Учреждение Симбирского и Уфимского наместничества и события в Малой Казакской орде
События 1773—74 г. вскрыли перед правительством Екатерины II истинное состояние Оренбургского и Уфимского края. Передовые люди того времени, как граф Панин, поняли, что «страшен не Пугачев, а страшно всеобщее негодование». Для успокоения края было необходимо устранить причины, вызвавшие Пугачевское восстание, т. е. обуздать произвол администрации, дикие аппетиты заводчиков и помещиков, прекратить расхищение башкирских земель и удовлетворить законное требование Яицкого казачества.
Однако дворянское правительство Екатерины II-й не могло идти по этому пути, так как проведение подобных реформ было бы направлено против его классовых интересов. Поэтому, не разрешая основных вопросов политического и экономического характера, вызвавших Пугачевское восстание, правительство Екатерины II-й приняло ряд административных реформ, посредством которых предполагало предупредить в будущем возникновение «замешательств», подобных Пугачевскому восстанию.
В 1775 г. был издан закон о новом административном делении России. По этому закону число губерний было увеличено с таким расчетом, чтобы в каждой губернии было не более 300 тысяч душ населения. С увеличением числа губерний увеличилось число губернаторов и полиции, а следовательно облегчалось и самоуправление. Эта реформа коснулась Оренбургского края несколько позднее. На первое время правительство ограничилось лишь тем, что в крае оставались стянутые регулярные войска. Пограничные крепости были быстро восстановлены, а их комендантами назначены офицеры регулярной армии, большинство которых носили немецкие фамилии.
Чтобы изгладить самую память о Пугачевском восстании, Екатерина II велела называть реку Яик Уралом, а Яицкое войско — Уральским казачьим войском. В войске были уничтожены последние признаки казачьего самоуправления. Инородческое движение было окончательно задушено; край был страшно разорен и еще долго не мог успокоиться от пережитых социальных и политических потрясений; по прежнему стоял остро вопрос башкиро-казакских отношений, которые еще более осложнились вовремя Пугачевских событий.
Опыт 1773—1774 г.г. показал, что Оренбургский губернатор не в состоянии управлять столь обширным краем, населенным народностями разных национальностей. Город Оренбург, как административный центр, был слишком удален от России и мог быть легко отрезан, что вело к параличу всех органов краевой власти, как это наблюдалось в дни Пугачевского восстания. В силу этих соображений в 1782 г. Оренбургская губерния была упразднена, а вместо нее учреждено Симбирское и Уфимское наместничество, в состав которого вошли 2 области — Оренбургская и Уфимская. Оренбургскую область составили уезды: Оренбургский, Бузулукский, Верхне-Уральский, Сергиевский и Троицкий. Уфимская область состояла из уездов: Уфимского, Бирского, Мензелинского, Стерлитамакского, Кунгурского, Челябинского, Белебеевского и Бугульминского.
Уездные города были образованы из бывших крепостей. Чувашские и мордовские поселения — Бугульма и Бугуруслан, селение Белебей и Челябинская, Верхне-Уральская, Троицкая, Орская крепости были обращены в города.
С учреждением наместничества Уральское казачье войско было отчислено к Астраханской губ.
Наместником края был назначен барон Игельстром, управление которого было переведено из г. Оренбурга в Симбирск, а в 1784 г. в Уфу; с 1781 г. край стал называться Уфимским наместничеством.
Оренбург стал областным городом, но в нем по прежнему сосредоточивалось пограничное управление Краем.
Покончив с Пугачевским восстанием, правительство стремилось восстановить нормальную жизнь в крае и возобновить прерванные смутой торговые сношения с киргизской степью и средне-азиаткими странами. За время Пугачевского восстания казаки воспользовались ослаблением пограничной охраны и стали опустошать своими набегами башкирские и русские поселения. Они углублялись до самой Волги, массами уводили жителей и отгоняли у них скот. По сведениям Оренбургского губернатора, за время восстания казаки увели в неволю до 3-х тыс. человек русских, калмыков и башкир. Правительство потребовало от Нурали-хана прекратить набеги на русские границы и возвратить пленников. Но Нурали-хан не в состоянии был выполнить этого требования, т. к. казаки не подчинялись его власти, почему он обратился за помощью к Оренбургскому губернатору. В течение 1775—1776 г. в киргизскую степь были посланы несколько отрядов из русских казаков и башкир, которые разгромили аулы мирных казаков, кочующих вблизи границ, выручив ничтожное количество пленников.
Для управления казаками в Оренбургской области была учреждена Экспедиция Пограничных Дел под председательством начальника области и обер-коменданта Оренбургской крепости. В 1799 г. Экспедиция Пограничных Дел была преобразована в Оренбургскую Пограничную Комиссию.
При Экспедиции Пограничных Дел был учрежден Пограничный суд, состоящий из представителей местного управления и Казакской орды. Пограничному суду было поручено разбирать все пограничные столкновения и улаживать конфликты — между русским населением, башкирами и населением Казакской орды, однако суд не оправдал своего назначения, т. к. никто не обращался к суду, а скорее расчитывал на свою силу.
Ни Экспедиция Пограничных Дел, ни Пограничный суд не могли умиротворить край, так как в 80-х годах XVIII в. в Казакской орде начались внутренние междоусобия. Против ставленника России Нурали-хана восстал известный вождь народной партии Сырым батырь, который стремился к свержению ханской власти в орде. Наместник края барон Игельстром, убедившись в бессилии хана установить порядок в орде, поддержал движение батыря Сырыма. В 1785 г. в орде состоялся народный съезд, который провозгласил упразднение ханской власти. Во главе орды был поставлен Сырым батырь, как главный старшина и председатель Народного Собрании. В степи наступил мир. Набеги казаков на русские границы прекратились. Движение торговых караванов было восстановлено. Для внутреннего управления орда была разделена на три части, во главе которых были учреждены Расправы, — коллегии из казакских старшин. Однако мир продолжался недолго. Султанская партия продолжала борьбу против батыря Сырыма. Скоро барон Игельстром, заподозрив Сырыма в измене, стал на сторону султанской партии. В 1790 г. ханская власть в орде была восстановлена, но борьба народной и султанской партий продолжалась В 1797 г. Сырым батырь убил казакского хана Ишима и, в свою очередь, пал от руки предводителя султанской партии султана Каратая.
Под влиянием смут и междоусобий часть казаков Малой орды под предводительством султана Букея перешла на правый берег Урала и основала здесь Внутреннюю или Букеевскую орду. Сторонники батыря Сырыма откочевали в хивинские пределы. Волнения в орде продолжались всю первую четверть XIX в., что вынудило русское правительство принять ряд решительных мер для окончательного покорения казакского народа.
Восстановление Оренбургской губ. в 1796 г.
В 1796 г. Оренбургская губ. была восстановлена вновь в тех пределах, в которых она существовала до 1782 г. В ее состав вошли все 13 уездов Оренбургской и Уфимской областей. Во главе губернии был поставлен военный губернатор — все тот-же барон Игельстром, пользующийся правами Оренбургского и Уфимского генерал-губернатора. Военный губернатор объединял в своих руках военное и пограничное управление Оренбургского края, в помощь ему по гражданским делам был назначен гражданский губернатор, проживающий в г. Уфе, где были сосредоточены общегубернские учреждения Края.
Губернским городом был назначен Оренбург, куда и были переведены все губернские учреждения из г. Уфы.
После перевода губернских учреждений в Уфу в 1782 г., Оренбург пережил период упадка. По обследовании города в 1797 году в нем оказалось лишь 1368 домов; население города состояло из 5241 души. Старые казенные здания пришли в негодное состояние, или были уничтожены пожаром в 1786 г. Город был не в состоянии разместить губернских учреждений, переведенных из Уфы, почему в 1802 г. они были переведены обратно в Уфу.
В Оренбурге оставалась резиденция военного губернатора, высшие военные учреждения, Пограничная Комиссия, Войсковая канцелярия Оренбургского казачьего войска, Таможенное управление и другие учреждения краевого значения.
Состав населения и культурное состояние Края
Несмотря на ряд национальных и политических потрясений, переживаемых Оренбургским краем на протяжении XVIII в., колонизация края продолжалась, непрерывно. Богатейшие плодородные земли, дающие обильный урожай, прекрасные воды, изобилующие рыбой, нетронутые леса, полные дичи, ископаемые богатства — соль и горные руды — привлекали русских помещиков, промышленников и крестьян. Указ правительства 1736 года, отменявший запрещение покупать и кортомить башкирские земли, широко открыл ворота русскому колонизационному потоку и в особенности земледельческому населению. Если в начале XVIII в. во всем Оренбургском крае насчитывалось едва 1198 крестьянских дворов, то по 4-й народной ревизии 1782 года на 289.155 душ населения в крае русских насчитывалось уже 191.961 душа обоего пола.
По социальному составу русское население распадалось на следующие группы: духовенство — 3719 душ обоего пола, купцов — 3868 душ, мещан и цеховых ремесленников — 5295; крестьян: дворцовых — 18564, экономических — 10818, ясашных — 56725, заводских — 25998, приписных к заводам — 2987, помещичьих — 46992, всего крестьян — 162084; однодворцев — 348, пахатных солдат — 1250, отставных военных — 4542, казаков отставных и их детей — 10677 душ обоего пола.
Вся эта масса русского, по преимуществу крестьянского населения, происходила из различных мест России. Тут были крестьяне Пензенской, Рязанской, Орловской, Тульской, Калужской, Тамбовской, Курской, Смоленской и др. губерний. Перемешавшись между собой, эти выходцы из различных губерний хранили нравы, обычаи и говоры своей родины и представляли собой самую разнообразную этнографическую смесь.
Русские крестьяне отличались трудолюбием, домовитостью, но отсутствие бойкой промышленной жизни в крае не развивало в них духа предприимчивости и инициативы, как это наблюдалось в центральных губерниях России. Достаток, которым располагало крестьянство, делало их весьма хлебосольными и гостеприимными в такой степени, как не наблюдалось ни в одном углу России. По свидетельству современников нигде нельзя было встретить такой простоты и ласки, как среди крестьян Оренбургской губернии.
Разбросанное по небольшим деревням и селам, русское крестьянство жило патриархальной жизнью, оставаясь во власти, суеверных предрассудков. Крестьяне верили в леших, в приметы, порчи и заговоры, были религиозны и не знали ни школ, ни больниц, ни докторов, которые появились в крае лишь в XIX в.
Изобилие леса и других строительных материалов позволяло крестьянам строить удобные и пространные дома, внутренности которых не отличались ни чистотой, ни опрятностью; встречались избы, которые не имели труб и топились по черному, но бани были в большом употреблении и распространены повсеместно.
Домашняя утварь крестьянской семьи того времени была крайне незатейливой и грубой работы, что свидетельствовало почти о полном отсутствии художественного вкуса. Большинство домашней утвари и посуды было сделано из дерева, а железные вещи были простой кузнечной работы.
Ремесленников было мало среди крестьян. Трудно было сыскать плотника, слесаря, портного, сапожника. Натуральное хозяйство крестьянской семьи обходилось собственными средствами, и каждая семья производила у себя большинство необходимых в хозяйстве вещей. Почти все предметы одежды производились в собственной семье крестьянина: белье — из домашнего полотна, верхняя одежда — из домотканного сукна и овчин, обувь — лапти и валенки, головной убор — шапка собственного изделия или войлочная шляпа.
Пища крестьян состояла из хлеба, национальных русских щей с мясом, картофельного супа, лапши, молочных каш, молока, яиц и других продуктов, в изобилии доставляемых сельским хозяйством.
При обилии лесов, топливо не составляло особого вопроса, в безлесных местах население знало кизяк. Освещались лучиной и сальными свечами.
Села строились без всякого плана и порядка; улицы разбрасывались по направлению дорог в соседние села или по берегам реки. Величина больших сел доходила до 100—200 дворов.
Вторым по численности народом были башкиры, коренное население края. По пятой ревизии 1796 г. башкир в Оренбургской губ. насчитывалось 106 тыс. душ обоего пола. О социальном составе башкирского населения того времени у нас сведений не имеется. Но по преимуществу они составляли сельское население края.
Владея обширными пространствами плодородных земель, лесами и водами, при огромном наличии в стране ископаемых богатств, башкиры оставались на чрезвычайно низкой степени развития, в массе были очень бедны и поражали современников своим «равнодушием к самым невыносимым крайностям». Народ, переживший ужасы царских экзекуций, как будто застыл в оцепенении или погрузился в летаргический сон. Находясь на низкой степени развития, башкиры легко поддавались эксплуатации своих более предприимчивых соседей — русских помещиков и крестьян, а также и других пришельцев в их землю: за угощение водкой и ничтожные подарки чаем-сахаром уступали огромные пространства своих лучших земель этому пришлому населению под постройку заводов и под пашни.
Башкиры вели полукочевой образ жизни. Даже горные башкиры летом выходили на кочевки. Летние жилища их состояли из войлочных кибиток или просто балаганов.
Зимой башкиры жили в деревянных избах, около которых устраивались дворы для загона скота. Внутри башкирской избы помещались нары, заменяющие мебель — кровать, стулья и столы. Нары покрывались войлоком или ковром. На нарах башкиры ели и спали. Стены своих жилищ они любили украшать оружием — саблями, ружьями, луком со стрелами.
Пища башкир состояла из мяса и молочных продуктов и небольшого количества муки и хлеба. Любимые блюда башкир: биш-бармак, салма, пельмени; напитки — кумыс, айдян (из кислого молока), мед и др.
Верхнюю одежду башкир составляли кафтаны. Богатые башкиры носили кафтаны из цветных сукон и обшивали позументами; кроме того, они носили шерстяные и шелковые халаты, под ними чекмень или бешмет. Зимняя одежда подбивалась мехами лисиц, хорьков, белок и проч. Особенно живописны были их разнообразные и разноцветные головные уборы — шапки и шляпы, отороченные мехами, из цветных сукон. Живописны и нарядны костюмы башкирок, которые сохранились до нашего времени.
В народных увеселениях башкир сохранился прежний характер этого кочевого и воинственного народа. В дни празднеств молодое поколение принимало участие в состязаниях в беге, борьбе, владении оружием, в скачках на лошадях и других физических играх, сопровождаемых песнями, музыкой и плясками. В своих песнях башкиры любят воспевать славных батырей, одержавших многие победы над врагами. Из музыкальных инструментов были распространены чибизга — род флейты и кобзы.
Далее, по численности, шли мещеряки, под которыми считают отатарившуюся финскую народность. Мещеряки являлись выходцами из Симбирской и Казанской губерний и были одними из самых ранних посельщиков среди башкир. По ревизии 1796 г. мещеряков в Оренбургской губ. насчитывалось 46300 душ обоего пола.
Мещеряки, поселившиеся на башкирских землях, сначала платили башкирам оброк, но после башкирских восстаний в 1735—1740 гг. они были освобождены от уплаты оброка и получили в собственные наделы земли башкир, принимавших участие в бунтах.
Мещеряки в своем большинстве исповедывали магометанскую религию и по своему развитию и нравственным качествам мало чем отличались от башкир, хотя у них наблюдалось гораздо больше трудолюбия и склонности к земледельческому хозяйству, чем у башкир. Они занимались земледелием и скотоводством, вели оседлый образ жизни. Их домашний быт был похож на быт башкир, хотя они отличались от последних некоторою особенностью в одежде.
Далее шли тептяри. Тептяри по своему происхождению не представляли отдельного племени и произошли путем смешения из представителей разных народностей, связанных между собой одинаковым социально-экономическим положением. Сначала это были одинокие выходцы из Казанской и Вятской губерний. После издания указа в 1736 г., согласно которого тептяри стали наделяться землей за счет башкир, к ним стали приписываться разные выходцы, и число тептярей стало быстро возрастать. В 1782 г. их насчитывалось 41 тыс. душ обоего пола. Тептяри были расселены по всей Башкирии и мало чем отличались от своих единоверцев — башкир и татар.
Кроме перечисленных народностей, в Оренбургской губ. проживало большое количество татар, численность которых к концу XVIII в. для нас остается невыясненной. Татары в Оренбургском крае, после русских, играли значительную культурную роль и были более зажиточны и образованы, чем другие национальности. Они являлись распространителями в крае мусульманства и татарской грамотности в качестве мулл и играли значительную роль, как представители торгового капитала; в руках татар находилась большая часть внешней заграничной и внутренней торговли.
За татарами следовали некоторые племена финской народности: чуваши, мордва, черемиссы, вотяки, численность которых и экономическо-культурное значение в Оренбургской губ. были невелики. Большинство из них оставалось на крайне низкой степени развития и были язычники.
Народное образование и культурное развитие стояли на самой низкой ступени, в особенности среди национальных меньшинств края. К 1800 г. во всей Оренбургской губ. имелось только 3 народных училища — в Уфе, Мензелинске и Бузулуке, открытые в 1785—95 г.г., и школа солдатских детей, учрежденная в Оренбурге еще Неплюевым. Среди русских крестьян грамотный человек был большой редкостью, и единственными распространителями народной грамотности были деревенские дьячки.
Несколько более была развита книжная грамотность среди татар и отчасти башкир, о чем заботились мусульманские муллы, обучающие их чтению корана. В башкирских селах существовали частные школы, с которыми правительство вело борьбу, считая их очагами и рассадниками национального фанатизма.
Центрами культурной жизни края являлись города — Оренбург, Уфа и Мензелинск, в которых группировалось местное дворянство и служилый военный класс, составлявшие тогдашнюю интеллигенцию края. Но и среди этого класса процветали грубость, невежество и хищнические инстинкты, в силу которых этот господствующий класс эксплуатировал и русское крестьянство и туземное население в целях личного обогащения, мало заботясь о просвещении масс.
Перечисленные нами народности составляли население края. Управление этими народами осуществлялось сначала через провинциальные канцелярии, потом уезды, волостных и сельских старшин, на общих основаниях с другими податными сословиями тогдашней России. Ни один из этих народов не пользовался правом национального самоуправления.
Как нам уже известно, со времени заселения Оренбургского края, правительство вело борьбу, главным образом, с башкирами, которые, будучи коренным населением края, сохраняли свою самобытность и патриархально-родовой строй. Народ управлялся родовыми старшинами, которые избирались в волостные старшины и являлись в своем роде владетельными князьями, имеющими огромное влияние на своих сородичей и соотечественников. Из башкирских восстаний нам известно, какую крупную политическую и организационную роль играли эти башкирские старшины, составляющие крупную родовую аристократию народа.
Еще князь Урусов подчеркивал значение родовой аристократии и предлагал положить конец ее влиянию, не допуская ее к управлению общественными делами. Вместо выборных волостных старшин Урусов предлагал назначать начальниками волостей есаулов, сотников и писарей из туземцев, известных своей преданностью правительству.
Губернатор Неплюев нанес разгром башкирской аристократии, отстранив ее от управления народом на том основании, что большинство старшин принимали участие в народных бунтах. Неплюев лишил башкирских старшин их былых привилегий и зачислил их в разряд податного сословия на ряду с простыми башкирами.
С 1760 г. башкиры стали привлекаться на линейную пограничную службу наравне с казачьими войсками. За время командировки они получали жалование, провиант и фураж. С этого момента в Башкирии стали накопляться новые кадры волостных старшин, выслужившиеся из урядников и офицеров, произведенных за отличие и усердие на военной службе.
Тептяри и мещеряки привлекались также на военную службу и государственные работы по устройству крепостей и путей сообщения края. Наряды на службу и на работы внесли некоторые организационные начала среди населения; эти организационные навыки в конце XVIII в. позволили правительству осуществить новую реформу управления, обратив башкир, мещеряков и тептярей в казачье военное сословие.
Народное хозяйство
Состояние народного хозяйства в Оренбургском крае к концу XVIII-го в. возможно охарактеризовать лишь только в общих чертах, так как в нашем распоряжении не имеется по этому вопросу статистических данных. К концу XVIII в. в Оренбургской губ. еще не было произведено генерального размежевания земель, с учетом пашен, лугов, лесов и т. д.
Естественные богатства края способствовали здесь главным образом развитию земледелия и скотоводства, которые до нашего времени составляют основу народного хозяйства. Наличие судоходных рек — Камы, Белой, выходящих на главную водную магистраль — Волгу, способствовали сбыту сельско-хозяйственной продукции за пределы губернии; кроме того в крае были свои потребляющие районы — это горные заводы, города с их многочисленными военными гарнизонами, казачьи войска, а в пограничных районах — Калмыцкая и Казакская орды, потребляющие русский хлеб.
Хлебопашеством было занято исключительно русское население края. Наиболее оно было развито в уездах Бузулукском и Бугульминском, которые снабжали хлебом Уральское войско и винокуренные заводы; в Бирском и Мензелинском, которые отправляли хлеб в другие губернии; в Троицком и Челябинском, снабжавших хлебом Уральские заводы.
Что касается туземного населения в крае — башкир, то последние предпочитали беспечную жизнь номадов трудовой жизни оседлого населения.
В крае существовала переложная система земледелия. По этой системе обработанная земля, давшая 2-3 урожая пшеницы, запускалась, а для пашни выбирался другой участок.
Из зерновых культур больше всего засевалась пшеница, затем рожь, овес, ячмень, просо, греча и горох. Из корнеплодов — картофель, репа, редька, морковь; из технических культур — лен, конопля.
Обработка полей была проста. Вспашка земли производилась только один раз, бороновка тоже один раз. Земля вспахивалась мелко, не очищалась от сорных трав. Обильные урожаи были обязаны исключительно плодородию почвы. Хлеб убирался серпом; связанный в снопы, он возился на гумна. Молотьба производилась обычно зимой цепами, для чего хлеб сушили в овинах, сводя для этой цели окрестные леса.
Садоводство и огородничество, лишенные всякого промышленного значения, развивались слабо и существовали лишь для удовлетворения своей семьи.
Наряду с земледелием играло огромную роль скотоводство, которое особенно сильно было развито среди кочевых народов — башкир, казаков и калмыков; водили много скота и русские жители; некоторые хозяева из казаков и башкир в своих табунах насчитывали целые тысячи баранов и коней.
Больше всего разводилось лошадей и овец, которых было возможно содержать круглый год на подножном корму. Среди тех и других преобладали киргизские породы, как наиболее приспособленные к местному климату. В XVIII в. край еще не знал культурного скотоводства, почему здесь преобладал табунный способ разведения скота. Рогатый скот разводился мелкой породы и не отличался молочностью.
Кроме того, в крае было развито пчеловодство, рыболовство и звероловство. Пчеловодство было любимым промыслом башкир, но велось самым примитивным способом, не требующим от пчеловода ни затраты средств, ни затраты труда. Это было бортовое пчеловодство, которое состояло в том, что, отыскав в лесу большое дерево, башкир влезал на него и устраивал там дупло или колоду для помещения пчел. Этим ограничивался весь его уход за пчелами; в дальнейшем он собирал только их мед.
Рыболовство было распространено во всем крае, богатом изобилующими рыбами реками и озерами. У яицких казаков рыболовство составляло главную статью дохода и носило промышленный характер.
Весьма видную статью дохода местного населения составляло звероловство. В башкирских лесах водилось много медведей, волков, лисиц, лосей, белок, хорьков, куниц, выхухолей и других пушных, зверей, ловлей которых занимались башкиры, а также и русское население.