К двенадцати часам в штаб начали собираться инициативные группы. Просторная комната дежурного наполнилась шумом, стала как будто теснее. Старшие патрулей докладывают начальникам отделений о задержанных и обо всем замеченном, сдают маршрутные листы. Поминутно звонит телефон. Дежурные по штабам предприятий докладывают о положении на участках.

В длинном коридоре выстроились две шеренги комсомольцев, отправляющихся на патрулирование до 5 часов утра. Начальник центрального районного штаба Лунев и заместитель начальника 6-го отделения милиции майор Афанасов проводят развод.

- Сегодня Владимир Шрамко вместе с Юрием Шабановым, Евгением Меняйло и Владимиром Сакалло задержал грабителей, которые промышляли в трамваях,- говорил майор, медленно идя вдоль застывших шеренг.- Ориентировок больше нет. В районе становится все спокойней, и в этом, товарищи, ваша заслуга…

Внимательно слушают комсомольцы Афанасова. Он пользуется среди них большим уважением. Последние наставления Лунева - и развод окончен. Дежурный по штабу раздает маршрутные листы. Разбившись на группы, патрули выходят на улицу.

Между тем члены штаба заняты новым делом. Они сидят вокруг большого стола, покрытого красным сукном. Дежурный вводит Леонида Грунтовяча, Василия Бездольного, Петра Ильина. Докладывает о причине задержания. Трое приятелей садятся на стулья, стоящие на середине кабинета. На них устремлены осуждающие, твердые взгляды комсомольцев. Ничто не нарушает наступившей тишины.

- Начинайте ругать, что ли, - не выдерживает Грунтович.

- Сначала ты расскажи о своих похождениях,- возражает ему Владимир Шрамко.

Друзья опускают головы, покусывают пересохшие губы. Молчат и члены штаба. Томительно тянутся минуты.

Петр Ильин не выдержал, вскочил. Что угодно, лишь бы не эта гнетущая тишина, не эти презрительные взгляды! Ведь они никого не ограбили, не убили. Подумаешь, выпили после получения стипендии!

- Пошли в столовую, выпили. Хотели идти в кино, но задержали патрули. Вот и пришлось просидеть почти пять часов в дежурке,- сказал он дрожащим от волнения голосом.

- Чего выпили?- переспросила Валя Левицкая, технический секретарь штаба.

Ильин метнул в ее сторону злой взгляд.

- Водки, конечно. Ситро - это напиток для девушек! Никого не ударили, не оскорбили.

- В том, что выпили, уже есть доля если не юридического, то морального преступления.- Лунев поднялся, прошелся по кабинету.- А не лучше было бы, получив стипендию, купить что-нибудь? Двойная польза: деньги с толком истрачены и сюда не попали бы. А потом, нельзя забывать, что от пьянки до преступления один шаг!

- Да что с ними разговаривать,-сказал Александр Гончаренко.- Оштрафовать, поместить в газету «Комсомольская метла», обсудить на комсомольском собрании, а то и вовсе поставить вопрос об исключении из техникума! Не студенты, а пьяницы какие-то! - запальчиво добавил он.

Ильин вытер вспотевший лоб. Бездольный почувствовал, как противно против воли задрожал подбородок. Еще бы! По опыту других они прекрасно знали: здесь не шутят. Могут помочь, а могут и насолить, если за дело.

- Больше не будем,- стараясь сдержать дрожь в голосе, выдавил из себя Грунтович.

- Что ты за всех расписываешься? - остановился возле него начальник штаба.

- Мы тоже даем слово, что больше такого не повторится,- поспешно добавляют Ильин и Бездольный,- а не сдержим слова - наказывайте, как хотите.

Лунев вернулся к столу, сел. Быстрым, внимательным взглядам окинул членов штаба.

- Просить начальника отделения милиции оштрафовать на 25 рублей каждого за появление на улице в нетрезвом виде и предупредить, что в случае повторения выпивок пусть пеняют на себя! - раздались голоса.

Николай повернулся к задержанным:

- Можете идти, но помните, о чем здесь говорили ваши товарищи.

Едва только Ильин, Бездольный и Грунтович вышли, как в дверь боком протиснулся Костенко. Из-за непомерной ширины плеч своего пиджака он не смог войти прямо.

Раздался дружный смех. Костенко недоуменно посмотрел на комсомольцев. Оглядев себя с ног до головы, он с надменным видом сел. Вытянул ноги, явно желая удивить всех своими носками. Достал сигарету и, как-то особенно держа ее двумя пальцами, небрежно сунул в уголок рта, чиркнул спичкой.

- У нас здесь не курят,- произнес Чеслав Мойса.- Даже стилягам не разрешается! - добавил он иронически.

- Разве? - переспросил Костенко. Правая бровь поднялась вверх, тоненькие шнурки усиков удивленно съехали куда-то в сторону.- За что задержали? Почему я просидел два часа? - в голосе его звучали нотки обиды.- Кто дал право оскорблять меня, называть стилягой?

Он не решил еще, как вести себя здесь, и поэтому с радостью ухватился за первую возможность обидеться.

Лунев прочел протокол доставления, выразительным взглядом окинул костюм задержанного.

- Таким стилем хорошо танцевать где-нибудь в кабаре, а не на танцплощадке… А насчет двух часов, так должен вам сказать: все задержанные находятся в дежурной комнате до тех пор, пока не закончится первая смена патрулирования. В то время как вы выкручивались в нелепом танце, сидящие здесь выполняли важную работу. Их можно и подождать,- медленно, чеканя каждое слово, ответил Лунев.- Что касается слова «стиляга», то оно попало в точку и выразило наше единое мнение о вас.

Владимир Шрамко придвинул к себе журнал с надписью «Регистрация стиляг», открыл его на нужной странице.

- Ваш отец занимает крупный пост в Минуглестрое, а вы проводите свое время у портных и парикмахеров, в ресторанах. Прожигаете папашины деньги, а учитесь на «тройки» с натяжкой. Вот и весь интерес в жизни. В этом году уже дважды побывали в центральном городском комсомольском штабе. Вот это и значит быть стилягой, так что обижаться нечего.

- Это ложь! - взвизгнул Костенко. - Откуда вы знаете?..

Комсомольцы зашумели. Много горьких, но правдивых слов пришлось выслушать Костенко. Если раньше подобные беседы не достигали цели, то на этот раз его, наконец, «проняло». Костенко заплакал. Он клялся исправиться, заверял, что с этого дня начнет серьезно смотреть на жизнь. Обещал лучше учиться, перестать посещать рестораны.

- Прямо как в романах - быстрое превращение отрицательного образа в положительный,- подвел итог беседы начальник штаба.- Однако поверим ему. Если не сдержит своего обещания, примем другие меры. А КНД все-таки применим - для закрепления сегодняшней беседы.

…Утром около одного из домов по 6-ой линии останавливались прохожие. Они качали головами, смеялись. На двери квартиры Костенко был приклеен большой лист бумаги. Подпись под карикатурой гласила: «Здесь живет этот стиляга!»

Решение комсомольского штаба о применении к Костенко КНД (карикатуры на дом) было выполнено.