Два масори сидели друг напротив друга за низким столом, не произнося ни слова. Гость достал свою дорожную сумку и положил перед собой, начав перебирать лежавшие там вещи. Через некоторое время он выудил наружу искомый предмет.

Вараам подошел ближе, чтобы рассмотреть его получше. Это оказался маленький медный значок с жемчужиной в центре. Масори взял его, крепко сжав в кулаке. Выглядел старый ремесленник при этом весьма сосредоточенным. Постояв так с несколько секунд, он положил значок обратно на стол. Жемчужина сменила свой цвет. Теперь она переливалась изнутри слабым золотистым свечением. Удовлетворённо кивнув полученному результату, Вараам запустил руку в нагрудный карман жилета и достал оттуда точно такой же значок, положив его напротив гостя. Второй масори последовал примеру хозяина дома и повторил ритуал.

Ремесленник расплылся в подобии улыбки, столь несвойственной представителям его расы.

— Порой мне кажется, что это действо всё больше походит на какой-то приветственный обычай, нежели на действенную меру предосторожности.

Вараам встретил слова гостя недовольным взглядом.

— За последние полвека, что я стою в «Восточном потоке», на твоём месте успели посидеть семь оборотней и пара колдунов-самоучек.

— Вот как. И что же с ними стало? — гость с интересом склонил голову, моргнув своими огромными глазами.

Ремесленник только пожал плечами.

— Ты знаешь, как работает последняя проверка? Что произойдёт, если жемчужины коснётся не-масори?

— Разумеется, — гость утвердительно кивнул.

Вараам прошёлся вдоль комнаты, в которой они сидели, и невозмутимо продолжил:

— Сперва я чётко выполнял инструкции и растворял тела в кислоте. Однако маленькое поселение, вроде Кабаньей Пущи, не чета большому городу, где каждый второй житель увлекается алхимией. От реакции, скажу я тебе, вони столько, что забываешь обо всём на свете. Вот я и забросил инструкции: стал закатывать их в каменный раствор и сплавлять блоки на дно реки, там их точно искать никто не станет.

— Находчиво. Впрочем, инструкции предписывают адаптировать решения под конкретные ситуации, так что вряд ли тебя можно упрекнуть в чём-либо, — согласился с ремесленником гость.

— А вот тебя — вполне. Бессмысленные обычаи — последнее, к чему мы можем быть склонны. Теперь к делу. Империя стягивает силы к границе. Похоже, они не на шутку переполошились с этой атакой на Соленую Гладь.

— То был не набег, — мрачно заметил гость.

Вараам негромко хмыкнул.

— Это объясняет, почему имперцы так бурно реагируют. Не думал, что когда-нибудь увижу это, но похоже, что «Восточный поток» всё же прервётся, — старый масори с сожалением покачал своей массивной головой, — много там всего осталось? В схроне под твоей лавкой.

Второй масори отрицательно мотнул головой:

— Мелочь. В основном — древности и предметы коллекций.

— Ну знаешь, — с недовольством в голосе возразил Вараам, — они тоже стоят немалых денег в центральной Империи и цены на них будут только расти. Особенно — с учётом нынешней обстановки в пустыне. Не всегда ведь попадаются артефакты.

Гость коротко кивнул.

— Не всегда. Но в этот раз нам, можно сказать, «повезло», — с этими словами он извлёк из своей дорожной сумки небольшой тряпичный свёрток и положил его на стол, — мне нужно найти покупателя на это, а потом убраться как можно дальше от границы с пустыней.

— Да мы и так вроде в доброй паре сотен миль, куда уж дальше? — усмехнулся было ремесленник, но заметив мрачный вид своего собеседника, решил не продолжать, — ладно, если насчёт того, чтобы выбраться отсюда, я могу что-нибудь придумать, то вот со вторым может выйти туго. Кабанья Пуща ведь просто транзитная точка для нашего товара, покупатель здесь не водится от слова «совсем», сам же знаешь.

Вараам сделал небольшую паузу, испытующе глядя на своего соплеменника, но тот оставался непоколебим, словно каменное изваяние.

— Есть у меня один вариант. Может и выгорит, — многозначительно произнёс ремесленник и лукаво улыбнулся.

* * *

Вернувшись в корчму, Сарен отправил свою спутницу наверх, а сам сел на один из высоких табуретов, что стояли вдоль стойки в главном зале. Выложив перед собой несколько медных монет, он указал корчмарю на покоившиеся на полках бутылки с вином. Мужчина пересчитал взглядом деньги, после чего ловко сгрёб их со стойки.

Помедлив с секунду, корчмарь вытянул с самого верха глиняный сосуд без ручки. Горлышко его венчала корона из красного воска, ставшего серым от пыли. Мужчина чиркнул по пробке большим пальцем, вопросительно воззрившись на Сарена. Тот отрицательно покачал головой и взял закупоренную бутылку с собой.

Деревянные ступени отзывались тихим поскрипыванием, которое было особенно хорошо различимо при медленном шаге. Провернув ключ в замке, спайранец легонько толкнул дверь плечом и прошёл внутрь. Веспер лежала на кровати, закрыв лицо левой рукой и тихо посапывая. Её рот был забавно приоткрыт, как если бы она замерла на полуслове.

— Кажется, этот вечер я проведу один, — усмехнувшись себе под нос, Сарен поставил запечатанный кувшин с вином на стол.

Рядом покоилась его дорожная сумка с туго затянутыми тесемками, которые для верности были связаны в узел. Обернувшись на спящую Веспер, наёмник кивнул в такт собственным мыслям и подтянул стул поближе. Присев, он развязал сумку, однако внутрь не полез — вместо этого спайранец просунул два пальца в прошитую полость через которую проходили тесёмки, а другой рукой потянул одну из них на себя. Наружу показались два маленьких узелка, между которыми был продет перстень-печатка. Поднеся его поближе к лицу, наёмник провёл пальцами по витиеватой резьбе, которой была выполнена буква «В».

Последний раз он доставал его должно быть с год назад. Удивительно, как быстро пронеслось это время. Тогда, помнится, он точно так же сидел в комнате корчмы, правда не в Кабаньей Пуще, а в Хогге. На месте кувшина с вином стоял белый чайник из обожжённой глины, испускавший непрерывный поток ароматного пара. Пить вино на той жаре было совсем невозможно, а пенное в пустыне бывало едва ли чаще самого Императора. Тогда перед ним на столе лежал пузатый мешочек самоцветов, которых бы с лихвой хватило на путешествие в центральную Империю, несколько месяцев беззаботной жизни, любые разрешения и поддельные документы. Он сказал себе перед тем заказом, за который получил в итоге столь щедрое вознаграждение, что непременно соберётся и осуществит свой давний план. Поедет в столицу, посетит библиотеку, что гордо именуется Хранилищем Знаний Гидона Великого, а там — архивы благородных родов Гидонианской Империи.

За годы в пустыне он успел узнать и о том где можно раздобыть недостающие куски головоломки, оставленной ему Арлисой, и о том как именно это сделать. Не успел он только всего этого осуществить. Вплоть до сегодняшнего дня время как-то совсем не ощущалось, а теперь…

Мысли его снова вернулись к рассказанной сегодня истории. Вернее, к её продолжению, о котором наёмник тактично умолчал. Проведя большим пальцем по печатке, он на долю секунды вернулся в тот момент, когда стоял перед Арлисой. Как сейчас он чувствовал на своих губах её поцелуй. Такой приятный и ускользающий…

Следом за воспоминаниями последовал укол совести. Почему он не потянул за данную ему ниточку ещё тогда? Ведь если ему было всё равно, стал бы он носить с собой этот перстень на протяжении последних шестнадцати лет, оберегая его, как своё самое большое сокровище?

Наёмник никогда больше не встречал таких девушек. В Арлисе всё было «слишком»: слишком прямолинейная, слишком честная, слишком упёртая. Она словно жила какой-то утрированной жизнью, где не было места сомнению и полутонам. А ещё она была слишком красива… Любая другая в сравнении с ней меркла. Любая, включая Веспер.

Все эти мысли раздражали наёмника, потому как изменить уже ничего было нельзя. Шестнадцать лет и два месяца, как нельзя. Как же глупо было хранить это кольцо, и как глупо любить призрак из прошлого. Чем больше Сарен думал об этом, тем сильнее злился на себя. Если бы кто-то всё же принимал души в обмен на желания, он пожелал бы лишь одну встречу с Арлисой.

Настроение и правда скатилось на такое дно, что достать его оттуда даже с помощью бутылки представлялось какой-то совсем уж непосильной задачей.

«Но попробовать то стоит».

Убрав перстень обратно в тайник, спайранец прихватил с собой бутылку и вышел из комнаты.

* * *

В главном зале было на удивление пустынно, а напиток совершенно не подходил настроению. Впрочем, пенять на содержимое кувшина не стоило — корчмарь с точностью отгадал, что именно было нужно спайранцу в тот момент, когда он брал выпивку. Корень проблемы крылся в том, что «тот» момент прошёл, так и не наступив, и с моментом нынешним не имел ровным счётом ничего общего.

Два синих глаза буравили кувшин, в котором оставалась ещё, наверное, треть приторной рубиновой жидкости. От собственных мыслей Сарена отвлекло тихое, но настойчивое шуршание по дощатому полу корчмы. Повернув голову чуть в сторону, он увидел слева от себя немолодую женщину, которая неспешно орудовала метлой неподалёку. Вероятнее всего, это была ночная служанка, в чьи обязанности входила уборка помещений.

— Ох и не стоит вам, господин, этого делать, — сокрушенно проговорила женщина.

От удивления Сарен даже немного протрезвел и отодвинул стакан.

— Чего именно мне не стоит делать? — развернувшись, спросил порядком озадаченный наёмник.

— Одному по ночам вот так сидеть. Накличете беду на свою голову, господин, ох накличете.

— Спасибо за заботу, но не стоит обо мне беспокоиться — я за себя постоять смогу, — диалог этот теперь вызывал у спайранца лишь снисходительную улыбку. Очевидно, женщина приняла его за какого-нибудь проезжего торговца и решила предупредить. Неясным, правда, оставалось, что же такого опасного могло быть в Кабаньей Пуще. Впрочем, это имело мало значения и наёмник вновь потянулся к кувшину, который на этот раз твёрдо уже вознамерился опустошить до дна.

Не успела, однако, первая капля удариться о гладкое донышко стакана, как ушей спайранца достиг сокрушённый вздох. Принадлежал он, естественно, служанке.

— Не в хулиганах дело, и не в разбойниках, что по лесам в округе шастают. Другая опасность здесь, господин. Гораздо гибельнее, чем все остальные, — судя по серьёзному тону женщины и ни чуть не менее серьёзному выражению её лица, говорила она отнюдь не о чём-то абстрактном.

— Да что же это такое, что даже в корчме сидеть ночью одному опасно? — так и хотелось добавить вслед этому шутливые вопросы, вроде «Вино разбавленное?» или «Табуреты криво сколочены?»

— Неспокойно у вас на душе, господин, иначе бы не сидели вы в поздний час со столь скорбным видом…

«Мне неспокойно на душе, поскольку я взял сладкое креплёное вино, вместо бутылки местного самогона» — комментировал про себя Сарен.

— …перекрёстки дорог, перепутья, они издревле недобрую славу имеют. Притягивают злых духов и нечисть всяческую.

Спайранец вскинул одну бровь в удивлении, не в силах вот так сразу понять взаимосвязь людских суеверий и его нынешнего положения. Уточнять, однако, не пришлось, потому как в памяти тут же всплыла крестовина дорог, так аккуратно разделявшая Кабанью Пущу на четыре идеально равные части.

«Вот тебе и перекрёсток».

Обычно наёмник старался держать дистанцию как от подобных разговоров, так и от тех, кто их вёл. Суеверный люд был подчас скор на расправу, а происхождение Сарена вряд ли могло вызвать у них расположение. Именно поэтому, по мнению наёмника, наилучшей стратегией общения было отсутствие оного.

И всё же, несмотря на вышесказанное, удивление сменилось слабым огоньком азарта, который заиграл в глазах мужчины. Тот развернулся на стуле, так, чтобы сидеть к служанке лицом.

— Отчего же тогда в таких гиблых местах селения то закладывают? Одно ведь дело мимо нечисти разок-другой прошмыгнуть, а совсем иное — постоянно с таким под боком жить, — с вполне правдоподобным интересом вопрошал спайранец.

— Так потому ведь и закладывают, господин. Силы злые не напрямую людям вредят, а склоняя их к поступкам гибельным или же обманом у них силу жизненную отбирая. Заветы Гидона Великого от соблазнов подобных предостерегают, да только бывает и честному человеку оступиться. Сами знаете, поди, не первый год на свете, — пожилая женщина говорила совершенно серьёзно, на её лице не отражалось ни намёка на снисходительность, которую подчас проявляли к собственным суевериям жители Империи.

— И если один оступится, то другой ему поможет и кануть вслед за демоновым посылом не даст, — закончила она свою мысль.

«Теперь всё встало на места. Ты, друг, попал под описание „сбившегося с пути“ праведника и тебя решили „упасти“ от нечистой силы» — подумал про себя Сарен, едва сдерживая улыбку.

— Ну, а что за нечисть то? Перевёртыши? Или кто пострашнее? — решил поддержать разговор наёмник.

— Всё как проповедник вчера на площади и говорил: под людской личиной звери с северных гор ходят, одиноких путников по большакам губя, аки волки овец режут; перевёртыши ещё есть, что не только глаза обмануть своим видом могут, но и в голову залезть, да всё там перепутать, — тут женщина сделала пару шагов к сидевшему за столом спайранцу и добавила уже шепотом:

— Забрёл к нам однажды один такой, оборотень, трижды будь он проклят. Ничем примечателен не был, а на четвёртый день исчез, да не один, а покрав детишек с двух дворов: пятерых унёс, а следов так и не нашли. Как в воздухе растворился, — женщина сделала ударение на последней фразе, в подтверждение своих слов грозно свернув глазами.

— А почему именно оборотень? Может то просто разбойник с тракта к вам забрёл, или там работорговец решил разжиться монеткой? Что нечисть то выдало? — всё так же отыгрывая роль внимательного слушателя, поинтересовался наёмник.

— Так проповедник наш его изобличил! Со службы в выходной день не вернулись ребятишки. Церковь то у нас на отшибе стоит, в трёхстах шагах к северу, через поля. Туда родители малых водят, чтобы служители с ними занимались, грамоте учили, да манерам хорошим. Так вот чудище это туда заявилось точно когда детишки там были, хотел, говорит, молитву вознести. И как не побоялся он по священной земле ступать только, все диву ещё давались! Так вот после занятий, когда ребятня по домам пошла, он тоже за ними увязался… а уж обратно они и не дошли. Сколько не искали потом, уж и стражу имперскую вызывали, облаву устраивали… как в воду канул! — женщина развела руками.

— А проповедник то ваш тут как поучаствовать успел, подскажите? — история казалось наёмнику какой-то «неполной» и вызывала больше вопросов.

— Так он же последний их и видел, когда из церкви все вместе выходили. Зря Ринон тогда с ними не пошёл, ох зря… Того глядишь, удалось бы спасти ребятишек, да тварь прогнать, — служанка сокрушенно качала головой.

Сарен подтянул поближе к себе стакан и доверху наполнил его вином. Бросив беглый взгляд на служанку, он допил злосчастную бутылку одним махом.

«Это уж меня точно не касается. Оборотень, пропавшие дети… проповедник? Ну его на хер!»

— Только я вас не от тех чудовищ предостеречь хочу… — прервала молчание женщина.

— Марлена! — главный зал трактира сотрясся от раскатистого баса, принадлежать который мог разве что горному великану, а то и вовсе сказочному дракону, что стерёг сокровища в своей пещере.

Реальность, однако же, оказалась чуть прозаичнее — из подсобных помещений к ним вышел тот самый молчаливый корчмарь, которого Сарен ранее принял за ушедшего на покой «соловья». Мужчина совершенно точно не был немым и сейчас пребывал явно не в духе.

— Марлена! Зал не убран, все ступени на лестнице от пыли трещат, а ты гостя донимаешь! — раскаты грома следовали один за другим и спайранец начал всерьёз опасаться, что в его собеседницу вот-вот ударит самая настоящая молния.

— Простите, господин, уже ухожу… — служанка поспешила ретироваться, опустив взгляд в пол и крепче взявшись за метлу.

— Я надеюсь, она вам не слишком докучала? — переведя взгляд на гостя, спросил корчмарь.

Сарен только отрицательно покачал головой.

— Тогда доброй ночи. Если что понадобится — зовите, я здесь, — мужчина зевнул, прикрыв рот рукой и направился обратно в подсобку.

Наёмник поднялся из-за стола, посмотрев сперва на ведущую к комнатам лестницу, потом — на выход из корчмы. Постояв так в нерешительности несколько секунд, он направился на улицу. Сейчас ему требовалось продышаться свежим ночным воздухом и выбросить из головы всё лишнее.

* * *

Воображение — великий дар, но у него есть одна неприятная особенность. Практически всегда оно рисует картины притягательные и манящие, но вместе с тем и бесконечно далёкие от их реальных аналогов. Так и сейчас, отмеряя последние шаги по тихо поскрипывавшему полу корчмы, Сарен ярко представлял себе, как его встретит прохлада летней ночи, в которой растворятся все его дурные мысли и заботы. Но порог остался позади, а облегчения не последовало. Вместо этого спайранец обнаружил себя на душной улице.

Наёмник бесцельно бродил по Кабаньей Пуще. Здесь было пусто и ничто не отвлекало Сарена от собственных мыслей. Он шёл, устремив взгляд на звёздное небо, простиравшееся над его головой. Когда спайранец уже собирался было развернуться и пойти обратно в корчму, взгляд его привлёк порхавший в воздухе огонёк. Присмотревшись, он увидел, что пламя принадлежит самокрутке, которую неспешно потягивал сидевший на пороге дома мужчина. Даже в полумраке ночи наёмник отметил, что «местный житель» отличался бронзовым загаром, совершенно несвойственным для этих мест. Черты лица выдавали в нём скорее имперца, чем кочевника, сводя возможные умозаключения на нет.

— Парень, хоть луны на небе и нет, но тебя прекрасно видно. Вот так стоять и пялиться по меньшей мере невежливо, а по-хорошему — так и вообще странно, — слова эти были сказаны без какой-либо злобы, а скорее как факт. «Местный житель», как обозвал его про себя Сарен, не имел цели зацепить спайранца.

— Действительно. Наверное, до черта нелепо это выглядело? — наёмник представил себя со стороны и усмехнулся.

— О чём я и говорю, — мужчина смерил его оценивающим взглядом, после чего добавил, — ты ведь не местный, да?

— И похоже, что не я один, — отозвался Сарен.

— Даже не «похоже»: так оно и есть, — кивнул теперь уже «не-местный житель». В этот момент из дома, на пороге которого он сидел, раздались голоса.

— Свистать всех наверх! Фарис, ты там свою самокрутку рассосать пытаешься что ли? Туши уже и давай к нам, пока тебе штрафной не влепили! — за репликой последовал дружный хохот.

— Ты, как я посмотрю, неприкаянным здесь ходишь-бродишь? — спросил мужчина.

— Ну, вроде того, — наёмник пожал плечами.

— Пошли. Чем слоняться кругами, лучше перекинешься с нами в картишки разок-другой, — «не-местный житель» поднялся на ноги и направился в дом, жестом позвав спайранца следовать за ним.

«Ну а почему бы, собственно, и нет?» — не найдя причин для отказа, Сарен последовал за своим новым знакомым.

В доме царил полумрак и было на удивление прохладно. Они прошли в просторную комнату, по всей видимости, выполнявшую роль гостиной. В центре помещения стоял большой круглый стол, за которым сидели трое.

— Кхм! — привлёк к себе внимание новый знакомый, — позволь представить тебе моих друзей.

— Платеус, — он указал на самого рослого. Бритоголовый бородач весело хмыкнул и приветственно махнул рукой. Не то дело было в его размерах, а может в том, как он двигался, но спайранец отметил для себя поразительное сходство с медведями, что обитали на горном перевале между Гидонианской Империей и Спайрой.

— Просперо, — человек указал на сидевшего посередине поджарого мужчину средних лет. Хоть тот и не мог похвастаться такой же статью, как здоровяк до него, наружность Просперо тоже была довольно примечательна: короткие золотистые волосы контрастировали с бронзовой кожей, а два янтарных глаза хитро щурились, изучая гостя.

— Ну и… Валентин, — мужчина как-то неуверенно махнул на последнего картежника. Тот был самым молодым в компании и, судя по всему, самым неуёмным. Пока новый знакомый Сарена представлял остальных, он успел дважды незаметно наполнить и осушить свой стакан.

— Вообще, когда мы говорили про штрафной, речь шла не о тебе, Валентин, — скептически заметил Просперо.

— Про себя то я и забыл. Хозяин этого дома, Ян Фарис, к твоим услугам, — новый знакомый протянул наёмнику руку, — ну а тебя как прикажешь называть?

— Сарен, — спайранец ответил на рукопожатие, — рад знакомству.

— Как тебя к нам занесло, Сарен? — Платеус наполнил свободный стакан доверху и перегнулся через стол, протягивая его наёмнику.

— Да я, в общем то, просто мимо проходил, — тот лишь рассеянно пожал плечами.

— Ну, тогда выпьем за случайность, — улыбнувшись, предложил Ян.

Стекло весело звякнуло и ледяная жидкость обожгла горло, распространяя приятное тепло по всему телу. Сарен не смог определить, что именно он выпил, явно ощутив только безумную крепость напитка. Масорийский спирт в сравнении с ним был просто водой.

— Ну ничего себе… что это вообще такое, жидкое пламя? — Сарен не выдержал и закашлялся.

— Если не углубляться в детали, то это — ответ на наш спор о том, сколько раз можно пропустить масорийский спирт через перегонный куб. Скажу сразу — много. Но вот с названием ты угадал, мы действительно назвали это «Жидкое Пламя». Скажи, вкусная штука получилась? — Ян пододвинул стулья себе и Сарену, после чего уселся за стол.

— Однозначно лучше, чем заливать в себя сладкое вино по жаре, — адская смесь перестала трепать горло и спайранец сразу почувствовал себя лучше. Мир словно заиграл новыми красками: воспоминания об удушливой улице отошли на второй план, а в теле появилась приятная лёгкость.

— Парень, за что ты так с собой? — Валентин словно откликнулся на слово «вино» и с интересом воззрился на наёмника.

— Долгая история. Надо было выпить, а кроме этой пакости под рукой ничего не оказалось, — Сарен снова поморщился, вспоминая свои душевные терзания.

— Ну, тогда тебе сами боги велели к нам заявиться. Давай сразу по второй, для закрепления настроя, так сказать, — Платеус снова наполнил его стакан до краев.

Просперо, до того сохранявший молчание, взял бочонок с соленьями и пододвинул его ближе к спайранцу, кивнув последнему, чтобы не стеснялся закусывать. Хозяин дома, тем временем, выудил откуда-то пухлую колоду игральных карт и сейчас тасовал её с мастерством заправского шулера.

— На что играем? — заметив появление колоды, поинтересовался Просперо.

— Давайте только не на деньги, а то я с вами уже успел собрать коллекцию бесполезных бумажек и металлических кругляшков, — закатил глаза Валентин.

— Да, да, да… расскажи нам, какой ты картёжник, — подразнил его Платеус, запустив в своего товарища кончиком огурца. Снаряд, однако, не достиг цели, угодив вместо этого в лицо Просперо.

— Ну а на что тогда? Без ставки азарта то нет… может на желание? — ухмыльнулся Ян.

— Только сразу оговоримся: загадываем либо в шутку, либо что-нибудь выполнимое. Без всяких дурацких желаний, — нахмурившись, добавил Просперо.

— Сарен, что скажешь? — хозяин дома посмотрел на гостя, предоставляя тому право выбора.

Напиток к тому моменту успел привести спайранца в крайне благостное расположение духа, так что он сейчас был за любое веселье, лишь бы оно не подразумевало под собой употребление сладкого креплёного вина.

— Вы лучше скажите, во что играть будем. Ну а с желаниями… почему бы и нет. Так даже веселее, — беззаботно произнёс наёмник.

— Думаю, «Обуза» будет в самый раз, — Ян тряхнул пухлой колодой, — ты ведь знаешь эту игру?

Сарен закатил глаза. Обуза была, наверное, самой распространённой игрой в Империи и даже за её пределами. Сочетание простых правил, неограниченное количество игроков и богатые возможности для мухлежа делали её невероятно притягательной как для умелых игроков, так и для простых обывателей. Ставки в этой игре порой достигали невероятных масштабов. Ходили даже слухи, что на закрытых турнирах в Гидоне и Озере Туманов проигрывались целые состояния и семейные имения.

Цель игры была проста — собрать необходимое число очков. Количество ходов было ограничено и каждый из игроков мог скинуть по одной карте любому из противников на свой выбор. Расстановка сил постоянно менялась, так что для победы требовалась либо недюжинная внимательность, либо — большая удача. Проигравшим считался тот, кто под конец игры оказался дальше всего от цели: в большую или меньшую сторону. Победитель тоже был один, ну а все остальные просто выбывали.

Разлив очередную партию спиртного по стаканам, они сели играть. Первый кон прошёл для Сарена вполне резво — он лихо избавлялся от карт, в то время как остальные участники игры попросту игнорировали его, будучи слишком заняты уколами в адрес друг друга. Однако расстановка сил сменилась после блистательной победы Яна Фариса. С «обузой» остался Платеус. Теперь он с мрачным видом потягивал жидкое пламя, то и дело бросая на хозяина дома полные опаски взгляды.

— Поехали, — Ян зловеще оскалился, — Платеус, в следующую нашу встречу я хочу, чтобы твоя борода была заплетена в косички. И не забудь о бантиках!

Здоровяк засмеялся и облегчённо выдохнул.

— Ну что, хватит с тебя поблажек? — Валентин подмигнул Сарену, снова наполняя свой стакан, — время топить новичка!

Второй кон выдался на порядок более напряженным — атаки действительно сосредоточились на наёмнике и количество карт у него стремительно увеличивалось, давно перевалив за заветное число. Как ни пытался спайранец отбиваться, слова Валентина действительно оказались пророческими и даже более того, сам он вышел победителем, оставив с «обузой» Сарена.

— Так, посмотрим-посмотрим, — победитель потёр руки в предвкушении.

— Готов поспорить, что знаю, что он выкинет, — чуть склонившись к спайранцу, прошептал хозяин дома.

— Удваиваем! — объявил Валентин и с азартом откупорил новую бутылку с дистиллятом.

— Каждый раз одно и то же, — устало процедил Ян.

Победитель опрокинул в себя один полный стакан, а вот проигравшему нужно было выпить двое больше. Сарен почувствовал, как мир вокруг стал понемногу расплываться.

— Закусывать не забывай, — пихнул его в бок Фарис, протягивая маринованную луковицу.

Сарен с шумом втянул носом воздух и стёр со лба выступившую испарину. Организм активно гонял кровь по телу, стараясь снизить уровень интоксикации и переработать избыток алкоголя, но пока без особых успехов.

— Пожалуй, мне пора, — язык спайранца уже заплетался, но он изо всех сил старался не подавать виду.

— Ну Сарен, сыграй с нами хотя бы ещё одну партию. Последнюю! — протянул Ян, — и мы не будем заставлять тебя пить, слово даю.

— Я не могу отказать хозяину дома, — собравшись, ответил спайранец, — особенно, после такого радушного приёма. Не каждый день меня вот так выручают после отвратительной бутылки креплёного вина.

Собравшиеся за столом поддержали слова гостя дружным гулом одобрения, а Ян улыбнулся и похлопал наёмника по плечу:

— Молодец! Хороший выдал ответ. Рад, что не ошибся, пригласив тебя к нам за стол. Ну а теперь — вперёд! — с азартом потирая руки, мужчина снова взялся за колоду карт.

Игра проходила довольно напряжённо. Сарен задался целью остаться в «золотой середине» — набрав промежуточное количество очков и выйдя из игры не победителем, но и не проигравшим. Расчет спайранца был прост — ещё одной двойной он явно не выдержит, а потому нужно было во что бы то ни стало обойти Валентина. Выигрывать, что примечательно, наёмник тоже не хотел, справедливо ожидая, что в таком случае его тоже заставят пить, а то и играть ещё один кон.

В ожесточенной борьбе минул одиннадцатый круг. Карты Сарена явно превышали «нейтральную» комбинацию, а времени на какие-либо манёвры уже не оставалось. Самым большим, с чем он мог расстаться, была восьмёрка, а сумма карт всё равно составила бы четыре десятка, и это — не считая всех «подарков», что непременно подкинут ему остальные. Печень спайранца жалобно заныла, впервые за очень долгое время. Он покосился на карты у себя в руках. Пышный веер не оставлял шансов быстро скинуть очки и всё же…

«Это, может быть, и не очень правильно, но и вы не оставили мне выбора» — карта с изображением четырёх алмазов покинула веер, незаметно скользнув на стул. Наёмник подвинулся, тут же скрыв следы своего жульничества.

Благополучно расставшись со своей восьмёркой уже честно, Сарен успокоился. Остальные игроки, казалось бы, не обращали на него никакого внимания. Закончив последний круг, Ян поднялся со своего места и громко выкрикнул:

— Карты на стол! Считаемся, господа.

Как только каждый из игроков последовал его словам, воцарилась тишина. Валентин и Просперо озадаченно переглянулись: у них набралось одинаковое количество очков, причём значительно меньшее, чем у всех остальных. Проигравших на этот раз было двое, а вот победитель один. И это был Сарен.

— Ничего не понимаю… Да как так то?! Я же считал карты! — не выдержал Ян.

Просперо похлопал владельца дома по плечу.

— А потому что не надо их считать, особенно в дружеской компании. На интерес же играем, разве нет? — при этом мужчина сделал ударение на последние два слова, наградив хозяина испытующим взглядом.

— Да, само собой, — удручённо протянул Ян.

— В таком случае, думаю нам стоит спросить нашего нового друга — каким будет наше задание?

Сарен, тем временем, пребывал в лёгком оцепенении.

— Да ладно, давай, загадывай! Что ты хочешь, чтобы мы сделали? — спросил Просперо.

— Я даже и не знаю, — наёмник был явно растерян после «внезапного» выигрыша.

— Коль скоро это последний кон, может тебе какая помощь нужна, а? — внезапно оживился Ян.

— Да тоже вроде нет, — пожал плечами спайранец.

— Прямо таки совсем-совсем? — недоверчиво покосился на него хозяин, — ну извини, Сарен, я тебе не верю.

— Я просто поблагодарю вас за хороший приём.

Просперо серьёзно посмотрел на спайранца:

— Тогда я помолюсь богам за то, чтобы ты достиг своей цели.

— …и пусть во всём тебе сопутствует удача! — широко улыбнувшись, добавил Валентин.

Попрощавшись со всеми, Сарен вышел на улицу и отправился обратно в трактир.

Просперо проводил удаляющегося гостя взглядом и извлёк из своего портсигара самокрутку.

— Богам помолишься, значит? — усмехнулся вышедший следом Валентин.

— Ну, я хотя бы не стал называть себя «удачей», как некоторые, — Просперо открыл стоявший на пороге фонарь и поднёс его к себе, прикурив самокрутку.

— Пришлось импровизировать, что ты хочешь. Правила есть правила — не я их придумал, не мне их менять, — Валентин пожал плечами и взял у Просперо самокрутку.

— Посмотрим что из этого выйдет, ваше королевское высочество, — ехидно заключил Просперо, глядя на мерцавшие в небе звёзды сквозь поднимавшиеся вверх облака сизого дыма, — посмотрим что из этого выйдет…

* * *

Масори вновь перешагнул порог ремесленной мастерской Вараама.

— Ты был прав насчёт войны. Всё действительно серьёзнее, чем казалось, — в отличии от прошлой их встречи, старый масори уже не выглядел таким спокойным. В его голосе сквозила тревога.

— Увы, не могу сказать, что сильно рад своей правоте, — Квар помолчал немного, а потом добавил, — может у тебя есть и хорошие новости?

— В своём роде, — Варрам указал на дверь своего кабинета, где они сидели ранее, — я нашёл покупателя с весьма неплохой ценой на эту твою вещицу, но…

— Дай угадаю — выбраться из Кабаньей Пущи можно только с его караваном и договариваться об этом мне придётся уже самому? — Квар остановился у двери, наградив своего соплеменника недовольным взглядом.

— Напомни, как с такой проницательностью и прочим багажом талантов ты умудрился стать контрабандистом на самом паршивом конце «Восточного потока»? — Вараам упёр руки в бока и склонил голову набок. На его невыразительном лице застыла подозрительная ухмылка.

Квар оставил колкость без внимания. Вместо этого он стукнул пару раз указательным пальцем по дверной ручке.

— Он внутри?

Ремесленник кивнул.

— Мог бы и заранее предупредить, для приличия, — Квар покачал головой и прошёл внутрь.

За столом, прямо напротив входа, действительно сидел «покупатель». Его внешность не показалась масори хоть сколько-нибудь примечательной. Обычный имперец лет тридцати, скорее всего — откуда-то с южных провинций. Тёмно-серая рубашка из грубой ткани была помята, а запылённый дорожный плащ лежал свёрнутый рядом на столе.

Увидев вошедших масори, мужчина кивнул в знак приветствия. Дождавшись, пока они сядут за стол, он повернулся к Квару и заговорил.

— Твой соплеменник, Вараам, любезно ввёл меня в курс дела, поэтому давай не будем терять времени. Какую цену ты хочешь за свою «находку»?

— Может сперва определимся, как ты собираешься платить? — Квар немного опешил от деловитости «покупателя». Редкий человек не пытался завести пространный разговор ни о чём, прежде чем совершить покупку, независимо от своего статуса и положения. Имперец же был полной противоположностью сложившемуся у контрабандиста стереотипу. Лицо человека тронула лёгкая улыбка, тут же покинувшая его вместе с усталым вздохом.

— По-моему, это довольно очевидно. Не прими как оскорбление талантов вашего народца, но мне сложно представить, как ты и твой друг собираетесь тащить отсюда мешки с золотом, — спокойно объяснял «покупатель», не сводя глаз цвета мореного дерева с Квара. Почесав лёгкую щетину он добавил, — масорийским залогом, в полном объеме, на месте.

Одной из определяющих черт масори было их неприятие финансовой системы Империи. Ещё на заре сотрудничества людей и амфибий, последние заняли довольно жесткую позицию по отношению к пошедшим в обращение монетам с изображением Гидона Великого, предпочитая им бартер. При малейшей возможности масори принимали в качестве платы различные ресурсы, ответные услуги, ценные вещи и лишь в последнюю очередь деньги. Само собой, довольно быстро перед ними встала другая проблема — нужно было чем-то расплачиваться с имперцами, а последние гораздо больше ценили валюту. Решением стал так называемый «масорийский залог», отдалённо напоминавший человеческие деньги. Отдалённо — поскольку в отличии от имперских золотых, залог выдавался на имя конкретного человека и не мог быть передан кому-либо, в то время как общий объём подобной валюты был жестко ограничен. Мало кто понимал принцип работы масорийского залога, однако лягушки охотно принимали его в качестве оплаты по выгодному курсу и им всегда было, что предложить взамен, а потому жители Империи быстро освоились с новой валютой и не стали забивать себе головы лишними вопросами.

— Шесть сотен единиц залога, — озвучил свою цену Квар. Названная им сумма была поистине огромной. При должном везении, шестьсот единиц можно было с лёгкостью перевести в тысячу золотых, — такие деньги позволяли с лёгкостью купить целую корчму в Кабаньей Пуще, а также все прилегавшие дома, и осталось бы ещё на знатную пирушку в честь этого события. Зачем он сделал это? В этот момент в Кваре заговорила интуиция, которой контрабандист привык доверять. Она подсказывала ему, что этот непримечательный имперец не просто хочет приобрести томившийся в сейфе Вараама артефакт, а буквально нуждается в нём.

Вместо ответа, мужчина наклонился в сторону и пошарил рукой в своей сумке. Достав искомый предмет, он положил его перед собой на стол. Тот оказался небольшой пластинкой из тёмно-зелёного металла. На нём была нацарапана вереница закорючек, а в углу красовалась выдавленная печать. Именно так выглядел масорийский залог. Квар бросил беглый взгляд на табличку и у него перехватило дыхание от неожиданности — ровно шестьсот единиц! О таком повороте его интуиция предательски молчала.

— По рукам, — спокойно произнёс имперец и толкнул табличку пальцем. Та прошуршала по дереву стола и остановилась прямо перед масори.

— Есть ещё один момент, — немного замявшись, произнёс Квар.

— Я весь внимание.

Взгляд имперца теперь казался масори каким-то колючим. Он изучал сидевшего напротив контрабандиста, словно пытаясь проникнуть внутрь и найти слабые места в его мыслях. Квар моргнул несколько раз, пытаясь избавиться от возникшего наваждения. Перед ним сидел самый обыкновенный человек, на усталом лице которого лежала печать бессонных ночей, что тот провёл в пути сюда. Чуть успокоившись, лягушка продолжила:

— Мне нужно выбраться из Кабаньей Пущи. Это будет частью оплаты. Артефакт я продам только на таких условиях.

Человек нахмурился и почесал кончик своего носа.

— Можешь собирать вещи и начинать планировать, на что ты потратишь двести единиц залога, как выберешься отсюда, — произнёс он вполне будничным тоном.

Квар не сразу нашёлся, что возразить на столь дерзкий ответ — тот просто обескуражил его!

— Я не стану скидывать четыре сотни за путешествие, — нахмурился масори.

— За безопасное путешествие, — поправил его мужчина, — как бы там ни было, уговаривать тебя я не стану. Эта вещица мне бы очень пригодилась, но я смогу как-нибудь прожить и без неё.

Имперец намеренно сделал ударение на слове «прожить», недвусмысленно намекнув масори на его незавидную перспективу остаться в Кабаньей Пуще. Квар молчал. Покупателю тоже нечего было добавить. Вараам же просто не считал нужным вмешиваться в их торги. Они провели несколько минут таким образом, не нарушая тишины. Всё это время Квар перебирал возможные варианты и прикидывал, блефует ли имперец или действительно может встать и уйти. Точно услышав его размышления, мужчина упёрся руками в стол и поднялся со своего стула.

— Думаю нет смысла более тратить наше с вами время, господа, — он взял в руки плащ и чуть склонил голову, прощаясь с масори.

— Я согласен, — переборов себя, выдавил Квар.

— Что, прости? На что ты согласен? — переспросил имперец, приподняв одну бровь.

— Я согласен на твои условия: двести единиц залога и безопасное путешествие в обмен на артефакт.

— Ммм… это хорошо, что ты согласен, — с задумчивым видом протянул мужчина, — вот только я тут подумал и пришёл к выводу, что мне самому это предложение уже не так интересно. Вернее сказать — вообще не интересно. Извини, дружище, — имперец с виноватым видом развёл руками.

— Я тебя не понимаю. Ты не хочешь больше покупать этот артефакт? — Квару казалось, что из него хотят сделать идиота, и это ощущение только усиливалось с каждым словом, что произносил стоявший напротив человек.

— Отнюдь. Он мне очень интересен. Я бы даже сказал, что не могу без него жить, если бы это не было неправдой. Просто мы поступим немного иначе, — широкая улыбка расплылась по его лицу. От этих слов оба масори напряглись, прикидывая, успеют ли они оторвать человеку голову, прежде чем тот выкинет какую-нибудь глупость.

— Не поняли меня, да? — улыбка имперца превратилась в грустную гримасу, — тогда не буду тянуть, условия у меня следующие: я дам тебе все шесть сотен, а также вызволю тебя отсюда живым, невредимым и со всеми пожитками, что ты с собой возьмешь.

— В чём подвох, имперец? — подозрительно произнёс Квар.

— Никакого подвоха, масори. Просто в промежутке между тем, как мы ударим по рукам и ты отправишься восвояси, ты выполнишь для меня одно поручение. Кроме этого — ничего, — пояснил мужчина.

— Что ещё за поручение? — масори такой поворот совсем не нравился.

— Узнаешь, когда придёт время. Единственное, что могу сказать — это не повредит ни твоему достоинству, ни здоровью. Я не попрошу тебя навредить своему народу или стать преступником на территории Империи. Решай, — мужчина вновь сел за стол.

— Ещё не знаю как, но мне кажется, что ты хочешь меня обмануть… — Квар покачал головой, раздумывая над предложением загадочного имперца. Тот явно был не так прост, как хотел казаться.

— Всё потому, что я действительно планирую это сделать. Просто позже. Но не волнуйся — ты захочешь обмануть меня гораздо раньше, так что всё в порядке, — спокойно ответил мужчина, — кстати, ты планируешь отправиться в путь один?

— Ну разумеется один, — удивился Квар, — я бы сказал, если бы речь шла о компании. Почему ты спрашиваешь?

— Банальное любопытство. Вы, масори, всё же интересный народец, — имперец усмехнулся и покачал головой, — ну что? Ты там решил что-нибудь, а, крепыш?

— Это очень странно, но я согласен, — никогда раньше Квар не был ещё настолько не уверен в своём решении, но другого выхода он сейчас просто не видел.

Они пожали руки и имперец произнёс:

— Поверь, дальше всё будет только страннее и страннее.