Картина шестая
Эта картина – прямое продолжение предыдущей. Новосельцев пытается подняться с пола и снова падает.
Калугина. Вам на самом деле плохо?
Новосельцев не отвечает.
(Наконец забеспокоилась, бросается к нему.) Вы без сознания?
Новосельцев (слабым голосом). Лошадь цела?
Калугина. Лошадь-то цела, а вы?
Новосельцев (ощупывает голову). Вот тут, кажется, шишка…
Калугина. Надо приложить холодное! (Подбегает к столу, достает из сумки носовой платок, смачивает его водой из графина, бежит к Новосельцеву, снова склоняется над ним, бережно поднимает его голову и прикладывает к ней платок.)
Новосельцев. Зачем вы занимаетесь мной лично? Поручите меня кому-нибудь!
Калугина (с досадой). Когда вы перестанете видеть во мне только директора?
Новосельцев. Никогда! (Жалобно.) Товарищ директор, дайте попить!
Калугина вновь бросается к столу, хватает стакан, наливает в него воду.
Но в этот момент в кабинет, как всегда без стука, решительным шагом входит Шура. Как ни в чем не бывало переступает через Новосельцева и подходит к Калугиной.
Шура. Людмила Прокофьевна, умер Бубликов…
Калугина. Какой ужас!
Новосельцев (с пола). Он же такой здоровый, никогда не болел!
Калугина. От чего он умер?
Шура. Я еще не выясняла. Людмила Прокофьевна, с вас пятьдесят копеек на венки.
Калугина (лезет в сумочку, достает деньги). Надо вывесить в вестибюле портрет.
Шура. Это уже делается. Распишитесь!
Калугина расписывается.
(Подходит к Новосельцеву, который по-прежнему лежит на полу, наклоняется над ним.) Новосельцев, с вас пятьдесят копеек!
Новосельцев, не вставая с пола, вносит деньги и расписывается в ведомости.
Почему вы не убрали лошадь в сейф?
Новосельцев медленно поднимается с пола, волочит лошадь к сейфу, запихивает внутрь.
Новосельцев. Жалко мне Бубликова!
Калугина (Шуре). Свяжитесь с семьей.
Шура. Это уже делается… (Выходит из кабинета.)
Новосельцев подходит к столу, берет из рук Калугиной стакан, который она еще держит, и выпивает.
Калугина. Как вы себя сейчас чувствуете, Анатолий Ефремович?
Новосельцев (грустно). По сравнению с Бубликовым неплохо…
Новосельцев выходит в приемную и сталкивается там с Самохваловым , который вышел из своего кабинета.
Самохвалов (понизив голос, Новосельцеву). Что это ты к ней зачастил? Внедряешь в жизнь мой план?
Новосельцев. Нет, выполнял общественное поручение. Кстати, Юра, ты с ней говорил о моем назначении?
Самохвалов. Понимаешь… как-то не было подходящего случая… Но я обязательно поговорю.
Новосельцев. Лучше не стоит. Пусть остается по-старому. Не хочу я этой должности. (Уходит к себе.)
Самохвалов (Верочке). Если Людмила Прокофьевна спросит – я в министерстве… (Тоже уходит.)
Новосельцев вернулся к своему рабочему столу, садится.
Новосельцев (Ольге Петровне). Знаешь, Бубликов скончался…
Ольга Петровна (после паузы). Смотри, плохой человек, а помер!
Новосельцев. Смерти я никому не желаю!
В кабинете Калугина нажимает кнопку селектора.
Калугина. Вера, пригласите ко мне Юрия Григорьевича.
Верочка. Он только что ушел в министерство!
Калугина. Посмотрите у него на столе, там должна быть квартальная сводка…
Верочка. Хорошо. (Идет к кабинету Самохвалова.)
В комнате, где работают Новосельцев и Ольга Петровна.
Ольга Петровна (Новосельцеву). Что ты так долго торчал у нашей мымры?
Новосельцев. Она не мымра! (Повышает голос.) В конце концов, не всем же быть красавицами! Как тебе не стыдно так отзываться о женщине?
Ольга Петровна (не понимает происходящего). Не кричи на меня. Что это ты вдруг за нее заступаешься?
Новосельцев (запальчиво). Ты ее просто не знаешь!
Ольга Петровна (спокойно). И знать не хочу!..
Верочка прошла из кабинета Самохвалова в кабинет Калугиной, передает ей нужный документ, возвращается в приемную и торопливо хватает телефонную трубку.
Верочка (в трубку). Алена, это я… держись за стул, а то упадешь!.. Людмила послала меня к Самохвалову, ей срочно понадобилась какая-то бумага… Подожди, имей терпение… А Самохвалов умчался в министерство. Я рылась у него на столе… Ты знаешь Рыжову? Ну, которая вечно ходит с перекрученными чулками… Она принесла мне письмо, чтобы я передала Самохвалову. Так вот, я случайно на него наткнулась. Конечно, читать чужие письма некрасиво, но я взглянула и не могла оторваться. Слушай! (Читает с выражением.) «Дорогой Юра! Долго не решалась написать. Конечно, прошлого не вернешь, и писать тебе глупо и бессмысленно, и ругаю себя за это ужасно, но все равно пишу. А зачем? Толком не знаю… Женщины, когда им под сорок, часто делают глупости… Я понимаю, что все это тебе ни к чему, лишнее это все, ненужное для тебя, может быть, даже и неприятное. Но для меня это… как бы тебе объяснить… При встрече с тобой я поняла, что все эти годы любила, наверное, только тебя!..» (Оборвала чтение.) Алена, ты слышала что-нибудь подобное? Она просто чокнулась. Только ты никому не рассказывай!
Картина седьмая
Еще одно утро в том же учреждении. Никого нет, даже Калугиной. Появляется Новосельцев с букетом цветов. Воровски озираясь, крадется по коридору. Заглядывает в кабинет Калугиной. Убедившись, что кабинет пуст, входит и ставит цветы в графин. Успевает вернуться к своему рабочему столу прежде, чем Калугина входит в кабинет и с удивлением обнаруживает цветы. Ольга Петровна появляется в коридоре, останавливается, ждет Самохвалова. Мимо проходит Верочка . Увидев Ольгу Петровну, с трудом удерживается от смеха. Входит в приемную, снимает плащ. Появляется Самохвалов.
Ольга Петровна. Доброе утро, Юра!
Самохвалов оглядывается по сторонам и, видя, что никого нет, подходит к Ольге Петровне.
Самохвалов (понизив голос). Оля, я очень тронут… Но ты должна понять… так уж сложилась жизнь. Я тебе признателен и ценю твое отношение. Но я прошу, не мучай ни себя, ни меня. Ты же умница!
Ольга Петровна. Когда женщине говорят «умница», подразумевают, что она круглая дура!
Самохвалов (сдержал улыбку). Это уж чересчур. Я так не думаю.
Ольга Петровна. Какой ты стал вежливый!
Самохвалов. Никогда не знал, что это недостаток.
Ольга Петровна. Юра, в тебе нет недостатков. Ты состоишь из одних достоинств. Эту тему я разовью в своем следующем письме. (Уходит.)
Самохвалов с ужасом смотрит ей вслед, потом направляется в приемную.
Самохвалов. Доброе утро, Верочка!
Верочка (не смогла удержаться и фыркнула) Здравствуйте!
Самохвалов. Что с вами?
Верочка (давясь от смеха). На меня иногда нападает… ничего особенного… извините…
Самохвалов уходит к себе в кабинет. Ольга Петровна тоже вернулась к себе. Туда же входит Шура. На ней, как говорится, лица нет.
Новосельцев. Опять явилась с поборами?
Шура. Такое случилось!.. Такое случилось!
Новосельцев. Ну, что еще?
Шура. Он жив!
Новосельцев. Кто?
Шура. Бубликов!
Новосельцев. Ну и слава богу! Что ж вы огорчаетесь?
Ольга Петровна (философски). Плохие люди не умирают…
Шура. Это в больнице перепутали. Умер однофамилец, а сообщили нам. А он вышел сегодня на работу и в вестибюле увидел свой портрет в траурной рамке!
Новосельцев захохотал, а Ольга Петровна грустно улыбнулась.
Вам-то смешно! А мне что делать? Цветы уже куплены, оркестр заказан.
Новосельцев. Оркестр пусть поиграет в обеденный перерыв что-нибудь веселенькое, а цветы раздайте женщинам!
Шура (печально). Как же я их раздам, когда из них венки сплетены, с лентами. А на лентах написано: «Незабвенному Бубликову от родного коллектива».
Новосельцев (сквозь смех). Плохо ваше дело, Шура!
Шура. Вот вы надо мной посмеиваетесь, а я раздобыла для нашего учреждения двенадцать бесплатных детских путевок: четыре в Артек, четыре – в Анапу, две – в Евпаторию и две в Геленджик!
Новосельцев. Я есть в списке?
Шура. Есть, в Геленджик.
Новосельцев. Вы ангел, Шура!
Шура. Это не я одна, весь местком решил.
Новосельцев (он сегодня в настроении). Тогда вы все ангелы!
Ольга Петровна. А моего, конечно, не включили?
Шура. Для вашего я добыла путевку в спортивный лагерь. Он ведь у вас физкультурник?
Ольга Петровна. Ой, Шурочка, спасибо!
Шура (уходя). Куда девать венки? Хоть сама помирай, но (вздыхает) надпись не подойдет, фамилия другая…
Калугина нажимает кнопку селектора.
Калугина. Вера, вызовите Новосельцева! Пусть захватит отчет.
Верочка набирает номер телефона.
Верочка. Новосельцев, зайдите к Людмиле Прокофьевне и захватите отчет.
Новосельцев берет отчет и идет по коридору.
(Уже разговаривает по телефону.) Алена, это я!.. Вчера мы с Сеней ходили в кафе. Ребята с соседнего столика стали ко мне приставать. И тогда Сеня полез с ними в драку. Они его так отколошматили…
В приемной появился Новосельцев, входит в кабинет.
Новосельцев. Вы меня вызывали, Людмила Прокофьевна?
Калугина. Вы принесли отчет?
Новосельцев. Да, вот он, пожалуйста! (Протягивает Калугиной папку.)
Калугина (просматривает отчет). Видите… когда захотите, вы умеете работать.
Новосельцев. А я вообще люблю свою работу. Современная жизнь без статистики невозможна.
Калугина (продолжая листать отчет). Вы знаете, Анатолий Ефремович, я пришла и увидела этот букет. Кто бы это мог принести?
Новосельцев (стесняется взглянуть на Калугину). Понятия не имею!
Калугина. И я понятия не имею! (Ждет, чтобы Новосельцев признался в том, что букет принес он.)
Новосельцев. Я догадался. Это Шура!
Калугина. Какая Шура?
Новосельцев. Из месткома. Бубликов, оказывается, жив. А венки Шура уже купила. Девать их некуда. Вот она раздирает их на букеты и раздает женщинам. (Добавляет для убедительности.) Я ей сам это посоветовал!
Калугина. Увы! Я пришла задолго до начала рабочего дня, а букет уже стоял. То, что Бубликов жив, выяснилось позже!
Новосельцев. Значит, моя версия с венками ошибочна!
Калугина. Кто же мог сделать?
Новосельцев. Вы подозреваете, что я приволок этот веник?
Калугина. Это не веник, а красивый букет! И я подозреваю, что именно вы притащили его, но у вас не хватает мужества сознаться!
Новосельцев. С какой стати я буду дарить вам букеты?
Калугина. А почему мне нельзя подарить цветы?
Новосельцев. Вообще-то можно. На день рождения или на Новый год. Но я этим заниматься не собираюсь!
Калугина (больше сдерживаться не может). Почему вы все время врете?
Новосельцев (упрямо). Не дарил я вам цветы! (Он так далеко зашел, что отступать некуда.) Что я, белены объелся?
Калугина (кричит). Сначала цветы приносите, а потом приходите и оскорбляете! Заберите свой веник обратно! (Хватает букет и швыряет им в Новосельцева.)
Новосельцев (растерянно). Никому из ваших сотрудников… швырнуть в лицо… вы бы не позволили. (Шепотом.) Неужели вы ко мне неравнодушны?
Калугина (в ярости). Еще одно слово, и я запущу в вас графином!
Новосельцев (совершает открытие). Если вы это сделаете, значит, вы меня полюбили!
Калугина. Уходите! Кто вам позволил посещать меня в не приёмные дни? Если у вас ко мне дело, запишитесь у секретаря!
Новосельцев (все еще находится под влиянием сделанного открытия). Хорошо, Людмила Прокофьевна… Извините, Людмила Прокофьевна… Больше это не повторится, Людмила Прокофьевна… (Пятясь, уходит, унося букет.)
Новосельцев в приемной.
Верочка (удивленно). За какие заслуги вас наградили цветами?
Новосельцев. Запишите меня на прием, Верочка!
Верочка (ничего не понимает). В эту среду уже все занято!
Новосельцев. Запишите на следующую!
Верочка. Хорошо! (Записывает.) По какому вопросу?
Новосельцев. До следующей среды я придумаю! (Некоторое время стоит, как бы в рассеянности, потом отворяет дверь кабинета Калугиной, кидает в проем букет и возвращается к себе.)
Тотчас на его столе звонит телефон.
(Снимает трубку.) Я слушаю!
Калугина (она у себя в кабинете, говорит в трубку). Анатолий Ефремович, вы извините меня, пожалуйста, я вспылила… я себя неприлично вела… а как вы ушли, я сразу подумала, может быть, действительно не вы принесли этот злосчастный букет…
Новосельцев (грустно). Нет, это на самом деле я!..
Калугина. Нет у вас ни стыда, ни совести! (Кидает трубку.)
Картина восьмая
Опять утро в том же учреждении. Новосельцев занимает свое рабочее место. Верочка снимает плащ. Кабинет Калугиной пуст.
Появляется Ольга Петровна, заходит в приемную. В руках у нее конверт.
Ольга Петровна (Верочке). Юрий Григорьевич здесь?
Верочка. Пока не пришел.
Ольга Петровна (отдавая Верочке конверт). Пожалуйста, поработайте еще раз почтальоном!
Верочка. Передам обязательно и с удовольствием!
Ольга Петровна (интонация Верочки показалась ей подозрительной). В этом письме… мои предложения об улучшении учета в легкой промышленности.
Верочка (с нарочитой серьезностью). Я вас так понимаю! Это ведь очень важно – улучшить учет именно в легкой промышленности.
Ольга Петровна с независимым видом покидает приемную. В конце коридора показывается Самохвалов. Ольга Петровна останавливается, ждет.
Ольга Петровна (с улыбкой). Доброе утро, Юрий Григорьевич!
Самохвалов (улыбнулся в ответ). Ты меня заставишь входить в кабинет через окно. (Идет в приемную.)
Верочка. Юрий Григорьевич, вам письмо! (После паузы.) Рыжова принесла… (С интересом следит за выражением лица своего шефа, но Самохвалов непроницаем.)
Самохвалов (сухо). Спасибо. (Сует письмо в карман.) И вот что… вызовите-ка мне Шуру.
Верочка (снимает трубку). Шура, зайдите к Юрию Григорьевичу!
Самохвалов направляется к себе.
(Останавливает его.) У вас в кабинете полотеры. Вы зайдите пока к Людмиле Прокофьевне.
Самохвалов. А разве ее нет?
Верочка. Она на совещании.
Самохвалов входит в кабинет Калугиной. Шура появляется в приемной.
Юрий Григорьевич не там (показывает на дверь в его кабинет), а там (показывает на кабинет Калугиной.)
Шура (азартно). У нас сенсация! Рыжова по уши врезалась в Самохвалова и забрасывает его письмами!
Верочка. Этого не может быть! Откуда вы узнали?
Шура. Я вам расскажу по порядку! (Тараторит.) Мне позвонила Инна Николаевна по секрету, а ей, тоже по секрету, сообщила Елена Ивановна, Елене Ивановне Шмуглякова, в общем, все, конечно, по секрету… Шмуглякова узнала от Толи Степанова, тому рассказала Люся Стулова из планового отдела, а ей позвонила Алена Коровина, Алена дружит с Верочкой… (осеклась), то есть, простите, с вами…
Верочка (с возмущением). Но я же просила ее никому не рассказывать!
Шура (философски). Чтобы узнали все, достаточно рассказать кому-нибудь одному! (Заходит в кабинет Калугиной, где Самохвалов дочитывает очередное письмо Ольги Петровны.)
Самохвалов. Шура, у меня к вам деликатное дело… Даже не знаю, как к нему подойти… Меня беспокоит душевное состояние одной из наших сотрудниц.
Шура. Соображаю, о ком вы говорите.
Самохвалов. Кроме вас, еще кто-нибудь соображает?
Шура. Весь коллектив!
Самохвалов (усмехнулся). Информация поставлена у нас хорошо. (Шуре.) Тогда тем более надо помочь ей выйти из кризиса, протянуть руку помощи. Вот, почитайте! (Передает ей письмо.)
Шура (берет письмо, мнется). А… зачем?
Самохвалов. Читайте!
Шура. Вслух?
Самохвалов. Можно вслух.
Шура (едва слышно). «Дорогой, любимый мой Юра!..» Дальше читать?
Самохвалов. Да.
Шура. Но это… кажется… личное?
Самохвалов. У меня нет и не может быть ничего такого, что я должен скрывать.
Шура (читает). «Я знаю, что докучаю тебе своими письмами, но это сильнее меня». (Комментирует.) Если знает, зачем пишет?
Самохвалов. Но это сильнее ее!
Шура (читает дальше). «Я не представляла себе, что со мной может такое твориться. По ночам у меня бессонница, а снотворное уже не помогает. На работе все из рук валится». (Комментирует.) Недаром у нас в учреждении падает производительность труда. (Читает). «Все, кроме тебя, не имеет значения, все для меня пустота!» (Вновь комментирует.) Как пустота? Вокруг столько прекрасных людей! (Разводит руками.)
Юрий Григорьевич, вы хотите, чтобы местком помог вам написать достойный ответ?
Калугина появилась в приемной.
Калугина. Почты много?
Верочка. Порядочно. Вот, разбираю…
Калугина берет папку с почтой, листает.
В кабинете Самохвалов продолжает «деликатный» разговор.
Самохвалов. Я знаю, Шура, что у вас трезвый взгляд на жизнь. Что-то я устал от этой истории и невольно чувствую себя виноватым. (Спохватившись.) Между нами ничего нет и быть не может. Мне так жаль Ольгу Петровну. Она стала всеобщим посмешищем. Ее нужно спасти!
Шура. Мы спасем! Мы ее на местком пригласим!
Самохвалов (делает вид, что колеблется). Что ж, я не возражаю… Только разговаривайте, пожалуйста, мягко, без окрика.
Шура. Понимаю. Юрий Григорьевич, поручение щекотливое. Но мы справимся.
Самохвалов. Возьмите остальные письма.
Шура (берет письма). Я подколю их к делу.
Калугина берет папку с почтой и входит в кабинет.
Калугина. Здравствуйте, товарищи!
Самохвалов. Извините, Людмила Прокофьевна мы заняли ваш кабинет. (Выходит.)
Шура прячет за спину письма, врученные ей Самохваловым.
Калугина. Что, Шура? У вас ко мне дело?
Шура (трагически). У нас ЧП! Рыжова без памяти втрескалась в Самохвалова и осаждает его страстными письмами!
Калугина (нахмурилась). С чего это вы взяли.
Шура (показывает письма). Вот их сколько!
Калугина (сердито). Как они оказались у вас?
Шура. Юрий Григорьевич передал их мне и попросил, чтобы общественность вмешалась и защитила его!
Калугина (с трудом сдерживаясь). И значит, теперь на очередном заседании после распределения путевок, в разделе «Разное», вы поставите вопрос о безнравственном поведении Рыжовой?
Шура. Мы получили сигнал и должны отреагировать. Вы войдите в положение Юрия Григорьевича. Каждый день на него сыплются эти письма. А весь коллектив знает и смеется!
Калугина (показывает на письма). Дайте мне их, пожалуйста!
Шура (отдает письма). Рыжова сама виновата. Держала бы чувство при себе!
Калугина (строго). Если мне не изменяет память, вы, Шура, числитесь в бухгалтерии?
Шура (вспоминая). Кажется, да.
Калугина (чеканит слова). Я думаю, будет полезнее, если вы иногда, в порядке исключения, будете заниматься не только общественными делами, но и вашими прямыми обязанностями!
Шура выкатывается в приемную.
Шура (Верочке). Твоя Людмила сегодня как ужаленная…
Калугина (нажимая кнопку селектора). Вера, попросите, пожалуйста, Юрия Григорьевича зайти!
Верочка (нажимая кнопку селектора). Юрий Григорьевич, вас просит Людмила Прокофьевна!
Шура (Верочке, шепотом). Самохвалов отдал мне письма, чтобы мы разобрали их на месткоме!
Верочка (искренне). Вот гад!
Шура (уходя). А меня ссылают в бухгалтерию…
Через приемную идет Самохвалов, зашел к Калугиной.
Калугина (по селектору). Вера, никого не пускайте! (Самохвалову.) Ко мне попали письма, которые вы, Юрий Григорьевич, передали Шуре. Хочу вас огорчить, у меня иная точка зрения.
Самохвалов (держится с достоинством). Вам, Людмила Прокофьевна, легко говорить. Я пытался образумить Рыжову, уговаривал, просил. Между нами ведь ничего нет и быть не может.
Калугина. Надо было иметь терпение, такт. А обнародовать письма – жестоко!
Самохвалов. Но я не нашел другого выхода. В конце концов, меня тоже можно понять.
Калугина. Извините, Юрий Григорьевич, но вы совершили низкий поступок! Не могу настаивать, но на вашем месте я бы забрала письма и никому их не показывала!
Самохвалов, который до этого сидел, встал и прошелся по кабинету, как бы собираясь с мыслями. В это время Верочка выходит в комнату, где работают Новосельцев и Ольга Петровна.
Верочка (старается держаться бодро, но видно, что ее мучает совесть). Хватит трудиться! Покурим? Самохвалов снабжает меня роскошными сигаретами!
Новосельцев. Спасибо, я не курю!
Ольга Петровна. А я иногда балуюсь. (Берет сигарету.)
Верочка подносит ей спичку.
Верочка (не знает, как приступить к разговору). Знаете, Новосельцев (ей легче обращаться именно к нему), нас, секретарш, начальство обычно не замечает. К нам настолько привыкают, что при нас они остаются самими собой.
Новосельцев (недоброжелательно). К чему эта исповедь?
Верочка (сразу дает отпор). Вы не волнуйтесь, я не о Калугиной! Я о вашем институтском товарище.
Теперь насторожилась Ольга Петровна.
Понимаете, Новосельцев, он какой-то неискренний, скользкий… (Быстро взглянула на Ольгу Петровну.) Я бы полюбить такого не смогла… Ой, бежать пора, а то от старухи попадет! (Убегает.)
Ольга Петровна. Зачем эта финтифлюшка сюда приходила?
В кабинете Калугиной Самохвалов продолжает нервно ходить взад и вперед.
Самохвалов (медленно). Я…. вынужден, должен признать, Людмила Прокофьевна, что правы – вы! Наверно, я потерял над собой контроль. (Посмотрел ей в лицо.)
Калугина (поверила ему). Я рада, что вы это восприняли именно так!
Самохвалов. Разрешите? (Забирает письма, кладет в карман.) Я с ней побеседую по-хорошему, по-доброму…
Калугина (с волнением). Есть такое слово: сослуживцы. Под ним часто подразумевают людей, которые работают под одной крышей, а потом разбегаются по домам, как чужие. А я вот недавно поняла, что сослуживец – хорошее слово. Ведь почти половину жизни мы проводим на работе. И здесь, по сути, наш второй дом.
Самохвалов (поддерживает, пряча иронию). Да, да… кажется, что это прописные истины, но как часто мы о них забываем…
В коридоре появляется Шура и вызывает сюда же Новосельцева.
Шура (подошедшему к ней Новосельцеву). Наша мымра сослала меня в бухгалтерию, но я там задыхаюсь от скуки. Я вырвалась вам сказать, Новосельцев, что вы друг Ольги Петровны и должны ее унять! Она губит и себя и его!
Новосельцев. Ничего не понимаю.
Шура. Как? До вас еще не дошло? (Доверительно.) Рыжова без памяти влюбилась в Самохвалова и терроризирует его любовными письмами!
Новосельцев (сердито). Это вранье! Я знаю Олю и ее мужа! Они – прекрасная пара! Не распускайте сплетен!
Шура (свысока). Юрий Григорьевич сам отдал мне письма Рыжовой, чтобы мы разобрали их на месткоме!
Новосельцев (в бешенстве). Идите-ка вы… в бухгалтерию!
Шура в испуге отпрянула и исчезла.
(Стремительно направляется в приемную.) Самохвалов у себя?
Верочка. Нет, у нее!
Новосельцев направляется к двери.
Людмила Прокофьевна просила никого не впускать!
В кабинете Самохвалов продолжает налаживать отношения.
Самохвалов (шутливо). Знаете, Людмила Прокофьевна, о чем я сейчас жалею? О том, что вы не мужчина!
Калугина. Это еще почему?
Самохвалов. Я бы тогда сказал; пошли примем по сто граммов и забудем про это дело…
Новосельцев (появляясь на пороге). Юра, я у тебя одалживал двадцать рублей. Хочу с тобой расплатиться! (Возвращает деньги.)
Самохвалов (настороженно). Но почему сейчас, здесь?
Вместо ответа Новосельцев размахивается и бьет Самохвалова по лицу.
За что? Как ты смеешь?
Новосельцев (Калугиной). Извините, Людмила Прокофьевна!
Самохвалов (в гневе). Только ваше присутствие… Но я этого так не оставлю…
Калугина (весело). А вы дайте ему сдачи!
Самохвалов. Я ему дам сдачи, но другими средствами! (Уходит, хлопнув дверью. Быстро проходит через приемную к себе.)
Верочка провожает его злым взглядом. Калугина и Новосельцев остались вдвоем.
Калугина. Вы распустились, товарищ Новосельцев! Докатились до того, что затеваете драку в кабинете вашего руководителя!
Новосельцев. Вы правы! Это нехорошо! В следующий раз я поколочу его в коридоре.
Калугина. Мало того, что вы враль, трус и нахал, вы еще и драчун!
Новосельцев (скромно). Да, я – крепкий орешек!
Калугина. Мне придется заняться вашим перевоспитанием.
Новосельцев. Я вас очень прошу – займитесь. Только учтите – я трудновоспитуемый. (Выходит из кабинета.)
В это время Шура зашла к Ольге Петровне.
Шура. Старуха сослала меня в бухгалтерию, но я вырвалась на свободу.
Ольга Петровна (шутливо). Это мужественный поступок!
Шура (незлобно). Конечно, я вам сочувствую, как женщина – женщине. Но ведете вы себя аморально! Сплетням я не верила, но товарищ Самохвалов меня посвятил! (Доверительно понижает голос.) Читала я ваши сочинения. Замужняя женщина, больше того – мать, и вдруг неприличные письма пишете! Я вам по-дружески советую, как добрый товарищ, – выкиньте это из головы, вернитесь в семью и в работу!
Ольга Петровна (держится из последних сил). Зачем он давал вам их читать? Посмеяться хотел надо мной?
Шура. Что вы! Ему не до смеха. Он консультировался со мной, как вам помочь.
Ольга Петровна. Не сомневаюсь, что вы дали ему хороший совет.
В комнате появился Новосельцев, и при виде его Шура мгновенно спасается бегством. Новосельцев смотрит ей вслед. Ольга Петровна сидит не двигаясь.
Картина девятая
Квартира Калугиной. Стол накрыт на две персоны. В комнате никого. Звонок в дверь.
Голос Калугиной. Входите, открыто!
В квартиру входит Новосельцев с коробкой конфет. Оглядывается, видно, что он здесь впервые.
Анатолий Ефремович, это вы?
Новосельцев. Это я!
Голос Калугиной. Раздевайтесь и проходите в комнату, я сейчас!
Новосельцев снимает пальто, вешает его, проходит в комнату.
Присаживайтесь, я сейчас!
Новосельцев. Вы не беспокойтесь, Людмила Прокофьевна!
Голос Калугиной. Чувствуйте себя как дома. Я уже скоро.
И действительно, через несколько мгновений отворяется дверь и на пороге появляется Калугина.
Новосельцев, который успел сесть, вскакивает и замирает. Людмилу Прокофьевну невозможно узнать. Уроки Верочки не пропали даром. Калугина причесалась у модного парикмахера, на ней платье с блестками и туфли на каблуках, которые расширяются книзу. Калугина чувствует себя неловко, и хоть явно похорошела, от этой неловкости, оттого, что на ней все новое и непривычное, выглядит чуточку нелепой.
Калугина. Что же вы молчите? Мне это не идет? Мне не надо было этого всего надевать? Я выгляжу смешной, да? Ну скажите что-нибудь! Если это безвкусно, я могу переодеться. Я, конечно, не умею всего этого носить… И прическа ужасная, верно?
Новосельцев (наконец-то заговорил). Людмила Прокофьевна, вы – красавица!
Калугина (смущенно). Вам правда понравилось?
Новосельцев (искренне). Очень!
Калугина (все еще смущаясь, идет к столу). Садитесь, Анатолий Ефремович, будем ужинать!
Новосельцев (тоже смущен). Большое спасибо… (Садится.) Можно вам налить вина?
Калугина. Можно. Большое спасибо.
Новосельцев (разливает вино по бокалам). За что будем пить?.. (Сочиняет тост.) Чтобы все были здоровы!
Калугина. Да это прекрасный тост!
Выпили.
Вы возьмите вот эту рыбку, она очень вкусная.
Новосельцев. Большое спасибо.
Калугина. И салат попробуйте!
Новосельцев. Большое спасибо. А вам положить?
Калугина. Большое спасибо.
Новосельцев. Рыбу?
Калугина. Спасибо.
Новосельцев. И салат?
Калугина. Спасибо большое.
Вдруг взглянули друг на друга и засмеялись.
Новосельцев (осмелев). Вы знаете, Людмила Прокофьевна, я записался к вам на прием. На эту среду все было занято, и Верочка записала меня на следующую.
Калугина. А зачем?
Новосельцев. По личному делу.
Калугина. Но зачем же ждать следующей среды, мы можем решить этот вопрос сейчас.
Новосельцев (смущенно). Вы так думаете?
Калугина. Я в этом убеждена.
Новосельцев. Видите ли, я, когда к вам шел, я думал о том, что мне надо с вами серьезно поговорить… но только вот не знаю, с чего начать?
Калугина (с улыбкой). Начните с главного.
Новосельцев (опустив глаза). У меня к вам предложение…
Калугина. Рационализаторское?
Новосельцев. В некотором роде…
Звонит телефон.
Калугина (дотягивается до соседнего столика, где стоит аппарат, и снимает трубку). Алло… (Удивление.) Анатолий Ефремович, это вас! (Передает трубку.)
Новосельцев (оправдывается). Понимаете, у меня дети остались сегодня одни. Бабушка заболела, и Оксана, это моя сестра, забрала бабушку к себе. И я оставил детям ваш телефон, на всякий случай. Понимаете, они одни… Вообще-то у меня дети очень спокойные… Вы не сердитесь?
Калугина. Что вы!
Новосельцев (в трубку). Вова, это ты? Что случилось? Какой краски не хватает?.. Зачем ты выходил на балкон? (Виновато оглядывается на Калугину.) Я приду и отмою… Немедленно ложитесь спать! Слышите – немедленно! (Вешает трубку.)
Калугина. Что произошло?
Новосельцев (стараясь быть невозмутимым). Ничего особенного. У них краска кончилась. Спрашивают, нет ли еще баночки…
Калугина. Какая краска?
Новосельцев. Зеленая. Я ее купил, чтобы подновить перила на балконе. Они ее нашли и покрасили в кухне дверь. Правда, на всю дверь у них краски не хватило…
Калугина рассмеялась.
Вообще-то они воспитанные, тихие. На чем мы с вами остановились?
Калугина. Вы хотели мне сделать какое-то предложение.
Новосельцев. Да-да, разумеется… Конечно… Только не знаю, как вам сказать, как вы ко всему этому отнесетесь…
Калугина. Не томите, говорите скорее, а то я начинаю волноваться.
Новосельцев. Я тоже волнуюсь. У вас нет минеральной воды?
Калугина. Вот лимонад.
Новосельцев. Мне безразлично… Вам налить.
Калугина. Да. Спасибо.
Новосельцев разливает лимонад по стаканам. Оба нервно пьют.
Ну?
Новосельцев. Сейчас… (Встает.) Уважаемая Людмила Прокофьевна… Нет, дорогая Людмила Прокофьевна!.. Мое предложение заключается в том… вы понимаете… вы и я… если сравнить… конечно, у меня дети… двое, мальчик и еще мальчик, это, конечно, препятствие.
Калугина. Как вы можете так отзываться о детях!
Новосельцев (поспешно). Не перебивайте меня, я собьюсь… Я и так говорю с трудом… Вот вы – кто? Вы – прекрасный организатор, чуткий руководитель и эффектная женщина! А кто я? Рядовой сотрудник, с заурядной внешностью и рядовым жалованьем. Зачем я вам сдался… Я ведь вас боюсь… Вот говорю, а внутри все дрожит… Не перебивайте меня! Я недостоин вас, я не могу украсить вашу жизнь… Дети у меня хорошие, смирные… Не обижайтесь на меня, пожалуйста… (Смолкает, сполна исчерпав запас красноречия. Не решается поднять глаза, иначе бы увидел, с каким сочувствием слушала его Калугина. Не зная, что делать дальше, Новосельцев разливает по бокалам вино.) Давайте поднимем бокалы за…
Но что собирался сказать Новосельцев, навсегда останется неизвестным. От чрезмерного волнения Новосельцев, собираясь чокнуться с Калугиной, опрокидывает бокал на ее роскошное платье. Калугина вскрикивает.
(В ужасе.) Ой, что я натворил!
Калугина. Ничего страшного – вы мне испортили новое платье. Красное вино не отмывается!
Новосельцев (суетится). Надо срочно присыпать солью… Снимите платье. (Опомнившись.) Нет, не снимайте платья. Я присыплю на вас! (Хватает солонку густо посыпает солью пятно.) Не двигайтесь. Нужно, чтобы вино впиталось в соль.
Калугина (она все еще под впечатлением монолога Новосельцева). Да черт с ним, с платьем! Все равно я носить его не стану!
Новосельцев. Вы его мне потом дадите с собой. Дома я это пятно выведу!
Калугина. Да ладно. Не убивайтесь вы из-за этого платья! (В смятении.) Милый, славный Анатолий Ефремович!
Новосельцев. Я его дома прокипячу в «Новости». «Лотос» его не возьмет!
Калугина. Еще одно слово, и я сожгу это платье!.. Сядьте!
Новосельцев садится.
Я так тронута вашим признанием. Я так хочу вам поверить… Но я не могу… мне страшновато… Какой же вы рядовой? Вы такой симпатичный, а я… Зачем я вам?
Новосельцев. Но, Людмила Прокофьевна…
Калугина. Не перебивайте меня! Я вас внимательно слушала и ни разу не перебила. Я с головой в работе… У меня жизнь устоялась, сложилась. Я боюсь перемен. Я старый холостяк… Я привыкла командовать, и еще я вспыльчивая… Я могу испортить жизнь любому. Но дело даже не в этом… Я вам не верю…
Новосельцев (с болью). Но почему? Дороже вас вот уже несколько дней нет у меня никого на свете!
Калугина (отмахнулась от его слов). Вы мне тоже стали очень дороги, и я о вас думаю чаще, чем нужно… Но это не имеет значения… Не перебивайте меня!.. У меня уже была в жизни печальная история… Тоже ходил ко мне один человек. Долго ходил. А потом женился на моей подруге!
Новосельцев. Но я не хочу жениться на вашей подруге!
Калугина. Да у вас и нет такой возможности. Я ликвидировала всех подруг. Но это еще не значит, что я намерена выйти за вас! Вот так вот… с бухты-барахты, скоропалительно…
Новосельцев. Извините. Людмила Прокофьевна, я не очень сообразительный. Я не понял – вы согласны или вы мне отказываете?
Калугина (искренне). Сама не знаю…
Звонит телефон.
(Снимает трубку.) Алло!.. Хорошо, Вова, сейчас позову!
Новосельцев. Что они опять выкинули? (Берет трубку.) Ну, говори поскорее, что там еще? (Выслушивает и роняет трубку.)
Калугина (испуганно). Произошло несчастье?
Новосельцев (убитым голосом). Они случайно спустили кошку в мусоропровод!
Калугина решительно выходит в коридор и надевает пальто.
Куда же вы, Людмила Прокофьевна?
Калугина (с улыбкой). Спасать кошку…
Картина десятая
Рабочий день в том же учреждении. Все на местах, кроме Калугиной. Самохвалов заглядывает в комнату, где работают Ольга Петровна и Новосельцев.
Самохвалов. Оленька, можно тебя на минутку?
Ольга Петровна выходит в коридор.
(Не знает, с чего начать). Как живешь, Оленька?
Ольга Петровна (озорно). Лучше всех! И я тебе сообщаю об этом каждый день в письменной форме.
Самохвалов (рассмеялся и перешел на трогательную интонацию). Милый, добрый, славный мой человечек!
Ольга Петровна. Что с тобой, Юра? Здоров ли ты?
Самохвалов. Оля, не иронизируй! Я твои письма читаю, как поэму! Мне в голову не могло прийти, что ты можешь так писать! (Похлопал себя по карману.) Я их всегда при себе ношу!
Ольга Петровна (вскинула голову). Ты не беспокойся, писать я больше не буду… (Заставила себя улыбнуться.) И знаешь, дай-ка эти письма мне. Вдруг ты их потеряешь или жена найдет! (Весело добавляет.) Сцену устроит!
Самохвалов (охотно возвращает письма). Жаль мне с ними расставаться, но в нашей жизни осмотрительность превыше всего. (Помахав Ольге Петровне рукой, шагает в приемную. После разговора у него, как говорится, отлегло от сердца и соответственно поднялось настроение. Войдя в приемную, весело.) Вот смотрю я на вас, Верочка, и каждый раз получаю удовольствие. Будь я помоложе или будь у меня другой характер. У-у-ух! (Уходит к себе.)
Верочка (саркастически смотря ему вслед). Э-э-э-эх!
Ольга Петровна возвращается к себе.
Новосельцев (желая развеселить ее). Сегодня с шести утра пытался содрать с двери зеленую краску. Ничто ее не берет. Но зато я сам позеленел!
Ольга Петровна (Новосельцеву). Завтра мой Алексей возвращается из Ессентуков.
Новосельцев. Я очень рад. Он у тебя замечательный. Передай ему большой привет.
Ольга Петровна. Я тоже рада. Приезжай к нам в воскресенье с ребятами.
Новосельцев. Спасибо. С удовольствием.
В комнату заглядывает Калугина . Она опять в новом платье, но не в том, которое залил вином Новосельцев.
Калугина (Новосельцеву). Как себя чувствует кошка?
Новосельцев (встает и подходит к Калугиной). Говорит, что хорошо. У меня появилась идея. Не пойти ли нам вечером в театр?
Калугина. Сто лет не была в театре. А на что мы пойдем?
Новосельцев. Какая разница?
Оба смеются. Калугина направляется в приемную, а Новосельцев поспешно куда-то уходит.
Калугина. Доброе утро, Верочка! Как я вам нравлюсь?
Верочка (выпучив глаза). Людмила Прокофьевна, вы изумительно смотритесь и даже похорошели!
Калугина (смеется). Догадайтесь, почему я опоздала? Проспала! Первый раз в жизни! А как вам прическа? (Крутится перед Верочкой.)
Верочка. Умереть – не встать!
Калугина (весело). Я тоже так думаю! (Садится рядом с Верочкой.) Как у вас подвигается с Сеней?
Верочка (удивленно). А вы откуда знаете?
Калугина. Вы так кричите по телефону, что у меня в кабинете слышно каждое слово.
Верочка (нисколько не смутившись). Вчера он знакомил меня со своими родными.
Калугина. Это очень важно. Значит, у него серьезные намерения. (Встает.) Не хочется, но надо идти руководить!
Из своего кабинета в приемную выходит Самохвалов, видит Калугину.
Самохвалов. Вы сегодня прекрасно выглядите, Людмила Прокофьевна!
Калугина (с вызовом). Так я теперь буду выглядеть всегда! (Уходит к себе в кабинет.)
Самохвалов (Верочке). Верочка, вы, как правило, в курсе… Что происходит с Людмилой Прокофьевной?
Верочка. Разве вы не слышали? У нее роман с Новосельцевым. Об этом все знают.
Самохвалов (усмехается). Служебный роман! (Секунду медлит. А потом решительно заходит к Калугиной.)
Калугина (весело). Что у вас нового, Юрий Григорьевич?
Самохвалов (многозначительно). Сослуживцы обсуждают только одну новость…
Калугина (беспечно). Какую?
Самохвалов (делает вид, что колеблется). Впрочем, лучше об этом не говорить… Хотя… вы все равно об этом узнаете…
Калугина. Продолжайте, продолжайте…
Самохвалов. Одним словом… как бы это назвать… ходят слухи, что Новосельцев за вами ухаживает…
Калугина (гордо). Это правда! Ну и что?
Самохвалов. Нет, ничего. Но это вас компрометирует.
Калугина (рассмеялась). У меня такая безупречная репутация, что меня давно уже пора скомпрометировать.
Самохвалов (вкрадчиво). Вам не все известно… я должен предостеречь… Помните, вы были у меня дома? Он тогда-то и решил за вами приударить, это его выражение… чтобы получить место начальника отдела. Не хочу его чернить… он справится, человек способный, а понять его легко – солидная прибавка к зарплате и честолюбие к тому же… (Наносит последний удар.) Вам может показаться, что это я выдумал ему в отместку, но некоторые детали узнать я мог только от него… например, как он с вами про грибы разговаривал…
Калугина замерла.
Простите, пожалуйста. (Тихо выходит из кабинета, идет к себе.)
Некоторое время Калугина остается в кабинете одна, сдерживается, чтобы не разрыдаться. Потом нажимает кнопку селектора.
Калугина. Вера, зайдите ко мне! Захватите блокнот!
Верочка берет блокнот, идет в кабинет Калугиной.
Я хочу вам продиктовать приказ. Записывайте! Назначить начальником отдела легкой промышленности с окладом согласно штатному расписанию. Подпись моя.
Верочка. Извините, но вы не сказали, кого назначить?
Калугина. Разве? (Медленно.) Новосельцева Анатолия Ефремовича.
В учреждение входит Новосельцев , идет прямо в приемную. Верочка уже вышла из кабинета и печатает на машинке.
Новосельцев заходит в кабинет Калугиной.
Новосельцев. Вот и я!
Калугина (сухо). Присаживайтесь, товарищ Новосельцев!
Новосельцев (растерянно садится на кончик стула). А я билеты достал, только не в театр, а в цирк. Вы любите цирк? Я, например, очень.
Калугина. Товарищ Новосельцев, хочу вас поздравить! Я долго подбирала кандидатуру… Вы – решительный, знающий, энергичный… (подчеркивает) предприимчивый, еще какой предприимчивый… Одним словом, я уже подписала приказ о назначении вас начальником отдела.
Новосельцев. За что? Что я вам такого сделал?
Калугина. Вы отказываетесь?
Новосельцев (жалобно). Что случилось, пока я бегал за этими билетами?
Калугина. Это случилось много раньше. И я отдаю дань вашей изобретательности.
Новосельцев (он совершенно подавлен). Я ничего не изобретал…
Калугина (не в силах больше сдерживаться). Не скромничайте! Приударить за мной, чтобы получить должность…
Новосельцев (убитым голосом). Я чувствовал, что все плохо кончится. Я не имел права начинать за вами ухаживать ради карьеры. Но я же не знал тогда, что полюблю вас! Я был так далек от этого, вы себе даже не представляете!
Признание Новосельцева доконало Калугину.
Калугина. Вы страшный человек, Новосельцев!
Новосельцев. Это я-то?
Калугина. Вы! Вы! Ваше поведение ничто не может оправдать. А вы, по-моему, даже не понимаете, что поступили омерзительно.
Новосельцев (очень тихо). Но у меня есть смягчающее обстоятельство – я вас люблю…
Калугина. Я вам не верю!
Новосельцев (догадался). А Самохвалову поверили…
Калугина. Идите работайте! У вас новая, интересная работа. Она потребует от вас много сил. Вы же добились, чего хотели.
Новосельцев. А как же цирк?
Калугина. Цирка мне хватает в жизни!
Самохвалов вышел из кабинета, отдал Верочке какие-то бумаги. Замечает новый приказ, ознакомившись с его содержанием, усмехнулся, уходит по коридору.
Новосельцев (в двери). А может быть…
Калугина. Нет.
Новосельцев. Тогда я отказываюсь от должности, она обходится мне слишком дорого!
Калугина. Опять врете!
Новосельцев. Мне сейчас не до вранья.
Калугина. Меня эти нюансы больше не интересуют.
Новосельцев выходит в приемную, берет со стола Верочки лист бумаги, что-то пишет.
Верочка (в трубку). Алена, это я! Зря ты вчера не пришла к Наташке Егоровой! Там один парень пел под гитару… обалдеть можно!.. Потом он пошел меня провожать. Нет, Сеня еще котируется, я его люблю. Но не могу же я сама сделать ему предложение. Он такой нерешительный, что можно нечаянно выйти замуж за другого… (Кладет трубку.)
Новосельцев (Верочке). Если вас не затруднит… передайте Людмиле Прокофьевне мое заявление… (Идет по коридору и буквально нос к носу сталкивается с Самохваловым. Не здороваясь, проходит мимо.)
Самохвалов (с усмешкой). Что же это ты не здороваешься, Толя?
Новосельцев (остановился). Если вы так хотите, здравствуйте, Юрий Григорьевич!
Самохвалов. Толя, надо, чтобы между нами не было никакой неопределенности.
Новосельцев. По-моему, между нами все предельно ясно.
Самохвалов. Скажу тебе прямо, хоть для меня это и нелегко, ты – молодец! Я тебя зауважал! Ты меня стукнул по заслугам.
Новосельцев (иронически). Далеко пойдешь, Юра!
Самохвалов. Не остри! Дай лапу! (Протягивает руку.)
Новосельцев. За что я себя презираю, так это за то, что я – добрый! (Пожимает руку Самохвалову.)
Самохвалов. Ты тоже не такой простенький, как кажешься. Я восхищен тем, как ты стал начальником отдела!
Новосельцев. Я же твой человек.
Самохвалов. На том и разошлись!
Новосельцев уходит к себе, а Самохвалов в свой кабинет. Верочка заходит к Калугиной.
Верочка. Тут Новосельцев принес заявление об уходе. (Подает бумагу Калугиной.)
Тем временем Ольга Петровна расспрашивает Новосельцева.
Ольга Петровна. Ты на самом деле решил уйти?
Новосельцев (явно лжет). Понимаешь, нашел другую работу… совсем рядом с домом… и оклад больше. И главное, работа помасштабнее…
Ольга Петровна. Думаешь, я ничего не понимаю? Ты же из-за нее уходишь!..
В кабинете Калугиной.
Калугина (Верочке). Пригласите Новосельцева ко мне!
Верочка выходит в приемную, снимает телефонную трубку.
Верочка. Анатолий Ефремович, вас вызывает Людмила Прокофьевна!
Новосельцев идет по коридору, входит в приемную, открывает дверь в кабинет Калугиной.
Калугина. Ознакомилась с вашим заявлением, товарищ Новосельцев! (Рвет его на клочки.)
Новосельцев (пересекает кабинет, подходит к столу, берет с него лист бумаги, достает из кармана ручку, присаживается, чтобы писать). Не так трудно написать его еще раз!
Калугина. Ваше новое заявление постигнет та же участь.
Новосельцев. А я напишу в третий раз!
Калугина. А я его опять порву!
Новосельцев. Я все равно ухожу. Не хочу работать под вашим началом и не буду!
Калугина. Будете, товарищ Новосельцев! Я вас не отпускаю: вы – незаменимый работник!
Новосельцев. Незаменимых у нас нет. Найдете вместо меня другого, более порядочного, честного, который никогда не врет!
Калугина. Вы тоже отыщете себе начальницу покрасивее и помоложе!
Новосельцев (в запале). Конечно, найду. Это теперь не проблема!
Калугина (возмущенно). Вы каждый раз врываетесь сюда, чтобы меня оскорблять!
Новосельцев. Я сюда не врываюсь. Это вы меня все время вызываете, работать не даете!
Калугина. Ну и уходите отсюда, никто вас не задерживает!
Новосельцев. Нет, задерживают. Вы, товарищ Калугина! Не подписываете мое заявление. Я расчет не могу взять.
Калугина (стиснув зубы). Пишите. Я завизирую!
Новосельцев пишет.
Пишите, пишите! С удовольствием от вас избавлюсь!
Новосельцев. Я уже написал! (Передает заявление.)
Калугина. Я надеюсь, что вы не пострадаете материально и билеты в цирк не пропадут?
Новосельцев. Не волнуйтесь, я их загоню по спекулятивной цене.
Калугина (просматривая заявление). Составлено неправильно. Здесь не указана причина ухода. Любая ревизия обнаружит, что я отпустила ценного работника безо всяких оснований! (Рвет заявление.)
Новосельцев (вне себя). Хорошо, пожалуйста, все равно я не уступлю! (Берет новый лист бумаги, пишет.)
Калугина. Медленно пишете! Мне надоело ждать! У меня тысяча дел!
Новосельцев. Я уже написал. (Отдает заявление.)
Калугина (просматривает заявление и меняется в лице). Значит… вы уходите потому… (читает вслух) «что директор нашего учреждения товарищ Калугина – самодур!».
Новосельцев. Именно поэтому!
Калугина (тихо). Какой ты чуткий, внимательный, тонкий и душевный человек!
Новосельцев (тоже тихо). Перестань наконец надо мной издеваться.
Калугина. Ты так красиво и оригинально ухаживаешь! Ты – настоящий современный мужчина!
Новосельцев (в ярости). Как ты смеешь меня так обзывать! (Встает, отшвыривает стул.)
Калугина тоже встает и молча швыряет другой стул. Гневно смотрят друг на друга.
Калугина. Какой ты милый и обаятельный!
Новосельцев. Думаешь, если ты директорша, то тебе все дозволено, можешь топтать и хамить! Мымра!
Калугина в бешенстве выскакивает из-за стола и вцепляется в Новосельцева.
Ах, ты еще и драться!
Калугина. Я тебе ни за что не прощу! Я тебя ненавижу! Я тебя покалечу!
Новосельцев. Я не позволю себя бить, и я не позволю себя калечить! (Целует ее.)
Дверь в кабинет отворяется, и входит Шура . Калугина и Новосельцев испуганно отпрянули друг от друга.
Калугина (смущенно). Что вам надо? Почему вы вечно входите без стука?
Шура (ошеломлена увиденным). С вас по рублю! У Аллы Федосеевой прибавление семейства.
Новосельцев. Цены растут! Когда родила Маша Селезнева, собирали всего по пятьдесят копеек!
Шура. Ну у Федосеевой ведь двойня! Вносите деньги и распишитесь!
Калугина (внося деньги). Товарищ Новосельцев, идите и руководите наконец вашим отделом!
Новосельцев (внося деньги). Я не могу стать начальником отдела. Все будут говорить, что ты продвигаешь мужа!
Шура (мгновенно оценив обстановку). Вносите еще по пятьдесят копеек!
Новосельцев. Это еще для чего?
Шура. На свадебный подарок от коллектива!
Калугина (сразу не сообразив). Кому подарок?
Шура. Как кому? Вам обоим! Вносите деньги и распишитесь!
Занавес