Аргаррон летел к дирижаблю карликов, мощными рывками крыльев бросая вперед свое тело. Бронированная громада приближалась, и вскоре можно было различить орудийные башни, несущие и тяговые пропеллеры, окна и припавшие к ним бородатые лица. Архидемон сделал вокруг гигантского дирижабля круг и влетел в распахнувшиеся ворота какого-то ангара.

Внутри не было самолетов: видимо, специально убрали для прибытия архидемона со свитой. В просторном помещении стояло около сотни карликов в броне и с ружьями наперевес. Из-под шлемов торчали аккуратно расчесанные бороды, а за спинами у всех висели мечи или топоры. В общем, карлики для встречи с гаррами и их Повелителем вооружились до зубов. Впрочем, внешне заметно не было, что карлики были удивлены или оскорблены тем, что Повелитель гарров явился один.

Аргаррон тяжело приземлился на пол, и кое-кому из карликов показалось, что могучий дирижабль вздрогнул, жалобно скрипнув шпангоутами. Архидемон сложил крылья и подошел к ожидавшим его Старейшинам Родов Братства Молота, которые молча ожидали его. Старейшины тоже были при оружии, но шлемы сняли, что указывало на возможное разрешение разногласий мирным путем. Ветер, залетающий в открытую дверь ангара, немного шевелил длинные седые бороды, заткнутые за богато украшенные золотом и усыпанные драгоценными камнями пояса.

— Приветствую вас, почтенные Старейшины, — прогудел Аргаррон. По залу прокатилось эхо, а карлики почувствовали холодок магического ужаса, излучаемый архидемоном.

— Приветствуем и тебя, Аргаррон, — сказал один из карликов, шагнув вперед. — Позволь представиться, я — Гунгар из рода Гиоров, Верховный Старейшина, Главный инженер и командующий войсками Братства.

Аргаррон вежливо кивнул, и карлик продолжил, представив еще троих своих братьев:

— Флинт из рода Гилдаров, Боргар из рода Долмров, Нормар из рода Торгатов.

— Думаю, мне нет смысла представляться. — Архидемон улыбнулся и подошел ближе. — Благородные старейшины будут весьма любезны, если предложат обсудить наши дела в менее принужденной обстановке.

Карлики невольно задрали головы. Аргаррон был почти трехметрового роста, и для карликов это было болезненным щелчком по носу — они едва доставали до ремня доспехов архидемона.

— Пока мы не слышали о твоих намерениях, архидемон, — тоном, далеким от дружелюбия, сказал Боргар. — Зачем ты явился к нашим границам?

— Я никогда не был врагом карликам, — сказал Аргаррон. — Мне нужно провести свою армию к Радужному Городу, и обстоятельства таковы, что…

— Довольно! — перебил Нормар из рода Торгатов. — Братство никогда не помогало тебе, архидемон, в твоей войне и не поможет сейчас.

— Нормар прав, — отозвался Верховный Старейшина Гунгар. — Всем известно, что принесет Каенору твоя победа — только смерть и разрушение.

— Я не хочу крови карликов, — сказал Аргаррон, оскалив пасть. — Есть более подходящее применение вашей храбрости и вашему интеллекту. Но если не будет выбора, я пройду и по вашим трупам тоже.

Строй карликов как по команде поднял ружья и прицелился в огромную фигуру архидемона. Раздался синхронный звук передернутых затворов. С такого расстояния промахнулся бы только слепой, а разрывные пули запросто разметали бы плоть любого живого существа в Каеноре. Все старейшины не удержались от торжествующей улыбки. За время отсутствия Аргаррона Братство успело переключиться с арбалетов на карабины и огнеметы, а дирижабли всё больше становились чисто транспортными, уступая свое место вертопланам и экспериментальным самолетам с прямоточной тягой.

— Благородные старейшины, — продолжил Аргаррон, проигнорировав действия карликов. — Я пришел к вам не с войной, а с миром. Вместе мы сможем запросто сокрушить всех наших врагов, и Каенор падет к нашим ногам… Более того, я могу поклясться, что, как только Радужный Город низвергнется в Великую Бездну, я отдам Каенор вам. Братству Молота, я имею в виду.

— А что же получишь ты, архидемон? — спросил Флинт из рода Гилдаров. — Если не Каенор, то что надо тебе?

Глаза архидемона сверкнули, он чуть наклонился и посмотрел карлику в глаза.

— А я получу души квостров, шуолов и коргуллов. После этого я уйду из Каенора навсегда и заберу гарров и гросков с собой.

— Что?! — воскликнул Верховный Старейшина, даже подпрыгнув на месте. — Да как ты смеешь предлагать нам такое? Если мы примем твои условия, то будем не только трусами, но еще и подлецами, отдавшими тебе на растерзание невинных женщин и детей Радужного!

По шеренгам карликов прокатился возмущенный ропот. Самым страшным преступлением в Братстве считались две вещи: трусость и убийство беззащитных. А самым страшным оскорблением — предложить подобное. Пусть даже и посредством бездействия и ради собственного спасения.

— Полагаю, это означает «нет», уважаемые? — на всякий случай попытался уточнить Аргаррон, уже доподлинно знающий, что последует в дальнейшем.

— Именно так, архидемон, — сказал Гунгар.

— Вы сами этого захотели, — процедил Аргаррон, оскалившись. — Тогда ваши души я тоже возьму.

— Убейте его! — приказал Боргар, указывая на архидемона. — Он не должен уйти!

— Жаль, — сказал Аргаррон, и в следующее мгновение строй воинов Братства окутался пороховым дымом, а от грохота у всех присутствующих заложило уши.

Очертания архидемона исчезли в дыме и огне разрывов, старейшины поспешно отошли за спины своих солдат. Карлики мгновение смотрели вперед, вглядываясь в клубящийся дым, а через мгновение стали спешно перезаряжать оружие — прямо к ним двигалась исполинская черная фигура Аргаррона. Внешне было не заметно, что архидемон хоть как-то пострадал.

— Огонь! — раздалась команда капитана стрелков, и слаженный залп вновь прогремел в ангаре.

Архидемон, проигнорировав попавшие в тело пули и последовавшие за этим разрывы, дошел до первых стрелков.

Он воздел руку, в которой сверкнули молнии, после чего появился огромный черный меч. Карлики тоже похватались за свое холодное оружие, кто-то успел дать еще залп… Старейшин без паники и спешки увели в глубь дирижабля, а около семидесяти карликов полукругом встали возле дверей.

Аргаррон расхохотался и ринулся вперед. Первый же взмах меча собрал обильную жатву среди защитников: не менее дюжины карликов с криками повалились на пол, разрубленные пополам ужасным мечом архидемона. Остальные слаженно атаковали, но взмах руки Аргаррона метнул им навстречу веер огненных шаров, которые с грохотом взорвались в самой гуще строя, поджигая плоть и отрывая взрывной силой головы и конечности.

Несколько клинков всё же дотянулось до Аргаррона, но обычная сталь не могла причинить вреда плоти архидемона, пусть даже это и была лучшая в Каеноре сталь, сваренная и обработанная в горне Огненной Горы…

В ангаре уже вовсю бушевало пламя, вызванное магией архидемона. Его меч, пылающий черным пламенем, взлетал и падал, рассекая броню, щиты, подставленные мечи и уязвимую плоть. Кипящая кровь обагрила руки и меч архидемона, который с торжествующим хохотом шел сквозь строй карликов. Всякой храбрости есть предел, и воины Братства Молота не являлись исключением. Когда Аргаррон, о котором каждому из карликов было известно с детства из страшных легенд, ожившим кошмаром прошелся по рядам стрелков, те дрогнули и кинулись к ближайшим выходам, ища пусть и позорного, но спасения. Спасшихся от пламени, магии и разящего клинка архидемона в тот раз оказалось немного. Из сотни стрелков десяток ушел со старейшинами, а еще трое убежали прочь. Остальные нашли в тот день свою смерть от меча и магии.

Архидемон, стоя в полыхающем аду, который еще недавно был ангаром дирижабля, поднял руки и нараспев произнес заклинание… Огонь взметнулся по стенам, повинуясь магической силе, перешел на потолок. Аргаррон хлопнул в ладоши, и огонь устремился в центр зала, образуя то, что в мире Ростислава назвали бы объемным взрывом…

Наблюдатели армий с обеих сторон увидели, как с посадочной палубы дирижабля вылетел тяжелый вертоплан, несущий флаг Верховного Старейшины, а потом внутри гигантской машины прогремел взрыв. Величественный броненосец вздрогнул и накренился, когда взрывом разорвало один из главных баллонов. Потом внутри дирижабля прогремело еще несколько взрывов, помощнее. Видимо, рвались баки с топливом. А когда огонь добрался до складов с боеприпасами, броненосец взорвался с оглушительным грохотом, выпустив в атмосферу облако гелия, дыма и огня. Обломки медленно полетели вниз, к серому покрову облаков Великой Бездны, а из огненного ада вылетел невредимый Аргаррон.

Это послужило сигналом. Острова гарров пришли в движение, а из их крепостей в сторону дирижаблей карликов понеслись молнии и огненные шары. Из дирижаблей начали вылетать вертопланы с бомбами на бортах, борта линейных воздушных кораблей окутались дымом залпов, но снаряды беспомощно разорвались, остановленные магическим щитом, прикрывающим передвижные твердыни гарров. Аргаррон слишком дорожил своими островами, чтобы вот так по-глупому их класть здесь, у карликов.

Император, сейчас посредством Эха Тьмы руководящий войсками, бросил навстречу вертопланам специально обученных гарров с рунными бомбами и заряженными магией жезлами. Через короткое время закипел воздушный бой. Пилоты карликов вели к цели свои машины, а их стрелки огрызались из бойниц и турелей стрелами и пулями. Нескольких гарров, подлетевших слишком близко, обдало струями горящего горного масла, и те с криками упали вниз живыми факелами. Помочь им не представлялось возможным — огонь горного масла либо можно было погасить магией, либо он сам гас, оставшись без пищи. Впрочем, загоревшимся солдатам помогать и не собирались — возникло много более важных дел.

Несколько вертопланов пробилось сквозь щит, слабеющий от взрывов и уколов пуль, и на острова гарров посыпались первые бомбы. Взрывы покорежили некоторые участки стен, выворотили какое-то количество булыжников из мостовой, но ни одно здание серьезно не пострадало. У бомбардиров не хватало времени как следует прицелиться, а здания были усилены как раз для таких случаев.

С поверхности островов в вертопланы летели огненные шары, которые, в отличие от местных бомб, сами наводились на цель. Карлики, понятное дело, не обладали технологией, которая позволяла бы их снарядам и бомбам наводиться на цель. И всё же, поскольку бомбы карликов были начинены горным маслом, даже каменные здания и мостовые вскоре оказались объятыми пламенем. Несколько ледяных колдунов успешно боролись с пожарами, но их хватало не везде. Гарры облепили тяжелый бомбовоз, их клинки с легкостью вспороли дерево крыльев и корпуса, а в образовавшуюся пробоину гаррский сержант бросил рунную бомбу с заключенным в ней убийственным заклинанием огня. Впрочем, стеклянный шар не успел разбиться, его поймала одетая в толстую перчатку рука стрелка. Тот усмехнулся в бороду и выстрелом из картечницы снес сержанту голову. Рунная бомба полетела вниз и разорвалась на острове, разрушив какой-то сарай.

Тело гаррского сержанта еще не успело долететь до земли, когда один из его подчиненных проткнул волшебным мечом бак с топливом вертоплана. Заговоренный огненной магией клинок мгновенно поджег горное масло, и в лицо гарру ударила огненная волна взрыва. Тот успел отпрыгнуть и расправить крылья, а те языки пламени, что коснулись его головы и рук, бессильно опали, отраженные заклинанием парившего вдалеке колдуна, который поддерживал подобной магией примерно полроты гаррских пехотинцев.

Вертоплан клюнул носом, его хвостовая часть загорелась от пролитого масла. Было видно, что огонь проник в кабину пилота, но карлик был еще жив. Он с боевым кличем, переросшим в последний крик агонии, направил пылающий вертоплан на одну из башен острова, где трое колдунов метали в приближающийся флот карликов огненные шары и сгустки ядовитого газа. Через мгновение верхушка башни превратилась в огненный ад от разлитого горного масла и сдетонировавших бомб.

Острова гарров медленно приближались к ощетинившимся укреплениям островов карликов. Из бойниц уже торчали хищные дула орудий, и канониры стояли наготове. Наземные части были приведены в полную готовность, едва начался бой в воздухе — Братство Молота никогда не сдавалось без боя.

Казалось бы, у небольшой флотилии островов нет никаких шансов одолеть величественную твердыню Братства, но ее защитники не тешили себя ложной надеждой: Аргаррон был бессмертен, а значит, нечего было противопоставить его магии и его силе.

Архидемон, воспарив над битвой, расхохотался и раскинул руки. Безоблачное, если не считать покрова Великой Бездны, небо тут же начало затягиваться водоворотом черных туч, в центре которого находился парящий Аргаррон. Вот в небесах над сражающимися сверкнула одна молния, другая… В следующее мгновение молнии начали бить по вертопланам и дирижаблям карликов, сея огненный ужас среди воздушного флота Братства Молота. Гарры с торжествующим кличем «Аргаррон!» ринулись вперед, к укреплениям на островах. Добиванием остатков флота занимались системы обороны гаррской армады и колдуны, а пехоте следовало поддержать высадку десанта на острова карликов. Дирижабли Аргаррона, до того ждавшие своего часа, на полной скорости пошли к стенам обреченной твердыни. Молнии продолжали хлестать по остаткам воздушной армии карликов, не подпуская их истребители к гаррским дирижаблям. Правда, несколько юрких вертопланов прорвалось на расстояние выстрела, и с их крыльев сорвались небольшие, но мощные ракеты, попавшие в баллон десантного дирижабля. В следующий миг по вертопланам ударили молнии с небес, разнеся утлые машины на пылающие куски, но было уже поздно: довольно большой дирижабль, полный гросков, потеряв большую часть гелия, начал стремительно снижаться. С воздушного корабля выпрыгнули и отлетели на безопасное расстояние трое гаррских колдунов, а несколько гросков, явно из офицеров, покинули гибнущий дирижабль на небольших дельтапланах. Остальные солдаты вместе с разрушенным и горящим дирижаблем рухнули в Великую Бездну, подняв небольшой всплеск на облачном покрове…

Аргаррон лично возглавил атаку на укрепления карликов. На фоне затянутого темными тучами неба его армия сейчас смотрелась особенно эффектно: ревущая стая летящих гарров и надвигающиеся за ними громады дирижаблей с десантом из гросков и немногочисленных шакмаров, последовавших за своим прежним Повелителем. С рук архидемона били магические заряды, испепеляющие защитников крепости, обрушивающие стены и башни, выводящие из строя оружие… Любой маг сгорел бы за минуту подобного напряжения, но Аргаррон впитывал энергию каждой смерти этого боя, каждой вспышки боли, упиваясь эманацией страданий. Гарры спикировали вниз, на деморализованных и практически разбитых карликов, которые, впрочем, и не думали сдаваться. Несмотря на парящего над головами и сеющего смерть Аргаррона, защитники всё еще отстреливались из пушек, иглометов и карабинов, вышибая некоторых гарров из строя.

Вот первый дирижабль тяжело опустился на нагромождение камней и балок, еще недавно бывшее башней с пушками, которую обрушило штурмовое заклинание Аргаррона. Из десантных люков потоком хлынули квадратные фигуры закованных в металл гросков, потрясающих оружием. У них на пути встало два плотных ромба ощетинившихся алебардами карликов, но один тут же распался и рассеялся, когда в самом его центре лопнул огненный шар, который метнул мимоходом пролетевший в небе Аргаррон. Остальные карлики с ревом бросились навстречу лавине гросков, паля из карабинов и арбалетов, опустив алебарды наперевес.

Две армии схлестнулись. Звон мечей и топоров, взрывы гранат и рунных бомб, шипение молний и глухое хлопанье разрывающихся огненных шаров теперь были слышны по всей полуразрушенной крепости Братства Молота. Наступающее рати Аргаррона в бешенстве бросались на огрызающиеся пулями и стрелами, ощетинившиеся копьями и алебардами ровные ромбы и квадраты построений карликов. Возможно, низкорослыми воителями и была бы одержана победа в наземной схватке, если бы не гарры, парящие наверху и бросающие вниз рунные бомбы, разрушительные заклинания и стрелы. Сам архидемон, расправившись с остатками воздушного флота карликов, тоже приземлился «повеселиться», и в том месте потери Братства стали поистине огромны. Как бы ни были храбры карлики, но против самого Аргаррона не устоял бы и лучший из них.

Пламя горящих укреплений бросало на черные облака багровые всполохи, крики умирающих и раненых вкупе с грохотом битвы создавали поистине симфонию ужаса и боли, из которой Аргаррон извлекал колоссальные силы. Остатки приграничной стражи карликов отступили в глубь территории, оставив первичный рубеж.

Аргаррон раскинул руки и крылья, встав на кучу трупов карликов и гросков, впитывая энергию зла всеми фибрами той своей сущности, которая заменяла архидемону душу. Сила стекалась к Аргаррону, притягиваемая мощной магией. Напитавшись, он произнес заклинание, от могущества которого содрогнулся весь Астрал Каенора, а перед архидемоном расцвели врата, переливающиеся алым и оранжевым огнем.

Из ревущей воронки выступил бескрылый воитель, с ног до головы облаченный в тяжелые латы и сжимающий в руках огромный, пышущий пламенем прямой меч. На наплечниках лат из кроваво-алого металла угрожающе торчали недлинные шипы, а за спиной вился изорванный черный плащ. Лицо воина было скрыто под полностью непрозрачным забралом, в узкой смотровой щели которого лишь светились демонической краснотой два злых глаза.

Архидемон опустил руки и подошел к высокой фигуре воина. Тот молча глянул на архидемона и преклонил колено в жесте почтения и покорности.

— Деймос, лорд Ужаса, мой верный слуга, — сказал Аргаррон, — я так рад снова видеть тебя.

Красный воин склонил голову в знак взаимности и согласия.

— Встань, Деймос. — Архидемон положил руку на плечо воина там, где оно не было прикрыто шипами. — У меня для тебя есть работа.

Лорд Деймос встал. Его двухметровая фигура была на голову ниже архидемона, но он почему-то не выглядел при этом слабым или жалким. Наоборот, что-то в образе бескрылого лорда навевало благоговейный страх. Аргаррон чуть склонился к своему слуге и тихо сказал несколько фраз. Деймос молча выслушал всё, после чего коротко кивнул и направился прочь. Во избежание трений с гросками или гаррами на груди у него проявился нынешний герб острова Грамб — крылатый череп, проткнутый мечом.

Слуга Аргаррона шел убивать.

— Острова карликов пали в один день, — сказал Архимаг Лоарин, сидя рядом с воздушным магом Олланаром в своем кабинете у окна.

— Не все острова, — возразил Олланар. — Только первый ряд крепостей. Аргаррон не добрался еще ни до острова Горнагар, ни вообще до поселений.

Архимаг саркастически хмыкнул.

— Это всего лишь вопрос времени. Ты же знаешь, карлики сосредоточивают оборону на границе, и если уж враг прорвался, то серьезного сопротивления им никто не окажет.

— Карлики уже не те что раньше. Если понадобится, они вооружат даже детей… Мы разве не поможем им? — спросил Олланар.

— Мы это, кажется, уже обсуждали, — заметил Архимаг.

— Знаю. Но нельзя же так. Мы прикрываемся Братством, будто они и впрямь могут остановить архидемона.

— Они не смогут. — По лицу Лоарина пробежала тень. — Они все погибнут, но мы успеем подготовить упреждающий удар, пока Аргаррон пирует на трупах карликов.

— Он насосется силой так, что мы потом его не остановим

— Не думаю. — Архимаг покачал головой. — Да, это увеличит долю наших потерь в дальнейшем, но поможет выиграть драгоценное время. У карликов много островов, и сопротивляться они будут отчаянно. Потом еще Аргаррон будет зализывать раны, собирать новый флот взамен поврежденного… Короче, это займет не меньше нескольких лунных циклов.

— Это цинично и жестоко, — раздался от дверей мягкий голос Лии.

Маги повернулись. Ворожея стояла в дверях, облаченная в тунику выше колен и легкие сандалии для дома. Кончики ее крыльев немного подрагивали, что свидетельствовало о некотором эмоциональном напряжении.

— Отец, Олланар, — продолжила Лия. — Как вы можете быть такими безразличными к судьбам тех, кто никогда не были нашими врагами?.. Да, они не просили о помощи, но они просто слишком горды для этого. Но разве это отменяет то, что мы поклялись защищать от Тьмы Каенор?.. Весь Каенор, заметьте, а не только Алашом и Радужный Город.

Олланар отвернулся к окну, а Лоарин сказал:

— Дочь моя, я не думаю, что тебе следует вмешиваться в дела управления. Не думай, что нам безразлична судьба других народов… Но мы же не можем очертя голову бросаться на архидемона. И Избранник еще не готов… Ему надо еще многому учиться, надо стать взрослым…

— Стать взрослым, — тихо повторила Лия, потом подняла взгляд бездонных глаз на Лоарина. — Отец, сколько невинных должно погибнуть, чтобы слуги Света наконец осознали свое назначение?

Властитель квостров отвел взгляд. Такой взрослой он дочь еще не видел. Архимаг, фактически правитель самой могущественной расы в Каеноре, не мог подобрать слов для ответа. Впрочем, ворожея и не стала дожидаться слов отца. Она повернулась и бесшумно ушла. Только качнулись занавеси от легкого ветерка, поднятого движением крылатой девушки.

— Что ж, Лоарин, — сказал Олланар, — твоя дочь видит дальше, чем ты…

Архимаг не ответил.

Тем временем Ростислав, Эаллойенум и Ломдар-Каюн стояли в заклинательном покое последнего. Сильф лежал на полу, прикованный в центре гексаграммы за руки и за ноги, а на груди у него теперь явственно светилась печать Аргаррона. Недавно Ростислав уговорил сильфа прийти к старому магу, и тот без труда разглядел подчиняющее заклинание, наложенное на несчастного духа. Потом Эаю было предложено избавиться от печати, что было связано с немалым риском: малейшая ошибка или нехватка мощности — и охранное заклинание сработает, забирая воздушного элементала в Огненную Плоскость.

И всё же надо ли говорить, что сильф согласился сразу, ухватившись за возможность освободиться от заклятия Аргаррона.

— Мальчик мой, — сказал Ломдар-Каюн, обращаясь к Ростиславу, — ты всё запомнил? Последовательность, мощность, структуру?

— Да, Учитель. — Юноша кивнул.

— Помни, я не справлюсь один. С архидемоном, а тем более с его магией тягаться тяжело даже Архимагу, не то что нам с тобой.

— А каковы шансы? — спросил Ростислав.

Эай приподнял голову, и на его лице читался тот же самый вопрос.

— Пятьдесят на пятьдесят, — сказал старый квостр. — Ничего нельзя сказать наверняка. Тем не менее уже поздно отступать. Печать почувствовала угрозу и теперь активируется, как только исчезнет защитный контур гексаграммы.

Эай чуть побледнел и снова лег ровно. Ему было неприятно на холодном полу, от лежания на спине мялись тонкие крылья, но мысль о том, что он может в любой момент рухнуть в пылающую бездну, ужасала. По сравнению с этим любые мелкие неудобства отступали на второй план. Обсудив в последний раз формулу волшебства, маг старый и маг молодой встали по разные концы гексаграммы и начали произносить слова древнего, благородного магического языка. Линии магической фигуры засветились ярко-голубым, осветив щуплую фигурку сильфа, распятую в центре. Ростислав и Ломдар-Каюн безупречно произнесли формулу, которая должна была рассеять заклинание подчинения, наложенное архидемоном.

— Учитель! — тревожно крикнул Ростислав, стоя с раскинутыми руками и крыльями.

Ломдар-Каюн проследил взгляд ученика и мысленно выругался. Печать горела ярким багровым светом и не думая исчезать, а сильф, удерживаемый оковами, корчился от невыносимой боли.

— Увеличь мощность! — крикнул маг в ответ. — Всё правильно, но не хватает мощности!

Ростислав прикрыл глаза и сосредоточился. Он мысленно потянулся к небу Каенора, примерно так же, как когда обращался к Небесной Тропе. До того он на занятиях выяснил, что подобные действия восстанавливают истощенные магические силы практически мгновенно. Ломдар-Каюн на это тогда сказал, что подобной способностью впору обладать Архимагу, но никак не молодому юноше, меньше полугода назад вставшему на крыло.

Юноша почувствовал, как через тело потекла магическая энергия — ощущение, немного напоминающее слабый ток, хотя и не такое. Но вся энергия, которую Избранник кинул на подпитку заклинания, была почему-то поглощена мастерски наложенной печатью Аргаррона. Защита треснула, магические потоки сбились. Ростислав поморщился от боли, Ломдар-Каюн охнул и отошел на шаг, схватившись за сердце. Но ни тот, ни другой не испытали и сотой доли того, что выпало Эаю. Крик элементала пробился даже сквозь шум магических потоков, щуплое тельце вспыхнуло багровым и исчезло в огненной вспышке. Магический контур, больше не замкнутый на центр гексаграммы, вспыхнул в последний раз и погас, оставив после себя запах озона да отдельные искорки, оседающие в воздухе.

— Где он?! — крикнул Ростислав, опомнившись от первого шока. — Где Эай?

— В Огненной Плоскости, я думаю, — тяжело дыша, отозвался Ломдар-Каюн. — Всё же наша магия недостаточно сильна, чтобы пересилить Аргаррока.

— Как его вытащить? — Ростислав подошел к Учителю и помог ему опуститься в кресло. — Что нам делать?

— Во-первых, успокоиться, — сказал тот, тяжело откидываясь на спинку. — Во-вторых, сегодня уже никак, иначе у меня не останется энергии даже на поддержку омолаживающего заклинания и я рассыплюсь прахом от старости.

— Ну а потом? — не унимался Ростислав.

— Для начала нам необходимо знать истинное имя элементала, — сказал Ломдар-Каюн. — Иначе у нас просто не хватит сил отыскать его в бездне пламени.

— О нет! — Ростислав так и сел на пол. — Он не сказал мне свое имя… А на печати было имя предыдущего…

— Тогда, боюсь, мы ничем ему не поможем, — сказал старый маг и вздохнул. — Прости, мой мальчик… Обшарить всю Огненную Плоскость не под силу даже Аргаррону и Архимагу Лоарину, вместе взятым, если даже они за такое бы взялись…

Скрипнула дверь заклинательного покоя, и перед посмотревшими в ту сторону магом и Ростиславом предстала рыжая девчонка лет двенадцати-тринадцати, одетая в короткие шортики и топик. Медно-рыжие волосы огненной волной спадали на худые плечи, а с детского личика смотрели большие красные глаза. На ногах у гостьи были высокие сапожки такого же яркого цвета, как и волосы, а одежда переливалась оттенками алого и оранжевого.

— Его имя Эаллойенум, — сказала девчонка.

— А… — начал было Ростислав, но девчонка перебила:

— Пока ты разеваешь рот, Эаю очень-очень больно. Надо торопиться, а то он развоплотится и даже я его уже не вытащу…

— Прости, — сказал Ростислав, — что делать?

— Мальчик мой, — Ломдар-Каюн протянул руку и взял юношу за запястье. — Слушай меня. Смотри, заклинание очень похожее, но надо переставить контуры потока вот тут, тут и тут…

Одновременно со словами старого мага в мозгу юноши проносились образы, формулы и слова, укладываясь в цепкую память подростка. Через минуту Ростислав имел полное представление о нужном заклинании, правда, в довесок к быстрым знаниям он получил легкую головную боль, дурноту и ускоренный пульс. Впрочем, юноша привел себя в порядок другим несложным волшебством.

Девчонка подошла к парню и взяла его за локоть.

— Давай, пошли, — сказала она. — Энергию будешь брать ту, что я тебе пошлю, понял?

— Д-да, — неуверенно сказал Ростислав. Понукаемый странной девочкой, он встал на место в конце одного из лучей гексаграммы, глубоко вздохнул. Формула в последний раз ясно встала в памяти, и юноша приступил к заклинанию. Слова четко легли в нужном порядке, и в зале заиграли алые всполохи, в центре которых почему-то стал не Ростислав, а девчонка с рыжими волосами, которые стали развеваться в магических потоках, словно это был ветер…

Когда Ростислав закончил читать формулу, а нити магических потоков сплелись вокруг девочки, стоящей в центре гексаграммы, в феерический узор, та произнесла несколько слов. Не успел Ростислав удивиться, как девочка исчезла в огненном вихре, а когда через полминуты появилась на том же самом месте, на руках у нее беспомощно лежал сильф Эаллойенум.

— О боже, — прошептал юноша, а Ломдар-Каюн отвел глаза.

Сильф представлял собой ужасающее зрелище: вся кожа была покрыта копотью и струпьями ожогов, от одежды, крыльев и волос остались только жалкие ошметки, лишь с почерневшего лица смотрели невредимые радужные глаза. Смотрели на странную девчонку, которая, побывав в Огненной Плоскости, ничуть не пострадала.

— Шаллагарта, — тихо сказал Эай и потерял сознание, обмякнув в держащих его руках. Его тело постепенно становилось прозрачным — материальная форма сильфа погибала от страшных ожогов.

Девочка посмотрела на Ростислава.

— Поможешь ему, Избранник? — спросила она.

— Помогу, — ответил тот. — Но скажи, кто ты?..

— Ты слышал мое имя. Я саламандра, если это так важно для тебя.

Ростислав вопросительно посмотрел на Учителя. Тот кивнул.

— Не беспокойся, мой мальчик. Подчинить саламандр не удавалось еще никому, даже Аргаррону. Если уж она помогает нам, то из собственных соображений. — Юноша повернулся к Шаллагарте и Эаю:

— Что мне делать?.. Заклинания излечения не действуют на элементалов…

— Ты умеешь терпеть боль? — перебила саламандра.

— Ну… не очень, — признался Ростислав.

— Всё равно. — Девчонка дернула головой, стряхивая с лица непослушные пряди. — Дай руку. Если хочешь действительно помочь Эаю…

Ростислав вздохнул и протянул руку ладонью вверх. Саламандра положила сверху свою ладонь и сжала на удивление сильные пальцы.

— Будет больно, — сказала она, посмотрев Ростиславу в к глаза. В радужках Шаллагарты бушевало пламя.

Юноша кивнул и закусил губу. Сердце тревожно забухало в ребра, ладони немного вспотели в ожидании обещанной боли.

Шаллагарта прикрыла глаза и что-то шепнула одними губами. Ее тело засветилось мягким багрово-алым светом, а по руке Ростислава распространилось тепло, напомнив ему о костре в ночи… Тепло усиливалось с каждой минутой, переходя в зной, а затем и в обжигающий жар. Юноша вспотел, облизнул пересохшие губы. Было странно видеть вокруг заклинательный покой, а чувствовать себя посреди знойной пустыни… или на склоне вулкана.

Ростислав рухнул на колени и прикусил губу до крови. Казалось, рука, за которую держалась саламандра, погрузилась в доменную печь, хотя юноша мог представить подобные ощущения, лишь исходя исключительно из собственного воображения. Крик, рвущийся наружу, всё-таки вырвался спустя короткое время. Уже помимо воли Ростислав начал дергаться в железной хватке Шаллагарты, но тщетно. Сквозь обжигающий туман боли он подумал, что его рука, наверное, сейчас похожа просто на обугленную кость с ошметками подгорелого мяса…

Он не смел догадываться, сколько длилась эта пытка, пока из знойной болезненной пелены его не вывел поток холодной воды. Юноша закричал от неожиданности и резкой смены температуры и помотал головой, отгоняя головокружение. Первое, что он увидел, — это опускающееся на место пустое ведро, следующее за жестом Ломдар-Каюна, сидящего в кресле.

Саламандра больше не держала Ростислава за руку, и тот быстро глянул на исстрадавшуюся конечность. Рука была чистой и невредимой, разве что чуть покраснело то место, за которое ухватилась саламандра. Последняя сидела на прежнем месте, держа в объятиях Эаллойенума. Сильф, очевидно, всё еще был без сознания, но уже не выглядел зажаренным, от жутких ожогов не осталось и следа. Кроме того, сквозь его тело уже не просвечивал интерьер.

Ростислав перевел дух. Саламандра подняла на него глаза и сказала:

— Спасибо… Избранник.

— Меня Ростислав зовут, — хрипло отозвался он, поднимаясь на ноги.

— Ростислав, ты теперь владеешь именем Эаллойенума…

— И твоим тоже, — сказал Ростислав. — Только мне на фиг не надо вас подчинять. Летите на все четыре стороны…

— Мое имя тебе ничего не даст. — Девчонка-элементал улыбнулась. — Но мы в долгу перед тобой. Если понадобимся — зови. Надеюсь, как позвать элементала, зная его имя, ты знаешь? Или объяснить?

— Не надо, — отмахнулся Ростислав. — Я знаю… Только можно один вопрос?

— Конечно.

— Почему вы выглядите как дети?..

Саламандра хихикнула.

— Наш возраст не исчисляется годами, столетиями и вообще временем. Если, скажем, сильф и сильфида хотят перейти на более высокий уровень, они сливаются и становятся аэрродом… одним, в котором соединены две их сущности. А потом два аэррода соединяются в джинна, гения Воздуха. Понятно?

— А если сливаются, скажем, ундина и сквар? — спросил Ростислав.

— Ничего не выйдет, — вздохнула саламандра. — Элементалы разных стихий несовместимы.

Ростислав замолчал, думая о песне Эая, которую тот как-то пел, сидя на перилах балкона в покоях Ростислава. Ломдар-Каюн прокашлялся и сказал:

— Мальчик мой, ты только что выяснил то, над чем бились наши маги-теоретики вот уже столетия… Элементалы до того при ответе на этот вопрос так лукавили, что ничего нельзя было однозначно сказать.

— Может, магам-теоретикам стоило нормально поговорить с элементалами или гениями, а не тянуть сведения подчиняющими заклятьями? — спросил Эай, не открывая глаз. Голос мальчика-элементала был слабым и дрожащим. Очевидно, шок от пребывания в бездне бушующего пламени был еще слишком силен.

Саламандра улыбнулась и шепнула простейшее заклинание перемещения. Оба элементала медленно дематериализовались и исчезли со смертного плана бытия Каенора. Куда пролег их путь, Ростислав проследить не мог, да и не хотел. Он повернулся к Ломдар-Каюну и сказал:

— Учитель, я хотел спросить…

— Да, конечно. — Ломдар-Каюн чуть подался вперед. Когда Ростислав начинал свой вопрос подобным образом, у него на уме всегда было действительно что-то важное.

— Аргаррон сейчас атакует Братство Молота, — сказал юноша, не спрашивая, а констатируя факт. — А Архимаг и вообще Совет Магов ничего не предпринимают… Почему?

— Не знаю, как тебе удалось добраться до этих сведений. — Старый маг покачал головой. — Я не в курсе политики Совета, так как давно отошел от дел. Учу молодежь как видишь, и тихо доживаю свой и без того продленный век среди книг и свитков. Мое личное мнение таково: квостры тянут время, чтобы суметь обучить тебя. Магии и искусству боя, силе и выносливости. Потому что только Избранник может развоплотить архидемона, всё остальное оружие его не убьет, хотя, теоретически, и сможет задержать.

— Но разве нельзя помочь карликам хотя бы тем, чтобы эвакуировать женщин и детей на Алашом или в Радужный? — спросил Ростислав, присев в кресле напротив. — Если уж военную помощь квостры не хотят оказывать…

— Дело не в том, хотят или не хотят. — Ломдар-Каюн вздохнул. — Просто нет смысла атаковать армию Аргаррона, которую поддерживает он сам. Он бессмертен, и никакое оружие его не берет. А разрушения, наносимые его магией и оружием, сопоставимы разве что с самым мощнейшим ураганом. Я уж не говорю о том, что при желании он может поставить к себе на службу всех убитых в битве.

— То есть?.. — Ростислав немного опешил. — Он может поднять мертвых?..

— Да, — подтвердил Ломдар-Каюн. — Он этого не сделал пока лишь потому, что копит энергию для битвы с Архимагом Лоарином и с тобой. К тому же от его магической атаки проку больше, чем от орды гниющих неупокоенных.

— Понятно. — Ростислав чуть задумался.

— Мальчик мой, тебе разве не пора на занятия с благородным Т'зиро? —спросил Ломдар-Каюн.

— Нет, Учитель, — ответил юноша, продолжая думать о своем. — Еще целых два часа.

— Тогда иди и отдохни, — сказал старый маг. — Эта авантюра с элементалами меня абсолютно вымотала. Причем больше морально, чем физически.

— Да, Учитель. — Ростислав чуть склонил голову и вышел, направившись к себе. Его ждала интересная книга, которую он откопал в библиотеке. Некий ученый квостр, живший эдак сотни три местных лет тому назад, писал о множественности миров и теории перемещения между ними.

Юноша подумывал над тем, чтобы связаться с домом, потому что слова о горе его родителей, произнесенные Проводником на странном Пути, всё чаще беспокоили парня, а в его сердце поселилась неясная тревога.

В дверь старой квартиры громко постучали. Несчастная фанера протестующе скрипела под мощными ударами.

— Наверное, опять звонок сломался, — сказала Анна Петровна Короткова своему мужу, который, как всегда, придя после работы, сидел перед телевизором. Разве что теперь он был еще более угрюмым и мрачным с тех пор, как их сын исчез посреди ночи неизвестно куда, абсолютно не оставив следов. Даже тапочки остались на месте, а простыня была смята по форме лежавшего на ней тела. Следователи разводили руками, специально приглашенный колдун нес всякую чушь про перемещение во времени или в другие вселенные… Последнего, впрочем, быстро спровадили.

Максим Алексеевич что-то буркнул, не отвлекаясь от газеты, и женщина, вздохнув, сама пошла открывать дверь. Она глянула в глазок, но ничего не увидела — видимо, или его кто-то снова залепил жвачкой, или еще что-то.

— Кто там? — спросила Анна Петровна.

— Насчет Ростислава, — отозвался с той стороны двери глухой и мрачный голос.

Анна Петровна спешно открыла все замки и распахнула дверь. На пороге стоял здоровенный рыцарь в красных доспехах, опирающийся на горящий красным меч.

— Максим! — крикнула Анна Петровна. — Тут какой-то рыцарь пришел!

Капитан милиции по такому случаю выглянул из комнаты, прихватив табельное оружие. Лорд Деймос терпеливо подождал, когда второй родитель нынешнего Избранника подойдет к супруге.

— Здравствуйте, — сказала Анна Петровна, оправившись от удивления и вспомнив про приличия.

— Что вам известно о нашем сыне? — спросил Максим Алексеевич, нахмурившись. Он повидал за время службы немало чокнутых ролевиков, которые вживались в образ настолько, что не могли потом вернуться к реальности.

Лорд Деймос молча поднял меч, по которому пробежала золотая рябь. Анна Петровна отпрянула, когда почувствовала жар пламенного лезвия в сантиметре от своего лица. Супруг вполголоса выругался и направил пистолет на рыцаря.

— А ну, стоять! — крикнул он. — А то живо дырок в ведре понаделаю!

Лорд Деймос не ответил и шагнул в квартиру, сбив шлемом косяк двери. Посыпались древесная труха и сломанные планки.

Капитан Коротков молча нажал на курок. В тесноте старой квартиры хлопнул выстрел, затем еще и еще. Лорд Деймос пошатнулся, когда пули попали в броню, шлема и нагрудника. Пули пробили броню и засели внутри, не причинив существенного вреда мертвому призраку.

— Где мой сын?! — рявкнул Максим Алексеевич, загораживая собой супругу.

— Он в Каеноре, — сказал лорд Деймос ровным голосом, делая еще один шаг вперед. — Но скоро он к вам присоединится.

Коротков-старший снова начал стрелять. Выпустив всю обойму, он продолжал щелкать бесполезным пистолетом, пока меч лорда Деймоса не пригвоздил его к стене. Капитан харкнул кровью и осел на пол, едва меч вышел из его груди. Анна Петровна, замерев от ужаса, смотрела, как по стене сползает ее муж, оставляя жуткий кровавый след, а убийца поворачивается к ней, снова поднимая горящий демоническим пламенем меч, по которому прошли всполохи, когда кровь впиталась в лезвие.

— Не трогайте Ростислава… — тихо сказала Анна Петровна. — Прошу…

Лорд Деймос молча проткнул женщину мечом. Та, охнув, упала на пол и затихла. Кровь снова впиталась в меч, поглощая душу жертвы и передавая ее в полное распоряжение Владыки Ужаса.

Слуга Аргаррона походил по квартире, после чего оттащил тела на кухню и коснулся мечом штор, поджигая их. Огонь полез вверх по стене, устраивая пожар, который должен был замести все следы пребывания слуги Аргаррона в этом мире. Он стоял в пламени, когда огонь перебросился на линолеум пола на кухне и деревянную мебель.

Одновременно с взрывом газовой плиты лорд Деймос исчез в клубящемся пламени, перемещаясь снова туда, откуда его послали за двумя душами — родителями Ростислава. Задание Повелителя было исполнено с точностью и прилежанием, как и любил молчаливый воин Хаоса, известный во многих мирах под именем лорда Деймоса.

Ростислав резко проснулся, сев на кровати, и перевел дух. Ему приснилось, что его родители горят в огне, а он, находясь практически рядом, ничего не может сделать.

— Приснится же такое, — сказал Ростислав. — Надо скорее заканчивать с этим Аргарроном со товарищи и возвращаться домой…

Ему вдруг вспомнилось изображение, полученное при помощи волшебного зеркала: пылающая крепость, над которой вьется торжествующий архидемон.

«Что же мне делать, — подумал юноша, снова откидываясь на кровати. — Чувствую, что у меня не будет времени закончить обучение… Как же сражаться с архидемоном, если я совершенно не верю в себя? Я исполняю свой долг перед этим миром, я влюблен в принцессу этого сказочного города в облаках… И отчего у меня такой камень на душе?..»

Повинуясь неясному порыву, он посмотрел в окно, где повисла тихая каенорская ночь, подсвеченная низко висящими над Радужным Городом звездами. На редких облаках играли блики от магической подсветки города, а в раскрытое окно задувал чуть тревожный ветерок. Радужный Город спал. Тускло поблескивали в темноте серебряные и позолоченные шпили домов-башен квостров, темными громадами высились многоэтажные пирамиды шуолов, навевающие у начитанного Ростислава ассоциации с ацтеками или майя. В полумраке ночи не были видны лепнина башен и сине-золотая роспись пирамид, но даже ночью город казался очень красивым.

«Красиво, — мелькнула мысль. — Этот мир прекрасен, как сказка… если бы только тут не воевали, как и на Земле…»

Юноша вздохнул. Последнее время он стал много думать о жизни и о ситуации, в которую попал. Ростислав быстро привык к окружающей обстановке, но иногда, вдумавшись, осознавал, насколько всё то, что происходит с ним, дико с точки зрения человека двадцать первого века Земли.

Он так и заснул под эти мысли, а ближе к рассвету проснулся оттого, что кто-то гладил его перышком по лицу. Ростислав открыл глаза и увидел Лию, которая наклонилась над его кроватью и касалась его щеки кончиком крыла.

— Лия?.. — Ростислав чуть приподнялся, но девушка удержала его рукой на месте.

«Тихо», — передала она мысль.

Юноша вопросительно посмотрел на возлюбленную. В темноте она казалась еще прекраснее. В белой тунике, с распущенным водопадом волос, с белоснежными крыльями, покрытыми мягкими перьями, она казалась ангелом, сошедшим с небес. Из-за белизны одежд и крыльев даже возникала иллюзия, что девушка немного светилась.

Видимо, Лия прочитала эту мысль, потому что на ее прекрасном лице появилась легкая улыбка. Она наклонилась вперед, приблизив лицо вплотную к Ростиславу.

— Ростик… — шепнула она. Будто бы вопросительно, а может, выжидающе.

Ростислав, повинуясь неясному позыву, протянул руки и осторожно обнял девушку за талию. Он почувствовал под тонкой шелковистой тканью упругое тело. Ворожея расправила крылья, которые белыми парусами опустились над постелью. Тонкая туника при этом плотно облегла точеную фигуру.

— Лия… — тихо сказал Ростислав и притянул к себе девушку. Ее рубашка соскользнула с плеч, обнажая прекрасное тело.

Ростислав сглотнул. Лия превосходила самые смелые его мечты. Всё то, что парень хотел сказать, улетучилось из сознания, оставив только одну мысль. Ту, которая в унисон с сердцем билась в голове: свершилось… со мной это происходит!

Лия заглянула парню в глаза, а в следующий миг нежно поцеловала юношу в губы. Тот вздрогнул, неумело разомкнул губы навстречу. Лия накрыла оба их тела крыльями, нежно коснувшись мягкими перышками перепонок Ростислава.

Как-то незаметно тонкое одеяло скользнуло в сторону, а та одежда, что оставалась на Ростиславе, оказалась снята изящными руками Лии. Девушка, быстро закончив возиться и с тем, и с другим, опустилась на парня сверху, наклонилась вперед и обняла его, еще раз поцеловав.

А потом Ростислав погрузился в бездну наслаждения нежностью и любовью… Объятия Лии принесли его юношескому сознанию бурю эмоций и чувств, мысли спутались окончательно, а вся копившаяся в нем страсть выплеснулась навстречу ворожее. Ни причины, почему Лия решила одарить его близостью именно сейчас, ни что-либо другое, в данный момент не интересовали Ростислава.

Он просто отдался во власть тех ощущений, которые могут принести только объятия любимой и только в первый раз…

Они еще долго лежали, обнимая друг друга, разгоряченные и усталые. Иногда они целовались, но на большее уже просто не было сил.

— Лия… — тихо заговорил Ростислав, в очередной раз вдыхая аромат рассыпанных по подушкам волос девушки.

— Не говори ничего, — сказала Лия. — Я и так всё знаю, о чем ты хочешь спросить.

— Ты ответишь?

— Ты и сам поймешь… а если и нет, то это всё равно не изменит тебя.

— Ты говоришь загадками, любимая… — Ростислав запнулся, сказав это. Он назвал Лию любимой в первый раз.

Ворожея улыбнулась.

— Если для тебя так важно, я влюбилась в тебя с первого дня, когда ты, еще совсем слабый и неумелый, самоотверженно бросился в битву с колдуном… Когда появился тот, кто видел во мне сначала просто красивую девушку, а потом и возлюбленную… А не ворожею и не дочь Архимага, который де-факто является правителем всего светлого Каенора…

— Лия! — Ростислав прижал девушку к себе. — Я люблю тебя…

Та только вздохнула и прикрыла глаза, лежа на груди Ростислава и накрывая его крылом. Надо ли говорить, что парень находился на седьмом небе от счастья…

Грэг был удручен. Он застрял на Бросовом Острове без магии, вертоплана и средств связи. Старый лурпо наотрез отказывался улетать из своего разоренного дома, а Всадница Мингара этому ни в малейшей степени не противилась. Сам молодой маг старался убить время, помогая местным саква-джуо восстанавливать сгоревшую деревню и хоронить убитых. Причем как саква-джуо, так и гарров. Грэг исползал на карачках весь остров в поисках ингредиентов для эликсира, способного восстановить магическую энергию, но тщетно. Ни для одного из рецептов всех нужных трав и минералов он не добыл. Нашел только грибы, которые могли восстановить лишь такой мизер, что его не хватило бы и на то, чтобы зажечь факел. Впрочем, даже это было лучше, чем ничего.

Хуже то, что дирижабль, отправленный к карликам, так и не вернулся. Лорм высказал предположение, что его перехватили мародерские группы гарров, и если дело обстояло действительно так, то рассчитывать в ближайшее время хоть на какой-нибудь транспорт не приходилось.

Вот поэтому Грэг и строил планер из несгоревших остатков вертоплана и подручных материалов. В мрачном расположении духа, но с упорством и старанием муравья. Иногда к нему подходили саква-джуо, особенно из молодых, молча смотрели на то, как на распорках появляются сначала каркас, потом примитивные механизмы управления и, наконец, крылья из тонкой и прочной ткани. В общем, планер был готов спустя три дня. На дереве, наклонившемся в Великую Бездну и нависающем над обрывом почти горизонтально, Грэг соорудил еще катапульту для запуска, которую видел когда-то на картинке. Он как раз заканчивал устанавливать легкий планер на взведенный механизм, когда к нему подошла Мингара.

— Ну, и куда ты собрался? — спросила она, встав неподалеку.

— В Радужный Город, — буркнул шакмар. — Если этот лурпо не хочет отрывать задницу от острова, долечу до цели сам.

— Разве это не может подождать пару дней, пока у Бругга не уляжется в голове, что его дом теперь в безопасности?

— Нет, Мингара, не может. — Грэг посмотрел Всаднице в глаза. — Сейчас каждый день для Шакмарии очень важен. Слишком важен, чтобы вот так растрачивать время. И если потребуется, я полечу хоть на снаряде из пушки карликов, чтобы добраться до цели.

— Ты настоящий воин, Грэг, — сказала Мингара, подойдя и кладя ладонь на жесткое плечо шакмара. — Ты говоришь, как истинный Всадник…

— Любой шакмар мыслит так. — Грэг отдернул плечо. — Если только ему дорог его остров, на котором вырос он и его предки. Какой бы ни был этот остров.

— Разве ты умеешь ловить потоки ветра, чтобы не спланировать в Великую Бездну? — Мингара потрогала планер, обшитый плотной кожей местного тяглового животного. — Впрочем, планер сделан добротно. Может, и выдержит.

— Как бы то ни было, я должен попробовать, — сказал Грэг.

Он залез верхом на крылатую машину, пристегнулся. Проверил в последний раз, повинуются ли рули педалям и рычагу, на месте ли сумка с припасами. Затем он повернулся к Мингаре.

— До встречи, Всадница, — сказал он. — Если не трудно дерни рычаг на катапульте.

Мингара кивнула и отошла к пусковому устройству.

— Я отыщу тебя, шакмар, — проговорила она. — Мой долг перед тобой еще не выплачен сполна, помни это.

— Только не прыгай в Великую Бездну, если соберешься исполнить долг перед покойником, — усмехнулся Грэг. — Лети тогда к моему учителю в Шакмарию и передай весть о гибели.

— Не спеши хоронить себя, ученик мага. — Мингара улыбнулась и надавила на рычаг, удерживающий натянутые жилы рогов катапульты.

Механизм сработал, и тетива со щелчком отправила зацепленный за крюк на корпусе планер в полет. Всадница посмотрела, как неуклюжая крылатая машина несколько раз покачнулась, потом едва не сорвалась в штопор, но всё же поймала поток воздуха и медленно полетела в направлении острова Алашом и Радужного Города.

— В добрый путь, Грэг, — сказала Мингара вслед. — Пусть ветер несет тебя к цели…

Грэг не предполагал, что летать окажется настолько сложно. Во-первых, планер, похоже, получился не совсем сбалансированным, посему всё время норовил отклониться вправо и задрать нос. Во-вторых, шальные ветры без конца стремились выбить поток воздуха из-под крыльев, словно специально подталкивая шакмара к срыву в штопор. А внизу уже давно не было Бросовых Островов, только белый покров Великой Бездны, который, несмотря на свою чистоту, всё равно казался зловещим. Кто-то говорил, что если кто-то долго будет смотреть на Великую Бездну, то рано или поздно она позовет, пленив разум, и несчастный прыгнет вниз, навстречу гибели.

Грэгу проверять не хотелось, поэтому он зарекся смотреть вниз во время полета.

— Приветик, — тонким голосом хихикнули сзади, и Грэгу не понадобилось оборачиваться, чтобы понять, кто это. На такой высоте появиться на планере мог только сильф. К тому же от его невесомого тельца машина даже не качнулась.

— Чего тебе? — буркнул шакмар, в очередной раз выправляя сбивающийся полет планера.

— Просто стало интересно, что за псих летает на таком… — Элементал перелез на крыло, и Грэг заметил, что это была сильфида: одежды на этом существе не было, а уж самок и самцов элементалов шакмар мог отличить. Впрочем, появление девчонки-элементала могло оказаться кстати.

— Хочешь конфетку? — спросил шакмар, хитро улыбнувшись.

— Чего? — Девчонка свесила с крыла тонкие ноги, на всякий случай держа расправленными прозрачные крылья.

— Говорю, конфетку хочешь? — Грэг достал из мешка кусок сваренного до твердого состояния сока и показал сильфиде.

— Ну, хочу, — сказала сильфида, и Грэг внутренне восторжествовал. Всё-таки низшие элементалы были детьми по сути своей. Пусть и детьми могущественных стихий.

— Можешь донести планер до Радужного Города?

— У-у, — протянула сильфида, тряхнув недлинными волосами и надув губки. — А он тяже-е-еленький. Мне одной будет тяжело…

— Ну позови друзей, — сказал Грэг. — У меня конфет немного, но все вам отдам.

— Ладно. — Сильфида исчезла, перейдя в форму ветерка, и Грэгу осталось только молиться, чтобы она не забыла по пути, зачем полетела искать друзей.

Впрочем, через пару минут на крыльях планера появилось четверо духов воздуха — крылатые дети, двое сильфов, две сильфиды. Ни один из гостей одеждой себя не стеснял, что показывало на относительную молодость духов. Почтенные, разменявшие не одно тысячелетие элементалы, даже легкомысленные сильфы, уже думающие о слиянии с соплеменниками для перехода на следующий уровень бытия, обязательно носили хоть что-то из одежды. Пусть далее элементарную набедренную повязку, а то и тунику. Исключение составляли сквары, которые всегда носили полный костюм из грубоватой ткани плюс еще неизменную шапку, закрывающую рог.

— Давай конфеты, — сказал самый высокий сильф, протягивая ладошку.

— Ишь какой хитрый. — Грэг улыбнулся. — Я вам дам, а вас потом ищи-свищи… Вот вам слово мага, что не обману.

Шакмар приподнял ладонь, и на ней полыхнуло голубым — несложное заклятие правды, которое были в состоянии почувствовать сильфы, и единственное, на которое у Грэга еще оставались силы.

— Ну ладно, — буркнул мальчишка, казалось немного обидевшись. — Только не до самого Радужного, а только когда он покажется.

— Хорошо, — согласился Грэг, прекрасно понимающий опасения боящихся быть пойманными элементалов. — Сделка заключена?

Духи воздуха мелко закивали.

— Тогда вперед. — Грэг покрепче ухватился за ручки управления.

Сильфы перешли в нематериальную форму, а в следующий миг под крылья планера ударили такие потоки ветра, что машина, жалобно скрипнув, понеслась вперед со скоростью, которая могла бы посрамить лучший вертоплан карликов. Грэг даже прикрыл мембранами глаза, когда те начали слезиться от задувшего в лицо ветра.

«Я оседлал ветер! — восторженно думал молодой шакмар. — Эх, видел бы меня сейчас Учитель!»

Внизу мелькали облака Великой Бездны, мимо с умопомрачительной скоростью проносились редкие безжизненные островки, просто скалы и другие клочки суши, на которых, бывало, росли одинокие деревья или с которых свисали вниз воздушные корни лиан. Пару раз за одиноким планером увязывался маргаррат, но куда ему было догнать планер, несомый сильфами. Грэг теперь понимал, почему Крылатые Народы смотрели на Бескрылых с эдакой смесью жалости и легкого презрения. Полет приносил настоящую бурю эмоций, и тем, кто лишен этого с рождения, было не понять тех, кто рожден для неба.

Сильфы вдруг резко завернули влево, и если бы Грэг не был пристегнут, то он точно бы свалился с планера.

— Эй, вы что! — крикнул он. — Радужный Город не там!

— Сделаем крюк. — Сильфида, которая первой прицепилась к планеру Грэга, проявилась за крылом. Тонкие руки упирались в элерон, а крылья работали с умопомрачительной быстротой. — Там страшный архидемон бьет карликов.

— Аргаррон атакует Братство? — опешил Грэг. — Но как же…

— Не знаю. — Крылатая девочка дернула худыми плечиками. — Спросишь потом у него сам.

Она хихикнула и снова исчезла, а Грэг выругался. Когда Аргаррон сметет карликов, следующими будут шуолы, а потом и квостры. А тогда им будет не до помощи шакмарам.

И еще неизвестно, что скажут Архимаг и Избранник…