Почти 70 % датчан покидают родительский дом в 18 лет, чтобы жить собственной жизнью по собственному разумению, то есть родители почти не оказывают на них социального давления.
Мне было девять, когда я получила свою первую работу. Бабушка рассказала о модельном агентстве, набиравшем девочек для фотосъемок, и я попросила у родителей разрешения попытать счастья. Мы с мамой отправились к директрисе, и она меня наняла. Я радовалась: теперь мне не придется просить деньги на карманные расходы. Моя «великая карьера манекенщицы» длилась недолго: в тринадцать лет (в Дании с этого возраста можно по закону работать без согласия родителей) я предпочла заняться другим делом, стала продавать газеты в больнице коммуны Орхус. Дважды в неделю, после школы, я ходила с тележкой по коридорам, от палаты к палате, громко выкрикивая: «Свежие газеты!» Все было хорошо, пока киоскерша не обвинила меня в краже журнала. Я ушла, заявив, что наше дальнейшее сотрудничество невозможно, раз она мне не доверяет. Хорошо помню, как горда была мама, когда я все ей рассказала.
Обеспечить свою свободу
Все (или почти все) мои друзья работали в свободное от учебы время. В Дании 70 % молодых людей в возрасте от 13 до 17 лет не только учатся, но и работают, а начиная с семнадцати лет таких уже 80 %. Сравнивать одну страну с другой не совсем корректно, поскольку статистические методики существенно разнятся, однако можно утверждать без риска ошибиться, что различия весьма существенны: в Ирландии, Австрии, Финляндии или Германии 65–70 % студентов учатся и работают; в Испании эта цифра составляет 49 %; во Франции – 47 %; в Португалии – 20 %, то есть меньше половины. В Дании девушки работают бэби-ситтерами, уборщицами, продавщицами в булочных или киосках. Парни разносят газеты, сортируют бутылки (в Дании пустая бутылка стоит одну крону, то есть 15 евроцентов; эти деньги платят, чтобы люди сдавали стеклотару, а не выбрасывали где попало), разгружают машины и таскают ящики в супермаркетах.
По данным исследования, проведенного датским Центром проблем молодежи, молодые люди идут работать в первую очередь затем, чтобы самостоятельно оплачивать свой досуг. Работа обеспечивает большую свободу по отношению к родителям: не нужно все время просить денег и, следовательно, разрешения делать то или это. Исследование подтверждает, что дети из обеспеченных, привилегированных семей работают не реже и не меньше остальных. Дело не в благосостоянии семьи, а в желании молодых обрести независимость.
Кстати сказать, чувство независимости свойственно не только молодым датчанам, оно глубоко укоренено в национальном менталитете. В Копенгагене, а точнее, в той его части, что расположена на острове Амо, есть уникальное поселение на территории бывших казарм – квартал, который управляется его обитателями, называется он Христиания. Это коммуна, провозгласившая себя «вольным городом» в 1971 году. Поначалу это был скорее эксперимент нескольких художников, артистов, свободных философов, но постепенно обитателей становилось все больше, и Христиания превратилась в район столицы, живущий по собственным правилам, без налогов и пошлин. Хартия Христиании гласит, что ее цель – «создать самоуправляющееся общество, в котором каждый индивидуум чувствует себя ответственным за благополучие всей общности». Христиания – очень оживленное место, привлекающее много посетителей и вызывающее массу споров, в том числе из-за свободной торговли марихуаной. В 2006 году это спровоцировало серьезный общественный конфликт: правое правительство сочло, что параллельная система незаконна и ущемляет права других датчан, которые платят налоги. В 2011 году датское государство заключило договор с обитателями Христиании, и они выкупили занимаемую землю, чтобы легализовать положение. Хороший пример того, какое значение датчане придают ценностям независимости и самостоятельности.
В пятнадцать лет я не стала переселяться в Христианию: мы с моей лучшей подругой дважды в неделю ходили по вечерам делать уборку в кабинетах бухгалтеров одной компании. Платили нам очень хорошо, но работа была неинтересная, и я придумывала всякие истории о хозяевах кабинетов. Среди них были аккуратисты и неряхи. Жадины, евшие конфеты за закрытой дверью, и те, кто всегда угощал окружающих. Я не считала уборку унижающим мое достоинство занятием, это была просто работа, позволявшая мне заработать немного карманных денег, ключ к независимости.
В 18 лет я впервые сама заплатила за свою комнату в родительском доме, и мне это доставило огромное удовольствие. Я считала совершенно естественным помогать маме, которая к тому моменту развелась с моим отцом и осталась с нами одна. Тем летом я сдала экзамены на степень бакалавра и отправилась в Париж. Молодые люди часто покидают родной дом именно в этом возрасте, решив жить самостоятельно. По данным исследования Евростата, Дания – мировой рекордсмен по количеству молодых граждан, отделяющихся от родителей в возрасте 18–24 лет. Со старшим поколением продолжают жить 34 % детей. Во Франции эта цифра составляет 62 %, в Англии – 70 %, а в Испании и Италии аж 80 %! В период между 25 и 34 годами 98 % молодых датчан покидают «гнездо».
Перед ними встает очень важный вопрос: что делать со свободой? На что ее употребить? Замечательно иметь свободу выбора и самому нести ответственность за свою судьбу, хотя это может оказаться непросто и даже мучительно. Возможно, именно этот фактор в какой-то степени объясняет высокий уровень самоубийств в скандинавских странах? По данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), число самоубийств на 100 000 человек составляет в Финляндии – 29; в Швеции – 18,7; в Дании – 17,5; в Литве – 61,3; в России – 53,9; в Корее – 39,9; в Японии – 36,2, а во Франции – 24,3. Наименьшее число самоубийств регистрируется в Кувейте (1,9) и в Иране (0,3). При всем при том я не уверена, что именно в этих странах жизнь такая уж легкая. Тот же феномен отмечен в Соединенных Штатах. Экономисты изучили выборку из 2,3 миллиона американцев, живущих в разных штатах, чтобы понять, довольны люди своей жизнью или нет, и сравнить результат с числом самоубийств в том же штате. Юта, первый из «счастливых» американских штатов, занимает девятое место по числу самоубийств; Гавайи, второй по классификации счастья, стоит на пятом месте среди «самоубийственных» штатов. Рискну высказать одно предположение. Живя в процветающем, позитивном обществе, имея возможность выбирать свой путь к счастью, люди, чья жизнь не заладилась, обвиняют в этом себя, а не обстоятельства или окружающих. Упрощенного ответа не существует. Этот сложный феномен зависит от множества факторов – как индивидуальных, так и коллективных. Главное – не загонять проблему вглубь и задаваться правильными вопросами.
Акционеры в коротких штанишках?
Действующая в Дании система студенческих стипендий во многом способствует достижению молодыми людьми самостоятельности. Как уже было отмечено в предыдущей главе, государство платит студентам 760 евро в месяц независимо от их финансового положения, высшее образование является бесплатным, то есть доступно для всех. Такая система позволяет каждому юноше или девушке свободно решать, где и чему учиться, не оглядываясь на родительский кошелек.
С учетом этого обстоятельства я могу с полным правом назвать Данию страной социальной мобильности. При этом следует помнить, что социальная мобильность предоставляет свободу выбора молодым людям из семей с самым разным достатком. Зачем помогать избалованным детям? А вот зачем: как это ни парадоксально, богатство семьи не всегда гарантирует отпрыску подлинную свободу выбора. Я много ездила по миру, общалась с разными людьми и видела, что богатым родителям свойственно навязывать детям выбор профессии. Они платят и могут легко надавить на детей, часто задаваясь целью поддержать престиж семьи или укрепить ее финансовое положение. В этой среде «профессиональное» давление зачастую идет рука об руку с давлением «на уровне чувств» – в том, что касается выбора партнера, особенно для девушек. Богатые любят подбирать женихов в своей среде…
В Дании, где социальные различия не так ярко выражены, подобный сценарий встречается гораздо реже. Эксперты ООН отмечают, что Дания – одна из самых эгалитаристских стран в мире, и в следующих главах мы к этому вернемся. Всеобщее равенство – одна из наиболее глубоко укорененных ценностей нашего общества (наряду со скромностью). Все это ограничивает давление родителей при выборе молодыми людьми жизненного пути. В недавнем докладе Совета Европы черным по белому написано: «В Дании молодые люди, принимая решение продолжить учебу, все реже оглядываются на родителей».
В одиннадцать лет я получала в модельном агентстве около 1300 евро. Я сказала родителям, что все обдумала и хочу теперь держать деньги в Den Danske Bank. Эта мысль пришла мне в голову, потому что директор Danske Bank часто ужинал в нашем доме. Мы с братом всегда сидели за столом со взрослыми, я наблюдала за клиентами адвокатской конторы моего отца, за директором банка и пришла к выводу, что этот серьезный господин сумеет позаботиться о моих деньгах. Мы с мамой отправились в банк, и я потратила часть суммы на покупку акций: быть акционером – это так классно!
Конечно, дети редко совершают подобные поступки, но мое тогдашнее поведение было ярким проявлением стремления к самостоятельности. Количество датских детей, имеющих собственный счет в банке, воистину впечатляет: большинство тех, кого я знаю сейчас и знала в детстве, являются клиентами того или иного банка.
Подобная культура самостоятельности может окрылить человека, придать ему отваги. Она объясняет, почему я выбрала стиль «кавалерийского наскока», когда добивалась первой в своей жизни встречи с работодателем. Проведя два года между Парижем и Копенгагеном, я решила продолжить учебу. Однажды утром, проглядывая датскую финансовую газету «Børsen», я наткнулась на статью, написанную потрясающей женщиной. Эта красавица, дочь датского посла, жила с отцом в самых экзотических странах, получила хорошее образование, сделала впечатляющую карьеру в мире производителей косметики, потом стала генеральным директором французского филиала датской компании «Bang & Olufsen», выпускающей дорогую аудио– и видеотехнику. Я сказала себе: «Ух ты, хочу быть как она! Нужно узнать, что для этого требуется…» Я нашла номер телефона и запросто позвонила ее помощнице, которая засомневалась, стоит ли соединять неизвестную молодую датчанку с генеральным директором. Мне отказали – раз, другой, двадцать пятый… Каждое утро я терпеливо набирала заветный номер, и однажды меня переключили на Элизабет. Я умолила уделить мне четверть часа ее драгоценного времени, и она назначила встречу в офисе на Ла-Плен-Сен-Дени. Мы проговорили вдвое дольше, я сказала, что готова работать на нее даже бесплатно, лишь бы набраться опыта. Элизабет решила испытать меня и послала на ярмарку в Лион – монтировать своего рода музейный стенд «Bang & Olufsen». Я провела в Лионе две недели. Думаю, Элизабет сказала себе: ладно, посмотрим, на что она способна. Вот так я получила свою первую работу в Париже. Я училась маркетингу и международной торговле и три года жила между Парижем и Копенгагеном. В лице Элизабет я нашла идеального наставника. За шесть лет она научила меня тому, что и сегодня составляет основу моих профессиональных умений.
В забавных рассказах о карманных деньгах и детском упорстве кроется глубинный посыл датской культуры: эмансипация, воспитание собственной личности «с младых ногтей» способствуют расцвету этой личности, хотя путь иногда бывает непростым. Такова и история Русалочки, героини сказки великого Ганса Христиана Андерсена, которая пошла против воли отца, чтобы найти свое счастье «на суше», и судьба Гадкого утенка, сумевшего стать прекрасным лебедем, несмотря на враждебность окружающих.
Свобода быть собой – такова, на мой взгляд, основа датского счастья.