— В других магазинах учебники не принимают, — в раздумье произнес Юрка, шагая рядом с расстроенным Олегом. — Ну, не беда. Все равно: так и так денег маловато.

— Куда же мне теперь их девать? — с горечью спросил Олег, неприязненно глядя на книги.

— Бросим где-нибудь, Подумаешь, драгоценность! Впрочем, бросать не надо. Наведут на наш след... Лучше утопить.

Олегу было приятно, что Юрка не посмеялся над его неловкостью, не пилил его за неудачу с учебниками. Но досада на себя не проходила, и портфель, оттягивая руку, напоминал тяжелую сцену в магазине.

Юрка широко шагал, спускаясь по Бабушкину взвозу к Волге, и рассуждал вслух так, будто у Олега собственного мнения быть не могло. Олег не обижался и покорно следовал за Юркой, изредка перехватывая поудобнее тяжелый портфель.

Выйдя на набережную. Юрка спустился по лестнице и вышел на песчаный откос. Поглядывая по сторонам, он нашел и подобрал два кирпичных обломка.

«Зачем они ему понадобились?» — подумал Олег.

Они шли все дальше вдоль воды, обходя вытащенные на берег лодки, поеживаясь от прохладного ветра, дующего с реки.

Волга была тихой, по-осеннему серой и холодной. Стайка моторок веером расходилась от мостков.

Юрка вышел на мостки и влез в лодку. Молча взял из безвольных рук Олега портфель, кое-как засунул в него оставшиеся книги, не обращая внимания на подгибавшиеся страницы, затолкнул в портфель обломки кирпича и, оглянувшись по сторонам, быстро, без плеска опустил портфель в воду. Портфель сразу погрузился, а на поверхности воды булькнуло несколько крупных воздушных пузырей.

Олег проследил глазами за темным пятном. Оно, покачиваясь, медленно уходило на дно, а хвост из мельчайших воздушных пузырьков все тянулся вверх.

— Так! — сказал Юрка, с довольным видом оглядываясь вокруг. — Теперь на пристань.

Олег молча подчинился. Он чувствовал облегчение от мысли, что Юрка действует по определенному плану и отлично знает, что надо делать сначала, а что потом.

На пристани местного сообщения, несмотря на утренний час, было многолюдно.

Попыхивая дымком, у причала стоял пароходик. Верхнюю его палубу затягивал парусиновый навес. Пароходик разгружался.

Мимо ребят торопливо проходили люди с ведрами, мешками, бидонами. Большие разлатые корзины с двумя ручками были зашиты мешковиной. В прорези плетения виднелись глянцевитые спелые помидоры.

Толпа постепенно редела, рассеивалась на широкой деревянной лестнице, ведущей на набережную.

Олегу показалось, что все люди чем-то очень похожи друг на друга, у всех докрасна загорелые шеи и руки. Женщины, в надвинутых на брови косынках, в пестрых простеньких платьях, побрякивали ведрами или тащили плетеные зембели, из которых выглядывали желтые дынные бока и лоснящиеся яркой зеленью полосатые шары арбузов. Мужчины, в полотняных брюках, в майках, шли усталой поступью, сгибаясь под тяжестью мешков и корзин.

— Огородники, что ли? — гадал Олег. — Как их много! Будто весь город за Волгой бахчи разводит. Наверно, до работы на огород съездили... А может быть, из колхозов на базар едут?...

Прибежал Юрка. Он взял два билета на переправу. В ближайшем ларьке купил буханку хлеба и сунул ее Олегу под мышку. Поманив пальцем молоденькую девушку, катающую по тротуару ящик с мороженым, купил две порции.

На пароходе было безлюдно. Ребята уселись на верхней палубе, но скоро пронизывающий ветерок согнал их вниз. В трюме было тепло. Здесь мороженое не казалось таким ледяным, и Олег с наслаждением стал грызть хрустящий вафельный стаканчик, подлизывая скатывающиеся по пальцам тяжелые маслянистые капли.

Пароходик, торопливо шлепая плицами, бежал поперек Волги, огибая остров. Перед глазами Олега скользили желтоватые волны реки. Пустынный берег с редкими деревьями и кустарником быстро приближался.

Юрка сидел напротив на диване, глубоко засунув руки в карманы темных брюк и вытянув ноги. Вид у него был спокойный и равнодушный...

Хорошо было сойти с маленькой пристани на вольный простор волжского берега! Постепенно проясневало. По небу еще бежали облака, но уже широко раскрылась его холодноватая синева.

Осень за Волгой почти не чувствовалась. Только не было гнетущей пыльной жары да не тянуло купаться, несмотря на то что солнце светило ярко, а вода теперь ласково переливалась голубым и синим.

Олег с наслаждением поглядывал кругом, ощущая по-новому и широкий простор Волги, и зелено-желтые поросли пойменной долины...

— Как же мы пойдем?

— Да пошли прямо по берегу. Мы ведь не по маршруту и не по режиму.

— А ты знаешь дорогу?

Юрка усмехнулся и пожал плечами:

— А какая может быть для нас дорога? Видишь солнце? Тут — восток, тут — запад, а тут - юг. Волга куда течет? На юг? Так и держи.

— Тогда по правому берегу надо идти.

— Это потом. А сначала лучше по левому. Здесь и народу меньше и огороды. Вода на Волге спала. Можно прямо по песку пойти.

— Ну, пошли!

И они зашагали по плотному, словно утрамбованному влажному песку у самой воды. Солнце поднималось все выше и начинало заметно припекать.

— Пить охота, — сказал Олег. — Зря только мороженое ели...

— Пей сколько хочешь.

— А где?

— Вот чудак, а Волга на что?

Олег посмотрел на воду. Он никогда еще не пил прямо из Волги. Мелкие волны тихо шлепали, набегая на песчаный откос. На песке у воды темнела жирная нефтяная закраина. Радужные мазутные пятна на воде лишили Олега всякого аппетита.

— Может, ключ найдем?

— Ну, терпи тогда. Вон впереди заросли.

Но в зарослях ключа не оказалось. Была только узкая полоска воды, по берегам густо заросшая тальником. Протока преграждала путь. Ребята остановились. Откуда-то из-под ног Олега выпорхнул кулик, легко перелетел на противоположный берег протоки и деловито принялся разгуливать по песку, изредка попискивая и сосредоточенно разыскивая что-то между камешками. На песке отпечаталась цепочка его следов.

— Вот тебе и раз! — сказал Юрка, осматриваясь по сторонам.

— Вброд можно перейти.

— Куда там! Завязнешь. Придется вдоль идти, в обход.

Но Олег уже закатал свои штаны выше колен и ступил в желтую, мутную воду. Оказалось не глубоко и не очень вязко. Юрка же снял брюки и, аккуратно свернув, перебросил через плечо.

Перебравшись через протоку, путешественники попали в густой тальник. С трудом продрались и вышли снова к Волге. С облегчением зашлепали босыми ногами по сыпучему мягкому песочку. Но скоро Волга скрылась из глаз, и снова на ребят надвинулся остров. Без Волги стало неуютно и тревожно. К тому же небо вдруг нахмурилось, стало грозить дождем. Наконец остров остался позади, и перед глазами опять раскинулся простор Волги. Но вода больше не синела ласково. Хмуро глянула она на ребят большим серым оком. Поднялся ветер, и по Волге заходили сердитые морщины волн.

— Опять протока! — устало пробормотал Олег, увидев новые густые заросли тальника.

Он не ошибся: вода снова преградила ребятам путь. Новая протока оказалась гораздо шире. В поисках брода пришлось изрядно пройти по ее берегу, и все же при переправе измокли до пояса.

— И откуда только берутся эти протоки да воложки! — пробурчал Олег, когда они выбрались на заросший тальником откос.

— Хорошо, что брюки не надел, — неопределенно отозвался Юрка.

Вдруг кто-то заворочался а кустах, ломая ветки, дышал тяжело и шумно. Олег опешил. Юрка тоже прислушался и слегка отступил.

— Кто там? — спросил он шепотом, дыша в затылок Олега.

— А черт его знает, ворочается, как медведь. Сопит — на той стороне слышно, — ответил Олег тоже шепотом. Потом вдруг шагнул к кустам и громко закричал: — Эй, кто там, выходи!

— Чего орешь, дура! — зашептал Юрка, дергая Олега за руку. — У нас даже палки с собой нет.

За кустами сначала притихло, потом кто-то шумно вздохнул, заворочался, и рыжая коровья морда, раздвинув кусты, глянула на мальчиков большими добрыми глазами. Мальчики захохотали. Юрка сломал ветку и замахнулся на корову. Она мотнула головой, тяжело проломившись сквозь кусты, вышла на прогалину и принялась спокойно обнюхивать пожелтевшие, спаленные летним зноем сухие стебли трав.

— Вот бы подоить, — предложил Юрка, осторожно подходя к корове сбоку. — Видишь, вымя какое, небось в кустах паслась все утро.

— Ну да, пожалуй, подоишь! Они только своих хозяек знают, — усомнился Олег, с интересом, однако, наблюдая за маневрами Юрки.

Юрка сначала погладил корову по толстому, круглому, как барабан, рыжему боку. Корова подняла голову и замерла в неподвижности. Юрка, все так же почесывая рыжий бок, придвинулся поближе. Потом быстро нагнулся и дернул за большой розовый сосок. Струйка молока брызнула на траву. Корова махнула хвостом и, как кнутом, хлестнула Юрку по шее. Юрка отскочил и закричал:

— Но-но, стой, дура!

Корова наклонила голову и покосилась на Юрку печальным карим глазом. Юрка снова начал чесать коровий бок и осторожно придвигаться к вымени. Но корова, видимо, разгадала злой умысел. Она подняла заднюю ногу и принялась почесывать себе живот, угрожая задеть раздвоенным копытом вороватые Юркины руки. Юрка отступил.

— Ладно, пошли. Все равно не во что подоить, — сказал он Олегу.

Выбравшись из кустов, повстречали мальчишку в подвернутых выше колен штанах и старой, прорванной на локтях фуфайке. Мальчишка одной рукой размазывал по грязному лицу слезы, а в другой его руке была крепко зажата самодельная удочка.

Увидев ребят, мальчик шарахнулся в сторону, перестал плакать, сердито нахмурился и отвел руку с удочкой за спину.

— Вот так рыбак! — сказал Юрка.

— Ты чего ревешь? — поинтересовался Олег. — Крючок, что ли, оторвался?

— Ну да, крючок! — неожиданно басом ответил мальчик, и плаксивая гримаса снова перекосила его лицо. — Стану я из-за такого дерьма реветь! Корова наша ушла. Ищу, ищу... Я на озере сидел, она все тут ходила. Отец говорит, не погоним сегодня в стадо, в кустах попасется... А она у нас блудня.

— Эх ты, пастух! А корову твою угнали, мы видели, — сказал Юрка.

Мальчик смолк и испуганно заморгал на Юрку.

— Врет он, шутит. Вон за этими кустами твоя корова. Рыжая она? — спросил Олег.

Но мальчик, не отвечая, рванулся в кусты, все еще не выпуская из рук своей удочки.

Ребята посмеялись и отправились дальше.

— Что-то паренек про озеро говорил. Может, обходить придется? — проворчал Юрка, когда они отошли от кустов.

Но озера впереди не оказалось. Была только новая протока. Ребята начинали злиться. Выручило большое бревно. Оно было переброшено в самом узком месте. Перебрались и долго шли, продираясь через густой тальник. Наконец кусты поредели. Перед ними снова была вода, и уж не узкая протока, а широкая воложка. Повернули назад и опять вышли к воде. Взяли резко вправо — услышали пароходные гудки. Снова показалась в просветах деревьев Волга.

— Мы попали на остров, — догадался Олег.

— Вот черт! Такая узкая протока отделяет такой громадный остров! Зря дорогу у мальчишки не спросили.

— Остров специально для нас, необитаемый, — невесело пошутил Олег. — Ведь мы теперь с тобой робинзоны!

— Да, робинзоны! — раздраженно повторил Юрка. — Робинзону хорошо было: сиди на своем острове со всеми удобствами — и все. А нам вот придется возвращаться к нашему бревну. Сколько времени зря протопали!

— Я думаю, дальше так идти нет смысла, — возразил Олег. — Из песка ног не вытянешь, через тальник не продерешься. А главное — протоки будут нас путать без конца. Давай перебираться на правый берег.

— Ха! Легко сказать «перебираться»! На этой коряге, что ли?

— Ну, тогда надо уходить от Волги. То ли дело на проезжей дороге! Ровно, гладко!

— Ровно-то ровно... — Юрка почесал в затылке. — А направление? Все же Волга — наш главный ориентир.

— Небось и спросить можно.

— Ну нет. Это не годится. Не люблю я лишних разговоров, — поморщился Юрка. — Пока можно, пойдем берегом.

Олег остановился и хмуро посмотрел на солнце. Оно клонилось к закату.