Парнишка уверенно приблизился к камину и бросил кристаллик в огонь.

— Кабинет Никисии Стрикт в Нижнем Новгороде, — пламя желтушно вспыхнуло, вспучиваясь на глазах.

Каджи спокойно шагнул в костер, предвкушая, как бабуля страшно удивится, увидев перед собой вместо Янги с ответным посланием внука собственной непутевой персоной. Раз уж у Янки запросто получилось гульнуть к самому Этернику, то он-то чем хуже? А десяти минут парнишке за глаза хватит, чтобы покаяться перед бабушкой в неосмотрительности, приведшей к болезни. И даже голову пеплом посыпать не придется, камин об этом сам позаботится, вымазав его сажей. Хотя, как предполагал Гоша, их домашнее транспортное средство содержится в гораздо лучшем состоянии, чем у Верд-Бизара. У него-то камин казенный, а значит общий и в то же время ничейный. У семи циклопов, как говорится, дитятко и последнего глаза лишится. Если не по собственной инициативе, то сами одноглазые няньки поспособствуют, приложившись к личику «малыша» нежным кулаком чисто в воспитательных целях. Их драчливость давно уже стала притчей во языцех. А Прохор до жути домовитый домовой, извините за тавтологию. Технику он любит и следит за ее состоянием, надраивая до зеркального блеска. Да и шныряющие без конца туда-сюда бабулины гости давно уже отполировали все стены камина своими боками. Однозначно.

Аня была права. Ощущения от перемещения и впрямь захватывали дух, а сердце повергали в сладостный трепет, заставляя его то замирать от восторга, захлебывающего в собственном соку, то принуждали колотиться сумасшедшим галопом.

Едва Каджи попал в пламя, как почувствовал, что он просто растворился в нем на отдельные клеточки, и даже больше — распался на атомы. Но сознание оставалось у мальчика чистым и ясным. И хотя само перемещение свершилось за один короткий взмах ресниц, но впечатлений хватило бы на бесконечную вечность. Рассыпавшись по Вселенной крошками-атомами, Гоша вскоре уже вновь собрался воедино, стекаясь к некоему центру капельками живой подвижной ртути, но уже другим, изменившимся. Каждая его клеточка за этот миг, казалось, успела впитать в себя всю колоссальную мудрость космоса, правда, осознаваемую только на уровне подсознания. Но как бы там ни было, он в долю секунды пережил рождение и смерть Вселенной, чтобы затем вновь шарахнуть в Непроглядной Черноте Незыблемого Большим Взрывом Зарождения Нового Мироздания. Личного. Принадлежащего только ему, Каджи, и больше никому. Тело парнишки досыта напилось магической силы, и сейчас решение любой проблемы было по плечу, без ограничений. Попадись ему в этот момент Вомшулд, остались бы от него рожки да ножки. Да и то под вопросом…

Попался, как заказывали. Желание клиента — закон.

Страшно удивляться бабуле не пришлось. Нечего в ее-то возрасте на пустяки размениваться. Для таких случаев и помоложе маги найдутся. Внучок, например. Вот он и удивился. Даже — страшно удивился. Очень страшно, до жути. Но первоначальное удивление вскорости позорно сбежало. И остался только верный дружок Страх. Этот никуда не делся, а напротив заполнил собой все тело, разум и душу. Просочился в каждую клеточку тела, пинками выгнав начавшую обживаться и обустраиваться там мудрость космоса. Потом досталось по первое число и силе магической. Она обиделась, естественно, собрала манатки и торопливо покинула парнишку.

Вот и стоял он сейчас на подгибающихся ватных ногах, с дрожью в коленках и трясущимися пальцами рук, выплюнутый камином на место прибытия. Губы у Гоши беззвучно шевелились, тихо нашептывая. И вряд ли он репетировал приветственную речь, наполненную радостными и ликующими междометиями.

Там, где он «приземлился» кабинетом бабушки даже и не пахло. Зато отчетливо чувствовался запах застарелой гари, будто на прогулке по месту давнего пожарища. И мебель в противовес той древней, вычурной и красивой, что так нравилась Никисии, оказалась совершенно другой. Античности в ней было завались. Но вот вычурность с забавными завитушками в стиле барокко и рядом не лежала. Зато с избытком хватало мрачной угловатой готики, хотя если приглядеться повнимательнее, то сразу становится заметно, что эта готика ненастоящая, лживая, одним словом, — обманка. Обыкновенное псевдо. Красивое, не отнимешь, но все же псевдо. Да и красота мебели была холодная, скользкая, хищная и…голодная. Вот именно это ощущение всеядной прожорливости даже вещей, в первый же миг хлестко ударившее по чувствам парнишки, его и перепугало до почти полной потери пульса.

Несмотря на жарко полыхающий камин, в комнате было прохладно, если не сказать жестче. Возможно, что по причине свободно разгуливающего сквозняка. Каджи придирчиво осмотрелся вокруг, словно собирался взять комнату в долгосрочную аренду.

Окно, плотно занавешенное темно-синими парчовыми портьерами, наверняка приоткрыто. Занавесь хоть и выглядит тяжелой, но то и дело вздрагивает под напором ветра. Дверь висит на одной петле, покосившись, и, естественно, не закрытая. За ней в щель виден мрачный коридор, окончание которого теряется в кромешной темноте. И там, в этой темноте слышны невнятные таинственные поскрипывания, шорохи, вздохи и скрежет. А сам мрак, казалось, приближается, неторопливо наплывая завихряющимися щупальцами потемок, почувствовав прибытие еще тепленькой закуски. Кто пиццу заказывал?

Жуть!

В комнате, тускло освещенной единственной керосинкой, одиноко притулившейся в дальнем углу на покрытом толстым слоем пыли комоде, между прочим, не намного уютнее. Сказать честно, так просто хочется бежать отсюда со всех ног. Парнишка возможно так и поступил бы, да перемещающих кристаллов вблизи камина не наблюдалось. И вот тут ему стало по настоящему жутко.

Он еще раз обвел комнату взглядом, на этот раз более внимательным и заинтересованным, пытаясь отыскать жизненно необходимые кристаллы. Но ничего обнадеживающего не увидел. Грязные стены, задрапированные когда-то веселеньким шелком, теперь выглядели уныло, выгорев на солнце и растеряв краски, смытые настойчивым потоком неумолимого времени. В некоторых местах драпировка вообще оказалась прожженной насквозь. В этих зияющих дырах с рваными подпаленными краями виднелась неровная, грубо сработанная кладка из красного кирпича, скрепленного серым раствором.

Мебели в помещении оказалось немного. Уже упомянутый комод, красующийся пустыми провалами вместо ящиков. Обширный письменный стол с отломанной ножкой жался к одной из стен, словно инвалид, боящийся упасть. Опираясь на нее же, привалилось в уголке трюмо с разбитыми зеркалами и выпотрошенными ящиками, валяющимися рядом.

Все пространство на полу между столом и трюмо было завалено всевозможной мелочью, поломанной, покореженной и разбитой. Подсвечник с огрызком свечи, на который, казалось, слон нечаянно наступил, расплющив основание. Ворох растрепанных гусиных перьев, сломанных пополам. Обрывки пергамента, аккуратные, если так можно выразиться. Они желтели исписанными мелкими квадратиками, густо присыпав прочий хлам, и создавалось впечатление, что их рвали и раскидывали специально, затрудняя возможность прочитать написанное. Очень похоже, будто кто-то неведомый, в спешке покидая насиженное местечко, уничтожал компромат, дабы другим не достался. Осколки хрустальной посуды, мелкие и жалкие, довершали картину полного разгрома. Целыми, относительно конечно, выглядели лишь два кресла, расположившиеся по обе стороны от камина, развернувшись к нему высокими спинками. И маленький журнальный столик вблизи одного из них с песочными часами на нем, невесть как сохранившимися в целости. Как ни странно, но столик и кресла не были покрыты пылью, хотя на всем остальном ее слой достигал толщины в пару пальцев.

Да еще пол, покрытый цветастым ковром, до тошноты грязным и истоптанным, был к счастью цел. Провалов и проломов в нем на первый взгляд не наблюдалось. Хотя ноги поломать можно запросто, если разгуливать по комнате, мечтательно уставясь в закопченный потолок. Хлама на полу валялось ровно столько, чтобы такая прогулка не продлилась больше трех секунд. Впечатление в целом: ничего хорошего здесь не было. А ценное давно уже сперли более шустрые охотники за сокровищами. И уж тем более ни что не предвещало радости. Особенно на этом настаивало уверенное, хотя пока еще далекое цоканье подкованных сапог в темноте коридора, спешно приближающееся к двери.

Вот она уже и распахнулась, повинуясь сильному удару. Ну, по правде говоря, ее просто сорвало с единственной петли, и она шумно грохнулась на пол, подняв тучу пыли и заставив Гошу испуганно вздрогнуть. Затем на свет из мглы коридора показалась уродливая лапа, скрябнувшая по косяку коготками, которым пора было бы сделать маникюр. Драчовый напильник вполне подошел бы для такой процедуры. Или парочка, потому что один наверняка быстро затупится. Опосля лапы в проем заглянула рожа. Конечно простите за выражение, но лицом называть образину оборотня выше наших сил.

Рожа была самая, что ни на есть зверская, злобная и противная. Безумные глаза, глубоко посаженные под сильно выступающими надбровными дугами, тупо жаждут крови. Но несмотря на глубину посадки, они в то же самое время как бы на выкате, будто собрались вот-вот выскочить из орбит. Их белки были настолько часто пронизаны сеткой кровеносных сосудов, что белого цвета в них осталось разве что в названии. Вертикальные щели черных зрачков разом сузились, уставившись в упор на Каджи, тихо и мирно шизеющего от ужаса «приятной» встречи. Давненько не видались. Целый год парнишка только об этом и мечтал, просыпаясь по ночам мокрый от холодного пота, хоть выжимай, если ненароком кошмар привидится о маленьком приключении в таверне «Слеза дракона». Там тоже в гости парочка сродных красавцев завалилась посреди Гошиного сладкого сна. Пообщаться. И у этого ходячего недоразумения видать такие же планы на сегодняшний вечер.

Монстр, оживленно принюхиваясь, шагнул внутрь комнаты на полусогнутых ногах, а скорее лапах. Сгорбившийся, неуклюжий с первого взгляда, тело лысое, голова плешивая, весь в переплетениях бугров мышц, одним словом — записной урод. Хотя на вкус и цвет, как известно… Задрав морду вверх, красотуля разинул пасть с крупными желтоватыми клыками и, не обращая внимания на неэстетично стекающую по щекам слюну, собрался пропеть гимн здоровой и натуральной пище. Фиг с ними, с очками, мантией и ботинками. Главное, что без холестерина и красителей, идентичных натуральным.

— У-у-у! — зычно начавшееся пение через пару секунд перешло на жалобный скулеж, перемежаемый обиженными всхлипами здоровенного шнобеля, по которому собственно крепко и досталось. — У !.. У… у…

— Пшел вон, скотина пучеглазая! — второй удар кулака, подтверждающий серьезность прозвучавшего приглашения зайти в гости в следующий раз, теперь пришелся на ребра, отчетливо хрустнувшие. — Какого…хм-м…ты вообще поперек батьки в пекло лезешь?! Я вот тебя…

Что он сделает с монстром, человек, одетый в черный приталенный плащ с накинутым на голову капюшоном, так и не досказал. Все равно слушать оказалось некому. Оборотень, которому адресовалась угроза, на всех четырех лапах уже ускакал во тьму коридора, умудрившись даже увернуться от прощального дружеского пинка крепким подкованным сапогом по копчику. Так что замах мужчины пропал втуне, что его, похоже, сильно огорчило. Расстегнув широкий пояс, охватывавший его стройную талию, на котором болтались красивые инкрустированные ножны с изящной рукояткой стильного узенького ножичка, едва достающего до колена, незнакомец в сердцах зашвырнул свою сбрую подальше в угол. И только после этого повернулся вполоборота к парнишке, таким образом, что его лицо по-прежнему осталось невидимым, спрятавшись в темноте капюшона. Да и не очень-то Гоше хотелось его видеть. Он сейчас напряженным мыслительным процессом был занят по самую маковку.

Тут Каджи, из-за пережитого молчаливый, притихший и плохо соображающий, невольно подумал о том, что поспешил с эпитетами. Человек? Мужчина? Незнакомец? Черта лысого! Да это ж никак Вомшулд Нотби, язви его осклизг в печенку! Собственной ненавистной, хотя и не видимой образиной. Вряд ли человеческой, наверняка из очередной мутной дымки сотканной. Но, тем не менее, вполне реальной, раз кулаками за будь здоров машет. И уж стопудово — знакомой образиной. Ну, а насчет мужчины — кто ж его разберет? В прошлом году он гостевал в теле у Дримы Ловью, самой натуральной вейлы. Ужасно миленькой и привлекательной, стоит заметить. Хотя вроде и тогда Князь Сумрака разговаривал вполне мужским голосом, да и действовал не по-бабьи решительно.

— Чего рот разинул? — шутливо поинтересовался Серый Лорд, с комфортом устраиваясь в кресле рядом с журнальным столиком. — Не рад что ли встрече? Да ты присаживайся, Гоша, в ногах правды нет. Поговорим за жизнь, обсудим совместные планы на будущее. Уж десять минут для дружеского общения, я думаю, мы сможем выкроить из нашего напряженного жизненного графика.

Вомшулд сделал приглашающий жест, указав на соседнее кресло, и вольготно вытянул ноги, откинувшись головой на высокую спинку. Весь его вид говорил о том, что Князь Сумрака сегодня малость подустал, мотаясь по неотложным злодейским делам, а сейчас он будет блаженствовать, коли выпала возможность расслабиться. Попутно Нотби выпростал руку, затянутую не без элегантности в белую шелковую перчатку, подхватив песочные часы. Он перевернул их, задав отсчет времени, и мелкие песчинки потекли сверху вниз из того, что было — в то, что возможно будет.

— В заднице правда тем более не сыщется, — угрюмо буркнул Каджи, твердо решив, что с этим субъектом нужно вести себя построже. А маленькая толика хамства и вовсе не повредит: Вомшулд кое-что похлеще заслужил, жаль только Гоше сейчас не по силам ему собственноручно шею свернуть. А свернуть ой как хотелось! Хотя бы из-за пропавших по его милости родителей, которых парнишка больше всего на свете хотел бы найти, чтобы наконец-то обрести полноценную семью. Счастливую и любящую. — Я уж как-нибудь на своих двоих постою. Молодой покамест.

— А ты шутник, оказывается, — раскатисто расхохотался Серый Лорд. Смех длился всего лишь несколько секунд, но от него кровь в жилах у Каджи сковало морозом похлеще, чем от невысказанных угроз.

Вомшулд внезапно вскинул правую руку в направлении коридора. С кончиков его пальцев тут же сорвались несколько блестящих молний, стремительно умчавшихся во тьму. Там раздались последовательно треск, похожий на электрический разряд, глухой удар чего-то массивного о стену и протяжное жалобное поскуливание.

— Никак не могу отучить местных оборотней от дурной привычки подслушивать мои разговоры, — спокойно проинформировал собеседника Нотби. — В бою они смотрятся неплохо. Но в остальном — тупые и примитивные до жути. Все их интересы на трех пальцах сосчитать можно: порвать, пожрать, поспать. Ну еще изредка сунуть свой нюхальник, куда не просят. Аж завидки берут: ни забот, ни хлопот. А мне тут, блин, о мировых проблемах голову ломать приходится. Покамест в одиночку.

Вомшулд рассуждал обыденно, будто делился со старым приятелем впечатлениями о скучной и привычной поездке в субботу на дачу. Потом последовал непринужденный взмах обеими руками, затем плавно опустившимися вниз, словно дирижер попросил оркестр малость поумерить пыл и играть спокойнее. В проеме двери между косяками ощутимо повис невидимый глазу силовой магический занавес. Его присутствие выдавалось разве что легким зыбким маревом, точно там колыхался поток теплого воздуха, поднимающийся над раскаленным песком пустыни. Да бесчисленное множество мерцающих звездочек цвета индиго откровенно заявляло понимающим толк в чудесах: лучше не приближайся, здоровее будешь.

Покончив с установкой защиты от несанкционированной прослушки, Вомшулд соизволил впервые полностью повернуться к Каджи, серьезно взглянув ему в глаза. Но лучше бы он этого не делал. Мальчик едва сознание не потерял от неожиданности, столкнувшись в упор с пронзительным взглядом карих глаз. Лицо у Князя Сумрака все же имелось, хотя и оказалось, как ранее предполагал Гоша, не совсем человеческим. Нет, его черты были достаточно нормальными, но немного зыбкими и расплывчатыми, словно и впрямь слепленными из болотного тумана, дыма костров и дождливой измороси. Но вот чего парнишка точно не ожидал, так это того, что на него будет таращиться настолько знакомая физиономия. Насмешливая, прекрасно понимающая, как сейчас ошеломлен увиденным Каджи, и потому до безобразия довольная, словно у Моськи безнаказанно облаявшей слона. На парнишку смотрел с ехидным злорадством его старший брат-близнец.

Вранье все это! Не может близнец быть таким взрослым. А тем более настолько ненавистным. Скорее уж это сам Гоша на себя смотрел, тот, каким он станет, когда вырастет. Заметно возмужавший. Но, несмотря на молодость, уже умудренный опытом, могущественный, непобедимый, знакомый, родной до каждой черточки лица, до единого волоска,…и абсолютно чужой. Мысли парнишки пронеслись крикливой стаей сорок по голове и кратко резюмировали: бред, абсурд, чепуха! Этого не может быть, потому что… Потому… А почему, собственно, не может? Или ты своим глазам уже не веришь, Каджи?

— Рот можешь закрыть, а то ворона залетит, — милостиво разрешил Вомшулд, изогнув бесцветные губы в слабом подобии улыбки. — Обниматься и лобызаться в десны, я так предчувствую, мы не станем. Да и время на такие глупости нет. Нам с тобой нужно обсудить одну насущную проблемку. И не стоит из-за нее задерживать Монотонуса. Он ведь на рыбалку собрался, если я не ошибаюсь?

Осведомленности Серого Лорда о происходящем в Хилкровсе можно было позавидовать. Хотя после секундного размышления, Гоша пришел к логичному выводу, что не зависть красит человека, а он ее раскрашивает: в белую, черную, серо-бестолковую. И объяснение нашлось простое. Еще бы Нотби был не в курсе всех событий, когда у него в школе такой талантливый шпиен имеется — душка Своч Батлер. Этот злыдень даже к директору в доверие сумел втереться, что наверняка оказалось не так просто сделать.

«Я не думаю, что Своч когда-нибудь захочет причинить тебе зло, скорее наоборот, — с ядовитым сарказмом мысленно процитировал парнишка слова Верд-Бизара, сказанные ему почти год назад. От себя же он дополнил: — Конечно, зачем самому причинять зло? Есть более достойный кандидат для этого. Тот, кому по предсказанию положено причинить зло, а попросту — убить. Нужно всего лишь сдать Каджи с потрохами с рук на руки. А самому остаться чистеньким и улыбающимся…мерзавцем! От кого, как не от Своча Князь Сумрака узнал, что Гоша сегодня будет перемещаться через камин? Но умудриться подстроить ловушку — для этого нужно и впрямь быть крутым магом, если учесть, что сеть строго контролируется министерством. А там ведь не дураки работают. Или все же дураки?»

Возможно мысли парнишки отразились на его лице. Хотя нельзя исключать, что Нотби просто залез в череп к Каджи и бегло пролистал его сугубо личные заметки, настолько пронзительно зрачки Серого Лорда всматривались в лицо мальчика, словно маленькие буравчики, впиваясь в районе переносицы. И усмешка Вомшулда стала еще ехиднее и противней.

Песок в часах тем временем продолжал беззвучно осыпаться вниз, неукротимо сокращая отведенный на мирные переговоры срок. Нотби бросил короткий взор в их сторону и вздохнул грустно, словно сожалел о краткости беседы с закадычным другом.

— Перейдем к делу, Гоша, иначе тебе влетит по первое число от Хлипа, который сегодня уже вдосталь нанервничался из-за твоей чокнутой подружки. А такое развитие событий не вписывается в мой план. Итак, я с полной серьезностью предлагаю тебе отличнейшую сделку, о которой знать будем только ты и я. Давай объединим твою молодость и мое могущество в одно целое. И нам тогда не будет равных среди волшебников. Ты только подумай, какие перспективы откроются перед тобой! Ты сможешь, еще малость подучившись, воплотить в жизнь любую свою самую сокровенную мечту, которая казалась до этого невыполнимой. Я, обладая обширными знаниями в практической и теоретической магии и, не буду скромничать, огромной колдовской мощью, тем не менее, лишен по прихоти глупой судьбы физического тела. Что не доставляет мне радости, нечего скрывать. А ты, имея его и даже, по мнению многих, наделенный от природы хорошим запасом магической энергии, напротив не знаешь самых элементарных заклинаний.

Вомшулд резко вскинул вверх ладонь, призывая Каджи оставить свои возражения при себе. И ежу понятно, что парнишка хотел сказать. Пройдет всего лишь несколько лет, и он всему научится. Хилкровс — лучшая колдовская школа в мире. И преподаватели в ней замечательные. Ну, за исключением Своча Батлера, разумеется. Да еще Хитер Джакетс не ахти как нравится. Но и они учат вполне терпимо. Только все возражения, такие крепкие и монолитные с виду, разбились об одну единственную фразу Князя Сумрака, тихо брошенную вскользь, мимоходом:

— Я знаю столько всего интересного, тайного о подноготной магии, о существовании чего наверняка даже Этерник не подозревает, не говоря об остальных. Так что твои возражения — пустое сотрясание воздуха и не аргумент для отказа. Ты подумай хорошенько. У тебя еще есть несколько минут в запасе. А чтобы твои мысли пошустрее шевелились в нужном направлении — выгляни в окно. Перед твоими глазами откроется прекрасный пейзаж, наглядно иллюстрирующий, к чему чаще всего приводит тупое упрямство из идеологических соображений.

Парнишка покорно послушался и подошел к окну. Откинув в сторону тяжелую портьеру, он ошеломленно смотрел вдаль с высоты примерно четвертого или пятого этажа. Ветер, насквозь провонявший застарелой гарью, трепал его темные волосы, врываясь через разбитое, а вовсе не приоткрытое окно.

Башня, по стилю архитектуры принадлежавшая скорее небольшой крепости на старорусский манер, чем средневековому европейскому замку, была угловой. Если смотреть прямо, то взгляд упирался в покосившиеся, кое-где основательное просевшие крыши приземистых домишек посада. Местами они зияли черными дырами провалов. Окна во многих домах отсутствовали, и они подслеповато таращились в кривые переулочки пустыми глазницами. Двери или висели на одиноких петлях, покосившись, или красовались во дворах, валяющиеся в грязи. Даже с такой высоты Гоша прекрасно видел, что они истоптаны бесчисленным множеством крупных звериных лап. Подобных следов хватало везде, куда только мог дотянуться его взгляд. Они четко отпечатались в грязи, начинающей каменеть из-за первых осенних заморозков. Заборы вокруг жилищ почти не сохранились. В крайнем случае, в вертикальном положении. Большинство просто валялось там, где должны были бы стоять. И сразу становилось понятно, что упали они вовсе не из-за старости, подточенные безжалостным временем, а снесла хлипкую преграду неукротимая сила, злобно прущая напролом в поисках жратвы и кровавых развлечений.

Справа виднелась короткая площадь, окруженная с трех сторон тесно обступившими ее лавчонками. «Наверняка площадь называлась Базарной или в том же торговом духе», — промелькнула у Гоши грустная мысль. С четвертой стороны торговая площадка, единственная в посаде вымощенная булыжником, упиралась в глубокий крепостной ров, заполненный мутной стоячей водой, поросший худосочной осокой и блеклыми кувшинками, затянутый ряской. Раздолье для лягушек, которые и сейчас изредка лениво поквакивали, жалуясь соседкам на противную погоду, плавно соскальзывающую в зимние холода.

В дальнем от Каджи углу площади размещалась небольшая церквушка. Ее некогда белые стены теперь демонстрировали миру черные подпалины над проемами окон и двери. Видимо огонь вспыхнул изнутри, рожденный мощным заклинанием, и распространился мгновенно вширь и ввысь, потому-то никто из ищущих спасения под сводами святого места не спасся. Откуда парнишка это знал? Лучше и не спрашивайте! Не знал он, а чувствовал. И от подобного ощущения его так сильно замутило, что едва не вывернуло наизнанку.

Гоша перегнулся через подоконник, жадно хватая ртом сырой прогорклый воздух, не приносивший облегчения. Его затуманившиеся от слез глаза скользнули взглядом по голому лесу с частоколом мертвых деревьев, стоявшему чуть левее башни. Потом взор прокатился волной по незасеянному полю, давшему ныне приют обильным зарослям сорняка, полыни, конского щавеля и чертополоха. И в окончании беглого осмотра унылых запущенных окрестностей глаза уткнулись в подножие башни.

Ох, лучше бы ему было не смотреть вниз. Зачем ему это понадобилось? Но теперь-то уж поздно, время вспять не воротишь.

Прямо под окном лежал, хотя нет, валялся неопрятной грудой скелет. И с первого взгляда было видно, что над ним основательно поработали чьи-то крепкие клыки и клювы, обглодав во многих местах кости до мрачной желто-белой неприглядности. Судя по размеру останков и одежды, частично сохранившейся, погибший был Гошиным ровесником. А если и старше, то всего на год или два. По позе, в которой замер мальчик, угадывалось, что он сперва выпал, или скорее был выкинут из окна, а уже потом им попотчивались. Одежда оказалась разодранной в клочки, там, где до нее дорвались зубы и когти. Но сильно помятая мантия сохранилась почти целиком. На ее грязном черном фоне с заметным сдвигом в синеву до сих пор еще изредка тускло вспыхивали редкие язычки желтоватого пламени.

Такое зрелище оказалось последней каплей. Каджи все же вывернуло наизнанку. Все, что он съел за ужином — было извергнуто, не принеся пользы организму, а наоборот мучая парнишку новыми и новыми позывами рвоты. И лишь когда внутри него осталась одна желчь, да и то скорее разлитая в душе, растворившаяся в крови, а желудок сжался в последней судорожной спазме, он обессилено повис на подоконнике. Лоб был мокрым от пота, меж лопаток струился холодный ручеек, тело покрылось липкой испариной и гусиной кожей. А в глазах поселилась боль, настолько нестерпимо, смертельно выжигающая изнутри, что хотелось скрипеть зубами от бессильной злости на нее и орать в смурное небо благим матом, проклиная все и всех, сотворивших с этой планетой такое .

Мир, окружавший Гошу, был стопроцентно мертвым. Он так ясно чувствовал его застывшую в скорби пустоту, что прозвучавший вдали едва слышный вой оборотня стеганул по натянутым нервам с неистовой силой, заставив испуганно вздрогнуть, будто вопили прямо в ухо. И не один жалкий вервольф, а целая стая.

— Выпей, легче станет, — Вомшулд всего лишь щелкнул пальцами, и перед Каджи завис в воздухе стакан, наполненный прозрачной жидкостью, в дрожании которой отражался, играя бликами, свет керосинки. — Не боись! Это обыкновенная вода. Я не собираюсь тебя отравить. Зачем ты мне мертвый нужен будешь?

В подтверждение правдивости и разумности своих доводов Нотби пожал плечами, криво усмехнувшись в ответ на взгляд парнишки, отчасти непонимающий, а по большому счету открыто ненавидящий. Князь Сумрака легко выпрыгнул из кресла, приблизился к Гоше и, аккуратно ухватив тонкое стекло стакана двумя пальцами, сделал крохотный глоточек. Даже мизинчик в сторону отставил, эстет недобитый. А потом протянул воду мальчику.

— Как видишь, я попробовал и не отравился. Так что тебе нечего опасаться, Гоша.

В горле у Каджи на самом деле першило. И еще во рту скопилась противная горькая слюна, которую никак не удавалось проглотить. Пара добрых глотков могла бы исправить положение. Но вместо этого парнишка с силой ударил по протянутой руке Вомшулда. Стакан отлетел к трюмо, расплескавшись по пути крохотным дождем, и со звучным хлопком ударился о стену, брызнув во все стороны мелкими осколками стекла, которых на полу и так было достаточно.

— Ты!.. Ты!.. — задыхаясь от клокочущей в груди ненависти, Гоша не сразу нашел слова, хотя они и крутились на самом кончике языка. — Ты чудовище, Вомшулд! Убийца! Нет, ты даже хуже!..

Что могло быть хуже, так и осталось невысказанным. Нотби, явно удивленный, озадаченно изогнул брови. На лбу у Серого Лорда прорезались горизонтали морщинок, отображая напряженный мыслительный процесс. Потом его губы вытянулись трубочкой, и из них раздался тихий свист. А указательный палец Вомшулда, уткнувшись в его висок, сделал несколько активных вращательных движений, намекая на неполную дееспособность мальчика.

— Совсем дурной стал, Каджи? Так ты решил, что это я здесь порезвился? Ну, извини, — паясничая, Князь Сумрака раскинул в стороны руки, слегка склонившись в дурашливом поклоне. — Придется тебя разочаровать. Вот уж в местном бардаке я участия не принимал и совсем не при делах. Когда я случайно нашел этот мирок, здесь уже все так и было. Я палец о палец не ударил, если не считать того, что пришлось завалить несколько особо наглых оборотней. Зато остальные сразу признали во мне хозяина.

Комичность ситуации заключалась в том, что если посмотреть со стороны, то было похоже, будто «гроза всех светлых сил» оправдывается перед сопливым мальчуганом, превратить которого в мокрое место Вомшулду и труда не составляло. Достаточно лишь легкого движения руки, и через пару месяцев никто и не вспомнит, как его звали. В полнейшем расстройстве Нотби плюхнулся в жалобно скрипнувшее кресло и, хмуро глянув на Гошу, принялся ожесточенно массировать подбородок. Но быстро совладав с гневом, Серый Лорд продолжил ровным бесстрастным голосом, словно его секунду назад и не захлестнула с головой волна яростного негодования:

— Да ты особо не расстраивайся. Они все здесь получили то, что заслужили. Я же говорю, что порой нужно уметь идти на компромиссы. А местные людишки решили до конца следовать принципам, упершись в них рогом. Одним во что бы то ни стало, понадобилось отстоять свою свободу и независимость, не считаясь с жертвами. Хотя, лично я сомневаюсь, что они были по настоящему свободны хоть раз в жизни. Мы всегда от кого-нибудь или чего-то зависим, подчиняемся всем, кому не лень, и всему, что ни попадя. Эти вот, — он пренебрежительно обвел взмахом руки комнату, — стали заложниками своей глупой морали, не позволяющей преклонить колено перед более сильным и, как им померещилось, злобным противником. Другому со своими сторонниками приспичило показать, кто в доме настоящий хозяин, грохнув кулаком по столу, а несогласным попросту сломав хребет. Ну и понеслось, поехало. Через несколько лет ожесточенного противостояния они уже даже и не помнили, из-за чего конкретно началась свара, но с тупым упрямством продолжали мочить друг друга направо и налево. И все так перепуталось в результате, что и не понять было, кто друг, а кто враг. Убийства, пытки, похищения, сжигание на кострах любого, кто хоть в чем-то отличался от серой толпы, навешивание позорных ярлыков, изгнание из общин и городов, — все это настолько вошло в привычку у обеих сторон враждующих, что стало нормой жизни. «Кто не со мной, тот против меня!» — самый актуальный лозунг этого мира. А кто против — тех к ногтю, раздавить как вошь. Как видишь, победителей не оказалось. Все они проиграли. Упиваясь своей ненавистью к противнику, захлебываясь от патриотического восторга, и те, и другие высвободили под конец противостояния из закоулков душ и миров такие ужасные силы , что просто не смогли с ними совладать. А те в свою очередь принялись беззастенчиво уничтожать всех подряд без разбору. Вот тогда, поняв, что натворили, обитатели этого далеко не худшего мира, — зря ты так подумал, Гоша, — попытались объединиться, чтобы противостоять демонам, да было уже поздно пить валерьянку, коли сердце вырвали. Пошинковав все в капусту, демоны убрались восвояси. По чистой случайности только оборотням удалось выжить, из-за того, что они были у демонов на подхвате. Но и они обречены. Не умея ничего созидать, они сожрут сперва всю живность в округе, а потом примутся за истребление друг друга. Этому миру уже не возродиться: и отныне имя ему — Проклятая Пустошь…А вот мне, например, так и не ясно до сих пор: а кто из них хороший-то был? Белые маги, черные, пришлые демоны или оборотни? А может я, потому что успел лишь к шапочному разбору? И не пришлось мне ломать голову: на чью бы сторону встать? Может подскажешь, Гоша, кто заслужил в этой свалке посмертной славы героев? А то что-то мне не климатит подобно им на грабли наступить, если ты тоже окажешься, как и местные обитатели, упрямым и «несгибаемым борцом за справедливость». Победа такой ценой мне не нужна. Я ставлю перед собой совсем другие планы и цели.

Нотби замолчал, задумчиво уставившись на часы, в которых последние песчинки устремились к узкой горловине между Будущим и Прошлым, которую мы ошибочно воспринимаем как Настоящее. А его и нет вовсе! Одна видимость. Пшик, и кончилось, оставшись в памяти очередной несбывшейся надеждой.

Вомшулд тяжко вздохнул, бросил искоса взгляд на Каджи, потерявшегося в собственных мыслях и чувствах. Разум парнишки пытался понять и принять доводы Князя Сумрака, хотя бы частично согласившись с ним и зачехлив на время оружие. До тех пор пока парнишка не почувствует себя настолько сильным, что будет готов очистить мир от присутствия Нотби, нарушив вынужденное перемирие. Сердце же вопило, чтобы Гоша не поддавался на провокацию. Не может быть никаких соглашений с темными силами! Даже временных. Внутренний голос, которому вообще-то полагалось бы стать независимым арбитром в споре, только мерзко хихикал, потирая ладони в предвкушении потасовки. В итоге каждый остался при своем мнении, вволю подрав горло и намахавшись кулаками, а Каджи продолжал пребывать в тупой растерянности, так и не решив: как быть, с кем пить, и где же правда?

Вомшулд плавно провел рукой снизу вверх, почти касаясь раскрытой ладонью часов. К изумлению Гоши песчинки, отсчитывающие время, пустились в обратный путь, нарушая все известные ему законы физики. Вокруг парнишки ничего не изменилось, но его не покидало странное ощущение, что время на самом деле обратилось вспять. И даже показалось на краткий миг, что он услышал, а скорее почувствовал его легкое недовольное брюзжание по поводу чудачеств Серого Лорда.

— Я и не подозревал, что ты такой нерешительный тугодум, Каджи, — хмыкнул Нотби. — Боже мой Единый, и я собираюсь стать частью этого слюнтяя?! Неужели ты не видишь очевидного, глупец? У тебя имеется только один правильный вариант ответа. Все остальные, как бы гордо и красиво они ни звучали, — всего лишь первый шаг к тому, что ты лицезреешь сейчас вокруг себя. Только уже в другом мире. В том, который тебе нравится, который дорог, о котором, я это знаю, ты столько мечтал, живя в окружении презренных маглов. Ты готов превратить его в безжизненную пустыню?

— Значит, если я откажусь, то ты уничтожишь мой мир, истребив всех сопротивляющихся? — от отсутствия решения головоломки в парнишке пока еще глухо, но настойчиво зарычала безрассудная ярость. — А если соглашусь, то ты его попросту захватишь? И лишь затем перебьешь всех несогласных с твоим произволом. Добровольно согласятся, я подозреваю, немногие. Что стенкой по лбу, что лбом о стену, — один фиг больно. — Каджи показалось, что правильный ответ найден, и он произнес приглушенно, но решительно: — Но ты забыл о предсказании. Ты проиграешь, Вомшулд. Пусть я погибну тоже, но тебе не победить… И…мне противно помогать тебе. Твоими стараниями пропали мои родители. Где они, а? Верни мне их, и тогда я, так и быть, подумаю над твоим предложением…

— Стоп, стоп, стоп, — вскинул руки Нотби, сморщившись, словно от зубной боли. — Угомонись, парниша, тарахтишь как жук в спичечной коробке. Ростом еще не вышел условия мне ставить, «спаситель мира», — он иронично осклабился. — Хотя если ты спаситель, то где в таком случае твоя мини-юбчонка? Согласно моде в этом году все спасители просто обязаны щеголять в плиссированных юбочках и должны покрасить волосы в ядовито-зеленый цвет. Видимо это их секретное оружие. Ох, боюсь, что не переживу скорой встречи с очередной героиней. Наверняка загнусь от смеха. Если, конечно, не…

— Ты не посмеешь тронуть Янку даже пальцем! — Гоша постепенно распалился, со злостью наблюдая за развеселившимся Серым Лордом, сжав в бешенстве кулаки. Глаза парнишки хищно сверкнули за стеклами очков.

— Почему же это я не посмею? — откровенно изумился Князь Сумрака. — Очень даже посмею. Ты правильно напомнил мне про предсказание, хотя я бы на твоем месте на нем не зацикливался. Предсказания — штука изменчивая, как ты уже успел неоднократно заметить. Конкретно касающееся нас — уже второй раз выкидывает неожиданные фортели. Тебе, Каджи, так не показалось? Странно, да? Запомни мальчик на всю оставшуюся жизнь: мы сами творим предсказания и сами же их разрушаем. Одним лишь неправильно сказанным словом, одним шагом не в ту сторону, куда ожидалось. Да мало ли чем мы их изменяем! Но раз ты так настаиваешь на неизбежности предначертанного, то я могу заняться попутно и твоей любимой…подружкой. Изволь, мне не составит большого труда отравить ей жизнь. Да и не стоит таким жить, согласись. Она же — полукровка…

— Только попробуй! — голос парнишки сорвался на крик, а сам он уже был готов через миг броситься на Вомшулда, чтобы задушить его голыми руками. Да вот только как можно задушить того, у кого тела как такового нет? Или есть? Но все равно это не тело. — Если хоть один волосок упадет с Янкиной головы, я тебя из-под земли достану и собственными руками…

— Ого! Вот такой ты мне начинаешь нравиться, Гоша. Все-таки я не ошибся. Есть в тебе задатки истинного властелина мира, — шутливо вжавшись в спинку кресла, Нотби расплылся в довольной улыбке, радостно сверкая глазами и выставив вперед ладони, словно пытался спрятаться за ними. Но вскорости ему надоело кривляться, и он вновь вальяжно развалился на сиденье, закинув ногу на ногу. — А еще яростнее можешь крикнуть, так чтоб даже у меня мороз по коже пробежался?

Парнишка промолчал. Ему стало стыдно за свою глупую выходку. Что он может сделать Вомшулду? Ровным счетом ничего. Даже щелбан в лоб закатить не получится, хотя это самое маленькое и безобидное из того огромного списка, что пришпилен на видном месте в памяти для освежения оной.

— Не можешь, — после минутного молчания, приглушенно произнес Нотби в сумрачном раздумьи, печально констатируя факт. — Ты глуп, Каджи! Чтобы победить отъявленного злодея недостаточно быть просто добреньким для всех окружающих. Опыт многих поколений показывает, что добро почти всегда проигрывает, если конечно, ты не читаешь красивую сказку. Таковы реалии настоящей жизни. Чтобы ухватить птицу-победу за хвост, ты должен наоборот сам превратиться в ходячий ужас. Да не в простой, а в такой, чтобы твой противник штанишки с перепугу испачкал.

Серый Лорд вновь замолчал, мерно покачивая ногой. Видимо он специально взял паузу, давая парнишке возможность усвоить и переварить услышанную только что «истину». Посчитав, что достиг желаемого, Вомшулд строго посмотрел на собеседника и огорошил прямым вопросом в лоб, без излишнего политеса:

— Ну? И как ты собираешься меня победить?

В комнате повисло мрачное, тягостное молчание. Краше интерьер от этого не стал. Наоборот, даже блеклое пламя в керосинке испуганно затрепыхалось, почти оторвавшись от фитиля и зависнув в воздухе. Едва не потухнув, оно мигнуло несколько раз и все же решило повременить с окончательным исчезновением. Нехотя, будто пересилив себя, огонек опустился ниже, соединившись с быстро заскучавшим в одиночестве фитилем. Тот радостно принял дружка в объятия, напоил свеженьким керосинчиком, и в помещении стало маленько светлее.

Так и не дождавшись, когда Гоша раскроет свои стратегические планы кампании по уничтожению всемирного зла, Вомшулд решил малость подкинуть дровишек в костерок замешательства парнишки. Так сказать, для полного и безоговорочного счастья. А может он решил вволю поиздеваться над ним, окончательно добив Каджи неразрешимыми в силу его юного возраста дилеммами.

— Значит, говоришь, тебе противно мне помогать? Ну-ну. Интересно только, почему тебе было отнюдь не противно схватиться за мою руку, предложившую помощь, когда ты в ней отчаянно нуждался, едва не утонув? Просвети меня, неуча, окажи милость. Что-то мне в тот раз показалось, будто ты, Гоша, не сильно надеялся на подмогу тех, кого сейчас с таким жаром защищаешь, собираясь спасать их от меня, ужасного, злого и коварного. А ты подумал о том, нуждаются ли они в твоем спасении? И достойны ли его? Так ты все еще готов ради этих бездушных, зазнавшихся и зажравшихся тварей пожертвовать своей драгоценной жизнью? Вольному — воля, только ты от них даже спасибо не дождешься, не говоря о прочем.

— Так, значит, я тебе должен быть благодарен за спасение? — Ошеломление смешалось с уверенностью в кисло-горький коктейль. — Но это был всего лишь сон! — запальчиво воскликнул парнишка, скорее пытаясь убедить в этом самого себя, чем возражая Нотби.

— Ты в этом уверен? — Князь Сумрака вскинул вверх левую бровь, отчего его лицо стало невыносимо ироничным. Но он не остановился на достигнутом, а театрально похлопал в ладоши. Тихо, медленно и ехидно, словно богач на представлении балаганных лицедеев, остановившийся посмотреть от скуки, а не из-за любви к примитивным игрищам черни. — Браво. Твои умственные потуги объяснить сложности жизненных коллизий простыми и понятными образами заслуживают…наказания.

Гоша непроизвольно отшатнулся на шаг назад, словно его собирались ударить, хотя Вомшулд даже не шелохнулся. Злодей лишь коварно зыркнул на парнишку исподлобья взором, пронизывающим насквозь и наполненным обжигающим, ледяным холодом.

— Не бойся, я не причиню тебе физических страданий. В моем арсенале есть инструменты для наказания глупцов куда более жестокие и мучительные. Я заставлю тебя, Каджи, добровольно принять мою сторону…

— Никогда, я не…, - но властный взмах руки оборвал на полуслове робкие возражения парнишки.

— Вот и сейчас ты вновь ошибся, Гоша. И скоро ты сам поймешь почему. А затем и придешь к правильным выводам, что, по логике вещей, заставит тебя самого искать со мной встречи и умолять о единении как можно скорее. — Взгляд Серого Лорда приобрел яркий оттенок запредельной хитрости. — Просто я сейчас ничего не стану тебе рассказывать о судьбе твоих горячо любимых и обожаемых родителей. Зачем мне преподносить врагу такой сказочный подарок? Я лишь только замечу вскользь, что после того, как мы с тобой объединились бы в одно целое, ты стал бы обладателем невероятной по обширности запасов кладези знаний. Попросту говоря, ты знал бы абсолютно все, что известно мне на данный момент. Но раз ты отказываешься, то…

Нотби, криво усмехнувшись, развел руки в стороны. Мол, сожалею, но с глубоким прискорбием сообщаю, что ничего не могу поделать с собой. Вот такой я паразит. А когда парнишка, осознав, к чему привело его тупое упрямство, поднял на него взгляд полный горьких слез, прекратив рассматривать носки своих ботинок, Князь Сумрака спокойно, даже буднично объявил:

— …не смею больше задерживать. Мои возможности в растягивании пружины времени тоже, знаешь ли, не безграничны. Проваливай ко всем чертям, Каджи!

Вомшулд резко вскинул правую руку, и с кончиков его пальцев сорвались оранжевые язычки пламени. Они переплелись, оторвавшись от источника колдовской силы, скомкались и смялись, приняв форму большого шара. Затем, переливаясь искрящимся разноцветьем, сгусток огня врезался в грудь парнишки, швырнув его в раскрытую пасть камина. Пока Гоша летел в кромешной темноте, он успел расслышать заключительный монолог Нотби, прозвучавший, казалось, не снаружи, а тихим шепотом изнутри:

— Но я все же добрый, хотя ты в этом и сомневаешься. Поэтому объявляю о временном перемирии, а значит, у тебя еще есть шанс вернуться к прерванному разговору, когда ты будешь готов сказать: «Да». Чтобы ты не скучал и мог попробовать на вкус прелесть обладания небывалым могуществом, я дал тебе на прощание маленькую крошку своих сил и знаний. Используй их с умом, Каджи… Впрочем, можешь и пошалить слегка. Я не буду в претензии от подобного проведения досуга.

Парнишку, мало сказать, что ошарашенного, вышвырнуло из камина спиной вперед точно на то же самое место, откуда он стартовал к бабуле девять с половиной минут назад. Взгляд его застыл в одной точке, мысли и чувства забились от греха подальше в укромные уголки сознания, а тело словно закостенело, не желая слушаться хозяина.

К нему тотчас подскочила радостно возбужденная Янка, но с одного взгляда оценив непривычно муторное состояние друга, она тихо поинтересовалась, так чтобы не услышал преподаватель:

— Что стряслось, Гоша? Ты так выглядишь, словно из турпоездки в преисподнюю вернулся.

— Ничего, Янка, — так же тихо ответил Каджи, с трудом шевеля холодными непослушными губами. — Все хорошо. Просто впечатления от перемещения ошеломили.

Про себя он подумал, что близняшка как никогда права, метко охарактеризовав тот жуткий в своей трагичности мир, откуда Гоша вернулся. Но ведь вернулся все же! А письмо бабушке, как ни прискорбно, придется писать. Собственноручно.