Рисунки В. Бубенщикова.

Дога Джерри я купил двухмесячным щенком. Это было очень неуклюжее создание: лапы длинные, костлявые, голова большая, сам тщедушный.

Щенка невзлюбил сосед. Сосед этот вообще не терпел собак. Поэтому и мой щенок сразу не понравился ему.

Однажды сосед шел домой, открыл калитку, а Джерри как раз в это время гулял во дворе. Увидел соседа — потрусил к нему. Вероятно, хотел приласкаться. А тот решил, что щенок хочет его искусать (щенок-то!), схватил сломанную табуретку, которая на беду валялась у забора, и запустил ею в Джерри. Попал. Как не убил!? Щенок взвизгнул и убежал в дом…

Джерри не забыл этот случай.

Вырос он большой-пребольшой, красивый-прекрасивый. Дог — одна из самых представительных собак: ростом с теленка, вес — человека. Высокий, могучий, гладкий и блестит, как напомаженный. Одно слово — красавец!

И характер у дога — лучше не надо. Никого не обидит понапрасну. Зря не залает, не засуетится. Джерри, например, мог неделями не издать ни звука. Случалось, стоит у окошка, голова — на подоконнике (жили мы в одноэтажном низеньком домике); он любил так подолгу наблюдать за происходящим на улице, не шелохнется, как замрет; прохожие идут, непременно задержатся. «Смотри, — скажет иной. — Чучело…» И вдруг «чучело» поведет глазами — зеваку сразу от окошка отбросит, хоть Джерри ни гу-гу. Но он непременно начинал рычать, когда слышал соседа. Теперь не Джерри соседа, а сосед не на шутку боялся Джерри. Мне приходилось следить, чтобы они опять не встретились невзначай.

Бывало, Джерри лежит на ковре. Стукнула калитка. Джерри сейчас же: «ррр!» Значит, идет сосед. Джерри различал его шаги даже через стенку. До этого шли другие, пес тоже слышал, но молчал (раз мимо наших дверей — зачем поднимать шум?). А тут сразу злость, не удержаться. От Джерри я узнал, что собаки могут быть злопамятными и способны мстить.

Кто тронет такую собаку? Разве что по глупости?

Заденешь — не обрадуешься…

Раз все же, помню, попробовали, «тронули». Мы с Джерри шли поздно вечером по улице. Навстречу два хулигана. Я так и не понял, что они собирались сделать. Только один замахнулся — Джерри его опередил, прыгнул, свалил с ног. Второй бежать, но Джерри догнал и его, и тоже повалил наземь…

В первую мировую войну, когда лошадей позабирали на фронт, на улицах многих европейских городов появились доги, запряженные в тележки. Парой или в одиночку, они легко тащили до полутонны груза. На мелких городских перевозках их помощь оказалась просто неоценимой.

В Голландии, Бельгии, Дании и некоторых других странах Западной Европы доги водят хозяйских детей в школу. Приведут — уйдут, потом, к часу окончания уроков, возвращаются и чинно сидят, дожидаются каждый своего ребенка, чтоб в целости и невредимости доставить его домой. Мамы могут спокойно заниматься хозяйством.

Вздумают мальчишки затеять драку — псы их уймут. Да, да! Доги — воспитатели серьезные, шутить не любят.

Так, между прочим, поступал и мой Джерри: никогда не позволял ссориться домашним. Встанет посередине и отталкивает мордой, одного в одну сторону, другого — в другую. Да еще сердится, зубы скалит. Что, мол, вы? Разве нельзя жить в мире? Перестаньте! Не послушаешься — может и укусить.

Есть доги черные, есть «тигровые», есть дымчато-голубые (мой Джерри был «мышиной» масти), есть бело-черные, пегие, или «мраморные», есть «песочные». Встречаются и белые доги. Но теперь они крайне редки, скоро, наверное, не станет их совсем.

На памятнике, который Иван Петрович Павлов поставил в Ленинграде в знак своего уважения и признательности к собаке, стоит бронзовый дог. Почему именно дог?

Всю свою долгую жизнь Павлов изучал поведение животных. Говорил, что собака была его главной помощницей. Но он не делал опытов на догах. И все же увековечил на памятнике дога. Почему? Видимо, и ему дог показался живым олицетворением преданности и собачьего благородства — всего лучшего, что есть в этом четвероногом.

Мой дог Джерри был самым лучшим псом изо всех, каких я держал. Самым умным. Самым преданным. Самым благовоспитанным. Самым благородным.