Как только речь заходит о Северо-Западной армии генерала Юденича, то возникает вопрос: почему опытный полководец, не знавший поражений в Первой мировой войне, герой Эрзерума, не смог взять Петрограда? Ведь его войска достигли ближайших предместий бывшей столицы! Попытаемся в этом разобраться.

Прежде всего, сосредоточим внимание на двух вещах. Во-первых, на стратегическом замысле Главнокомандующего, поскольку им определялась основная логика решений и действий Юденича. Во-вторых (что, к сожалению, часто упускается), на главной величине вооруженной борьбы — на людях, от качеств, характеров которых во многом зависят победа или поражение. Тем более, персоналии Белой борьбы на Северо-Западе пока мало освещены в исторической литературе сравнительно с персоналиями других белых фронтов. Даже крупная личность Николая Николаевича Юденича до сих пор изучена далеко не должным образом.

В нашей книге нет специальной части, посвященной замыслу операции. Детально он отражен в биографиях ключевых чинов армии. Поэтому здесь изложим его суть.

Напомним, что генерал Юденич прибыл нелегально из Петрограда в Финляндию в ноябре 1918 г. В тот момент Северная армия только формировалась в Пскове под немецкой оккупацией. Так и не получив полного вооружения, эта армия, а вернее Псковский корпус, был вынужден, вскоре после германской революции в том же ноябре 1918 г., оставить Псков и уйти в Эстонию. 6 декабря 1918 г. в Ревеле, которому угрожала Красная Армия, временно командовавший корпусом полковник фон Неф подписал с эстонским правительством соглашение о снабжении продовольствием и снаряжением корпуса численностью 3500 человек, с условием подчинения в оперативном отношении эстонскому главнокомандующему генералу Лайдонеру.

Пока Северный корпус зимой 1918/19 г. освобождал Эстонию совместно с молодой эстонской армией, у Юденича не было и быть не могло никаких надежд на освобождение Петрограда.

Единственным реальным путем для осуществления этой операции он считал путь соглашения с главнокомандующим финской армии, регентом Финляндии генералом Маннергеймом. Учитывая присутствие в Финляндии до 4000 русских, большей частью офицеров, готовых участвовать в походе на Петроград, Юденич с первых дней 1919 г. приступил к подготовке осуществления своего стратегического замысла, сводившегося к стремительному удару по Петрограду финской армии, поддержанной русским отрядом с севера. При минимальной дистанции в 30–40 км от цели и при наличии значительного превосходства финской армии во всех отношениях перед частями Красной Армии на Карельском перешейке, таковой удар, будучи неотразимым, неизбежно приводил к захвату бывшей столицы. Внезапность и стремительный темп операции на короткой дистанции лишали красное командование времени, необходимого для маневров резервами.

Занятие Петрограда открывало перед белым командованием почти неисчерпаемые возможности для мобилизации людских и технических ресурсов при дальнейшем развертывании Северной армии, что позволяло надеяться на ее определяющую роль в ходе Гражданской войны.

Идея этой операции (при согласии на известных условиях генерала Маннергейма) была для генерала Юденича слишком соблазнительной, чтобы отказаться от неё{Колчак и Финляндия // Красный Архив. 1929. Т. 2 (33). С. 110.}. Близкому для него адмиралу Пилкину он говорил, что не покинет Финляндии, пока останется хоть один шанс на ее осуществление.

Со свойственной ему решительностью Юденич согласился на признание независимости Финляндии, что было главным условием генерала Маннергейма для участия финской армии в Петроградской операции. И он счел своим долгом предупредить об этом адмирала Колчака, считавшего, что такой вопрос может решить только будущее свободно избранное Учредительное Собрание. В итоге переговоров Маннергейм подписал в середине июня 1919 г. условия, на которых финская армия готова выступить в поход на Петроград. Главным из них оставалось признание независимости Финляндии. Однако в последний момент, накануне президентских выборов, которые Маннергейм надеялся выиграть, он заколебался и отложил свое окончательное решение. Он рассчитывал, что, став президентом, получит большую свободу действий. Но на выборах 25 июля 1919 г. президентом был избран кандидат левой коалиции профессор Стольберг.

С поражением генерала Маннергейма на выборах ушел в небытие и первый стратегический замысел генерала Юденича, казалось бы, гарантировавший достижение оперативной цели — занятие Петрограда. На следующий день, 26 июля, генерал Юденич отбыл из Гельсингфорса в Эстонию. Будучи назначен адмиралом Колчаком Главнокомандующим на Северо-Западном фронте, он не мог отказаться от возглавления Северо-Западной армии, добровольцы которой — офицеры и солдаты — пошли в нее в надежде на освобождение Петрограда.

Но армия, после успехов майского наступления, вынуждена была отступать. Лишенные снабжения, ее солдаты и офицеры были в лохмотьях, босые и голодные. Третий месяц они не выходили из боев, сражаясь преимущественно трофейным оружием и экономя боеприпасы.

Положение генерала Юденича по прибытии в Нарву, где находился штаб Северо-Западной армии, было исключительно трудным. Армия таяла в боях. Редкие деревни и хутора Гдовского и частично Ямбургского уездов не могли дать пополнения. Псков был вскоре оставлен эстонцами. Главным препятствием для восстановления армии было отсутствие тыла. В отличие от других белых армий, все тыловые учреждения были расположены в чужой и далеко не дружелюбной Эстонии. Как мы увидим, понадобилось много волевых усилий и настойчивости, чтобы присоединить к Северо-Западной армии хотя бы один отряд кн. А.П. Ливена из трех русских соединений, находившихся тогда в Латвии на германском снабжении.

Ради получения английского вооружения, снаряжения и обмундирования генерал Юденич, вопреки советам некоторых своих друзей, пошел на унизительный компромисс, согласившись войти в качестве военного министра в Северо-Западное правительство, сформированное без предупреждения, в ультимативной форме в течение нескольких часов в Ревеле 12 августа 1919 г. английским генералом Маршем.

В этих исключительно трудных условиях, имея против себя численно превосходящего противника, генерал Юденич начал готовить операцию по занятию Петрограда на основе нового стратегического замысла. Предполагалось достичь успеха в результате согласованного по времени внезапного стремительного наступления на фронте и вооруженного восстания в самом городе. Восстание на форту Красная Горка в июне 1919 г., казалось, подтверждало реальность его замысла. (Надо сказать, что этот важнейший эпизод не нашел должного отражения в исторической литературе, и потому мы впервые публикуем в Приложении редчайшие свидетельства участников восстания.)

Стратегический замысел генерала Юденича в значительной степени основывался на его вере в патриотизм многочисленного офицерства, служившего в Красной Армии, и на возросшее отрицание коммунистической диктатуры в народе, что и вызвало крупное восстание в Кронштадте, но лишь более года спустя.

К сожалению, в историографии Гражданской войны никто из военных историков, кроме, быть может, Н.Е. Какурина{См.: Какурин Н.Е. Как сражалась революция. Том 2-й. М.: Госиздат, 1926. С. 300 и далее.}, не уделил достаточного внимания «заговорщикам», точнее тем офицерским организациям, которые подготовляли вооруженное восстание в Петрограде осенью 1919 г. при наступлении Северо-Западной армии. До сих пор не опубликованы их следственные дела, в частности дело бывшего полковника Генерального штаба, а осенью 1919 г. — начальника штаба 7-й красной армии В.Я. Люндеквиста. Именно он по своей инициативе передал в штаб генерала Юденича план восстания, которое должно было содействовать Северо-Западной армии по достижении ею окраин города.

Наша попытка составить биографии участников подготовки восстания в Петрограде в октябре 1919 г. охватывает лишь часть персоналий. Мы надеемся, что постепенно эта сторона борьбы за Петроград получит более полное отражение.

Один из редких документов, на который мы ссылаемся в книге, а именно письмо-доклад И.Р. Кюрца, доставленное Юденичу с курьером, перешедшим через фронт, говорит о том, что Главнокомандующий лично вникал в детали подготовки восстания.

Благодаря присущей ему интуиции, он привлек к участию в этой деятельности немногих, но выдающихся в своей области сотрудников. Среди них — опытный военный юрист, талантливый организатор, полковник, а затем генерал А.В. Владимиров, представитель штаба генерала Юденича в Петрограде, человек исключительного мужества, штабс-капитан, а затем полковник Ю.П. Герман и, конечно, связанный тесной дружбой с генералом Юденичем адмирал В.К. Пилкин. В связи с уничтожением архива разведывательного отделения штаба Северо-Западной армии (см. воспоминания генерала Ярославцева в его биографии) дневники адмирала Пилкина представляли исключительный интерес. Однако нам удалось получить от дочери адмирала, Веры Владимировны, лишь три отрывка, один из которых мы публикуем{В 1950 г. автору этих строк довелось ближе познакомиться с генералом Евгением Васильевичем Масловским, и последний рассказывал, что к нему в библиотеку (а он ведал церковной библиотекой в Ницце) часто заходил адмирал Владимир Константинович Пилкин, говоривший, что продолжает вести дневник, где сохранились записи об его участии в Северо-Западной армии. В середине 80-х годов я обратился к дочери скончавшегося адмирала Вере Владимировне с просьбой ознакомить меня с дневником ее отца.

Она, знавшая мою жену с детства, очень дружески встретила нас во время приезда в Ниццу. Подарила помимо фотографий ее отца с генералом Юденичем оригинал его статьи «Два адмирала» с автографом. Но дневник показать отказалась, сказав, что отец вел его только для себя и для ее матери Марии Константиновны, урожденной Леман. Позже она согласилась скопировать те места из дневника, где речь идет об отношениях Пилкина и Юденича, о том, что последний, по ее словам, «абсолютно доверял» ее отцу. Вскоре я получил три довольно больших копии, написанных ее рукой. Ее болезненное состояние, видимо, помешало продолжить эту работу. Относительно оригинала дневника своего отца Вера Владимировна в письме от 2 января 1986 г. писала мне, что ее отец «хотел сжечь и эти тетради. ...Я умолила мне их оставить...». Вера Владимировна внезапно скончалась в Ницце 9 апреля 1993 г. Случилось так, что большая часть дневников адмирала В.К. Пилкина перешла по наследству к родственникам ее матери. Наследник любезно предоставил мне возможность ознакомиться с дневниками адмирала и опубликовать фрагменты, которые могут иметь отношение к его деятельности в период пребывания в штабе Северо-Западной армии. Надо сказать, что в тетрадях, относящихся к январю 1919 г., я нашел оригиналы тех текстов, копии которых мне прислала покойная Вера Владимировна (см. биографии генерала Юденича и адмирала Пилкина). К сожалению, тетрадь, начатая в мае 1919 г. и законченная 19 октября того же года, т.е. относящаяся к периоду пребывания адмирала Пилкина в штабе Северо-Западной армии начиная с 26 июля, бесследно пропала. Следующая тетрадь начата 19 октября 1919 г. Мы приводим из нее в Приложении несколько записей.} в биографии Пилкина.

Разумеется, разрабатывая план операции согласно своему стратегическому замыслу, генерал Юденич отдавал себе отчет в относительной слабости Северо-Западной армии по сравнению с противником, исходя, как и на Кавказе, из суворовского наставления: «В военных действиях следует быстро соображать... чтобы неприятелю не дать времени опомниться... Ни в какой армии нельзя терпеть таких, которые умничают. Глазомер, быстрота, стремительность»{Суворов А.В. Документы. Т. 4. С. 27. Цитируем по: Савинкин А.Е. Основы военной системы А.В. Суворова // Российский военный сборник. Вып. 18. Не числом а уменьем! Военная система А.В. Суворова. М.: Военный университет, Русский путь, 2001. С. 461.}.

Для успеха операции необходим был такой темп, чтобы за 6 дней пройти 130 километров и выйти к заставам Петрограда раньше, чем прибудут подкрепления из резервов Главного командования Красной Армии. Иначе говоря, помимо внезапности, требовалась еще и стремительность в приближении к намеченным оперативным целям.

Наступление началось в ночь на 10 октября 1919 г. Но лишь молодой подполковник К.И. Дыдоров (см. его биографию), командовавший 5-й Ливенской дивизией, форсировав Лугу у Муравина, прошел с боями до Красного Села, которое занял вечером 16 октября, не дав опомниться собравшемуся было там совещанию красного командования. Остальные две дивизии 1-го стрелкового корпуса, нацеленного на Петроград, не выдержали этого темпа операции. 2-я дивизия генерала Ярославцева, быстро занявшая Гатчину, застряла у Онтолова, не получив поддержки танками и бронепоездами, и вышла к Пулкову только к 21 октября. 3-я дивизия генерала Ветренко из-за «умничания» своего начальника не только не взяла станцию Тосно, по которой шли эшелоны с резервами красного командования, но с самого начала действовала так, будто умышленно хотела сорвать операцию. Несмотря на прорыв Темницким полком под командованием полковника Данилова позиций красных и занятие им 13 октября станции Мшинская, Ветренко двинулся не на север, в сторону Петрограда, а на юг, где с Красногорским полком занял город Лугу, тогда как согласно плану в него входила 1-я дивизия генерала Дзерожинского. А уж потом двинулся на Гатчину, игнорируя приказ генерала Родзянко о занятии Тосно в ночь с 15 на 16 октября, дав своей дивизии отдых 18 и 19 октября. Лишь 21-го он занял Павловск, откуда запоздало попробовал выдвинуться в сторону уже занятого латышами Колпина. Таким образом красному командованию в лице С.С. Каменева предоставилась возможность своевременно совершить переброску резервов с других фронтов и из Москвы, согласно Директивам Главного Командования от 17 октября 1919 г.{ Директивы Главного Командования Красной Армии (1917–1920) М.: Воениздат, 1969. С. 393.} и создать в Колпине на правом фланге Северо-Западной армии ударную группу С.Д. Харламова.

Очевидно, что первоначальный расчет генерала Юденича на выход дивизий 1-го стрелкового корпуса на окраины Петрограда был вполне реальным и следовательно позволял верить во взаимодействие с восстанием в городе.

Однако потеря темпа операции дивизиями 1-го корпуса (кроме Ливенской) означала потерю драгоценного времени. С выходом к 16 октября на окраины города, когда должно было произойти восстание, не получилось. А без достижения войсками указанных рубежей восстание было обречено.

Виноват ли генерал Юденич в том, что он своевременно не отрешил от должностей «умничающих» начальников? Из писем его ближайшего сотрудника генерала Кондзеровского видно, что, как правило, заменить их было некем. Офицеров Генерального штаба с солидным боевым опытом в армии было мало. Кроме того, нельзя забывать, что когда генерал Юденич прибыл в армию, она была уже сформирована. И как все белые армии — на началах добровольчества. Как и первопоходники в Добровольческой армии генерала Деникина, первые прибывшие в Псков и начавшие формирование частей офицеры пользовались неписаными правами на преимущество в занятии высших должностей. В их числе был и подполковник Ветренко, и офицеры штаба армии, совершенно не подходящие для должностей, которые они получили (о них см. в Приложении материал штабс-капитана К.С. Леймана).

Понимая, что он командует добровольческой армией, Юденич лишь в крайних случаях, когда налицо были преступления, как в деле Булак-Балаховича, прибегал к исключению из списков армии.

Но несмотря на все трудности, с которыми Юденич столкнулся по прибытии в Нарву, в основу своего замысла он положил веру в добровольческое движение, благодаря которому зародилась и окрепла Северо-Западная армия. Действительно, большинство добровольцев — и офицеров и солдат — исполняли свой долг с исключительным мужеством и воодушевлением. Их порыв хорошо знал, видел находившийся в Ревеле в 1919 г. генерал-лейтенант Алексей Константинович Баиов, бывший профессор Николаевской академии Генерального штаба, известный военный историк, начальник штаба 3-й армии во время Первой мировой войны. Он посвятил им преисполненные оправданным пафосом следующие строки:

Воодушевляемые идеей борьбы за поруганную Родину, полные горячего желания отдать свои силы для воссоздания Великой России, проникнутые ненавистью к захватившим Отечество большевикам, в июле 1919 г. доблестные Ливенцы прибыли на фронт Северо-западной армии в окрестности Нарвы, войдя в составе 1-го корпуса в виде трехполковой дивизии.

Отныне судьба Ливенцев была тесно связана с судьбой Северо-Западной армии. Их соединяла не только общая идея борьбы с красными, борьбы за Россию, белая идея и белое дело, но и общность стратегических заданий и выполнение в этих целях частных тактических задач на одних и тех же полях сражений.

Вместе с Северо-западной армией Ливенцы в начале октября 1919 г. начали наступление на Петроград, составляя левую самостоятельную колонну всего фронта наступления.

Кто не помнит этого удивительного похода, кто не знает его в его эпическом величии!

Не считаясь с трудностями, пренебрегая опасностями, преодолевая сопротивление жестокого врага, устилая путь свой жертвенными могилами, горя великим духом любви к Родине, доблестные войска Северо-Западной армии вместе с Ливенцами одерживали одну победу за другой, гоня перед собой врага и приближаясь к заветному Петрограду.

Красное Село и Лигово уже перешли в руки Ливенцев, Царское Село и Павловск были заняты другими частями армии, а передовые части выдвинулись далеко вперед под самый град Петра, куда манили победителей пылающие на солнце золотые купола Св. Исаакия.

Казалось, еще одно усилие, и цель будет достигнута, подвиги доблестной армии будут увенчаны полным успехом, а ее жертвенные усилия будут вознаграждены освобождением от красной нечисти столицы, где зачались большевики и откуда должно было пойти их уничтожение.

Но, увы, этого не случилось! По целому ряду причин... среди которых важнейшей является сосредоточение против утомленной, плохо снабженной малочисленной Северо-Западной армии численно превосходного врага, полки Северо-Западной армии от подступов к Петрограду должны были начать отход к своему исходному положению.

Отход этот, закончившийся полной ликвидацией Северо-Западной армии, почти с первых же дней обратился в крестный путь армии, в ея Голгофу! Героически отстаивая каждую пядь земли, недавно отобранной от большевиков, полки Северо-Западной армии с непревзойденным мужеством сопротивлялись во много раз численно сильнейшему противнику; страдая от холода и голода и воодушевляемые светлой «белой» идеей молча умирали за Россию и за «други своя».

И если в победном наступлении на Петроград части, входившие в состав Северо-Западной армии, показали много подвигов и выказали необычные даже для русского солдата мужество и доблесть, то еще больше подвигов было ими совершено при отступлении.

И подвиги эти тем более ценны и тем более величественны, что совершавшие их не могли быть воодушевлены радостным чувством победы, не могли быть поддержаны общим подъемом духа, удесятерявшего их физические возможности, а могли быть руководимы только сознанием сурового долга{Служба Связи Ливенцев и Северозападников. № 2, май 1930. Рига. С. 4, 5.}.

* * *

Основой источниковой базы книги послужили документы, рукописи, другие материалы следующих архивов: Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), Российского государственного военного архива (РГВА), Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА), Центрального государственного архива Советской Армии (ЦГАСА), Центрального государственного архива историко-политических документов (ЦГАИПД), Центрального архива Федеральной службы безопасности (ЦАФСБ), Российского государственного архива Военно-Морского Флота (РГАВМФ), Библиотеки-фонда Русское Зарубежье, Бахметьевского архива русской и восточно-европейской истории и культуры Колумбийского университета (США), архива Гуверовского института войны, революции и мира Стэнфордского университета (США), архива Общества Ревнителей Русской Истории (Париж), личных архивов автора.

За своевременную бескорыстную поддержку нашей работы мы искренне признательны Геннадию Николаевичу Волошину и Александру Владимировичу Фоменко.

Благодарим за помощь в подготовке книги: Блинова Михаила Юрьевича (Москва), Емелина Алексея Юрьевича (Санкт-Петербург), Жуменко Виталия Вадимовича (Париж), Кавтарадзе Александра Георгиевича (Москва), Кручинина Андрея Сергеевича (Москва), Образцова Игоря Владимировича (Москва), Постоева Ивана Ивановича (Санкт-Петербург), Нассименто Пауля (Нью-Йорк, Колумбийский университет).

Особую признательность выражаем: Егорову Николаю Дмитриевичу (Москва) за сведения из фондов РГВА, касающиеся производства и назначения старших чинов Северо-Западной армии, а также за ряд ценных дополнений и уточнений; Пожарскому Александру Михайловичу (Санкт-Петербург) за сведения из архива РГА ВМФ и из архива Управления ФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области; Сокольскому Никите Сергеевичу (Фонтенбло, Франция) за ценные материалы; Шмелеву Анатолию Всеволодовичу (Стэнфорд) за справки, редкие материалы и сведения из фондов архива Гуверовского института; генеральному директору издательства «Русский путь» Москвину Виктору Александровичу, любезно согласившемуся выпустить в свет эту книгу.

Наша сердечная благодарность за постоянную, безотказную дружескую помощь в работе над книгой Болховитинову Александру Борисовичу (Москва), Домнину Игорю Владимировичу и Домниной Инне Юрьевне (Москва), Мазанкину Святославу Яковлевичу (Нант, Франция), Спасскому Борису Васильевичу (Медон под Парижем).

И, наконец, этот труд не мог бы состояться без многолетнего проникновенного участия Анны Анатольевны Рутченко, моей супруги и главной опоры в повседневной жизни и творчестве.

Н. Рутыч-Рутченко

Аньер, Франция

Апрель 2002 г.