Салон- магазин Марицы Спаркли разместился на первом этаже невысокого здания с левой стороны Заячьего проспекта поблизости от площади Силы. И после посещения банка почти все ученики начинали затариваться ворохом покупок именно отсюда. А уж девчонки из Хилкровса, почти все поголовно модницы, да не простые, а с претензией на великосветский шик, просто не могли себе позволить пройти мимо, не заглянув на огонек. Их словно на аркане затягивало «в черную дыру» входа. Это какой-нибудь там нудный учебник по травологии или гаданию на костях животных вполне можно напрочь забыть купить. Но остаться без новой школьной формы, мантии или туфелек? Да упаси бог! Это ж трагедия вселенского масштаба, жирно перечеркивающая крест накрест всю оставшуюся жизнь!
Вот только с мрачными мыслями, прочно угнездившимися в голове, радости от покупок не было ни грамма. Втихушку избавившись от «липкого счастья» у ближайшей урны, так и не осчастливившись, Каджи проскользнул в дверь магазина первым, логично предполагая, что если вниманием хозяйки салона изначально завладеют близняшки, то он там однозначно помрет со скуки. Вот Вомшулд тогда обхохочется до колик! Как бы сам от смеха тогда не помер. А предсказание-то и сбудется, хотя они оба палец о палец не ударили для такого знаменательного события для всего волшебного мира.
Как же, дождешься их, этих девчонок, пока они напримеряют все подряд без разбору, чтобы в результате приобрести всего лишь стандартный набор, состоящий из школьной формы, новых мантий и обувки. Но ведь начнут-то стопудово со шляпок, не обделив вниманием кепки-аэродромы, самонаводящиеся шлепки-самопрыги класса «север-юг», валенки с вертикальным взлетом, носки кирзовые б/у, штаны ватные, с начесом и без, шорты со смирительными рукавами, майки проявляющиеся и самоисчезающие и…
И пока доберутся до цели — полдня потеряно, поезд вот-вот тронется, а значит, по другим магазинам промчимся вскачь галопом. Фиг ли там учебники да компоненты зелий рассматривать: ссыпай кучей в рюкзак, авось в школе сгодятся на какое баловство. Если фолиант увесистый, то им можно при необходимости, а то и просто из озорства в лоб кому-нибудь засветить. А уж зелья какие прикольные и неожиданные порой получаются, если «случайно» перепутать компоненты.
То ли дело ребята, раз, два, отстрелялись — и готово. Можно следующих обслуживать.
Хотя зря Гоша волновался. Стоило только ему переступить порог магазинчика, как Марица сама решила, что такого гостя нужно первым снабдить всем самым наилучшим. Остальные скромно подождут в сторонке, ничего страшного с ними не случится. Одним словом, прошлогодняя история повторилась едва ли не дословно, словно дежа-вю. Со всеми ее предыдущими странностями и непонятностями в радушно-жалобно-испуганном поведении мадам Спаркли. Вот только Мериды в этот раз рядом не было, а потому отбрыкиваться от настойчиво подсовываемых первоклассно выглядевших и шикарно-модных (на самом деле, без обмана) вещей, к тому же почти бесплатных именно для него, парнишке пришлось самостоятельно. Оказалось, что не так уж это и просто, отказывать человеку, который хочет тебе искренне удружить .
А Каджи совсем не стремился чем-то выделяться среди сокурсников. Ему и так хватало с лихвой того, что окружающие считают его особенным из-за всем известного предсказания. И, затаив дыхание, ждут от парнишки ежеминутных подвигов на стезе противоборства с Вомшулдом Нотби. А он взял, да и обманул их ожидания.
За прошлый год не было ни лихих казацких налетов на тайные сборища серых магов, ни тебе швыряния друг в друга огненных стрел-молний на центральной площади Старгорода. Даже ни один самый завалящий поезд, битком набитый сподвижниками Серого Лорда и груженый под завязку его бронированными конниками с турбонаддувом, зловещими талисманами и коварными амулетами, не улетел под откос из-за партизанских происков отряда «Серебристопрядковый Каджи и его очумелые соратники». Стыдобушка, да и только. Разве ж так борются со всемирным Злом?
Но в том- то и беда, что Гоша вовсе не герой. И не хочет им быть ни за какие коврижки. Одного раза вполне хватило, когда около Алтаря Желаний он столкнулся с Князем Сумрака нос к носу. У Вомшулда шнобель оказался куда как внушительнее: по чистой случайности Каджи победил по очкам. А уж выжил тогда только благодаря стараниям директора школы, знаменитого на весь волшебный мир и любимого лично им Этерника Верд-Бизара, да будут дни его светлыми, и дай бог их побольше.
Хотя, сказать честно, приключения Гоша компания любят до жути. Но все равно он всего лишь обыкновенный мальчишка. А уж как перед друзьями-то неудобно от подобного незаслуженного внимания только к его персоне. Чудят-то они всем скопом…
Потому и выскочил Каджи из магазина словно кипятком ошпаренный: красный, потный, возмущенный и стремительный. Едва успел новоприобретенные шмотки запихать грудой в рюкзачок — и был таков. Пущай теперь другие развлекаются, а с него хватит. А вещи Барни аккуратно разложит, когда проснется, не впервой. В прошлый раз Мерида в рюкзак вообще чуть ли не полмагазина канцтоваров свалила грудой. Управился. Правда, ближе к вечеру.
— Ну, Марица! Ну, Спаркли! — слов, полностью передающих всю гамму Гошиных ощущений, не нашлось, одни междометия крутились в голове. — Сервис, е ее! Да чтоб я еще хоть раз…
На подвернувшуюся поблизости скамейку парнишка плюхнулся не глядя, охваченный справедливым, с его точки зрения, негодованием. Ну вот по кой ляд нужно было его принимать так, словно он — наследный принц этой страны, унижая невниманием всех остальных? И как теперь Гоша будет смотреть в глаза друзьям? Стыдно же до судорог в желудке!
Обок парнишки раздался короткий хрипловатый смешок, скорее похожий на прокуренный кашель простуженной с раннего детства теперь уже старой до ветхости жабы. Каджи резко повернулся, готовый разразиться гневной и раздраженной тирадой, как он предполагал, очередному знакомому по учебе в Хилкровсе. Но он тут же захлопнул рот, так и не высказав задуманного.
На скамеечке вольготно расположился совсем незнакомый парнишке мужчина годов этак тридцати с небольшим, одним словом около сорока. Лицо плоское как блин, и такое же широкое. Вот только щечки у незнакомца, внушительно оттопыриваясь, скорее пришлись бы в пору хомячку или бурундуку, делающим запасы на зиму. Хотя и этому субъекту, надо отдать ему должное, они тоже угодили как раз в самую точку. Потому что мужчина оказался похож на грызуна, словно сводный брат-переросток. И уж если быть совсем правдивыми, то стоит заметить, что хомячок-то был с младых ногтей прожорливым до самоистязания. Иначе как можно было накусать такие телеса, что и на пару человек хватило бы с лихвой, и даже сдача осталась бы. А тут одному подфартило.
Вот только откуда он взялся на скамейке — совсем непонятно. Когда Гоша устраивался на ней, толстячка и в помине рядом не стояло.
— Никак Марица достала? — расплываясь в добродушной улыбке, поинтересовался мужчина, бережно промокая носовым платком обильно выступившую испарину на лбу, плавно переходящем в не менее вспотевшую лысину на полголовы. Зато остатки черных волос на затылке оказались свиты в длинную, даже очень длинную тоненькую косичку. — Ей такой трюк ловко удается проделывать, не подкопаешься. Эх, жаль, что она бросила работу, где ей цены не было. Без нее Старгородский ТОПАЗ прямо-таки осиротел…
— Топаз? — Каджи совсем ничего не понял из сказанного, но заинтересовался очередной загадочкой, попавшейся на его пути. — Разве мадам Спаркли раньше драгоценностями занималась? Я думал, что она всегда одеждой торговала.
Мужчина закончил процедуру со лбом, который впрочем, тут же принялся опять покрываться бисеринками пота, и приступил к полировке лысины. А попутно он с удивлением, возможно что и наигранным, уж больно бурно оно проявилось, посмотрел на парнишку. И даже прищурился своими узковатыми раскосыми глазками, собрав около них ранние морщинки.
— Да, да, как же я не подумал сразу, что ты многого не знаешь об этом мире. Ведь ты — Гоша Каджи? — поинтересовался толстячок и, не дожидаясь ответа, утвердительно затряс головой, отчего его пухлые щечки весело запрыгали вверх-вниз. — Конечно, Гоша Каджи! Я мог бы и догадаться. Возраст, очки, серебристая прядка, наивный взгляд…
Вот уж наивности во взгляде парнишка как-то раньше за собой не замечал. А пухлик бросил безнадежные попытки надраить лысину до блеска и, порывисто скомкав платок в левой руке, протянул правую ладонь навстречу Каджи. И он даже попытался сесть по стойке смирно от переизбытка торжественных чувств, охвативших его. Только попытка стать серьезным выглядела в его исполнении крайне жалко. Не подходящий стиль. Вот рот растянутый в улыбке до ушей — в самый раз.
— Корней Итамура-младший, — представился мужчина, сграбастав Гошину ладонь и так рьяно ее тряся, что впору звать костоправов, вывихи залечивать. — Рад, безумно рад знакомству. Счастлив, не передать словами…
«Опять двадцать пять. Может пора уже начать отстреливать радостных счастливцев по одному, чтоб жить не мешали? Как так — нечем? А волшебная палочка у тебя на что? Кефир в стакане размешивать? Выучи хоть одно стоящее заклинание из смертоносных и убийственных. Мало ли что они запрещены. Ты особенный — тебе можно. И даже нужно их знать. Как будешь защищаться в случае опасности? Зажмуришься, типа, знать ничего не знаю, видеть никого не желаю? Или геройски веником станешь отмахиваться? Кыш, проклятая! А вдруг она, беда, уже вон за тем углом тебя поджидает? Учись, студент!» — внутренний голос разродился целым нравоучительным монологом, пока парнишка пытался вытащить ладонь из на удивление крепкой клешни толстяка-младшего.
А старший, поди, еще габаритнее? Каджи невольно представил себе родителя нового знакомого и тут же фыркнул от смеха. Хорошо, что Корней этого не заметил, отвлекшись на минутку, провожая пристальным взглядом проплывшую мимо стройненькую блондиночку. Она именно плыла, как величественная каравелла, а не просто шла по булыжной мостовой, и встречные прохожие подобно волнам раздвигались в стороны. И это на таких-то невообразимых каблуках-шпильках?! Спички толще, хотя и намного короче. Зато Гоше повезло. Он воспользовался благоприятным моментом и вернул себе обреченную было на долгие страдания руку.
— Нет, Гоша, ТОПАЗ — это не контора по скупке и продаже драгоценностей, — Итамура-младший огорченно вздохнул, когда блондиночка исчезла в пользующейся дурной славой забегаловке «Крыс и Брысь». Вечер в ней, прошедший без массовых выяснений отношений и бурной потасовки среди не на шутку разгулявшихся клиентов, однозначно пропал попусту. Но деньги посетителям в этом случае все равно не возвращали. Затем толстячок повернулся к собеседнику и пояснил: — Обычное сокращение. А если подробно, то Территориальный Отдел Противодействия Адептам Зла. И Марица Спаркли была самым лучшим его сотрудником. В крайнем случае, за последние лет двести, точно самым лучшим.
Заметив недоверчивое изумление, проскользнувшее по лицу парнишки, мужчина оживился и с жаром стал доказывать ошибочность подобного поведения.
— Да, да! Вот зря ты мне не веришь, Гоша.
— По ней не скажешь, что она была лучшей. Ей одеждой торговать самое милое дело, а не адептам зла кровь пускать.
— Согласен с тобой. Выглядит Марица, особенно теперь, по прошествии стольких лет, как-то…, - Корней вздыбил брови дугой, подбирая подходящее слово, — по-домашнему, что ли. Но, Гоша, видимая внешность далеко не всегда отражает внутреннюю сущность . А часто наоборот сознательно используется как тайное оружие. Надеюсь, спорить со мной не станешь?
— Не стану, — просто Каджи было лень заниматься такими пустяками, а вот удовлетворить любопытство не помешало бы, пока оно не прогрызло его насквозь. — И почему же такой бесценный маг ушел из отдела? Министерство зарплату постоянно задерживало?
— ТОПАЗ к министерству магии имеет такое же отношение, как суккубы к монашеской жизни, — толстяк тоже обладал чувством юмора, расплывшись вежливой улыбкой на угловатую шпильку парнишки. — Волшебники, уничтожающие зло на любом, даже самом венценосном уровне, подчиняются только начальнику отдела. А тот вообще никому не подотчетен. Своего рода многосторонний противовес сил: министерство магии, ТОПАЗ, придворная великокняжеская шушера, мелкая, но обладающая политической властью, да и еще много кто играет в подобные игры. Как говорят маглы: не стоит класть все яйца в одну корзину. И даже если кто-то из вышеперечисленных окажется под властью злых сил — это еще не конец света. Найдется кому поправить ситуацию. А подчинить себе всех сразу — малореальная задача.
Итамура вновь занялся привычным промакиванием лица платочком. Но уже через пару секунд ему наскучило бестолковое занятие, и мужчина, наконец, ответил на прозвучавший вопрос:
— А почему ушла? Да время тогда лихое было, неспокойное время. Только-только решающая битва с Сам-Знаешь-Кем закончилась. Наши собратья, конечно, надрали там зад всяким пожирателям и их прихлебателям. Но всех подчистую выловить и призвать к справедливому ответу за свои безобразия, естественно, не удалось. Слишком много их было, да и далеко не все зловреды в открытую действовали. А уж разбрелись они по свету после поражения как тараканы из заброшенного дома. Некоторые затаились до лучших времен. Таких трусов оказалось подавляющее большинство. А вот меньшинство, зато самое злобное и мерзопакостное, принялось мстить за проигрыш направо и налево. Подло, исподтишка, в спину. И в Старгороде тоже подобная банда недобитков нашлась. Сперва думали, что они пришлые. Ну, с этой, с Англии, короче. Мы-то вроде в то время на окраине противоборства были. А оказалось…
Корней замолчал, не то вспоминая былое, не то задумавшись о чем-то своем. А Каджи даже дыхание затаил, боясь спугнуть рассказчика. Возьмет да и решит, что и так слишком много рассказал несмышленому парнишке того, о чем и взрослым-то вовсе не обязательно знать, чтоб спокойно спалось.
— Короче говоря, наши это оказались, местные, — тяжко вздохнув, продолжил толстячок. — Хитрые и осторожные были до ужаса, но при нападениях — наглые и самоуверенные. А сотворив свое черное дело, они бесследно растворялись, не оставляя следов для поиска. И ведь не поймали бы их, если б не Марица. Я точно не знаю, что за многоходовую комбинацию она придумала, но рисковала многим. А ведь в то время она еще пигалицей была. В отдел только-только поступила, и двух лет не прошло. Но главаря, а им оказался ни много, ни мало глава городской управы, взяли с поличным, так что не отвертишься. Да и почти всю банду тогда повязали. Почти…
Итамура- младший весь сник, словно это его личная вина была, что кто-то успел скрыться от правосудия. Он помолчал еще немного, уже не обращая внимания на то, что пот даже капелькой повис на кончике массивного носа. Но когда она сорвалась вниз, толстяк вышел из задумчивого транса.
— Отомстили они ей. Жестоко отомстили. Убили мужа, а он лучшим портным был в Старгороде. Как раз вот этим магазинчиком и владел. А добрый такой, что и мухи наверно зазря не обидит, — Корней поднял поникшую голову и посмотрел Каджи прямо в глаза расширившимися зрачками. — И трехлетнего сына Марицы тоже убили.
Гошу чуть было не подбросило со скамейки от ненависти к злодеям. А Корней легко прочитав его чувства, криво усмехнулся.
— Поймали обоих. Посадили в Грэйсван навечно. Но Марице такое наказание показалось несправедливым. Ты представляешь, Гоша, какой нужно быть талантливой, чтобы умудриться пробраться через всю охрану тюрьмы и отомстить?! А охрана в Грэйсване, я тебе скажу, о-го-го! В общем обоих нашли в камерах убитыми: жизнь за жизнь. Неправильно, конечно, тоже. И Марица это прекрасно понимала. А потому еще до того, как их обнаружили мертвыми, сразу после содеянного, она сама все честно рассказала своему начальнику отдела, готовая к любому наказанию. Все тщательно взвесив, дело замяли на самых верхах. Но Спаркли ушла из отдела, хотя никто ее не гнал, наоборот пытались отговорить. Но она все же бросила службу, сказав, что ее дело теперь как-то помогать людям по-другому, добрее. Вот и продолжила дело мужа…
— А скажите, — начал было Каджи, но дверь соседней лавочки громко хлопнула, и парнишка испуганно вздрогнув, глянул в ту сторону. А когда повернулся обратно к собеседнику, того и след простыл. Гоша даже вскочил с лавочки, озираясь во все стороны, но ни одного знакомого лица не увидел, кроме давешней блондинки, проплывающей в обратном направлении. Корней Итамура-младший испарился, словно и не существовал никогда, с поразительной для толстяка проворностью.
Каджи, приняв для себя решение, уверенно направился опять в магазин. Теперь он многое понял в сперва, казалось бы, странном поведении мадам Спаркли. Она просто боится. Боится за него, Гошу. И искренне переживает. Парнишке нестерпимо захотелось хоть как-то ее отблагодарить за сочувствие. Но ведь в глаза, наверное, прямо так не скажешь, особенно при посторонних. А они постоянно вокруг Марицы крутятся. Нужно что-то другое придумать.
И тут его осенило, как сказать слова благодарности, чтобы для посторонних слушателей такой поступок выглядел вполне обыденно. А уж мадам Спаркли поймет, что к чему и почем.
С Мариной Сергеевной они столкнулись в дверях.
— Ты куда, Гоша? — удивилась женщина. — Или надоело одному на улице сидеть? Так остальные уже собираются и сейчас тоже выйдут.
— Я на пару минут. Забыл…
Что забыл, он уточнять не стал. Мало ли что? Может самостирающиеся носки понадобились, кому какое дело. И быстренько прошмыгнул мимо.
Близняшки и на самом деле бережно распихивали новоприобретенные шмотки по безразмерным рюкзачкам. А Роб, откровенно скучая, обретался чуть поодаль. Хотя чего он здесь ошивался, а не с Гошей на улице — непонятно.
Баретто всем необходимым затарился у себя на родине, в волшебном мире вблизи солнечной Италии. Даже местную суперновую модель метлы «Джордано Бруно» захватил. По словам Роба, она и на самом деле вертится. В смысле, метла. В воздухе. Управляется элементарно, а выписывает такие кренделя, что фигуры высшего пилотажа выглядят как детский лепет. Даже зависнув на месте на секунду, все равно можно развернуться на сто восемьдесят градусов в абсолютно любом направлении, считая седока за центр. Гоша облизнулся на нее, но решил что ему и «Улета-13» за глаза хватит.
Каджи уверенно направился к Марице, которая, только что закончив обслуживать его подруг, еще не успела обзавестись следующим клиентом. И как парнишке ни претило говорить в присутствии близняшек на эту щекотливую тему, а пришлось. Как он и предполагал, девчонки сразу же навострили ушки, и темп сборов упал до критической отметки. Движения их рук стали похожи на те, которыми отличаются зомби, к тому же не простые, а крайне заспанные.
— Мадам Спаркли, — негромко позвал Каджи, но она даже вздрогнула от неожиданности, так как стояла к нему спиной, укладывая что-то на верхнюю полку стеллажа.
— Что-то забыл купить, Гоша, впопыхах, — женщина сказала это, просто констатируя факт, но парнишка все равно густо покраснел от стыда, что так невежливо себя вел.
— Да, — он все же нашел в себе силы оторвать взгляд от пола и посмотреть Марице в серые глаза. — Только вот не знаю, есть ли у вас то, что мне нужно. А если нет, может быть можно достать? Поверьте, мне очень надо…
— Да верю, конечно, — мягко улыбнулась Спаркли. — Иначе ты уж точно не вернулся бы. Так что же тебе нужно обязательно купить, что даже готов заказ оставить?
Удивительно, что у близняшек уши от любопытства не превратились в слоновьи. Они даже дыханье затаили, чтоб ни слова мимо не пролетело. А шнуровку на рюкзачках затягивали с такой невероятной силой, что она, бедная, продвигалась к финишу всего лишь по миллиметру, не больше. И до окончания пути было еще ой как далеко.
Но Каджи решительно плюнул на все внутренне и, вспомнив, как Мерида прошлым летом восхищалась куском эксклюзивной тряпки от Демиса Шок-Лоска, называемой почему-то платьем, приступил к делу. И хотя Гоша, как и сестра, видел его всего лишь в журнале мод «Грации Ночной аллеи», он постарался во всех деталях описать его. Вся беда заключалась в том, что детали как таковые отсутствовали. Неравномерные куски ткани, прошитые дерюжными нитками, а все вместе — совсем неприличного размера. В крайнем случае, в прошлом году парнишке именно так показалось.
Мадам Спаркли внимательно слушала сбивчивое описание мальчика, все больше и больше удивляясь, а потом и изумляясь. Когда он закончил, выдохнувшись и исчерпав весь свой словарный запас, она сказала:
— Я поняла, поняла, что ты хочешь. Тебе повезло. Вообще-то Демис мой хороший друг и, пользуясь моей добротой, частенько оставляет на распродажу свои модели в этом магазине. Но он очень популярный и знаменитый модельер — его шедевры стоят дорого. Порой очень дорого. А потому он это платье, если я тебя правильно поняла, так и не продал пока. Оно здесь висит. Только зачем оно тебе, Гоша? Ума не приложу, — лицо Марицы на самом деле выражало крайнюю степень удивления.
— Надо, — твердо ответил Каджи, впрочем, не раскрывая секрета зачем.
— Ну, раз надо, так надо, — покладисто согласилась Марица. — Сейчас принесу. Посмотришь, то ли, что тебе так хочется.
Он кивнул головой, сглотнув тягучую слюну. Мадам Спаркли исчезла в недрах магазина. У близняшек дела с завязыванием рюкзачков продвигались ни шатко, ни валко и с переменным успехом. Те отчаянно сопротивлялись, борясь за каждый миллиметр свободы. Баретто вообще с ума сходил, уже не зная куда себя девать от скуки, но приученный родителями внимательно относиться к слабостям друзей, топтался рядышком, засунув руки в карманы и обреченно зевая.
Через несколько тягучих минут хозяйка салона вернулась обратно.
— Ты об этом говорил? — она на вытянутых руках продемонстрировала нечто .
Парнишка едва глянул на это , как понял, что берет. Сестренка наверняка будет пищать от восторга, что наконец-то заполучила в собственность то, о чем всего лишь мечтала. И плевать, сколько оно стоит. Хоть все сбережения его родителей. Для Мериды не жалко, а он сам как-нибудь перебьется. Уж с голоду в Хилкровсе точно не дадут умереть. Как бы от обжорства не загнуться. И летом есть у кого подхарчиться: бабуля, Анька вон тоже приглашала, на крайняк к Баретто напрошусь, как Барни. А потому Гоша и, не задумываясь, кивнул головой:
— Да, мадам Спаркли. Оно самое. Я хочу купить его.
Хозяйка салона, похоже, догадалась, кому платьишко предназначается, покачала головой, вздохнув, и принялась укладывать покупку в специальную коробку, чтоб оно не помялось. Хотя чего уж там, хуже не стало бы, может даже наоборот.
— Эх, и влетит тебе. По первое число, помяни мое слово, — Марица улыбнулась гораздо мягче обычного. — Но вольному — воля.
Женщина отдала ему Меридино «счастье», и они с Гошей обменялись рукопожатием, узаконивая сделку. Против ожидания парнишки немедля и окончательно разориться, змейка на руке вяло проползла едва ли больше четверти оборота и опять уснула. Парнишка непонимающе глянул на мадам Спаркли, может ошибка какая вышла?
— Но вы же сказали, что они очень дорогие?
— Сказала, — весело подтвердила хозяйка салона, чуть прищурившись, и удивилась. — А разве нет?
Каджи все прекрасно понял, не совсем уж глупый уродился. Но теперь он не смог возразить или отказаться. Не захотел. Потому что отчетливо осознал немудреную истину: этим он только обидит эту милую женщину, которой и так в жизни досталось с лихвой. И парнишка просто сказал, сам того не заметив, как перешел с ней на «ты», что впрочем, вовсе не выглядело фамильярностью:
— Спасибо, Марица. За все спасибо.
— Да ладно тебе, Гоша. Это самая малость, что я могу для тебя сейчас сделать, — изумилась она. — Так и не стоит благодарить за пустяки… Мне пора, другие клиенты заждались. Если что-то понадобится — заходи, не стесняйся.
— Обязательно зайду, — твердо пообещал Каджи, и женщина исчезла в глубине магазина.
А парнишка, приподняв крышку коробки, еще раз полюбовался на это, вживую представляя, как обрадуется неожиданному подарку Мерида. Близняшки, оказывается, все-таки сладили с рюкзачками, хотя шума буйной драки за спиной Гоши не слышалось. Не замедлив очутиться рядом, они, естественно, не упустили момента заценить вблизи то, что видели немного издалека. Ладно еще материал на ощупь проверять не стали. Да и кто бы им позволил?
— Я такое ни за что бы не одела, — резюмировала рассудительная Аня, когда парнишка закрыл крышку коробки обратно.
— Так не тебе и покупали, — спокойно заметил Каджи, бережно укладывая упаковку в рюкзачок. Слава богу, что он волшебный, безразмерный. И как Мерида ему объяснила: хоть стадо слонов туда загони — вес не изменится.
Девчонка фыркнула и направилась к выходу. Вовсе не недовольно, просто фыркнула, выразив свое отношение. По барабану, мол, все равно я при своем мнении осталась.
— Да уж, — на удивление единодушно поддержала сестру Янка. — Лучше голой по улице пройтись, чем в таком …
— Иди, да пройдись, — невозмутимо пожал плечами парнишка, затягивая шнуровку на рюкзачке. — Кто-то удерживает или возражает?
Затрещины не последовало. Но близняшка кавалеристским галопом обогнала сестренку и первой вылетела на улицу, ожесточенно распахнув дверь. Правда, одетой.
— Зачем ты так с ними, Гоша? — дружески поинтересовался недоумевающий Баретто.
— А зачем они со мной так? — вопросом на вопрос ответил другу Каджи, закидывая рюкзачок на плечо.
Роб только плечами пожал, совершенно не понимая, из-за чего настолько прекрасно начавшееся путешествие в Хилкровс, постепенно становится все хуже и безобразнее. И самое ужасное для него заключалось в том, что причин для подобной трансформации парнишка вовсе не видел. Иначе он все силы приложил бы, чтоб их устранить. А они все: и Гоша, и обе близняшки, — были для него дороги в равной степени.
«Правильно, так им и надо! — проснулся обрадовавшийся внутренний голос. — Наконец-то ты им показал зубы и поставил на место. Так держать! И тогда все будет правильно».
— Ты забыл что ли, Роб? Я же не с той ноги сегодня встал, как тут верно подметили. Не беспокойся, это пройдет. С возрастом, вернее всего к глубокой старости, — успокоил друга Каджи. — Пойдем, а то девчонки ругаться будут, что опять нас долго ждут. Ой, боюсь, боюсь…
Ребята вышли из магазина на Заячий проспект под небо, в голубизне которого потихоньку и неспешно сгущались серовато-мрачные осенние тучи. Они пока еще были похожи на обыкновенные облака, из-за скомканной кучковатости которых изредка даже выглядывало солнышко, растерянное и озабоченное происходящими изменениями на Земле.