- Повторим, что ли? - спросил высокий молодой человек, откинувшись на спинку стула и отбрасывая назад прядь черных волос.
- Хватит, пожалуй,- ответил сидевший напротив.-Добавлять будем завтра.
Третий из этой компании, молчавший почти весь вечер юноша в сером костюме, неожиданно поддержал предложение:
- Успеет все выветриться, заказывай разгонную!
Высокий махнул рукой, засмеялся:
- Вот это деловой разговор. Раз большинство «за», тебе придется подчиниться,- обратился он к тому, что отказался «повторить».
Официантка быстро заменила графин, подала закуску.
- Завтра не такой банкет закатим,- мечтательно произнес высокий, разливая водку, и, внимательно оглядев собутыльников, поднял рюмку.- За успех!
Те с готовностью чокнулись и с видимым удовольствием выпили. Закусили, перебрасываясь незначительными и загадочными для постороннего человека фразами.
- Не подведет? - обратился юноша в сером к товарищам, разминая в пальцах папиросу.
- Не должен, договорились твердо,- ответил высокий.
Рассчитавшись с официанткой, все трое поднялись из-за стола и неторопливо направились к выходу. Швейцар заискивающе улыбнулся старым знакомым и поспешно распахнул массивную дверь.
Вышли на привокзальную площадь. Несмотря на довольно поздний час, было многолюдно. Около автобусных остановок вытянулись длинные цепочки ожидающих. Шурша шинами, проносились такси, подъезжали и отъезжали троллейбусы. С веселым перезвоном, вздрагивая на стыках рельс, проходили переполненные трамваи.
Высокий бросил окурок, растоптал его и повернул голову в сторону вокзала. Взгляд его остановился на светящемся циферблате больших часов.
- Можно не спешить, успеем!
Трое молодых людей постояли несколько минут у входа в ресторан «Минск», а затем медленно пошли по залитой электрическим светом улице.
* * *
Демобилизовавшись из рядов Советской Армии, Григорий Соснович недолго раздумывал над выбором профессии.
- Пойду в пожарную команду,- заявил он товарищам.
- А сможешь пролежать на одном боку двадцать четыре часа? - насмешливо заметил кто-то.
- Разве это работа? В пожарной только жир наращивать…- отговаривали его.
Но эти иронические замечания не остановили Григория. Он хорошо понимал, насколько опасна и почетна работа пожарных. Это им приходится всегда быть наготове, чтобы в любую минуту вступить в борьбу со стихией. Это они, физически здоровые и выносливые, рискуя подчас собственной жизнью, спасают из горящих зданий детей и взрослых, в борьбе с огнем отстаивают народное добро и личную собственность советских тружеников.
Вскоре Соснович стал бойцом 4-й отдельной военизированной пожарной команды города Минска. С рвением и упорством начал он осваивать свою профессию. Пришлось много поработать, чтобы стать хорошим пожарным. На доске отличников боевой и политической подготовки появилась его фотография, несколько раз перед строем ему объявляли благодарность. Этот среднего роста, крепко сколоченный двадцатичетырехлетний парень с немного задумчивыми глазами и русыми волосами стал образцом дисциплинированности и выдержки. С уважением говорят о нем товарищи и начальники. Не раз пришлось Сосновичу участвовать в тушении пожаров, и всегда он поражал всех своей сноровкой, умением и хладнокровием.
В ту ночь Григорий заступил на пост у фасада здания пожарного депо. Резкий, холодный ветер забирался под шинель, заставляя все время двигаться, притопывать каблуками. Вдруг его ухо уловило не совсем обычный звук. Соснович остановился, настороженно прислушался, повернув голову в ту сторону. Через несколько минут подозрительный звук повторился. Теперь ясно был слышен треск отдираемых досок.
«Что это?» - мелькнула тревожная мысль. Не раздумывая, Григорий нажал кнопку звонка.
- Товарищ старший сержант,- обратился он к появившемуся в проеме входных дверей командиру отделения,- у соседей что-то неладное происходит.
Выглянувшая из-за низко проносившихся облаков луна осветила видневшийся вдали силуэт автомашины.
- Быстро туда! - распорядился старший сержант Каранец.
Соснович бежал и все время слышал позади прерывистое дыхание товарищей. До машины оставалось не более сорока метров, когда она рванулась с места и с потушенными фарами, подняв облако пыли, скрылась за поворотом.
- Тьфу ты, черт! -выругался Григорий, остановившись около зиявшей в заборе дыры.
* * *
Несмотря на глубокую ночь, окна кабинета начальника 2-го отделения милиции были ярко освещены. Склонившись над столом, майор Боровец рассматривал какие-то бумаги. Красным карандашом делал пометки на полях, подчеркивал отдельные места.
- Кажется, все,- произнес майор вслух, захлопывая последнюю папку.
Поднялся из-за стола, подошел к окну. Распахнул его, вдыхая грудью свежий воздух. В комнате сразу посвежело, повеяло предутренней прохладой. Боровец прошелся несколько раз по кабинету, закурил папиросу и сел на диван, устало вытянув ноги. без стука приоткрылась дверь.
- Разрешите, товарищ майор? - В кабинет поспешно вошел дежурный по отделению, вытянулся. Обычно спокойный, старший лейтенант Кацер был чем-то заметно взволнован.
- Только что позвонили. На радиозаводе через дыру в заборе похищены радиоприемники. Несколько штук осталось на месте - пожарные помешали.
Усталость как рукой сняло. Боровец резко поднялся, расправил привычным жестом складки на гимнастерке.
- Лейтенанта Юмагузина ко мне! Вы пойдете с нами, вместо себя оставьте помощника. Приготовьте фонари и оперативную сумку! - крикнул он вслед бросившемуся выполнять приказание дежурному.
Через несколько минут три офицера милиции быстро шли в сторону радиозавода.
* * *
Стрелка спидометра мелко дрожит на цифре «105». До боли в суставах впились пальцы в руль, и, кажется, никакая сила не сможет оторвать их. Всем корпусом водитель подался вперед, глаза, не мигая, устремлены вдаль, язык облизывает пересохшие губы. В ушах все время звучит крик: «Гони, Володька!», заставляет нажимать на педаль газа.
Не уменьшая скорости, автомашина свернула с проспекта на Долгобродскую улицу. За широкими стеклами мелькают деревья, здания. Вот уже остался позади поселок тракторозаводцев, замелькал лесок.
Машина выехала на Могилевское шоссе и понеслась в сторону автозавода. По мере того как ЗИМ удалялся от города, начало спадать напряжение шофера. Закурил папиросу, опустил боковое стекло и сбавил скорость
- Четырнадцать километров отмахал, - нервно засмеялся он, бросив быстрый взгляд на спидометр,- теперь ищи, топай пехом сзади!
Стал виден темневший вдали долгожданный тростенецкий лес.