Как вы думаете, кто самый главный человек при варке варенья? Конечно же, я. Сбылись Колины опасения, но никто не горюет об этом. После случая с Витей ребята избрали меня своим вожаком. И теперь я слежу за огнём.

Если кто-нибудь убеждён, что следить за огнём — занятие никудышное, он никогда не получит от меня даже ложечки варенья. Как бы он ни старался. Во-первых, без огня ничего никогда нельзя сварить. Во-вторых, на огне можно всё сжечь. Не успеешь и глазом моргнуть, как вместо благородного занятия — варки чудесного варенья, — тебе приходится отдирать от стенок подгоревшую горькую корку.

Поэтому, чтобы ничего подобного не случилось, возле плиты всегда должен находиться очень опытный и находчивый человек. Похожий на меня. Иначе никогда не получится настоящего варенья. Только фрукты напрасно переведёт.

Поэтому пусть он сначала поучится у такого опытного человека, как я.

Сначала я с помощниками раскладываю под котлами сильный огонь и жду, пока на поверхности появятся первые пузырьки. После этого внимательно наблюдаю за Верой Николаевной: что она прикажет делать дальше?

Но ещё внимательнее я наблюдаю за своими добровольными помощниками. Как бы не вышло чего. Их у меня видимо-невидимо — все, кто сейчас не собирает ягоды и не вынимает из них косточки. Лица у моих верных помощников до неузнаваемости испачканы соком да сажей; и каждый из них держит в руках полено — старается просунуть его в топку без очереди.

Сейчас я более-менее спокоен. Возле топки, как мне кажется, стоит всезнающий воробышек Коля.

Внимательно смотрю на Веру Николаевну. Посматриваю и за Колей.

А вокруг нас гудят нетерпеливые пчёлы. И откуда только они узнали, что мы собираемся делать? Та, которая прилетела первой, сначала покружилась над котлами, потом пожужжала над Верой Николаевной, точно упрашивая её побыстрее приняться за очень важное и полезное дело, и только после этого принял ась обследовать меня — видимо, я, как человек в здешних местах новый, вызвал у неё какие-то подозрения. Я хотел отмахнуться от неё, но она, сердито вжикнув, спикировала на мои волосы, отчего макушке сразу же стало холодно. Затем, неторопливо поползав по моей шее и правому уху, улетела к котлам, откуда начал показываться кудрявый, вкуснопахнущий пар. Я вздохнул с облегчением и стёр со лба холодные капли.

И в это время Вера Николаевна взмахнула наконец большим черпаком — пора!

— Коля, убавь огня! — командую я неизвестно отчего·осипшим голосом.

— А я не Коля, — донеслось от топки. — Я Вася.

Что за наваждение — ведь только что у топки стоял Коля! Внимательно присматриваюсь к тому, кто первым стоит у топки, и безнадёжно взмахиваю рукой — разве можно их теперь отличить друг от друга?

— Ладно, Вася так Вася, — соглашаюсь с ним. — Только всё же убавь немножко огня.

Вася моментально выполняет мою команду. А я снова смотрю на Веру Николаевну.

Вера Николаевна смотрит на булькающие котлы. Все смотрят на нас.

Работа кипит.

Вот Вера Николаевна быстро-быстро замахала своим огромным черпаком.

— Вася, ещё убавь огня! — командую помощнику.

— А я не Вася, — отвечает мой помощник. — Я Коля.

Ну уж погоди — Колю-то я узнаю наверняка! Сейчас я вас отучу от игры в прятки!

Хватаю покрепче упирающегося помощника за воротник и волоку к умывальнику. Старательно умываю, с мылом. Вымыл, посмотрел — и впрямь воробышек Коля!