принять британцы. 10 мая (!) командующему гарнизона капитану фон Кампцу рекомендовали не «уступать» остров. В итоге 25-тысячный гарнизон продолжал боевые действия против Красной Армии вплоть до 12 мая 1945 года. Война продолжалась, хотя Германия уже капитулировала. Это сражение закончилось бы полным уничтожением гарнизона, но трое армейских офицеров арестовали фон Кампца и капитулировали. Впрочем, далеко не все служащие гарнизона были согласны с подобным решением. Четыре тысячи человек продолжали воевать вплоть до 19 мая. Между тем сам фон Кампц был передан советской оккупационной администрации, осужден и расстрелян в Кольберге.

Хотя заявление Верховного командования и роспуск «Вервольфа» в определенной мере помогли Союзникам и Красной Армии, но вряд ли можно считать это искренним намерением. Армейские чины весьма охотно предоставляли сведения о «вервольфах», так как хотели сделать «козлами отпущения» СС и партийные структуры. На самом деле Дёниц не был в состоянии контролировать ситуацию. Большинство партизанских отрядов отказывались ему подчиняться, подобно тому как отказывались подчиняться официальным структурам «Добровольческие корпуса» (фрайкоры), «Черный рейхсвер» и «суды Фемы», действовавшие на территории Германии после Первой мировой войны. Силовая ликвидация остатков «Вервольфа», которая происходила в 1946–1947 годах, положила конец немецкой армии с ее традициями ландштурмов, «полевых смотрителей» и фрайкоров.