не увидит.
К дому девочка и ее спутник подобрались, прячась в высокой траве. Здание было маленькое, одноэтажное, с крохотными комнатушками за заглядывающими внутрь окнами. Деревянная обшивка несла на себе печать возраста и непогод.
— Нам этого нельзя, — нервно прошептал мальчик.
Помогая друг другу, они забрались на ящик под окном, подтянулись к подоконнику и прильнули к треснувшему стеклу. Сокровище — то, что и было их целью, — лежало на деревянном столе.
— Говорю тебе, этого делать нельзя, — повторил мальчик.
— Разве не ты говорил, что его забрали нечестно? — Восьмилетняя Карина Смит взглянула на приятеля своими пронзительными голубыми глазами. — Разве это не правда?
— Конечно, правда, — ответил мальчик, которого звали Джеймс.
— А раз так, то ты заслуживаешь получить его обратно, — логично заключила Карина. — Если его отняли несправедливо, то будет справедливо вернуть свое.
— А если нас поймают? — заныл Джеймс. — Не хочу, чтоб меня опять отстегали.
— Никто нас не поймает. — Карина снова прильнула к стеклу и улыбнулась. «По крайней мере пока ты со мной», — подумала она.
Дети тихонько подняли раму. Карина подложила палку, чтобы окно не захлопнулось, и они проскользнули внутрь.
В комнате было темно, но лишь чуточку прохладнее, чем снаружи. Для этой части страны день выдался необычайно жаркий. И Карине это нравилось.
За свою недолгую жизнь она успела побывать в разных приютах и видела разную погоду: дождь, слякоть, засуху и снег. Врожденное любопытство и острый язычок — верный путь к неприятностям, всегда заканчивавшийся одинаково: благодетели собирали ее скарб и отправляли в следующий приют, перекладывая проблемы на чужие плечи. В последнем она задержалась; его содержателем был добрый старичок, лорд Уиллоуби. Карина еще не видела его ни разу, но все смотрители говорили, что он необыкновенно добр и великодушен и именно по причине его щедрости они и мирятся с такими «невоспитанными сиротами», как она.
В сельской английской глубинке погода — это обычно дождь, дождь и снова дождь. Случались, однако, и такие редкие деньки, как сегодня, когда все сходилось в идеальную комбинацию, и тогда солнце согревало волосы и увлажняло ладони, а набежавший ветерок освежал прежде, чем то и другое успевало надоесть. Вот таким, по мнению Карины, и должен быть каждый день.
Теперь все ее внимание сосредоточилось на сокровище — мешочке с марблами, лежащем на углу стола.
После первых же шагов половицы под ногами заскрипели. Джеймс в нерешительности остановился.
— Все в порядке, — прошептала Карина. — Давай.
Она быстро провела спутника через комнату. Время поджимало, но Карина не сомневалась, что ее план сработает. Из кармана платья она достала другой мешочек, такой же пузатенький, только заполненный не марблами, а круглыми речными камешками.
Не мешкая, Карина взяла со стола сокровище, а на его место положила мешочек с подделкой.
— Вот теперь все по справедливости, — сказала она и, передав марблы Джеймсу, подмигнула.
Вот тут-то они и услышали шаги за дверью.
— Уходим! — прошептала Карина.
Они быстро вернулись к окну. Не теряя ни секунды, Карина сложила руки, соорудив импровизированную ступеньку, встав на которую Джеймс перебрался через подоконник. Она и сама приготовилась последовать за ним, когда...
— Кто здесь? Что происходит?
Дверь открылась. И времени уже не осталось!
Одним быстрым движением девочка вытолкнула деревяшку из-под рамы, и окно захлопнулось.
— Карина! — донесся снаружи приглушенный крик Джеймса. Его сообщница, однако, сохранила полное спокойствие, хладнокровно встретив появление взрослых.
— Мисс Смит? И что же это вы здесь делаете, скажите на милость? — вопросил мужчина с крючковатым носом и сердитыми глазками. Вместе с ним в комнату вошла женщина в скромном облаченье.
— Сегодня очень жарко, мистер Конуэй, — с невинным видом ответила Карина. — Мне захотелось освежиться.
— В помещении для смотрителей? — В его голосе зазвучали обвинительные нотки. Будучи секретарем приюта, мистер Конуэй не ограничивался одними лишь финансовыми делами.
Прохаживаясь по коридорам, он неусыпно следил за тем, чтобы все исполнялось сообразно его вкусу. — Вам не позволено входить в эту комнату. — На лице его проступило самодовольное выражение. Подойдя к столу, он схватил мешочек с камешками.
Карина затаила дыхание.
Подержав мешочек на ладони, мистер Конуэй фыркнул и бросил его на стол. Проверять содержимое он не стал, удовлетворившись одним лишь весом.
Карина невольно улыбнулась.
— Ты думаешь, девочка, это игра? — насупился секретарь.
— Нет, сэр. Смотрители не разрешают нам играть в жару, чтобы нам не занеможилось.
— Я говорю не о смотрителях, — перебил ее мистер Конуэй.
— Но вы сказали про игру, — возразила Карина.
— Я имел в виду, что ты считаешь это игрой.
— Но я ни в какую игру не играю, — стояла на своем девочка. — Нам этого не позволяют.
— Какая дерзкая девчонка! — бросил секретарь. — Ну ничего, плетка быстро сотрет эту твою ухмылку.
— Мистер Конуэй, — негромко заговорила женщина. Звали ее миссис Олтвуд, и она была одной из старших смотрительниц приюта. — Нельзя винить ребенка за то, что она пытается укрыться от жары. Сегодня даже скот остался под крышей.
— Неудобство не есть оправдание. Ее необходимо приучить к дисциплине.
— Уверена, Карина больше так не сделает. — Миссис Олтвуд выразительно посмотрела на воспитанницу. — И будет внимательнее, чтобы не попадать туда, где ей нечего делать. Ты поняла, дитя мое?
— Да, мэм, — кивнула Карина.
Миссис Олтвуд тоже подошла к столу и осторожно прикоснулась к мешочку с камешками. Лицо ее посерьезнело.
— Если же тебе не очень хорошо, то, возможно, полегчает у реки, где стирают белье. Я отведу тебя туда, и ты поможешь прачкам.
Карина едва удержалась, чтобы не скорчить гримасу. Стирку она ненавидела. Запах щелока днями держался потом на руках. Да еще и стирали в кипящей воде. И у реки ей прохладнее не будет. Но что-то подсказывало девочке, что обо всем этом миссис Олтвуд знает так же хорошо, как и о марблах.
— Да, мэм, — поджав губы, сказала Карина. — Спасибо, мэм.
Миссис Олтвуд улыбнулась.
— Идем, дитя мое. Одежды в стирку много.
* * *
— Он не виноват, — упиралась Карина, следуя через поле за миссис Олтвуд, которая тащила ее за собой. — Другие мальчишки украли у него марблы, а потом дразнили за завтраком. Джеймс не заслужил, чтобы их у него отнимали.
— Я поговорю с другими мальчиками, — сказала миссис Олтвуд. — Но ты не должна заниматься этими глупостями. А самое главное — должна научиться держать свой язычок за зубами. В мире много людей куда более влиятельных, чем мистер Конуэй. Будешь перечить им — окажешься в тюрьме. Юная леди должна знать свое место.
Карина вырвала руку из цепких пальцев наставницы.
— Я не юная леди, — обиженно фыркнула она. — Я — сирота.
Миссис Олтвуд вздохнула.
— Даже сироты могут превратиться в благовоспитанных юных леди. Но если ты не научишься прикусывать язык, то учить тебя уму-разуму придется только плеткой.
Они подошли к реке. Деревенские женщины и старшие приютские девочки уже работали: скребли и отбивали грязное белье.
— Я всего лишь заступилась за Джеймса, — не унималась Карина. — Мальчишки насмехались над ним, украли марблы, а потом их забрали смотрители. Джеймса все обидели. Где же здесь справедливость?
— Рано или поздно каждый получит по заслугам. — Миссис Олтвуд остановилась и взяла девочку за плечи. — Восстанавливать справедливость — не твое дело. Твое дело — держаться подальше от неприятностей и вырасти юной леди, как и хотел твой отец. Тебе понятно?
При упоминании об отце девочка притихла. Миссис Олтвуд, единственная из смотрителей, знала, сколь много значит для Карины человек, давным-давно оставивший ее на крылечке далекого приюта. Упрямица надула губки, но потом все же кивнула.
— Вот и хорошо, — сказала миссис Олтвуд. — А теперь бери стиральную доску и приступай к работе.
Сердито топая, Карина направилась к реке, прихватив по пути доску.
— Ну и язычок у этой девчонки, — заметила одна из женщин, подойдя к смотрительнице со стопкой белья. — Хорошая порка пошла бы ей только на пользу.
— Может быть, — кивнула миссис Олтвуд. — Но сердце у нее там, где ему и положено быть. По-моему, всегда лучше направить огонь куда надо, чем его гасить. — Она кивнула в сторону костра, над которым в котле кипятилось белье. — И тогда когда-нибудь от него будет польза.
— Если только он не обожжет вас раньше, — заметила женщина.
Миссис Олтвуд усмехнулась.
— О, в этом я не сомневаюсь. Если я и знаю что-то о Карине Смит, так это то, что характер у нее такой же яркий, как звезда в небе.
Глава г
— 1-Т
JL -Ly что, сильно влетело? — шепотом спросил Джеймс.
Все вместе, втроем — он, Карина и их подруга Сара, — дети сидели на своем любимом месте, под большим деревом на краю окружавших приют полей. Разумеется, выходить из дома в неположенное время воспитанникам не разрешалось. Но эта троица частенько ухитрялась выскользнуть незамеченной.
— Не так уж и сильно. — Карина прислонилась к дереву. — Мистер Конуэй хотел меня высечь, но миссис Олтвуд вместо порки отправила стирать. — Она высунула язык. — А как по мне, так плетка лучше.
Сара тихонько хихикнула.
— Конечно, мисс Карина Смит предпочла бы геройское наказание, а не то, которое определяют для прислуги.
Сара была на три года старше Джеймса и Карины и в приюте провела всю свою жизнь. Будучи старшей, она почитала своей обязанностью указывать подруге ее место.
— Дело не в этом, — сказала Карина. — Просто я терпеть не могу запах щелока, и миссис Олтвуд это знает.
— Извини, что попалась из-за меня, — виновато вздохнул Джеймс. — Говорил же, что вляпаемся в неприятности.
Карина пожала плечами.
— Могло быть и хуже. И тебе было важно вернуть свой медальон.
Джеймс достал мешочек и высыпал марблы на ладонь. Десять гладких шариков, вырезанных из разных пород дерева.
Они с Кариной были из числа везунчиков, которых оставили с особыми предметами, по которым их могли опознать родители, если надумают когда-нибудь вернуться. Таких детей в приюте было не так уж и много — всего около двадцати. Карина слышала рассказы о приютах побольше, находящихся возле Лондона, но те назывались работными домами. В глубинке, вдалеке от городов, легче было представить, что мир совсем позабыл об их существовании. Как будто время шло, а они стояли на месте в ожидании кого-то, кто придет и заберет их.
— Может, мой отец плотник, — задумчиво сказал Джеймс. — Вырезать такие непросто, надо кое-что уметь.
— А может, и не он их сделал, — заметила Сара.
— Это нечестно. — Карина посмотрела на подругу. — Ты же не знаешь точно. Надо быть добрее.
— Хорошо говорить, когда у вас что-то есть, — с легкой завистью сказала Сара. — А вот мои родители ничего мне не оставили.
— Может, они умерли, — предположила Карина. — Со мной так и было. Моя мама умерла, так что отец положил меня на ступеньки приюта.
— Но он хотя бы дал тебе это, — напомнила Сара, переводя взгляд на книгу в руках подруги.
Все трое уставились на крышку переплета, в центре которой мерцал под звездным светом кроваво-красный рубин.
— А ты действительно не помнишь, где он тебя оставил? — спросил Джеймс.
— А я должна помнить, как родилась? — хихикнула Карина. — Нет, не помню. Я была во многих приютах. Но никто не знал, откуда я взялась.
— А что ты помнишь? — спросила Сара.
Взгляд Карины затуманился.
— Какие-то обрывки... мгновения... Помню детей в других приютах. Помню, как плыли на корабле. А еще песню... что-то о путеводной звезде или каком-то свете. — Карина снова посмотрела на книгу, которую держала в руках. — А еще я постоянно вижу сон, и во сне говорят, что книгу надо хранить. Что отец дал ее мне не просто так. Что это — мое наследство.
— А прочитать ты ее можешь? — поинтересовался Джеймс.
Карина покачала головой.
— Миссис Олтвуд говорит, что она на итальянском. По-моему, в ней рассказывается про звезды. — Она раскрыла книгу и перевернула несколько страниц, заполненных астрономическими диаграммами. Детям эти схемы напоминали паутинки с запутавшимися в них клубочками света.
— Просто надо найти кого-то, кто научил бы меня итальянскому, — решительно объявила Карина. — Или уж самой научиться.
— Ты могла бы ее продать, — заметила Сара. — Этот рубин стоит, должно быть, целое состояние. Любая семья в деревне с радостью примет тебя в свой дом, если будет знать, что им достанется такое сокровище.
Карина потрясла головой.
— Нет, я никогда с ней не расстанусь. Мой отец хотел, чтобы книга была со мной. А раз так, то в ней должно быть что-то важное.
В темноте вдруг хрустнула ветка. Друзья тут уже умолкли и насторожились.
— Если нас найдет кто-то из смотрителей, от плетки не отвертеться, — прошептал Джеймс.
— Наверно, просто кролик, — сказала Сара, всматриваясь в обступившие их тени. — Я никого не вижу.
— Тогда давайте-ка вернемся, — предложил Джеймс. — С меня приключений на сегодня хватит.
Тихонько поднявшись из-под дерева, друзья вернулись в комнату, где спали все дети.
И никто из троих не заметил любопытных глаз, наблюдавших за ними из темноты.
Глава з
Т
«
Jl utte le verita saranno comprese quando le stesse si saranno derectus».
Карина медленно произнесла эти слова про себя. Лежа на кровати, она изучала оставленную отцом книгу. Все дети в общей комнате уже давно спали на своих кроватях.
Она прошлась глазами по буквам на странице. Понятного в книге было немного. В приюте смотрители учили воспитанников читать на английском, но итальянский был ей совершенно чужд. И попросить кого-то о помощи в изучении незнакомого языка она не могла. Миссис Олтвуд была единственной из смотрителей, кто знал о книге, и она постоянно напоминала девочке, что ее лучше никому не показывать. Такого, чтобы ребенок владел ценной на вид вещью, да еще и украшенной рубином, в приюте не случалось.
«...le stesse si saranno derectus», — повторила Карина. Пусть она и не понимала итальянский, но прочитать книгу решила твердо. И тогда, к тому времени, когда она выучит язык, каждое слово уже отложится у нее в памяти.
«А читал ли сам отец эти слова? — Девочка провела пальцем по съехавшей строчке. — Может, он еще жив и ищет меня? Может, он очень умный. Мало кто оставит своему ребенку книгу со звездными картами. Может, он ученый».
Бережно, словно сделанные из спрессованных цветочных лепестков, Карина переворачивала страницы и остановилась, дойдя до самой первой. На ней красовалось написанное чернилами имя:
ГАЛИЛЕО ГАЛИЛЕЙ
Галилео Галилей ее отцом не был, это она уже знала. Ее фамилия была Смит. Смотрители, у которых Карина спрашивала о Галилео Галилее, только качали головой или прогоняли ее, советуя заняться делами, более приличествующими благовоспитанной девочке.
Тем не менее в дальнем уголке памяти, вместе с обрывочными воспоминаниями о кораблях и песне, хранился невнятный намек на то, что Галилео Галилей был человеком науки.
— Галилео Галилей, — прошептала Карина. — Звучит как имя ученого.
— Внимание! — Строгий голос разнесся по комнате.
Дети тут же вскочили и вытянулись по струнке.
Первым вошел мистер Конуэй, за ним — двое смотрителей. С проворством и быстротой кролика Карина сунула книгу в наволочку.
Мистер Конуэй сурово оглядел испуганно замерших воспитанников.
— Сегодня мне стало известно, что в приюте имеются краденые вещи.
По комнате пронесся тревожный шорох. Мистер Конуэй улыбнулся.
— Вещи, украденные воспитанниками приюта. Ваши принадлежности подвергнутся досмотру. Каждый, у кого будут обнаружены пропавшие ценности, подвергнется самому суровому наказанию.
Смотрители тут же взялись за дело. Жалкий детский скарб высыпали на пол посредине спальни. Кучка получилась небольшая. Кукла, вырезанная из кукурузного початка. Плетеное одеяло. Кое-какая запасная одежда. Игрушечный обруч.
Пока шел обыск, дети в страхе переглядывались. Воровство в приюте наказывалось поркой или даже отправкой в работный дом. Карина видела, что некоторые морщат лоб, стараясь припомнить, нет ли в их мешочках чего такого, чего там быть не должно.
Смотрители дошли до кровати Джеймса и перевернули матрас. Карина ахнула. Мешочек упал, и марблы раскатились по полу. Но мистер Конуэй как будто ничего не заметил. И смотрители как будто не заметили. Более того, Карина чувствовала, что все это время мистер Конуэй не спускает глаз именно с нее.
Ее кровать была следующей. Смотрители перевернули матрас, встряхнули комковатую подушку и швырнули на пол запасную сорочку и драгоценную книгу.
— Ну-ну, что у нас здесь? — Мистер Конуэй подошел ближе и одним быстрым движением поднял книгу с пола. — Столь редкий и ценный фолиант определенно не может принадлежать девочке-сиротке, не так ли, мисс Смит?
— Это моя книга! — крикнула Карина и рванулась вперед, но смотрители удержали ее, крепко схватив за руки. — Отец оставил ее мне, когда я была еще ребенком!
— Тише, девочка, — цыкнул мистер Конуэй. — Хочешь избежать плети, придумай историю получше. Даже твои друзья знают, что ты лжешь.
Он бросил взгляд на Сару. И та, покраснев, опустила голову.
— Сара? — У Карины перехватило дыхание.
— Она не лжет. — Джеймс сделал шаг вперед. — Эта книга у Карины всю жизнь.
— Хочешь разделить наказание с подружкой? — Мистер Конуэй устремил взгляд на мальчика.
Шорох юбок у двери ветерком колыхнул воздух.
— Что здесь происходит? — требовательным тоном спросила миссис Олтвуд. — Что случилось с детьми?
— А то случилось, — ответил мистер Конуэй, пряча книгу в карман, — что мы обнаружили среди нас воровку.
— Он забрал мою книгу! — воскликнула и отчаянии Карина. Смотрители держали ее все гак же крепко, и руки стало покалывать, как будто в них воткнулись крошечные иголочки.
— Мистер Конуэй, я могу засвидетельствовать, что книга была у девочки с собой, когда ее доставили сюда, — сказала миссис Олтвуд. — Точнее, она у нее с самого рождения. Карина не лжет: книгу оставил ей отец. Об этом говорилось в сопроводительном письме, полученном от смотрителей прежнего приюта.
— Значит, книгу украл ее отец, — сердито заявил мистер Конуэй. — Какой разбойник оставит столь ценную вещь?
— Отец оставил ее мне, чтобы я училась по ней! — выпалила Карина. — Книгу написал Галилео Галилей, ученый.
Секретарь медленно повернулся к ней.
— Осторожней, девочка. Иначе в будущем тебя ждет кое-что похуже плетей.
Но Карину уже было не остановить:
— Вы обвиняете меня во лжи, а на самом деле вор здесь это вы\
— Хватит! — крикнул мистер Конуэй, и дети вздрогнули от этого крика. — Отведите ее в мой кабинет. Я лично прослежу за тем, чтобы она ответила за свое преступление.
Смотрители потащили Карину к двери. Миссис Олтвуд повернулась и торопливо вышла из комнаты, снова всколыхнув юбками воздух.
В последний момент Карина успела бросить взгляд на Сару, которая по-прежнему стояла, понурив голову. А потом дверь спальни захлопнулась.
Глава 4
ч
-Ж. асы в углу кабинета мистера Конуэя отстукивали секунды с показательной суровостью. Карина в упор смотрела на секретаря. Он сидел за столом, в такт часам постукивая пальцами по обложке книги.
— Скажи мне вот что, дитя. Если книга принадлежала твоему отцу, то где он взял ее?
— Я не знаю, сэр, — процедила Карина.
— Не знаешь? Но зато уверена, что она не краденая.
— Я не крала. Отец передал книгу мне как наследство. Хотел, чтобы я изучала ее.
По губам мистера Конуэя скользнула язвительная улыбка.
— Твоего отца звали... — он открыл первую страницу, — Галилео Галилей?
Девочка покачала головой.
— Моя фамилия — Смит.
— А известно ли вам, мисс Смит, кто такой Галилео Галилей?
Она помедлила с ответом.
— Он... ученый.
— Был. — Секретарь закрыл книгу, и рубин вспыхнул, отразив падающий из окна свет. — А заниматься наукой девочкам запрещено. Содержание этого дневника предназначено строго для мужчин. Будешь продолжать в том же духе, и тебя примут за ведьму.
У Карины перехватило дух.
— Так это дневник?
Улыбка на губах мистера Конуэя обратилась усмешкой.
— Я говорю, что тебе угрожает опасность прослыть ведьмой — такое преступление карается смертью, — а ты спрашиваешь, не дневник ли эта книга. Забавно.
Девочка промолчала.
— Я окажу вам любезность, мисс Смит, — продолжал мистер Конуэй. — Забудьте о книге, и мы будем считать случившееся делом прошлым.
Тут уж Карина не выдержала.
— Я не уйду без нее! Это мое наследство. Вы хотите украсть ее из-за рубина!
Никогда еще Карина не видела такой вспышки злобы в чьих-то глазах. И, увидев, поняла — над ее головой сгустились самые темные тучи. Но сейчас значение имело только одно — книга.
— Что ж, рискну предположить, что виселицы тебе не избежать, — негромко, но с явной угрозой произнес мистер Конуэй. — Но я — человек справедливый. Даю тебе шанс — ты можешь ее вернуть.
Он раскрыл книгу наугад, на первой попавшейся странице.
— Прочитай, что здесь написано, и я возвращу тебе книгу.
Едва дыша, Карина подошла к столу и взглянула на открытую мистером Конуэем страницу. Сердце заколотилось...
А потом она улыбнулась.
— Tutte le verita saranno comprese quando le stesse si saranno derectus, — прочитала Карина легко и без запинки, радуясь, что практика пришлась как нельзя кстати.
Лицо секретаря вспыхнуло от гнева.
— Дьявольское отродье! Где ты научилась так читать?
— Я все правильно прочитала, — торжествующе объявила девочка. — Верните мою книгу.
— Ничего я тебе не верну, — брызжа слюной, прохрипел мистер Конуэй. — Ты доказала лишь, что служишь дьяволу. Ни один ребенок не знает, как говорить на этом языке, не говоря уже о том, чтобы читать на нем.
Карина чувствовала, что вот-вот взорвется от возмущения.
— Обещания надо выполнять! — крикнула она. — Tutte le verita saranno comprese quando le stesse si saranno derectus! Tutte le verita saranno comprese quando le stesse si saranno derectus! Это значит... это значит...
— Истина откроется, когда звезды сойдутся рядом.
Карина и мистер Конуэй одновременно повернулись на новый голос. В дверях стояла миссис Олтвуд и рядом с ней статный мужчина, которого Карина видела в первый раз.
— Лорд Уиллоуби. — Мистер Конуэй поднялся из-за стола. — Не ждал вас сегодня.
— Я попросила его прийти, — сказала миссис Олтвуд, — как покровителя этого приюта.
Лорд Уиллоуби прошел в комнату.
— Я слышал, здесь произошло нечто из ряда вон выходящее. Ребенка обвинили в краже.
Мистер Конуэй кивнул.
— К сожалению, да, милорд. У этой вот девочки была обнаружена ценная книга. Разумеется, владеть таким сокровищем никакая сирота не может, если только не украдет его.
Лорд Уиллоуби взял книгу и внимательно ее осмотрел.
— Да, действительно сокровище, — заметил он. —■ Хотя, конечно, некоторые склонны считать ее таковым только из-за драгоценного камня в обложке.
Встретившись с внимательным взглядом лорда Уиллоуби, мистер Конуэй как-то поник.
— Я... не могу сказать, милорд, — запинаясь, пробормотал он. — Но оставлять ее у ребенка определенно нельзя.
— Это мое наследство! — выкрикнула Карина. Миссис Олтвуд бросила на нее предостерегающий взгляд, и Карина смягчила тон: — Отец оставил ее мне.
Лорд Уиллоуби кивнул.
— Книга, подобная этой, говорит о большой любви. И, конечно, не в наших правилах лишать ребенка той единственной вещи, которая осталась у него от родителя. Вы согласны, мистер Конуэй?
— Я... но, милорд... — залепетал секретарь.
— Полагаю, нам давно следовало поговорить. — Лорд Уиллоуби обращался к мистеру Конуэю, но при этом не сводил глаз с книги. — Подождите меня снаружи. Мы поедем в мой особняк и обсудим возможность вашего дальнейшего управления этим заведением.
Секретарь побледнел.
— Конечно, милорд.
Прежде чем выйти из комнаты, мистер Конуэй метнул в Карину злобный взгляд. Подождав, пока дверь за ним закроется, лорд Уиллоуби повернулся к Карине.
— Это действительно твоя книга?
— Да, сэр. — По ее щекам поползли первые слезы. — Отец оставил ее мне. Миссис Олтвуд сказала, чтобы я ее спрятала.
Лорд Уиллоуби протянул девочке книгу.
— Ты должна делать то, что говорит миссис Олтвуд. Не будешь держать ее подальше от чужих глаз — и она привлечет еще больше нежелательного внимания. Понимаешь?
Карина кивнула.
А лорд Уиллоуби отметил, как крепко девочка вцепилась в книгу.
— Ты говоришь на итальянском? — мягко спросил он.
Карина покачала головой.
— Нет, сэр, не говорю.
— Но я слышал, как ты произносила эти слова, когда мистер Конуэй попросил их прочитать. Tutte le verita saranno comprese quando le stesse si saranno derectus.
— Я пыталась их читать, — призналась Карина, — и произносить так, как мне казалось лучше.
— Понятно. — Лорд Уиллоуби задумался. — В одном по крайней мере мистер Конуэй прав: девочке не подобает связываться с наукой. — Он посмотрел на миссис Олтвуд. — О ее отце ничего больше не известно?
— Боюсь, что ничего, — ответила миссис Олтвуд. — У девочки никого нет.
— Однако ж он оставил ей это. Действительно очень странно, — пробормотал лорд Уиллоуби про себя. — Полагаю, изучение языков не такое уж неслыханное занятие для девочки. Скажи, Карина, ты хочешь изучать итальянский?
Ее глаза как будто засияли. Не в силах говорить, она закивала. Карине приходилось слышать о щедрости покровителя приюта, но кто бы мог подумать, что эта щедрость распространяется так далеко.
Лорд Уиллоуби улыбнулся.
— Тогда так тому и быть. А мы с миссис Олтвуд позаботимся об этом.
е
Глава 5
-И
JL JL что ты думаешь? — полюбопытствовал Джеймс.
Карина усмехнулась.
— Думаю, нам нужно это сделать.
Дети перечитали вывеску на городском магазине.
ВСЕ И КАЖДЫЙ ПРИХОДИ! ПРАЗДНИК И ВЕСЕЛЬЕ ИГРЫ, ЗАБАВЫ, ТАЙНЫ ДАЛЕКИХ СТРАН!
Стояло лето. После случая с мистером Конуэем прошел почти год. Карину и Джеймса
вместе с другими приютскими детьми послали в город купить кое-какие безделушки к предстоящей свадьбе мисс Эстер, одной из подруг смотрителей.
— Здесь сказано, что это будет в следующие выходные, — быстро заговорила Карина. — Смотрители даже не заметят, что нас нет. Все будут заняты свадебными приготовлениями. И миссис Олтвуд уехала до конца месяца, отправилась навестить сестру. "Улизнем тихонько, а к вечеру вернемся. Никто и знать ничего не будет.
— И о чем это вы двое здесь шепчетесь? — поинтересовалась Сара, подходя к ним сзади с охапкой ленточек и пуговичек.
— Ни о чем таком, что касалось бы тебя, — отрезала Карина. И, повернувшись, повела Джеймса по улице.
— Ты когда-нибудь меня простишь? — жалобно простонала Сара.
— За то, что ты едва не лишила меня самого дорогого? — Карина прижала к груди сумку. После случая с мистером Конуэем с книгой она уже не расставалась. — Вот уж вряд ли.
— Я же говорила, — стараясь не отставать, объяснила Сара. — Мистер Конуэй заставил меня сказать, где ты ее держишь. Я и не знала, что он хочет ее забрать.
— Но ты ведь сказала ему, что я ее украла? — набросилась на нее Карина.
Спор этот возникал уже много-много раз и всегда сводился к одному и тому же.
— Ты мне завидовала, потому что тебе ничего не осталось от родителей, и хотела, чтобы и у меня ничего не было. А хуже всего то, что я считала тебя своей подругой. Ну уж нет, больше я такую ошибку не повторю.
* * *
Наступили выходные. Карина не ошиблась: ускользнуть из приюта оказалось легче легкого. И в первую очередь из-за суеты, устроенной смотрителями по случаю свадьбы Эстер. После полудня дети просто ушли, на что никто не обратил ни малейшего внимания.
— Вот здорово! — радовался Джеймс. — Всегда хотел побывать на фестивале.
— А мне интересно, что это за «тайны да-леких стран», про которые говорится в афише. — Глаза Карины сияли восторгом. — Может, там будут мастера из Франции или даже Италии!
Она привычно опустила руку и потрогала надежно спрятанную в сумке книгу. Лорд Уиллоуби сдержал обещание. Дважды в неделю Карина занималась с учителем, приезжавшим из самого Лондона. Для девочки, тем более сироты, это была редчайшая возможность. Основы она постигла с невероятной быстротой, и даже учитель отметил, что имеет дело с необыкновенно увлеченной ученицей. Миссис Олтвуд и лорд Уиллоуби настоятельно посоветовали ей не распространяться об этих занятиях, дабы не возбуждать у ровесников зависть. И Карина следовала их наставлениям. Единственным, кто знал про уроки итальянского, был Джеймс.
— А ты уже можешь читать книгу? — спросил он.
— С трудом, — призналась девочка. — Учитель очень терпелив. Я могу читать то, что он дает мне на уроке, но с дневником Галилея все не так просто.
— Даже не верится, что ты учишься итальянскому. — Джеймс покачал головой. — Должно быть, родилась под счастливой звездой, что тебе так повезло.
Карина улыбнулась.
— Вообще-то, учитель сказал, что меня назвали в честь созвездия. — Она достала книгу из сумки и указала на украшавший обложку символ: пучок из пяти звезд с рубином в центре. — Карина — самая яркая звезда на севере. В ее честь отец и дал мне имя. Наверно, он был астрономом, раз так сделал.
— Астрономом?
Карина кивнула.
— Астроном — это тот, кто постигает знания, изучая звезды.
Джеймс на секунду замялся.
— То есть... ну... как ведьма?
— Да нет же, нет, — покачала головой Карина. — Как раз наоборот. Никаких ведьм на самом деле нет. Но если б были, то занимались бы магией. Наука противоположна магии. Она изучает истину.
— Знаешь, ты пугаешь меня. — Джеймс и вправду выглядел немного растерянным. —
L
Я не знаю ни одной другой девочки, которая бы говорила так же, как ты. О звездах, науке и магии.
Карина рассмеялась.
— Но я же не говорю о магии. Только о науке и о том, что узнаю от учителя. Но он обо всем упоминает только вскользь. Хочет, чтобы я не увлекалась книгой, а занималась лишь языком.
Друзья подошли к деревне. Большое поле чуть в стороне от центра было украшено к фестивалю. У детей даже дыхание перехватило от восторга. Ничего подобного они никогда еще не видели. Повсюду стояли палатки и шесты с ленточками. В загонах толпились домашние животные. Повсюду цветы. А сколько народу! Карина и не помнила, чтобы видела когда-нибудь столько людей в одном месте. Мужчины, женщины, дети... музыка, вкусности и напитки.
— Невероятно! — выдохнула Карина. — Идем, Джеймс!
Друзья со смехом побежали вперед, вдыхая воздух праздника, пропитанный запахами эля и сладостей. В одном месте мужчины состязались в силе, и несколько раз зрителям приходилось разбегаться, когда соревнование выливалось во всеобщую потасовку. Карина дивилась на женщин в красивых нарядах, с веерами и детей, забавлявшихся играми.
— Я бы тоже попробовал, — вздохнул Джеймс, с завистью глядя на деревенских мальчишек, увлеченно пытающихся достать яблоко.
— Давай попробуем, — сказала Карина. — Если, конечно, ты на это хочешь потратить свои монеты. Но у нас их совсем немного. Давай сначала все посмотрим, а потом уже решим.
С этим они и двинулись дальше, пробираясь сквозь плотные толпы гуляющих. Затеряться в такой кутерьме ничего не стоило. Впервые в жизни Карина почувствовала, что она не просто сирота, а часть чего-то большого.
А потом на глаза ей попалась пестрая, стоящая чуть в стороне от праздничного веселья палатка. Вход в нее украшали странного вида растения. Картину с изображением чего-то похожего она видела однажды на сельском рынке. Как они назывались? Пальмовые ветви?
Рядом с палаткой чудной, неестественно низкорослый мужчина с обезьянкой на плече играл на диковинном инструменте. Музыкант сжимал его и так, и этак, а инструмент свистел и подвывал.
Заглянув внутрь, Карина увидела сидящую в центре палатки женщину. Стоящий перед ней стол был накрыт темной скатертью и освещен канделябром с зажженными свечами. Длинное, свободного покроя одеяние состояло из кусочков разных по цвету материалов. Голову ее, подобно змее, охватывал крученый платок, из-под которого рассыпались темные волнистые пряди. Зато ноги были босые.
Никогда еще Карина не видывала одетых вот так людей, не знала никого, кто держал бы у себя заморских животных и играл такую необычную музыку.
Женщина за столом прошлась взглядом по праздничной толпе. Темные глаза остановились на Карине.
— Как по-твоему, кто они такие? — спросил, вытаращившись, Джеймс.
— Даже не представляю, — покачала головой Карина.
Внезапно, не успев как следует подумать, девочка направилась к палатке.
— Карина! — громко зашипел Джеймс.
Она не слушала. Пестрые цвета, музыка и покачивающиеся ветви пальм влекли девочку с неудержимой силой. У ее ног уже пританцовывала обезьянка.
— Входи, дитя. — Женщина с теплыми глазами мягко улыбнулась. — Мы ждем тебя.
Глава 6
-Т
.А. акого не может быть, — своим нормальным, уверенным голосом сказала Карина. Но голос прозвучал странно, как будто она слышала себя саму, произносящую эти слова откуда-то издалека. — Я вас не знаю.
— Но я знаю тебя. — Женщина протянула руку. — Знаю все.
— Карина! — Торопливо войдя следом, Джеймс схватил ее за руку и потянул к выходу. — Мне здесь не нравится.
Но Карина не сдвинулась с места.
— Вы не можете знать все, — заявила она. — Всего даже ученые не знают.
— Я говорю не о науке, — ответила женщина. — Я говорю о судьбе. О тайнах островов. Я вижу все третьим глазом. И ты увидишь то же, что вижу я... за небольшое подношение.
— Поняла? — не унимался Джеймс. — Ей просто нужны твои денежки. Я свои монеты на это тратить не хочу. Пойдем отсюда.
Карина даже не пошевелилась.
— Никакого третьего глаза нет и не бывает. Вы сказали, что предлагаете знание. Но единственный путь к приобретению знания — это наука, изучение истины.
Женщина за столом улыбнулась еще шире.
— Тогда, пожалуйста, позволь мне «изучить» тебя. И я смогу сказать все, что тебе нужно знать.
Непонятно почему, все в палатке — женщина, мужчина, музыка и даже обезьянка — злило ее. В груди как будто разгоралось пламя, и ей хотелось вырвать его. Женщина ошибалась. И Карина докажет ей это. Она раскрыла сумку и выгребла монеты.
— Не надо! — предостерег Джеймс.
Но девочка уже хлопнула деньги на стол и села.
Не говоря ни слова, женщина провела над монетами ладонью. Просто провела — и они исчезли.
— А теперь, дитя, дай мне руку.
Карина послушно протянула руку. Некоторое время женщина рассматривала ее ладонь. Осторожно и неторопливо провела длинными накрашенными ногтями вдоль линий. Прикосновение этих ногтей, ломких и согнутых, Карине не понравилось.
— Вижу бури в твоем прошлом, — заговорила женщина, и глаза ее затуманились. — Темные тучи. Корабль. Море. Совсем еще маленькая, ты приплыла издалека.
Карина хотела спросить, откуда, но сдержалась и промолчала. Конечно, она все придумывает. Иначе и быть не может.
Ведя пальцем по самой длинной линии на ладони Карины, женщина продолжала:
— Твое стремление к истине поглотит тебя. Ты снова отправишься в путешествие, и вести тебя будут звезды. Острова зовут тебя домой.
— Чепуха. — Карина выдернула руку. — Я не с островов.
Глаза женщины снова прояснились и встретились с глазами девочки.
— Уверена?
Карина начала говорить что-то, но быстро закрыла рот. Правда была в том, что наверняка она не знала.
— В твоем сердце пылает пламя. Это пламя не уймется, пока ты не погасишь его или оно не поглотит тебя. Я вижу его третьим глазом. Оно ярко-красное... как рубин.
Взгляд женщины переместился на сумку. Карина не заметила, что, доставая деньги, оставила сумку приоткрытой, и уголок дневника Галилео Галилея выглядывал наружу и был виден всем в палатке. А теперь и рубин сверкнул в свете канделябра.
— Сокровище умеет явить себя само, — закончила женщина негромко.
Карина закрыла сумку понадежней и поднялась.
— Вы свое сказали, но никакой истины из ваших слов я не узнала. Только догадки — как оно могло бы быть. Это мне и обезьянка могла бы поведать.
Глаза женщины вспыхнули, но она не ответила.
— Карина, пожалуйста, пойдем, — взмолился Джеймс.
— Да, пойдем. Здесь мы закончили. — Она повернулась и вслед за другом вышла из палатки. Он сразу же схватил ее за руку и потащил в толпу.
Низенький человечек подошел к женщине с темными волосами. Обезьянка вскарабкалась по его ноге и залезла на плечо.
— Это и было сокровище? — вполголоса спросил он.
Женщина кивнула и улыбнулась.
— Да. Карта.
* * *
Солнце клонилось к горизонту, когда Карина и Джеймс отправились в приют. Джеймс с довольным видом похрустывал корочкой сладкого хлеба.
— Лучшее, на что я когда-либо тратил свои три монеты, — пробормотал он с полным ртом.
Карина закатила глаза.
— Единственные три монеты, которые ты когда-либо потратил.
— И все равно лучшие. — Джеймс проглотил еще кусочек. — Хочешь попробовать?
— Нет, спасибо. — Карина крепче прижала сумку.
— Как-то странно ты себя ведешь после предсказания той женщины. — Джеймс облизал пальцы. — Ты же вроде бы сама сказала, что это все неправда.
— Неправда, — подтвердила Карина. — Мне просто не понравилось, как она смотрела на меня. Или обезьянка.
— Не понравилось, как на тебя смотрела обезьянка? — удивился Джеймс.
— Нет, просто... все... — Девочка поежилась. Женщина, музыка, обезьяна — все какое-то... нехорошее.
— Тогда почему захотела услышать предсказание? Я же предупреждал, чтобы не тратила время даром.
Карина помолчала, а потом ответила честно:
— Сама не знаю.
Они уже шли по тропинке к детскому дому. Погода портилась, небо потемнело. Серые облака собирались, сгущались в тучи.
— Дождь надвигается. Давай через лес, так будет ближе.
Они посмотрели вправо. За большими, крепкими деревьями начинался лес. Неподалеку протекал ручей. Идя вдоль него, по берегу, можно было быстрее попасть в приют.
— Не нравится мне через лес, — забеспокоился Джеймс. — Смотрители говорят, там водятся дикие звери.
— Они говорят так, чтобы нас напугать, — фыркнула Карина. — Чтобы мы боялись ходить одни.
— Нам ведь и нельзя ходить одним, разве не так? — спросил Джеймс.
— Мы уже ушли без спроса, и будет только хуже, если попадем под дождь. Если пойдем вдоль реки, доберемся быстрее. Давай, идем.
Карина взяла Джеймса за руку и потянула за собой в лес.
— Как думаешь, смотрители заметят, что нас нет? — волновался Джеймс.
— Будем надеяться, что нет.
На какое-то время Джеймс, что было непривычно, притих.
— А как думаешь, кто-нибудь вообще заметил бы, что нас нет?
— Ты о чем? — Карина, пригнувшись, нырнула под низкую ветку.
— Просто... — Джеймс замялся. — Сегодня на празднике я видел детей. С папами и мамами. Они держались за руки. Некоторые родители несли детей на плечах. Думаю, они бы заметили, если бы их дети пропали. А если пропадем мы, будут ли смотрители искать нас? Или просто... забудут?
Предвечерний свет, проскользнув между листьями, упал на решительный подбородок Карины.
— Думаю, нам нужно полагаться на самих себя. Но как бы там ни было, я тебя не забуду.
Джеймс кивнул.
Какое-то время друзья шли молча, а потом впереди показался ручей.
— Ну вот. — Карина вытерла влажный от пота лоб. — Почти дома.
И тут за спиной у них громко треснула ветка. Дети обернулись.
— Зверь, — испуганно прошептал Джеймс.
— Или человек, — сказала Карина и, повысив голос, добавила: — Кто бы ты ни был — покажись!
Секунду-другую дети пристально всматривались в лес. Из-за ближайшего дерева донеслось шуршание.
— Кто ты? — строго спросила Карина.
— Знаю, мы больше не друзья. — Стоявшая за деревом девочка вышла из укрытия. — Но делать вид, что вы меня забыли, жестоко.
— Что ты здесь делаешь, Сара? — выдохнула Карина.
— Я тоже хотела побывать на празднике, — пожаловалась Сара. — Поэтому и пошла за вами.
— Ты пошла за нами в деревню? — сердито спросила Карина.
— Ты была там все время? — спросил Джеймс.
— Да, — кивнула Сара. — Почти все.
— А почему просто не сказала, что хочешь пойти? — удивился Джеймс.
— Потому что вы больше со мной не разговариваете! — воскликнула Сара.
— И кто ж в этом виноват? — сердито бросила Карина. — Если тебе так сильно нужны друзья, почему не подружишься с другими сиротами?
— Потому что со мной никто не хочет разговаривать, — тихо сказала Сара. — Все думают, что это я выдала тебя мистер Конуэю. И все боятся.
— Правильно делают. Именно так ты и поступила.
— Клянусь, я не хотела для тебя неприятностей, — расплакалась Сара. — Мистер Конуэй спросил про книгу. Сказал, разве не странно, что отец оставил дочери драгоценный камень? Потом спросил, как случилось, что мне ничего такого же ценного никто не оставил. И не думаю ли я, что родители меня не любили. Я даже не хотела говорить, где она лежит. Мне очень, очень жаль.
Карина не ответила. Подобного признания от Сары она никогда не слышала. Но, с другой стороны, она и возможности такой ей не давала.
— В детском доме мне осталось быть недолго, а потом меня отправят куда-нибудь в служанки. — Сара утерла нос. — Можно мне быть с вами хотя бы до тех пор?
Джеймс посмотрел на Карину.
— По-моему, ей и вправду жаль.
Карина долго молчала, потом шумно выдохнула.
— Уфф, ну ладно. Надо идти. Если не вернемся до темноты, нас точно хватятся.
Сара торопливо присоединилась к бывшим друзьям, и троица двинулась дальше.
Конечно, все было не так, как в старые добрые времена. Но Карина поймала себя на мысли, что ей намного приятнее, когда товарищ идет не только справа от нее, но и слева.
Вскоре троица подошла к мостику через ручей. И тут они вдруг остановились.
— О нет, мостик сломан! — Джеймс указал на расколотое дерево, куски которого еще не успела унести вода. — И что мы теперь будем делать?
Карина посмотрела влево-вправо.
— Может, получится перейти по камням. По-моему, здесь неглубоко.
Вдалеке грозно зарокотал гром.
— Ну же, давайте. Иначе нас застигнет буря.
— Буря, может, и идет, — прорычал голос позади них.
Все трое повернулись — в нескольких шагах от них стояли низенький музыкант и темноволосая женщина из палатки, а с ними еще трое мужчин.
Глаза у коротышки блеснули.
— Но буря — это наименьшая из ваших неприятностей.
Глава i
— К
A~J ежим! — крикнула Карина.
В ту же секунду друзья сорвались с места и помчались — не через ручей, а в глубь леса. Но взрослые мужчины оказались все же быстрее. Первой они схватили Карину.
— Отпустите меня! — крикнула девочка, пытаясь вырваться из рук двух негодяев.
— Отпустите ее! — завопил Джеймс и, схватив валявшуюся на земле палку, ударил одного из них по физиономии.
— Ай! — вскрикнул разбойник — Джеймс попал ему в глаз.
Воспользовавшись моментом, Карина изо всех сил укусила второго за руку. Тот захрипел от боли и разжал пальцы. Девочка метнулась прочь.
— Чертовка! Ты за это заплатишь! — Разбойник попытался схватить ее, но камень угодил ему в щеку.
Меткостью отличилась Сара. Набрав в подол камешков с берега ручья, она принялась обстреливать неприятеля.
— Сюда! — крикнула Сара. — За мной!
Вся троица проскользнула под здоровенным
поваленным деревом и нырнула в чащу, прорываясь через густое сплетение сломанных веток и кустиков ежевики.
Преследователи устремились вдогонку, но продраться через лесные дебри им было труднее, чем шустрым, проворным детям.
— Нам нужно вернуться в приют, — сказала Сара. — У нас получится, если доберемся до ручья.
— Но мост... — напомнил Джеймс.
— Неважно. Лучше промокнуть, чем попасть в руки бандитов.
Не тратя зря времени, трое друзей повернули к ручью. Вода неторопливо катила по мелководью, так что большой опасности такой путь не представлял. Вот только скользкое каменистое дно затрудняло переправу.
Осторожно ступая по неровным камням, Карина держала сумку с дневником Галилея высоко над головой. Уж лучше промокнуть самой, чем погубить книгу и уже никогда не узнать тех тайн, изучение которых доверил ей отец.
— Вон они! — крикнул один из преследователей. — Эти бродяжки переходят ручей!
Джеймс и Сара достигли другого берега раньше. Карина старалась не отставать, но с неба уже посыпался дождь, и идти стало труднее. К тому же, держа сумку над головой, она не могла балансировать руками.
— Быстрее! — крикнул Джеймс.
Напрягая последние силы, Карина рванулась
к берегу. И даже не заметила темноволосую женщину, которая, ступая по камням с ловкостью акробата, быстро настигала ее.
— А-а-а-а! — вскрикнула она от боли, когда что-то дернуло ее за волосы.
Гадалка потянула Карину назад.
— Джеймс! — Девочка размахнулась и бросила сумку на берег, а уже в следующее мгновение упала на спину.
Все закружилось, забурлило, закачалось и смешалось. Каким-то чудом Карине удалось вырваться на поверхность и хватить глоток воздуха. Только тогда она поняла, что гадалка все еще держит ее за волосы.
Моргая и кашляя, Карина пробежала глазами по берегу. Где друзья?
Увы, переправившиеся на другой берег разбойники уже схватили и Джеймса, и Сару. Сара сопротивлялась и отбивалась, пока один из мужчин не ударил ее по голове, и она обмякла.
— Нет! — крикнула Карина и тут же снова оказалась под водой. Вдохнуть она не успела и теперь, задыхаясь, запаниковала, забилась, задергалась.
Подержав Карину какое-то время под водой, темноволосая женщина выдернула ее на поверхность.
— А теперь будь хорошей девочкой и веди себя прилично, — спокойно сказала она. — Ты нужна нам живая.
L.
* * *
Разбойники отвели Карину, Сару и Джеймса в некое подобие лагеря, устроенного ими в лесу. К тому времени дождь уже прекратился. Возле видавшей виды палатки и повозки горел костер. Детей бесцеремонно бросили на землю. Коротышка отобрал у Джеймса сумку Карины, а двое других связали пленникам руки за спиной.
В палатке их ждала обезьянка. Щелкая языком и тарахтя по-своему, по-обезьяньи — в ушах Карины эти звуки отдавались издевательским смехом, — она прошлась вокруг детей.
У костра застонала Сара. Ее бросили к самому огню, причем с наветренной стороны, так что весь дым шел в ее сторону. Висок у нее распух, и она то и дело теряла сознание.
— Что вам нужно от нас? — спросила Карина, добавив уверенности, которой на самом деле не чувствовала.
Никто не ответил. Коротышка открыл сумку и начал в ней рыться.
— Эй! — крикнула Карина. — Это мое.
Не обращая на нее внимания, он вынул
дневник Галилея и долго рассматривал рубин, а потом вырвал его из обложки. Драгоценный камень коротышка вручил обезьянке, книгу же передал темноволосой женщине.
— Скажи мне, дитя, как к тебе попала эта книга? — спросила гадалка.
Карина промолчала. Подыгрывать она не собиралась. Коротышка подошел ближе и ударил Карину по лицу. %арил так, что она упала на спину. Щека вспыхнула, словно от ожога.
— Отвечай, когда спрашивают, — бросил
он.
— Где ты взяла вот это? — повторила женщина.
— Книга моя, — процедила сквозь зубы Карина.
— Ты украла ее?
— Ее дал мне отец.
Гадалка опустилась на колени, так что ее лицо оказалось в неприятной близости от лица Карины. Прижав корешок книги к щеке девочки, она заставила ее повернуть голову.
— Люди рассказывают легенды о старой книге с рубином в обложке и созвездием из пяти звезд. Символ карты. Скажи мне, знаешь ли ты, чем владеешь? Можешь ли прочесть книгу?
— Зачем впустую тратить время? Зачем спрашивать? — Один из разбойников выхватил у гадалки книгу и пролистал страницы. — Какой от нее толк, если она написана на дьявольском языке? Забираем рубин и уходим.
— Рубин здесь не самое ценное сокровище. — Темноволосая женщина пристально посмотрела на Карину. — Это правда, дитя?
Карина растерялась. Какие легенды? Какая карта? Но признаваться в том, что ей ничего не известно, что она понятия не имеет, о чем идет речь, девочка не собиралась.
— Вот вы мне и скажите. Вы можете ее прочитать?
Гадалка улыбнулась. Но такой улыбкой, которая не предвещала ничего хорошего.
— Наши родители уже ищут нас, — заявил сидевший рядом с Кариной Джеймс. — И они скоро будут здесь.
Разбойники рассмеялись.
— Думаешь, мы боимся твоих родителей? — спросил коротышка. — Не для того мы ходили за море, смотрели в лицо штормам и солдатам, чтобы пугаться твоего папочки да мамочки.
— Так вы — пираты? — догадалась Карина.
— Мы — странники, — коротко ответила женщина. — Кто твой отец, дитя?
Раздумывать девочка не стала.
— Галилео Галилей, — не моргнув глазом ответила она.
Лицо гадалки не дрогнуло, сохранив прежнее выражение. А это означало, что она не знает, кто такой Галилео Галилей.
— И твой отец учил тебя читать карту? — спросила женщина.
— Он многому меня учил, — соврала Карина.
Гадалка нахмурилась.
— В легендах говорится только об одной карте.
— Уверены? — возразила Карина. Мысли ее метались во все стороны. Она понятия не имела, о чем говорит эта женщина. Но, похоже,
73
L_
единственный шанс остаться в живых заклю-чался в том, чтобы убедить гадалку в обратном.
«Думай! — подстегнула себя Карина. — Мужчинам нужен рубин, но женщине нужна книга, потому что она считает ее... легендарной? Магической? Разбойник назвал ее язык дьявольским. Должно быть, они все суеверны. Очень суеверны...»
И тут за деревьями что-то задвигалось. Что-то настолько большое, что закачались ветки. Все умолкли и повернулись на звук.
— Зря время тратим, — нервно сказал один из разбойников. — В этих лесах всякое чудное зверье водится. Заберем рубин, а этих сопляков оставим здесь — и пусть будет, что будет.
— Он прав, — вставил Джеймс. — Здесь водятся дикие звери. Мне смот... то есть родители говорили.
— Зверей ты скоро увидишь, в этом я не сомневаюсь, — язвительно вставил коротышка. Все рассмеялись, даже обезьянка.
— Я могу прочесть книгу, — внезапно выпалила Карина.
Все повернулись и посмотрели на нее.
— Девчонка может читать дьявольский язык? — прошептал один из разбойников другому.
— И никакой он не дьявольский, — сказал Джеймс, — а...
Карина ткнула его локтем в бок.
— Да, могу, — подтвердила она. — Дайте мне прочитать ее, и вы увидите сами.
Глава 8