Если Югославию удалось привязать к франко-русскому блоку, то в Румынии французы провалились. Их протеже, Кароль II, удержать власть не сумел. Популярностью в правящих кругах он не пользовался, а самая активная часть элиты, румынские помещики, была тесно связана с Германией. Объяснялось это не политикой, просто пшеницу и прочие румынские сельхозпродукты скупали немцы. Абвер сумел установить контакт с популярным в армии и финансово-промышленных кругах министром обороны Антонеску, который взгляды нацистов вполне разделял. По сути, немцы пошли тем же путем, что и французы в Югославии: поставив во главе заговора популярного генерала в качестве "сильной руки", и обеспечив ему политическую поддержку, в роли которой выступила Железная гвардия. Убийство в ноябре ее вождей сыграло только на руку немцам - оставшиеся легионеры стали более послушными и, чувствуя смертельную опасность для себя - более склонными к риску. Дальнейшее было делом техники.

Двадцать восьмого декабря боевики Железной гвардии застрелили в центре Бухареста премьер-министра Калинеску. Под угрозой дальнейших терактов и давлением немцев, пронемецкой верхушки страны, армии и железногвардейцев, король был вынужден назначить Антонеску главой немедленно сформированного "национального легионерского правительства", в состав которого вошли военные и представители Железной гвардии. На следующий день Антонеску потребовал от Кароля II отречься от престола.

Король отрекся в пользу своего сына Михая, а сам бежал в Швейцарию. Михая короновали, но власть находилась в руках Антонеску, который заявил молодому королю:

- Вы сохранили корону не потому, что мне это нужно, а из-за того, что крестьяне хотят, чтобы у них был король!

Антонеску немедленно заявил об "органической и естественной связи между легионерами и НСДАП" и провел переговоры с начальником немецкого генштаба Кейтелем относительно реорганизации и повышения боеспособности румынской армии. Спустя девять дней после смены власти, Германия и Румыния заключили договор о политическом и военном союзе сроком на десять лет. Румыния присоединилась к Восточному пакту и окончательно вошла в орбиту Германии. Уже в январе 1939 года в Румынию прибыла германская военная миссия. Страна была объявлена национал-легионерским государством, Железная гвардия - правящей партией, отменено действие конституции…

Немцы получили еще одного союзника с достаточно большой, хоть и слабо оснащенной армией. И этот союзник находился на советской границе. Советско-французский удар в Югославии Гитлер отыграл полностью.

***

Некоторое удовлетворение Парижу и Москве принесли новости из Вашингтона. В конце декабря, король Великобритании Георг VI после завершения поездки по Канаде нанес визит в США, где встретился с президентом страны. В ходе встречи Рузвельт говорил о необходимости нового подхода к проблеме колониальных и зависимых стран, причем одной из предпосылок длительного мира, по его словам должна стать широкая свобода торговли, отмена экономических соглашений, предоставляющих одним государствам преимущества перед другими и открытие рынков для здоровой конкуренции.

Позиция президента отражала интересы тех кругов США, которые готовили почву для проникновения США в колониальные страны, и в переводе с дипломатического, означала требование к британцам открыть колониальные и протекционистские рынки для американцев, чего Лондон делать не собирался. Неравноправные торговые соглашения составляли основу экономики Британской империи, и ссылки на отмену искусственных барьеров для торговли и равные возможности для конкуренции, там расценили как наступление американских монополий на позиции Англии. Георг VI заявил, что Британия не намерена отказываться от своего преимущественного положения в доминионах, и торговля будет продолжаться на условиях, устанавливаемых английскими министрами, а вмешательство в имперские экономические соглашения недопустимо.

Рузвельта это не устроило, и Вашингтон почти открыто заявил, что не намерен поддерживать Британскую империю.

***

Резкое выступление США порадовало не только Петэна и Жданова, но и Гитлера, демарш Рузвельта повышал для Лондона ценность англо-немецких соглашений. Но фюрера беспокоила возможность возврата Франции и Польши к союзу. И небезосновательно, по мнению генштаба, после этого Рейх оказывался зажатым между двумя мощными армиями. В отличие от советской, польская армия оценивалась как мощная и достаточно современная.

Своих целей фюрер не скрывал. Еще в 1934 году он заявил: "Цель всей политики в одном - укрепить политическое могущество. После этого последует, возможно, отвоевание новых рынков сбыта, возможно - и, пожалуй, это лучше - захват нового жизненного пространства на Востоке и его беспощадная германизация". Рост политического влияния Рейха к концу 1938 года впечатлял, рынки сбыта увеличивались… а на Востоке находилась лишенная союзников и зажатая между двумя своими историческими врагами Польша.

Союз с Россией против поляков представлялся логичным и взаимовыгодным тактическим ходом. Такой союз гарантировал бесперебойные и дешевые поставки сырья, и огромный рынок сбыта немецкой технологичной продукции.

- В политическом плане это оторвет Россию от французского блока и включит в орбиту Германии - заявил Гитлер на совещании в январе 1939 года. Сейчас он видел свою первоочередную цель в установлении господства в Европе. А еще недавно маргинальный, затерянный в снегах Советский Союз, в качестве главного противника не воспринимал.

- После достижения согласия с Британией, хозяйкой колониального мира, главным противником для нас является Франция - продолжил он. Я начинаю новый этап переговоров с русскими. Я готов предложить Жданову заключить советско-германский договор о ненападении и разграничить сферы интересов в Восточной Европе.

- Направленный в первую очередь против Польши - немедленно согласился Риббентроп. Этим союзом мы привяжем Москву к себе и не допустим ее участия в возможном европейском конфликте на стороне Франции, избежав войны на два фронта.

- Поставки русских, по нашим расчетам должны покрыть потребности Рейха в сырье и продовольствии в случае начала войны - доложил Гальдер.

В Берлине надеялись, что сам факт германо-советского сближения обернется для Жданова внешнеполитической изоляцией и приведет к осложнению его отношений с французами. А возможные шаги СССР в отношении государств и территорий, которые должны были войти в его сферу интересов, исключат возможность неожиданных поворотов в советской политике в момент, когда Германия будет связана войной на западе. Немцы считали, что это не только обеспечит Германии надежный тыл на случай войны на западе, но и позволит достичь тех целей, которые она ставила перед собой на востоке Европы.

***

Союз Германии и СССР, по господствовавшему в Британии и Франции мнению, не означал получения немцами решающего превосходства, советскую армию в Европе оценивали не высоко. Несмотря на недавние успехи в конфликте с Японией, считалось, что после переворотов, лишивших армию ряда крупных военачальников, РККА присущи слабое оперативное и тактическое руководство, недостаточное материальное обеспечение, несмотря на большую численность. И если французы, тем не менее, к такому союзу относились резко враждебно, то англичане реагировали спокойно.

***

В Москве цели немцев понимали. Но торговля с Германией была важна и для Советского Союза, а договор с Берлином Жданов рассматривал как возможность возврата территорий Украины, Белоруссии и Прибалтики, и запасной вариант обеспечения безопасности, делать ставку только на Париж, председатель СНК не спешил. Разграничение сфер интересов и совместное выступление против Польши Жданова интересовали, но договор о ненападении не устраивал. Он не желал связывать себе руки в ежедневно меняющейся европейской обстановке и жестко привязываться к германскому альянсу.

Подписание договора, означало переход на сторону Гитлера, отказ от поддержки Франции, Чехословакии и Югославии. А это наносило серьезный удар по престижу СССР. Соглашение могло повлечь франко-польский союз, после чего война с Польшей означала бы и войну с французами. В случае поражения немцев в войне, СССР должен был бы разделить неудачу, а в случае победы - оказывался в одиночестве лицом к лицу с контролирующей всю Европу Германией, за спиной которой стояла Англия. Позиция независимой стороны Жданова устраивала больше, да и отношения с французским блоком уже были достаточно тесными.

Отказ от соглашения о ненападении расценили бы и в Германии, и в остальных странах однозначно - русские планируют войну с немцами. Делать такой подарок Петэну и настраивать против себя Гитлера в Москве тоже не хотели. Усиление Германии и приближение к советским границам частей Вермахта не радовало, но Жданов предполагал, что Гитлер отторгнет в ходе войны только бывшие немецкие земли, после чего остаток Польши, большей частью, находящийся в зоне влияния СССР, станет дополнительным рубежом обороны.

Москва, считая Гитлера более заинтересованным в договоре, пыталась либо получить максимум, либо отдать минимум. В частности, СССР указал на свою заинтересованность в Бессарабии. Как заявил советский посол в Германии Астахов, "Советский Союз считает необходимым и своевременным, в интересах восстановления справедливости, приступить к немедленному решению вопроса о возвращении Бессарабии Советскому Союзу. Правительство Союза ССР считает, что вопрос о возвращении Бессарабии органически связан с вопросом о передаче Советскому Союзу той части Буковины, население которой в своем громадном большинстве связано с Советской Украиной, как общностью исторической судьбы, так и общностью языка и национального состава".

Этот вопрос решить не удалось, немцы отказались обсуждать передачу территорий фактического союзника и приближать границы Советского Союза к румынской нефти. В ходе переговоров, советские дипломаты указывали и на уже заключенные договоры с Чехословакией и Югославией, которым мог противоречить договор с Германией: "…правительство СССР имеет определенные обязательства перед Чехословакией, данные после Мюнхенских соглашений с немецким правительством. Советское правительство стоит на позиции безусловного и безукоризненного выполнения своих обязательств и не может позволить себе разорвать соглашения с Прагой" - заявил Астахов.

Был и еще ряд условий - присутствие СССР на Балканах, и просьба повлиять на Японию. "Безопасность Советского Союза и проливов была бы гарантирована заключением договора о взаимопомощи между СССР и Болгарией и созданием базы для сухопутных и военно-морских сил Советского Союза в пределах досягаемости Босфора и Дарданелл на основе долгосрочной аренды. Германия могла бы также оказать влияние на Японию, в движении к аннулированию японских концессий по добыче угля и нефти на Северном Сахалине" - заявил Вышинский послу Германии Шуленбургу.

В Берлине переговоры расценивали как готовность русских торговаться. Но выставленные условия были совершенно неприемлемы для Гитлера, поскольку требовали отказа от вмешательства в Югославии, признания интересов Москвы в пронемецких Румынии и Болгарии, зоне Проливов и Турции. Согласие с советскими требованиями закрывало Берлину возможность продвижения на Ближний Восток и Балканы и противоречило германо-английским соглашениям.

***

Именно этого Жданов и добивался. Советские дипломаты предложили, в связи с отказом Берлина принять их условия, ограничиться только договором о дружбе и разделением сфер влияния, с тем, чтобы в дальнейшем можно было вести разговор и о нейтралитете. Вышинский заявил Шуленбургу, что "подписание договора в его прелиминарной, предварительной форме, будет являться огромным шагом вперед в отношениях между нашими странами. И в ходе выполнения взаимных обязательств, основываясь на уже достигнутых договоренностях, мы сможем быстрее двигаться дальше, к окончательному и бесповоротному союзу двух миролюбивых держав".

В итоге, стороны пришли к компромиссному варианту. СССР признал Румынию, Венгрию и Грецию германской сферой интересов, Рейх согласился с наличием советских интересов в Югославии. Вопрос о Бессарабии Москва сняла, остальные вопросы по поводу Балкан и Малой Азии отложили, договорившись обсудить их дополнительно.

Гитлера неуступчивость СССР раздражала. Он справедливо рассматривал принятый вариант пакта как исключительно тактический, что его не устраивало.

- Я полагаю требования Москвы по поводу Балкан и Азии прямо противоречащими интересам Рейха - заявил он. Я предложил Советам мир. Крепкий мир на долгие годы. Но они оттолкнули протянутую германским народом руку, показав свое стремление к войне, и порабощению свободолюбивых народов. Русские пытаются навязать германскому народу свои требования, продиктованные большевистской верхушкой, вступившей в сговор с французами… Впрочем, договор заключать надо. Лучше, пусть русские помогут в Польше нам, чем полякам. Хотя по разрешении противоречий в Польше и на Западе, я намерен пойти на великое и решающее столкновение с Советским Союзом - он помолчал, и веско, уверенно добавил: и добиться разгрома Советов.

***

Договор подписали в Москве, 25 января 1939 года. "Правда" посвятила этому всю первую полосу, сообщив, что "по приглашению наркома иностранных дел т. Вышинского, вчера в Москву прибыл министр иностранных дел Германии г-н Риббентроп. В ходе визита г-на Риббентропа заключен советско-германский договор о дружбе между Германией и СССР". Договаривающиеся Стороны обязались взаимно уважать территориальную целостность и неприкосновенность, проводить в случае войны с третьими странами консультации, и разрешать споры и конфликты исключительно мирным путем.

Гарантией ненападения договор не стал, хотя в газеты попало не все. Одновременно с пактом Риббентроп и Вышинский подписали секретный дополнительный протокол к нему. Вот в нем стороны были менее сдержаны, и протокол стоит процитировать полностью:

Секретный дополнительный протокол

По случаю подписания Договора о дружбе между Германией и СССР нижеподписавшиеся представители обеих Сторон обсудили в строго конфиденциальных беседах вопрос о разграничении их сфер влияния в Восточной Европе. Эти беседы привели к соглашению в следующем:

1. В случае территориальных и политических преобразований в областях, принадлежащих прибалтийским государствам (Финляндии, Эстонии, Латвии, Литве), северная граница Литвы будет являться чертой, разделяющей сферы влияния Германии и СССР. В этой связи заинтересованность Литвы в районе Вильно признана обеими Сторонами.

2. В случае территориальных и политических преобразований в областях, принадлежащих Польскому государству, сферы влияния Германии и СССР будут разграничены приблизительно по линии рек Нарев, Висла и Сан.

Вопрос о том, желательно ли в интересах обеих Сторон сохранение независимости Польского государства и о границах такого государства, будет окончательно решен лишь ходом будущих политических событий.

В любом случае оба Правительства разрешат этот вопрос путем дружеского согласия.

3. Данный протокол рассматривается обеими Сторонами как строго секретный.

Под "случаями территориально-политического переустройства", о которых говорилось в протоколе, понималось исправление Германией по завершении ею войны против Польши польско-германской и германо-литовской границ и включение ряда территорий, принадлежавших Польше и Литве, в состав Рейха. Оккупация Советским Союзом сферы своих интересов советско-германскими договорённостями прямо не предусматривалась, хотя и не исключалась.

***

В Советском Союзе соглашение с Гитлером поняли не все. Спор возник даже на заседании политбюро.

- Позволяя Гитлеру проглотить Польшу, не сдаем ли мы и Чехословакию? - поднял вопрос Постышев. Варшава может вести себя сколь угодно по-свински, но пока сохраняется противостояние между Варшавой и Берлином, у чехов есть шанс. Польша под Гитлером - это полностью окруженная Чехословакия. Германия с трёх сторон, её союзница - Венгрия с четвёртой. Даже если венгры не займут под шумок Закарпатье, а я думаю, займут, у нас все равно связь с Чехословакией остается только через Карпаты, ее перерезать - проще некуда.

- Венгры в Закарпатье - это означает, что французы с территории Югославии воюют с Венгрией - уверенно заявил Жданов. Никаких сомнений, для Петэна это принципиально.

- Чехословакию - поддержал его нарком иностранных дел, - уже обсуждали. Весь экспорт чехов идет через Германию, и большей частью для Германии. Что мы можем? Только выполнить свои формальные обязательства и сохранить лицо.

- Мы пытаемся усидеть на двух стульях - заметил Постышев. А это неправильно. Кому нужен союзник, который всех сдает?

- Кого мы сдали? - раздраженно поинтересовался Жданов. Польшу? За Чехословакию мы мобилизацию объявляли, против этой самой Польши. У Франции действительно могут быть претензии. Но тут еще вопрос, кто нам в Европе интереснее, мы можем и с Гитлером вместе идти. Чем Гитлер хуже Петэна?

- Тем, что у нас с ним скоро общая граница будет - примирительно заметил Буденный. А французы далеко, воевать с нами не могут. И им союз нужен больше, чем нам.

- Согласен - сухо кивнул Вышинский. Сейчас условия такие, что мы пока можем выбирать, к какому блоку примкнуть.

- Пусть передерутся покрепче - заметил генеральный секретарь, - а мы посмотрим. Но это будущее. Возвращаясь к договору… вот еще, по секретному протоколу: если граница по реке Сан, почти вся польско-чехословацкая граница получается в германской сфере. Если уж мы действительно заинтересованы в Чехословакии, может, провести линию по другой речке? Может быть, не мудрствуя лукаво, по Висле до чешской границы?

- Речь идет о возвращении нами и немцами своих земель. А по Висле - земли исконно польские.

- Допустим. Дальше, вот тут: под случаями территориально-политического переустройства, в протоколе понимается исправление Германией по завершении ею войны против Польши польско-германской и германо-литовской границ - тяжело проговорил он.

- И включение ряда территорий, принадлежавших Польше и Литве, в состав Рейха - добавил Вышинский. Это Риббентроп оговорил совершенно отчетливо.

- То есть, война немцев с Польшей - неизбежна?

- Судя по всему - да.

- Неизбежна - согласился нарком обороны. Поляки коридор и Данциг Гитлеру, не отдадут ни под каким соусом. А Гитлер от них не откажется.

Маршал потрогал густые усы, кашлянул и осторожно добавил:

- Там ведь и наши земли есть. Да и Прибалтика тоже русская, как ни крути.

Жданов намек понял прекрасно. Он точно знал, спасибо разведке, что поляков не поддержит никто. Как и прибалтов - с немцами можно договориться, французы давно согласны, а британцы воевать из-за балтийских стран не станут, ограничатся дипломатической руганью.

- Оккупация Советским Союзом сферы своих интересов советско-германскими договорённостями прямо не предусмотрена - начал он, и заметил, как лицо Буденного разочарованно нахмурилось.

- …хотя и не исключается. У наших военных есть планы на такой случай?

Маршал широко улыбнулся, и четким, помолодевшим голосом доложил:

- Генштаб разработал несколько вариантов освобождения Западной Белоруссии и Западной Украины, есть также планы и по Прибалтике.

Буденный не забыл унижения проигранной "польской" двадцатого года. И знал, что абвер организовал разведцентр в Ревеле. Хотя, пожалуй, почему Ревель? Колывань, конечно. Исконно русская Колывань…

***

Жданова пакт удовлетворил, но Петэн воспринял его почти как измену:

- Внешняя политика Советов превышает все мыслимые пределы беспринципности - недовольно заявил маршал на совещании в Елисейском дворце. Их руководители хотят быть умнее и хитрее всех, а так не бывает. Предположим, перед Польшей у русских никаких обязательств нет, но договор с Гитлером - это удар по интересам союзников. Нашим, итальянским. Да и по Чехословакии тоже. Ценность только что обретённого союзника, Югославии резко падает, поскольку Румыния, через которую идут все коммуникации, оказывается под Гитлером.

- В Румынии - возразил Лаваль, - виноваты не русские. Министр неодобрительно посмотрел на Вейгана, и продолжил: Наше Второе бюро обещало разгром железногвардейцев силами армии. А вышло наоборот, военные вместе с легионерами выкинули короля. Румыны теперь вассал Берлина, это реальность, Советы просто ее признали. Что касается беспринципности - он сделал паузу и, собравшись с мыслями, продолжил: Чехи уже находятся в окружении. Германия с Венгрией, и враждебная Польша. Польша не напала на чехов исключительно потому, что Советский Союз выдвинул войска к границе и ясно объявил, что готов воевать. Теперь на границах у чехов вместо Польши будет союзный СССР, и это не так уж плохо. Главное, при наличии Польши, Москва в случае нападения Гитлера на чехов, Югославию или Францию - ничего сделать не может, границ с немцами у них нет. Сейчас нет…

В итоге, в Париж решили подождать разъяснений из Москвы.

***

Жданов знал, что французы ждут от него объяснений. Знал он и то, что судьба Польши Париж беспокоит не сильно. И глава СССР в личном послании заверил Петэна, что Москва останется верна своим обязательствам перед Францией, не скрыв, что в СССР рассматривают пакт как направленный исключительно против Польши и Прибалтики.

Традиция прямой переписки между Ждановым и Петэном, начала складываться после встречи в Праге, и ценилась обеими сторонами. Петэн стал первым из иностранных лидеров, кто имел постоянную связь непосредственно с первым лицом Советского Союза. Это сглаживало напряженность, возникшую после советско-германского договора, и создавало возможность объяснить партнеру свои действия, что влекло и большее доверие.

***

Заволновались и союзники немцев, англичане. В Лондон срочно вылетел Геринг.

- Союз с Советами является тактическим, а в остальном немцы осознают роль Германии как единственного европейского государства, обладающего внутренними силами для борьбы с большевизмом. Мы берем на себя задачу ограждения европейской цивилизации, христианской религии, британских колоний и других духовных и материальных ценностей от большевистского варварства. Германия твердо стоит на позиции борьбы с большевизмом и осознает свою великую роль, защитника Европы от азиатских орд - заявил он Чемберлену.

В Британии сомневались в способности Гитлера противостоять Петэну в одиночку, и укрепление немцев даже за счет СССР было не самым плохим вариантом. С точки зрения Лондона баланс сил в Европе это не нарушало, лишь подтягивало Германию к уровню Франции. И Чемберлен объяснения принял:

- Говоря прямо, Восточная Европа, окончательно, на все времена еще не устроенная, не представляет жизненного интереса для Англии. Я считаю, не справедливо пытаться мешать Германии завершить свое единство при условии, что ее действия не направлены против Британской империи - ответил он. Чемберлен осознавал, что нельзя допускать доминирования Германии или Франции на континенте.

- Нашей целью является не защита отдельных стран, которые могли бы оказаться под германской или французской угрозой, а стремление предотвратить установление единоличного господства над континентом, в результате которого страна, получившая преимущество стала бы настолько мощной, что могла бы угрожать нашей безопасности - сказал премьер-министр Галифаксу после встречи с Герингом.

***

Поляки попытались заручиться поддержкой Франции. Но Петэн прекрасно помнил демонстративный польский отказ в коридорах для РККА во время Судетского кризиса и конфликт вокруг чешской Тешинской области, когда зарвавшаяся Варшава отказывалась реагировать на ноты Парижа. Поэтому переговоры шли медленно и трудно. По мнению французского генштаба, совместного удара Вермахта и РККА поляки выдержать не могли. Таким образом, в случае войны на стороне Польши, французы через некоторое время оставались без союзника против немцев, которых с большой вероятностью поддержал бы заведомо враждебный полякам СССР. Причем предоставить коридор советским войскам Варшава наотрез отказывалась и сейчас!

Результатом отказа Беку мог стать либо союз Варшавы с Гитлером, либо, что признавалось наиболее вероятным, раздел Польши между соседями. Во втором варианте поляки сопротивляясь, в любом случае изматывали Вермахт, причем абсолютно самостоятельно, не вовлекая в войну непосредственно Францию. Вопрос о вступлении в войну с Германией, как и об объеме помощи Варшаве, во втором варианте Франция могла решать исходя из собственных предпочтений.

Лаваль тянул. Не давая гарантий, он потребовал от Варшавы предварительного отказа от претензий к Чехословакии, новых переговоров с Москвой, отказа от соглашений с Англией. Поляки уступать не желали. По складывающемуся впечатлению, лидеры Польши считали, что все окружающие должны поддерживать и защищать поляков из одной любви к Речи Посполитой, отнюдь не требуя ответных шагов.

В феврале 1939 года Бек прибыл в Лондон. Польша просила заключить соглашение о взаимопомощи на случай прямой или косвенной угрозы одной из стран. Чемберлен с ответом тоже не торопился.

Британские и французские переговоры с Польшей были игрой. Британия не имела реальной возможности оказать Польше военную помощь, и не желала этого. Франция оказать помощь могла. Но Петэн после Чехословацкого кризиса считал поляков предателями, и защищать их не стремился. Политика держав стравливала Варшаву с Берлином. Старый лозунг Петэна: "…использовать Польшу как предмет для "дружбы против" лег в основу политики.

***

Но все же, дальнейшая история зависела в первую очередь от решения Берлина. Фюрер мог объявить строительство Рейха законченным и перейти к мирному развитию и экономической конкуренции, но оставались нерешенными вопросы с Мемелем, Данцигом и польским коридором, а немецкая экономика уже сориентировалась на войну. Гитлер мог объявить войну Франции, чтобы разгромить основного конкурента в Европе, но рисковал получить удар в спину от поляков. Третьим вариантом считалось нападение на Польшу. В победе Гитлер не сомневался, Жданов соглашался поддержать немцев, Петэн не собирался защищать Варшаву. Союзников у Бека не осталось.

Рейхсканцлер выбрал польский вариант. В конце февраля 1939 года, он отдал командованию Вермахта приказ готовить операцию против Польши. План получил кодовое наименование "Вайс".

***

В СССР сменились не только фамилии руководителей, постепенно менялась и политика. Москва выходила на мировую арену и готовилась к войне. В таких условиях руководство пыталось найти идеологию, способную сплотить страну и одновременно выглядеть вполне приемлемо для внешнего наблюдателя. Лозунги Коминтерна сплотить страну не могли, к тому же Коминтерн пугал возможных союзников. Жданова это не удовлетворяло. С помощью Мануильского и Димитрова, Коминтерн стал превращаться из международного центра революционного движения в центр промосковской "пятой колонны".

Идеи классовой солидарности и интернационализма не отвечали требованиям момента. В стране их поддерживал только узкий слой воспитанной уже при советской власти "новой интеллигенции", а большинству крестьян, рабочих и специалистов эти лозунги были просто не понятны. Вот бесплатная раздача земель и квартир, ликбез, бесплатное здравоохранение и образование, оплачиваемые отпуска, льготный отдых в Крыму и других здравницах, электричество в домах, это все ценилось. В части общества, как защитная реакция на давление пропаганды будущей войны, возникли настроения пораженчества. Постулат о "цивилизованной Германии, которая нас, лапотных, техникой задавит" был вполне доступен всем слоям. И такие настроения нужно было вышибать контрпропагандой и срочно.

Политика державности и патриотизма была начата еще Сталиным, Жданов ее развил. Основой новой пропаганды стала модернизированная, скорее даже, "советизированная", великорусская идеология. Советский Союз позиционировался как продолжение исторической России. Принципиальным моментом советского патриотизма стало сочетание любви к Родине и строительства коммунизма, что стало идеологической находкой - подчеркивая величие русского народа, общественному сознанию внушалось, что только у такой действительно великой нации мог появиться ленинизм.

Историю страны в очередной раз пересмотрели. Теперь историческое полотно стало подкреплением советского патриотизма, а на эту кальку отлично ложилась и старая, царская еще, пропаганда и новая советская мифология. В книгах, статьях и фильмах о гражданской войне интервенты отныне не столько боролись с коммунизмом, сколько пытались разделить Россию на колонии. И большевики выступали уже не только в качестве поборников всемирной революции, но и "собирателей земли Русской", наследников великих князей и царей. Александра Невского уже не называли "классовым врагом", царя Петра I "деспотом и самодуром, по недоразумению названным Великим", а прошлое страны "смесью византийской подлости и монгольского варварства". Вернули и героев-полководцев Суворова, Кутузова, Ушакова, Нахимова, Скобелева… Пересмотрели и взгляд на первую мировую, еще недавно именовавшуюся исключительно "империалистической". Теперь основой для ее описания стали положения о "спасении русской армией французов в 1914", "братской помощи Сербии", Брусиловском прорыве, героизме позиционной войны и предательстве Англии.

Патриотом объявлялся разделяющий политику советского государства и идеи коммунизма. Разумеется, русский или "русифицировавшийся", принявший русскую культуру как свою, в чем помогала усиленная русификация. Одновременно началась жесткая борьба против любых проявлений национального самоутверждения, вплоть до теории "неизбежного слияния национальных языков", на базе русского, конечно, признанного "языком межнационального общения, сплачивающим все народы Союза ССР". И это была не просто теория, делопроизводство на языках национальных республик постепенно вообще отменялось. Сколько важности придавалось русификации, можно судить хотя бы по тому, что даже количество часов русского языка в национальных школах определялось специальным, дополнительным постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 19 марта 1938 года.

Идейную конструкцию ВКП(б) планировалось укрепить новыми несущими элементами, в том числе позитивным образом Русской Православной Церкви и многими положительными образами дореволюционной России, особенно в произведениях писателей и кино. С Церковью события не форсировали, а вот кино… В 1937-39 годах на экраны вышли "Суворов", "Ушаков", "Петр I", "Александр Невский", трилогия о Киевской Руси: "Вещий Олег", "Святослав-Победитель", "Князь, сын рабыни". Картины рассказывали о противостоянии с внешними врагами, походах к Царьграду, на Балканы, Восток, сплочении власти и народа перед лицом опасности. Прославление русской истории стало новым "социальным заказом".

Наиболее популярным стал фильм о князе Владимире - "Князь, сын рабыни". Фильм отличало большое количество сцен-поединков Владимира и богатырей со всевозможными противниками и сентиментальная история о страданиях любимого, но незаконнорожденного сына правителя и его матери-рабыни. Сценарий строился не столько на истории, сколько на былинах о "Владимире Красно солнышко" и богатырях, с добавлением линии о сыне князя и рабыни, близком к чаяниям простых людей и свергающем в финале во главе народного восстания "плохих правителей - угнетателей", что выглядело вполне уместно и для догматичных коммунистов.

В РККА разрешили ношение царских наград, полученных за войну с Японией и Центральными державами. Ходили слухи, что это придумал Буденный, столкнувшийся в Югославии с иностранными военными, увешанными орденами, тогда как у советских военных на кителях было лишь по нескольку советских наград. Первым случаем появления с царскими и советскими наградами стало представление главы военной миссии в Белграде Игнатьева королю Югославии.

***

Поворот в идеологии отмечала и советская, и зарубежная пресса. Оценки, разумеется, выглядели по разному, для "Правды", типичной стала лексика, объединяющая русское и советское, как на второй полосе газеты от 22 февраля 1939 года:

"Впервые в истории, широкие народные массы увидели в государстве не орудие своих классовых противников, а орган власти народа, взявшего свою судьбу в собственные руки. В этих условиях и возник советский патриотизм, как новое явление, принципиально более высокое, чем патриотизм, проявляющийся на предшествующих ступенях развития общества. В нашем патриотизме, любовь к своему народу и своей стране сливается безраздельно с любовью к своему государству, с пламенной преданностью советскому общественно-политическому строю, его основателям Ленину и Сталину и верному продолжателю их курса - товарищу Жданову. Принципиальным моментом советского патриотизма является неразрывное сочетание любви к Родине и беззаветной преданности марксистско-ленинской линии, идеалам коммунизма.

"Советский патриотизм должен стать сердцевиной всей идеологической работы. "Патриотизм - наша тема" - стоит сегодня перед всеми работниками искусства. Есть преемственность, великая преемственность великолепных традиций великого русского народа, великой державы" - сказал в речи на съезде советских писателей товарищ Жданов".

Подобный тон звучал и в эмигрантской прессе, известный эмигрант-публицист В.В. Шульгин отмечал:

"В Советском Союзе теперь державно-патриотический подход, представлявший собой, по сути, "имперский шовинизм с коммунистической лакировкой" стал доминирующей темой пропаганды. Трилогия "Советская власть, коммунизм и народность" наконец-то заменила лозунги мировой революции. При этом Советская власть переродилась в модернизированную общину - общину, приведенную в соответствие с новым временем".

Союзники советский курс одобряли, лаконичнее всего в интервью агентству ГАВАС, это сформулировал Петэн:

"Жданов - русский революционер и патриот, лишенный устремлений к мировой революции. Он ведет свою страну к восстановлению великой исторической роли России в мире. Такая политика Советского Союза доказывает глубокие изменения, происходящие в стране" - заметил президент Республики маршал Петэн по поводу изменений в России".

А противники имели противоположное мнение:

"The Tames" от 22 февраля 1939 года:

"В Советском Союзе проявляется великодержавный шовинизм.

"Восстановление русских традиций - это проявление великодержавного шовинизма" - заявил Чемберлен".

Но на британцев в СССР внимания не обращали, тем более что на повестку вновь встало сотрудничество с Рейхом. Против Польши.

***

В марте события понеслись вскачь. Восьмого Гитлер потребовал от Польши передать Германии вольный город Данциг и открыть "польский коридор". Польша требования отвергла.

11 марта Рейх аннексировал Мемель, принадлежащий Литве, и принудил правительство Литвы подписать двусторонний договор. В тот же день, Великобритания, Германия и Голландия заключили соглашение о взаимопомощи.

К середине марта закончились переговоры Германии с Англией, Францией и СССР. В Лондоне их вел лично Геринг, второе лицо в Рейхе. Британия гарантировала невмешательство в германо-польский конфликт, "в случае если немецкая сторона не станет выступать агрессором". Французы воевать из-за Польши тоже не намеревались, Москва обещала выполнить свои прежние обязательства.

К нападению на Польшу политических препятствий не существовало, Варшава загнала себя в изоляцию. Требовался повод, и он нашелся. Поляки не отказывались от претензий на Тешинскую область, и "Тешинский добровольческий корпус" не распустили, хотя теракты в Чехословакии прекратили. Пражские соглашения, предоставившие гарантии Чехословакии, обязывающие стороны к взаимной поддержке, если одна из них будет втянута в войну с любой страной, в результате оказания помощи Чехословакии, пришлись как нельзя кстати и Германии и СССР и Франции. Германия также, хоть и в одностороннем порядке, гарантировала территориальную целостность Чехословакии. Таким образом, в случае нападения Польши на Чехословакию, вмешательство Москвы и Берлина не влекло квалификации их действий как агрессорских. Осталось только организовать "нападение".

Операцию готовило VI Управление (разведка) РСХА Рейха. Москву немецкие коллеги проинформировали о "возможных инцидентах на польско-чешской границе в районе Тешина", и информацию в Москве поняли правильно. Ориентируя советского посла в Германии, нарком иностранных дел СССР Вышинский отметил в те дни, что "задержать агрессию в Европе невозможно".

В Прагу на встречу с Бенешем вылетел начальник разведки НКГБ Попашенко. Бенеш знал, что против нового раздела Польши ни одна из великих держав возражать не станет, а установление общей границы с дружественным СССР давало его стране некоторые преимущества. Москва тщательно отслеживала развитие событий, стараясь избегать всего, что могло бы толкнуть Польшу на уступки Германии - шанс вернуть Западную Украину и Белоруссию представлялся Жданову заманчивым.

***

В Варшаве о приготовлениях вермахта тоже знали. Развертывание польской армии началось 10 марта. Бек, выступая в Сейме, заявил о готовности исключительно к равноправным переговорам с Германией. Ответ означал отказ от уступок, ведь ни о каком равноправии речь не шла. До сведения Германии было доведено, что Польша не может согласиться на передачу Данцига, иначе правительство потеряет власть над страной. Польское правительство не мог уступить Германии в территориальном вопросе, это означало падение такого правительства. Поэтому 14 марта Варшава заявила, что изменение статус-кво в Данциге будет рассматриваться как нападение на Польшу.

Бек не верил, что Гитлер начнет серьезную войну, и расценивал действия Германии как блеф. Именно поэтому, он решил ответить резко, 20 марта Варшава надавила на Данциг и ввела экономические санкции. Данцигские власти потребовали на 2/3 сократить польскую таможенную стражу и убрать польские таможни с границы Данцига и Восточной Пруссии до 26 марта. В тот же день Польша заявила, что любые действия против польских служащих будут рассматриваться как акт насилия со всеми вытекающими отсюда последствиями. В итоге президент данцигского сената был вынужден уступить и заявить, что все эти события были спровоцированы "безответственными элементами". Варшава увидела в этом подтверждение правильности своей твердой линии, а пресса заговорила о поражении Гитлера.

23 марта Гитлер выступил перед военными. Обрисовав общее политическое положение, он сделал вывод, что обстановка благоприятствует Германии, вмешательство Англии и Франции в германо-польский конфликт практически исключено, с СССР заключен договор. В этих условиях, сказал он, следует быстро разгромить польские войска. Через два дня, фюрер подписал Директиву № 1, согласно которой нападение на Польшу должно начаться 2 апреля 1939 года.

***

Для осуществления плана "Вайс" развертывались группа армий "Юг" под командованием генерал-полковника фон Рунштедта в составе 14-й, 10-й и 8-й армий и группа армий "Север" под командованием генерал-полковника фон Бока в составе 4-й и 3-й армий. Всего войска насчитывали 38 пехотных, 2 легкие, горнопехотную, 6 танковых, 4 моторизованные дивизии и кавбригаду.

Сосредоточение и мобилизация вермахта велись с соблюдением мер маскировки и дезинформации, чтобы не вызвать ответных действий со стороны Польши. Тем не менее польская разведка в целом верно установила численность развертываемых на границе германских группировок. Осознав надвигающуюся угрозу и нежелание Англии и Франции вступать в конфликт, Варшава начала мобилизацию, стараясь, однако, провести ее максимально скрытно.

Ко 2 апреля развертывание польских войск не было завершено, но Польша сосредоточила на западной границе 40 пехотных дивизий, 3 горнопехотные, 12 кавалерийских и 3 бронемоторизованные бригады, около 600 танков и 600 самолетов. План обороны строился на сдерживании немецких войск на границе, с допущением отхода войск на укрепленную линию старой границы, Нарев - Висла - Сан.

На востоке польское командование, предполагая возможность нападения СССР, также пыталось развернуть войска. Развертывание запаздывало, удалось развернуть группу "Вильно" в составе пехотной дивизии и кавбригады, южнее у Новогрудок, Барановичи 2 пехотных дивизии, в районе Лиды - пехотную бригаду. В бассейне реки Припять находилась кавбригада, в районе Сарны - Ровно пехотная дивизия, в районе Кременец, Тарнополь до Днестра - моторизованная бригада. В районе Броды, Злочев имелась пехотная дивизия.

***

В Советском Союзе, 30 марта ЦК и СНК утвердили задержку увольнения красноармейцев и младших командиров на месяц в войсках Ленинградского, Московского, Белорусского и Киевского военных округов (всего 310 тыс. человек) и призыв на учебные сборы приписного состава частей ПВО.

В тот же день в семи военных округах начались "Большие учебные сборы" (БУС). Согласно директиве Буденного название БУС являлось шифрованным обозначением скрытой мобилизации. Всего в БУС приняли участие управления 22 стрелковых, 5 кавалерийских и 3 танковых корпусов, 98 стрелковых и 14 кавалерийских дивизий, 28 танковых, 3 моторизованные стрелково-пулеметные и воздушно-десантная бригады. Было призвано "до особого распоряжения" 2600 тыс. человек. 2 апреля на советско-польской границе был введен режим усиленной охраны, все погранотряды были приведены в боевую готовность.

***

Для оправдания нападения, первого апреля немцы организовали провокацию на границе с Чехословакией. Диверсионный отряд Абвера под командованием лейтенанта Херцнера совместно с группой СД штурмбанфюрера СС Нуайокса, переодетые в польскую форму совершили нападение на пограничный пост и поселок в Тешинской области Чехословакии. Захватив радиостанцию, диверсанты передали в эфир десятиминутную передачу на польском языке, с заявлением о вступлении польских войск на территорию Тешина. Через границу перебросили десяток заключенных осужденных к смертной казни за убийства, переодетых в польскую военную форму, на посту их расстреляли, трупы оставили.

В Праге инцидент ждали. Получив донесение о происшедшем, Бенеш немедленно, еще до проведения какого-либо расследования, обратился с заявлением о нападении Польши в посольства Германии, СССР, Франции и Италии, призвав страны гарантировавшие безопасность Чехословакии выполнить свои обязательства, а также выступил по радио с обращением о неспровоцированной агрессии Варшавы.

В течение нескольких часов, МИД Германии и НКИД СССР выступили с заявлениями о готовности защитить территориальную целостность Чехословакии, возлагая ответственность за "неспровоцированную агрессию в отношении мирного государства" на поляков. Чуть позже, Париж и Рим сделали осторожные заявления о поддержке действий Чехословакии, Германии и СССР по "обузданию агрессии", но предложили передать спор на рассмотрение Лиги Наций и провести расследование. Чемберлен выступил с обращением, призывавшим стороны воздержаться от военных действий, Польшу - "вывести свои войска с территории сопредельного государства", и поддержал требование арбитража Лиги.

***

В Варшаве были озадачены. Там точно знали, что войска в Тешин не вводились, но… в истории нынешней Польской республики уже были захваты сопредельных территорий "добровольцами", и Бек не был уверен в том, что командование липового "Тешинского добровольческого корпуса" не пошло на самоуправные диверсии в Чехословакии. Пока польское руководство выясняло происходящее, первое апреля закончилось. А в 4 часа утра второго, немецкие самолеты нанесли первые удары по позициям польских войск. Час спустя, войска Германии перешли границу. Операция "Вайс" началась.

***

Венгрия и Румыния в тот же день заявили о нейтралитете в германо-чехословацко-польском конфликте.

НКИД СССР сделал заявление о необходимости защиты неприкосновенности чехословацкой территории, гарантированной ведущими европейскими державами, оценки действий Германии в ноте не содержалось, как и упоминания о намерении поддержать действия Гитлера военной силой.

Великобритания и Франция заняли одинаково отстраненную позицию. Обе страны устраивало появление границы между Германией и Советским Союзом, и они вполне были готовы пожертвовать Польшей. При этом и Лондон, и Париж рассчитывали, что считающаяся достаточно мощной польская армия окажет серьезное сопротивление Рейху, а в случае вступления в войну СССР и РККА, измотав силы обоих. Отрицательным моментом и британцы, и французы считали возможность установления более прочного советско-германского союза, и именно на предотвращение такого развития событий были направлены усилия их внешнеполитических ведомств.

В отношении военных действий Рейха, Франция, Великобритания, Италия и Югославия выдвинули предложение об их прекращении и созыве конференции заинтересованных сторон. Немецкий МИД вяло оправдывал войну польской агрессией и угнетением немецких меньшинств, но переговоры о созыве конференции поддерживал, стремясь к их затягиванию. США присоединились к требованиям четырех держав, но вели себя резче, Вашингтон предупредил Германию о возможности разрыва дипломатических отношений и введении экономических санкций, но реально помочь Польше были не в состоянии, что понимали по обе стороны океана.

***

Война в Польше тем временем набирала обороты. Попытка застигнуть польскую авиацию врасплох в полной мере не удалась. Господство в воздухе было захвачено германской авиацией лишь к 7 апреля.

В первый же день войны германские войска вступили в Данциг, который был объявлен частью Рейха. Не удалось захватить только польские военные склады на Вестерплятте в устье Вислы, поляки оборонялись там до двенадцатого.

Польские армии "Модлин" и "Поможе" сдерживали 3-ю и 4-ю немецкие армии, наступавшие из Восточной Пруссии, стремительного прорыва у вермахта не получилось. Армия "Всхуд" успешно отразила атаки 21-го армейского корпуса на Грудзёндз.

На южном участке фронта немцам успешно противостояли армии "Лодзь" и "Краков".

Первый день показал, что не имеющие боевого опыта немецкие командиры бросают в сражение танки густыми массами не ведя разведку, и несмотря на большие потери, упорно фронтально атакуют позиции обороняющихся. Первый удар в германо-польской войне не принес немцам ожидаемых результатов.

***

После ожесточенных приграничных боев, 5 апреля немцам удалось рассечь пополам армию "Поможе", на две группы: южную и северную. Немногочисленная южная группировка заняла оборону на предмостном укреплении севернее Быдгоща, северная попыталась отойти, но попала в окружение. Уцелевшие войска армии отступали за Вислу к Торуни.

9 апреля германские войска вступили в Грудзёндз, к вечеру десятого заняли Накло и Быдгощ, вышли на окраины Торуни и на р. Дрвенца.

3-я германская армия не смогла прорвать оборону армии "Модлин", но в ходе боев польские войска понесли значительные потери и восьмого организовано отошли к Висле. Командующий армией генерал Пшедзимирский принял решение отвести войска за Вислу и удерживать вислинский и буго-наревский рубежи.

Фактически, германская группа "Север" ценой серьезных потерь добилась лишь фронтального вытеснения поляков за Вислу и Нарев. Командование группы армий пришло к выводу о необходимости полной перегруппировки сил и создания новой ударной группы, теперь уже не в центре, а на своем восточном фланге, сократив глубину и размах планируемого нового наступления. Теперь 4-я армия нацеливалась частью сил на Варшаву, а 3-я армия получила задачу захватить переправы через Нарев, направить правофланговые соединения к Варшаве, а левофланговые, наносящие главный удар - на Рожан.

Более успешным оказалось наступление 10-й германской армии на варшавском направлении. Потерпев неудачу в первый день войны, немцы сумели стянуть подвижные силы и артиллерию, и 4 апреля прорвали оборону на стыке армий "Лодзь" и "Краков". Именно в ходе этой операции произошел первый в истории Второй мировой войны танковый прорыв, ставший в дальнейшем основой военного искусства вермахта. Уже утром пятого, польский главком маршал Рыдз-Смиглы пришел к выводу, что армии "Лодзь" необходимо срочно отступить с передовых позиций обороны на главные. В тот же день он приказал генералу Руммелю отойти на позиции в районе Варте - Видавке. Но Руммель не торопился. Воодушевленный успехом первого дня, он рассчитывал дать немцам отпор на передовых позициях.

5 апреля на всем фронте разгорелись упорные бои. Однако ситуация ухудшилась, в пустом, никем не обороняемом промежутке между внутренними флангами армий "Лодзь" и "Краков", который в польских штабах стали называть "ченстоховской брешью", двигалась, не встречая сопротивления и лишь подвергаясь слабым атакам польской авиации 1-я танковая дивизия немецкого 16-го моторизованного корпуса.

Такого быстрого проникновения в глубину польской обороны не ожидали ни поляки, ни сами немцы. Но германское командование испугалось собственного успеха и пребывало в замешательстве, пугала возможность разгрома поляками 1-й танковой дивизии, оторвавшейся от пехоты и соседей. 4-я танковая дивизия отстала, втянувшись в кровопролитные фронтальные бои. В итоге вечером пятого командир 16-го моторизованного корпуса генерал Гепнер отдал приказ о перегруппировке корпуса и нанесении главного удара на Радом. Возобладал взгляд, что танки не могут отрываться от пехоты, а если такой отрыв произошел, то танки должны остановиться и ожидать ее подхода.

***

Тревога, нараставшая в Варшаве, вылилась в категорическом приказе Рыдз-Смиглы командующему армией "Лодзь" отвести силы на главную линию обороны и создать сильный резерв. 6 апреля армия "Лодзь"" оставила передовые позиции и с боями отступила к северу, на главную позицию за Варту и Видавку.

Немецкий 22-й моторизованный корпус к 6 апреля пробился к Иордцнуву и двинулся на Тарнув. Общее положение армии "Краков" становилось тяжелым. Немецкие прорывы на северном фланге дополнились разгромом центра, однако командующему армией Шиллингу удалось за счет резервов закрыть бреши и продолжить оборону. Только через два дня немцам удалось нащупать слабое место, вновь прорвать фронт и отбросить Шиллинга на 100-170 км. Армия "Краков" отступила за линию рек Нида и Дунаец.

Восьмого немцы заняли Силезию с промышленным районом Кракова, фактически ликвидировав южный участок польского фронта и обнажив южный фланг армий "Лодзь" и "Прусы". Немецкая группировка получила возможность развивать наступление в южные и юго-восточные районы Польши. В таких условиях оборона на позициях вдоль рек Варга и Видавка осложнялась, отход армии "Краков" обнажал южный фланг этих позиций. Однако в последующие дни здесь разгорелось упорное сражение.

У немцев возникло опасение, что поляки сумеют избежать сражения западнее Вислы и Сана, выйдут из-под охватывающих ударов и сорвут тем самым весь германский стратегический замысел. Рундштедт приказал войскам группы армий вынудить противника к сражению впереди Вислы и Сана, разбить образующиеся группировки. Вечером 6 апреля, штаб немецкой 10-й армии, приняв отход армии "Лодзь" за Варгу и Видавку за полное отступление к Висле и считая ее разбитой, отдал войскам приказ на продвижение вперед через Варту и переход в преследование разбитого противника в направлении Варшавы. В качестве армейского авангарда должен был действовать 16-й моторизованный корпус. Неточная оценка действий польской стороны штабом группы армий "Юг" привела к преждевременному вводу в действие второго эшелона 10-й армии - 14-го моторизованного корпуса. Образовалось перенасыщение войск на главном направлении, дороги оказались перегруженными, управление войсками нарушилось, общие темпы наступления упали.

Армия "Лодзь", отступившая к 7 апреля на позиции вдоль Варты и Видавки, закрепиться на новом рубеже не успела. На левом фланге группа генерала Томе отбила атаки немецкой 1-й танковой дивизии, но на правом фланге утром восьмого Кресовая кавалерийская бригада отошла с рубежа Варты. Вслед за отступавшими, немецкие передовые отряды захватили мосты через реку, и вскоре открытый фланг армии "Лодзь" был обойден.

Генерал Руммель узнал о форсировании немцами Варты лишь вечером 8 апреля, и запросил помощь армии "Прусы", требуя нанести контрудар, в который включились бы и левофланговые части армии "Лодзь".

Рыдз-Смиглы однако, счел ввод армии "Прусы" преждевременным. Рассчитывая удержать армией "Лодзь" позиции на Варте и Видавке, он поставил Резервной армии задачу обеспечить правого фланга Руммеля, одновременно планируя мощное контрнаступление силами перегруппировывавшейся в тылу армии "Познань" и частью сил армии "Прусы".

Два дня армия "Лодзь" удерживала позиции, но 11 апреля массированными артиллерийскими ударами немцы проломили фронт правофланговой 10-й польской дивизии и силами четырех дивизий прорвали оборону севернее и южнее Серадза. 10-я дивизия стала отходить под ударами авиации, введенный в прорыв 16-й моторизованный корпус вермахта обходил южный фланг армии "Лодзь".

Польское командование убедилось, что без помощи резервами линия Варта - Видавка будет потеряна. Собранные для готовящегося наступления части были брошены для ликвидации прорыва, но вводимые в бой по частям и несогласованно понесли большие потери. 29-я пехотная дивизия и Виленская кавалерийская бригада были уничтожены практически полностью. Ликвидировать прорыв все же удалось, и немцев ценой потери почти всех резервов отбросили на прежние позиции. Резервная армия "Прусы" на этом закончила свое существование, оставшиеся части были переданы Руммелю.

***

Командование немецкой группы армий "Юг" бросило 14-ю армию во фронтальное наступление на позиции армии "Краков", с целью попытаться охватить польскую группировку с юга за Вислой и Саном. 11 апреля, Браухич отдал приказ направить подвижные соединения восточное Вислы, на Люблин. 14-я армия заняла Тарнув и перешла Дунаец, заняла оставленный поляками Краков.

К 13 апреля вермахт вышел на линию Гродно-Осовец-Торунь-Конин-Кельце. Южнее, польские части спешно отступали к Сану, 14-я армия немцев рвалась в направлении Люблина.

***

В Варшаве создавшееся положение оценивали как критическое. Вариантов оставалось немного: заключать хоть какой-то мир с немцами на их условиях, продолжать сражаться без надежды на победу, или срочно искать союзников, готовых защитить Польшу. Шансы на последнее таяли с каждым днем. Со 2 апреля дипломаты безуспешно пытались получить хоть какую-то помощь в Англии и Франции, но прием и в Париже и в Лондоне полякам оказывали холодный. Когда стало ясно, что польские части оказывают сопротивление немцам, во Франции это расценили как подтверждение своих расчетов - поляки изматывали вермахт. Ни Петэн, ни военный министр Вейган, в 1920 году бывший советником Пилсудского, отступлению поляков не удивлялись. Они прекрасно помнили Первую мировую, когда французские части точно также проиграли приграничное сражение, и оценивали германо-польскую войну как повторение прошлого.

Вейган на заседании правительства предположил, что Варшава отведет свои войска на линию рек, где организует оборону, на чем фронт стабилизируется и начнется позиционная война. Обстановка на севере, где так и случилось, казалось, подтверждала его выкладки. Помогать Польше до этого момента в Париже не собирались. Вот потом - это можно было обсуждать. Единственное, чего опасались французы, это быстрого заключения германо-польского мира. Этот вариант, представлялся совершенно неприемлем, поскольку усиливал Германию. Но невозможным он не казался, о предыдущих тесных контактах Варшавы с Гитлером в Париже знали. Поэтому там не отказывали в помощи, неофициально даже обещая ее, но затягивая под разными предлогами окончательное решение.

Когда польский посол Лукасевич обратился с призывом о помощи в МИД Франции, разговаривал с ним Лаваль. Нет, к полякам до недавнего времени он относился вполне благосклонно, но… всего полгода назад, во время Судетского кризиса, Варшава в резкой форме отказалась встать на сторону Парижа, фактически обеспечив немцам спокойный тыл на востоке. Это был беспардонный щелчок по носу французским дипломатам, и в первую очередь лично Лавалю, ведь во Франции Союза Патриотов, внешняя политика ассоциировалась именно с его именем. И этого Лаваль не забыл, и забывать не собирался. Первым его требованием к Варшаве было предложение разъяснить ситуацию с нападением на Чехословакию, так называемый "Тешинский инцидент". Вторым… другом Советского Союза Лаваль не был, скорее наоборот, выступал ранее с позиций антикоммунизма, но беспардонный отказ поляков даже обсуждать французские просьбы о сотрудничестве с СССР, в чем нуждался Париж полгода назад, французский министр помнил. Вторым требованием стало обращение Польши за помощью к СССР и немедленное согласие на транзит советских войск. О "коридорах", гарантированных Францией речь уже не шла. Мотивировка была простой - франко-советский союз. "Мы крайне ответственно относимся к союзническим обязательствам - заявил Лаваль 6 апреля послу. И потому не можем решать такой важный вопрос, без обсуждения с союзной нам Россией. Согласитесь, вы бы немедленно стали смотреть с недоверием на страну, принимающую решения, противоречащие своим обязательствам".

Лукасевич уведомил Варшаву, там совещались, потом переслали запрос в Москву. Вышинский предложил перед началом переговоров о помощи, дать объяснения о нападении на Тешин.

И в Москве, и в Париже, о том, что весь инцидент германская провокация прекрасно знали. Но внешне все выглядело вполне прилично, ведь Бенеш подтвердил факт нападения, и во время переговоров на чешско-польской границе работала комиссия Праги по расследованию, а поляки привести доказательств непричастности не могли.

В Британии поляков тоже обнадеживали, но более спокойно. Перспектива увидеть Польшу немецким сателлитом Лондон не беспокоила, как и вариант с полным разгромом поляков. Беспокоил возможный франко-польский союз, и именно против него были направлены действия правительства Британии.

***

Уже 6 апреля, Бек зондировал румынское руководство о транзите поставок и, на случай проигрыша, проезда польского руководства. Антонеску в ответ заявил о нейтралитете и невмешательстве. В Варшаве поняли, что поставок не будет, а правительство в Румынии ждет интернирование и, вполне возможно, последующая выдача Гитлеру. Вариант с Венгрией не рассматривался - Будапешт давно был пронемецким, Литва с началом военных действий вывела три своих дивизии к границе именно для недопущения прорыва на свою территорию бегущих польских войск и беженцев. При этом Каунас и официально, и неофициально заявил о полном нейтралитете, что хоть и разозлило поляков, но дало возможность снять с границы часть войск. Ну, а восточнее оставался СССР, имеющий с Берлином весьма дружественный пакт. Деваться польскому правительству было некуда. Рассматривался вопрос о капитуляции, но в первый же день войны в западных областях Польши прошли погромы этнических немцев. По занятии этих областей немцами, виновные и власти поощрявшие убийства были повешены. Гитлеровская пропаганда раздувала эти инциденты до чуть ли не геноцида, и на хорошее отношение в Варшаве не очень рассчитывали.

Нужно было что-то менять, и в Варшаве решили начать с установления военной диктатуры. Диктатором выбрали генерала Владислава Сикорского, в прошлом противника Пилсудского, во время польско-советской войны командовавшего армиями, побывавшего начальником Генерального штаба, премьер-министром и военным министром. Считалось, что эта кандидатура может устроить и Париж, и Берлин, и собственное впадающее в панику население, мобилизовать народ на борьбу. 10 апреля президент Мосцицкий снял с себя полномочия и передал их Сикорскому, на следующий день диктатор отправил в отставку Рыдз-Смиглы и Бека, принял пост главнокомандующего и премьер-министра. В тот же день, войска на фронте переформировали в армии "Поможе" (Гродно-Торунь), "Варшава" (Торунь - линия рек Варта и Пилица) и "Люблин" (линия обороны по р. Сан).

Группе "Поможе" штаб поставил задачу активной обороны, группе "Варшава" - планомерного отхода на линию Торунь-Лодзь-Томашув-Кельце. С восточной границы в группу "Люблин" перебросили три пехотных дивизии из мобилизованных и кавбригаду, объявили призыв возрастов от 17 до 45 лет.

Но эти спешные меры, не учитывали изменение ситуации на востоке.

***

В Москве внимательно следили за развитием событий в Польше. Гитлер, признав часть Польши советской сферой интересов, ожидал ввода советских войск, рассчитывая на отвлечение польских сил к востоку. Однако Жданов не спешил.

1 апреля в СССР ввели всеобщую воинскую обязанность. Второго, в Берлине, Гитлер принял советского посла Астахова, который подтвердил, что СССР выполнит свои обязательства по договору о ненападении. Гитлер со своей стороны заверил в "неизменности политики Рейха в отношении Пакта". На следующий день, в газетах появилось заявление о том, что "ввиду обострения положения на границе Польши и Чехословакии и ввиду возможности всяких неожиданностей, советское командование решило усилить численный состав гарнизонов западных границ СССР".

В тот же день, на базе Белорусского и Киевского округов начали разворачиваться управления Белорусского (командующий Апанасенко) и Украинского (командующий Тимошенко) фронтов.

5 апреля немецкое посольство в Москве получило задание уточнить намерения СССР относительно возможного вступления Красной армии в Польшу. На следующий день Вышинский ответил, что советское правительство согласно, что "обязательно придется начать конкретные действия. Но этот момент пока еще не назрел, а торопливостью можно испортить дело".

В Белорусском округе Витебская, Минская и Бобруйская армейские группы были развернуты в 3-ю, 11-ю и 4-ю армии. Кроме того, из управления Московского округа выделялось управление 10-й армии, переданное в состав Белорусского фронта еще в марте, и в составе фронта была создана Конно-механизированная группа (командующий комкор В.И. Болдин). Киевский округ на сформировал 5-ю, 6-ю, 12-ю и 13-ю армии и кавалерийскую армейскую группу.

6 апреля, войска Белорусского и Украинского фронтов получили приказ к исходу 10 апреля скрытно сосредоточить войска и быть готовыми к решительному наступлению, с целью молниеносным ударом разгромить противостоящие войска противника.

6 апреля наконец-то высказался Жданов. Охарактеризовав Польшу как государство-агрессора, угнетающее другие народности, Жданов заявил, что "уничтожение этого государства в нынешних условиях означало бы, что одним буржуазным государством, одним противником дела мира становится меньше. Что плохого, если в результате разгрома Польши мы распространим социалистическую систему на новые территории и население, избавим украинский и белорусский народы от многолетнего гнета шовинистического панства".

Зарубежные компартии получили директиву Коминтерна, в которой отмечалось, что "международный пролетариат не может ни в коем случае защищать фашистскую Польшу, угнетающую другие национальности, совершившую акт агрессии против суверенной Чехословакии и развязавшую войну".

В тот же день, в ответ на запрос Варшавы, замнаркома иностранных дел Стомоняков сообщил польскому послу Гжибовскому об отказе в поставках и транзите военных материалов, поскольку это "создает для СССР угрозу втягивания в войну".

9 апреля Риббентроп направил Шуленбургу указание возобновить беседы с Вышинским и по возможности - лично со Ждановым, относительно военных намерений советского правительства в Польше. В тот же день Вышинский ответил, что советские военные действия, возможно начнутся в течение ближайших дней.

Войска Белорусского и Украинского фронтов сосредоточивались в исходных районах у границы. Белорусский фронт насчитывал 378 610 человек, 3167 орудий и минометов, 2406 танков. Украинский фронт - 238 978 человек, 1792 орудий и минометов, 2330 танков.

***

В Польше 11 апреля началась эвакуация из Варшавы правительственных учреждений. Из столицы выехало правительство, на следующий день Ставка главнокомандующего начала переезд в Брест. Крепость Бреста предназначалась для резервного командного пункта главкома еще по стратегическому плану "Всхуд" в случае войны с Советским Союзом, но крепостные помещения оказались совершенно не приспособленном к работе Ставки, в первую очередь отсутствовала связь. Поэтому Сикорский вынужден был остаться в Варшаве.

В тот же день, Сикорский, через посольства в Швеции и Румынии обратился к немцам с просьбой о начале переговоров.

Гитлер колебался. С одной стороны, немецкие земли уже были отвоеваны, а поляки активно сопротивлялись, и ожидалось, что на достигнутых рубежах сопротивление продолжится. Москва военные действия не начала, и гарантии вступлении в войну не давала. Мир с поляками, которые были согласны на подчинение Берлину, давал возможность победоносно закончить войну и получить еще довольно сильного сателлита, способного как прикрыть восточные границы в случае войны с западом, так и дать дополнительные, уже получившие боевой опыт, войска на случай войны с СССР. Но эти же плюсы оборачивались минусами. Большая часть польской территории согласно советско-германского пакта являлась сферой влияния Москвы, и было понятно, что Жданов от своего не откажется, и немедленно после конца войны потребует признания своих интересов. Рвать отношения Гитлер пока не хотел, а отдать остаток Польши русским… нет, конечно, могла начаться уже советско-польская война, но советские части имели бы дело с измотанной вермахтом армией, а это означало бы, что вермахт воевал для Москвы. Кроме того, Сикорский мог и договориться с французами, а при их посредничестве и с СССР. В таком случае, Рейх получал на своей границе нечто уж совершенно не нужное. Людей, доверяющих полякам, в немецком руководстве просто не было, а по заверению армии, немецкие войска планомерно двигались вперед.

13 апреля в Бухаресте начались германо-польские переговоры, но шли они вяло.

***

Советские военные приготовления потребовали больше времени, чем ожидалось, но Жданов знал, что Сикорский начал переговоры и резонно предполагал возможность заключения мира. По мнению советского руководства, в этом случае Польша становилась сателлитом Гитлера и не исключалось, что немцы пойдут на разрыв пакта. Поэтому 13 апреля политбюро приняло решение о вводе войск в Польшу. Решение продавил Жданов, несмотря на сопротивление Буденного и начальника Генштаба Шапошникова, сообщавших о незаконченной подготовке. Политические причины возобладали, глава страны стремился занять Западную Украину и Белоруссию прежде, чем закончится война. С военной точки зрения, резоны в этом были, основную часть польской армии немцы сковывали на западе. Но части РККА предстояло вводить в бой не до конца отмобилизованными и по частям.

Четырнадцатого Вышинский сообщил Шуленбургу, о намерении советского правительства заявить, что Польша разваливается на куски и вследствие этого Советский Союз должен прийти на помощь украинцам и белорусам, которым угрожает Германия. Этот предлог представит интервенцию Советского Союза благовидной в глазах масс и даст Советскому Союзу возможность не выглядеть агрессором. Риббентроп немедленно подтвердил нерушимость сфер влияния, согласованных ранее, одобрил планируемое вступление советских войск в Польшу, что, по его мнению, освобождало вермахт от необходимости преследования поляков до советской границы, и просил сообщить день и час перехода границы советскими войсками. Для координации действий войск предлагалось провести совещание советских офицеров и немецкого военного атташе в Москве. Попытка же Москвы объяснить свое вмешательство германской угрозой белорусскому и украинскому населению вызвала резко негативную реакцию Берлина. В то же время, стремясь подтолкнуть советское правительство к вводу войск в Польшу, Риббентроп предложил Шуленбургу указать Вышинскому, что "если не будет начата русская интервенция, неизбежно встанет вопрос о том, не создастся ли в районе, лежащем к востоку от германской зоны влияния, политический вакуум, создающий условия для формирования новых государств". Последнее замечание окончательно укрепило подозрения Кремля, где его расценили как возможность германо-польского перемирия за счет земель, которые в Москве уже считали своими.

***

Немецкое наступление, тем временем, продолжалось. 8-я армия заняла Лодзь, 10-я взяла Томашув и подошла к Радому, 18-й армейский корпус 14-й германской армии форсировал Сан и достиг верховий Днестра, 22-й моторизованный корпус вышел к Жешуву и продвигался к востоку, не встречая организованного сопротивления.

Польские части беспорядочно отступали к Висле и перед 8-й и 10-й немецкими армиями организованного польского фронта уже не существовало. Польский фронт на юге окончательно рушился, отступление превращалось в бегство. Но к 15 апреля, несмотря на дезорганизацию фронта и тяжелый урон, нанесенный полякам, германскому командованию все же не удалось окружить польские соединения западнее Вислы. ОКХ признало нереальность окружения и поставило перед войсками новую стратегическую задачу. Группе армий "Север" было приказано прорвав оборону продвинуться через Нарев, воспрепятствовав планомерному созданию обороны реки, и далее развивать наступление через Буг в направлении Варшава - Седлец, чтобы свернуть с севера фронт на Висле. Группе армий "Юг", одновременно с завершением уничтожения польских войск в полосе наступления, следовало воспрепятствовать созданию обороны на Висле и нанести удар через Сан в направлении Люблина. Дальнейшей оперативной целью ставился охват остатков польских главных сил восточнее Вислы.

Поляки пытались удержаться. Армия "Поможе" сумела организовано отступить к линии Гродно-Остроленка-Вроцлавек, и Сикорским был обозначен новый фронт - теперь армия фактически теми же силами обороняла линию Гродно-Торунь-Модлин. Руммель, командующий армией "Варшава" из отступающих частей пытался создать оборону уже по Висле, генерал Шиллинг точно так же создавал заново армию "Люблин", на линии Демблин-Перемышль и далее по Днестру. Впрочем, эти попытки оказались бесполезными. 16 апреля советские войска вошли на территорию Польши.

***

К весне 1939 года РККА подошла в начале переоснащения, и военные воспользовались случаем испытать новейшую технику. ВВС получала новые машины, пикирующий бомбардировщик Пе-2, первый полет совершил в июле 1938 года и с февраля тридцать девятого выпускался серийно. Пикирующий бомбардировщик КБ Туполева, Ту-2, впервые взлетел в октябре 1938 года, в серию пошел в апреле 1939, и к началу ввода войск в Польшу армия его еще не получила, хотя первые три машины были уже сданы. Эти три самолета успели принять участие, в штурме Львова показав отличные характеристики.

С сентября 1938 года выпускался штурмовик Су-2, разработанный Сухим еще летом 1937 года и наконец доведенный. Однако, в январе 1938 года Ильюшин вышел с предложением о создании принципиально нового двухместного бронированного штурмовика, эскизный проект которого был предъявлен заказчику в начале 1939 года, одобрен и строился опытный самолет. Поликарпов, в соответствии с заданием осени 1937 года разрабатывал два истребителя: основной и высотный. 5 декабря 1938 года совершил первый полет высотный истребитель И-200, в марте следующего года запущенный в серию. С основным истребителем первым успел Яковлев, создавший машину на основе своих спортивных разработок. Як-1 взлетел в первый раз уже в июле тридцать восьмого, и с ноября выпускался серийно.

Осенью 1937 года, Комитет Обороны обязал Народный комиссариат машиностроения изготовить опытные образцы новых танков, и сдать на испытание через год. В мае 1938 года КБ Кировского завода разработало проект однобашенного танка, с вооружением из 76-мм и 45-мм пушек, пулемета ДК и двух ДТ. В сентябре задание было скорректировано в сторону применения дизельного двигателя, и лишь в декабре 1938 года, в отличие от указанного в директиве сентября, начались полигонно-заводские испытания танка. В январе 1939 года был принят на вооружение танк А-34, разработанный Харьковским заводом, и в апреле начался его серийный выпуск.

Сейчас вместо полигона, технику ждало испытание реальной войной.

***

В ночь с 15 на 16 апреля неизвестный самолет сбросил бомбы на территорию Чехословакии, в районе Михайловце, жертв не было. Самолет немедленно идентифицировали как польский, Берлин уже утром заявил, что в указанном районе немецкие самолеты не летали. Это было правдой, Ил-4 взлетел из под Минска. Повод для вступления СССР в войну был найден.

16 апреля 1939 года последовало заявление правительства СССР, в котором в частности говорилось: "Правительство польских националистов, совершившее акт неспровоцированной агрессии против миролюбивой Чехословакии, продолжает свою политику разжигания войны. Вчера вновь был нанесен удар по чехословацкой территории, подвергается угрозе жизнь мирных граждан. Польское государство, ранее жестоко угнетавшее наших украинских и белорусских братьев, сейчас фактически распалось. Третьи державы, однако, могут попытаться извлечь выгоду из создавшегося хаоса. Советский Союз считает своей обязанностью вмешаться для защиты и дать возможность несчастному населению временно оккупированных поляками Западной Украины и Белоруссии трудиться спокойно".

В тот же день было опубликовано и совместное, германо-советское заявление:

"Ввиду распада существовавшей ранее в Польше формы правления, Имперское правительство и правительство Союза ССР сочли необходимым положить конец нетерпимому далее политическому и экономическому положению, существующему на польских территориях. Они считают своей общей обязанностью восстановление на этих территориях, представляющих для них естественный интерес, мира и спокойствия и установления там нового порядка путем начертания естественных границ и создания жизнеспособных экономических институтов".

Заявление СССР оказалось выдержано в духе не столь коммунистическом, сколько национально-славянском, подчеркивающем единство русского, украинского и белорусского народов, и целью ставило не "советизацию" польских земель, но воссоединение народов. Такой подход устроил всех. В Германии положительно смотрели на "тенденцию к национализму" Жданова, во Франции, Италии и остальных странах Средиземноморского союза заявление восприняли как разумный имперский подход.

Для внутреннего пользования изложение было дополнено и привычными лозунгами про белорусский, украинский и польский народы истекающие кровью в войне, затеянной правящей помещичье-капиталистической кликой Польши, восставших на борьбу с помещиками и капиталистами рабочих и крестьян Белоруссии и Украины и содействии восставшим в свержении ига помещиков и капиталистов. Несколько выбивался из привычного ряда пассаж о необходимости не допустить захвата территории Украины и Белоруссии Германией, но сенсацией не стал.

В 3.15 утра польскому послу в Москве Гжибовскому попытались вручить ноту, в которой утверждалось, что "Польское государство и его правительство фактически являются агрессорами. Предоставленная самой себе Польша превратилась в удобное поле для всяких случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу не только для Чехословакии, но и для СССР. Поэтому, будучи доселе нейтральным, советское правительство не может более нейтрально относиться к этим фактам, а также к беззащитному положению украинского и белорусского населения. Ввиду такой обстановки советское правительство отдало распоряжение Главному командованию Красной армии дать приказ войскам перейти границу и взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии".

Польский посол ноту принять отказался, ее передали в посольство, пока Гжибовский находился в НКИД. В тот же день текст заявления был передан также всем государствам, с которыми Москва имела дипломатические отношения, с уведомлением, что СССР будет продолжать придерживаться нейтралитета в отношении этих стран.

Утром 16 апреля войска передовые отряды советских армий и пограничных войск перешли границу и разгромили польскую пограничную охрану.

***

В штаб Сикорского начали поступать тревожные донесения с восточной границы, и польский главком отдал приказ, отражая атаки советских войск отходить на линию Вильно-Барановичи-Ровно-Кременец, где создать "восточный фронт". Одновременно, польские послы в Англии и Франции уведомили правительства этих стран о том, что Советский Союз предпринял нападение на Польшу. Державы ограничились направлением запросов в НКИД СССР.

Более важным выглядело предложение Сикорского Гитлеру, о немедленном перемирии "на условиях, приемлемых для великой Германии". Фактически предлагалась капитуляция, но с сохранением остатков Польши в качестве независимого государства и перебрасыванием сил с польско-германского фронта на восток, для войны с СССР. Что характерно для поляков, одновременно Гржибовский передал Вышинскому похожее предложение, о рассмотрении претензий СССР и Чехословакии к Польше на условиях мирных переговоров при посредничестве союзной СССР Франции. Неофициально посол сообщил о возможности рассмотрения территориальных претензий СССР. Сикорский, пытался занять традиционную польскую позицию сближения с одним соседом против другого, но сейчас вариант уже не работал.

***

На правом фланге войска Белорусского фронта к вечеру шестнадцатого подошли к северной окраине Глубокого, на направлении главного удара части подвижной группы заняли Докшицы и Дуниловичи, где танки остановились из-за отсутствия горючего. Пехотные соединения отстали, и задача первого дня наступления выйти на линию Шарковщина-Дуниловичи-оз. Бляда-Яблонцы выполнена не была.

17 апреля штаб 3-й армии получил приказ в течение дня занять Вильно, но реальное выполнение этого приказа началось лишь утром восемнадцатого, причем поляки успели взорвать мост через р. Вилию и занять оборону на другом берегу, а форсировать реку советские части не смогли. Войска 11-й армии к 17 апреля продвинулись в сторону Лиды, выйдя на линию Рыновиче-Постоянны-Войштовиче, к исходу дня достигли района Ошмяны-Курмеляны, и так же наступали на Вильно.

Конно-механизированная группа в ночь на 17 апреля заняла Новогрудок, а 4-я армия взяв Барановичи и расположенный здесь же укрепленный район, заняла Несвиж и вышла на р.Щара.

Войска Украинского фронта завязали бои за овладение Сарненским УР, ДОТ-ами на правом берегу р.Случь, и к утру 17 апреля вышли к Ровно, двигаясь практически походным маршем, пренебрегая разведкой и боевым охранением. Воспользовавшись этим, дислоцированная в Ровно польская пехотная бригада сумела нанести внезапный контрудар, прижать передовые части дивизии к р.Случь севернее Новоград-Волынского, и разгромить их. На правом берегу реки поляки сумели организовать оборону.

Наступавшая севернее 87-я стрелковая дивизия была развернута в обход Сарненского УР, имея целью форсировать Случь и выйти к Сарнам между рек Горынь и Случь. Однако, при форсировании реки, командование дивизии временно потеряло управление, чем воспользовалась польская сводная бригада, ударившая с юга во фланг. Дивизия откатилась на левый берег, командование посчитало, что против них действуют значительные силы, наносящие контрудар, вследствие чего дивизия перешла к обороне.

3-я танковая дивизия наступала в направлении Дубно, но после получения сведений о серьезных польских силах у Случи, была развернута на север. Успешно войдя в коридор между реками Горынь и Случь, танкисты 19 апреля нанесли фланговый удар польской бригаде, практически полностью ее уничтожив. После этого дивизия, потеряв четверть танков на марше из-за поломок, оторвавшаяся от тылов встала ввиду нехватки горючего. Однако, части 45-й дивизии переправившись через Случь и пройдя через порядки танкистов, нанесли в свою очередь удар севернее, после чего к утру 21 апреля Ровно удалось взять. К тому же времени, 60-я дивизия овладела Сарненским УР.

Южнее части Украинского фронта вступили в Тарнополь, но втянувшись в городской бой полностью овладели городом лишь к вечеру 19 апреля.

Наступавшие севернее соединения 2-го кавкорпуса двигались в направлении Львова, но наткнувшись южнее Кременца на оборону, были вынуждены развернуться, и прорывать польские позиции. Поляки смогли стянуть в район Кременец-Тарнополь до 20 тысяч бойцов при 30 орудиях, и "выталкивая" эти части, советские войска к Львову двигались медленно. К утру 19 апреля РККА заняла Злочув, а к вечеру того же дня, от Бродов в тыл наступающим войскам ударила последняя польская пехотная дивизия. Контрудар оказался внезапным, но сил для развития успеха у поляков не хватило и нанеся серьезные потери 17-му стрелковому и 2-му кавалерийскому корпусам, 20 апреля они отошли к Львовской группировке. Наступление 6-й армии затормозилось.

На южном фланге Украинского фронта войска встречая незначительное сопротивление к 19 апреля достигли Станиславова, на следующий день взяли слабо оборонявшийся Галич, и к 22 апреля вышли к Стрыю. В тот же день, левофланговый 13-й стрелковый корпус развернулся вдоль границы с Румынией и Венгрией.

***

В полосе Белорусского фронта поляки достаточно организовано отходили к Вильно и Гродно. К 19 апреля в Вильно собрались около 30 тысяч польских солдат, а утром двадцатого начался штурм. Бои за город продолжались три дня, и к вечеру 23 апреля сопротивление было сломлено, хотя отдельные перестрелки возникали еще два дня.

В боях за Вильно 11-я армия потеряла более 800 человек убитыми и 2500 ранеными, было подбито 22 танка и 11 бронемашин.

В это время, 3-я армия, к 19 апреля выйдя все же в планировавшиеся районы, организовала охрану латвийской и литовской границ.

В Гродно также находились значительные силы польских войск, и поэтому, когда в городе 19 апреля начался антипольский мятеж местных просоветских активистов, его быстро и жестоко подавил командующим округом "Гродно". Советские войска подошли к городу лишь двадцать второго, танки с ходу атаковали противника и к вечеру заняли южную часть города, выйдя на берег Немана. Атака города на следующий день прошла успешно, но к вечеру полякам, воспользовавшись неразберихой и отсутствием четкой связи между советскими подразделениями, удалось отбросить стрелковые части на окраину. В ходе боев 24 апреля удалось занять юго-западную окраину города, но переправиться через Неман советские войска не сумели. Лишь после упорных двухдневных боев, нанесения бомбовых ударов силами двух воздушных Армий Особого Назначения и массированной артподготовки, город 26 апреля был взят.

4 армия к 22 апреля вышла к Бресту, окружив город.

***

После вступления в войну СССР и однодневной паузы, вермахт тоже перешел в наступление. Подвижная группа, возглавляемая Гудерианом, переправилась через Нарев и двинулась вдоль восточного берега Буга, охватив с востока польские части, продолжавшие сражаться на Буге и Нареве. Тем временем пехотные соединения 3-й армии, форсировав Буг, наступали с северо-востока к Варшаве. 21 апреля части армии блокировали Гродно с запада и установили связь с подошедшими советскими войсками.

Войска 4-й армии прорвав польскую оборону, 18 апреля заняли Плоцк, окружив Вроцлавек, и на следующий день начали штурм Модлина.

На южном участке фронта 14-я армия широким фронтом двинулась к Сану, 20 апреля достигли Варшавы, но встретив на ее окраинах упорное сопротивление, остановились.

Полякам удалось в короткий срок подготовить город к обороне, превратив в сильный укрепленный район. Бои за столицу начались 20 апреля, после нескольких попыток взять город с ходу, командующий группой армий "Юг" начал осаду, к 22 апреля замкнув кольцо окружения вокруг Варшавы.

***

Обстановка на всех фронтах к 22 апреля была для польской армии катастрофической. Соединения действовали на свой страх и риск, не зная, что происходит на других участках фронта. Польская армия, как организованное целое перестала существовать.

23 апреля части Гудериана вышли к Бресту, но установив связь с советским командованием, и убедившись, что с этой стороны польской угрозы не существует, двинулись на Люблин.

К 25 апреля вермахт вышел на линию Гродно-Белосток-Брест-Хелм-Перемышль, соприкасаясь практически по всей линии с советскими частями, и в тот же день заняв Люблин.

Советская армия вечером 25 апреля заняла Брест, 25 апреля Белосток, и в тот же день на линии Гродно-Белосток-Брест Белорусский фронт вышел на линию соприкосновения с немецкими войсками. Наступление прекратилось, но разрозненные очаги сопротивления поляков ликвидировали до 28 апреля.

Украинский фронт еще вел боевые действия. 5-я армия 22 апреля взяла Луцк и Сарны, двадцать третьего, после короткого штурма, Ковель, и в тот же день Дубно. 6-й армия, перегруппировавшись после польского контрудара, 24 апреля подошла к Львову, охватив его с востока и северо-востока, и начала подготовка штурма. В тот же день к городу с юга вышел 3-й танковый корпус, переданный 6-й армии, замкнув кольцо окружения. Однако окруженный Львов капитулировал. Как выяснилось, отступившие части отошли к Перемышлю, на соединение с остатками группы генерала Шиллинга, имея целью прорваться в Румынию.

Перемышль полякам удалось превратить в укрепрайон, превосходно подготовленный к обороне. Там собрались остатки группы генерала Шиллинга со всем сохранившимся снаряжением, отошедшие к ним части из Львова, с запада и юго-востока. Граница с Румынией для польских войск уже закрылась и отступать было некуда, а сдаваться поляки не хотели. 25 апреля РККА начала штурм, но первые два дня успехов не принесли. К Перемышлю подтянули части от Львова, включая 3 танковый корпус, стянули авиацию. Тем не менее, бои за город продолжались неделю, и лишь 2 мая Перемышль был взят. При штурме впервые применялись новейшие бомбардировщики Ту-2 и прошел первые боевые испытания новый образец тяжелого танка ИС-1 , продемонстрировавший высокие показатели.

***

28 апреля бывший польский премьер-министр Бек начал обсуждать с немцами условия капитуляции. Сдаваться СССР поляки, при этом, не торопились, и не только из-за общего антисоветского настроя, но понимая, что на территории Западных Украины и Белоруссии восстанавливать Польшу Жданов не станет. Берлину же Бек предложил прекращение сопротивления, и переход польских частей "получивших опыт борьбы с большевиками" на службу Рейху.

Гитлер предложение оценил. Потери вермахта оказались значительными, и барьер из польских частей на границе с СССР представлялся действительно полезным. Некоторое опасения внушало возможное несогласие Москвы, но фюрер считал, что этот вопрос он сможет урегулировать. В любом случае, капитуляцию стоило принять.

30 апреля в Люблине Польша капитулировала перед немцами, Сикорский отдал приказ по армии прекратить сопротивление.

Большинство польских частей сдалось немцам, но подавление разрозненного сопротивления продолжалось еще неделю.

***

Первого мая Риббентроп вновь прибыл в Москву. На переговорах Жданов предложил передать в советскую сферу интересов Литву, взамен отказываясь от части Варшавского и Люблинского воеводств до Буга. Лично приняв Риббентропа, Жданов дал понять, что если немцы согласятся, то "СССР немедленно возьмется за решение проблемы прибалтийских государств, в соответствии с предыдущими соглашениями, и ожидает в этом деле полную поддержку со стороны германского правительства".

Риббентроп предложил другой вариант. Гитлер решил пойти на сохранение польской автономии. Разумеется, в других границах и "на условиях вручения забот о сохранении суверенитета Рейху", что фактически подразумевало протекторат. С сохранением польского управления на местах и в каком-то виде польской армии, а в последующем, о чем в Москве не говорилось, возможно, и увеличения территорий автономии. В сторону востока.

И когда Вышинский сослался на опасность разделения польского населения и предложил оставить территорию этнографической Польши в руках Германии, министр иностранных дел Рейха его поддержал. Он подтвердил, что Германия готова осуществить точное разграничение Польши, но поставил вопрос о землях на юге.

В итоге переговоров, Германия уступила Литву и получила за это области восточнее Вислы до Буга. Немцы попытались настаивать на передаче района Сувалки-Августов, но получили отказ. В Москве были осведомлены, хотя и не в деталях, о намерении немцев создать польскую автономию, что было одним из условий капитуляции поляков. Но при установлении границы в рамках январского советско-германского протокола, немецкие действия теряли смысл - ведь территория восточнее Вислы, отходила к Москве. Гитлер имел возможность настаивать, как-то обсуждалось ранее, на сохранении Польши как государства, с условием изменения границ, но было понятно, что на воссоздание только что, после короткой, но кровопролитной компании поверженной Польши, фюрер не пойдет.

Присоединение польского населения давало возможность решать польскую проблему по усмотрению Германии. Фюрер остался недоволен советским нажимом, но не желая конфликта уступил. Граница прошла по линии р. Сан (при этом Перемышль остался советским), далее - после Перемышля по р. Буг, и за Остроленкой - по р. Писса до германской границы.

***

3 мая 1939 года, в Москве Риббентроп и Вышинский подписали договор о дружбе и границе между СССР и Германией. Установленная договором граница признавалась окончательной, стороны должны были заняться государственным переустройством присоединенных территорий и "рассматривали это переустройство как надежный фундамент для дальнейшего развития дружественных отношений между своими народами". К договору прилагался конфиденциальный протокол о переселении немцев, проживавших в сфере советских интересов, в Германию, а украинцев и белорусов, проживающих в сфере германских интересов, в СССР, и секретный дополнительный протокол. В соответствии с последним, Литва отходила в сферу интересов СССР в обмен на Люблинское и часть Варшавского воеводства, передававшихся Германии. После принятия советским правительством мер по обеспечению своих интересов в Литве часть литовских территории на юго-западе страны должна была отойти к Германии.

***

Не желая подтолкнуть Жданова к дальнейшему сближению с Германией, Франция не обостряла проблему советской интервенции в Польше. Уже 18 апреля Лаваль спрашивал у советского посла, берет ли СССР украинское и белорусское население под свой вооруженный протекторат временно, или Москва намерена присоединить эти территории к СССР. В Лондоне тоже ждали развития событий. Официальная позиция Англии и Франции свелась к молчаливому признанию раздела Польши.

Москва подчеркивала, что принципы советской внешней политики не изменились, а советско-германские отношения "определяются договором о дружбе и границе". Это позволило показать Парижу, что Советский Союз не претендует на национальные польские территории, и в целом Франция приняла советскую позицию, после чего сообщила Жданову, что Париж желал бы видеть этнографическую Польшу скромных размеров и не может быть никакого вопроса о возврате ей Западной Украины и Западной Белоруссии. Вообще на западе многие считали, что СССР не участвовал в разделе Польши, так как западные районы Украины и Белоруссии не являлись польскими территориями, и проблема восстановления Польши была связана только с Германией.

***

8 мая декретом рейхсканцлера Германской Империи Познанское, Поморское, часть Силезского, Лодзинского, Келецкого и Варшавского воеводств включались в состав Германии, а на остальной территории, захваченной немецкой армией, был создан Протекторат Мазовия. Данциг, разумеется, присоединился к Рейху.

Главой Протектората стал фон Нейрат, а премьер-министром он назначил все того же непотопляемого Бека. Польские войска большей частью расформировали, но десять оставленных пехотных дивизий разместили на восточной границе, немецкая политика теперь ориентировалась на использование поляков против СССР. Пока лишь теоретически.

***

Тем временем политбюро приняло программу советизации Западной Украины и Западной Белоруссии. Оформить присоединение предполагалось через Украинское и Белорусское народные собрания во Львове и Белостоке, которые должны были: передать помещичьи земель крестьянским комитетам, решить вопрос о характере создаваемой власти, вхождении в состав СССР и национализации банков и крупной промышленности.

25 мая состоялись выборы, в которых приняли участие 94,8% избирателей, за предложенных кандидатов в народные собрания проголосовало 90,5%.

Избранные Народные собрания 27 и 29 мая провозгласили Советскую власть и обратились с просьбой о включении их в состав Советского Союза, а уже 31 мая на внеочередной сессии Верховного Совета СССР, Западную Украину и Западную Белоруссию приняли в состав Украинской и Белорусской ССР.

В итоге Советский Союз, получив Западные Украину и Белоруссию, получил и связанные с ними проблемы. Решать их выпало в первую очередь главам УССР и БССР, Берии и Пономаренко.

В Белоруссии процесс присоединения прошел достаточно спокойно, население в основном благожелательно отнеслось к вхождению в состав советской Белоруссии надеясь на лучшее, что положительно восприняли в Москве, высоко оценив способности Пономаренко.

***

На Украине ситуация сложилась иная. Там было больше склонных к сопротивлению поляков, да и местные националисты, мечтающие о "незалежной Украине" представляли собой некоторую силу, и Берия пошел на переговоры с умеренными националистами. В итоге Западная Украина получила особый статус, став Западно-украинской автономной республикой (ЗУАР) в составе УССР. Пост председателя Верховного Совета автономии получил сочувствовавший раньше ОУН беспартийный профессор географии Кубийович, председателем СНК ЗУАР стал бывший второй секретарь Московского комитета ВКП(б), украинец по национальности Д.С. Коротченко, он же возглавил и ЦК ЗУАР.

Берии при помощи НКГБ удалось договориться с главой униатов Шептицким, в обмен на привилегии для униатской церкви, епископ согласился признать советскую власть, отслужил молебен, на котором присутствовали Берия, Любченко, Коротченко и разумеется, Кубийович. Чуть позже, Шептицкий был избран депутатом, а после и заместителем председателя Верховного Совета УССР, войдя в состав главного законодательного, а формально вообще высшего государственного органа на Украине. Украинские националисты в большинстве своем были удовлетворены, тем более что на территории ЗУАР Берия ввел режим "последовательной советизации", при котором собственно советизация, особенно в сельской местности, началась с поляков. Украинцам же были немедленно прощены все польские задолженности, вступившим в колхоз, предоставлялось освобождение от налогов на год, колхозам передавались земли, скот и иное имущество, конфискованное у поляков. Не вступивших в колхозы украинцев записали в единоличники и на этом пока успокоились, предпочитая политику "пряника".

В принципе, программа ОУН и была левоцентристской: оплот на пролетариат и крестьянство, мелкий и средний бизнес, при неприкосновенной частной собственности и умеренном влиянии государство на экономику. Поэтому приличную часть низовых националистов действия Берии удовлетворили. Для остальных были подготовлены оперативные мероприятия.

В 30-е годы, когда движение украинских националистов создавалось, им помогали итальянская тайная полиция ОВРА и разведка Чехословакии. Теперь обе эти страны были союзниками СССР, и помощь оказали значительную, особенно чехи. Да и немецкая поддержка ОУН резко ослабла, ведь Берлин делал ставку на поляков. Основную работу вело Третье (секретно-политическое) Управление НКГБ и разведка. Именно тогда выдвинулся специалист по ОУН-овскому подполью подполковник Судоплатов, блестяще разгромивший непримиримых националистов, к осени 1939 года получивший звание полковника и занявший должность замначальника Третьего Управления НКГБ.

Из бывших боевиков ОУН лояльно отнесшихся к идее автономии и сельской молодежи (преимущественно с Волыни, где идеи ОУН не пользовались большой поддержкой, но полонизация проводилась крайне жестоко) формировались части поддержки зачистки остатков польских войск, кампании по выселению поляков, и пропольски настроенной западноукраинской элиты, в виде отрядов "ястребков". Осенью 1939 года эти отряды были организационно сведены в отдельную дивизию, получившую название "Галичина". Дивизия считалась "украинскими войсками", хотя на самом деле позволять руководству УССР формировать личные части никто не собирался, и к армии "Галичина" отношения не имела. Экспериментальная национальная дивизия стала отдельной (поскольку и единственной) дивизией оперативных войск НКВД УССР, получив двойное подчинение: наркому внутренних дел Украины и ГУПВО НКВД СССР. Решение понравилось всем, включая нерадикальных националистов которым льстила мысль о наличии "украинской части".