На шестой, укороченный рабочий день, то есть в самый канун окончания седьмицы ради безоглядного отдохновения, Создатель по собственным лекалам изваял из белой глины человека Адама и поместил его в райских кущах благословенного Эдема. В то время на земле не было места краше и спокойнее междуречья Тигра и Евфрата: ни хищного зверя в тенистой чаще, ни стервятника в лазури небес, ни зубастой щуки в прохладных струях прозрачных рек. А о побочном продукте развития жизни в виде зависти, подлости, навета и сплетен не могло быть и речи. Вот и сидел Адам в неколебимом гордом одиночестве среди орхидей и левкоев, разгонял розовыми ступнями лилии по глади вод, воспарял мысль к звёздам, не зная повседневных забот и труда. То есть жил в полной праздности и непроходимой лени, не ведая края лет и износа организма, зато в обоюдной гармонии с природой и Творцом.

Однако, вскорости возроптал Адам от такого изобилия праздной жизни. Нет, сначала он возгордился от своего единоначалия в подлунном мире, когда ты указ даже для самой малой козявки, не говоря уже о полновесных представителях флоры и фауны. Тут живи и радуйся на полную голову, ликуй на всём готовом и веселись, подыгрывая сам себе на лютне во дни безмятежного досуга. Любой бы пахарь-пекарь почивал безмятежно на лаврах, но не Адам! До того истосковался он в безделье, что рай казался ему одиночной камерой со свободным выгулом в любое время.

— Господи, — обратился он ко Творцу со слезою в голосе, — сотвори мне подходящую утеху для дальнейшей жизни, чтоб существовал я полноценно, познавая радости и печали в достойной компании, а не истлевал в одиночку, яко голавль среди кувшинок.

И до того надоел он Создателю своим нытьём и гореванием на пустом месте, что слепил он на потребу Адама другого человека из красной глины и с иной начинкой в голове, а назвал нового идола женщиной по имени Лилит. Статуй получился исправный, однако, не совсем разумный, если пообщаться с ним вплотную, но зато с репродуктивной программой, которую мог легко запустить самостоятельно первый на земле человек Адам, хотя не ведал ещё как.

А в целом, новый человек получился под стать старому, с мелкими отличиями по внешнему виду, но с явной ухватистой способностью к верховенству, что проявилось буквально на третью ночь знакомства. Уже при первом взгляде на объект сожительства Адам подсознательно решил, не вдаваясь в подробности, что перед нам явление небесной красоты, что оно есть само совершенство, которому надо покланяться и петь дифирамбы во весь голос.

Творец тоже остался сносно доволен своей новой лепниной, а поэтому напутствовал пару новожителей отеческим наставлением:

— Плодитесь и размножайтесь! — только и сказал он устало.

И вот теперь, когда свершилось желание Адама, первый мужчина невольно прикоснулся к первой женщине, зачем-то поцеловал ей нежную лапку и необъяснимо надолго задержал свой пытливый взор на коренном отличии телес Лилит от своих собственных.

В ответ на такое проявление интереса к своей особе, огненнорыжая красавица рая рассыпала свой хрустальный смех по округе и, как бы догадавшись о неясных помыслах мужчины, игриво заметила:

— Адам, ещё успеем надоесть друг другу! Знакомь со своими владениями, а все радости семейной жизни оставь на потом, — и жёнушка игривой козочкой запрыгала по поляне, разбрасывая рыжую копну волос по сочным плечам.

Целый день Адам водил Лилит по окрестностям, знакомя подругу с достопримечательностями рая и не спуская глаз с очаровательной голенькой фигурки своего божественного дара. Говорили о разном, но всё больше ни о чём, ибо Эдем о ту пору событиями не изобиловал. К вечеру, как говорится, усталые, но довольные угостились малинкой и полегли спать под ракитовым кустом, как голубки, голова к голове, но ногами врозь. Адам привычно и безгрешно задремал, а Лилит долго вертелась и хихикала, словно готовила какую-то пакость всему будущему роду человечества. На другой день райские жители долго грелись в лучах щедрого солнца, угощаясь сладкой земляникой и кисленьким гонобобелем. Ночь провели вместе, но не единообразно. Лилит снова хихикала в ночной тишине, мешая спать Адаму. Третий день опять прошёл в спокойной созерцательности, если не считать постоянных и непонятных вопросов женщины о размножении себе подобными существами каким-то противоестественным для здравомыслящего человека способом. И лишь только первая звезда воссияла под пологом ночи, Лилит воспламенилась телесным огнём и стала склонять Адама к сожительству всеми хитроумными способами зрелой женщины. Старания райской девы незамедлительно увенчались успехом, и Адам практически познал, для какой цели служат излишние и непримечательные части тела, упрятанные в шерсть подальше от любопытных глаз, но столь отличные друг от друга у одинаковых, как мерещилось ранее, людей. Строго говоря, эти половые излишества оказались настоль умело и выгодно подогнанные одно к другому, что их не хотелось надолго разлучать и хранить по отдельности. Тем более, что при трении друг о друга они издавали не только завлекательные звуки болотного причмокивания, но и в определённые моменты приносили сладостное облегчение от телесной напруги молодой крови в жилах и головах первых райских практикантов.

Лилит оказалась прекрасной наставницей в семейном деле, интуитивно находя всё новые и новые способы общения двух разнополых людей в пока что основном роде их ежевечерней деятельности. Однако, Адам, войдя во вкус, этой никчемной, как казалось со стороны, деятельности, всегда норовил оказаться во главе процесса, то есть просто поверх сладостной Лилит в силу своей мужской прямолинейности. Однако, для райской женщины роль безропотного места гнездования для порхающего под луной дятла явно не подходила. В конце концов, ей надоело вглядываться снизу в потное лицо мужа, и она, отряхнувшись, заявила:

— Дорогой Адам, мы оба слеплены из глины, поэтому имеем одинаковые права на расположение в пространстве, так что в эту неделю я буду верховенствовать над тобою.

Казалось бы, обычное желание свободного человека, тем более, первопроходца в лоне страстей человеческих, но Адам воспротивился. Во-первых, не позволяла первородная гордость, а, во-вторых, он просто не представлял иного способа человеческого сношения. До времён Камасутры ещё пролегали века и века.

— Нет, — сказал он старозаветно и с чужого голоса, — жена да убоится мужа, а потому никакого твоего каприза я не стерплю.

Вот так и попутал бес первого на свете мужика, лишив его первейшей радости и даже в некотором роде смысла существования.

— Посмотрим, посмотрим, — задумчиво ответила жена на этот никчемный словесный выпад муженька и удалилась в кущи.

Лилит умела и любила плодиться, но отнюдь не размножаться, справедливо полагая, что времени для плодовитости ещё не наступило, и надобно пожить для себя. Поэтому разобидевшись на твердолобость Адама, Лилит решила оставить его в прежнем гордом одиночестве. Она громко произнесла тайное имя бога Яхве, дарующее чудесную силу посвящённому, и унеслась на крыльях ночи прочь из Эдема. Да, всё предвидел Создатель, вселяя в суть женщины таинственные познания чародейства. И пустоголовое своеволие, и неуёмную наглость, и умение без надобности наломать дров даже в раю. Поэтому сообразительная женщина легко воспарила в воздух и со свистом убралась, как ей казалось, в светлую даль.

Через сутки суровый Адам хватился нежной Лилит. Он долго искал жену, тоскливо петляя между Тигром и Евфратом, вспоминая попутно усладу жарких ночей, бурные ласки чаровницы и их мирные беседы в часы отдохновения. Через перу дней он предстал пред ликом Творца и возопил со скорбию:

— Отец мой, возверни мне тобой дарованную жену, и я приму её без нареканий и упрёков!

Видя такую неподдельную скорбь и мировое стенание Адама, Творец отрядил в погоню за Лилит ангелов Сеноя, Сансеноя и Самангелофа. Быстрокрылые гонцы настигли беглянку у берегов Красного моря и попытались завернуть ветреницу домой в Эдем. Однако, гибкотелая и звонкоголосая Лилит воспротивилась:

— Пусть я останусь во владении Тёмных сил, стану матерью демонов и супругой Асмодея, но не вернусь под начало Адама! Так ему со всею решительностью и передайте, — гневно выпалила она, сверкая очами и потрясая огненной гривой своих чарующих волос.

— Да пребудешь ты бесплодною среди человеков, соблазняя лишь спящих мужчин и принося с собою только вожделение, блуд, ревность и месть, — во гневе заклеймили ангелы отчаянную Лилит, отлетая с прискорбной вестью назад в Эдем.

И всё исполнилось по предсказанию небесных воителей, но не сломило рыжеволосую бестию. Долгие годы верховодствовала в первозданном мире по ту и эту сторону райских врат бунтарка Лилит. Именно её стараниями люди познали бремя страстей человеческих и их истинную цену. А когда вострубил падший ангел, когда возжелала Лилит умиротворения, то воспарила она выше небесной тверди и до сей поры сияет на небосклоне утренней звездой Венерой над всею земной юдолью. Так и стала Лилит вечной космической странницей, подвластной лишь себе да вековечным законам небесной механики, но никак не игрушкой в чьих-либо руках по всем сторонам света.

Оставшись в одиночестве, Адам не смог полностью наслаждаться прелестями жизни. Да и какие могут быть радости, когда под боком голая пустыня вместо жаркого бабьего естества, когда в собеседниках хоть и падший ангел, но по сути ползучий гад, а не развесёлая жёнушка? Словом, запойно загоревал Адам возле горшков с нектаром и вишеньем, впал в чёрную меланхолию и готов был наложить на себя руки, но не знал как. Не было дня, чтобы не взывал он ко Творцу, воздевая руки к горе:

— Отче наш, — безутешно плакался страдалец, — сотвори мне жену вожделенную и без гордыни противления.

И так горячо просил, что преуспел в своих молитвах к Вседержателю, поэтому и получил в подарок новую жену. Мягкую и податливую, словно спелый плод, нежную и тёплую, словно мех ягнёнка, и безо всякой корыстной мысли в золотой голове соломенного цвета. То есть не с такой пробойной мыслительной способностью, как у прежней, но и не совсем чтобы с придурью, а так, себе на уме в пределах возможного. Нарекли новую женщину Евой, а получилась она такой сладкой и складной всем на загляденье потому, что Творец на сей раз не использовал подручный грубый материал в виде тлена и суглинка, а сотворил прелестницу из собственного ребра Адама. Как говориться, плоть от плоти, и единоутробная во всех своих проявлениях. То есть, Создатель не только задарма одаривал Адама женской привязанностью, но и спутывал его по рукам и ногам множеством обязанностей перед будущим человечеством. И теперь, какой бы неумехой не воспиталась жена в райском беспределе неги и вседозволенности, она навеки прилеплялась к мужу, как ненасытный кровник либо настырный бес в ребро.

Адам обрадовался подарку словно глупый телок титьке, но уже с понятием дальнего прицела на практический результат размножения, а не токмо как на безоглядный блуд. Так бы и пошло дальнейшее родопродолжение по задумке Творца, если бы неистребимая бабья дурь и хитроумие на пустом месте.

Вседержатель, оставляя жить посреди райского сада Адама и Еву, дал добрый совет. Мол, дети мои, любите и наслаждайтесь, пойте, водите хороводы и питайтесь плодами с дерева Жизни. Но ради всего святого не трогайте яблоки с Древа познания добра и зла, ибо оно взращено не ради вас, а для приближённых к вышнему трону. Иначе в веках поплатитесь неискупно и наплачетесь в три ручья. Такое, мол, моё крепкое слово и не смейте его попирать! Вот так ясно и было заявлено, поэтому Адам понял всё верно, как приведённый к присяге. И мудроумная Ева восприняла слова вполне разумно, но в полголовы, как впоследствии стали думать и все её дочери.

Конечно, что и говорить, сбил сатана, вечный соблазнитель человеков и супротивник Творца, с пути истинного слабую на нервы женщину! Этот падший ангел, этот змей подколодный, пригревшийся в тени Эдема, мало-помалу, но втёрся к Еве в доверие, как беззлобный райский житель, как велеречивый собеседник и просветитель. А как иначе? Не от супруга же мудрую мысль услышишь? А Змей начал исподволь, но во множестве внушать жене человека победную мысль о владычестве над Эдемом, о приобретении без трудов разных благостных знаний о добре и зле, о собственном её высоком предназначении. А для сего необходимо лишь вкусить яблоко с Древа познания и от собственных щедрот угостить им Адама, чтоб и он приобщился к мудрой вечности. Не жадничала Ева, заботясь о просветлении серенького мужа! Вот так и пригубили первочеловеки от источника познания жизни и настолько поумнели, отряхнув яблоньку, что даже устыдились своей наготы, которая была им очень к лицу в условиях райского климата и отсутствия свидетелей. Так застыдились, что опутали чресла опоясками из веток смоковницы и попрятались друг от друга и очей Творца по зарослям ивняка и малинника.

Творец, естественно, тот же час узнал о самовольстве женщины, осерчал на её скудоумие, да и удалил бабу из рая на суровую землю, как лишнюю в чертогах благолепия. Адаму, само собой, было уготовлено разделить натужное бремя Евы, как соучастнику злонамеренного действа и нестойкому к обману человеку. Вот именно с той поры и зародилось понятие, что муж и жена — одна сатана!

Так и оказались оба два голубка в одном сожительстве на грешной земле. Один по слепой доверчивости, другая же по корыстной глупости и жажде верховодства. И под конец, при позорном изгнании из-под крыла Эдема, было сурово сказано в поучение, что женщина будет рожать себе подобных в муках, а мужчина добывать на всю ораву насущный хлеб в поте лица своего. Вот так исчезла вся романтика отношений! А Адам с Евой начали плодиться и размножаться вполне осознанно и планомерно, как при любой общественно-полезной работе, без скидок на погодные условия и прочие неудобства быта. То есть, буквально засучив рукава и не зная отдыха в праздники. Ведь надо было заполнять землю смыслом трудового элемента и задумываться о собственной старости. Тем более, что первые отпрыски, сынки Каин и Авель, в общем-то, не оправдали чаяния родителей, а послужили лишь нарицательным примером для будущих поколений. А как иначе? На грешной земле не в райских кущах! Закаляйся в страданиях, неси свой крест, хоть со слезой, но до конца своего жизненного ликования. У каждого своя голгофа или дозволенный эдем.

И всё бы с прародителями вышло исторически гладко, если бы не райский слушок о Лилит, о весёлой и бесшабашной первой жене Адама. Умалчивают летописцы с чужого голоса о причастности рыжеволосой бестии к грехопадению второй райской супружеской пары с единым мужем. Молчат ради плавности течения первобытной истории. Безмолствуют, вопреки истинным первоисточникам вселенского мироздания. И только в просвещённое время заката эволюции, токмо в настоящем историческом подтексте, стряхнув пыль со старозаветных скрижалей, наш современник своим пытливым взором проследил истинную цепь райских событий становления человечаства на свои ноги.

Ведь лишь стоит вам испить из родника истины либо прикоснуться к кладезю инакомыслия, как открывается перед мысленным взором великая любовь первого мужчины к первой же женщине. Ибо Адам после сумасбродного побега любимой Лилит, тосковал по ней с такою силой плачевного разума, что даже словно свет в окошке темницы, видел огненноволосую почти каждую ночь у своего изголовья нагой и прекрасной, но практически недоступной даже в чаяниях. И появившаяся впоследствии Ева, хоть и превратила первоначально серые будни в яркие праздники, хоть и становилась всё более женщиной с запросами, но не смогла сравняться с Лилит ни порывами страсти, ни выдумкой в условиях семейного шалаша, оставаясь лишь ульем с открытым летком для пчёл, а не гнездовищем для шершней.

Да и сама неукротимая Лилит, ещё будучи в пределах земной сути, не простила Адаму высокомерия и домостроя, а Еве тихого семейного лидерства. Ведь это по её науке Змей восхитил райскую пару яблоком раздора, приведшим к грехопадению и изгнанию из Эдема. Или, как говорит знающий народ об отомщении, если ударили по одной щеке, врежь со всего маху сразу по двум ланитам обидчика, что и сделала неукротимая Лилит.

Вот так и наградил Адам весь мужской пол разнополярным любвеобилием. И хоть постельный результат в конце концов один и тот же, но инстинктивно, до самой старости, бываешь благодарен одной, что дала, а другой, что сам взял. И никакого тут планетарного инстинкта размножения либо желания большего числа потомства. Главное, чтобы из буйства полымя страстей сразу в тихий омут без чертей. Вот тогда и случается крепкий сплав, подобный триединству Адама, Евы и Лилит.