В просторном холле перед Большим залом хозяйничала сонная тишина, а помогал ей следить за порядком густой полумрак, слабо разгоняемый по углам и закоулкам редкими горящими факелами. Да под самым потолком Рудольф с Жанной перекидывались забавы ради маленьким магическим шариком, испускавшим бледный голубой свет. Но стоило ребятам, обильно окропленным вовсе не святой водой, уверенно прошмыгнуть внутрь, как призракам сразу наскучило прежнее занятие. Оставив светильник в покое, они быстро спустились вниз, преградив друзьям дорогу.

— Привет, — доброжелательно поздоровалась Жанна. — Вам тоже не спится?

— Ну да, — от удивления часто заморгав, согласился Каджи. — Бессонница замучила. Даже и не знаем, как ее прогнать.

— Да это же просто делается, — прямолинейный Руди решил блеснуть своими познаниями. — Ложишься поудобнее, закрываешь глаза и, представив стадо кучерявых барашков, начинаешь их тщательно пересчитывать по од…

— Вот идите и посчитайте их вместо нас, а то нам некогда, — бесцеремонно оборвала призрака Янка. — У нас тут запланировано одно очень важное мероприятие. Можно сказать обряд. Таинство взросления и обучения уму-разуму. И оно должно пройти без присутствия посторонних. Так что, не пора ли вам самим баюшки-баю, прозрачные вы наши?

Привидения, хотевшие всего лишь пообщаться, дружно оскорбились и, надув губы, медленно поплыли по воздуху в направлении чердака. Аня, погрозив сестренке кулаком, на что она только плечами пожала, крикнула им вдогонку:

— Не обижайтесь. Но мы на самом деле хотели бы побыть одни.

Жанна обернулась, чуть приотстав от своего спутника, и поинтересовалась, шаловливо наматывая длинный завиток прозрачных волос на палец:

— Любовь, да?

— Она самая, — легко соврав, кивнула Анька и мрачно добавила: — Одна на всех, мы за ценой не постоим. Куды от нее, проклятой, деваться?…

— Я Руди все объясню попозже, когда он успокоится. Не волнуйтесь, он, отходчивый, поймет и простит. Счастливо оставаться.

Жанна стремительно рванула вперед, а точнее — вверх. Непринужденно просочившись через перекрытие потолка, она вслед за своим другом скрылась из глаз. Когда ребята остались одни, Янка яростно покрутила пальцем у виска, коротко присвистнув, и напустилась на свое отражение:

— Ты хоть соображаешь, что полную чушь несешь? Какая такая любовь, затопчи ее капыры целым стадом?! Втроем? Да будет тебе известно, сестренка, что на свидания вообще-то принято только вдвоем ходить. Третий, как говорится, в глаз получит, если подсматривать возьмется, когда двое целуются.

— Да хватит тебе, Янка, придираться, — Аня легкомысленно пожала плечами и красиво сделала ручкой, отмахнувшись от сестры будто от назойливой мухи. — Как спросили — так и ответила. Какая тебе разница? Они же призраки, и ни черта не понимают в современной молодежи. Главное, что учителям теперь не проболтаются, а больше нам от них ничего и не нужно. Вы мне лучше вот что объясните: почему они срисовали наши портретики? Гоша, у тебя не получилось сделать нас невидимыми или ты так прикололся над доверчивыми сестричками Лекс?

Теперь настал черед пожимать плечами Каджи, что он ловко и продемонстрировал своим подругам. Парнишка сам терялся в догадках: с какой стати привидения их заприметили? Но ничего умного ему придумать не удалось. Может быть у него сил или опыта не хватило на всех троих? Да только вряд ли. Чтобы кольцо в точности исполнило твое пожелание стать незаметным для людей, в первую очередь нужно крепко верить, что так и будет. И очень сильно этого пожелать. Он все сделал в точности так, как его в прошлом году Мерида научила, потратившая на Гошу не одно и даже не два воскресенья. Тогда получается, что… Стоп! Незаметным для людей. Вот где псинка покопалась.

— Кажется, я понял. Призраки ведь сами одной ногой стоят в сумеречной части Вселенной, а потому мы, попытавшиеся там же спрятаться, для них никакой тайны не представляем. Вроде логично.

— Логично, логично, можешь успокоиться, — рассеянно подтвердила Янка, осторожно приоткрыв дверь, отгораживающую холл Центральной Башни от Большого зала, и пристально вглядываясь в темень столовой. — Хватит ерундой заниматься, братцы. Мы сюда не для развлечения топали. И не загадки твоего СКИТа изучать. Пора приступать к выполнению задуманного плана. Короче, слушай, Гоша, что ты должен будешь делать. Пока мы с Аней будем воплощать свою заветную мечту в реальность, ты стой на стреме и смотри в оба, нет, во все свои четыре глаза, чтобы никто нам не помешал. Прикрывай тылы, курсант. И не вздумай невидимость убрать. Если попадемся с поличным, то мало нам не покажется. Встань вон рядом с тем рыцарем что ли…

— Если кто-нибудь сюда сунется, что маловероятно, то ты нас с Янкой тихонько и незаметно предупреди о появлении посторонних. Мы, правда, и так постараемся не шуметь, но все же скрытность в нашей трудной профессии мелких пакостниц лишней никогда не бывает. Ребята, главное — спокойствие и тише…

— А вдруг заметят? — обреченно вздохнул Каджи, пристраиваясь на наблюдательный пункт вблизи латника, устало опирающегося на остро заточенный двуручный меч.

— Да не заметят, — небрежно отмахнулась Аня, доставая из заднего кармашка джинсов малюсенький пузыречек, заполненный под завязку мутной жидкостью желтоватого цвета.

— «А вдруг заметят, что мы воздухом здесь дышим», — весело, но вполголоса пропела Янка строчку из некогда популярной песенки о созревших вишнях в саду у дяди Вани. Продолжая тихо напевать себе под нос, близняшка опередила сестру, уже откупорив свой пузыречек, точную копию первого, и равномерно разбрызгивая его содержимое на пол в проходе между холлом и столовой. Через секунду к ней присоединилась Аня, тряся склянкой поблизости.

— Что это вы там льете? — заинтересовался быстро успевший заскучать парнишка, про существование которого девчонки словно позабыли, тихо перешептываясь между собой, о чем-то споря и тыкая указательными пальцами в темень столовой в разных направлениях. — Полы собираетесь помыть, юные тимуровки?

— Ты не отвлекайся, боец! На посту запрещается разговаривать, пить-курить, да и вообще… — Аня строго пресекла его попытку прояснить ситуацию, хотя ее серые глаза просто надрывались от хохота. — Зыркай по сторонам внимательнее. Враг не дремлет…

— Это, Гошенька, та самая штуковина, ради которой тебе пришлось у нас дома вылакать три бокала компота подряд. И как только ты не лопнул тогда? — поигрывая смешливыми ямочками на щеках, Янка удовлетворила любопытство друга, вместе с тем поражаясь вместительности его желудка. А если бы девчонки в тот день дольше провозились, выгребая кое-какие прикольные снадобья из обширных маминых запасов? — Называется она «Масло падальщиков». Весьма полезная ерундовина. Особенно в тех случаях, когда появляется непреодолимое желание научить уму-разуму крайне тупых второкурсников, привив им малую толику уважения к окружающим и обходительное отношение со своими одноклассниками. И если они настолько глупы, что через голову в их мозги не достучаться, то есть более восприимчивые к критике места. Обычно разум имеет свойство просыпаться в тот самый неожиданный миг, когда больно грохнешься на жесткий каменный пол своей жо…

— Ян-ка, — осуждающе покачав головой, укоризненно протянула ее сестренка, ползая на коленках по тому самому полу и тщательно растирая разбрызганную жидкость тонкой фланелевой тряпочкой.

— Чего?! — оторвавшись от аналогичного занятия, непутевое на язык отражение недовольно вскинуло голову вверх, расстроившись, что ей не дали развить мысль до логического конца, прервав на полуслове, и дотереть плиту до блеска и дыр, тормознув на полпути. Столкнувшись взглядами с сестрой, она с хитрецой поджала губы и рыкнула в сторону Гоши, во всю таращившегося издали на копошащихся внизу подружек. — Куда зыркаешь, очкарик бессовестный? Тебя, как путного бездельника и дармоеда, поставили на шухер, а он, понимаешь ли, в кои-то веки девчонками заинтересовался. Работающими в поте лица, между прочим, в отличие от тебя. — Янка дунула на прядь волос, попытавшуюся залезть ей в рот. — Ты не на нас должен свои окуляры наводить, а за противником внимательно наблюдать в перископ. Отвернись, кому сказала!

Парнишка смущенно отвел взгляд в сторону, но любопытство так и подмывало его нет-нет, да и глянуть на трудящийся класс. А пролетариат через пару минут суеты и возни закончил надраивать пол, поднявшись на ноги и отряхивая коленки. Вопреки утверждению, пота на лице заметно не было. Зато глаза лучились пронырливой радостью. Да на тонких губах сестренок блуждали безмятежные улыбочки, словно они и впрямь наконец-то выполнили очень важную для них работу.

— А теперь последний штрих, и лечебный шедевр готов к наружному употреблению три раза в день, — Янка развернула сложенный вчетверо обрывок пергамента и подцепила ноготком с него три волоска, вырванные на память у Гордия. — На-ка Аня, прочитай заклинание.

Близняшка протянула сестренке листочек, а сама выжидательно уперлась плечом в косяк двери. Аня грозно сдвинула брови к переносице и четко произнесла формулу заклятья, написанную безупречным Янкиным почерком с обилием декоративных завитушек:

— Слидес аюса, Гордий Чпок, гефар авай!

К своему удивлению Гоша прекрасно понял заклинание, прозвучавшее на староальвском языке и, не сумев сдержаться, фыркнул от смеха, зажимая рот ладонью. Если перевести фразу не дословно, а по смыслу, то получалось, что Гордию Чпоку предлагали катиться колбаской по Малой Спасской.

Янка стрельнула на друга недовольным взглядом, но ей сейчас никак нельзя было отвлекаться, иначе все старания пошли бы прахом. Она подобно сеятелю плавно бросила волоски-семена на уже удобренные заклинанием каменные плиты пола. И девчонки быстро отступили к Гоше, пока волоски неспешно порхали, приземляясь. Едва коснувшись пола, они тут же на краткий миг вспыхнули яркими огоньками. После того как волоски стремительно сгорели, по той части плит, которые были намазаны «Маслом падальщиков», прошлась волна крохотных мерцающих искорок. Растаяв в воздухе, они оставили после себя только легкий грозовой запах озона. Да и он через некоторое время улетучился без следа. Теперь ничего не выдавало присутствия наложенного заклятия.

— Вот и ладушки, — Янка выглядела счастливой до умопомрачения. — Дело сделано, и можно спокойно отправляться утрамбовывать подушку-подружку.

— А может, сперва объясните мне, что это мы такое здесь вытворяли?

— Не-а, — дружным хором с обеих сторон в уши парнишки пробрался веселенький шепоток, а потом Аня взяла на себя инициативу дополнить чуть серьезнее: — Если мы тебе сейчас все расскажем, то прикол потеряет свою прелесть неожиданности. Гошик, потерпи до завтрака. Пожалуйста.

— Целиком и полностью поддерживаю, — радостная Янка подхватила Каджи под локоток. — Пошли спать, а то у меня сегодня слишком бурный денек был. Устала, как собака. Засну мгновенно и без задних лап.

Девчонка так натурально зевнула, что Гоше захотелось немедленно присоединиться к ней. Зевота — штука шибко заразительная. Вон и Аня не удержалась. Они дружно втроем распахнули рты, повернувшись к выходу. Да так и замерли с отвисшими челюстями, сбившись в тесную группку. Близняшки с такой силой вцепились в Гошины руки своими наманикюренными коготками, что ему показалось, будто шрамы в тех местах останутся навечно.

Дверь, ведущая на улицу, осторожно приоткрылась, и в полумрак холла крадучись проскользнул человек, плотно завернувшийся в темную мантию. На его голову был накинут капюшон, под сенью которого во мгле спряталось лицо вошедшего, настолько надежно укрывшись от посторонних любопытных глаз, что оказалось невозможным рассмотреть ни одной его черточки пригодной для опознания. Ко всему прочему, неизвестный, едва ступив в помещение, тут же резко развернулся обратно, высунув голову в щель между створками. Целую минуту он пристально вглядывался во тьму внутреннего двора Хилкровса и внимательно прислушивался к монотонному шуршанию моросящего дождя. Увиденное и услышанное его вполне удовлетворило, и он втянулся обратно, плотно закрыв дверь. И лишь затем человек скинул с головы капюшон мантии, усыпанный мелкими брызгами, тускло поблескивающими в неверном свете факелов.

Челюсти ребят от увиденного пришли в движение. У близняшек они еще больше отвисли, хотя казалось, что дальше опускаться жевательным агрегатам уже некуда. А Гошина наоборот быстро захлопнулась, глухо клацнув зубами, но всем троим почудилось, будто звук получился оглушающе громким, до пронзительного звона в ушах. Они даже дышать прекратили от испуга, лишь бы их пребывание здесь осталось тайной за семью печатями. Девчонки еще глубже впились ногтями в Гошины руки, тесно к нему прижавшись. Парнишка сморщился от боли, но постарался подавить недовольство, медленно закипавшее в душе, вслушиваясь в ритм безудержно колотящихся с двух сторон сердечек. Такой явной паники он от озорных сестренок не ожидал. Да и той доверчивости, с которой они искали у него защиту, попытавшись спрятаться за спину Каджи, — тоже.

Своч Батлер вытащил из-за пазухи волшебную палочку и тихо прошептал:

— Люмос .

Из ее кончика вырвался совсем не тихий пучок яркого света, озаривший все вокруг декана Даркхола голубоватым сиянием. Но он этим не удовольствовался, а быстро провел лучом по всем закоулкам и углам, рыская в потемках, словно прожектор на передовой. И еще преподаватель защиты от темных сил навострил ушки, настороженно прислушиваясь к ночной тишине, не раздастся ли откуда хоть малейший шорох, вызывающий подозрение. Белесые брови учителя заранее насупились осуждающе для застигнутых врасплох гулен, грозя нешуточным наказанием за поведение, недостойное звания ученика Хилкровса. На вечно небритых щеках Своча перекатывались крупные желваки, глаза отливали сталью и даже тонкий изящный нос, казалось, принюхивается как у ищейки, только что потерявшей след, но чующей его остаточное присутствие поблизости от себя. Еще миг, и она опять его поймает, а там только успевай крепко за поводок держаться да ногами шустро перебирать.

Ребят пробила нервная дрожь, когда слепящий луч уткнулся точно в то место, где они стояли, и на долю секунды, показавшуюся нескончаемой, замер на их невидимых фигурах, слегка подрагивая в руке профессора Батлера. А когда он скользнул дальше, близняшки облегченно обмякли, повиснув у Каджи на руках. Но он и сам с превеликим удовольствием присел бы на пол, не сходя с места. Ноги, готовые в любую минуту подломиться в коленках, казались сделанными из трухлявой древесины, которая ни за что не выдержит веса трех тел. В ложбинке между лопатками у парнишки прокралась предательская капелька пота, сорвавшись вниз и выдавая охватившее его напряженное волнение.

Декан Даркхола погасил свет, обшарив последний закуток между большой фигурой каменной мантикоры и стеной холла. Продолжая держать палочку наготове в руке, согнутой на уровне груди, учитель по-прежнему крадучись, словно бывалый кот на охоте за мышью, направился к неприметной лесенке у боковой стены. Она вела в запутанные лабиринты подземелий Хилкровса, пронизывающих Вороний холм, на вершине которого стоял замок, вдоль и поперек, вкривь и вкось, а также по диагонали. И еще сверху вниз. Можно смело утверждать, что основная часть скрытых под землей ходов, галерей, залов и тупиков до сих пор неизвестны подавляющему большинству преподавателей. И даже многоопытному директору. Вот за учеников мы поручиться не можем. Этих чертят, почти всех поголовно, сгущенкой не корми, дай только залезть туда, где они еще не были, да и не должны бы быть. Студенты, одним словом, чего с них взять, окромя чесотки от неразгаданной пока тайны да зуда по не отведанному приключению?

— А-а-а, апчхи!!!

— Апчхи, пчхи, чхи, хи, хи-хи, — эхо рассыпалось на звонкие звенящие осколки, прокатившись раскатистой волной по просторному холлу башни. Янка торопливо-усердно зажимала обеими руками рот и нос. Глаза ее блестели слезной просьбой простить засранку. Ребята простили бы, без проблем. Еще и здоровья бы пожелали. Но вот Своч…

Профессор Батлер, уже больше чем на половину спустившийся вниз по лестнице, так, что на уровне пола были видны только его плечи да белобрысая макушка с торчащим позади коротким хвостиком, резко повернул голову на звук и двинулся в обратную сторону. На его лице проступило плохо замаскированное желание оторвать голову разносчику инфекции. У ребят кровь в жилах застыла от ужаса. И хоть были они невидимы, но все равно смертельно побледнели. А Янка даже скупую слезинку пустила, жутко расстроившись, что так бесславно закончилось их приключение. Уж всяко у преподавателя темных сил найдется способ узнать, кто здесь пытается спрятаться в невидимости. Девчонка в этом нисколько не сомневалась, а посему оставалось лишь молиться фиг знает кому и надеяться на чудо.

— АПЧХИ!!! — еще более громко раздалось позади друзей. Они от неожиданности испуганно вздрогнули, медленно повернувшись на чих. — Ну и погодка на дворе, профессор! Я такой противной промозглой осени не припомню. Она на меня тоску нагоняет. И вот даже простудиться умудрилась, что совсем уж ни в какие ворота не лезет. Голова гудит подобно школьному колоколу, и заснуть не представляется возможным. А вам тоже не спится?

Жанна вполне натурально шмыгнула носом, словно ее насморк замучил. И озабоченно потрогала полупрозрачной ладонью свой лоб, отливающий белесой синевой.

— Лишь бы температура не поднялась, а то слягу на целую неделю. И ведь никто даже стакан воды не подаст бедной Жанне. С Руди мы опять поссорились. Он теперь на меня внимания не обращает, хоть помри — ему все равно. А всем остальным до меня и вовсе дела нет…

— Жанна, хватит гнать порожняки! — совсем не грозно возмутился Своч, скорее озадаченный происходящим. Он ожидал увидеть кого угодно: шайку старшеклассников, шпионящего Тайлера Кинга, новоприбывших по кой-то ляд министерских сыщиков, в конце концов, Этерника в пижаме, старательно изображающего лунатика. Но только не простывшее привидение. — Что вы мне тут густо лапшу на уши развешиваете? Вы — призрак. А значит, уже умерли, потому-то Рудольф и не волнуется о вашем самочувствии. И он правильно делает. Вы, милочка, не можете ни умереть повторно, ни даже простудиться, как сейчас пытаетесь мне зачесать. И повышение температуры относительно абсолютного ноля градусов по шкале Грэхема Осточертевшего вам не грозит…

— Вы так уверены в этом, профессор Батлер?! — в гневно дрожащем голосе Жанны четко слышалась нешуточная обида на бесчувственного преподавателя. — Откуда вы знаете: может привидение простудиться и заболеть или не может? Вы, насколько я понимаю, еще не побывали в нашей шкуре. Так что нечего меня успокаивать бестолку. Вот подхвачу воспаление легких и сгину молодой, — девушка всхлипнула. — И ни одна живая душа не вспомнит обо мне. Никому я не нужна в этом чертовом Хилкровсе…

Жанна, оскорбленная в своих мятущихся призрачных чувствах, гордо отвернулась от учителя, тряхнув копной растрепанных волос, еще раз всхлипнула, шмыгнула носом и весело подмигнула ребятам, слушавшим ее бессовестное вранье выпучив глаза. А затем она резво умчалась ввысь, с легкостью вонзившись в потолок.

— Чудачка, — пробормотал ей вслед огорошенный Своч и, на всякий случай еще раз скользнув взглядом по пустынному помещению, вновь отправился вниз. Вскоре его макушка скрылась из глаз.

— Интересно, что Батлер позабыл посреди ночи в подземелье? — мрачно выдохнул Каджи, смахнув выступивший пот со лба.

— И какого лешего учитель крадется, словно тать, вместо того чтобы гордо и независимо вышагивать согласно устоявшейся привычке? — Янку заинтриговало поведение Своча, а не то, куда он направился. Хотя за сердце она продолжала держаться.

— Чего гадать-то на кофейной гуще, — облегченно вздохнув, Аня, на удивление быстро оправившаяся от потрясения, предложила неожиданный для такой умной девочки план дальнейших действий: — Пошли за ним и все узнаем. Раз он нас не видит, то грех не проследить за деканом Даркхола. Может быть повезет что-то такое разнюхать, о чем нам и не грезилось в самых смелых мечтах.

— Ань, ты, наверное, хотела сказать, что не снилось в кошмарах? — уточнил Гоша, уже осторожно ступая в направлении боковой лесенки неслышной крадущейся походкой.

Девчонка одобряюще хлопнула ресничками, мол, ты мальчик не глупый, сам все расчухал правильно. Но ведь это не помешает нам прогуляться подольше и подальше, чем планировали? Не помешало, потому что Янка уже пристроилась в кильватер за Каджи, подмигнув сестренке и кивнув головой, чтоб присоединялась поживее, раз сама предложила очередное безумство отведать на вкус.

Профессору Батлеру не удалось сбросить хвост в запутанных подземных переходах. Хотя если бы ребята задержались с решением последовать за учителем еще на пару-тройку секунд, то он успел бы от них оторваться. Да, видать, не судьба. Друзья, шагая быстро, но профессионально-бесшумно, нагнали Своча в тот момент, когда он миновал приснопамятную дверь, за которой в прошлом году гостевала виверна, ну никак не желавшая выгоняться из замка. Декан Даркхола, решивший для себя, что шанс столкнуться в подземелье ночью с нежелательным свидетелем его похождений ничтожно мал, заметно прибавил ходу. Полы его скромной черной мантии весело колыхались в такт шагам преподавателя. Магические светильники, неравномерно чередующиеся с торчащими из стен факелами, самостоятельно загорались по мере движения Батлера. И хорошо, что он, уверенный в своем одиночестве, не оглядывался назад, иначе ему могло бы показаться несколько странным поведение фонарей. Они, словно по команде, раз за разом вспыхивали вновь, когда Своч уже удалялся от них на добрый десяток шагов. Еще пару секунд посветив в пустоту, они гасли уже окончательно.

Гонка преследования продолжалась минут двадцать. Каджи даже успел не без основания забеспокоиться, а смогут ли они с девчонками выбраться назад самостоятельно, если декан Даркхола по какой-либо причине исчезнет из виду. Но по прошествии еще пяти минут профессор Батлер, внезапно свернув на одном из многочисленных перекрестков влево, прошел лишь полтора десятка шагов и остановился, уткнувшись в тупик. Осторожно выглянув из-за угла, любопытная троица увидела, что учитель замер в тесном сводчатом обрубке коридора перед кирпичной кладкой. Она была ужасно грязной, покрытой вековым слоем пыли, опутанной толстой бахромой паутины. Хозяин последней — жирный паучина с толстым пузырем мохнатого брюха, сидел в ее центре, раскорячив длинные членистые лапы, совершенно безучастный к посетителю. Возможно только до той поры, пока тот не запутается в липких нитях и не обессилит от безуспешных попыток вырваться на свободу.

Своч не стал проверять правильность мыслей Каджи, а направил кончик волшебной палочки пауку в голову.

— Хасгон троблес, — жестко и четко скомандовал преподаватель защиты именно от таких тварей.

К немалому изумлению ребят паук вместе со всеми своими традиционными атрибутами, включая даже пыль и грязь, сперва задрожал, заколыхался, будто мираж в пустыне, потеряв четкость изображения, а затем и вовсе пропал. Исчез он в одно мгновение ока, словно и не было его здесь никогда. А стена, преграждавшая путь, бесшумно осыпалась сверкающими крошками вниз. Батлер нетерпеливо шагнул вперед, едва дождавшись, когда исчезнет последняя искорка на полу. Впереди открывался сравнительно большой ярко освещенный зальчик, похожий формой потолка на шатер. Да какой к окаянному зальчик?!

Обычная полянка, ограниченная с трех сторон стенами, а сверху выгнутым мягко фосфоресцирующим куполом. Сразу за исчезнувшей стеной каменный пол резко менялся на сочную зеленую траву, настолько неуместно смотревшуюся в подземелье, где не бывает солнечного света, насколько нелепым выглядел и маленький водопадик. Он неширокой, чуть больше полутора метров, лентой неспешно ниспадал с потолка, закрыв часть противоположной входу стены. Вода исчезала в небытие прямо в том месте, где соприкасалась с полом, не то проваливаясь этажом ниже, не то вульгарно испаряясь. Но самым странным обстоятельством для ребят оказалась давящая на уши тишина. Им так и подумалось — «мертвая тишина».

Именно к миниатюрному водопаду декан Даркхола и направился, спрятав волшебную палочку в карман. А друзья, воспользовавшись благоприятным моментом, прокрались внутрь зальчика, благо шагов на траве совсем не было слышно. Но дышать им теперь приходилось через раз. Вот только любопытство оказалось настолько сильным и большим, что они рискнули сократить расстояние, отделяющее их от преподавателя, до минимума. Все ж таки весьма интересно, что привело Своча под эти своды? Ведь не умыться перед сном он сюда крался. А по другому охарактеризовать непривычный способ передвижения Батлера по замку у ребят язык не поворачивался.

Учитель долго стоял около водопада, массируя в задумчивости свой заросший колючей щетиной подбородок. Каджи с внутренним смешком подумалось, что Батлер медитирует, досыта напиваясь очередной порцией ехидства, с которым он навек сроднился. Теперь стало понятным, откуда он постоянно пополняет свои запасы зловредности. Представить Своча без ироничной, саркастической или подобной им ухмылки было так же трудно, как и застать Верд-Бизара сидящим перед зеркалом и накладывающим на свое личико вечерний макияж перед выходом в светское общество. Гоша попытался представить Этерника, внезапно застигнутым за подкрашиванием губ помадой, тихонько фыркнул и незамедлительно получил сразу с двух сторон кулачками по ребрам. Абсолютно не болезненно, но желание продолжать и дальше веселиться тотчас пропало.

Да и преподавателю наскучило таращиться на отвесно падающую воду, застыв в бездействии. Декан факультета темных волшебников легонько прикоснулся кончиками пальцев левой руки к стекающим струйкам. Уже через мгновение водопад подернулся тонким прозрачным ледком, сковавшим его в морозные оковы. Только, наверное, такое сравнение не совсем правильное. Замысловатых узоров, обычно появляющихся при этом, не наблюдалось. Скорее вода превратилась в некое подобие стеклянной поверхности, такой же ровной и гладкой, хотя рассмотреть скрывающееся за этим «стеклом» не представлялось возможным.

По всей поверхности «экрана» клубилась сизая мутная пелена, активно перемещаясь, сталкиваясь, разлетаясь в стороны, завихряясь причудливыми сгустками, разбрасывая в разных направлениях нити-щупальца. Но не успели ребята и пару раз моргнуть, как туман стремительно обрел четкие и красочные очертания, будто фотография наконец-то проявилась, вволю накупавшись в ванночке с раствором. Хотя, какая уж там фотография. Скорее фильм. Из разряда совсем ненаучной фантастики, то есть в стиле фэнтези. Вот только звук отсутствовал, видать Своч бракованную копию тиснул из творческих мастерских Мосфильма. Зато изображение поражало своей правдивой реалистичностью, красивыми декорациями и неплохой подборкой знаменитых актеров на главные мужские роли. Женские в демонстрируемом эпизоде по сценарию не предусматривались. Но финальная сцена фильма определенно тянула на статуэтку Оскара, «Золотую малину» и престижную премию Кинотавра одновременно.

Каджи, повзрослевший, возмужавший и превратившийся в довольно привлекательного юношу, талантливо, не смотря на свою молодость, играл самого себя. Он полусидел, полулежал, вжимаясь спиной в шершавую каменную кладку. Судя по крупным блокам, из которых она была сложена, стена принадлежала очередному замку. Возможно, что даже и Хилкровсу. Для более точной идентификации места действия не хватало перед этим действием запустить общий план, когда камера сперва неспешно скользит по окрестностям, а уж затем резко устремляется в гущу событий.

Если посмотреть на сильно потрепанный вид, то Гоша, определенно, совсем недавно поучаствовал в крупной разборке. Костюмеры постарались на славу, реалистично воссоздав следы побоища на его одежде. А точнее, на ее жалких остатках и обрывках. Грим тоже был наложен идеально. Надо отдать должное легким рукам специалистов, сумевшим так правдоподобно исчумазить, окорябать и зафингалить личико актера, что сразу становилось понятно: недавно закончившуюся битву парнишка проиграл целиком и полностью. И сломанный, висящий на волоске, кончик волшебной палочки, которую парнишка продолжал упрямо сжимать в правой руке, не оставляла никаких иллюзий относительно произошедшего.

Да об этом же во весь голос кричали и глаза Каджи. Взгляд был немного затравленный, хотя однозначно испуганным его не назовешь. Скорее временно смирившийся с неизбежностью. Но вот губы, обветренные и потрескавшиеся, упористо поджаты, словно в подтверждение того факта, что он не смирился окончательно и еще попробует взять реванш. Ведь не может же главный герой бесславно погибнуть — это и ежу, сидящему на кактусе, понятно, что все закончится хэппи-эндом вне зависимости от того, насколько сейчас обстоятельства складываются трагически и печально.

В двух шагах от Гоши возвышались фигуры двух других актеров, тоже претендовавших на самые популярные киношные награды. Главный злодей, каким является Вомшулд Нотби, естественно по сценарию должен был собственноручно попытаться умертвить своего антагониста. По замыслу неведомого режиссера, актера исполнявшего эту немаловажную роль подобрали с таким расчетом, что его с легкостью можно было бы перепутать с самим Каджи. Похожи они были как единоутробные братья-близнецы, только по прихоти фантазии автора, родившиеся с интервалом лет в десять-пятнадцать. Настоящий Гоша, уже разок имевший удовольствие наблюдать подобную метаморфозу, посчитал излишним проявлять свое удивление. Зато вот девчонки таращились на ледяной экран широко распахнутыми глазищами, словно им демонстрировали непревзойденный шедевр мирового киноискусства, поразивший их до глубины души. А с другой стороны автора и режиссера можно только похвалить. Чарующая интрига задевала за струнки около сердца: почему они так поразительно похожи друг на друга? С той лишь разницей, что один еще неопытный юноша, хоть и не бледный, но со взором горящим. И даже больше того — неистово полыхающим неприкрытой ненавистью. А второй персонаж умудрен опытом, имеет уже солидный багаж знаний и достаточно сил, да и желания, чтобы раздавить противника одним мизинцем, словно букашку. И еще: его глаза вместо ненависти смотрят на Каджи с веселым бесшабашным ехидством, в глубине которого нет-нет, да и проскользнет искорка почти братского сочувствия. Вот такой харизматический злыдень у режиссера нарисовался по сюжету. Как же тут близняшкам не пялиться на экран, отрешившись от всего прочего?

Рядом с Вомшулдом красовался и второй злюка этого фильма. Своч Батлер собственной противной до омерзения персоной. Тяжело дышавший, словно жахнул километров шесть в полной боевой выкладке, с непривычно растрепанными белобрысыми волосами, в прожженной мантии и с лицом, густо покрытым пылью. Если сказать по правде, то он не совсем рядом стоял с Нотби, а скорее посредине между Серым Лордом и Гошей и малость сбоку. Волшебная палочка учителя была направлена на грудь Каджи. Создавалось впечатление, что уронил парнишку к стенке несомненно декан Даркхола, а не кто-то другой. Собственноручно. А сейчас Батлер, что-то чуть заискивающе объяснял своему настоящему хозяину, с подобострастием заглядывая тому в глаза, вполоборота отвернувшись от поверженного Гоши. Когда Своч закончил свой монолог, Князь Сумрака с довольным видом кивнул головой и величественно сделал приглашающий жест рукой, понятный без слов, чуть склонив голову в безупречном по исполнению легком поклоне. Главный злодей решил отблагодарить своего преданного сторонника, позволив ему добить истерзанного Каджи.

Эх, все- таки жаль, что звука не было! Юным зрителям очень хотелось насладиться фильмом во всей красе. Желательно, сидя в мягких креслах, держась от волнения за руки, пожевывая попкорн, вздрагивая при особо нервных сценках и наслаждаясь широким спектром звуков в формате DTS. Но гад Своч и без звука не дал им досмотреть до финальных титров. Так ребята и остались в интригующем неведении, чем закончилась картина.

Неизвестно, что не устроило настоящего профессора Батлера, только он со всего размаха заехал кулаком по ледяному экрану. Может быть ему не понравилась игра актера, хотя она была, по мнению ребят, просто безукоризненной. Возможно, что декана Даркхола напрягла излишняя реалистичность фильма и его правдивость. Но как бы там ни было, а мелкие осколки уже звонко осыпались на пол. И на их месте опять струился с неспешной величавостью забавный водопадик, умеющий показывать, кто бы мог подумать, такие прикольные веселые картинки.

— Черт возьми! — громко выругался Своч и, резко развернувшись на каблуках, стремительной походкой вылетел из зала в тупичок, скромно бросив на прощанье. — Ненавижу!