В этом году осень воцарилась в окрестностях Хилкровса неожиданно рано и основательно, властно захватив замок со всеми его обитателями в свой промозглый плен. По небу расползлась густая и неохватная серая хмарь, грузно нависшая над землей, давящая на психику, поганившая всем без исключения настроение и ежесекундно протекающая на землю мелкими каплями дождя. Были они хоть и мелкими, но сыпали крайне насыщенно. Их оказалось так много, что почва уже отказывалась впитывать в себя пролитое сверху, заранее напившись на год вперед, но тучи все пичкали и пичкали в нее влагу от щедроты душевной. А потому бесчисленные лужицы сперва превратились в лужи, затем в лужищи, а потом и вовсе слились в одну сплошную болотину, противно чавкающую под ногами при каждом шаге. Но в небесной канцелярии, похоже, все трубы сгнили напрочь, а заменить оказалось не на что, мировой финансовый кризис добрался и туда. Вот сверху и продолжало моросить, не переставая, уже который день. И ученикам мерещилось, что даже сам воздух пропитался насквозь вязкой, докучливой сыростью, потому что и в нем висела, завихряясь, мельчайшая водяная пыльца.

А вдобавок ко всем этим сюрпризам погоды с утра среды добавился густой липкий туман, наползающий причудливыми клубами с реки Рубежной. Он, нарушая все законы физики и здравого смысла, уверенно карабкался снизу вверх по утесу и вскорости накрыл плотной завесой весь Хилкровс. В трех шагах от себя уже ничего не было видно.

Правда, некоторым озорникам из числа мальчишек туман явно пришелся по вкусу. Они прятались в нем в самых неожиданных закоулках внутреннего двора замка и с азартом пугали визгливых девчонок с младших курсов, внезапно выскакивая перед ними и корча страшные рожи. Малышня во всю глотку орала, и в результате все были ужасно довольны: и пугающие, и пугаемые. До поры, до времени. Пока один из старшеклассников не додумался притащить откуда-то дохлого, но сравнительно большого паука. С ним в обнимку он и вынырнул из сизых клубов дымки, артистично изображая ожесточенную схватку. И угораздило же его нарваться по незнанке вовсе не на мелких, хотя по звуку шагов именно их он и ожидал увидеть. Но туман имеет свойство искажать акустические волны.

Мерида, возвращавшаяся из больничного крыла к себе в комфортабельную сторожку на окраине Сумеречного леса, особо не размышляла: шутка это или нет. Она еще не до конца восстановилась, а потому мысли у девушки были сонные и вялые. Чего не скажешь о руках и магической силе. В результате: паука боевым заклинанием прожарило как куренка-гриль, а шутник-старшеклассник, с ним обнимавшийся, заменил Мэри на больничной койке, чтобы Диоруму было не скучно одному в опустевшей палате хозяйничать. Конечно вылечить ожоги для лейб-медика делов-то на пару дней, но все ж таки развлечение.

А вот опаленную шевелюру пареньку пришлось сбрить наголо, чтобы не вызывать у врача и посетителей нездоровый смех. Но из-за этого на него шибко осерчал Монотонус, с ранней молодости лысый как колобок, посчитав, что его самым наглым образом передразнивают. И хотя преподаватель славился своей справедливостью и добродушием, он все же штрафанул Эйсбриз на пять баллов на уроке теории магии. Правда и было за что. Его пересмешник даже не удосужился хотя бы темой урока поинтересоваться, не говоря о том, что вообще ничего по ней не вычитал из учебника.

И слава всем светлым силам, как дружно подумали ученики, что вскоре налетел свежий ветерок, сперва растрепавший и измочаливший туман в клочья, а потом и вовсе его прогнавший туда, откуда он явился. Только зря они радовались.

Пронизывающий насквозь ветер, холодный и колючий, принялся озорничать ничем не хуже, чем самые шебутные из студентов. Он запросто разгуливал по Хилкровсу, лихо посвистывая в коридорах, залетая в каждую щель, пробираясь даже на верхние этажи Центральной башни и изредка врываясь в классы во время занятий, расхлебянив настежь, казалось бы, плотно закрытые двери.

В конце концов, он всем смертельно надоел, но избавиться от хулигана не представлялось возможным, пока ему самому не надоест издеваться над продрогшими людьми. Единственным спасением от него оказались спальни и гостиные факультетов, где постоянно горели камины, и была возможность отогреться, просушить намокшую школьную форму и просто поглазеть на язычки пламени, неожиданно ставшие для всех лучшими друзьями. Школьники скопом проклинали своего избавителя от тумана, а он лишь гудел басовитым смешком в ответ, да страшно завывал, нагоняя тоску, стоило только выйти во двор.

Ветер гонялся за каждым из учеников, ни одного не пропустив, стараясь напакостничать как можно больше и основательнее. Он срывал плохо застегнутые мантии, швыряя их в лужи; отнимал прямо из рук учебники и свитки пергамента, за которыми потом приходилось долго и упорно гоняться по всему двору; лохматил прически, отчего обитатели замка стали похожи на однообразно всколоченных не то гениев, не то сумасшедших; высоко задирал девчонкам юбки, ужасно смущая их. А под конец отъявленный хулиган резким порывом сорвал с Камелтосиса Сида, декана Стонбира, его феску и забросил головной убор профессора на самую верхушку старого дуба, росшего во дворе. И окончательно уверовав в свою безнаказанность, негодяй сбил с ног преподавательницу зельеварения Хитер Джакетс, усадив ее в обширную и грязную лужу. После этого ветер, полностью удовлетворенный, так же внезапно исчез, как и появился.

Декан Фалстрима явилась на урок алхимии к пятикурсникам чумазая, промокшая до нитки и без своей привычной приторно-бездушной улыбочки, а напротив злая до безобразия. Усевшись вблизи камина отогреваться и сохнуть, Хитер хмуро начала урок с того, что направо и налево раздавала штрафные балы, словно ученики были виноваты в том, что у нее не нашлось времени даже переодеться. Не пощадила она и свой собственный факультет. Правда, ему досталось меньше всех, чисто символически.

А чуть раньше этого Гоша, продрогший и хмурый, в обществе друзей сидел в Большом зале Центральной башни, завтракая. Хмурость его проистекала по той причине, что парнишка совершенно не выспался, проболтав полночи с обрадованным его выздоровлением Барни, после того как вернулся из больничного крыла от Мериды. Наговорились они от души, но вот сейчас с утра Каджи расхлебывал последствия бессонной ночи, страдая от головной боли.

Есть ему совсем не хотелось, кусок в горло не лез, и Каджи отпаивался крепким горячим чаем без сахара, смакуя терпкий аромат и надеясь таким образом запастись теплом впрок. Аня неспешно поглощала крохотную булочку с изюмом, разбавляя ее фруктовым йогуртом. Янка вяло ковырялась вилкой в салате из каких-то неведомых зеленых листочков, веточек, грибов и палочек. Где близняшка откопала этот рецептик, чтобы заказать блюдо, — неизвестно, но, видимо, наслаждения она не получила. И лишь Роб, довольный жизнью, улыбался, увлеченно закидываясь большой порцией яичницы с беконом. Огромные куски глазуньи исчезали в нем быстро и безвозвратно вприхлебку с молоком.

— С выздоровлением Каджи, — на плечо парнишке легла крепкая ладонь. — Жаль, что из-за болезни вы с Яной пропустили мой урок. Придется самостоятельно догонять. Собственно ничего сложного мы не проходили, прочитаете в учебнике, но вот обсуждение темы было занимательным. Ваш класс опять меня порадовал, да и развеселил тоже.

Гоша поднял взгляд карих глаз на говорившего. Над ним возвышался улыбающийся профессор Волков, единственный в школе учитель-магл, преподававший историю магии. Его уроки парнишке очень нравились, и на самом деле было обидно, что на первый в этом сезоне он не попал. А рядом с Семеном Борисовичем стоял Монотонус Хлип, засунув руки в карманы брюк. От этого он не перестал напоминать складной метр, причудливо изогнувшись. При росте под два метра и страшной худобе преподаватель теории и практики магии еще умудрялся очень неловко передвигаться, становясь похожим на оживший огромный циркуль. Но ученики все ж его любили, — за добродушие, готовность помочь в любую минуту, веселость характера, плохо замаскированную смущением, и за талант, что в полной мере раскрывался на занятиях. Когда профессор Хлип увлекался темой урока, то его нескладность и застенчивость улетучивались без следа.

— Ну а я вас, Каджи и Лекс, — Монотонус отвесил девчонке вполне галантный поклон, чуточку склонив голову, — буду ждать после ужина в своем классе. Теорию прочитаете позже. Если не поймете, то обращайтесь с вопросами. Тема сложная, рассчитана на несколько уроков, но вступление вам необходимо понять, иначе все последующее будет как темный лес. А вот вечером я вас научу перемещению через каминную сеть. Остальные ваши сокурсники уже умеют ей пользоваться. Так что попрошу не опаздывать, это в ваших же интересах. Всего доброго, ребята. Пойдем, Сема, нам с тобой сегодня еще нужно за порядком следить в зале, а то от этих сорванцов можно ожидать чего угодно.

Учителя, что-то живо обсуждая между собой, направились поближе к выходу из Большого зала, откуда его было прекрасно видно полностью. Да и мелкие стычки между учениками чаще всего происходили по неведомой причине именно там, когда они покидали столовую, что было довольно-таки странно. Обычно сытый — значит добрый и ленивый. Но, видимо, и среди правил попадаются исключения.

Покончив с завтраком, ребята неспеша направились на урок. Первой парой в расписании сегодня значились занятия у Бласты Мардер, декана Блэзкора, и опаздывать к ней никому не хотелось, ибо было чревато строгим наказанием. Эта неукротимо седеющая дама обладала жестким и властным характером, и требовала от учеников неукоснительного соблюдения дисциплины. Правда стоит заметить, что строгость преподавательницы заклинаний и заговоров была справедливой. Она никогда не позволила бы себе незаслуженно наказать ученика, но уж если влип, то пощады не жди. И без разницы с какого ты факультета, достанется по полной программе, без скидок.

Но стоило компании миновать длинные ряды столов и оказаться на просторном пятачке перед высокой двустворчатой дверью Большого зала, украшенной замысловатой резьбой по дереву, как они нос к носу столкнулись с другой группой учеников, возглавляемой ненавистным Чпоком. Каджи обратил внимание, что настоящих волшебников вокруг Гордия значительно прибавилось по сравнению с прошлым годом. Но только количественно. А вот качество явно хромало сразу на обе ноги.

Костяк или ближний круг подручных по-прежнему состоял из неповоротливого тугодума Дурмаша Бига и мелкого, пакостного и вертлявого Ривера Дипа, воровато шныряющего взглядом по сторонам. Встретиться с ним взором казалось непосильной задачей, словно от этого зависела его жизнь: глянет прямо в глаза — и тут же скопытится. С удивлением Гоша увидел среди настоящих волшебников одного из старшеклассников с Фалстрима, казавшегося слишком серьезным для такого баловства и третьекурсника из Стонбира. Остальное пополнение вражеского отряда составляли наивные первокурсники-фалстримцы, которых Чпок успел одурачить своими речами и делано-независимым поведением. Кто из них задержится рядом с картонным героем, а кто поумнеет — это жизнь покажет.

Похоже, что именно для них Гордий и устроил небольшой спектакль, желая сразу продемонстрировать новичкам, кто настоящий и единственный крутой лидер в школе, чтобы они в дальнейшем беспрекословно ему подчинялись. Речи-то речами, но вот когда увидишь, что дела не расходятся со словами, авторитет взлетает до небес. А потому Чпок и заступил дорогу друзьям, важно подбоченившись и загнусавив в своей небрежно-повелительной манере:

— Каджи, да ты никак ожил? А в школе поговаривали, что ты вот-вот ластами щелкнешь. Странно, ну да ладно уж, живи пока. Чего хоть с тобой приключилось-то, не поделишься?

Гоша не поделился, хмуро насупившись. Он вообще не хотел разговаривать с этим надменным наглецом, впрочем, как и вся остальная Гошина кампания. Вот двинуть промеж глаз — это бы с удовольствием, чтобы вражина наконец-то спустился на грешную землю, а не витал в заоблачных высотах непомерной гордости. Да только к великому сожалению парнишки так поступить не представлялось возможным: невдалеке находились профессора Волков и Хлип. А драться на глазах учителей — это уже клинический диагноз. Вот только Гордий специально нарывался, прекрасно зная, что ему ничего не грозит в ответ.

— А-а, понимаю, — он растянул в кривой ухмылке губы и часто закивал головой с длинными патлами цвета вороньего крыла. — Дела семейные, секрет, так сказать. Да только чего уж тут скрывать? Все и так уже знают, что тебя, Каджи, твоя же невестушка сглазила. Она ж такая жадная и настырная, что ни перед чем не остановится, чтоб получить желаемое. — Янка напряглась как струна, едва сдерживаясь, чтобы не убить Чпока прямо здесь. — Ишь как ловко она у тебя прядочку серебристую умыкнула, пока ты не очухался. Давно ведь о ней мечтала. Или это ты ей сам свадебный подарок преподнес? — среди соратников Гордия прокатился мелкий ехидный смешок. — На какой день торжество назначили? Ну, не хочешь — не говори. Только я на твоем месте еще разок хорошенько подумал бы, достойна ли она такого «крутого» парня, как ты. Она ж со своей расцветкой сейчас на принцессу жаб похожа. А уж когда улыбается, просто слов нет, сходство с квакушкой поразительное. Конечно, я ничего против не имею, дело вкуса, — Чпок победоносно приосанился, понимая, что достиг желаемого: даже первокурсники поняли, насколько сильно унизили Каджи. Но Гордию и этого показалось мало, и он добавил, дружески подмигнув: — Но я-то тебя хорошо знаю, Гоша. Ты ведь специально отдал прядку напрокат, чтобы наконец избавиться от надоедливой полукровки? Чужими руками. Предсказание ведь никто не отменял, а значит…

Каджи вскипел от ярости, глаза у него налились кровью, а руки сами собой сжались в кулаки. И, полностью потеряв над собой контроль, он дернулся вперед, готовый размазать врага по всему залу, чтоб не повадно было языком болтать всякие гадости. Плевать, что учителя рядом! Да и то, что его потом наверняка исключат из школы — не заслуживает внимания. Главное, отомстить!

Свершиться мести было не суждено. В крайнем случае, не его руками. Парнишку банальным образом опередили. Вперед стремительно вырвалась Аня. Вид ее был ужасен. Глаза полыхают кострищами, ноздри гневно трепещут, губы плотно сжаты, от аккуратной прически остались одни воспоминания. Подлетев к Чпоку, близняшка без долгих раздумий залепила ему звонкую пощечину, которую он вполне заслужил, но явно не ожидал получить. Этот год на оплеухи у фалстримца оказался урожайным. И вдобавок девчонка свирепо прошипела опешившему наглецу прямо в лицо:

— Зря тебя Гоша в прошлом году вместе со всеми спас. Лучше бы тебя сейчас и не было вовсе.

Гордий мгновенно набычился, перестав потирать полыхающую щеку. Его стального цвета глаза стали красными, будто у альбиноса, от ударившей в голову крови. И он не придумал ничего лучшего, как замахнуться на Аньку, собираясь «достойно» ответить полукровке, имевшей наглость прикоснуться к нему. Да не просто прикоснуться, а ударить! А кто ей давал право еще и рот разевать при этом?

Вот только замах пропал втуне. Аньку резко дернули за мантию назад, и близняшка, едва не упав от неожиданности, оказалась за спинами ребят. А вместо нее перед Чпоком уже стояли готовые к драке Каджи с Баретто, плечом к плечу. Один разъяренный не на шутку, другой, напротив, чересчур спокойный и невозмутимый, что выглядело еще страшнее.

Перехватив кулак Гордия в момент удара своей раскрытой ладонью, Роб так крепко стиснул его натренированной в спортзалах клешней, выворачивая книзу, что противник даже присел слегка на полусогнутых ногах, тихонько поскуливая.

— Ударить беззащитную девчонку — не велика доблесть, да и храбрости на такую подлость особо много не требуется. А ты вот, Чпок, попробуй-ка со мной подраться. Чего притих? Я с нетерпением жду.

Старшеклассник с Фалстрима сделал пару шагов вперед, стремясь прийти на выручку своему лидеру, но неожиданно сильно схлопотал от Гоши кулаком в солнечное сплетение и обескуражено постарался незаметно исчезнуть в толпе учеников, спешащих на занятия.

«Ну, вот, кажись, и доигрались, — невольно подумал Каджи. — Доучиваться будем дома».

Он стрельнул взглядом в сторону учителей. И немало удивился увиденному. Они на их стычку совершенно не обращали внимания. Семена Борисовича именно в этот момент крайне заинтересовали нарисованные на потолке облака, что неспеша проплывали на фоне звездного неба, тоже искусно нарисованного. Он прямо не мог взгляда от них оторвать. И учитель даже губами беззвучно шевелил не то, подсчитывая их количество, не то стихи сочиняя. Может, влюбился в кого? А профессор Хлип наоборот согнулся в три погибели, уткнувшись взглядом в пол. У него совсем не вовремя шнурок на ботинке ослаб. Вот и пришлось Монотонусу его срочно перевязывать, что он сосредоточенно и делал, не отвлекаясь на прочие мелочи.

Подавляющему большинству учеников стычка на пятачке перед дверью показалась настолько скучной и банальной, что они демонстративно зевали и отворачивались в сторону, стараясь побыстрее убраться подальше. Мол, наша хата где-то сбоку, раз по мордасам звезданули Чпоку. Заслужил, небось. И лишь некоторые студенты задерживали шаг, дружески подмигивали ребятам и показывали им сжатые кулаки с оттопыренными кверху большими пальцами. И тут же исчезали в водовороте людей.

— Так мы драться будем или нет? — задорно поинтересовался Баретто, переплетя пальцы рук и похрустывая ими, разминаясь перед боем. — Я с превеликим удовольствием подретуширую твою наглую физиономию, потом никакая пластическая операция не поможет. Даже у самого искусного мага-целителя.

— Еще чего! Слишком много чести для тебя. Хотя, возможно, когда-нибудь в последствии…

Чпок, несмотря на все произошедшее, горделиво выпрямился из согнутого состояния, величаво запахнул мантию и, круто развернувшись, небрежной вихляющей походкой побрел прочь. Его поникшая и обескураженная свита пристроилась в кильватер, равномерно распределившись по обе стороны от лидера настоящих волшебников. Когда они удалились шагов на десять, мантия Гордия внезапно высоко задралась, а сам он получил от кого-то невидимого чувствительный пинок по мягкому месту. Парнишка тут же резко развернулся, потирая рукой ушибленную задницу, и злобно полыхнул взглядом по сторонам. Но вблизи никого, кроме верных соратников, не обнаружил. И тогда Чпок посмотрел на своих противников, все еще стоявших на прежнем месте. Хотя расстояние было приличным, он все же заметил, как на миг озорно блеснули за очками глаза Каджи, дополненные язвительной усмешкой. Гордий не стал испытывать судьбу на последовательность в действиях и постарался побыстрее скрыться с глаз долой, из сердца вон.

— Слушай, Гоша, как ты это сделал? — Баретто потрясенно уставился на друга. — Научи так колдовать.

— Да я сам не знаю, Роб, — поскромничал парнишка, пожав плечами. — Просто вдруг очень сильно захотелось придать ему дополнительное ускорение, а то Чпок удалялся с таким видом, словно он победитель. Ну, я и придал малость.

— Классно получилось, — мрачно высказался Баретто, обидевшись на то, что друг не хочет поделиться с ним секретами своего мастерства.

— Нам ускорение тоже не помешает, — тихо добавила все еще расстроенная Янка. — До начала урока осталось минут пять, не больше.

— Только давайте без пинков обойдемся, — попросила Аня.

Ребята влились в поток других учеников, и уже через минуту они оказались во дворе, где дождь все еще продолжал свое мокрое дело, правда, чуточку угомонившись. Около входа в подвальную аудиторию Массивной башни, прозванной учениками «Пять углов», нетерпеливо топталась толпа второкурсников, ожидая появления декана Блэзкора. И хотя углов в реальности существовало всего лишь четыре, но пятый частенько приходилось искать нерадивым студентам, когда у Бласты Мардер заканчивалось терпение, и она становилась особо въедливой и дотошной, придираясь к малейшей мелочи.

Друзья присоединились к сокурсникам буквально за минуту до того, как преподавательница заклинаний распахнула приземистую крепенькую дверцу, ведущую в аудиторию. Профессор Мардер, оказывается, уже давно поджидала учеников внутри, вовсе не собираясь мокнуть под нудно моросящим дождем. А им тоже в свою очередь надоело мерзнуть, и они дружно ломанулись вниз по крутой лесенке, заполняя нижний ярус парт. Не обошлось и без мелких инцидентов. Естественно, что все торопились поскорее убраться под крышу, но Чпок с дружками посчитал, что он этого заслуживает в первую очередь. А потому они и полезли самоуверенно вперед, расшвыривая остальных учеников локтями, пихаясь и тычками освобождая себе путь. Аню они постарались специально посильнее столкнуть с дороги, хотя близняшка им вовсе не мешалась, терпеливо ожидая, когда схлынет основная масса. Девчонку аж на стену башни отбросило, а троица фалстримцев радостно оскалилась, протопав мимо.

Каджи хотел было догнать врагов, чтобы помочь им кубарем спуститься по лесенке. Они тогда точно первыми оказались бы внизу, но его в этот момент больно уцепили за ухо и выволокли из толпы учеников на оперативный простор.

— Ай-ай-ай! — Гоша сморщился, запричитав и привстав на цыпочки.

— И что это такое красовалось на кресле? — ласково и вкрадчиво поинтересовалась у брата Мерида, продолжая цепко удерживать его за ухо.

— Мэри, это подарок тебе, — простонал сквозь стиснутые зубы парнишка. — Ну отпусти ухо, больно же…

— Я знаю, что больно, — спокойно ответила девушка. — Вот и хорошо. Боль отлично стимулирует взросление души. Значит, тебе неймется, и дурную привычку шляться по замку после отбоя ты не бросил? А где подарочек украл?

— Да не украл я его, а купил у Марицы Спаркли специально для тебя. Ты же, помнится, именно этим платьем восхищалась в прошлом году, увидев его в журнале. Вот мне и захотелось сделать тебе приятное.

— Н-да? — задумчиво произнесла сестренка и тихо, но строго добавила: — Ты с ума сошел, братец? Оно же стоит мою годичную зарплату! И для подарка вроде бы повода подходящего нет. До Новогодних праздников далеко, а мой день рождения вообще весной, в мае, если ты еще не забыл. Короче так, умник, я сегодня же отправлю платье назад к Марице с извинениями за твой безумный, сумасбродный поступок.

— И не вздумай даже! — возмутился Гоша, позабыв про боль в прищемленном ухе. — Я тогда на тебя обижусь по гроб жизни и разговаривать с тобой не буду. Марица, кстати, наверняка тоже расстроится. А платье она мне продала с большой скидкой, так что не переживай, Мэри, я не разорился, купив его. И разве для подарков обязательно нужен какой-то повод? Просто так нельзя что ли обрадовать человека?…Отпусти ухо, а? — жалобно попросил он.

Девушка поразмышляла еще минутку, поджав губы, забавно сморщив носик и выгнув дугой брови. Ее прическа за это время постепенно сменилась с ярко-рыжего короткого ежика на золотистые крупно-кудрявые локоны до плеч. Да и глаза перестали сверкать колюче-стальными снежинками, перекрасившись в небесно-голубую лазурь. Сестра последовательно глубоко вздохнула, мягко и счастливо улыбнулась, отпустила основательно покрасневшее Гошино ухо, ласково потрепала брата по волосам, взъерошив их, и, нагнувшись, жарко чмокнула его в щеку.

— Ладно, Гоша, в этот раз ты, похоже, прав. Дико извиняюсь, ошибочка вышла. А за подарок огромное спасибо, я и впрямь мечтала об этом платье. — Мерида лукаво усмехнулась, хитро блеснув искорками в глазах. — Только вот ведь какая странная штука получается. Мечтать оказалось гораздо интереснее, чем иметь осуществленную мечту в руках. Забавно, да? Но все равно, еще раз благодарю за подарок и внимание, братишка. И жду тебя в воскресенье в гости. Должна же я тебя ответно одарить? Тебе понравится, гарантирую! Надеюсь, что теперь ты не заболеешь, да и пауки в очередной раз не притащатся на запах свежеиспеченных пирогов. С яблоками любишь, а то у меня вся кладовка ими забита? — Каджи утвердительно кивнул головой, осторожно и бережно поглаживая оттянутое ухо. — Вот и ладушки. А сейчас иди в класс, колокол уже пробил начало занятий.

Она удалялась к главным воротам Хилкровса легко и беззаботно, ловко лавируя среди бесчисленных луж, огибая наиболее глубокие из них, а некоторые запросто перепрыгивая, только небесно-голубая мантия с плывущими по ее фону кустистыми облаками трепыхалась на легеньком ветерке. И эта ее летящая походка, да и вся фигура в целом с задорно вскинутой головой заодно недвусмысленно говорили, что девушка безмерно счастлива и довольна жизнью на все триста процентов.

Каджи проводил сестру пристальным взглядом, пока она не скрылась за створками ворот, направившись в свою сторожку.

Работы у Мериды накопилось достаточно, и в первую очередь стоило разобраться с тем неприятным фактом, что пауки изыскали новый путь к замку из Сумеречного мира, хотя один проход, из которого они вылезли в конце лета, она вместе с директором и Свочем надежно запечатала перед приездом учеников. И вот на тебе, — новое нападение, еще более масштабное, чем предыдущее. Похоже, что эти многоногие бестии, у которых мозгов-то и на бутерброд не хватит намазать, тем не менее, смогли найти очередную неучтенную лазейку.

И чего им только дома не сидится спокойно? Была она разок в паучьем мире. Климат у них там вполне подходящий для мохноногих, — сухой и жаркий, не то, что наш — сырой и промозглый. Но что-то их сюда притягивает именно в этом году, несмотря на многочисленные жертвы? И значит, Мериде, предстоит хоть и нелегкая, но зато крайне увлекательная работа. Она же именно о такой мечтала, настойчиво добиваясь должности смотрителя за Сумеречным лесом, в котором и своих-то опасностей пруд пруди. Но он еще вдобавок ко всему прочему оказался местом таинственного переплетения множества дорожек и тропинок, ведущих прямиком в чужие загадочные миры. Именно в этом лесу по неведомой для магов причине можно было, крайне легко и не напрягаясь, перейти тонкую призрачную границу, очутившись в результате под чужим солнцем, а то и вовсе без такового. Надо только знать, где именно переходить.

А Гоша тем временем поспешил присоединиться к однокурсникам, пока не получил взбучку от Бласты Мардер. За ней ведь не заржавеет наказать ученика с собственного факультета. И наказать примерно, чтоб другим неповадно было нарушать распорядок дня. С этими серьезными мыслями парнишка прикрыл за собой тяжелую дверцу, ведущую в подвальную аудиторию под Массивной башней.

В классе колыхался возбужденный многоголосый гул и гомон. Второкурсники были заняты всем чем угодно, только не учебой и не подготовкой к уроку.

Громадный учительский стол использовался как запасной аэродром для бумажных летающих дракончиков, во множестве гоняющихся друг за другом по аудитории, периодически нападающих на противников, стараясь спалить их тонюсенькими струйками иллюзорного огня из бумажной же пасти, что было чревато неприятными последствиями и для себя. Или хотя бы просто сбить, налетев с разгона сравнительно крепкой грудью и помяв вражескому дракону хрупкие крылья. Вот неудачники и облепили стол в отсутствие Бласты, приводя себя там в порядок после драки. Это так развлекались блэзкорцы и ученики с Эйсбриза, устроив шуточную воздушную битву между факультетами.

В углу, где разместилась группа даркхольцев, слышался заливистый смех. Они там бросали различные мелкие предметы, — перья, ластики, скомканные обрывки пергамента и прочую ерунду, — в только что сотворенную черную дырку пространства-времени. А оттуда кто-то неведомый и невидимый виртуозно матерился сварливым голосом, загибая в три колена и обещая в скором будущем вылезти в этот проклятый мирок, чтобы поставить его на уши. А заодно и оторвать эти самые уши тем, кто сейчас намусорил в его доме-пещере прямо около священного котла с кипящей смолой. И если безобразие немедленно не прекратится, разгневанно пригрозил невидимка, то он клянется своим дедушкой — великим демоном Асмодеем, что явится сию же минуту. А уж тогда пеняйте, дескать, на себя: кто не успеет убежать, того он уволочет с собой навечно и превратит озорника в безмолвного уродливого слугу-зомби до скончания веков.

В ответ на это недовольное брюзжание раздался очередной взрыв хохота, и безобразия, конечно же, не прекратились. Напротив, Киана Шейк, расфуфыренная до неприличия в своем экстравагантном наряде постмодернистской Золушки на стебовом андеграунд-балу у принца-хиппи, додумалась запустить в дыру большим сочным персиком, прихваченным с завтрака. И похоже, что девчонка попала точно в цель, потому что из дыры раздался особо нецензурный, длинный и громкий поток брани. Ответом на сквернословие послужил целый кувшин холодной воды, вылитый в дыру под оживленное хихиканье уже всего класса и призванный остудить разгоревшиеся там страсти-мордасти.

— Вылезай давай живее, черт рогатый! — задорно прокричал в темноту бездны Гудэй Инхель, тряхнув разноцветным панковским ирокезом. — Мы найдем, как твои сучки на лбу использовать. У нас как раз в классе вешалок на всех не хватает. И только попробуй что-нибудь против пискнуть, мы тебе живо рога поотшибаем. Сгодятся тогда хотя бы на сувениры.

С противоположной стороны черной дыры похоже не на шутку перепугались воинственным настроем второкурсников, и она мгновенно исчезла с легким хлопком, оставив после себя вьющийся по классу призрачный дымок, противно пахнущий серой и паленой шерстью.

Бессовестные фалстримцы серьезно и сосредоточенно сбивали бумажных дракончиков, расстреливая их без разбору крошечными водяными шариками из магических рогаток. После каждого попадания, когда промокший насквозь дракончик, натужно махая крыльями, падал на пол, с последних парт раздавался возбужденно-радостный вопль:

— Й-о-о! Еще один готов. Лупи залпом! Смерть Блэзкору и Эйсбризу! Ура!

Факультет Стонбир, как и всегда, оказался самым спокойным и незаметным из-за своей немногочисленности. Маунтан Хай и Анджелина Рестлесс скромно гоняли друг к другу по столешнице парты щелчками, щипками и ударами волшебных палочек по голове малюсенького, в ладонь величиной, косматого йети. Где они его надыбали, ребята упорно не разглашали, отмалчиваясь, но развлекались его шпыняньем уже третий день подряд, как только выпадет свободная минутка. В остальное время бедному снежному человечку приходилось тянуть срок в маленькой тесной камере-одиночке, специально сооруженной для него в портфеле толстой, аляповато накрашенной Анджелины. По всему выходило, что ему дали пожизненное заключение, если подобное существование можно назвать жизнью.

Каджи с удивлением обозрел творящийся по всему классу невиданный доселе беспредел и направился вниз по крутой лестнице к своей парте. Спускаясь к первому ярусу, он вовремя увидел желчно и коварно усмехающуюся рожу Баретто. Смутившись и почувствовав неладное, парнишка отвел взгляд в сторону. Это его и спасло, иначе лететь бы ему кубарем прямиком под учительский стол. А так Гоша просто перешагнул вытянутую на его пути ногу Роба.

Тот недовольно втянул ее с прохода назад под парту, огорченный что «шутка» в этот раз не прокатила. Ну да ладно, не каждый же день Каджи, как колобку кататься. Пора что-нибудь другое, позабористее и зубодробительнее придумать. А что, если вместе с друзьями постараться выловить его сегодня около библиотеки, где ботаник зависает вечерами, да напоить насильно обезьяньим зельем, приобретенным по счастливому совпадению как раз на днях в лавке прикольных чудес? Пущай сутки подобно бешеной мартышке поскачет по Хайкровсу! Вот будет веселуха! И волосатая морда с пенсне на носу будет смотреться на уроках шикарно. Значит, решено — сегодня открывается сезон охоты на некомпанейского Каджи. Все равно за него заступиться некому, грех не воспользоваться. Сиротинушка ты наш недоделанный и недоношенный. Ай-яй-яй…

А Гоша тем временем уселся рядом с Янкой, не подозревая о зреющем за соседней партой злокозненном заговоре против него. Близняшка, перестав прихорашиваться, спрятала в портфель зеркальце и тюбик с изумрудной помадой, удивленно и ошарашенно уставившись на Каджи. И она даже не сразу нашлась, что сказать, целую минуту оторопело хлопая длинными ресничками, густо намазюканными тушью. Но первоначальное замешательство вскоре схлынуло, и девчонка злобно прошипела сквозь зубы, правда, не забыв при этом сверкнуть для зрителей бездушной голливудской улыбочкой:

— Слышь, чмо, ты ничего случаем не попутал с перепугу?! Вообще-то твое место у параши, а здесь Гордий сидит. Смотри, он ведь сейчас придет и надерет тебе ушки, малыш…

«Вот тебе, Каджи, и раз! А вот тебе два и три, — спокойно подумал парнишка. — Ну уж это все — однозначно стопроцентный глюк, таким меня не напугать». И поэтому он ответил оборзевшей в корень девчонке, особо не задумываясь и буднично раскладывая письменные принадлежности, пергамент и учебник на парте:

— Мало ли что он тут сидел?! А теперь это мое место. Не нравится — можешь вместе со своим дружком проваливать на все четыре стороны.

— Эй! Ты чего несешь, Гоша?! — Янка от обиды позеленела под стать своей прическе. — Куда это я должна проваливать? И с кем? Белены что ли объелся на завтраке?

— Точно, — буркнул парнишка, густо краснея, поняв, что разговаривал уже не с глюченной близняшкой, а с вполне настоящей. — В чай, наверняка, что-то подмешали паразиты. То-то у него привкус был странный. Прости, Янка, я вовсе не хотел тебя обидеть. Не бери в голову.

Девчонка лишь фыркнула недовольно и отвернулась от друга в противоположную сторону, упершись остреньким подбородком на подставленную ладонь. И все это она проделала лишь для того, чтобы Каджи не заметил сверкнувших в ее глазах слезинок. Мало того, что этот бестолковый, как горный тролль, парень не замечает, насколько сильно она его любит, так он еще и оскорблять ее удумал! Куда мир катится, е мое, колеса в рассыпную?

— Если вы уже закончили выяснять отношения, то может быть позволите мне приступить к уроку? — саркастически поинтересовалась Бласта у мгновенно притихших Каджи и Лекс, тихонько постучав волшебной палочкой о край их парты. Оказывается, декан Блэзкора все это время находилась от них в двух шагах и прекрасно слышала каждое слово. — Премного благодарна, вы очень добры.

Преподавательница обвела строгим взором учеников и, отойдя к своему столу, замерла около него на мгновение монументальной скульптурой, в которой недвусмысленно просматривалась величавая властность. Это подтверждалось и горделивой осанкой, и резкими чертами лица, и красноречивым молчанием, которое, впрочем, продержалось недолго. Ровно столько, чтобы второкурсники осознали важность этого урока, на котором нет места шуткам и дурачеству.

— В связи с теми непростыми событиями, что происходят в этом году вокруг Хилкровса, да и во всем волшебном мире в целом, руководство школы приняло решение немного изменить программу обучения, чтобы вы освоили азы самозащиты. Жизнь — штука непредсказуемая. А потому никогда не помешает уверенность в своих силах, естественно, подкрепленная определенными навыками и знаниями. И хотя большинство из вас еще, скажем честно, не доросли ни морально, ни духовно, ни магически до серьезного и адекватного восприятия основ боевой, подчеркиваю, боевой магии, тем не менее, попробуем хотя бы овладеть простейшими заклинаниями, способными спасти вашу жизнь и здоровье в угрожающей ситуации. В некоторой степени.

По аудитории пролетел сквозняком невнятный возбужденный гул. Но стоило профессору Мардер всего лишь недовольно посмотреть на учеников поверх очков, чуть склонив голову, как он тут же смолк, словно его и не было вовсе. Бласта хмыкнула удовлетворенно, едва заметно приподняв уголки губ в ироничной усмешке, и непринужденно взмахнула своей волшебной палочкой. Одна из низеньких боковых дверок аудитории тут же распахнулась, и из нее вылетело резиновое чучело, отдаленно напоминавшее фигуру человека в сером балахоне. Оно, повинуясь движению руки преподавательницы, пронеслось в центр класса и зависло над полом, слегка колыхаясь, рядом с учительским столом.

— Будем считать, что перед вами внезапно возник условный противник, который хочет на вас напасть. Лучшего не нашлось, так что будем отрабатывать отталкивающее заклинание на том, что имеем в наличии. Для начала я вам продемонстрирую, как действует заклинание, а потом постараюсь объяснить, как можно привести его в действие. И в заключение урока вы сами, каждый, попробуете его применить.

Руководитель Блэзкора отступила на несколько шагов в сторону классной доски и, быстро прицелившись кончиком волшебной палочки в манекен, твердо произнесла:

— Авэйх !

Чучело тут же отбросило на приличное расстояние, опрокинув навзничь. А впечатленные ученики широко разинули рты. Лишь только Гордий со своей компанией презрительно усмехнулись, словно их такие детские шалости не интересуют в принципе, потому что они умеют кое-что покруче проделывать. И не только с манекенами. Но остальным второкурсникам демонстрация самообороны понравилась. Многие из них втайне давно мечтали научиться чему-нибудь подобному, но основы боевой магии начинали преподавать только на третьем курсе. Да и то лишь самые простейшие: как выбить волшебную палочку из рук противника и прочую мелочь. А тут такая удача! Спасибо паукам, чтоб у них все ноги в один узел завязались, тем не менее.

Бласта вернула манекен на прежнее место и удовлетворенно посмотрела на класс.

— Как видите, ничего особо сложного в этом заклинании нет, кроме…

Учительница внезапно замолчала и замерла, прижав кончик своей волшебной палочки к уху, словно прислушивалась. И она даже пару раз головой кивнула, будто соглашалась с собеседником. А Каджи с невольной улыбкой подумал, что у его декана, оказывается, тоже имеется крутой мобильник. И, как это ни странно, парнишка не ошибся.

Убрав палочку от уха, Бласта, сурово посмотрела именно на Гошу.

— Вы оба, — ее указательный палец поочередно ткнулся сперва в сторону Каджи, а потом в Лекс, — живо к директору! Заклинание с вами я отработаю позже, когда у вас будет свободное время. Если понадобится, то и ночью, — язвительно добавила преподавательница.

Парнишка похолодел, со страхом подумав, что возможно их с Янкой поход после отбоя в больничное крыло к Мериде не остался незамеченным. Замок большой, и в нем хватает любопытных глаз и ушей. А уж несдержанных языков и подавно завались. Вполне вероятно, что какой-нибудь словоохотливый портрет проболтался. От них-то ребята не скрывались. А иначе, зачем они могли Верд-Бизару понадобиться? Не компанию же составить при игре в покер за бокалом мятного чая?

Близняшка размышляла примерно так же, неспешно заталкивая в портфель учебник и письменные принадлежности. Вот только она переживала куда меньше, чем друг. Ха, подумаешь, влипли! Главное, узнать бы, какая сволочь их вложила за тридцать сребреников, то бишь шишей, да навешать Иуде подзатыльников от души со скоростью крупнокалиберного пулемета. Остальное — ерунда, выкрутимся! Вряд ли их из школы выгонят за такую мелкую провинность. А уж тем более не посадят в карцер и не расстреляют без суда и следствия. Так что бояться и переживать нет причин.

— Портфели можете здесь оставить, — поторопила ребят Мардер. — Пошевеливайтесь, не заставляйте директора ждать вас. А сюда вы еще возможно и вернетесь. Потом. Если нет, то друзья заберут ваши вещи.

Ребята бросили сборы на полпути и, провожаемые недоуменными взглядами сокурсников, поспешно направились к выходу из аудитории. Чпок, естественно, не утерпел, образно изобразив ожидающее ребят в кабинете Верд-Бизара по его продвинутому мнению. Он обеими руками схватил себя за горло, словно намеривался удушить. И высунув наружу язык, вытаращил бесстыжие зенки, принявшись судорожно трясти головой, безжалостно растрепав ухоженные патлы цвета вороньего крыла. И еще вдобавок тихо хрипел, мерзавец, дергаясь, будто в предсмертных конвульсиях.

— Чтоб тебя на самом деле так перекособочило! — вполне слышно для всех пожелала ему Янка, добавив уже намного тише: — Подожди, Гордий, придет время, и отольются тебе мышкины слезки, котяра драный!

И словно кто-то из небесной канцелярии внимательно присушивался к ее монологу. Это самое время тут же и наступило.

— Как я посмотрю, вам очень весело, Чпок, и заняться больше нечем, кроме как глупостями? — прозвучал громкий и язвительный голос учительницы, от которого Гордий вздрогнул, быстро прекратив самоудушение. — Попрошу тогда вас к доске. Начнем изучать заклинание с вашей талантливой персоны. — Но мальчишка оцепенело замер, подрастеряв весь свой гонор. — А ну живо ко мне! Или ты решил заменить собой манекен? Так я сейчас это мигом организую.

Крайне возмущенная недостойным поведением ученика, декан Блэзкора от гнева перешла с подчеркнуто вежливого обращения на фамильярный тон. Как тут не возмущаться, когда этот самоуверенный фалстримец постоянно нарушает основное правило школы: единство всех факультетов, несмотря на их различия. А именно это ставят во главу угла преподаватели Хилкровса, стараясь привить студентам вакцину дружбы и взаимопомощи. И подобное методы образования наряду с традиционным изучением магии особенно важны, когда волшебный мир постепенно охватывает тихая и глухая паника.

Взрослые недвусмысленно чувствуют, что тучи сгущаются, но откуда исходят циклическими волнами невнятные признаки таинственной опасности, грозящей разрушить привычный и устоявшийся мир, никто понять не может. Но зато это очевидно просматривается в едва заметных глазу изменениях: в беспричинной тревоге, расползающейся по городам и весям, в появлении большого числа всевозможных монстров и чудовищ, и даже в самой природе, хмурой и неласковой, будто недовольной поведением своих детей.

Большинство волшебников с ужасом в сердцах тут же вспомнили о существовании старого предсказания, где откровенно говорилось, что он придет убивать. Кто этот таинственный он и малышам с детства известно, — Серый Лорд, Князь Сумрака, Тот-Что-Придет, а если запанибратски, без громогласных титулов, то Вомшулд, в рот ему ноги, Нотби. А вот сможет ли ему противостоять обыкновенный мальчишка, пусть и с серебристой прядкой на виске, это еще бабка надвое сказала.

Слепо верить в пророчество, обещающее почти хэппи-энд, мало кто решался, подвергая его сомнению в заключительной части, где говорилось о спасении мира. Ну скажите вот, как может недоучившийся, слабый, ничем особо не выдающийся пацан совладать с крайне могущественным магом? Ответ напрашивался сам собой: фиг его знает, а потому лучше на такое чудо и не надеяться. Если есть возможность нарезать куда подальше, так нечего стесняться: руки в ноги и бегом! Вот так страх, постепенно охватывающий все слои населения от крупных министерских чинов до последнего бродяги и бездельника, и крепчал, густел с каждым днем, выискивая и заражая словно чума все новые и новые жертвы.

Наглядным подтверждением начала смутного времени послужило поведение бывших пожирателей смерти, в свое время избежавших наказания из-за незначительности своих личных прегрешений в прошлую Смуту. Самых активных и упрямых, естественно, или уничтожили, или отправили навечно в Грэйсван. А остальные затаились, попрятались с глаз долой по щелям и закоулкам, демонстрируя при случае свое «искреннее» раскаянье и готовность помогать всеми силами установлению мира и спокойствия на землях магов. Некоторые из них даже умудрялись казаться святее самого Папы Римского, как сказали бы маглы.

А вот теперь эти недобитки повылазили из своих щелей, и как выяснилось, нахальства им не занимать, а весь предыдущий спектакль был рассчитан на наивных дурачков, поверивших в их исправление. И чем дальше, тем больше наглели пожиратели. Уже не скрываясь и не таясь, они заранее воздавали хвалу грядущему, по их мнению, скорому приходу в этот мир Князя Сумрака. А попутно эти в корень оборзевшие от безнаказанности гады активно вербовали себе новых сторонников: одних увещевая льстивыми речами, других подкупая деньгами и обещаниями райской жизни при новом «справедливом» владыке, а кого-то и банально запугивая.

Но и придраться к их действиям у нынешней власти не было возможности: противоправных поступков они пока не совершали, в крайнем случае, в открытую. А разговоры за кружкой крепкого гоблинского пива или сносящего башню эльфийского эля, — так они и есть всего лишь разговоры. Наказать за это невозможно, хотя многие из волшебников, в свое время натерпевшиеся от предыдущих выходок пожирателей смерти, из числа наиболее смелых и активных, с превеликим удовольствием били поганцам морды. За разговоры. И это тоже не запретишь. Да никто и не собирался вмешиваться. Добро, имеющее пудовые кулаки, куда доходчивее указывает оптимальный путь развития общества, чем всепрощенчество, сюсюкающееся с явным злом и тем самым ему потворствующее. А тут какой-то мелкопакостный Гордий будет еще смуту и раздор среди учеников сеять! Наказать немедленно!

Грустно склонив голову и разглядывая носки своих ботинок, Чпок нехотя поплелся к доске, провожаемый едва слышными смешками одноклассников. Досматривать, чем закончатся воспитательные меры Бласты Мардер, Каджи и Лекс не стали, выскочив под моросящий дождик. Но в душе ребята порадовались тому, что справедливость, оказывается, еще проживает в этом мире, а не только в сказках описывается.

Они быстро перебежали по диагонали внутренний двор Хилкровса, пустынный и угрюмый, шлепая по всем встречным лужам без разбору. Но как они ни торопились, все равно дождь успел основательно их окропить, прежде чем ребята ворвались в гулкие коридоры Центральной башни. Тайлер Кинг, попавшийся им на встречу, с брезгливым выражением лица посмотрел на грязно-мокрые следы на полу, что отмечали их путь, но промолчал, чем немало изумил друзей. Правда, когда они скрылись за углом, свернув в боковой коридорчик, смотритель замка что-то злобно прорычал себе под нос и, заложив руки за спину, важной походкой направился искать другую жертву, на которой можно было бы выместить все свое негодование. А злиться ему было отчего: эти чертовы студенты весь замок истоптали своими грязными башмаками. А еще!..

А еще сегодня утром его впервые в жизни поставили на место привидения, когда он по привычке обозвал их глупыми пустышками. Раньше они всегда безропотно сносили такие оскорбления, а если и обижались, то просто исчезали с глаз долой через ближайшую стену. Но в этот раз Руди как с цепи сорвался, такого в ответ наговорив Тайлеру!

По словам призрака выходило, что Кинг сам пустышка, и это было наиболее безобидным сравнением. Потом к титулу смотрителя Хилкровса добавилось такое невероятное количество «почетных» званий и должностей, что он, сам любитель употребить крепкое словцо, зарделся от стыда, словно красна девица в компании пьяного в стельку поручика Ржевского. У Тайлера от возмущения даже пенсне запотело и возникло непреодолимое желание собственноручно убить нахала. Да вот только как же его убьешь, если он уже мертвее мертвого? А потому Кинг счел за благо поскорее исчезнуть с поля брани. Но вслед ему еще долго неслись «лестные» эпитеты, характеризующие его самого, родителей, бабушек и дедушек, да и всю остальную родню вплоть до десятого колена, которые все скопом неожиданно оказались извращенцем на извращенце, о чем Тайлер по наивности и не догадывался раньше. Ну как вот при таких условиях не заняться поиском жертвы?

А ребята тем временем живо сновали по запутанным коридорам замка, пробираясь в Игольчатую башню, на самом верху которой разместился кабинет Верд-Бизара. И хотя Каджи уже несколько раз побывал в нем, но снова путался в хитросплетениях Хилкровса, с трудом припоминая дорогу. Вполне возможно, что на этот путь специально заклинание невнимательности наложили, чтобы ученики по пустякам не шарахались к Этернику в гости. В это легко верилось, учитывая, например, беспокойный характер Санчо. Уж этот смутьян не упустил бы случая просто он нечего делать покататься на самодвижущейся винтовой лестнице. Да и половину школы за компанию притащил бы с собой поразвлечься.

Каджи даже подумал с досадой о том, что могли бы и указатели поразвешивать на стенах, как в старых добрых русских сказках на перепутье дорог делали. Ступишь налево — быть Янке королевой; правая стезя — к Свочу вам сейчас нельзя (хотя если очень хочешь повидаться, мазохист ты наш махровый, то флаг тебе в руки); ну а прямо пойдешь — когда-нибудь, в следующей пятилетке, Этерника найдешь. И что только за безумец строил этот замок? Поди, сам тут, в конце концов, заблудился и помер от голода, тоски и одиночества в самом хитроспрятанном из лабиринтов переходов и лестниц. И даже его привидение, а оно наверняка существует в связи с трагической кончиной, до сих пор не может найти дорогу к людям, и потому его никто из учеников и преподавателей ни разу не видел.

Минут через двадцать ребята все же добрались до цели, ступив на винтовую лестницу, быстро вознесшую их на площадку перед кабинетом директора.