Цель – профессор Краузе

Полковник в Берлин прилетел ночью. До рассвета он оставался в своем самолете на частном аэродроме друга по службе на флоте в США. Отель пять звезд «Хилтон» для Адама Хука был заказан накануне. Отправив летчика назад на базу, утром полковник заселился в отель под видом английского бизнесмена Гарри Эванса. Он не зря сделал себе документы на это имя, в Англии таких имен и фамилий насчитывалось десятки тысяч. И проверить подлинность человека с такими данными было весьма затруднительно. Первым делом полковник принял душ и лег спать. Погода в конце января в Берлине была плюс пять – плюс десять, пасмурной и слякотной, ко сну располагала не только ночью, но и днем.

А на базе полковника в это время персонал и бойцы завтракали. Там, в Марокко, светило солнце, на берег накатывали волны и шум моря успокаивал и ласкал слух, казалось, что жизнь вечна и ничто не может омрачить этот размеренный бег времени. Настроение у всех служащих и бойцов было бодрое и веселое. Том подсел за стол к доктору:

– Ян, а куда пропал Адам? Почему он не идет в столовую, опять не в настроении?

– Да нет, Том, наш командир улетел в Берлин, сказал, срочные дела у него в Германии. Уж не знаю какие, не докладывал.

– Вот как? Там сейчас и Эми в своем японском посольстве, странно все это.

Том замолчал и подумал: «Надо срочно обо всем доложить цветочку, не зря ведь она просила следить за полковником».

После завтрака Том отправился в апартаменты и сразу позвонил Эми:

– Доброе утро, мой ангел, ты уже в Берлине?

– Доброе утро, мой ворчливый муж, да, я уже в Берлине, вчера прилетела.

– Ты там не одна, Эми, Адам вчера ночью тоже улетел в Берлин. Докладываю о его перемещениях, как ты и просила.

– Спасибо, милый, ты умница. Я ожидала от полковника что-то подобное, но не так быстро.

– Мои дальнейшие обязанности на базе?

– Том, позанимайся с курсантами вместо меня, доктор скажет с какими, полковник отобрал ребят, учи всему, кроме туфель и указки. Это не для них.

– Договорились, дорогая, звони и пиши, я буду скучать без тебя.

Эми положила трубку. «Значит, Адам уже в Берлине, не шутил, когда провожал, действительно решил выкрасть меня. Он от любви ко мне сошел с ума, вероятно, я перестаралась, выполняя задание Дийо. Но, если честно признаться самой себе, он мне не безразличен. И меня к нему тянет. Мне с ним было хорошо. Однако надо быть теперь более осторожной. Узнать бы, в каком он отеле остановился и под каким именем».

Проснувшись после обеда, полковник первым делом позвонил в японское посольство своему агенту:

– Добрый день, Ли, скажи мне, прибыла к вам на работу в посольство женщина, похожая на цветок?

– Прибыла еще вчера.

– А имени ее ты не знаешь?

– Пока не знаю, но постараюсь узнать, где встретимся?

– Давай в ресторане у Бранденбургских ворот, там всегда полно туристов и будет проще переговорить, жду тебя в восемь часов.

– Договорились.

Агент Хука в обеденный перерыв зашел в отдел кадров, личные дела всех вновь прибывших сотрудников лежали на столе, в кабинете никого не было, он быстро просмотрел папки, женщина среди них была только одна – гражданка Англии Аманда Крайтон, именно она даже на фото была похожа на цветок.

Азэми поняла, что Адам обязательно позвонит в посольство своему человеку, чтобы узнать, под каким именем она приехала в Германию, а список агентов Адама хранил Том. Она написала Тому SMS, чтобы тот срочно сбросил ей документ, который она пересылала ему. Том выполнил ее просьбу немедленно. Теперь на руках у Азэми были все имена агентов Хука. Она пошла к послу и попросила список сотрудников посольства и консульства в Берлине. Посол вызвал начальника отдела кадров, распорядился, и Азэми все предоставили, так как посол и консул, работающие в Берлине, заранее получили приказ ни в какой просьбе данной сотруднице не отказывать. Через пять минут Азэми уже знала, кто будет связываться с полковником в городе и за кем надо проследить. А про себя подумала: «Ну что же, Адам, посмотрим, кто кого переиграет на этот раз. Ты любовью ослеплен, а это большой минус в работе, а в планах, что ты задумал, тем более».

Просмотрев все личные дела сотрудников посольства, она нашла того, кого искала: агентом Хука был переводчик с японского на немецкий и наоборот, звали его Ли Хван, он был кореец и проживал в Берлине. «Вероятно, полковник завербовал этого парня давно, – подумала Азэми, – раз он в списках организации, надо с ним поближе познакомиться». И она отправилась в отдел переводов. Азэми сразу узнала Ли. Молодой, красивый, шикарные черные волосы свисают на лоб, а глаза, как угли в ночи, так и сверкают, спортивный, одет с иголочки, пахнет дорогими духами, смотрит уверенно и непринужденно. Такие мужчины нравятся женщинам. «Да, полковник щедр со своими агентами, любит сорить деньгами, привязывает к себе всех накрепко, после такой обеспеченной жизни на одну зарплату переводчика, пусть даже в посольстве, одеваться в самых дорогих бутиках Европы не станешь», – подумала Азэми. Подошла к Ли Хвану и проворковала:

– Будьте добры, пожалуйста, я в городе новичок, а мне нужно сегодня вечером пройтись по магазинам, чтобы запастись продуктами, а немецкого языка не знаю, не могли бы вы уделить мне час времени примерно с семи до восьми. Меня зовут Аманда Крайтон. Я новая сотрудница посольства, давайте знакомиться.

Ли поднялся из-за стола, поклонился ей:

– Будем знакомы, меня зовут Ли Хван. Я бы с удовольствием вам помог, леди, но у меня сегодня в это время очень важная встреча, может быть, завтра мы с вами пройдемся по магазинам?

– Хорошо, я зайду за вами завтра, скажите во сколько. – Вас устроит в шесть вечера? Я повожу вас по лучшим супермаркетам города. У меня есть машина. До завтра, Аманда.

Он вежливо поклонился и расплылся в улыбке. Аманда ему очень понравилась, она мало походила на чистокровную англичанку, в ней было что-то азиатское, но это ей придавало только шарма и загадочности. К тому же ему будет что рассказать сегодня вечером полковнику. Ли был собой очень доволен. Не разочаровалась встречей и Азэми. Агент Адама был молод и красив, к тому же знал немецкий и японский языки.

«Что же, – подумала она, – будешь и моим агентом, заморочить тебе голову мне большого труда не составит. Но я должна знать все о тебе и о том, что замышляет мой полковник». А пока она узнала, во сколько и за кем должна сегодня проследить. И к семи вечера у посольства стояла сгорбленная старушка в старом пальто с костылем в руке и просила милостыню. Ли вышел из здания, не глядя по сторонам, бросил нищенке несколько евро, подошел к парковке, сел в свою машину и поехал. Старушка тут же остановила проезжающее мимо такси, сказала водителю на английском языке: «Пожалуйста, поезжайте вон за той машиной, все время за ней, не волнуйтесь, мне хватит денег рассчитаться с вами». Таксист внимательно посмотрел на женщину и удивился, что у старушки такой молодой голос и такие веселые глаза. И подумал: «Вот нищие пошли, сама побирается, а на такси разъезжает, да еще за шикарной машиной следит». Но вслух ничего не сказал, попросила ехать – поедем. Машина Хвана остановилась напротив Бранденбургских ворот, он припарковался и вошел в ресторан. Остановила таксиста и Азэми: «Высадите меня здесь, – она протянула водителю сто евро, – сдачи не надо». Быстро схватила свой костыль и выскочила из машины, чем еще больше шокировала таксиста.

Ковыляя, она зашла в ресторан, огляделась и в дальнем углу заметила Адама и переводчика Ли. Вышла. «Теперь надо подождать и проследить, куда поедет Адам», – подумала Азэми, села тут же в парке на скамейку и стала наблюдать за прохожими. Минут через двадцать вышел Адам вместе с переводчиком. Они пожали друг другу руки и расстались. Ли уехал на своей машине, а полковник подошел к такси, сел, и машина тронулась с места. Сразу же к другому такси подошла и маленькая старушка:

– Едем быстрее вон за тем такси, – сказала она на английском языке водителю и показала рукой, куда ехать.

Машина с полковником остановилось у отеля «Хилтон», Адам вышел и направился внутрь здания.

«Все понятно, – подумала Азэми, – значит, ты живешь здесь, – улыбнулась сама себе и, повернувшись к таксисту, попросила: – Поезжайте к посольству Японии».

Азэми все поняла, переводчик докладывал полковнику, под каким именем в посольстве работает она, его цветочек. «Значит, он уже знает, что в Берлине я – гражданка Англии Аманда Крайтон». Азэми поднялась к себе в квартиру, ее жилплощадь находилась на третьем этаже. Выпила чаю и легла спать. Утром она пришла в кабинет к переводчикам, подошла к Ли, улыбнулась ему и заговорила с ним на японском языке:

– Добрый день, Хван, вы не забыли, что сегодня обещали поводить меня по супермаркетам?

– Как можно, Аманда! Я с нетерпением буду ждать этого часа, когда мы с вами вдвоем прокатимся на моем новом БМВ.

– Я тоже, – засмеялась Азэми, протянула ему руку. Вместо пожатия Ли поцеловал ей пальчики и задержал в своей руке.

– Вы мне нравитесь, Хван, – еле слышно прошептала она, и в ее голове созрел план новой игры, как она любила забавляться мужчинами и дурачить их. – До вечера, коллега.

В первом же по дороге попавшемся магазинчике Азэми купила шампанское, ананасы и шоколад, чем очень удивила своего спутника:

– И это все? – спросил он.

– Пока все, я не люблю готовить дома, предпочитаю рестораны. Поехали ужинать в ресторан отеля «Хилтон», говорят, там замечательная кухня. Я вас приглашаю, Ли.

– Разве можно отказать такой очаровательной даме, как вы? Я с радостью принимаю ваше приглашение.

Он взял у нее из рук пакет, прошли к автостоянке, сели в БМВ.

– Посмотри на меня, Ли, – Хван поднял голову от ключа зажигания и повернулся вполоборота к Азэми, – я тебе нравлюсь? – Азэми пристально смотрела переводчику в глаза и гипнотизировала его.

– И даже очень, – сказал запинаясь Хван. – Как только увидел вас в кабинете, решил, что буду с вами дружить.

Она продолжала смотреть ему в глаза и улыбаться:

– Ты хочешь со мной только дружить? А на большее не способен?

– А разве я могу рассчитывать на большее?

Азэми придвинулась к нему и поцеловала его в губы. От неожиданности Ли уронил ключи зажигания, хотел поднять их, но она остановила его:

– Потом поднимешь, поцелуй меня.

Хван приподнял ее, посадил к себе на колени и стал осыпать поцелуями все лицо, волосы, нашел губы, на секунду оторвался:

– Я люблю тебя, Аманда!

– Я знаю, милый Ли, ты будешь еще очень долго любить меня, – прошептала ему Азэми и крепко сама поцеловала его в губы. Гипноз подействовал. Она была уверена: теперь переводчик выполнит любое ее задание и расскажет обо всем, о чем бы она ни попросила. Азэми сползла с его колен, села на сиденье рядом:

– Ну что застыл? Поехали в ресторан, – засмеялась она и подала ему ключи, незаметно для Ли японка уже успела их поднять.

Хван был растерян, он не понимал, как все произошедшее воспринимать. Его коллега по посольству Аманда прекрасно говорила на японском языке. А он даже не спросил, где она учила этот язык. Пока ехали к отелю, он все время поглядывал на свою спутницу, а та смотрела в окно на дорогу, боясь пропустить что-нибудь интересное.

В ресторане пустых мест почти не было. Но официант нашел для Хвана и его дамы свободный столик в самом углу зала. Ли помог Азэми снять пальто, официант принес меню.

– Я буду только фрукты и чай, – сказала Аманда Хвану, – а ты заказывай себе что хочешь.

Достала телефон, набрала номер Адама и начала говорить на английском языке. Ли учил этот язык, но подзабыл и плохо понимал, о чем идет речь, да и не прислушивался:

– Добрый вечер, Адам. Я с твоим агентом Хваном сейчас в ресторане отеля, где ты снимаешь номер, присоединяйся к нам, поужинаем вместе.

Через пять минут в дверях ресторана появился полковник. Азэми приподнялась из-за стола и помахала ему рукой. Адам подошел к их столику, сел и заговорил с Азэми на английском:

– Я знал, что ты гениальна, но что в течение одних суток вычислишь мое местонахождение да еще приедешь ко мне с моим агентом, это выше всяких моих ожиданий.

– Ну что ты, Адам, пора привыкнуть тебе к моим выходкам, не зря же прозвал меня дьявольским цветком.

Ли смотрел на полковника, своего шефа, и Аманду и ничего не мог понять, они разговаривали не просто как старые знакомые, а как близкие люди, только что расставшиеся и вновь встретившиеся. Он чувствовал себя третьим лишним, аппетит пропал, он не знал, как ему поступить. Эми заметила его неловкость и заговорила с ним на японском:

– Ли, все, что я купила: шампанское, ананасы и шоколад – это тебе. Ты мне очень помог в розысках полковника. Мы с Адамом старые знакомые. Спасибо тебе, Хван, завтра я навещу тебя на работе.

И на английском обратилась к Адаму:

– Рассчитайся за меня и закажи в номер ужин. Я остаюсь на ночь у тебя. Ты доволен, мой дорогой полковник?

– Более чем, мой цветочек.

Адам подозвал официанта, заказал ужин в номер, они с Азэми встали и ушли.

«Вот так дела, – подумал Ли, – кто она, эта Аманда Крайтон? Надо будет все про нее узнать. Если она любовница полковника, тогда зачем давала мне надежду и целовала меня?». Переводчик доел свой ужин и уехал домой, не переставая думать о коллеге Аманде Крайтон. Он не подозревал, что она не просто так смотрела ему в глаза и целовала его в губы, это был ее первый гипноз над ним, но не последний. Для этой женщины святой была только ее работа, преданность своей стране и организации, в которую она входила, чувства мужчин в расчет она не брала. Любовь мужчин для нее была своего рода игрой, чтобы достичь цели и подчинить их своей воле. Любила ли она когда-нибудь по-настоящему? Азэми и сама не знала, влюблялась часто, но остывала быстро. Вот и теперь полковник ей очень нравился, даже казалось, что она в него влюблена, но надолго ли будет с нею это чувство? На этот вопрос она ответа не знала.

Через десять минут официант накрыл стол в номере Адама Хука на двоих. Дорогое вино, коньяк, фрукты, конфеты, яблочный сок, который Азэми просто обожала. Они сели за стол, Адам налил Эми вина, а себе коньяку. Не сводил с нее глаз:

– Скажи, милая, как тебе удалось так быстро найти меня да еще рассекретить моего агента у вас в посольстве?

– Это моя тайна, милый мой полковник, давай обо всем поговорим завтра, а сегодня у нас с тобой встреча двух любовников. Я по тебе скучала, а ты думал обо мне, скучал?

– Цветочек мой ненаглядный, ведь знаешь, как ты меня привязала к себе, жизнь теперь без тебя – это пустота в душе и в сердце. Я без тебя отсюда не улечу.

– Может быть, Адам, улетим вместе, но, чтобы нам уехать отсюда вдвоем, ты должен мне помочь завершить новое мое задание.

– Я к твоим услугам, любимая, что прикажешь, то и буду делать.

Адам Хук подошел к своей возлюбленной, поднял ее на руки и понес в душ. Раздевая ее, он все время целовал ей плечи, грудь, лицо. Разделся сам и, стоя под душем, приподнял ее, прижал к себе, и они занялись сексом. Кончив и издав стон раненого быка, полковник укутал ее в полотенце, как маленького ребенка, отнес в постель, и до утра они любили друг друга. Адам просто сатанел от ее тела, запаха волос, ее нежных рук, он наслаждался каждым прикосновением к ее телу. Полковник был возбужден Эми до такой степени, что жги его сейчас раскаленным железом, он бы ничего не почувствовал, кроме любви к своей обожаемой японке. Заснули любовники утром и спали часов пять. Просыпались, перекусывали, что осталось с вечера на столе, шли в душ, ополаскивались, снова ложились в постель и занимались бесконечными любовными играми и сексом. Азэми забыла, что ей нужно идти в посольство. Она своей маленькой ножкой щекотала пах Адама, а он возбуждался от одного ее прикосновения и был рад, что может держать около себя свою безумно любимую женщину, что это его божество лежит рядом с ним и никуда не торопится. Им было сейчас все равно, что там на улице: утро, день, ночь. Они потеряли счет времени, они были вместе, они любили друг друга, а остальное их не касалось.

Следующим утром, лежа в постели рядом с Азэми, полковник спросил ее:

– Цветочек мой, а ты не хочешь рассказать мне про свое новое задание?

– Адам, а ты уверен, что в твоем номере нет жучков и замаскированных видеокамер? Проверить сейчас на жучки я не смогу, у меня нет с собой моего любимого приборчика. А в таких отелях останавливаются отнюдь не простые смертные, потому давай разговор перенесем в какой-либо парк, а еще лучше в лесополосу. Я расскажу тебе все, моя любовь, потому что без твоей помощи мне опять не справиться. Задание слишком сложное и опасное. Думаю, нам пора вставать, посол, скорее всего, уже волнуется, как бы разыскивать не начал. Подай мне телефон, я позвоню ему.

Адам подал телефон Эми, поцеловал ее в губы, встал и пошел в ванную. Эми набрала номер посольства.

– Доброе утро, господин посол, вам звонит Аманда Крайтон, не беспокойтесь, я не потерялась, сегодня я буду в посольстве, до встречи.

Она положила телефон на тумбочку, взяла полотенце и пошла в душ к Адаму.

Том на базе очень скучал по Зине и дочке. Прошел месяц, как он уехал из Санкт-Петербурга, и, хотя Зине писал письма почти каждый день, а она отвечала ему еще чаще, это не доставляло ему большой радости. Тому хотелось встретиться с ней, увидеть ее, обнять и заняться сексом. Ему очень недоставало этого удовольствия. Выбрав подходящий момент после тренировок с курсантами, Том подошел к доктору на полигоне.

– Добрый день, док, у меня к тебе просьба есть. Нельзя ли мне на несколько дней уехать в Танжер и пожить в отеле, по Зине соскучился. Хочу пригласить ее в этот город по путевке хотя бы на одну неделю. Отпустишь?

Ян посмотрел на Тома, увидел его печальные глаза, вздохнул и сказал:

– Понимаю тебя, Том, нелегко нам, мужикам, без женщин службу свою нести. Приглашай, как приедет твоя женушка, отпущу. Отель закажи в самом центре города, безопаснее будет, там полиции побольше, но не забудь, хозяин отеля должен быть местный, марокканец, Турцию помнишь? Если бы не твоя Эми, взлетели бы на воздух.

– Спасибо, док, буду твоим должником. Прошу тебя, не говори никому, что вызываю Зину в Марокко, тем более полковнику и Эми.

– Понимаю, Том, не волнуйся, тайну твою сохраню. Том нашел отель, как советовал ему доктор, написал Зине, чтобы та срочно брала путевку в Танжер и летела в Марокко, он будет ее ждать в этом городе. Зина от радости, что наконец-то встретится с мужем и узнает от него, что случилось, почему его командировка длится так долго, оформила отпуск без содержания за один день, купила путевку, получила загранпаспорт с визой, написала своему Сергею, когда прилетает и во сколько, и просила встретить ее. Для Зины ее муж Сергей Скворцов так и оставался ее Сергеем. И в воскресенье после обеда Том встречал свою Зиночку в аэропорту Танжера. Сразу же забрал ее из группы русских туристов, усадил в такси и увез в отель к себе в номер. Он еще с утра накрыл стол для встречи своей любимой жены, накупил всяких восточных сладостей, приготовил постель. Но, как только они вошли в номер, Зина повисла на нем, стала его целовать и плакать.

– Ну что ты, милая моя, я жив-здоров, со мной все в порядке, и ты жива и здорова, радоваться надо, а ты плачешь.

Успокаивая ее, он снимал с нее одежду, раздевался сам и, подхватив ее на руки, понес к кровати. Зиночка обвила его шею, Сергей осторожно опустил ее на кровать и принялся ласкать, он знал каждую пульсирующую точечку на ее теле. Его страсти не было предела, Зина не помнила его таким необузданно горячим, ненасытным и немножечко грубым.

В перерывах между ласками и сексом он шептал ей:

– Ты прости меня, родная, я так по тебе соскучился, так тебя хочу, не могу остановиться, если устанешь, скажи, мы поспим.

Но Зина и сама от любви к своему Сергею безумствовала в постели, еще больше распаляя мужа. Ей было не до сна, она хотела, чтобы эти мгновения их близости и любви никогда не кончались. Ради встречи со своим любимым она бы полетела не только в Марокко, а на край Земли. Но ей не терпелось узнать, как долго еще будет длиться его командировка и когда он вернется домой, и она спросила:

– Сережа, когда тебя ждать в Питер, домой, Снежаночка каждый день спрашивает, когда приедет папа.

– Видишь ли, милая моя жена, я и сам не знаю, когда смогу вернуться в Россию. На компанию, где я работал, завели уголовное дело, некоторые из сотрудников оказались хакерами, вскрывали чужие сайты, читали переписку важных персон. Многие из ребят в бегах, я тоже вынужден пока скрываться. Ты же не хочешь, дорогая, чтобы я вернулся к тебе и к дочери и меня сразу же арестовали?

– Что ты, Сережа, конечно не хочу, лучше я буду прилетать к тебе куда позовешь.

– Договорились, любимая, надеюсь, что наша разлука ненадолго. Только очень тебя прошу, никому не рассказывай, что ты здесь встречалась со мной, даже маме, никто не должен знать, где я. Ты была в Марокко на экскурсии с группой туристов. Завтра мы покатаемся по городу, чтобы ты знала его достопримечательности и могла рассказать сотрудникам, что здесь видела. А пока, любимая моя, давай немножечко поспим, что-то я очень устал.

Том притянул Зину к себе, обнял ее, поцеловал в губы и отключился. А Зина заснуть не могла, она думала: «Кто ты, мой любимый Сережа? Эти твои внезапные исчезновения, то ты говоришь, что улетаешь срочно в командировку, а теперь выясняется, что ты должен скрываться. Почему? Почему именно в ту компанию ты пошел работать и под чужой фамилией? Почему изменил внешность?» Она хотела задать ему много вопросов, но он уже крепко спал, прижимая ее к себе.

Пока Адам и Эми принимали утренние процедуры, на телефон полковника пришло несколько сообщений. Он вынес на руках из душа свою любимую, посадил ее на кровать и стал читать. Лицо его все больше хмурилось.

– Что случилось, радость моя? – спросила Эми.

– Мои бухгалтеры с островов пишут, что у нас образовались долги и скоро нечем будет кормить даже пациентов в госпиталях.

– Милый, это так легко все поправить, не хмурься, выйдем отсюда на улицу, и я дам тебе очень хороший совет. А сейчас давай завтракать.

Эми подошла к Адаму, обняла его, поцеловала в губы, взяла за руку и потащила за стол. Адам улыбнулся:

– Ты, моя королева, действительно гений, по-моему, в этом мире для тебя нет ничего невозможного.

– Этот мир настолько примитивен, милый, что жить в нем становится скучно. А твою проблему мы решим в три дня.

Позавтракав, Эми оглядела на тумбочке телефон отеля:

– Адамчик, на всякий случай разбери телефон, мне он не нравится.

В телефоне полковник нашел жучок, выбросил его в унитаз, затем раскрутил все настольные лампы, еще одну прослушку засунул себе в карман.

– Ну, что я тебе говорила, дорогой, давай сейчас на ресепшене устрой им скандал, пусть вытащат все свои жучки из твоей комнаты, а вечером заедешь за мной, и я проверю еще раз весь твой номер своим лучшим прибором.

– Договорились, любовь моя, я сейчас им такой разнос устрою и рекламу на весь мир, что все приличные люди съедут отсюда, а новые побоятся заселяться.

Адам и Эми спустились вниз. Эми села на диван, Адам подошел к дежурной:

– Добрый день, мадам, пригласите сюда старшего менеджера.

Дежурная нажала кнопку, пришел мужчина лет тридцати пяти. Адам достал из кармана жучок.

– Что это, я вас спрашиваю? – кричал полковник. – Почему весь мой номер утыкан подслушивающими устройствами? Если к вечеру вы не уберете из моей комнаты все жучки я подам на ваш отель в суд, вы вмешиваетесь в частную жизнь своих гостей! Я дам интервью всем мировым СМИ, как нашел в своем номере вашего отеля жучки!

На очень громкий голос Адама стали собираться постояльцы отеля. Адам показывал жучок всем собравшимся вокруг него людям, все возмущались, грозились немедленно поменять отель. Эми наблюдала за всем и усмехалась. Спектакль был великолепным. Менеджер вытирал пот со лба, пытался сказать хоть слово, но Адам перебивал его. Чуть успокоившись, полковник подошел к Эми, взял ее за руку, и они вышли на улицу.

– Ну ты, Адамчик, молодец, такой спектакль устроил, сейчас все номера почистят. Но, дорогой, из отеля нужно съезжать, сними домик или виллу, здесь мы с тобой хорошо наследили. Пусть твои агенты побегают и к вечеру найдут тебе новое жилье. А я заодно его проверю на жучки. Перед тем как приехать за мной, позвони. Я выйду. А теперь пойдем в парк, там вон и лавочки пустые есть. Я все расскажу, как поправить твое положение.

Они пришли в парк, сели на скамейку, и только теперь Адам засмеялся:

– Представляешь, прелесть моя, если у них там не только прослушки, а еще и камера есть, какое кино они увидят? Им такой секс, как у нас с тобой, наверно, даже во сне не снится.

– Что-то холодно, – сказала Эми, забралась полковнику на колени и стала шептать ему на ухо: – Пусть думают, что влюбленная парочка милуется. Слушай, Адам, Том – хороший хакер, у него в России была команда, прикажи ему, пусть пригласит двух-трех ребят к тебе на базу, и чуть-чуть почистите счета миллиардеров, если уйдет один-два миллиона со счета, они этого даже не заметят. Могут войну финансировать, пусть и на лечение раненых раскошелятся. Том знает как это все организовать, его этому учили на нашей базе. Но, кроме тебя и Тома, пусть об этом никто не знает, даже доктор. Я не в счет. А теперь отвези меня в посольство и займись переездом.

Вернувшись в отель, Адам Хук позвонил двум своим агентам в Берлине, чтобы они нашли ему виллу или дом в черте города. И к вечеру того же дня он съехал из отеля. Домик был небольшой, совсем новый, очень уютный со всей обстановкой и полным холодильником еды. «Расстарались мои парни, – подумал полковник, – теперь можно и за моим цветочком ехать. Как же я ее люблю, мою неземную красавицу, мою гениальную женщину. Что будет со мной, если она меня бросит? Нет, об этом я даже думать не буду. Этого просто не может случиться». Адам стал набирать номер телефона Тома, но тот не отвечал. Полковник позвонил доктору:

– Ян, добрый вечер, где черти Тома носят? Не могу ему дозвониться.

– Сейчас поищу, – ответил доктор, а сам подумал: «Что делать, как предупредить Тома, что его ищет полковник?» – и стал набирать его номер, но телефон Тома молчал, он был выключен.

И тогда доктор позвонил полковнику и солгал:

– Адам, Том в госпитале, он повредил на тренировках ногу, дня три там проваляется точно, спит, наверно.

– Ладно, док, некогда мне сейчас разбираться, я ехать должен. Передай Тому, чтобы мне позвонил, как проснется, он мне нужен срочно.

– Обязательно передам, он перезвонит.

«Ну и где теперь мне Тома искать? Не ехать же за ним в Танжер, – подумал доктор. – Как только кто отсутствует на базе, сразу всем нужен. Пусть сами разбираются, но предупредить его должен, что я полковнику про его ногу наговорил».

Адам за Эми приехал в восемь вечера.

– Душенька моя, такси подано, выходи, познакомлю тебя с новым моим жилищем.

Эми не заставила себя ждать. Выходя из посольства, она заметила, как заколыхались шторы сразу в нескольких окнах их японской резиденции, значит, следят. «Это не страшно, – подумала она, – свои пусть следят, любопытных многовато, лишь бы Адама не разглядели, он для них чужой, еще не так поймут». Она села в машину, поцеловала Адама в губы.

– Добрый вечер, любимый, ты покажешь мне сейчас свой дом, и я буду сама к тебе приезжать, слишком много любопытных у нас в посольстве.

– Как скажешь, прелесть моя, я твой послушный ученик.

Дом Эми понравился. Она проверила все комнаты на наличие жучков, ничего не нашла и заулыбалась:

– Вот что значит частная собственность, а не отели. – Эми, Тому не могу дозвониться, Ян говорит, что он в больницу попал, может, тебе ответит.

– Сейчас, моя радость, позвоним, поговорим, все объясним, не переживай, мне ответит, у нас с ним свои секретные телефоны и только на наши номера.

Эми позвонила Тому на телефон, который дарила ему еще во Владивостоке. Том сквозь сон услышал позывные Азэми, достал из кармана костюма телефончик, знал, что на такой сигнал нужно отвечать только на японском.

– Слушаю тебя, моя принцесса, что стряслось?

– Том, тебя весь день разыскивает полковник, а твой телефон выключен, док ему сказал, что ты повредил ногу и сейчас в госпитале.

– Спасибо, милая, что предупредила, спасибо и Яну. Зачем он меня ищет?

– Включи телефон, полковник напишет тебе шифровку. И постарайся больше не отключаться, хорошо хоть мой подарок всегда при тебе.

– Твой подарок, ангелочек, – мой спасательный круг. До встречи, моя звездочка, включаю общий телефон.

Том специально не называл Эми по имени, боясь пробудить в Зине ревность, она тоже уже проснулась и прислушивалась к его разговору, но понять что-либо не могла. «Какая Эми умница, что заставила выучить меня японский», – подумал Том и повернулся к Зине, поцеловал ее в голову:

– Спи, моя радость, я сейчас вернусь.

Он пошел в туалет, включил воду и позвонил полковнику:

– Прости, Адам, спал и не слышал звонков, ногу вывихнул, придется три дня походить в повязке. Пиши, что нужно сделать, постараюсь все выполнить.

Он дождался ответа от полковника, прочитал. «Да, задача усложняется, а тут еще Зиночка с дочкой, скорее всего, за ней в Питере следят не только люди организации полковника, но и ФСБ. Надо уговорить ее уехать из России. Недалеко от Марокко испанские острова. Перевезти бы их всех туда. Но Зину нужно к этому подготовить». Ополоснулся под душем, вышел из ванны.

– Ты уже проснулась, радость моя, перекусить не хочешь? Вставай, умывайся и давай за стол.

– Сергей, а когда ты успел выучить японский язык? И с кем ты сейчас разговаривал?

– Милая моя Зиночка, разговаривал я с коллегой по работе.

Он подошел к ней, поднял на руки, поцеловал и отнес в ванную.

Сел за стол, близилась ночь. Луна уже светила в окна, и на паркетном полу играла лунная дорожка, отображая все тени комнаты и листья деревьев за окном. Зина села за стол напротив мужа, он налил ей вина в бокал, потом себе.

– Надо же, мы с тобой целый день проспали, завтра обязательно поедем осматривать город. Давай выпьем, моя дорогая жена, за нас с тобой и нашу дочь. Я так хочу, чтобы вы были счастливы.

Легкий звон бокалов нарушил тишину комнаты. – Сережа, скажи мне, кто ты?

– Я твой муж, – улыбнулся Сергей, – иди ко мне, сядь на колени, я так скучал по вам, а если ты имеешь в виду мои профессии, то их у меня много. Любимая моя, я хочу забрать вас из России, там становится опасно и для тебя. Ты слежки за собой не замечала?

– Замечала, Сережа, еще как замечала, какая-то машина постоянно стоит у нашей больницы, а потом эту же машину я вижу у нашего дома. И так уже несколько дней подряд.

– Милая моя, а письма мои ты хотя бы стираешь из компьютера после того, как прочитаешь.

– Да, Сережа, я все стираю, как ты просишь.

– Зиночка, ты веришь мне, что я хочу всей нашей семье только добра? Что я люблю тебя и нашу дочь?

– Сережа, я тебя тоже очень-очень люблю, но я не понимаю, что происходит.

– Я тебе все объясню, но немного позже, а сейчас послушай меня и пообещай, что выполнишь все, что я тебе скажу.

– Я сделаю все так, как ты мне скажешь, ты ведь мой муж и отец нашей девочки, и я хочу быть рядом с тобой.

– Через три дня ты вернешься в Питер вместе с группой туристов. С работы не увольняйся, отпуск у тебя еще целых три недели. Пойдешь в туристическую компанию, где я работал раньше, купишь там путевки на остров Гран-Канария на всех: себя, нашу дочь и Веру Петровну. Надеюсь, что у твоей мамы есть загранпаспорт? Вещи возьмешь самые необходимые летние и немного теплых кофточек, на этом острове всегда весна и лето. Это лучший остров Земли, там идеальный климат для человека. Квартиру свою в городе просто закроете. Матери скажешь, что летите подышать морским воздухом, что туда отправиться вам посоветовал врач Снежаны. А она заодно с вами тоже поправит свое здоровье. Когда прилетите на остров, ты напишешь мне письмо. Я прилечу к вам, и мы все устроим. Мы купим там квартиру, и я смогу очень часто навещать вас, ведь этот остров отсюда совсем недалеко. А в Россию я не смогу вернуться еще долго. Зиночка, мне без тебя так плохо, любимая моя.

И Сергей начал целовать свою жену, потом понес в постель, любил ее, ласкал, умолял послушаться его. Расхваливал чудный остров. И Зина согласилась переехать на испанский остров Гран-Канария.

– Вы только прилетите туда, я потом сам все устрою. У меня очень хорошая зарплата, тебе не придется работать, ты будешь воспитывать дочь и любить меня.

– Я согласна, Сережа, я без тебя тоже очень скучаю, скучает по тебе и Снежаночка. Ты мой муж, как скажешь, так и сделаю. Я тебя очень люблю.

– Вот и умница, любовь моя, только не затягивай, путевки покупай сразу и улетайте. И никому ничего не говори, на работу не ходи, у тебя отпуск. И постарайся отрываться от «хвоста», на метро едешь до конечной, потом бери такси и в фирму за путевками. Эти люди долго разбираться не будут, могут и тебя арестовать. Представляешь, что будет с нашей доченькой: ты в тюрьме, я прилететь в Россию не могу, мама твоя уже в возрасте, – пугал Зину Сергей.

Как только Зина себе представляла, что ее арестовывают, мать теряет сознание, Снежана бежит за ней и кричит, она прижималась к мужу и повторяла:

– Сереженька, я все сделаю, как ты велишь, ты мой муж и отец Снежаночки, ты нам ничего плохого никогда не делал, я тебе верю. Мы все прилетим на этот чудный остров.

Сергей был доволен, его методы убеждения подействовали.

– Зиночка, я дам тебе новую кредитную карту, путевку покупай минимум на две недели, чтобы нам успеть подобрать там жилье.

– Хорошо, мой дорогой, все сделаю, как велишь, и маму уговорю съездить отдохнуть.

Зина успокоилась, прижалась к мужу и заснула. Том тихонечко выбрался из постели и пошел в ванную еще раз читать шифровку полковника. «Где сейчас искать ребят? Они, наверно, все при первой же возможности, если только не арестовали всех сразу, разбежались по разным странам. Эту методику знает и Эми, придется подключить ее, другого выхода нет, тем более что полковник требует провести операцию в кратчайшие сроки», – думал Том. И он позвонил Эми.

– Милая моя кошечка, придется нам с тобой вдвоем выполнять задание полковника, я не знаю, где наши ребята, в каких странах и как их найти, чужих брать очень боюсь. Но у меня есть одно условие для тебя и Адама. Я хочу забрать из России Зину, дочку и тещу. Они улетят в ближайшие дни на остров Гран-Канария, там нужно снять или купить квартиру. Объясняю, к чему такая спешка: за Зиной уже несколько дней следят спецслужбы России. Я не могу подвергать их риску.

– Я все поняла, Ягуар, я все подготовлю для твоей семьи в Маспаломасе, чудный город, там у меня есть кому отдавать приказы. Пусть прилетают.

– Операцию смогу начать только через три дня. Передай полковнику, пусть открывает счета в разных странах, лучше даже на разных континентах. Все мы с тобой сделаем, мой ангел-хранитель.

Том облегченно вздохнул и пошел в постель. «Только бы Зиночка успела с дочкой и матерью выехать из Питера без всяких приключений», – подумал Том.

Азэми в это время сидела за столом напротив полковника и думала: «Адаму про семью Тома ничего не скажу, сама все устрою, а вот что операцию сможем начать только через три дня, это он должен знать».

– Адам, Том передает, чтобы ты открыл счета в Азии, Европе и на Ближнем Востоке. Срочно. Приступить к работе мы с ним сможем только через три дня. Работать мы с ним будем вдвоем, больше пока никого нет. Счетами займись завтра утром, а сейчас отнеси меня в ванну и выкупай, что-то я соскучилась по твоим рукам и губам. Да и спать уже пора. Работа предстоит нам завтра большая. Не переживай, мой босс, – засмеялась Эми, – раз я пообещала, что у тебя все будет в ажуре, так и будет.

Увидев, что Эми смеется и ведет себя очень спокойно, он тоже засмеялся, подхватил ее на руки:

– Ах ты мой ненаглядный дьявольский цветочек, как же я тебя люблю…

Эми не дала ему договорить, она прикрыла ему губы своими маленькими пальчиками, он втянул их в рот и стал посасывать. Они казались ему такими сладкими, как леденцы из детства.

Прилетев в Санкт-Петербург, Зина на следующий же день поехала в туристическую фирму, которую ей посоветовал муж. Она попросила директора фирмы сделать срочно визы в Испанию для нее, матери и дочери. Снежана была вписана в ее загранпаспорт. Директор, Игорь Иванович, ее узнал, он был свидетелем у ее мужа на свадьбе.

– Через три дня, Зиночка, все будет готово, приезжайте, забирайте. Хотите отдохнуть?

– Да, доктор посоветовал свозить мать и дочь на море. Там сейчас лето, а у нас зима и холод. Солнца не видно. Какой отель и город на острове Гран-Канария мне выбрать?

– Вот и правильно, нельзя все время только работать, отдыхать, менять обстановку и климат тоже необходимо. Отель я вам закажу четыре звезды, останетесь довольны.

– Спасибо, Игорь Иванович, вот кредитная карта, я оплачу все сразу.

Он взял из ее рук золотую карту, повертел, вернул.

– Оплачивать, Зиночка, в бухгалтерии нужно, у нас бухгалтер и касса на первом этаже. А фактуру я вам выпишу.

Домой Зина пришла в приподнятом настроении и с порога заявила:

– Все, мои хорошие, в пятницу улетаем на море, пора и вас подлечить солнышком. Мама возьми только самые необходимые вещи свои и Снежаны, в основном летние и кофточки. Там лето. Представляешь на острове 25 – 27 градусов тепла днем, а вечером 19 – 20. Не то что у нас в Питере.

– Путевки дорогие, наверно? – спросила Вера Петровна. – Транжиришь деньги.

– Не ворчи, мама, муж деньги прислал и велел, чтобы я вас на море свозила, разве я могу ему перечить? Так что собирайтесь.

Зиночка просто порхала по квартире, собирала чемоданы.

Вера Петровна тоже была довольна: зять попался уважаемый, денежный, правда, дома редко бывает, но на то он и мужчина, чтобы деньги зарабатывать на семью. Вот и она на остров слетает на старости лет, хоть посмотрит, какое там лето.

В четверг Зина забрала путевки и паспорта с визами в Испанию. Самолет из Питера в Лас-Пальмас улетал в десять часов утра в пятницу. Зиночка написала Сергею все, что было написано в путевке: отлет из города, прилет на остров, отель.

«Значит, мне в пятницу нужно быть на острове и встречать семейство, – думал Том. – Задание еще не выполнено, надо схитрить, сказать, что необходимо продолжить работу с острова, подключу Эми, она умница, пусть полковник распорядится, чтобы меня в Лас-Пальмас доставили на его частном самолете».

Том позвонил Эми:

– Кошечка моя ненаглядная, что там у нас с квартирой, адрес дашь? В Пятницу я должен быть на Гран-Канарии, встречать гостей. Скажи шефу, что я должен продолжить начатую работу с острова для подстраховки.

– Да, мой Ягуар, записывай. Квартиру присмотрели, но пока они поживут в отеле, приглядись к городу еще сам, может, что получше найдешь. Адаму все скажу, он позвонит доктору, завтра с утра и вылетишь. И не забудь про интервалы и перекресток в работе.

– Я все прекрасно помню, дорогая, целую тебя и спасибо за помощь.

Через час к Тому зашел доктор.

– Слушай, дружище, полковник приказал завтра утром тебе лететь на Канары для работы. Приземлишься в Лас-Пальмасе.

– Спасибо, док, я знаю. Как только закончу работу, вернусь.

В восемь утра Зиночка с дочкой и матерью уже были в аэропорту. Ровно в десять вся семья жены Сергея сидела в самолете. Через двадцать минут самолет набрал высоту и полетел на теплый остров в Атлантическом океане. Ровно в десять утра у Игоря Ивановича, директора турфирмы, сидел человек крепкого телосложения и расспрашивал про Зину Скворцову, куда она купила путевки и когда улетает. Директор отвечал:

– Двадцать минут назад наш чартерный самолет уже вылетел из аэропорта. Она вместе с дочкой и матерью улетела на нем на Канары отдыхать. А что-нибудь случилось?

– Да нет, ничего, просто интересно, откуда у медсестры деньги на такие поездки?

– Что вы, у Зиночки муж иностранец, правда, она с ним не расписана, но, видно, он большие деньги у себя на родине зарабатывает, если после каждой встречи ей золотые карты дарит.

– Вот как? А вы, случайно, его никогда с нею не видели?

– Не приходилось, да она и сама ко мне первый раз зашла за все годы.

– А вы ее откуда знаете?

– Да я у них на свадьбе свидетелем был ее бывшего мужа, того, что пираты в море около Дубая похитили. Эта история три года назад случилась, про тот случай еще все газеты писали.

– Спасибо вам за беседу, мне пора. Человек поднялся и ушел.

«Слава богу, Зиночка, что ты вовремя улетела, – подумал Игорь Иванович, – и мне меньше хлопот».

Том в Лас-Пальмасе уже целый час ждал самолет из Питера. Он нервничал. Как его воспримет теща? Зиночка так и не познакомила его с нею, не успела. И вот теперь он купил три букета цветов: теще, жене и дочери. Южные цветы очень яркие, пахучие, выбирал он их сам.

Стали выпускать прилетевших туристов. Он увидел Зиночку, она держала одной рукой дочь, второй тащила чемодан. Том бросился к ним. Подхватил на руки дочь, обнял Зину и только сейчас заметил тещу. Вера Петровна стояла и смотрела на него, расширив не только глаза, но и зрачки.

– Простите, Вера Петровна, не представился вам, я муж Зины, зовут меня Сергей.

Он взял у нее чемодан, передал Снежану Зине и повел всех к такси.

– Как же ты похож, Сергей, на Скворцова Сергея, почти одно лицо и фигура та же, не зря Зина в тебя сразу влюбилась.

– Ну будет, мама, это Сережа, но другой, но я его тоже очень люблю.

Сергей уложил багаж, сел рядом с Зиной, взял на руки дочь, Снежана к нему прильнула, он поцеловал ее, погладил по голове.

Веру Петровну посадили рядом с водителем. И СергейТом, повез их устраивать в отель. Получили ключи от комнаты, номер оказался трехместным, большим. И СергейТом повел свое семейство на обед. За столом Вера Петровна не переставала его разглядывать.

– А ты, случайно, не брат Сережи Скворцова?

– Вы угадали, Вера Петровна, брат, только двоюродный, и фамилия моя Кузнецов, наши матери были родными сестрами, – врал Сергей.

– Как же это? – удивлялась Вера Петровна. – Скворцов Сергей рос в детском доме.

– Ну да, после того как его родители погибли в автокатастрофе, его и забрали в детдом.

– А что же ваша семья не взяла его к себе?

– Мама одна меня растила, ей сразу двоих было не поднять, – продолжал врать Сергей.

Зина улыбалась, она не хотела рассказывать матери тайну, что это и есть их Скворцов Сергей.

– А я-то думаю, отчего такое сходство, и Снежаночка к тебе, как к родному отцу, льнет. Вот оно что, кровь, значит, родная, – Вера Петровна в его выдумку поверила.

После обеда бабушка и внучка пошли на бассейн, а Сергей и Зина отправились гулять по парку.

– Зина, нам с тобой нужно съездить в город, я хочу показать тебе квартиру, которую успел снять для нас всех. Предупреди маму, что ты уезжаешь со мной и вернешься только завтра.

Зина нашла мать с дочерью в бассейне, девочка радостно замахала Зине руками:

– Мама, иди к нам, водичка такая теплая.

– Я покупаюсь позже, золотко мое, а сейчас беги к бабушке, пора выходить из воды, а то замерзнешь, так долго в бассейне сидеть нельзя.

– Мама, вы сегодня со Снежаной будете ночевать без меня, мне надо с Сережей проехать в другой город, потом расскажу зачем.

Вера Петровна улыбнулась:

– Да поезжай уже, не маленькая, разберусь, что, где и почем.

Сергей с Зиной подошли к такси, сели и поехали в Маспаломас.

Дом, который сняла для семьи Сергея Эми, стоял на горе в зелени и цветах. Построен он был из белого камня, внутри три комнаты, кухня, веранда и чудный дворик. Арендовали дом на целый год.

– Вот здесь, дорогая, мы будем жить, пока не купим что-нибудь свое. Тебе нравится?

– Сережа, какая красота! Я так рада, что теперь мы будем все вместе! – Зина привстала на цыпочки и поцеловала Сергея в губы. – Любимый, которая комната будет нашей?

– Выбирай, ты теперь здесь хозяйка. Сегодня отдохнем, а завтра я займусь вашими документами. Назад вам возвращаться нельзя. Мне уже звонили из фирмы, где ты купила путевки, что уже сегодня тобой интересовался человек из органов. Маме пока ничего не говори, скажем, когда будем забирать их из отеля в дом. Испанские визы оформлю тебе, Зина, и Вере Петровне пока на год, а там видно будет. Будешь учить испанский вместе со Снежаной. Если вам этот город понравится, значит, останемся здесь.

Вере Петровне дом понравился, она даже была рада, что не надо возвращаться в Санкт-Петербург, в зиму, холод, старую квартиру, которая уже давно требовала ремонта. Главное – счастлива была Зиночка и Снежана. Зять ей нравился все больше и больше. «Вот что значит настоящий мужчина, – думала она, – заранее обо всем побеспокоился, даже машину купил возить ребенка и меня на пляж. Визы сделал, все жилье обставил, продуктов полный холодильник. А какая чудная погода на этом острове, никакой зимней одежды не нужно. Чем не рай».

Через две недели Сергей с Эми работу закончили. Нужная сумма долларов была на счету большого хозяйства Адама Хука.

Том захотел остаться с семьей на острове как можно дольше.

– Эми, замолви за меня словечко перед полковником, пусть он мне выделит пару недель отпуска. Сама понимаешь, я не могу сейчас бросить своих женщин одних, пока они не привыкнут и не обустроятся. Если будет на базе что-то срочное, я прилечу или приплыву в тот же день.

Со своим цветком Том разговаривал только на японском, хорошо, что Зина этого языка не знала. Да она и не прислушивалась к разговорам своего Сергея. Она была счастлива.

– Да, Том, я постараюсь, надеюсь, пару недель еще Хук разрешит тебе остаться на острове, только особенно не светись там. Сам понимаешь, мы нигде и ни от чего не застрахованы.

– Спасибо, милая, тебе тоже желаю удачи. Слышал, что у тебя новое и очень опасное задание. Береги себя. Я тебя очень люблю.

И Том поймал себя на мысли, что он любит Эми и в то же время любит Зиночку. «Вот незадача, у меня опять две мне очень дорогих женщины, и я обеих люблю, – думал он. – Как это у меня происходит?».

Через неделю Сергей купил Зине небольшой испанский «Сеат», принялся учить ее водить машину. В их доме был гараж.

– Зиночка, чтобы сдать на водительские права, тебе придется учить испанский язык, иначе машина будет стоять в гараже до моего следующего приезда. Даю тебе срок – три месяца интенсивного изучения испанского языка. Учителя я оплачу. Одно условие – учить языку тебя должна женщина. Я начинаю тебя ревновать. Смотри, как местные мачо на тебя заглядываются. Будто блондинок не видели. Надеюсь, что даже в мое отсутствие ты не начнешь флиртовать с кем-нибудь из местных.

То ли шутил, то ли в серьез говорил Сергей, Зина не поняла, но возмутилась:

– Сережа, как ты можешь предупреждать меня об этом? Я верная жена. Я всегда буду тебя ждать и всегда буду тебе верна.

– Знаю, моя любимая, ты умеешь ждать и быть верной. Так, как ты меня любишь, больше меня никто не будет любить, разве только вот Снежаночка, доченька, когда подрастет.

Сергей поднял на руки девочку, поцеловал ее светлые кудряшки:

– Поехали на океан, погода чудная, – завел машину, усадил всех, не забыл и про тещу, сел за руль. – Ну, обкатаем нашу новую покупку! – и рванул с места. У него оставалась еще неделя отдыха и любви с женой Зиной.

* * *

Однажды вечером, выйдя из душа, и поставив Азэми на кровать, вытирая ее махровым полотенцем, Адам спросил:

– Скажи, любимая, как тебе удается в тридцать пять лет выглядеть на двадцать, что за секреты молодости ты знаешь?

– Дорогой мой Адам, нет никаких секретов, этот секрет молодости знает уже весь мир и очень давно. Мужчины редко интересуются такими вопросами, а надо бы. Я с двадцати лет начала принимать пилюли с золотом: одну утром и одну вечером. Этого хватает, чтобы сильнейший антиоксидант в природе, золото, не давал в организме гену старости прогрессировать. Золото подавляет этот ген, и человек остается молодым, не стареет. Вот и весь мой секрет. А фигура – ее я берегу: спорт, умеренное употребление пищи. Ты заметил, что я почти не ем мяса?

– Милый мой цветочек, а ты поделишься со мной своими пилюлями? Мне что-то очень расхотелось стареть. А то на сегодня мы с тобой выглядим как отец и дочь.

– Поделюсь, мой Адамчик, мне тоже совсем не хочется, чтобы ты старел, – Азэми засмеялась, прильнула к полковнику и поцеловала его в губы. – Но на сегодня, что мы с тобой выглядим как папа и дочка, это мне на руку. Ты сыграешь роль моего отца. Я расскажу тебе, зачем это нужно. Только чуть позже.

Азэми залезла под одеяло:

– Иди ложись, но тихонечко, сейчас я поведаю тебе про чудесные свойства золота, чтобы ты тоже был в курсе, как его употреблять и в каких дозах.

Адам лег рядом с Эми и стал слушать ее рассказ.

– Алхимики всего мира давно знали свойства золота «убивать» старость, своим тайным знатным дамам они делали настои и всякие кремы, добавляя туда золотой порошок или настаивая воду на золоте. Но как действует золото на организм человека, это узнал только личный врач Дианы де Пуатье, фаворитки короля Франции Генриха Второго. До самой смерти эта женщина выглядела молодой и красивой, моложе своего короля, хотя была старше Генриха на двадцать лет. Из-за красоты и вечной молодости Диану все считали колдуньей. И когда король умер, Екатерина Медичи решила отомстить своей сопернице, приказала казнить любимую женщину своего мужа Диану де Пуатье. Диане отрубили голову на площади, но даже ее отрубленная голова оставалась молодой и красивой. Ее личный врач-алхимик выкупил тело Дианы у палача и, прежде чем похоронить, провел исследования. Он обнаружил, что в костях, крови и тканях Дианы содержание золота в 250 раз больше, чем у обычных людей. И тогда понял, что именно золотые пилюли, которые он готовил для нее, делали ее красоту и молодость неувядаемыми. Сейчас свойства золота хорошо изучены, его добавляют во многие лекарства. А японцы в очень дорогих ресторанах подают блюда в золотой фольге. Эту фольгу надо съесть вместе с начинкой, вся суть этого блюда именно в золотой фольге. Представляешь, я наблюдала во Владивостоке такую картину в японском ресторане: две русские женщины заказали себе второе блюдо именно в золотой фольге, но съели то, что было внутри, а фольгу оставили на тарелке. Когда они ушли, официант аккуратно забрал золотую фольгу, промыл ее и съел. Он знал, для чего она нужна.

– Значит, ты, моя прелесть, не стареешь потому, что каждый день употребляешь свои золотые пилюли?

– Да, мой любимый полковник, и поэтому тоже. Эти пилюли еще нужно приготовить очень правильно. Не во всех странах знают технологию приготовления данных порошков или таблеток.

– Скажи, милая, а человечество нашло способ вообще никогда не стареть?

– Да, Адам, этот способ уже известен, нужно из ДНК человека убрать всего лишь ген старения. И человек будет оставаться молодым, пока не умрет по каким-либо причинам.

– А хоть кто-нибудь в мире знает, как убрать этот ген у зародыша человека?

– Есть биологи и врачи, которые именно этим и занимаются уже много лет. Поклянись, любимый, что то, о чем я тебе сейчас расскажу, не узнает больше ни одна живая душа!

– Клянусь тебе, мой цветочек, собственной жизнью, я никогда не предам тебя. Ты единственная моя радость, мое солнце на исходе дня. Это тебе еще жить и жить не старея, сводить с ума мужчин своей красотой и умом. А я? Сколько мне еще осталось твоей любви? – полковник обнял Эми, поцеловал в губы, чуть отодвинулся: – Ну рассказывай, это связано с твоим заданием?

– Ты угадал, Адам, именно я должна проникнуть в тайну этих лабораторий. Понимаешь, в Аргентине есть очень секретный город, где проживают только немцы. Об этом городе ходят легенды. В этот город вход только по пропускам, даже аргентинские полицейские не имеют права туда входить.

– А как же ты, Эми, собираешься туда проникнуть?

– План у меня давно разработан, теперь необходимо его осуществить, Адам. В Берлине живет и работает младший сын одного из врачей того загадочного города, у него есть пропуск в город. Я должна разыскать этого парня, влюбить в себя, стать его женой и уговорить поехать вместе со мной в Аргентину к его отцу. Там я детально рассматриваю этот загадочный город, знакомлюсь с учеными-биологами, врачами, проникаю в их святыню, тайную лабораторию, выкрадываю документы, биологические образцы их новой генной инженерии, подтверждающие гипотезу удаления гена старости в зародыше человека, и вместе со всеми документами исчезаю оттуда. Или, если не получится первый вариант, у меня есть запасной: влюбляю в себя доктора, который непосредственно занимается этими экспериментами, и увожу его с собой в Японию.

– Милая моя Эми, это утопия, это настолько опасно. Даже если ты попадешь в этот город, кто тебя оттуда выпустит да еще с врачом? И как ты собираешься разыскать этого парня? Ты хоть что-нибудь о нем знаешь?

– Знаю только одно, что он член неонацистской организации в Берлине.

– Еще лучше! – возмутился Адам. – Каким способом ты хочешь проникнуть в эту организацию? Ты хотя бы представляешь, насколько это опасно?

– Я все представляю, Адам, именно ты поможешь мне связаться с людьми из этой организации, у меня есть план знакомства с ними. Ты сыграешь роль моего отца. Мои агенты здесь обнаружили место, где члены данной организации иногда собираются как бы выпить пива. Это один из ресторанов на окраине Берлина. Я расскажу тебе все, что задумала и как мы будем действовать, а сейчас, мой любимый, давай поспим и отдохнем от суеты дня. Сон – очень важная часть женской красоты и молодости.

* * *

Утром за завтраком Азэми продолжила разговор с Адамом, начатый вечером:

– Послушай меня, Адам, сегодня суббота, давай вечером пойдем в этот ресторан и сделаем вид, что мы туда попали случайно. Я надену свое яркое платье и украшения, что ты мне купил в Танжере. Кстати, в эти украшения встроены миниатюрные видеокамеры, дома мы сможем все происходящее в том заведении пересмотреть, сделать выводы и продолжить наше знакомство с данной организацией. Ты представишься моим отцом для надежности и будешь меня подстраховывать на всякий случай. Ты согласен, Адам, на такую временную роль?

– Ты мне не оставляешь выбора, мой цветочек, я согласен быть кем угодно, только рядом с тобой, даже в роли отца этой прекрасной девочки. Давай сочинять легенду, откуда мы и кто была твоя мать, ведь обязательно спросят. Там ребята не дураки, первых встречных к себе не подпускают, но будем надеяться, что кто-нибудь из них клюнет на твой сногсшибательный наряд и красоту. А как же документы? Мы успеем их подготовить?

– Адам, документы уже готовы, ты так и остаешься бизнесменом из Англии Гарри Эвансом, а я твоя дочь Эми Эванс, мне двадцать два года. Твоя жена, моя мать, по легенде рано умерла, поэтому ты сам меня воспитывал, и твоя отцовская любовь переходит все границы, твоя опека надо мной безраздельна, одну ты меня никуда не пускаешь и везде сопровождаешь. А я такая вся неземная, скромная, без отца ничего не решаю, всегда прислушиваюсь к твоим советам, делаю все, что ты мне велишь. Сумеешь сыграть такого отца и не выдать наших настоящих отношений?

– Трудновато будет, но попробую. Только, милая моя доченька, ты ничего такого не делай, чтобы моя ревность не закипела сверх отцовской, хорошо?

– Я справлюсь, любимый, я сыграю свою роль капризной, избалованной дочери. Самое главное, чтобы ты справился с ролью отца и не раскрыл нас, не хочу даже представлять себе, что будет, если хоть кто-нибудь из этих молодчиков догадается, что мы не те, за кого себя выдаем. Но на всякий случай я дам тебе мои игрушки с иголками со снотворным. Лишь бы старых знакомых не встретить в этой банде.

– Да, задача у нас с тобой не из веселых развлечений, но я готов, милая моя, помочь тебе во всем.

– Адам, ты только свое оружие в ресторан не бери, ладно? А то могут не впустить, там охрана, вероятно, тоже их, раз эти новые наци там ведут себя как у себя дома. Хотя они в Берлине и так у себя дома.

– Не переживай, солнышко мое, все сделаю, как велишь.

– Пойдем прогуляемся по улицам Берлина, день сегодня ясный, солнце выглянуло, надо перед вечером настроиться. И давай заранее прокатимся к этому ресторану и проверим все входы и выходы. На всякий пожарный случай. Страховка нам с тобой не помешает.

Адам вызвал такси, и они поехали осматривать ресторан, который собрались посетить вечером. Заведение находилось на первом этаже старого большого дома, похожего на замок. Вход был еще закрыт, ресторан свою работу начинал с двенадцати часов дня. Обошли вокруг, как бы гуляя, запасной выход был, но на дверях висел огромный амбарный замок.

– Милая, а давай-ка, пока никого не видно на улице, я прикрою тебя, будто свою нужду по малому справляю, а ты откроешь это безобразие на дверях, да и унесем замок с собой. Возможно, что сюда никто и не заглянет до вечера.

– Ты прав, Адам, надо предусмотреть все и пути отхода из ресторана тоже. Их будет целая группа, а нас только двое. Но будем надеяться, что первое наше знакомство пройдет благополучно.

Азэми открыла ржавый замок, сунула к себе в сумку. Адам взял ее за руку и повел по улице, как водят маленьких детей на прогулке.

– Адам, нам надо зайти в любой открытый парфюмерный магазин, мне необходимо купить косметику, я должна немножко изменить свою внешность. Не хочу, чтобы кто-нибудь из них однажды меня узнал на улице.

– Да, моя любимая доченька, буду вживаться в роль отца.

В ближайшем супермаркете Эми купила все, что ей было необходимо, Адам рассчитался, прилежно исполняя роль заботливого папаши.

– Войдем в ресторан, когда вся компания наци будет уже в сборе, это примерно в семь часов. Я должна выглядеть на все сто процентов. Итак, мы англичане. Ты все запомнил?

– Не переживай, дорогая моя доченька, твой папочка будет истинным англичанином.

– Мы еще успеем арендовать машину. Звони в любой прокат машин и заказывай на месяц шикарный «Мерседес». Надо сыграть очень богатого папочку и единственную наследницу всей этой роскоши.

Ровно в семь вечера, когда половина столиков в зале ресторана была уже занята, а группа юнцов сидела у барной стойки и потягивала пиво, распахнулась дверь, и охранник провел внутрь к одному из свободных столов пару: мужчину средних лет и очень молоденькую девушку в очень дорогом белом кожаном пальто. Не обратить на них внимания было просто невозможно, такие клиенты сюда не захаживали. Адам галантно снял с Эми пальто, повесил на рядом стоявшую вешалку, она подошла к зеркалу, висевшему на стене рядом с их столом, как бы поправить прическу и посмотреть, все ли у нее в порядке, и все головы от столов и барной стойки повернулись в сторону Эми, разглядывая ее. Здесь такие девушки не появлялись. В своем ярко-малиновом длинном вечернем платье, с дорогими украшениями с крупными сверкающими рубинами на шее и в ушах, прической сороковых годов прошлого века, возвышающейся на ее красивой головке, с ангельской улыбкой Эми казалась яркой розой среди черных колючек. Она внимательно в зеркале осмотрела весь зал, знакомых лиц не увидела и, улыбнувшись «отцу», села за стол и взяла меню в руки. К ним подошел официант. Адам заговорил на английском:

– Доченька, ты что-нибудь выбрала для себя?

– Да, папочка, мне чай, одно пирожное и мороженое с фруктами.

– А мне, пожалуйста, стейк из говядины, салат пофранцузски, кофе, рюмочку коньяку, сок апельсиновый. Пока все, а дальше видно будет.

Пока Адам и Эми заказывали у официанта себе еду, остальные посетители ресторана разглядывали незнакомцев пристально и с любопытством.

– Кто такие? – спросил управляющий ресторана у официанта.

– Похоже, англичане, отец и дочь. Наверно, рестораны перепутали. Пришли наряженные, как на банкет. У них чистый английский, так только в Лондоне разговаривают, я слышал, когда там работал.

– Скорее всего, приезжие, Берлина не знают, вот и забрели не туда, куда надо. Ты в окно посмотри на их шикарную машину, богатенький папочка , по всему видно, – говорил официант менеджеру.

– Ладно, неси повару заказ, я сам подойду к ним, узнаю, не хотят ли еще чего, заодно и коньяк отнесу.

Но в эту минуту открылась входная дверь, и на пороге появилась группа парней в черной одежде со свастикой на рукавах. Они все были похожи на эсэсовцев. Среди них резко выделялся очень высоким ростом и красотой парень лет двадцати семи с большими серыми глазами и светло русыми волосами. Небольшой шрам на лбу едва был заметен, прямой орлиный нос и острый подбородок говорили о силе его характера. Эми наклонилась к Адаму и прошептала:

– Я чувствую, что это он.

– Не торопись, милая, все узнаем со временем, интуиция может обманывать.

К их столу подходил управляющий:

– Вот ваш коньяк и салат, господин.

Адам поблагодарил менеджера, отпил глоток коньяка и стал незаметно наблюдать за парнем со шрамом на лбу.

«Красив и молод, – думал полковник, – как бы Эми сама в него не влюбилась, она, мой дорогой цветочек, очень любит красавчиками забавляться».

Группа вновь пришедших парней села за стол напротив стола Адама и Эми. И без стеснения стали разглядывать незнакомых гостей в их ресторане. Блондин подозвал к себе официанта:

– Кто такие, Эрик, никогда не видел их здесь.

– Англичане, отец с дочкой, наверно, из Лондона, произношение у них чисто лондонское, скорее всего, перепутали рестораны, смотри, как вырядились.

– Девочка красивая, скромница, смотри, даже глаз не поднимает от стола. Принеси им на стол бутылку шампанского и букет роз, скажи, послал Рудольф Краузе и хочет с ними познакомиться.

Эми подняла глаза, посмотрела на парня – он смотрел на нее не отрываясь – как бы засмущалась и отвела взгляд. Через пять минут официант принес на стол Адама и Эми бутылку шампанского и букет роз в вазе:

– Это вам от господина Рудольфа Краузе.

Адам чуть приподнялся из-за стола и поклонился:

– Спасибо, господин Рудольф, не хотите составить нам компанию, а то моя дочь Эми скучает со мной.

Рудольф поднялся и заговорил на английском:

– Если ваша дочь не против моего общества, я присоединюсь к вам. Простите, давайте знакомиться, я Рудольф Краузе, немец, а вы?

– Мы англичане, меня можно называть просто Гарри, а это моя дочь Эми. В Берлине я в командировке по делам своего бизнеса, а дочь я почти всегда беру с собой, куда бы ни летел или ехал, не оставляю ее одну дома. Да вы, Рудольф, присаживайтесь к нам за стол.

Эми подняла на Рудольфа глаза и улыбнулась ему своей очаровательной белоснежной улыбкой. И сердце у парня забилось чаще, он таких красивых девушек еще не встречал. Перешел к ним за стол и сел напротив Эми. Смотрел на нее, не отводя взгляда. Эми подняла глаза и пристально посмотрела в глаза Рудольфу, ее взгляд был теплым и загадочным. Она начинала его гипнотизировать.

– Какая красивая у вас дочь, Гарри. Она у вас единственная?

– Да, Рудольф, это мое самое дорогое сокровище, она единственная наследница всего того, что я заработал за свою жизнь.

– Папочка, а в этом ресторане танцуют? – спросила Эми.

– Вообще-то, в этом ресторане никогда не танцевали, но если вы согласитесь, Эми, со мной потанцевать, то это я сейчас устрою, – проговорил немец.

– Папочка, можно мне потанцевать с Рудольфом? – Конечно, милая, идите танцуйте.

– Рудольф, я хочу танцевать аргентинское танго, – едва слышно проворковала Эми и снова посмотрела парню в глаза. Рудольф подозвал официанта и попросил включить аргентинское танго.

– Где мы тебе его возьмем? – прошептал Эрик.

– Это не мое дело, но чтобы через пять минут эта музыка звучала.

Эрик пошел к менеджеру ресторана и рассказал ему про желание Рудольфа танцевать аргентинское танго.

– Сейчас найдем в интернете и включим, пусть наслаждается красоткой. Когда еще выпадет ему такое счастье обнимать шикарную англичаночку, – засмеялся управляющий и вышел на кухню.

Эми доедала мороженое и облизывала губки, такие розовые, пухлые и манащие, то и дело украдкой поглядывая на немца. Ей оставалась самая малость – всего один танец, чтобы узнать об этом парне все. Заиграла музыка, Рудольф пригласил Эми. Они вышли из-за стола и начали танцевать. Немец очень правильно делал все па танца, кружил Эми, наклонял ее в стороны, прижимал к себе и резко подбрасывал, Эми слушалась и подчинялась его движениям тела. Музыка начала стихать.

– Где вы научились так хорошо танцевать? – спросила Эми.

– В Аргентине, Эми, я там вырос, мои родители живут там и сейчас, а я вот здесь, работаю в Берлине.

– Рудольф, а почему на вас такая форма? Разве в Германии ее можно носить открыто?

– У нас демократия, кто как хочет, так и одевается, мне нравится одеваться так.

– Рудольф, нагните голову, у вас что-то застряло в волосах, я уберу, – прошептала Эми.

– Зачем мне наклонять голову, я вас просто приподниму, и вы стряхнете с моих волос то, что к ним прилипло. Вы кажетесь такой пушинкой.

И Рудольф в танце поднял ее выше себя, Эми положила ему руку на голову, держала так несколько секунд, будто что-то стряхивая с волос, а потом попросила:

– Расскажи про себя, своих родителей. Опускай меня на пол, я все стряхнула с твоих кудрей, пойдем за стол.

– А может, еще один танец, только теперь обычное танго, согласна?

– Хорошо, только не прижимай меня к себе слишком сильно, у меня очень строгий папа, он дома меня начнет отчитывать.

Рудольф снова подозвал официанта:

– Пусть поставят обычное танго, длинное, и прокрутят раза два, – шепнул он ему на ухо. – А ее папочке принеси от меня грамм двести коньяку, чтобы не так пялился на нас.

Музыка продолжала играть, Рудольф прижал к себе Эми:

– Какая ты красивая, совсем не похожа на своего отца, он у тебя такой высокий, а ты такая маленькая.

– Я похожа на маму, она очень давно умерла, и теперь отец не отпускает меня ни на минуту от себя. Расскажи лучше ты про себя.

И Эми снова внимательно посмотрела немцу в глаза. – Ты хочешь знать мою родословную? Слушай: дедушка с бабушкой уехали из Берлина в тридцатые годы прошлого века в Аргентину, отец и мама моя родились уже в Аргентине после Второй мировой войны, ну а я родился тоже в Аргентине уже в 1987 году. Мой отец и мама врачи, врачами были и дед с бабушкой. Я вот только не пошел по их стопам, вернулся пять лет назад к дядьке в Германию, поступил в университет на филфак, изучал языки, теперь работаю переводчиком в одной фирме, перевожу с немецкого на испанский и английский документы. Эти три языка знаю хорошо, считай, что немецкий и испанский – мои родные, ну а английский с детства родители заставляли учить. А ты что окончила или где учишься?

– Вот так совпадение, знаешь, Рудольф, я ведь тоже учусь в Лондоне в университете на филфаке. Только буду учителем японского языка.

– Давай выйдем на улицу, воздухом подышим, а то здесь жарковато стало, я весь мокрый.

– Это невозможно, Рудольф, мне отец не разрешит выйти с тобой на улицу, я могу простудиться, да и ты в такой странной форме. Давай завтра встретимся у Бранденбургских ворот после твоей работы. Во сколько ты заканчиваешь?

– Давай встретимся, только папочку не тащи с собой, ладно?

Эми улыбнулась и еще раз заглянула ему в глаза.

– Хорошо, Рудольф, я приду одна, а ты придешь в нормальном костюме, не в этом наряде. Я не могу компрометировать отца, у него очень крупный бизнес.

– Как скажешь, Эми, только разреши, я тебя поцелую в твои прекрасные губки.

– Можешь поцеловать, только своей широкой спиной загороди меня от отца, чтобы он не видел твоего поцелуя.

Рудольф приподнял Эми, повернулся к столу, где сидел Адам, спиной и поцеловал Эми прямо в губы, она чуть приоткрыла рот и впустила его язык внутрь, своим язычком провела по его языку и губам и сама взасос поцеловала его. Немец этого не ожидал, изумленно посмотрел на Эми, а та, глядя ему прямо в зрачки, прошептала:

– Ты в меня влюбился, правда?

– Я, кажется, совсем потерял голову. Ты такая необыкновенная, не похожа совсем на здешних девушек и женщин.

– Можно я буду называть тебя Рудик? И дай мне свой номер телефона, я сама тебе буду звонить, а то отец всегда проверяет все мои звонки, ты мне не звони. Диктуй, я запомню.

Немец продиктовал Эми свой номер телефона. Подвел ее к столу, как галантный кавалер, поцеловал ей руку и откланялся.

– Разрешите, я пойду к друзьям, а то они меня заждались.

– Конечно, Рудольф, нам тоже пора, – Адам протянул ему руку. – Спасибо за коньяк, цветы и шампанское, в следующий раз угощаю я.

Немец ушел и сел за стол к своим друзьям. Адам подал Эми пальто, оделись и вышли из ресторана. Сели в машину. Ехали молча, опасались жучков. Проверить машину перед отъездом не успели.

И уже дома Эми сказала:

– Ну вот видишь, Адамчик, моя интуиция меня не подвела, это тот, кто мне нужен, и он у меня на крючке.

Когда Рудольф сел за стол к своим ребятам, один из них спросил:

– Ну как девочка, договорился с ней насчет переспать?

Рудольф хмуро посмотрел на парня и сквозь зубы процедил:

– Если хоть один из вас подойдет к ней, оскорбит или что-нибудь ляпнет, убью!

– Все понятно, наш блондин влюбился! Девочка хороша, ничего не скажешь, только папочка у нее слишком строг, он за каждым вашим шагом следил. И твой коньяк на него не подействовал. Трудновато будет в постель ее затащить.

– Заткнись, Ганс, еще слово, и я тебе врежу. Лучше расскажите, какие планы у вас на завтра?

И вся компания наци вышла из ресторана на улицу.

Вечером Эми и Адам внимательно просматривали записи на видеокамерах с украшений «дочки».

– Ты видишь, Адамчик, как немец на меня все время смотрит? Мальчик влюбился, думаю, что еще пара встреч, и Рудольф будет делать все, что ему скажу. Так что, дорогой мой папочка, готовься к свадьбе, в Аргентину ты поедешь вместе с нами как мой отец. Знаешь, он не такой крутой, каким хочет казаться, он будет моим ягненком, вот увидишь.

– Цветочек мой ненаглядный, я этого не переживу. Как представлю, что ты с другим в постели, убить готов обоих, и тебя тоже.

– Адамчик, ты же понимаешь, надо перетерпеть, никто не должен заподозрить, что мы любовники, а не отец с дочерью, иначе я не знаю, что с нами будет! Придется все бросать, улетать отсюда и искать другие пути. Но в тот загадочный город я должна попасть. А путь через этого Рудольфа самый простой и самый надежный.

– Постараюсь, милая, только умоляю тебя, никогда при мне не переходи границ дозволенного дочери.

– Обещаю, дорогой мой, что на твоих глазах ничего такого не будет. А теперь, любимый, купаться и спать. И я вся в твоей власти, сегодня ты заслужил мою признательность и любовь.

* * *

В воскресенье Эми позвонила Рудольфу около четырех часов дня.

– Рудольф, пожалуйста, я не хочу, чтобы нас с тобой кто-либо видел, закажи, пожалуйста, номер в любом отеле, я приеду туда в шесть часов вечера, только заранее накрой стол, купи хорошего вина, я ненавижу шампанское. Перезвони на этот номер, буду ждать, целую тебя, моя прелесть.

Рудольф от такого напора и слов Эми опешил:

– Вот так дела, это она при папочке такая скромница, а сама предлагает сразу пойти в номер, да еще с вином. Хорошо, крошка, посмотрим, что ты из себя представляешь.

Но сердце немца все равно забилось радостно, он был этой девушкой очарован, она была красива, воспитанна, мила и богата. Через десять минут Рудольф перезвонил Эми, назвал отель и номер комнаты. Он заказал его на сутки. У него оставалось время накрыть стол. Краузе купил огромный букет роз, итальянское сладкое вино, торт, шоколад и фрукты. Он стоял у окна номера и смотрел на улицу. Без пяти минут шесть у подъезда отеля остановилось такси, он увидел, как вышла Эми, выбежал из номера и пошел ей навстречу.

– Добрый вечер, Эми, пойдем, все уже готово по твоему заказу, – улыбнулся Рудольф. Эми одарила его улыбкой, поцеловала в щеку.

– Мы поедем на лифте или пойдем пешком? – спросила она.

– На третий этаж можно подняться и пешком, – сказал Краузе. – Или тебя занести в номер? – он вопросительно посмотрел на свою спутницу.

– Я бы предпочла, чтобы ты меня занес на руках в комнату нашего первого с тобой свидания без моего отца.

Рудольф поднял на руки Эми, она обвила его шею руками, прижалась к нему и поцеловала в губы.

– Ты мне так понравился, Рудольф, но при папочке я не могу ничего такого себе позволить, он все еще считает меня маленькой девочкой, а мне уже двадцать два года, и я хочу любить и быть любимой.

В комнате он посадил Эми за стол. Она оглядела номер, явно, что в таком дорогом отеле стояли в номерах жучки, но их она вытащит потом, когда ее новый дружок будет крепко спать.

– Какой ты милый, Рудик, такие цветы, вино. Наливай, будем пить и веселиться, а то я устала от своего отца и его постоянной опеки.

– Давай пить и веселиться. А ты часто вырываешься из под опеки отца?

– Не помню даже, когда это было. Надеюсь, ты меня не выдашь и ничего ему не расскажешь, правда? За что пьем, красавчик? Можно я буду тебя так называть, чтобы мой папа не догадался, кому я иногда звоню?

– Можно, девочка моя, давай выпьем за любовь. Надеюсь, она у нас с тобой будет?

– Я тоже на это надеюсь, Рудик, иначе зачем нам заказывать номер в отеле?

Они выпили по бокалу вина, Эми откусила кусочек шоколадки.

– Поцелуй меня, красавчик, я так давно не целовалась с настоящим мужчиной.

Рудольф поцеловал Эми в губы, поднял ее на руки, понес в постель. Она обхватила его голову руками и не мигая смотрела ему в глаза:

– Не торопись, красавчик, – Эми засмеялась своим переливчатым голоском. – Раздень меня сначала, а потом я тебя раздену, нужна прелюдия к сексу, иначе неинтересно.

Она стала медленно его раздевать, смотреть в глаза и говорить:

– Я тебе нравлюсь, правда? Если я тебе нравлюсь и ты хочешь проводить со мной время, ты больше никогда не наденешь свою противную форму со свастикой, обещай мне.

– Обещаю тебе, красотка, что я при тебе никогда не надену свою черную форму.

– Вот и молодец, Рудольф, ты не будешь меня разочаровывать, да? Тебе нравится мое тело? Поцелуй меня всю, начиная с шеи и до пяточек, только сначала давай ляжем под одеяло, зима здесь еще не закончилась.

Эми залезла под одеяло и притянула к себе Рудольфа, начала целовать его и заглядывать в глаза. Потом легла на него и постепенно стала вводить его пенис в свое лоно. До экстаза она довела его быстро, он кусал себе губы, боясь закричать. Второй и третий оргазм последовали один за другим. Она поняла, что у него давно не было женщины. Он соскучился по ласкам и сексу. «Вот теперь, когда он расслаблен и полностью в моей власти, начнем гипнотизировать красавчика», – подумала она и сказала:

– Открой глаза, зачем ты их все время закрываешь, я не уродина, чтобы на меня не смотреть, – она проползла по его телу вверх, дотянулась до губ. – Целуй меня, милый, я так хочу твоих поцелуев.

Рудольф стал целовать Эми сначала в губы, потом в щеки и лоб. Она обхватила его голову руками и не мигая смотрела ему в глаза:

– Ты ведь уже любишь меня, правда, красавчик? Тебе без меня теперь никак нельзя, и мне без тебя тоже. Мы завтра встретимся с тобой в это же время, только в другом отеле, нельзя, чтобы нас выследил мой папочка, иначе он убьет нас обоих.

– Да, принцесса моя, я от тебя без ума, никогда бы не подумал, что ты сможешь меня так завести и доставить мне такое удовольствие! Я твой, делай со мной что хочешь.

Эми отпустила его голову, сползла вниз, взяла его член в свои нежные ручки и снова заставила своего красавчика заняться с ней сексом. На этот раз она показывала ему приемы, как не спускать так быстро, а наслаждаться друг другом как можно дольше, при этом говоря ему:

– Не сдерживай себя, отдайся любви целиком и кричи, когда хочется кричать, это ничего, что за стенкой услышат, мы взрослые люди и имеем право на свою частную жизнь.

Эми двигалась на нем все быстрее и быстрее, приподнимала его, прижималась к нему всем телом, потом отпускала и кусала его соски, Рудольф вскрикивал, но ее не отталкивал, ему нравилась такая игра и боль. Эми снова ползла по его телу вверх, целовала в губы, он отвечал страстно, ловя каждое ее движение, она заглядывала ему в глаза и шептала:

– Ты ведь, красавчик мой, сделаешь мне предложение, да? И попросишь моей руки у отца, так? И тогда я буду твоей каждую ночь, каждую ночь ты будешь наслаждаться своей принцессой, своей красавицей, своей любимой женой, которую не стыдно показать не только родителям, но и всем друзьям. Ведь лучше меня у тебя никогда не было женщины, да?

– Да, моя прелесть и любовь, лучше тебя у меня в жизни никого не было. Я люблю тебя, я сделаю тебе предложение, я увезу тебя от твоего деспота отца.

– И мы поедем к твоим родителям в Аргентину? Ты обещаешь?

– Любимая, проси что хочешь, выполню все твои желания. Ты моя прелесть, ты моя любовь.

Рудольф снова стал целовать Эми и через две минуты занялся с нею сексом. Ему не хотелось ее отпускать. Но Эми все время поглядывала на часы.

– Отец убьет меня, если я в одиннадцать не появлюсь дома, – прошептала Эми. – Я сказала ему, что поехала в театр на спектакль.

– Любимая моя, останься со мной до утра, я завтра же попрошу твоей руки у твоего отца, и он тебе ничего не сделает.

– Рудольф, ты обещаешь, что утром поедешь со мной к нам в дом и будешь просить моей руки? Я тебя так люблю, мой красавчик, ты такой сильный мужчина, такой желанный, такой ненасытный, ты мой самый-самый. У меня никогда не было таких мужчин, как ты!

– Обещаю, любовь моя, я тебе все обещаю, все, что захочешь, только не уходи от меня.

Гипноз действовал, Эми стала его целовать и снова возбуждать. Через полтора часа она так вымотала немца, что тот откатился от нее и заснул. Она осторожно встала с постели, достала свой «умный электронный приборчик», проверила всю комнату. Жучок был только один в телефоне. Она аккуратно достала его, бросила в свою сумочку, легла рядом с Рудольфом и отключилась.

Первым утром проснулся Краузе. Чтобы не разбудить свою принцессу, он встал, вымылся, позвонил в офис, попросил отгул. Легонечко откинул одеяло с Эми и стал любоваться ею. Она была так прекрасна: белое тело без единого пятнышка, длинные черные волосы раскинулись по белой подушке, розовые щечки и пухлые алые губы от ночных поцелуев припухли еще больше.

«Настоящая Чио-Чио-Сан, – подумал Рудольф, – как из сказки моя загадочная принцесса. Как же она хороша, как мне повезло, что я встретил ее. Сегодня же буду просить ее руки у ее отца. Увезу к себе в Аргентину, пусть родители порадуются за меня, не такой уж я непутевый, раз меня такая девушка полюбила». Он подошел к Эми, легонечко поцеловал ее в губы, она повернулась на другой бок:

– Спать хочу, не буди меня.

– Вставай, моя принцесса, а то сейчас твой отец трезвонить начнет тебе, дочка потерялась.

И буквально через две секунды у Эми зазвонил телефон. Адам в трубку шипел:

– Ты где? Разве мы так договаривались? Я не спал всю ночь.

– Папочка, миленький, прости меня, я сейчас приеду. Эми подскочила и быстро стала собираться, даже не умывшись.

– Красавчик мой, я сегодня приеду к тебе, как договорились. Я скажу, когда можно будет просить моей руки. Только не сегодня, он в диком гневе, рвет и мечет. Скорее вызови мне такси.

Рудольф вызвал такси, проводил Эми до дверей отеля, посадил в машину и поднялся наверх в номер. «Бедная девочка, этот папаша настоящий узурпатор. Надо скорее ее увозить от него. А если не отпустит? Тогда украду и увезу, пусть поищет! – думал немец. – Но как она хороша в постели! Папаша следил-следил, да не уследил, крошка успела научиться всему». И Рудольф поехал заказывать в другом отеле новый номер на сегодняшнюю ночь, заранее предвкушая сладость ее объятий и безумный секс со своей принцессой.

Эми вошла в дом и с порога начала:

– Адам, в чем дело? Почему ты шипишь в трубку? Ты можешь мне провалить всю операцию! Мы как договорились? Ты играешь роль отца, вот и играй ее. И не зли меня больше. Я хочу спать! Налей мне молока, я голодная.

Адам опешил, он, конечно, понимал, что лучшая защита – это нападение, но чтобы так с порога, ни тебе «здравствуйте», ни «прости», его же еще и виноватым сделала.

Скандала ему не хотелось, он знал, что она может просто подняться и уехать к себе в посольство. А это в его планы не входило. Он молча налил в стакан молока, подал ей, она залпом выпила, залезла в ванну, помылась, легла в постель и заснула. «Вероятно, ночь у нее была бурной, раз не выспалась, – думал Адам и клял себя на чем свет стоит, что влюбился в этот дьявольский цветок. – Кретин, полоумный маразматик, нашел к кому привязаться, совсем с ума сошел, старый осел, предупреждал же меня Ян, чтобы не связывался с ней, до белой горячки доведет или до могилы». Но сам на цыпочках зашел в спальню, разделся, залез к Эми под бочок, обнял ее и заснул.

Эми проснулась первой, было три часа дня. Адама будить не стала. Вышла на кухню, приготовила еду, позвонила Рудольфу:

– Красавчик, ты меня ждешь? Я сегодня немножко задержусь, приеду к семи часам, скажи, куда приехать.

Рудольф назвал ей адрес отеля и номер комнаты. Эми выпила чашку кофе, проглотила свои золотые пилюли, залезла в постель к Адаму под одеяло, растормошила его, поцеловала в губы:

– Ну вот, любовь моя, я твоя.

Села на него сверху и начала плавно опускаться и подниматься на его пенисе. После первого оргазма он забыл все свои обиды и бешеную утреннюю ревность, перевернул ее на спину и начал любить ее так, будто это у него был последний секс в жизни. Дом наполнился стонами и запахами потных тел. Время пролетело быстро, часы показывали пять часов вечера.

– Все, любовь моя, мне пора собираться. Обещаю сегодня приехать пораньше. Не будь таким ревнивым, и не дай тебе бог, Адам, сорвать мне операцию. Не прощу.

И все же Эми решила подстраховаться. Выйдя из дома, она тут же достала свой тайный телефон и отправила письмо доктору: «Ян, голубчик, выручай, вызови Тома, пусть доучит курсантов, а завтра вызови полковника на базу. Он мне может в Берлине сорвать операцию». Ян ответил незамедлительно: «Эми, все сделаю, как просишь». Тут же написал письмо Тому: «Срочно прилетай, завтра на базу возвращается полковник». И послал шифровку Адаму: «Адам, тебе необходимо вернуться на базу, подошло время принимать экзамены у курсантов, распределять их по островам и странам. Без тебя это сделать невозможно».

«Вот черт, – подумал полковник, – как некстати эти экзамены на базе, придется Эми оставить на неделю одну с этим немцем, не переиграла бы свою роль».

Эми приехала в отель к Рудольфу, он встретил ее на крыльце, поднял на руки и понес в номер. На столе уже стояли цветы, вино, фрукты и пирожные.

– Ты уже все приготовил, дорогой мой Рудик, – проворковала Эми, прижимаясь к нему и целуя в губы.

– Я ждал тебя сегодня целый день, почему так поздно? – он усадил ее за стол, сам сел напротив.

– Ты не представляешь, что было сегодня утром! Мой папа почти сошел с ума, он готов был побить меня, как это я, его послушная дочка, не пришла ночевать домой.

– Бедная моя крошка, тяжело тебе с таким родителем? – Ты даже не представляешь, как мне с ним тяжело, он меня ревнует так, будто я его жена, а не дочь. Он очень маму любил, а я на нее похожа как две капли воды, будто ее клон. Когда она умерла, он полгода каждый день ходил на ее могилу и разговаривал с ней. Вот бы мне сестричку такую же сделать, как я, чтобы мой папочка нашел с кем заниматься и оставил меня в покое. Ты случайно не знаешь, в какой стране делают клоны людей? Я бы согласилась, чтобы из моей клеточки сделали папе еще одну дочку.

– Ты это серьезно, Эми?

– Серьезней не бывает, ты же видишь, какой кошмар у меня дома! Он мне шагу не дает сделать без его разрешения!

– Милая моя девочка, этот вопрос с сестричкой можно будет решить, я знаю врачей, кто замечательно выращивает клонов.

– Правда? Ты не обманываешь меня?

– С какой стати мне тебя обманывать? Приедем в Аргентину, сама все увидишь.

– Рудик, милый, как хорошо, что я тебя встретила! – Эми со стула перебралась на колени к Рудольфу, поцеловала его в губы, посмотрела прямо в глаза. – Ты правда сделаешь мне предложение и попросишь моей руки у отца?

– Да, я хочу это сделать как можно скорее, чтобы освободить тебя от такой опеки твоего родителя.

– Как же я люблю тебя, мой красавчик! Только сегодня я должна покинуть тебя до одиннадцати часов вечера, иначе мой папочка устроит мне экзекуцию, а я этого не хочу.

– Хорошо, моя любимая девочка, отпущу тебя сегодня пораньше. Выпей вина.

– Нет, Рудик, не могу сегодня пить вино, не дай бог запах от меня услышит, тогда все пропало, он подумает, что ты много пьешь и меня спаиваешь. Нельзя.

– Как хочешь, звездочка моя, а я немного выпью, а то что-то я продрог здесь и переволновался, пока тебя ждал.

Рудольф налил себе в бокал вина, выпил, поднял Эми на руки, отнес в постель и начал раздевать. Она усадила его рядом с собой, на его щеки положила свои руки, повернула его голову к себе:

– Посмотри на меня, мой красавчик, – Рудольф стал смотреть ей прямо в глаза. – Ты любишь меня, да? Ты сделаешь мне предложение, и мы поедем с тобой в Аргентину, правда?

– Да, Эми, я люблю тебя, – повторял он за ней, – я сделаю тебе предложение, мы поедем в Аргентину к моим родителям.

– А кто из моей клетки сделает клона? – вдруг спросила Эми.

– Этими экспериментами очень удачно занимаются мои родители, – ответил Рудольф Краузе.

Эми закончила свой гипноз, теперь она была уверена, что Рудольф женится на ней. И стала раздевать немца. Он был словно в тумане, вино ударило в голову, она уложила его в постель, обняла и усыпила. Рудольф стал тихо посапывать.

– Вот теперь ты спишь, красавчик, а мне пора. Сегодня я должна сохранить силы для Адама.

Она была уверена, что Ян уже вызвал его на базу. И ей надо с ним попрощаться. Ровно в одиннадцать вечера Эми вошла в дом. Адам сидел за столом и что-то писал в телефоне.

– Добрый вечер, мой «папочка», ты почему еще не в постели, меня ждешь?

– И тебя тоже жду. Перестань дурачиться, садись, разговор есть.

– Ну что еще стряслось, мой ненаглядный?

– Знаешь, Ян меня вызывает на базу, там пора курсантов распределять. Без меня доктор сам ничего не сможет решить. Так что завтра с утра я должен улететь на неделю. Ты полетишь со мной или останешься тут со своим немцем?

– Адам, я останусь тут с Рудольфом, я почти у цели. Ты не представляешь, что я сегодня от него узнала. Это его родители занимаются в Аргентине в своем немецком закрытом городе клонированием людей. Я сказала ему, что хочу сделать свой клон: себе сестру, а тебе вторую дочь.

– Эми, ты сошла с ума, ты представляешь, в какое пекло ты лезешь?

– Но это и есть мое главное задание, и я почти у цели. Осталась самая малость – выйти за немца замуж и отправиться нам всем втроем в Аргентину. И я совсем не прочь сделать себе клона, а может, два или три. Ты только представь себе: три таких Эми, как я! По сути, я стану бессмертной, ведь потом из этих клонов можно будет дальше еще делать клонов и так бесконечно. Это же бессмертие! Но у них есть еще одна тайна, это генная инженерия. Адамчик, любимый, не трусь, мы сможем все достать, если ты будешь меня слушаться. У меня к тебе единственная просьба, чтобы ты роль отца хорошо сыграл без излишней ревности.

– Я с тобой, дорогая, я очень постараюсь сыграть роль твоего отца, хотя для меня это настоящая пытка.

– Вот и славно, любимый, а теперь идем спать, я сегодня вся твоя. Не переживай и не смотри на меня так, немца я усыпила, у меня с ним ничего не было.

– Ну и хитрюга же ты! Бедный Рудольф, он так надеялся на ночь!

Эми промолчала, но подумала: «Ничего, пусть сегодня отоспится, у него еще будет со мной целая неделя». Ночь Адам и Эми провели почти без сна, они расставались на целую неделю, потому ласки и любовь были бесконечными. Адам проснулся от телефонного звонка, часы показывали десять утра.

– Вот черт, проспал, – по телефону летчику ответил. – Жди, буду через полчаса.

Растолкал Эми:

– Просыпайся, цветочек, ты должна отвезти меня к самолету, машина в твоем распоряжении. Без меня тут глупостей не наделай.

– Постараюсь, Адам, обойтись без экстрима. Я послушная дочка.

Через десять минут их «Мерседес» отъезжал от дома. Полковник улетел. Эми вернулась домой и позвонила Рудольфу.

– Добрый день, красавчик, ты не мог бы на неделю взять отпуск на работе, мой папочка улетел по делам в другую страну, и я теперь свободна все это время. Мы могли бы побыть только вдвоем в каком-нибудь уютном местечке.

– Да, моя принцесса, прости, что вчера заснул и не проводил тебя, не знаю, что случилось, слишком перенервничал и устал. Зачем отпуск, я возьму больничный на все семь дней. У меня дядя в Берлине – практикующий врач. Куда за тобой заехать?

– Нет, Рудик, я заеду за тобой, в моем распоряжении машина отца. Давай встретимся на трамвайной остановке у выезда из города. Жду тебя там через час, успеешь?

– Успею, прелесть моя, нежно тебя целую.

И через час Эми и Рудольф выезжали из Берлина. Проехав километров пятьдесят, Эми остановилась в маленьком городке у пансиона.

– Все, дальше не поедем, останемся здесь на всю неделю, Рудик, иди закажи нам апартаменты или номер, что будет, мне все равно.

– Да, моя крошка, я мигом.

Через пять минут он вернулся.

– Все, дорогая, машину можем оставить во дворе, идем, апартаменты заказаны.

Они поднялись на второй этаж, открыли двери в свой номер, Эми понравилось их пристанище на неделю. Большой зал, отдельная спальня, кухня, ванная с туалетом.

– Чудесно, Рудик, ты молодчина, хорошие апартаменты. А теперь разуй меня, сними сапожки, ноги затекли, все же за рулем была я.

Эми села на стул, Рудольф присел около нее на корточки, стал снимать сапожки, помассировал ее точеные ножки, поднял глаза:

– Эми, ты словно вылеплена из глины, какой-то очень умный и нежно любящий скульптор лепил тебя всю. Он выточил каждую деталь твоей фигуры. Я таких красивых девушек в своей жизни никогда не видел. Ты словно ангел, спустившийся с небес.

Эми внимательно смотрела ему в глаза и спрашивала:

– Рудольф, ты любишь меня? Ты женишься на мне?

– Эми, ты действительно хочешь за меня выйти замуж? Я сын врачей, у меня нет титулов, я не богат, живу на свою зарплату переводчика, иногда мне присылают деньги родители, частенько одалживаю у дяди. Что ты во мне нашла такого, что согласна выйти за меня замуж? А твой отец? Он будет согласен на наш брак?

– Дорогой мой Рудольф, мне не нужны титулы, мне не нужны твои деньги, их у меня у самой хватит на всю нашу семью, мне нужен любимый мужчина, которого я люблю, это ты, мой настоящий мужчина, с которым мне легко и хорошо. И в постели ты тоже замечательный любовник. Отца я беру на себя, не переживай, он согласится, только у меня для тебя есть условия.

– Слушаю внимательно, моя принцесса, постараюсь все условия выполнить.

– Ты никогда не будешь националистом – это раз, ты больше не будешь надевать свою черную отвратительную форму – это два, ты не станешь приглашать на нашу свадьбу своего двоюродного брата и друзей наци – это три. Мы с тобой распишемся в Берлине, а свадьбу сыграем у твоих родителей в Аргентине. Сразу после росписи мы улетаем в Аргентину. Эти требования ты выполнишь?

– Милая моя девочка, это даже не требования, это просьба, я согласен, любовь моя.

– Я знала, красавчик, что ты согласишься, ты умница. Разве можно такую девушку, как я, променять на сомнительных друзей из довольно странной группировки. Закажи нам ужин из ресторана. Только больше не заказывай пирожные, конфеты, давай есть обычную пищу, хочу овсяную кашу с куриной отбивной.

– Да, моя прелесть, сейчас все будет.

Рудольф заказал ужин в самом лучшем ресторане городка, еду привезли через час. Эми уже успела помыться, надеть свой домашний халатик, сесть за стол и отправить SMS полковнику: «У меня все хорошо, не переживай, работай спокойно, Тому и Яну привет».

* * *

Всю неделю Эми проводила свои эксперименты с гипнозом над немцем. И к концу их пребывания в пансионе Рудольф Краузе был не просто послушным ягненком в ее руках, он, как верный пес, ни на минуту не оставлял свою хозяйку без присмотра. Он не знал, как ей угодить, даже пятнадцать минут без нее ему давались с трудом.

«Приедет ее папочка, сразу пойду просить руки Эми, ни дня не выдержу без своего ангела, моего солнышка», – думал Рудольф, даже не подозревая, что в его голове уже заложена программа на все дальнейшие действия и поступки. Что его обожаемая англичанка с таким строгим отцом совсем не та, за кого себя выдает. Но об этом он вряд ли когда-нибудь узнает.

Эми получила письмо от Адама: «Милая дочурка, возвращаюсь завтра, надеюсь застать тебя дома, твой папочка».

– Рудик, иди ко мне, мой золотой, смотри, что папочка пишет, – и она показала ему письмо полковника. – Придется в Берлин выехать сегодня. Значит так, красавчик, ты завтра увольняешься с работы, я подбираю ресторан, где ты будешь просить моей руки у моего отца, ты только не волнуйся, я подготовлю его к этому, затем мы с тобой вместе идем в загс, расписываемся и сразу же улетаем к твоим родителям в Аргентину. Но у меня условие: ты не скажешь своему дяде, что женишься, а родителям позвонишь сказать, что женился и летишь с женой к ним, только сидя в самолете. Я не хочу, чтобы твой брат вместе со своими наци испортили нам бракосочетание.

– Да, моя принцесса, как скажешь, так и сделаю. Я с тобой живу, как в тумане, одно понимаю, что люблю тебя безумно и без тебя пропаду.

– Вот и хорошо, что ты это понимаешь, красавчик мой. Интересно, сколько в твоем городе в Аргентине таких красавчиков, как ты?

– Много, Эми, очень много, даже красивее меня, клонов делали еще до моего рождения, я думаю, что их там делают и сейчас.

– Молчи, мой дорогой Рудик, об этом потом поговорим, знаешь поговорку: «И у стен есть уши». Ты мне все расскажешь в машине.

Влюбленная парочка вышла из пансиона, Эми села за руль, и они поехали в Берлин.

– А теперь, мой любимый, расскажи про клонов, я так хочу, чтобы и мне сделали сестер.

– Эми, давай не сейчас, мне об этом трудно вспоминать, я иногда думаю, что я тоже клон, потому что в семье не похож ни на кого. Вот ты похожа на мать, а я ни на кого.

– Хорошо, мой красавчик, поговорим об этом, когда у тебя будет хорошее настроение. Только я тебя умоляю, не ходи сегодня в тот ресторан к своим друзьям и не ходи к дяде, сними отель, я понимаю, ты за все эти дни со мной сильно потратился, возьми мою карту, только не ходи к родственникам. Они могут расстроить нашу свадьбу.

– Нет, Эми, я не возьму твою карту, у меня есть еще свои деньги.

– Ты возьмешь, Рудик, мою карту, иначе я сильно обижусь. Я тебя уже считаю своим мужем, это так? Ты мне муж или нет?

– Конечно, я тебе муж, моя принцесса, но мне неудобно брать у девушки деньги.

– Я теперь твоя жена, и у нас с тобой бюджет общий. Я не хочу, чтобы ты шел к дяде, и к нам пока нельзя, пока мы не поженимся, ты остановишься в отеле, так для нас будет лучше. Ты меня понял?

– Понял, любовь моя, я сделаю, как ты хочешь.

Эми притормозила на обочине дороги, положила кредитную карту Рудольфу в нагрудный карман, поцеловала его в щеку:

– Так-то, лучше, красавчик мой, и безопаснее. Не хочу, чтобы твои наци нам испортили жизнь.

– Эми, ты такая молодая, а такая рассудительная, умная и осторожная.

– С таким папочкой, Рудик, всему научишься. Думаешь, мне с ним легко жить? Вот и приходится постоянно думать, что предпринять, чтобы и его не обидеть, и самой своей цели достичь.

– Бедный ты мой ангелочек, скоро твои мучения с отцом закончатся, будешь мужней женой. И он уже не посмеет тобой командовать.

– Скорее бы, мой хороший, устала я от его опеки. Ну ничего, еще неделя, и мы улетаем отсюда, от холода и дождей. А в твоей Аргентине много солнца?

– Наш город стоит в горах, там много солнца, зелени и чистого воздуха. Тебе понравится, моя прелесть.

– Как только снимешь отель, сразу мне позвонишь какой и где. А сейчас позвони дяде и скажи, что ты завтра выходишь на работу и тебя отправляют в командировку, например, в Дрезден или Мюнхен на пару дней, чтобы он не беспокоился и не начал тебя искать.

Рудольф позвонил тут же при Эми своему дяде и сказал, что не приедет ночевать к ним, так как завтра должен отправиться в командировку в Мюнхен в дочернюю фирму. Азэми осталась довольна своей работой над немцем. Она полностью подчинила его себе, хотя на вид он казался всем очень характерным и мужественным. Эми нашла слабое место этого парня. Она не зря трудилась над ним столько времени. Полдела было сделано, оставалось проникнуть в город немцев, куда посторонним вход был строго запрещен.

* * *

Эми в дом приехала первой, приготовила ужин, накрыла стол, к вечеру прилетел и Адам.

– Моя послушная доченька меня уже ждет? Я рад, что ты постаралась и к нашей встрече приготовила даже ужин. Вижу, что сама все варила, только твоя еда пахнет так аппетитно.

– Спасибо, Адам, старалась угодить «папочке», – засмеялась Эми. – Раздевайся, мой руки и за стол. Разговор есть.

– Ну что, королева моя, немец готов?

– Готов, любимый, завтра он в ресторане, который мы с тобой выберем сами, будет у тебя просить моей руки. Ты согласишься, а послезавтра мы распишемся. Посол договорится с загсом, на бракосочетание я приглашу Дийо. Он должен будет видеть Рудольфа и знать, куда мы улетаем, потому что потом Дийо будет готовить нам в Англии прикрытие.

– Я и не сомневался в твоих способностях привораживать мужчину сексом, тебе в постели равных нет.

– Здесь не только постель, Адам, я гипнотизировала его все время, с первой встречи в ресторане, я вложила ему в голову все, что мне надо. Я уже столько от него узнала, остался последний этап, полковник, проникнуть к ним в город, а дальше я смогу очаровать его родителей. Только умоляю тебя, сыграй свою роль правдоподобно. Очень богатого папочку-бизнесмена. Ты свой самолет уже отправил назад?

– Нет еще, я летчику дал пару дней погулять по Берлину.

– Какой ты умница. Через два дня мы полетим в Аргентину, и нам понадобится твой самолет.

– А ты уверена, что через два дня мы полетим?

– Поэтому завтра до вечера мы будем покупать подарки его родителям. Лучше всего женщине купить жемчуг или золото, а вот его отцу-врачу надо привезти что-нибудь из антиквариата. Да не забыть купить нам кольца, а мне белое свадебное платье. А сейчас, самый мой любимый «папочка», ужинаем и ложимся спать. Несколько дней для нас будут тяжелыми. Сейчас только отправлю шифровку Дийо, чтобы прилетал срочно в Берлин.

Дийо получил от Эми письмо: «Все идет по плану, я выхожу замуж, срочно вылетай в Берлин на свадьбу, встретит тебя полковник». Прочитав это сообщение, Дийо улыбнулся. Другого он и не ожидал, его подопечная, как всегда, справлялась с заданием блестяще. Эми позвонила Рудольфу: «Рудик, напиши мне SMS, где ты остановился, завтра с утра за тобой заеду, у нас много дел». Позвонила послу: «Господин посол, на послезавтра мне нужен загс, который сможет срочно провести регистрацию брака. Загс должен быть немецким. Так надо».

– Ну вот, мой полковник, вроде подготовила все и всех. Давай поедим и отдохнем.

Эми подошла к Адаму, поцеловала его, налила ему вина. Себе – нет. После ужина сразу пошли спать. Любовью занимались всего лишь один час, так хотела «Цветок чертополоха», перечить ей Адам не решился. Он начинал бояться ее: а вдруг и его подвергнет гипнозу, а он этого не хотел. Знал, что если она поставила перед собой цель, то ее ничто и никто не остановит. Такая вот она, сумасшедшая его японка, по которой он и сам сходит с ума.

Утром Эми отправила Адама покупать подарки родителям Рудольфа, а сама поехала в отель к своему красавчику. Он уже был собран и ждал ее. Поцеловались прямо у входа в отель.

– Милый, сначала едем покупать нам свадебные наряды и кольца. Подарки твоим родителям купит отец, он согласен на наш брак.

– Как ты смогла его уговорить, крошка моя?

– Я сказала папочке, что если он не разрешит мне выйти за тебя замуж, то я просто с тобой сбегу, и он больше меня никогда не увидит. Он сразу вспомнил мою маму, она ведь тоже сбежала с ним от своих родителей. И он тут же согласился.

– Ну ты и хитра, моя принцесса.

Эми остановила машину у свадебного салона. Она выбрала себе самое дорогое платье, которое тут же ей подогнали по размеру, Рудольфу купили костюм, рубашку и туфли, не забыла Эми прикупить новые вещи и для своего «папочки». Обручальные кольца выбрали с бриллиантами. Золотой картой рассчитывался Рудольф, она была кстати.

– Кажется, с покупками мы справились, – проговорила Эми, нагружая Рудольфа пакетами. – Давай в машину и едем заказывать ресторан. Твоим свидетелем будет друг моего отца, а вот у меня знакомых девушек здесь нет, придется кого-то приглашать. Только не твоих подружек, я сама себе подыщу девушку, – сказала Эми. – Знаешь, мой красавчик, я очень ревнива, я не позволю тебе за моей спиной заводить интрижки с другими женщинами, – она надула свои красивые губки.

– Что ты, девочка моя, у меня даже мысли нет изменять тебе. Да разве кто-нибудь может быть лучше тебя?

– Конечно, нет. Лучше меня никого нет, запомни это. Нет на всей Земле женщины лучше меня, если только ты сделаешь из моих клеток себе мой клон, и когда я состарюсь, она будет моим продолжением и все так же, как я сейчас, будет любить тебя, – Эми специально закладывала Рудольфу эту мысль в голову.

– Что ты такое говоришь, моя принцесса, я никогда не перестану любить тебя, никогда!

Они подъехали к самому шикарному ресторану в Берлине. Эми и Рудольф зашли внутрь.

– Иди заказывай на завтра столик на пять мест. Сейчас узнаю, во сколько будет регистрация.

Эми позвонила послу и заговорила с ним на японском: «Скажите, пожалуйста, во сколько завтра состоится моя регистрация в загсе?». Он ответил: «Вас зарегистрируют в четырнадцать часов».

– Замечательно, Рудик, нас распишут в два часа, столик заказывай на три.

Она оглядела ресторан и увидела за стойкой бара симпатичную девушку, подошла к ней и заговорила на английском языке:

– Простите, пожалуйста, давайте познакомимся, меня зовут Эми.

– Мое имя Марта, – ответила девушка.

– У меня к вам, Марта, будет просьба-предложение. Не могли бы вы завтра на моей свадьбе быть свидетельницей, я англичанка, и у меня в Берлине нет знакомых девушек. Я заплачу вам пятьсот евро за ваш потерянный рабочий день. Отмечать это событие будем в вашем ресторане, мы заедем за вами. Если у вас нет подходящего наряда, закажите, я оплачу. Вы согласны?

Пока Эми разговаривала с Мартой, она все время смотрела ей в глаза и гипнотизировала ее, чтобы та не могла отказать.

– Да, Эми, я согласна, – последовал ответ.

– Тогда присядем и подберем вам платье сейчас, а мой жених оплатит заказ, правда, Рудик?

– Да, любимая, как пожелаешь.

Эми и Марта сели за стол и стали по интернету в бутиках рассматривать платья. Эми обратила внимание на ярко-розовое платье с глубоким вырезом, ей необходимо было повесить на Марту свое ожерелье с видеокамерой.

– Думаю, Марта, это платье будет вам к лицу, оно будет оттенять вашу кожу и цвет глаз, а ожерелье к нему я вам одолжу. Рудольф, любимый, подойди к нам, оплати картой нашу покупку.

Краузе послушно подошел к Эми и оплатил покупку с доставкой. Через полчаса платье было доставлено в ресторан. Эми заставила Марту примерить обновку, осталась довольна и попросила девушку ждать их завтра здесь в тринадцать часов. Марта сияла, она таких дорогих нарядов никогда себе не покупала. Придя домой, Марта рассказала мужу-журналисту, как ей крупно повезло сегодня. Она завтра будет свидетельницей на регистрации у англичанки.

– Смотри, Роберт, какое шикарное платье она мне подарила, чтобы я завтра на ее регистрации хорошо выглядела. И еще заплатит мне за потерю рабочего дня пятьсот евро. Вот удача, я за неделю меньше зарабатываю.

– Может, ты завтра, Марта, и меня с собой возьмешь, я их пофотографирую, сделаю материал на первую полосу – говоришь, она красавица – и тоже заработаю.

– Конечно, Роберт. У них серебристый «Мерседес», они за мной приедут в тринадцать часов. Как только мы отъедем от ресторана, поезжай за нами, там и пофотографируешь, только не светись, вдруг у них есть свои фотографы.

– Милая, кого учишь, я же профессиональный папарацци, никто и не заметит, как все уже будет у меня в кадре, – хвастался Роберт.

На другой день Марта и Роберт с нетерпением ждали гостей.

Ровно в тринадцать часов перед рестораном остановился «Мерседес». Из него вышла ослепительно красивая пара: парень с девушкой, глаз оторвать было невозможно, весь персонал ресторана прилип к окнам, Роберт через окно начал фотографировать Эми и Рудольфа. Адам и Дийо остались в машине, Адам за рулем. Эми в шикарном белом платье походила на голубку, которой осталось взмахнуть крыльями и взлететь. А рядом сизокрылый голубь – высок, статен, красив и на свою голубку смотрит зачарованно. Марта вышла им навстречу.

– Идем, Марта в ресторан, я надену на тебя ожерелье. Девушки вошли внутрь, Эми сама надела ожерелье на шею Марте, застегнула сзади и включила незаметно камеры.

– Одевайся, поехали, после регистрации все равно возвращаемся сюда.

Роберт фотографировал без остановок, он запечатлел на видеокамеру и фотоаппарат каждое мгновение движений этой красотки. Все трое уселись в машину и поехали к загсу. Следом за «Мерседесом» отправилась и машина журналиста. Роберт уже предвкушал, что весь разворот газеты будет его. В загс он приехал первым, спрятался сначала за деревьями около здания, затем за длинными шторами в зале и снимал, снимал, снимал всех, кто приближался к этой паре. В торжественной обстановке Эми и Рудольф надели друг другу на руки кольца, получили свидетельство о браке и счастливые вышли из загса. Эми радовалась, что ее план удался, Рудольф был счастлив, что заполучил красавицу-жену с хорошим приданым, Дийо улыбался и поздравлял Эми с успехом, и только Адам хмурился. Он ревновал, он безумно ее ревновал, он готов был убить сейчас всех и себя в том числе. Но встряхивал головой и отгонял от себя дурные мысли. «Это все игра, это ненадолго, – думал он, – вот выполнит мой цветочек свое задание и снова вернется ко мне».

В ресторан они приехали к трем часам, стол был уже накрыт, поглазеть на молодоженов сбежалась вся обслуга ресторана. Такой красивой пары они не видели никогда. Все расселись по своим местам. Эми усадила за стол и свою свидетельницу. Как и положено на свадьбе, молодым кричали «горько!». Рудольф и Эми вставали из-за стола и целовались. Адам не выдержал и вышел на крыльцо. Вслед за ним вышел Дийо:

– Нехорошо, Адам, оставлять Эми сейчас одну. Я знаю, что у вас роман, но ты сам вызвался играть роль ее отца, если бы ты отказался, мы бы нашли другого партнера, но Эми за тебя поручилась. Будь добр, не провали операцию. Иди улыбайся и поздравляй дочь. Иначе пощады тебе от нас не будет, помни это. Нашей девочке цены нет, и заменить ее никто не сможет, она очень большой профессионал своего дела. Не хочешь с ними лететь в Аргентину, я вызову Тома, он полетит для подстраховки, а ты вернешься на базу.

– Полечу я как ее отец. Все прошло, я взял себя в руки. Идем, буду поздравлять свою красавицу-дочку, – сказал полковник.

И Дийо и Адам зашли в ресторан. Адам подошел к Эми, поцеловал ее в щеку.

– Поздравляю мою дочь Эми Эванс с законным браком, и теперь она будет носить фамилию мужа, моя девочка теперь мадам Эмили Краузе. Встаньте, дети мои, рядышком, я сфотографирую вас вместе на память.

Эми и Рудольф поднялись, прижались друг к другу, Адам достал телефон и сфотографировал изумительно красивую пару. Но эту пару в ту минуту фотографировал и папарацци Роберт. Он искусно умел прятаться. Его никто не заметил.

Вечеринка подошла к концу, Адам рассчитался за обед, всем официантам, поварам и даже охране раздал чаевые. «Мою единственную дочь выдаю замуж», – говорил он, и по его щекам катились слезы. А в душе бушевал ураган. Знали бы они все, какая она ему дочь!

Эми подошла к Марте, сняла с нее свое украшение и положила к себе в сумочку.

– Ты очень хорошо сыграла мою свидетельницу, можешь завтра денек еще отдохнуть, вот возьми деньги, – Эми протянула Марте две купюры по пятьсот евро. Марта поблагодарила невесту.

Рудольф подошел к Эми:

– Мы куда едем, любимая?

– Мы едем в отель, Рудик, у папы гость, завтра утром он позвонит нам и сообщит, во сколько мы вылетаем к твоим родным. Пусть папочка успокоится, он очень расстроен, что я его покидаю.

И молодая пара отправилась в пятизвездочный отель отмечать свою первую брачную ночь. На улице Дийо еще раз спросил у Адама, сможет ли он доиграть свою роль отца. Адам ответил:

– Да, я полечу с ними, никто лучше меня не защитит мой цветочек от опасности. Я сыграю роль ее любящего отца.

Утром Дийо улетел в Японию. Адам сдал дом и машину. Вызвал такси и подъехал к отелю.

– Доченька, вы уже встали? Спускайтесь, я собрал твои вещи, мы вылетаем.

– Нам пора, красавчик, папуля уже ждет нас внизу. Мы вылетаем в Аргентину.

– А разве у нас уже есть билеты? – спросил Рудольф. – Нет, дорогой, мы летим на папином частном самолете.

– У вас есть свой самолет?

– У папы есть свой самолет. Так что собирайся, надо торопиться.

– А как же мои вещи? Я должен съездить за ними.

– А зачем тебе зимние вещи в Аргентине? Там все купим. Возьми с собой то, что у тебя есть здесь. Этого долететь до твоих родителей достаточно. Ты уже посмотрел, сколько на твоей карте денег? Там пятьдесят тысяч евро было. Потратили тысяч десять, так что сорок тысяч тебе на одежду хватит.

– Милая, я бесконечно счастлив, что встретил тебя. – Я еще счастливее, дорогой, что нашла тебя. Моя мечта сбылась. У меня в мужьях сын доктора Краузе. А ты знаешь, что твоего отца знает весь мир? Он гений.

– Ты уверена, что мой отец гений?

– Уверена, красавчик, – проворковала Эми, а про себя подумала: «Иначе я не вышла бы за тебя замуж».

Они спустились, Адам открыл двери такси, поцеловал Эми в щечку, подал руку Рудольфу:

– Ну что, дети мои, поехали.

Сели в самолет. Адам приказал летчику лететь в Буэнос-Айрес.

– Теперь, Рудольф, прежде чем мы взлетим, звони родителям, говори, что ты женился и летишь домой с женой и ее отцом. Мой отец – Гарри Эванс, английский бизнесмен, я еще не сменила в документах фамилию на новую, но у нас с тобой свидетельство о браке, я теперь Эмили Эванс-Краузе.

Рудольф послушно достал телефон и позвонил родителям в Аргентину, трубку подняла мать.

– Мама, добрый день, это я, Рудольф. Мамочка, скажи отцу, что я женился и со своей женой и ее отцом лечу к вам в гости. Скажи отцу пусть в наш город делает нам всем пропуска: моя жена – Эмили Краузе, ее отец Гарри Эванс. Они англичане. Мы приземлимся в столице, а домой приедем на машине, арендуем, пусть отец нас встречает у входа в город.

– Я все поняла, сынок, будем вас ждать. Позвони сразу, как приземлитесь. Удачи вам.

– Вот умница, мой дорогой Рудик, – сказала Эми и чмокнула его в щеку, показывая ослепительно белые зубы в своей милой, очаровательной улыбке. Рудольф улыбнулся ей в ответ. Адам наблюдал за ними и молчал.

Самолет взлетел и взял курс на Аргентину. А в это время в Берлине верстался номер газеты, где аж четыре полосы занимали снимки со свадьбы англичанки Эми Эванс и немца Рудольфа Краузе. Очаровательная пара смотрела на всех и улыбалась. Газета выйдет раньше, чем они прилетят в Аргентину.

Впоследствии эти газетные снимки наделают много шума.

Газета вышла на следующее утро со снимками свадьбы Рудольфа Краузе и англичанки Эми Эванс. Во всех газетных киосках Берлина в витринах стоял цветной разворот с фотографиями очаровательной пары в свадебных нарядах. Первым газету купил дядя Рудольфа, когда шел в свою клинику на работу. Он тут же позвонил своему сыну:

– Вальтер, спустись вниз и купи газету. Ты знал, что твой брат Рудольф женится?

– Я не видел Рудика уже больше месяца, он со своей англичанкой непонятно где пропадает.

– А что это за англичанка?

– Я не знаю, отец, я видел ее один раз в ресторане. Рудик на нее сразу запал. Сейчас пойду и куплю газету. Позвоню Рудольфу и все узнаю.

Вальтер спустился к киоску, купил несколько газет, позвонил своим друзьям наци, пригласил к себе в гости. Он рассматривал снимки и не верил своим глазам: на фото был совсем другой Рудольф, лощеный, влюбленный в свою невесту, улыбающийся, счастливый, совсем не похожий на того жесткого парня, которого знал Вальтер. Он достал телефон и набрал номер брата, но телефон был вне зоны доступа.

«Интересно, куда же ты пропал со своей англичанкой, – подумал Вальтер, – не в Англию же сразу с нею полетел? А что, может, и в Англию к ее папочке бизнесмену, все лучше, чем в офисе переводчиком сидеть!». Вальтер позвонил в офис, где раньше работал Рудольф, там ответили, что Краузе уволился и, где он сейчас, они не знают. Пришли два его парня из организации, у них в руках были газеты со снимками счастливой пары.

– Значит, уже знаете, зачем позвал? – спросил Вальтер парней.

– Догадались, – ответил Эрик, – но я его в нашем ресторане с того самого дня больше не видел. И в городе нигде не встречал.

– Как думаете, куда он мог улететь?

– А ты позвони дяде в Аргентину, пошли снимки на телефон, может, он тебе подскажет, где сейчас твой брат, – посоветовал ему второй парень.

– Точно, ты просто гений, сейчас отправлю фото дяде, и мы все узнаем. Добрый день, дядя Генрих, вы знаете, что ваш Рудик женился? Высылаю вам его фото со свадьбы в Берлине. Только свадьбы не было, так, какая-то вечеринка, на которую он никого не пригласил. А вы не знаете, где он сейчас?

– Конечно, Вальтер, знаю, он со своей женой и ее отцом летит к нам в Аргентину. Бракосочетание Рудольфа мы будем отмечать здесь, дома. Вот выезжаю встречать их. Скоро их самолет приземлится.

– А какой рейс будете встречать?

– Да никакой, они летят на самолете ее отца.

– Спасибо, дядя Генрих, а нас с отцом на свадьбу пригласить не желаете?

– Прилетит Рудик, все узнаем, назначим день свадьбы и венчания, тогда вам позвоню, когда прилетать к нам.

– Что мне отцу передать? Вы нас на свадьбу сына приглашаете?

– Конечно приглашаем! А как же иначе, вы мои родственники.

– Все ясно, ребята, – сплюнув, проговорил Вальтер, – не захотел Рудик с нами делиться богатством ее папочки. Они сейчас на частном самолете приземлятся в Аргентине. Свадьбу там отгуляют.

– Правильно и сделал Рудольф, – сказал Эрик, – я бы тоже от такой невесты не отказался, всю жизнь жить как королю, ни о чем не думать, а что нас не позвал, наверно папочку своей крошки компрометировать такими рожами, как наши, не хотел. Ты на него посмотри, настоящий принц, а взгляд какой, он со своей невесты глаз не сводит.

– Повезло Рудольфу. Но на свадьбу к нему я слетаю, – сказал Вальтер, – брат все же, нехорошо от родных корней отрываться.

Все трое вышли из квартиры и направились в ресторан , где работал Эрик. Там их уже ждали другие парни из их организации, и у всех в руках были газеты со свадебными фотографиями Рудольфа Краузе.

К вечеру газеты со свадебными фотографиями Рудольфа, Эми, Дийо и полковника лежали во всех посольствах мира, на всех их базах и во всех международных организациях. Все недоумевали: зачем эти трое себя рассекретили на весь мир? Случайно или затеяли новую игру? Но какую?

Принес новую газету Тому и доктор:

– Посмотри, Том, не твоя ли это жена по третьему разу замуж выходит?

– Нет, доктор, моя жена Зина, а Эми – жена на время работы с нею. Мы с Эми не венчались, не регистрировались, паспорта новозеландские нам выдали как семейной паре. Сам понимаешь, работа у нас такая. А сейчас у нее новое задание, и нужен новый муж. Вот и все дела. А этот немец красив, любит же она молодых и красивых!

– А сердечко не щемит, что она сейчас с другим?

– Даже если и болит, док, я что могу сделать? Она выполняет очередное задание, для нашего цветка важна только работа, даже если ей придется сто раз замуж выйти, она это сделает. Ты фанатиков можешь понять? Почему они именно так поступают, когда здравый смысл говорит об обратном? Нет, и я ее не понимаю. Я так надеялся, что в Новой Зеландии у нас с нею будет настоящая семья, но, увы…

– Да, парень, ты правильно сделал, что успел жениться на своей Зиночке и дочку родить. А я вот, как перст, один. Иногда думаю, а зачем мне все это? Только обратной дороги отсюда никому нет. Есть, правда, одна, только на тот свет, – Ян грустно улыбнулся. – Ладно, Том, пошли работать.

* * *

Самолет с новобрачными и полковником приземлился в Буэнос-Айресе. От долгого перелета все устали. Эми вышла, подпрыгнула, поцеловала в щеку Адама, потом Рудольфа и засмеялась весело и звонко:

– Вот она, моя долгожданная Аргентина, ну здравствуй, родина танго, добралась я и до тебя! Папулечка, – обратилась она к Адаму, – ты летчика отпусти погулять на пару дней, пусть отдохнет, смотри, как тут тепло, солнышко светит, а то в Берлине мы все промерзли, и еще неизвестно, как нас тут встретят. И давай машину на прокат сразу возьмем, мало ли что.

– Ты, мой цветочек, как всегда, дорогу к отступлению готовишь, права, права, умна и хитра. С тобой не поспоришь, так я и сделаю.

– Вот и правильно, папуля, предугадать все невозможно, а потому лишняя предосторожность никогда не помешает.

Машину взяли в аренду прямо в аэропорту, за руль сел Рудольф, Эми рядом с ним, а полковник погрузил вещи в багажник и сел сзади.

До городка, где жили родители Рудольфа Краузе, доехали за три часа.

Эми по-всякому представляла себе этот город, но то, что она увидела на подъезде к городу, ее ошеломило. Уже за десять километров до ворот города стояли патрули в полицейской форме и проверяли документы. Рудольф все время объяснял, к кому они едут, на немецком языке. И Эми спросила у него:

– Рудик, а что, здесь все полицейские немцы?

– В наших окрестностях и городе только немцы, потому что у нас проживают только немцы, и никаких других наций нет.

– А как же мы? Меня к тебе в город с отцом пустят, или нам придется повернуть назад?

– Пустят, девочка моя, не переживай, отец нас будет ждать у ворот.

– В вашем городе есть ворота?

– Да любимая, скоро сама все увидишь.

Когда подъехали к городу, Эми удивилась еще больше. Ворота в город ей напоминали вход в тюрьму.

– За такими воротами живут люди в этом городе? – спросила Эми.

– Не переживай, моя любовь, мы будем свободно входить и выходить из этого города. Туда вход запрещен только посторонним. Ты посторонней не будешь.

– Надеюсь, Рудик, что так и будет. А где твой отец? Без него нас туда не впустят.

– Да вот он, уже спешит к нашей машине.

И Эми увидела высокого, подтянутого, широкоплечего мужчину с проседью в светло-русых волосах.

– Рудик, да ты копия своего отца! Именно таким ты будешь лет в пятьдесят пять. А говорил, что не похож, еще как похож!

Мужчина подошел к ожидавшим его людям у машины, поцеловал Рудольфа.

– Папа, познакомься, это моя жена Эмили, а это ее отец Гарри Эванс, они не знают немецкого языка, говори с ними на английском.

Отец Рудольфа протянул полковнику руку:

– Будем знакомы, Генрих Краузе.

Полковник пожал руку Краузе старшему и сказал:

– Гарри Эванс – бизнесмен из Англии.

Генрих подошел к Эми, приподнял ее, поцеловал в губы, поставил на землю:

– Да ты, детка, в жизни еще краше, чем на фотографиях в газетах. А легкая! Тебя твои мужчины совсем не кормят? Можно я буду называть тебя мотылек?

Эми заулыбалась и проговорила:

– Я – мотылек, а вы кто, господин Генрих Краузе? – Зови меня бизон, я на него похож, правда?

– Тогда договорились, я – мотылек, а вы – бизон, – и она засмеялась, встряхивая головой и рассыпая волосы по плечам, до этого собранные в тугой жгут. Она это делала так непринужденно и обворожительно, что мужчины залюбовались ею.

– Ну, поехали, садитесь по местам, теперь машину поведу я, – сказал Генрих и сел за руль.

Он протянул охраннику пропуска на всех трех вновь прибывших, ворота открылись, и машина въехала в город. Вилла врача Генриха Краузе была большой и располагалась у самого подножия горы. Эми хорошо разглядела дорогу, ведущую к вилле. Слева и справа вдоль дороги были посажены фруктовые деревья, позади виднелись поля и луга, на которых паслись коровы, козы, овцы. Все это так не походило на обычный город. Но спрашивать пока ни о чем не стала. «Еще будет время, – подумала она, – и увижу, и расспрошу». Мать Рудольфа, Гретта Краузе, вышла встречать гостей на крыльцо. Она подошла к Рудольфу, обняла его, поцеловала в щеку:

– Знакомь, сынок, со своей женой.

Эми улыбнулась Гретте, протянула ей руку и проворковала своим почти детским голосом:

– Меня зовут Эми Эванс-Краузе, я ваша невестка, а это мой отец, Гарри Эванс.

Полковник поцеловал руку мадам Гретте, галантно поклонился:

– Будем знакомы, зовите меня просто Гарри. Гретта всех пригласила войти в дом.

– Сначала пообедаем, стол уже накрыт, а потом я вам покажу ваши покои.

Ели молча, все разглядывали друг друга. Первым заговорил Генрих:

– Рудольф, твой дядя и двоюродный брат на тебя обиделись, что ты их не пригласил на свое бракосочетание. Почему?

Эми подняла глаза от мороженого, которое ела.

– Простите меня, пожалуйста, Рудольф не виноват, это я не хотела, чтобы ваш племянник со своими друзьями из запрещенной организации «Наци» испортил нам бракосочетание. Разве вы не знаете, что он и Рудика втянул в эту организацию? Я не хотела, чтобы моего отца скомпрометировали такие парни, у отца большой бизнес по всему миру. И мы не могли рисковать.

Рудольф побагровел:

– Да, отец, прости, ты предупреждал меня, когда я уезжал из дома в Берлин, чтобы я ни с кем из подобных ребят не связывался, но меня в эту организацию привел Вальтер. Спасибо Эми, она вытащила меня из этой компании.

Эми посмотрела на Генриха и Гретту умоляющими глазами:

– Очень вас прошу, мы с Рудиком хотим нашу свадьбу отпраздновать здесь, в этом городе с вами вместе, но я вас умоляю, не надо к нам на свадьбу приглашать родственников из Берлина, я уже объяснила причину. Это может очень плохо сказаться на бизнесе отца.

– Я бы тоже не хотел их видеть на свадьбе своей дочери и вашего сына, – проговорил полковник, – мне было достаточно одного вечера в ресторане, где они обычно собираются.

– А что скажешь ты, Рудольф? – спросил Генрих.

– Отец, я согласен с Эми и Гарри. Нам та компания не подходит. И я не хочу видеть их на своей свадьбе.

– Хорошо, не хотите приглашать моих родственников на свадьбу, ваше дело, это ваша свадьба, но я уже пообещал брату, что приглашу их.

– Я согласна с Рудольфом и Эми, – сказала Гретта, – нечего им тут делать, нам тоже не нужны неприятности. В городе людей хватит, кто с удовольствием придет к нам на свадьбу сына. Пожалуй, через неделю гостей и пригласим. Венчаться будете или нет?

– Мама, можно мы об этом подумаем завтра, лучше покажи нам комнаты, мы так устали с дороги.

– Сейчас, горничная вас отведет. Линда, покажи молодым и господину Эвансу их комнаты. Рудольф с Эми будут на третьем этаже в комнате с балконом, а Гарри на втором этаже в конце коридора.

– Иду, мадам, – подошла очень миловидная женщина лет сорока, – идемте со мной, господа.

Эми оглядела комнату, где они должны были жить вместе с Рудольфом. Комната была обставлена в чисто немецком стиле. Никакой роскоши, все на своих местах, огромная кровать, платяной старинный шкаф, стол под стать шкафу, стулья, четыре штуки, тумбочки две у кровати, в ванной огромное зеркало на всю стену, балкон с видом на сад, а сразу за садом – горы. Чуть левее вдали – пастбище. «Деревня какая-то, а не город, – подумала Эми. – Пойду посмотрю, как там полковник устроился». Она спустилась ниже на этаж, навстречу шла горничная:

– Мадам, вы хотите навестить отца?

– Да, хочу посмотреть, как он устроился.

– В самый конец коридора, дверь направо. У вас очень молодой отец, Эми.

– Это он так молодо выглядит, потому что занимается зарядкой каждый день. А на самом деле ему уже пятьдесят два года.

Эми постучала в дверь. Полковник открыл, захлопнул за ней дверь и притянул к себе. Стал целовать ее лицо, потом в губы, Эми вырвалась.

– Ты с ума сошел, а вдруг у них тут везде жучки стоят. Я свои чемоданы еще не распаковывала, чтобы проверить всю виллу.

– Я скучаю по тебе, солнышко мое, – шепотом проговорил Адам.

– Я тоже скучаю по тебе, но надо потерпеть, мы почти у цели. Если тебе так хочется секса, обрати внимание на горничную, от нее можно много чего узнать.

– Это ты предлагаешь мне, Эми? А ревновать не будешь?

– Буду, но дело важнее наших с тобою отношений. Вот для дела горничной и займись, пока я буду заниматься Рудольфом и его родителями.

– Ну смотри, мой цветочек, чтоб потом без упреков. – Мне, Адам, спокойнее будет, если ты на меня не будешь смотреть, как молодой жеребец на кобылу. Смотри, во дворе какие лошадки стоят, из твоего окна видно, зачем они им?

– Он же врач, сама говоришь, экспериментами всякими занимается, наверно, новую породу лошадей выводит.

– Это все узнаем потом, а для начала завтра проверим всю виллу, нет ли где камер. Хоть город и закрыт для чужих, но такие, как этот Генрих – люди осторожные. Так что, Адам, не расслабляйся и будь поосторожнее. Я пошла, а то сейчас Рудик прибежит.

Ночь прошла спокойно. Рано утром Эми проснулась, вышла на балкон и увидела, как Генрих верхом на лошади поскакал по направлению к горам. «Значит, там есть у него что-то очень интересное, – подумала Эми. – надо будет напроситься с Рудиком на прогулку». Она растолкала Рудольфа:

– Вставай, малыш, пора делать зарядку и бегать по лужайкам, а то растолстеем и будем, как ваша горничная Линда.

– Встаю, мой ангел, ты ванну уже приняла? У нас тут вода целебная, горная, молодит и сон прогоняет, – засмеялся Рудольф. – Может, вместе ванну примем?

– Примем и вместе, только не сейчас, иди быстрее купаться, до завтрака пробежимся по усадьбе. Вон сколько места ваша вилла занимает.

Рудольф привел себя в порядок, и они вдвоем с Эми в спортивных костюмах выбежали во двор.

– Бегать где будем? – спросила Эми. – Мне нужны длинные дистанции, пошли на луг или по дороге пробежимся?

– Давай лучше по дороге, – ответил Рудольф.

В ранние часы на улице почти никого не было, Эми и Рудольф побежали по дороге по направлению к горам. Редкие прохожие оглядывались на парочку, они узнавали Рудольфа и улыбались ему. Газеты с их фото были уже в каждом доме. А врача Генриха Краузе в городе уважал каждый житель. И теперь все знали, что его сын привез жену-англичанку, красавицу и очень богатую наследницу.

Эми оторвалась от Рудольфа и очень быстро стала приближаться к очень большому каменному дому, похожему на казарму.

– Подожди меня, – закричал Рудольф, – туда нельзя. Эми остановилась, немец подбежал к ней:

– Ты где научилась так быстро бегать? Занимаешься спортом?

– С самого раннего детства, – ответила Эми. – Почему нам дальше нельзя бежать в ту сторону? Там что, запретная зона?

– Ты угадала, моя принцесса, именно запретная зона для всех, туда могут входить только медицинский персонал и пациенты.

– А что там такое?

– Инкубатор для… – и Рудольф замолчал.

– Инкубатор для кого? Ну говори же, а то я сама пойду туда и все узнаю.

– Я скажу тебе, моя девочка, но поклянись, что ты об этом не заговоришь с моим отцом и никогда никому ничего не расскажешь, даже своему отцу.

– Клянусь, любимый, говори же, чей инкубатор? – Это инкубатор для людей.

– Ты издеваешься надо мной? Что значит инкубатор для людей?

Рудольф обнял Эми, повел в поле.

– Идем, я тебе кое-что расскажу. Видишь ли, моя дорогая крошка, мой дед был ученым врачом, в Аргентину он с бабушкой перебрался еще до войны, когда к власти пришел Гитлер, отец пошел по его стопам, они научились клонировать людей. Это оказалось не так сложно для них. И теперь из клетки любого человека они могут сделать его клон. Отец хотел, чтобы и я стал врачом, но мне такая работа не по душе. Знаешь, у нас в городе нет ни одной бездетной семьи, понимаешь почему? Жители города давно осведомлены, чем занимается отец и его клиника. Если семья хочет ребенка, они приходят к нему и заказывают девочку или мальчика из своих клеток, а кому не хочется иметь таких, как они сами, могут просто посмотреть образцы фото мужчин или женщин, прочесть всю их биографию, есть ли какие недостатки или, наоборот, достоинства. А чтобы клоны людей не болели и не старели, отец научился убирать из ДНК человека ген старения. Ты увидишь людей-клонов в нашем городе, которым уже по шестьдесят лет, а они выглядят, будто им лет по двадцать пять. Все клоны отца очень талантливы, он всем своим «детям из пробирок» подсаживает ген, который отвечает за способность человека: одни у него музыканты, другие – врачи-хирурги, третьи – художники. Делает детей на заказ сразу с готовыми способностями. Почему я думаю, что я его клон? Потому что я похож на него, как ты заметила, как две капли воды, а мои сестры, их у меня две, похожи на мать.

– Но так бывает всегда, кто-то из детей на кого-то похож, – стала успокаивать Рудольфа Эми, – а дальше что? Рассказывай, мне это очень интересно. А я бы хотела, чтобы твой отец сделал из моих клеток мне двух сестер, а отцу двух дочерей еще, тогда бы он меня так не опекал, а занялся новыми дочками, – заулыбалась Эми. – И какая разница, как родился человек – естественным путем или из клетки в пробирке? Из пробирки твоего отца выходят красивые дети со способностями гениев. Это идеальные люди без комплексов и недостатков, это же идеальный мир! И у вас здесь весь город такой?

– Да, у нас, как ты и сказала, идеальный город с идеальными гражданами.

– Чем же ты тогда недоволен? Тебе своим отцом гордиться надо, твой дед и твой отец – гении. Представляешь, весь будущий мир, как ваш город! Это же просто чудо! Нет негодяев, нет больных, нет калек, нет преступников: воров и убийц, есть только красивые, умные, добрые, талантливые люди! Это мечта всех порядочных людей на планете!

– Эми, ты еще увидишь, в чем разница идеального общества и обычного. У нас в городе только немцы, других наций нет.

– Из моих клеток твой отец сделает мне двух сестер, а если захочет, то и себе дочку, и тогда у вас в городе будет и моя нация. Будут мои клоны! Я этого хочу.

– Ты сошла с ума, Эми!

– Нет, Рудольф, я хочу иметь точно таких сестер, как я сама, я хочу, чтобы я и мои способности не умерли вместе со мной, я хочу остаться в клонах бессмертной. И ты мне в этом поможешь. Я не могу иметь детей, мне так сказали врачи в клинике, где я наблюдалась. А мы с тобой захотим такую дочь, как я, а сына, как ты, вот и пусть твой отец вырастит нам двух малышей, наших клонов. Представляешь, как это прекрасно, что у тебя есть твое продолжение. Именно твое, с твоими способностями, твоими генами, а не чье-то другое, которого ты даже не знаешь. Я хочу своего клона. Хочу!

Эми подпрыгнула, повисла на шее у Рудольфа и начала его целовать.

– Рудик, милый, мы сегодня же поговорим с твоим отцом о наших клонах!

– Нет, моя прелесть, давай разговор перенесем на более позднее время, сначала отпразднуем нашу свадьбу, а потом уже займемся нашими клонами.

– Но ты пообещай мне, что обязательно поддержишь меня в разговоре с твоим отцом.

– Обещаю, любимая, я и сам не прочь иметь такую дочь, как ты. А это правда, что ты не можешь иметь детей?

– Правда, Рудик. И это меня больше всего беспокоило, а теперь мы сможем иметь дюжину таких девочек, как я, я уже обожаю твоего отца! Я люблю тебя, мой Рудик, мой малыш, мой супермен! – Эми начала с жаром целовать Рудольфа.

– Ладно, ладно, моя крошка, бежим домой, пора завтракать, нас, наверно, уже обыскались, – говорил Рудольф, легонько отстраняя Эми от себя.

Но Эми бежать уже не хотела, она шла медленно и раздумывала, как ей, не дожидаясь праздника, завести с Генрихом разговор о клонах. «Может быть, попроситься вместе с ним на конную прогулку, а потом зайти в его инкубатор и все увидеть своими глазами, все его пробирки с зародышами человека, как же это интересно – наблюдать за всем, но, наверное, еще интереснее делать эти зародыши вундеркиндами, никогда не стареющими людьми. По сути, Генрих победил старость и смерть человека, он не просто гений, он…» – думала она.

– Эми, ты заснула? Тебя взять на руки и нести? Что с тобой?

– Рудольф, не мешай мне думать, я думаю, как мне завести разговор с твоим отцом о клонах.

– Хочешь подскажу? Заведи за столом при нем беседу, что у тебя никогда не будет детей, увидишь, он тебе скажет, что все врачи, которые тебя обследовали, ошибаются. Пригласит тебя на медосмотр, усыпит, наберет твоих клеток не только для тебя, но и впрок, и скажет, что у тебя будет детей столько, сколько ты захочешь. Только потом не удивляйся, если где-нибудь на другом конце света ты встретишь женщину, похожую на себя, – это будет твой клон из твоих клеток.

– Спасибо, Рудольф, ты золотце, ты меня спасаешь. А ты тоже занимался медициной?

– Да, я очень часто помогал отцу, он меня брал с собой в свои лаборатории с пятнадцати лет. Ну вот, кажется, пришли, нас уже ждут.

Все сидели за столом, но есть не начинали. Заговорила Гретта:

– Мы ждем вас, молодые люди, у нас к завтраку не опаздывают.

– Простите нас, пожалуйста, – Эми улыбнулась, – это я виновата, я устала бегать, и мы возвращались медленно. Я просто не рассчитала свои силы.

Полковник улыбнулся и подумал: «Очередная уловка цветочка, что на этот раз она задумала?»

– На первый раз я вас прощаю, но мы все садимся за стол ровно в полдевятого утра, кто опаздывает, остается голодным.

– Я все поняла, – улыбнулась Эми, – я исправлюсь. Завтракали молча. Эми ела неохотно. Все время посматривала на Генриха. У нее в голове мелькнула мысль, как именно сейчас попасть к нему в клинику. Когда уже все выпили кофе и стали выходить из-за стола, благодаря Гретту за вкусный завтрак, Эми вдруг схватилась за живот и вскрикнула от боли.

– Что с тобой, мотылек? – спросил Генрих, поддерживая ее.

– Наверно, выкидыш, – шепотом проговорила она Генриху на ухо, – я слишком много сегодня бегала.

– Рудольф, заводи машину, мы едем в клинику.

Рудольф удивленно посмотрел на Эми и все понял. Ей не терпелось попасть в запретные лаборатории его отца, и она прекрасно сыграла роль больной, но что она шепнула на ухо Генриху, никто не слышал.

Только «отец» Эми ничему не удивился, а просто сказал:

«С нею иногда такое бывает, – поднялся из-за стола, вышел на крыльцо. – Я прогуляюсь по городу, осмотрю ваши достопримечательности. Гретта, а вы мне компанию не составите?

– Нет, у меня много домашних дел, но я с вами пошлю Линду, она город хорошо знает.

Генрих усадил Эми в машину, сел рядом на заднее сиденье:

– Рудольф, поезжай к гинекологии, Эми нужно осмотреть.

– Я уже понял.

– Рудольф, а вы давно вместе с Эми спите? – С первого дня нашего знакомства. – Это примерно сколько времени?

– Это примерно полтора месяца, – ответил Рудольф. – Все возможно, все возможно, – сказал Генрих. – Но ничего, девочка, все поправимо.

Эми делала вид, что ей очень больно, Рудольф хмурился, он уже пожалел о том, что рассказал Эми про клонов отца. Эта ее идея сделать себе своих клонов, его пугала. Но он молчал. «Сам виноват, – подумал он, – нечего было языком молоть». Клиника находилась у самой горы, почти прилеплена к ней, была огорожена со всех сторон высоким каменным забором. Перед машиной Генриха Краузе ворота распахнулись, охранник, молодой, здоровый парень, удивленно посмотрел на доктора Краузе, его сына и молоденькую девушку, которую Генрих бережно вынес из машины на руках. В гинекологии была медсестра.

– Рудольф, ты зайдешь или останешься за дверью? – спросил Краузе-старший.

– Я останусь за дверью, я ничего не хочу видеть. – Хорошо, я сам ее осмотрю и все решу.

Генрих занес Эми в палату, положил на кушетку. – Ну как ты, мотылек, терпишь? Эми прошептала Генриху:

– Пусть медсестра выйдет.

– Но она должна мне помогать, – возразил врач. – Пусть выйдет.

– Ну хорошо. Матильда, оставь нас на пять минут одних.

Медсестра вышла.

– Эми, раздевайся и залезай на кресло.

Эми разделась, вскарабкалась на кресло, легла. – Эми, тебе сделать укол от боли?

– Пока нет, сначала осмотрите меня. Генрих начал осматривать Эми:

– Странно, Эми, я не вижу кровотечения, матка не увеличена, значит, никакого плода нет и не было.

– Да, Генрих, я притворилась, я хочу, чтобы вы взяли у меня клетки и сделали мне двух сестер или дочек. Я знаю, что я никогда не смогу родить, мне об этом говорили разные врачи, но я хочу иметь детей. Мне не выносить ребенка самостоятельно. А Рудольфу скажем, что был выкидыш и вы меня просто почистили.

– Откуда ты все это знаешь, девочка? – спросил Генрих.

– Знаю, Генрих, лучше не спрашивайте, время идет. Соберите самые лучшие клетки и возьмите кровь мою, какую нужно, вот теперь делайте укол и зовите медсестру. Я очень хочу, чтобы вы сделали мне две сестры. Одну мне, одну отцу, чтобы он без меня не скучал.

– А ты хорошая актриса, Эми, а вот Рудольф у меня болтун.

– Рудольф тут, Генрих, ни при чем, я давно мечтала попасть к вам, потому и за Краузе-младшего замуж вышла. О вас молва идет по всему миру. Вы – гений. Но я хочу девочек, точно таких, как я. Ген старения, Генрих, можете убрать, но больше ничего не подсаживайте моим клонам, я и так достаточно умна и обладаю многими достоинствами, о каких не всем можно рассказывать. Надеюсь, Генрих, мы с вами договорились и будем очень хорошими родственниками. Я буду очень верной женой вашему сыну. А он действительно ваш сын или ваш клон? Рудольф сомневается, что он ваш сын и рожден естественным путем, он думает, что вы его сделали из своей клетки.

– Какая ты любопытная, девочка, зачем тебе все это знать?

– Чтобы убедить Рудольфа, что вы все же его отец, а не клон. Он догадывается обо всем и страдает от этого.

– Тогда убеди его, что я его настоящий отец и что он не клон, а мой родной сын.

– Я сделаю это, если вы мне позволите вам во всем помогать, я хочу наблюдать, как будут развиваться мои клоны, я хочу стать врачом, как вы. И вы мне в этом поможете. Я буду вам самой преданной и послушной помощницей. Договорились, Генрих?

– Договорились, мотылек, а теперь я сделаю тебе укол и обследую тебя полностью. Нужно провести все анализы, крови понадобится достаточно много. Тебе придется день полежать здесь, ты согласна?

– Что скажешь, Генрих, я на все согласна, лишь бы увидеть своих крошек, то есть себя, наблюдать за всем происходящим. Я буду очень послушной. Я не хочу умереть и не оставить после себя никого.

– Тогда отправляем домой Рудольфа, и я занимаюсь нашей с тобой тайной? Так, девочка?

– Как скажешь, Генрих, с этой минуты я твоя самая послушная ученица.

Генрих выглянул из кабинета, позвал медсестру:

– Матильда, зайдите в кабинет и приготовьте все инструменты. Рудольф, поезжай домой, Эми останется на сутки здесь под моим присмотром, у нее случился выкидыш, нужна чистка. Передай всем, пусть не волнуются, завтра мы с ней приедем домой. А сейчас у меня много работы.

– Отец, у нее правда выкидыш?

– Правда, сын, ты же почти медик и знаешь, что такое у женщин часто случается, когда на организм слишком большие нагрузки. А она, вероятно, давно занимается спортом, вот сегодня утром и переборщила с бегом по городу. Иди, все будет в порядке. Это я тебе обещаю.

Рудольф ушел. Медсестра уже сделала Эми укол, и она отключилась.

– Генрих, какая красивая девочка, в ней есть что-то восточное. Я знаю, она ваша невестка, об этом уже знает весь наш город, все получили газеты из Берлина. Какие анализы будем проводить?

– Как обычно, Матильда, будем из ее клеточек делать красивых девочек. Ты моя умница, – и Генрих поцеловал медсестру в губы, – ты моя верная помощница, как же я люблю тебя, моя девочка. Сколько семейных пар мы с тобой спасли? Много, моя красавица, ты же знаешь, что и тебя я вырастил для себя, ты ведь мне не изменяешь, да?

– Что ты, Генрих, разве может быть у меня в жизни кто-то дороже тебя, я помню, как мы любили друг друга. Я и сейчас тебя люблю не меньше, а даже больше, – говорила медсестра, набирая полные пробирки крови, а Генрих отщипывал клетки эпителия у Эми из влагалища, яичников, матки.

– Да, красивая девочка, умная, клоны должны получиться на славу. Что там у нее со здоровьем?

– Она здорова, только есть в крови что-то такое, золота многовато, у обычных людей я столько никогда его не находила. Вероятно, она употребляет золотые пилюли очень давно. Поэтому у нее не происходит старения клеток. Интересно, сколько же ей лет на самом деле.

– Ты думаешь, что она гораздо старше, чем выглядит? – Думаю да, Генрих, вам бы к ней повнимательней приглядеться. Думаю, что она не просто так появилась здесь у нас.

– Это я уже знаю, Матильда, она мне призналась, что вышла замуж за Рудольфа, чтобы попасть ко мне, хочет, чтобы я ей подарил двух ее клонов-девочек.

– Ну, если только для этого, то приблизить к себе ее можно, я слышала ваш разговор, я все еще тебя ревную, Генрих, как в молодости. Видишь, ты позаботился обо мне, я не старею, а ты стареешь. Но это не мешает мне по-прежнему любить тебя. Что же, давай поможем этому «мотыльку», пусть получит своих сестренок, а заодно и нам поможет получить таких красоток. Как думаешь, сколько будет стоить такая крошка на нашем рынке?

– Не мешало бы и нам с тобой себе оставить несколько таких крошек, скоро совсем состарюсь, кто-то же должен будет тебе помогать вести все дела в клинике. А у нее, похоже, незаурядные способности. Когда будет просыпаться, ты у нее спроси, что она умеет делать. Дашь ей нашего особого вина, крови мы у нее много забрали. А она такая маленькая, худенькая, но какая жилистая. Откинь простынь, дай мне взглянуть на нее голую, больше ведь голой не увижу.

Матильда сняла с Эми простынь, залюбовалась ею.

– Тело словно скульптор вытачивал, не похожа она на англичанку, в ней больше чего-то восточного. Ножка какая малюсенькая, посмотри, скорее в ней что-то японское присутствует, чем английское, – говорил Генрих. – Вот сегодня ты и узнаешь все у нее, Матильда, кто она и откуда. Проснется через пару часов. Я немного отдохну у себя в кабинете, а как девочка проснется, позови меня.

– Хорошо, Генрих, я посижу около нее.

Врач ушел. Эми спала. А медсестра разглядывала ее тело. Матильда была удивлена совершенством тела этой молодой женщины. Она и сама была красива, выглядела очень молодо, хотя ей исполнилось недавно сорок лет. Она была клоном своей сестры, которую очень любил Генрих, но та попала в автокатастрофу, и Краузе едва успел вырезать и сохранить ее живые клетки, вырастил себе клона, свою любовь. Эта девочка даже в юном возрасте обращалась с ним как с любовником, а не как с отцом, и он понял, что мозг этого клона, его любовницы, запомнил все моменты их связи. И не стал противиться любовным отношениям с Матильдой. Он даже имя ей оставил покойной ее сестры.

Эми просыпалась, голова была тяжелой, перед глазами все плыло.

– Где я? – чуть слышно проговорила Эми. Матильда наклонилась над ней:

– Ты у доктора Генриха Краузе. Сейчас я тебе дам вина, выпей, ты потеряла много крови, тебе нужно прийти в себя.

Она поднесла к губам Эми бокал вина, Эми выпила все до дна и как бы провалилась снова в сон, а Матильда начала задавать ей вопросы:

– Как тебя зовут, девочка? – Мое имя Азэми.

– Кто ты по национальности? – Я чистокровная японка.

– Зачем ты приехала к нам в город?

– Я хочу, чтобы доктор Краузе сделал мне сестерклонов.

– Ты любишь Рудольфа? – Да, я его люблю. – А где твоя мама? – Она умерла.

В палату вошел Генрих. – Что узнала, Матильда?

– Как мы с тобой и предполагали, Генрих, она не англичанка, она японка. И приехала сюда именно для того, чтобы ты ей вырастил клонов-сестер. И сына твоего она любит. Так что не беспокойся на ее счет, мать у нее умерла.

– Это я знаю. Скорее, она хочет сестер не столько для себя, сколько для своего отца, уж слишком он ее опекает, Рудольф рассказывал, что он ей закатывает скандалы, если она вечером вовремя не возвращается домой.

– Как все родители, дорогой мой Генрих, но если у тебя остается из всей родни только одна дочь, будешь опекать и переживать. Вспомни, как ты меня опекал и никуда не пускал, держал почти взаперти.

Эми очнулась, напрягла всю свою волю и стала прислушиваться к разговору Генриха и Матильды. Наркоз был сильным, это она почувствовала, голова еще кружилась, но слова, которые слышала, понимала. Они говорили о ней, о своих отношениях. Из разговора Эми поняла, что Матильда и Генрих – любовники. «И здесь треугольник, а как же его Гретта? А впрочем, это не мое дело», – подумала она и притворилась, что еще спит. Эми закашлялась, так обычно отходит наркоз. Генрих наклонился над ней:

– Проснулась, мотылек? С тобой все в порядке?

– Голова кружится, и спать хочется, – отвечала Эми. – Я полежу еще здесь, мне не хочется сегодня возвращаться домой, у меня внизу живота боли.

– Сейчас Матильда тебе сделает обезболивающий укол, а к завтрашнему дню у тебя все пройдет, ты сильная девочка. А теперь давай поговорим начистоту. Как давно ты принимаешь золотые пилюли? У тебя в крови обнаружили много золота.

– Я принимаю пилюли с пятнадцати лет, – соврала Эми, – мне привозил их один знакомый врач втайне от отца, я только недавно рассказала ему, что принимаю их для молодости кожи.

– Сколько же тебе лет?

– Двадцать два, как в паспорте.

Эми догадалась, что, пока она спала под воздействием наркоза и вина, она могла отвечать на их вопросы, не слыша себя.

– А твоя настоящая национальность?

– У меня отец англичанин, а мама была японкой.

– Вероятно, очень красивой и очень сильной японкой, раз ты унаследовала от нее все ее черты и характер. А скажи, дорогая девочка, что ты умеешь еще делать?

– Вы правда хотите это видеть? Но я еще совсем слаба, чтобы показывать вам мои достижения в спорте.

– Так ты спортсменка?

– Да, я занимаюсь легкой атлетикой и бегом.

Эми решила не рассказывать Генриху и Матильде о своем даре гипнотизировать все живое. «Пусть об этом никто не знает из их семейства. Неизвестно, как дальше все пойдет, и может быть, мне придется воспользоваться своим даром в исключительном случае», – думала она.

– Да, мне легко даются языки, я выучила пять языков, сейчас начну учить ваш язык, немецкий. Еще я очень гибкая, прыгучая. Как только отойду от наркоза и боли, я вам все продемонстрирую.

– Хорошо, мотылек, я тебе верю, что ты такая необыкновенная девушка.

– Генрих, а вы все сделали, что должны были сделать? У меня появятся через девять месяцев сестры-близнецы?

– Все, девочка, мы сделали. Все хорошо, ты здорова, никаких болезней в твоем организме не нашли, скорее всего, благодаря большому количеству золота в твоей крови. У тебя будут сестры-близнецы. И я тебе разрешу смотреть, как они будут развиваться.

– Правда? Наклонитесь, я вас за это поцелую.

– Не стоит, дорогая, себя сейчас напрягать, потом поцелуешь, отдыхай. Через час тебе принесут поесть, завтра утром я отвезу тебя к твоему мужу и отцу. А то они мне звонят через каждые пять минут. Надеюсь, ты не забыла, у тебя для всех был выкидыш.

– Конечно, Генрих, я об этом никогда не забуду. Ведь у меня будут мои живые куколки, мои сестрички. Разве можно будет о таком забыть.

Матильда и Генрих ушли. А Эми стала думать: «Если Краузе мне позволит наблюдать за развитием клонов и увидеть, как он их выращивает, я научусь сама всему, чтобы рассказать нашим врачам, как это правильно сделать. И тогда прорыв в медицине и в обществе будет огромен. Действительно, можно будет вырастить одну элитную расу людей, чтобы не было никаких войн и страданий на Земле. А что же делать с остальным человечеством? Это уже не моя проблема. Возможно, такие города с умными, добрыми и талантливыми людьми можно будет создать на Луне или любой другой планете», – мечтала Эми, когда в дверь постучали. Ей принесли ужин. Эми очень проголодалась, но больше всего она хотела пить. В меню, что поставили ей на столик, был только апельсиновый сок, и она попросила официанта принести ей еще яблочный. Она была уверена, что только яблочный сок поможет ей восстановить кровь. Так ей всегда говорил дед, когда заставлял есть кислые яблоки. Через полчаса после ужина к ней зашел Рудольф.

– Добрый вечер, моя принцесса, ты почему мне не сказала, что беременна? Я бы не разрешил тебе так бегать.

– Прости, Рудик, но я и сама не знала, что беременна. Но, малыш, не надо так переживать, у нас с тобой будут наши детки, наши с тобой клоны. Твой отец уже взял у меня все, что нужно, чтобы сотворить нам маленькое чудо, а может, сразу двух близняшек. Поцелуй меня, милый, я по тебе так скучаю, и не ругай меня, ладно. Я люблю тебя, дорогой мой Краузе-младший.

– Да я и не собирался тебя ругать. Просто хотел увидеть, спросить, как себя чувствуешь, твой отец мечется, переживает. Свадьбу назначили на субботу. Столы будем накрывать на лугу, придет больше половины города, здесь так, приходит, кто хочет, но и званые гости тоже будут, сама понимаешь, без этого в маленьком городе нельзя.

– Конечно, милый, я думаю, что мы здесь с тобой останемся на год или больше, пока не вырастим наших малышек. Я уже договорилась с твоим отцом, буду у него работать помощницей и учиться. А ты что собираешься делать? – щебетала Эми, все время улыбаясь и гладя руку Рудольфа.

– Эми, малышек еще и в помине нет, а ты уже думаешь, как их воспитывать?

– Да, мой дорогой Рудик, я женщина, я буду хорошей мамой, к тому же это будут девочки-близнецы, мои копии. Это так здорово!

– Что буду делать я? Устроюсь куда-нибудь переводчиком, работа мне всегда найдется. Я – третье поколение нашей семьи в этом городе. И меня здесь все знают. Я умею добросовестно выполнять свои обязанности.

– А к отцу пойти помощником не хочешь? Кто-то же должен будет продолжить династию врачей Краузе.

– Только не я! Сестры тоже отказались работать вместе с отцом, они в театре артистки. Завтра ты их увидишь, они возвращаются с гастролей. Обе поют замечательно.

– А живут они тоже с родителями на вилле?

– Нет, они обе замужем, старшую сестру зовут Эмма, а младшую – Маргарита. У них свои семьи.

– А дети у них есть?

– Пока нет, но в скором будущем планируют обзавестись детками.

– Ладно, любимый, тебе пора уходить, мне отдохнуть нужно. Завтра буду дома. Тогда и праздник наш обсудим.

Рудольф поцеловал Эми в щеку, вышел и наткнулся на отца. Генрих шел проведать Эми.

– Ты приходил навестить жену, Рудольф?

– Да, отец, я навещал Эми. Она мне уже рассказала, что будет работать твоей помощницей в инкубаторе.

– А разве это плохо, Рудольф? Что хоть один человек в семье интересуется моими открытиями и желает приобщиться к ним.

– Эми не переспоришь, она собирается оставаться в нашем городе надолго. Растить близняшек, которых еще нет.

– Будут, сын, у нее сестрички, она у тебя чудо. Природа ей подарила все, грех не сотворить таких же прекрасных девочек, как она.

– Подумай тогда, куда пристроить меня, я заниматься вашими экспериментами не стану.

– А что тут думать, переводчиком в особый отдел пойдешь при мэрии. Там работы на всех хватит. Ты же знаешь, что мэр города – Петерс – мой лучший друг.

– Договорились, сразу после свадьбы и начну трудоустраиваться, Эми все равно целыми днями с тобой в клинике будет пропадать. Ты ее поначалу сильно не загружай. Ей оправиться нужно.

– Понимаешь, значит, что сейчас неделю сексом с ней заниматься нельзя, ранки должны зарасти. Побереги ее, другой такой жены не будет: красавица, умница, ласковая, тебя любит. Что еще нужно мужчине для полного счастья? Детей хочет. Понимаешь ты, что значат дети для женщины?

– Понял уже, отец, разве можно с такой красотки, как Эми, только для нее клонов вырастить? Заодно и на продажу двух-трех деток приготовишь, правда ведь? Кто не захочет себе таких малюток приобрести? По великому блату про таких девочек расскажешь, заодно и гениальные гены встроишь в их ДНК по желанию их родителя.

– А что тебе не нравится в моей работе, Рудольф? Я бездетные семьи счастливыми делаю, я им детей дарю гениальных, с которыми нет проблем, одна радость – видеть около себя красоту, которая глаз радует, а если еще эта красота и умна, ей цены нет.

– Вот, вот, отец, именно – цены нет.

– Уходи, не хочу на эту тему больше с тобой разговаривать, ты меня никогда не поймешь, а вот жена твоя меня сразу поняла. Она и будет со мной работать.

Рудольф ушел. А Генрих зашел в палату к Эми, она еще не спала, Генрих присел на край постели:

– Ну как ты, мотылек? Все нормально, покушала хорошо?

– Спасибо, Генрих, съела почти все. Знаю, что силы нужно восстанавливать. Мне Рудик сказал, что праздник назначили на субботу. Я буду готова, я не подведу ни вас, ни вашего сына.

Генрих не отрываясь смотрел на Эми:

– До чего же ты красивая, детка. На кого ты похожа в семье?

– Все говорят, что на маму. Она у нас была благородных кровей.

– Видно, что не из крестьян. А росла ты где? В Англии или Японии?

– Большую часть юности я провела у бабушки с дедушкой в Японии.

– Хорошо, мотылек, отдыхай, ты только дома никому о нашем с тобой решении не рассказывай, Рудольф знает, но он будет молчать. А твой отец у нас надолго останется?

– Я думаю, что после свадьбы он сразу улетит в Англию.

– Да, детка, сделай так, чтобы он побыстрее улетел, он смущает нашу горничную Линду. А Линда, между прочим, замужем. Мне скандалы в доме не нужны.

– Я постараюсь все устроить, Генрих, отец после свадьбы сразу же улетит.

– Спокойной ночи, девочка, спи, ты даже больная в постели невероятно очаровательна. Утром я отвезу тебя домой.

– Спокойной ночи, Генрих.

Врач Краузе вышел из палаты. Эми тут же достала телефон и позвонила полковнику.

– Добрый вечер, «папочка», как ты там? У меня все в порядке. Завтра утром я буду дома, перестань волочиться за горничной, эта Линда уже пожаловалась Генриху. Ты, как всегда, не умеешь делать тихо и незаметно. Все, «папуля», до завтра.

Тут же Эми написала Яну: «Доктор, снова выручай, в воскресенье звони полковнику и вызывай его на базу. Придумай, что на вас начал охоту „Моссад“. Или кто-либо пропал с базы. Придумай что угодно, только освободи меня от него, а то он тут таких дел натворит и мне все испортит».

Ответ пришел быстро: «Постараюсь исполнить твою просьбу, цветочек. Посоветуюсь с Томом, может, вдвоем что-нибудь изобретем полезное для тебя».

Эми заснула с улыбкой на губах. Ночью ей снился сон, что она держит на руках двух малюток, они ей улыбаются, тянут ручки к ней, она их целует. Проснулась Эми рано. Ее одежда лежала рядом на стуле. Она оделась, выглянула в окно – к больнице на лошади подъезжал Генрих. «Странно, – подумала она, почему он ездит в больницу всегда на лошади, а не на машине? Ведь меня же сюда Рудольф привез на машине. Надо будет узнать у Рудольфа, почему Генрих ездит на лошади».

В палату зашла Матильда:

– Эми, доброе утро, ты уже на ногах? Сейчас принесут завтрак, лучше покушать тебе здесь, Гретта не накроет стол ради тебя одной. Она чересчур любит порядок во всем. Слышала, ты будешь работать вместе с нами. Давай знакомиться, меня зовут Матильда, я любовница Генриха, и я очень ревнива. Если Генрих не будет тебе отдавать предпочтение, мы с тобой будем дружить. Ты ведь его невестка, жена Рудольфа.

– Матильда, я думаю, что мы с тобой будем очень дружить, у меня есть молодой Краузе, зачем мне старый в постели? Врач Краузе мне нужен для другой цели, ты же слышала, я очень хочу подарить папочке сестренок. А себе – доченьку, такую, как я, а сына, как Рудик. Я буду очень хорошей вашей помощницей.

– Я знала, что ты умная девочка. В вашей семье о нас с Генрихом никто не должен знать. Я просто его медицинская сестра.

– Я все поняла, Матильда, мне незачем лезть в чужую жизнь и чужие тайны.

В палату официант принес завтрак. Матильда вышла, а Эми принялась есть, аппетит у нее был отменный. Она радовалась, что попала в святая святых гениального врача Краузе. Теперь она узнает все, пусть потратит на это годы, но уедет отсюда только с детьми и полным описанием всех действий: от забора клеток и до изъятия плода из пробирки.

* * *

К свадьбе Эми и Рудольфа стали готовиться за три дня. На лугу, зеленом и обсаженном кустарниками акаций, расставили длинные столы буквой П, чтобы места хватило всем. А кому негде будет присесть, поставили столы дополнительно для закусок по принципу шведского стола: подошел, набрал, что захотел, поел, поставил на отведенное место и за следующее блюдо принялся. Немцы этого городка очень любят поесть. Поэтому готовить мясо, печь пироги, покупать пиво бочками, шампанское ящиками Генрих начал в понедельник. К вечеру пятницы столы были накрыты, бочки с пивом расставлены, букеты цветов стояли только на почетном месте, где должны сидеть молодожены, шампанское – на каждом столе по нескольку бутылок.

В четверг вечером Гретта за ужином завела разговор о венчании в костеле в субботу утром. Эми венчаться не хотелось, а Рудольфу было все равно, будут они обвенчаны или нет. Для него главное, что его любимая женщина рядом с ним.

– Если мы устраиваем такой грандиозный праздник, – говорила Гретта, – венчание должно быть обязательным, иначе зачем все эти приготовления?

Эми противиться не стала и согласилась на венчание в католическом костеле. Ссориться со свекровью не входило в ее планы. Венчание назначили на девять часов утра. Когда к Костелу подъехали молодые на разукрашенной машине, протолкнуться уже было почти невозможно, казалось, что посмотреть на невестку Краузе пришел не только весь город, а вся Аргентина. Рудольфу пришлось взять Эми на руки, чтобы протиснуться сквозь толпу и не оставить ее без свадебного платья. Процедура венчания длилась ровно час. Поздравляли молодых, но больше поздравляли Генриха Краузе и Гретту. Потом все пошли на луг за столы. Со стороны невесты сел полковник, а со стороны Рудольфа сел Генрих. И началось веселье.

Полковник смотрел на Эми и Рудольфа, молодые целовались, улыбались, были счастливы, а Адам сгорал от ревности и все больше пил. Эми уже дважды отставляла незаметно от него бокал с вином, но он снова придвигал и пил. Тогда она подвинулась к нему и прошептала:

– Папа, не пей больше, тебе завтра придется улететь, сегодня звонил Ян, у них там что-то стряслось на базе. Я просила не беспокоить тебя сегодня. Завтра он сам тебе все скажет.

Адам посмотрел на Эми глазами, полными боли и отчаяния, и она поняла, что надо немедленно его усыпить, иначе быть беде. Она пристально посмотрела ему в самые зрачки и прошептала:

– Засыпай, ты спишь, тебе хорошо, я с тобой. Я твоя дочь.

Повернулась к Рудольфу:

– Рудик, отца надо срочно увезти домой, он пьян и сейчас заснет за столом, попроси своего отца, пусть он прикажет кому-нибудь доставить его к вам.

Генрих попросил Линду и ее мужа отвезти Гарри Эванса на виллу Краузе. Полковник, уже ничего не соображая, встал из-за стола, оперся на руку Линды и пошел шатаясь к машине, за рулем которой сидел муж горничной. Адам заснул прямо в машине. Линда вместе с мужем едва вытащили его из машины и занесли в комнату.

На вилле Линда раздела полковника, окинула его внимательным взглядом и впервые пожалела, что отказалась от его ухаживаний. Тело у него было крепким, мускулистым, живот втянут. Она про себя подумала: «Он скорее похож на военного, чем на бизнесмена, видно, с молодых лет спортом занимается». Но было уже поздно горевать Линде об упущенной возможности, Адам уже храпел на весь этаж.

Как только ушел «отец» Эми, рядом с нею села Гретта. Она ревниво наблюдала за сыном и невесткой. Эми почти ничего не пила. А Рудольф пил только пиво. Рядом с Генрихом сел мэр города, завязался разговор, который едва улавливала Эми.

– Генрих, ты уже решил, куда устроишь на работу сына и невестку? Надеюсь, они у тебя надолго задержатся.

– Рудольф пойдет служить к тебе в особый отдел, а Эми я забираю к себе в помощницы. Она очень умная девочка.

– Не только умная, она у тебя красавица. Я таких точеных девушек в жизни не видел. Я бы не прочь себе дочь такую приобрести, мои дети уже подросли, скоро дом родительский оставят, надо же будет жене с кем-то старость коротать, да и мне в доме детский голосок не помешает.

– Погоди, Петерс, не сейчас, вот отгуляем, потом и поговорим. Знаешь ведь, все для тебя сделаю.

– Вот и славно, дружище, другого ответа я от тебя и не ждал.

А как наши солдаты? В казармах все в порядке?

– Спасибо, Петерс, все хорошо, у них сегодня тоже праздничный обед по случаю венчания моего сына.

– Охрана нам не помешает, сам знаешь, сколько нынче любопытных развелось, так и норовят все разнюхать, разузнать. А теперь еще невестка у тебя красавица – и выкрасть могут.

– Да что ты такое говоришь, Петерс? Кому нужно у нас красть жену моего сына?

– Думаешь, мало найдется охотников приобрести такую красавицу?

– Но у нас в городе кроме наших немцев никого нет. – А папочка ее? Ты думаешь, я не видел, как он на нее смотрит?

– Отец Эми завтра улетает, конечно, ему жаль расставаться с дочерью, она у него единственная. Не мели чепухи, Петерс, она у меня спортсменка и украсть себя никому не позволит.

– А давай проверим, как она себя поведет. Я приглашу ее на танец и начну к ней приставать, что она сделает.

– Петерс, ты перепил. Не устраивай балаган.

Но мэр уже поднялся из-за стола и направился к Эми. – Рудольф, разреши пригласить твою жену на танец. Эми подняла глаза на Рудольфа, тот кивнул головой. – Если Эми не против потанцевать с вами, я не возражаю.

Эми уже знала, что это Петерс, мэр города, ей не хотелось идти танцевать с подвыпившим немцем, но не хотелось и усложнять жизнь всей семьи в дальнейшем. Она вышла из-за стола, подала руку Петерсу. Надо сказать, что в этом городе все мужчины были очень высокого роста. Эми даже не доставала ему до плеча. Он вывел ее на середину луга, приподнял и хотел поцеловать на глазах у всей публики. Эми мгновенно прикоснулась к его шее, и мэр стал оседать на землю, она едва успела отскочить от него, чтобы он своей тушей не придавил ее. К ним бросились Рудольф и Генрих. Изумленная публика привстала из-за столов.

– Что ты ему сделала? – спросил Генрих.

– Ничего, я просто умею защищаться. Разве можно так нахально вести себя с невестой при женихе, его родителях и всем городе?

– Молодец, моя девочка, – похвалил ее Рудольф, – будет знать, как приставать к чужим женам, – и засмеялся.

– А ты можешь сейчас сама привести его в чувство? – спросил Генрих.

– Да, могу, только вы подстрахуйте меня, он такой большой, еще придавит меня.

Все трое подошли к лежавшему на траве Петерсу, Эми легонько нажала ему на артерию на шее, и мэр зашевелился. Отошла в сторонку. Рудольф и Генрих подняли мэра города и усадили за стол на прежнее место. Все сидевшие за столом сначала притихли, потом начали громко аплодировать Эми. Гретта улыбнулась. Невестка ей начинала нравиться.

Петерс залпом выпил кружку пива и заговорил:

– Ты смотри, такая маленькая птаха, а управилась со мной за две секунды. Ты где такому искусству научилась?

– Это мой секрет, я не люблю, когда мужчины без предупреждения начинают ко мне приставать, я тоже без предупреждения оборонялась, – и она засмеялась громко, весело, поднялась из-за стола и сказала на английском: – Выпьем за женщин, которые не дают себя в обиду.

Все встали, подняли бокалы и стали произносить тосты за любимых женщин. Эми тихонько шепнула Рудольфу:

– Давай удерем от них, они уже все пьяны, а то ктонибудь снова начнет приглашать меня на танец и приставать.

Рудольф и Эми вышли из-за стола, как бы танцуя танго, и медленно стали удаляться к дороге. Там стояла машина Рудольфа. Они сели в машину и уехали. На вилле их ждала Линда.

– Что с отцом? – спросила Эми. – Спит, только храп разносится.

– Можешь, Линда, идти погулять вместе со всеми, я сама за ним присмотрю.

Линда ушла, Эми у себя в покоях переоделась, зашла к полковнику в комнату, положила руку ему на голову и стала внушать: «На базе без тебя нельзя, там непорядок. Тебе необходимо завтра же вылететь на свою базу. Оставь Азэми в покое. У тебя есть Джулия. Если помешаешь ее заданию, ты умрешь. Завтра ты должен улететь на базу». Эми вышла, успокоилась, теперь она была уверена, что после звонка Яна Адам обязательно улетит. Позвонила летчику, попросила его, чтобы с утра был самолет заправлен. Полковник собирается улетать на базу.

Эми и Рудольф пошли в свои покои. Они устали от всей суеты и сладко заснули. Толпа гуляк разошлась с луга только к утру, а многие так и остались спать прямо на траве.

Рано утром Эми снова позвонила Яну:

– Ян, через десять минут звони Адаму. Я пошла его будить. Он вчера сильно перебрал.

Эми зашла в комнату к полковнику, растолкала его:

– Вставай, папочка, в ванную иди, на тебя противно смотреть, ты зачем вчера так напился?

– Прости, дорогая, мне было так больно видеть тебя с другим.

И тут позвонил Ян. Полковник поднял трубку:

– Адам, немедленно прилетай на базу, у нас два побега курсантов. Без тебя не обойтись.

– Вот черт, как некстати, два курсанта сбежали, надо лететь.

– Обязательно надо, а то там таких дел натворят, что потом не отмоешься от грязи, и, не дай бог, еще прессу подключат. Звони летчику, пусть самолет готовит. Мы с Рудольфом и старшим Краузе тебя проводим до ворот, а там на машине в аэропорт, да не забудь машину сдать, а то придут потом меня допрашивать, что за отец у меня такой, что машину чужую угнал.

– Не волнуйся на этот счет, мне проблемы тоже не нужны. Все, моя королева, пошел ванну принимать. Чувствую, что теперь нескоро увидимся, мое сердце стонет от боли.

– Я у цели, Адам, не мешай мне. Придет время, мы снова будем вместе, а пока у тебя есть Джулия, она скучать тебе не даст.

– И то правда, мне Джулия сегодня во сне приснилась. С тобой, Эми, надо всегда запасную женщину иметь, чтобы не свихнуться от тоски.

– Все, Адам, некогда нюни разводить, завтрак уже на столе. А то голодным полетишь. Я тоже пошла собираться.

Эми ушла. Адам пошел мыться, а Рудольф помогал матери и Линде накрывать на стол, когда Эми спустилась вниз.

– Гретта, надо собрать в дорогу отцу сухой паек, лететь ему далеко и долго, в дороге проголодаются и он, и летчик.

– Сейчас все приготовлю, – сказала Линда и пошла на кухню.

За столом завтракали все молча. В этом доме был такой порядок. И Эми нарушать его не решилась. После завтрака Рудольф, Эми, Гретта и Генрих пошли провожать «отца» невестки до ворот виллы. Попрощались.

– Вас выпустят, поезжайте. Назад вернитесь до ночи. Ночью по Аргентине ездить опасно, – наставлял молодых Генрих.

В аэропорт приехали к обеду. Летчик уже ждал, Рудольф взял машину у Адама:

– Я сам ее сдам, летите, полет долгий.

Эми подошла к полковнику, поцеловала его в щеку.

– Все, папочка, по-другому нельзя, долгие проводы – большие слезы, а мне сейчас нельзя расслабляться. Не забудь, что ты мой «отец» и можешь пока таким оставаться.

Адам сел в самолет, помахал молодым рукой, и Эми с Рудольфом поехали сдавать машину, которую взяли напрокат неделю назад в аэропорту.

Рудольф и Эми вернулись из Аргентины поздно ночью. Утром их будить не стали, дали выспаться. Неделя была трудной для всех. Луг приводили в порядок после свадьбы всем городом три дня. Молодые вышли из своей спальни только к обеду. Их ждали уже все за столом. Эми улыбалась и действительно была похожа на мотылька. Она была счастлива: так удачно отправила полковника назад на базу, и больше он не будет мешать ей осуществлять задание организации и задуманный только ею план.

– Приятного аппетита, – сказала она и села рядом с Рудольфом напротив Генриха. – Мы сегодня пойдем на работу или оставим этот поход на завтра?

– А как ты хочешь, мотылек?

– Я бы с удовольствием пошла сегодня познакомиться со всеми моими обязанностями. Не люблю сидеть без дела.

– Тогда после обеда и пойдем в нашу клинику. Но тут вмешался Рудольф:

– А до завтра нельзя отложить знакомство, а то мне сегодня будет одному скучно, а завтра все вместе на работу и отправимся, я тоже пойду устраиваться в отдел к мэру. А сегодня я бы с Эми прогулялся по городу и показал ей наши окрестности.

– Хорошо, любимый, я пойду с тобой гулять по лугам, полям и горам вашего города. Я очень хочу узнать город и выучить немецкий язык. Отведи меня к учителю немецкого языка.

– Так и поступим, – засмеялся Рудольф, – сначала к учителю, а потом гулять.

– Вот и замечательно, – сказала Гретта, – язык нашей нации нужно выучить.

– Я выучу, я быстро выучу, – улыбнулась Эми, – я способная.

– Что же, посмотрим и на твои способности, – засмеялся Генрих. – Ты нам обещала кое-что продемонстрировать. Может, сейчас покажешь?

– Нет, отец, мы уходим, Эми еще не совсем здорова. Потом устроишь ей экзамен. Идем, моя принцесса.

Рудольф подхватил Эми на руки и вынес за калитку виллы и только там поставил на землю.

– Ты мой спаситель, Рудик, ты меня по одному взгляду понимаешь, я тебя люблю, красавчик мой.

Эми прижалась к Рудольфу, он приподнял ее на уровень своих губ и поцеловал:

– Какая же ты у меня сладкая и умная, принцесса моя. – Это ты у меня золотой, мой Рудик. Идем, а то прохожие нам улыбаются и машут руками, мы теперь с тобой знаменитости в этом городе.

– Ты у меня знаменитостью стала, крошка моя, после того, как уложила мэра к своим ногам. То-то весь народ в замешательство привела: как такой мотылек в секунду мэра с ног сбила, только прикоснувшись к нему. Где ты этому научилась, Эми?

– Милый, я же выросла в Японии, а там такое искусство каждый ребенок знает.

– Меня научишь, как одним прикосновением к ногам врага опускать?

– Если будешь меня слушаться и любить, конечно, научу.

– Вот и дом учительницы, что нам нужен, заходим. Кстати, она у нас на свадьбе тоже была.

Рудольф и Эми зашли в очень чистый двор, на клумбах росли ярко-желтые цветы, белый дом был небольшим, аккуратным, словно приготовлен на выставку художников. На крыльцо вышла молодая женщина:

– Добрый день, молодые люди. Рудольф, ты привел Эми ко мне на занятия языком?

– Вы догадались, мадам Магда, Эми хочет выучить наш язык.

– Заходите в дом, с удовольствием буду учить эту очаровательную девушку немецкому.

Эми и Рудольф вошли в комнату.

– Проходите в зал, мой рабочий кабинет там, люблю большое пространство.

Посреди большого зала стоял один стол, за ним стулья и диван у стены. И больше ничего не было.

Магда уловила удивленный взгляд Эми и ответила ей на немой вопрос:

– Это мой специальный рабочий кабинет, чтобы учеников ничего не отвлекало от урока и запоминания слов.

– Мы можем начать заниматься прямо сейчас? – спросила Эми.

– Если хочешь, да, – ответила немка.

– Я хочу прямо сейчас сесть за ваш стол и начать учить язык. Рудик, ты можешь прогуляться один или навестить мэра и узнать, во сколько тебе завтра выходить на работу. А я останусь у Магды.

– Хорошо, моя принцесса, подчиняюсь твоим указаниям, – он засмеялся и вышел во двор. – Ну вот, опять остался один, до чего же непоседа моя крошка, – подумал он и пошел в мэрию.

В офисе мэра было тихо, народ города еще не отошел от свадьбы младшего Краузе и к Петерсу на прием не спешили. Все видели его поражение от крошки Эми и давали ему время прийти в себя и забыть свое падение к ногам англичанки. Рудольф зашел в приемную, секретарши в кабинете не было. На столе валялась еще не распечатанная почта. Внимание Рудольфа привлек очень толстый пакет, а сверху на конверт была приклеена вырезка из газеты с их бракосочетанием с Эми. Он взял со стола этот пакет, засунул его себе под майку и тихонько вышел из кабинета. Его одолевало любопытство: что могло быть такого важного в письме, пришедшем из Берлина мэру о них с Эми. Рудольф вошел в парк, нашел свободную скамейку, сел, вскрыл пакет. Сверху лежало письмо, а под письмом – снимки девушки, очень похожей на Эми. Рудольф стал читать письмо: «Уважаемый господин Петерс, сообщаю вам, что Рудольф Краузе женился на японской шпионке, она не та, за кого себя выдает. Этой женщине тридцать пять лет, в разведке Японии она служит с двадцати лет. Очень опасна, это легендарная и неуловимая Азэми, по прозвищу „Цветок чертополоха“. Она не просто так проникла к вам в город, будьте осторожны и предупредите об этом Генриха Краузе». Подпись под текстом: «Сириус».

«Что за бред? – подумал Рудольф. – Надо все это показать Эми, пусть посмеется. Кому-то не дает покоя моя женитьба? Неужели это мои друзья из «Наци» мне таким образом решили отомстить и лишить меня покоя?». Стал рассматривать снимки: вот женщина в полевой солдатской форме, чуть-чуть похожа на Эми, вот она в вечернем платье на концерте, тоже есть сходство с его женой. «Но мало ли похожих людей на свете? – думал он. – И потом, этой женщине тридцать пять лет, а Эми всего двадцать два года, чушь какая-то». Рудольф засунул пакет в брюки под майку и пошел к дому Магды. Эми увидела Крауземладшего из окна, его встревоженный вид напугал ее, он жестом руки поманил ее к себе.

– Простите, Магда, меня зовет муж, я приду к вам завтра вечером, можно?

– Конечно, Эми, я буду с вами заниматься столько, сколько потребуется. До свидания.

Эми вышла.

– Что случилось? Ты почему не дал мне время даже на один урок?

– Идем со мной, я тебе что-то покажу. Пошли в парк. – Хорошо, пошли, мой красавчик, но что такое?

В парке пара села на пустую скамейку, и Рудольф достал пакет:

– Смотри, что я сейчас стащил со стола у секретарши в офисе мэра.

И Рудольф передал Эми пакет. Она достала оттуда содержимое, прочла и сказала:

– Что это за бред, любимый? Я вообще не знаю, кто эта женщина. И при чем здесь я и она? Она старше меня на тринадцать лет. Я чуть-чуть похожа на нее, но мало ли двойников по свету ходит? И кто этот Сириус? Он, наверное, очень завидует тебе и решил отравить нам жизнь. Давай сожжем этот пакет, пока нам эта фальшивка не навредила. У вас тут есть место, где можно разжечь костер?

– Конечно, есть, любимая, пошли, сожжем этот бред, пока он у нас в руках.

– Знаешь, Рудик, будешь работать в отделе у мэра, скажи секретарше, чтобы всю почту она приносила тебе на просмотр, а потом ты будешь уже отобранные письма относить Петерсу. Чувствую я, что это не последнее письмо, кому-то очень не нравится наш с тобою брак. Надо же, какие завистники у тебя. Ты не можешь догадаться, кто это может быть?

– Понятия не имею, любимая, кому я дорогу перешел. Они подошли к озеру, на берегу почти никого не было. Эми и Рудольф сели на траву, Краузе-младший достал зажигалку, поджег листы, и они запылали ярко, еле уловимый дымок взвился вверх. Через минуту от пакета остался только пепел, который Эми разбросала по траве.

– Рудик, дорогой, давай договоримся, что мы никому не расскажем об этой ерунде. Не надо тревожить родных, хорошо, любимый? Зачем нам с тобою портить жизнь подозрениями еще и нашим близким?

– Ты у меня умница, моя принцесса, я только что хотел тебя попросить об этом. Все, идем домой. А ты что-нибудь выучила из немецкого за этот час, что провела с Магдой?

– Выучила целую тему «Разговор за столом». За ужином я вам это продемонстрирую.

– Так быстро ты уже можешь что-то сказать на моем родном языке?

– Да, мой дорогой, у вас хорошая учительница, а я способная ученица.

Придя на виллу Краузе, Эми пошла в туалет, достала свой тайный телефон и написала шифровку Дийо: «У нас в посольстве в Берлине предатель или двойной агент. Он прислал мэру города мои старые фото и письмо, в котором обвиняет меня в шпионаже. Его кличка – Сириус. Проверь, кто это, и обезвредь. Он может сорвать всю операцию». Выйдя из туалета, Эми позвала Рудольфа.

– Красавчик мой, пойдем в нашу комнату, позанимайся немного со мной немецким языком. Давай закрепим урок, который я выучила.

– Ты хочешь сейчас заниматься языком?

– Да, Рудик, я хочу закрепить то, что мне продиктовала Магда, я хочу выучить этот урок. Ты мне будешь задавать вопросы, а я отвечать.

Она прекрасно знала, как перекачать знания языка из головы Рудольфа в свою. Она бы уже давно это сделала, но опасалась заговорить нечаянно на немецком и таким образом вызвать подозрение родных своего мужа.

– Ты хорошо учился в школе? Что у тебя было по немецкому в университете?

– Знаешь, Эми, мне языки давались очень легко, я запоминал все слова сразу, иногда даже целые тексты, у меня отличная память. И как ты думаешь, что у меня было по языку?

– Золотой мой муж, я не думаю, я знаю, что ты учился на отлично.

Садись на кровать, я сяду рядом. Клади мне руки на голову, вот так, дорогой, – Эми положила его руки себе на голову, потом обхватила своими руками его виски. – Я буду задавать тебе вопросы, а ты будешь отвечать на них только на немецком языке. Хорошо, любимый? Я так лучше запоминаю. Это моя методика изучения языков. Вот сейчас и проверим. Начинаем.

Она задавала ему вопрос за вопросом, он отвечал на все ее вопросы на немецком языке.

– Теперь помолчи, Рудик, я впитываю то, что ты мне рассказал.

Рудольф замолчал. Его руки все еще лежали на ее голове, а ее – у него на висках. «»Какая странная методика у моей девочки», – подумал немец.

– Прошу тебя, Рудик, ни о чем не думай, выброси все мысли из головы, разговаривай со мной мысленно только на немецком языке.

И Рудольф не только стал задавать ей вопросы на немецком у себя в мыслях, но и отвечать на каждый вопрос. Так они просидели полчаса. Эми убрала свои руки с висков Рудольфа, а потом сняла его руки со своей головы.

– Теперь, мой красавчик, давай закрепим то, что я выучила. Задавай мне вопросы, а я буду отвечать.

– Неужели ответишь? – усомнился немец.

– А ты попробуй, а потом суди. Только прошу тебя, любимый, о моей методике никому ни слова.

Краузе-младший начал задавать Эми вопросы на немецком языке, она отвечала ему точно его словами.

– Как это у тебя получается, Эми? Поделись со мной своей методикой. Я тоже хочу так быстро учить языки.

– Конечно, поделюсь, но потом, сначала ты меня научишь немецкому и испанскому языкам, эти языки мне сейчас важнее, но к вашей замечательной Магде я буду ходить и тоже брать уроки.

Гретта позвала всех на ужин. Эми и Рудольф спустились. Сели за стол, и Эми всех поприветствовала на немецком языке, затем попросила подать ей второе блюдо, от первого отказалась. И она продолжала говорить на немецком почти без акцента. Рудольф усмехался, видя удивленные лица матери, отца и Линды.

– Не удивляйтесь, родители, у Эми своя методика изучения языков, я помогаю ей учить немецкий, и, как видите, она способная ученица.

– Даже слишком способная, за такой короткий период начать так разговаривать на немецком, это просто фантастика! – воскликнул Генрих. – Ты и вправду очень талантлива, мотылек. А ты действительно раньше не знала этого языка?

– Не знала, Генрих. У меня очень хорошие учителя по языку: и Магда, и Рудик. Потом, я ведь уже сколько времени слушаю ваши разговоры дома и в городе на немецком, все это откладывается в голове, у меня хорошая память. Вот и запоминаю быстро.

– Это замечательно, Эми, что у тебя такая хорошая память, – сказал Генрих, достал свою записную книжку из нагрудного кармана и что-то пометил на одной из страниц. – Будем надеяться, что твоя клеточка запомнит и этот аспект твоего мозга.

И за столом все поняли, что Генрих записывает все способности Эми, чтобы в дальнейшем внести в свой каталог достоинств ее клонов.

* * *

Как только Дийо получил шифровку Азэми, он тут же послал в Берлин своего агента выявить предателя.

– Слушай меня, Тео, проверь всех в посольстве, кто интересуется или занимается астрономией, кличка предателя – Сириус, его надо отыскать и доставить к нам на базу. Если не получится доставить, значит, постараешься его ликвидировать сам. Но ты должен быть уверен на сто процентов, что это именно тот человек. Я договорился с послом, тебя берут охранником первой категории, ты сможешь проверять документы у всех, а также при необходимости обыскивать жилье. Но обыски лучше проводить в отсутствие людей в квартирах. Как только обнаружишь этого Сириуса, оповести меня сразу же.

– Я понял вас, шеф, постараюсь найти предателя и выполнить все ваши распоряжения. Когда мне вылетать в Берлин?

– Прямо сейчас, Тео, время не ждет, Азэми грозит опасность. Надо уничтожить предателя прежде, чем он отправит второе письмо в Аргентину, не получив ответа от хозяина.

Агент японской разведки Тео вылетел в Берлин на частном самолете через час после разговора с начальником базы. Дийо написал шифровку Азэми: «В Берлин вылетел мой человек, как только узнаем, кто Сириус, сразу сообщу. Будь осторожна, цветочек». Эми прочитала и тут же стерла все записи с телефона. Она была уверена, что агент Дийо обнаружит предателя раньше, чем придет второй пакет к мэру. На всякий случай она предупредила Рудольфа: «Любовь моя, ты уж постарайся просматривать письма раньше, чем их будет читать мэр, не хочу, чтобы нас с тобой кто-то поливал грязью да еще выдумывал про меня невесть что».

– Я постараюсь, моя крошка, мне даже самому стало интересно, кому это неймется нас с тобой оболгать. Вся почта теперь будет проходить через меня. У нас с тобой сегодня первый рабочий день, идем, опаздывать нельзя. В нашем городе во всем предпочитают порядок.

– Я знаю, Рудик, немцы очень любят порядок. Я не подведу тебя, милый, я буду хорошей помощницей твоему отцу и лучшей женой на свете тебе. А еще я буду замечательной мамочкой, – Эми подошла к Рудольфу, повисла у него на шее. – Дорогой мой, я так соскучилась по тебе, может быть, мои ранки уже зажили, попроси отца, пусть он проверит, а то мне неудобно его просить о медосмотре, еще подумает не то, что надо.

– Хорошо, любовь моя, я ему сегодня намекну об этом. Эми и Рудольф спустились в столовую. Все домашние уже сидели за столом. Эми со всеми начала говорить на немецком языке. Этот язык для нее оказался несложным. Она помнила, сколько огорчений ей принес арабский язык, а немецкий она рассчитывала за десять сеансов знать так, как знают Рудольф и Магда.

– Генрих, может быть, сегодня в клинику вы отправитесь вместе со мной на машине? – спросила Эми.

– Нет, мотылек, я поеду на лошади, а тебя подвезет к воротам моих владений твой муж. Тебя пропустят, твой пропуск уже ждет тебя, да и Матильда тебя встретит.

– Почему, Генрих, вы предпочитаете лошадь машине? – Потому, мотылек, что лошадь живое существо, она понимает меня, я понимаю ее, я от нее получаю положительные эмоции, она мой хороший друг. А машина – железо. А я люблю общаться больше с живыми существами, чем с железяками, – улыбнулся Генрих и вышел.

Вышли следом и Рудольф с Эми. Они сели в машину и поехали. Свой первый рабочий день в инкубаторе Генриха Краузе Эми решила начать с обхода его владений. Матильда согласилась Эми проводить и все рассказать, что и как устроено в лабораториях доктора Краузе.

– Как ты думаешь, Эми, сколько мне лет?

– Матильда, я даже представить не могу, а угадать тем более, скажи сама.

– Мне на днях исполнилось сорок лет. Ты поверишь в это?

– Никогда, Матильда, ты выглядишь очень молодо, я бы не дала тебе больше двадцати пяти лет.

– Это заслуга Генриха. Я знаю, Эми, что я клон своей сестры Матильды, которую Генрих очень любил в молодости, он и меня назвал таким же именем. И знаю, что я получила жизнь благодаря стараниям Генриха, и он сделал меня нестареющей своей помощницей. Я обязана ему всем и очень его люблю. Вот наша первая лаборатория. Здесь мы проверяем клетки людей на их пригодность к жизни.

– А мои клетки тоже здесь?

– Да, Эми, твои клетки пока еще здесь. Но скоро мы их поместим в искусственную матку, и они начнут развиваться. Я покажу тебе позже, где находится инкубатор с зародышами. Идем встретим Генриха, сейчас подъедет, он любит, когда я его встречаю. У нас с ним такой ритуал, если я его встретила улыбкой, весь день у нас будет хорошим, если же я хмурая, Генрих будет сердиться. Сегодня я буду ему улыбаться.

– Ты такая славная, Матильда, как тебе удается все время сохранять равновесие и веселый нрав при такой сложной работе и таком строгом начальнике?

– Это он с виду такой строгий дома, чтобы Гретта лишний раз к нему не приставала, а на самом деле добрый и ласковый, как твой Рудик.

– Да, Рудик у меня очень ласковый и хороший, я в него влюбилась с первого взгляда. Он в меня тоже.

– Но в тебя, девочка, нельзя не влюбиться, ты само совершенство, видела бы ты, как на тебя смотрели все мужчины на свадьбе и завидовали молодому Краузе. А когда ты мэра к своим ногам положила, считай, что теперь весь город на твоей стороне будет. Я вот о чем хочу тебя спросить, Эми, ты будешь не против, если я и себе девочку из твоей клеточки выращу? Уж очень мне хочется иметь такую дочку, как ты.

– Я не против, Матильда, пусть у моих девочек будет сестричка и здесь в Аргентине. Ведь неизвестно, куда потом захочет уехать Рудик, может быть, в Англию к моему отцу. Но пока мы не увидим наших крошек и не подрастим их, я отсюда не сдвинусь, – проговорила Эми и посмотрела на Матильду, но та уже не слушала ее, она шла на встречу Генриху и улыбалась.

Эми не забыла надеть на себя подарок полковника – рубиновое ожерелье. Она у белого медицинского халата отвернула воротничок так, чтобы пара камешков выглядывала, камеры она включила еще в спальне. И теперь ее ожерелье не только переливалось всеми огнями солнечного дня, но и фиксировало каждое движение всего находящегося на расстоянии пятидесяти метров. Генрих сначала повел Эми в свой кабинет, показал, где что лежит, рассказал что для чего нужно. Она очень внимательно слушала и все запоминала. К вечеру она попросила Матильду осмотреть ее и сказать, зажили ранки или еще нет. Матильда осмотрела Эми и проговорила:

– Да у тебя даже следов не осталось от нашей операции, это, наверно, твои золотые пилюли так воздействуют на организм. Можешь сегодня порадовать Рудольфа и себя любовью.

– Спасибо, Матильда, за добрый совет, обязательно им воспользуюсь, – и засмеялась весело, словно ручьи побежали с гор этого удивительного городка, куда вход только по пропускам.

Но Эми удалось достать этот пропуск. И эйфория от успеха ее не покидала. На вилле Краузе Эми все время улыбалась и обнимала Рудольфа. За ужином она шепнула ему на ухо:

– У меня все в порядке, мой любимый, запрет снят. Рудольф улыбнулся в ответ:

– Значит, вся ночь сегодня моя?

– Наша, Рудик, я тоже скучала по тебе.

– Тогда ну его этот пирог, отнеси меня в спальню, – прошептала Эми на ухо Рудольфу.

Он встал из-за стола, поднял Эми на руки и понес наверх. Гретта осуждающе посмотрела на сына, а Генрих улыбнулся и сказал:

– Не сердись, Гретта, они молоды, Эми болела, а парню в этом возрасте очень нужна жена.

Эми и Рудольф свою ночь провели так, будто встретились впервые. Она очень старалась быть немцу хорошей женой, но еще больше хотела быть безумно страстной любовницей, чтобы у Рудольфа даже мысли никогда не возникло, что его жена Эмили совсем не та, за кого себя выдает. Что она именно и есть тот «Цветок чертополоха», который к своей цели идет по головам и сердцам мужчин, не останавливаясь ни перед чем и ни перед кем.

* * *

На базу полковник вернулся злым и раздраженным. Он понимал, что Эми застрянет в Аргентине надолго и неизвестно, вернется к нему после очередного задания или нет. Во всяком случае, обещаний она ему никаких не дала. На летном поле Адама встречал Ян.

– Добрый вечер, Адам, тяжело мне тут без тебя. Беглецов еле нашли. В самоволку, черти, ушли в Танжер, но теперь уже на гауптвахте сидят. А у тебя-то как? Что там цветочек наш?

– Не спрашивай меня о ней, не зли лучше. Фотографии, наверно, со свадьбы тоже видел? Отцом посаженным ее был. А свадьба в Аргентине? Все, спать хочу, завтра буду со всем разбираться.

Адам махнул рукой и быстро зашагал прочь от Яна. Он пришел в ту квартиру, где в последние дни на базе жила Эми вместе с ним. Комнаты были прибраны, стол накрыт. «Ян постарался, – подумал полковник, – горничную предупредил, что прилечу». Не раздеваясь, рухнул на кровать и заснул.

Проснулся он рано, сделал обход по всей базе и пошел к себе в кабинет. Видеть ему никого не хотелось, на душе было пусто и холодно. Пригласил к себе Яна и Тома. Те пришли очень быстро, даже не позавтракав, знали, что сейчас полковник не в духе и лучше ему ни в чем не перечить.

– Докладывайте, что тут у вас без меня происходило? – Да все уже утрясли, все в порядке, – проговорил Ян, – так, небольшие хозяйские дела. С острова звонила Джулия, интересовалась, когда прилетишь к ней.

– Джулия, да, Джулия, моя жена, по рекомендации Эми, вот к ней сейчас и полечу. А вы уж тут сами разгребайте, что без меня наворотили. А мне отдохнуть надо и здоровье поправить после всех этих свадеб, а то свихнусь.

– Вот и правильно, шеф, стресс могут снять только женщины, – сказал Том. – Лети на остров, там тоже тебя ждут, а мы тут сами как-нибудь все утрясем. Если что, позвоним.

– Идите и делом занимайтесь, а меня нечего жалеть! Себя лучше пожалейте! Позови ко мне летчика, Ян.

Ян тут же позвонил пилоту, чтобы тот готовил самолет к вылету на остров в Индийский океан. Через час Ян и Том провожали самолет с Адамом глазами, и когда тот набрал высоту, посмотрели друг на друга и перекрестились.

– Слава богу, пронесло, – сказал Ян. – Думал, бушевать будет, мало не покажется. Ты еще, Том, не видел, какой он бывает в гневе. И лучше тебе этого никогда не видеть. А цветочек-то наш умная, не зря ведь Адама на Джулии женила, наперед просчитала, что такому мужику, как наш полковник, без женщины никак нельзя. А еще лучше с женою быть. Ты вот тоже женат, один я с любовницей, да и жениться-то здесь на базе не на ком. Ладно, пошли, Том, дел полно.

– Слушай, док, а ведь дел у нас никаких нет, все идет само собой, может, и меня на недельку к своим отпустишь? Зина каждый день по десять писем строчит: «Когда приедешь?». А если понадоблюсь, по первому звонку прилечу.

– Я-то отпущу, только на чем полетишь?

– Да я, доктор, из Танжера обычным рейсом. Билеты только на завтра закажу, у тебя и без меня помощников хватает.

– Ладно уж, что с вами делать, женатики?

– Спасибо, Ян, я твой должник, прикрою, когда понадобится.

И Том заспешил собираться на остров Гран-Канария в Атлантическом океане к своей жене и дочери.

Как только Том ушел, Ян тут же позвонил Джулии:

– Джулия, Адам вылетел к тебе на остров. У него были небольшие неприятности, ты уж встреть его поласковей и ни о чем не расспрашивай.

– Спасибо, Ян, побегу готовиться, а то я в госпитале еще.

Джулия оставила все дела и пошла домой. Накрыла стол, достала бутылку вина и вышла к подъезду. Навстречу ей уже спешил полковник. Он не дал сказать ей даже слова, поднял на руки, занес в квартиру, сорвал с нее всю одежду, сам разделся догола и, не расстилая постель, положил ее на покрывало и набросился, как голодный зверь на аппетитный кусок мяса. Он был груб, мял ее, целовал до боли, то вдавливал ее в кровать, то перекидывал на себя и при каждом оргазме хрипел, не кричал, не стонал, а хрипел, как хрипит раненый зверь перед смертью. Джулия не противилась ему, она подчинялась каждому его движению и молчала. Думала: «Хорошо, что Ян успел меня предупредить, что же с ним такое стряслось, что он просто обезумел в постели?».

Через два часа Адам обессилел, откинулся от Джулии и заснул. Стресс от долгого ожидания секса, от ревности, от боли в сердце из-за безумной любви к Азэми был снят. Джулия выползла из под его тяжелых объятий, прикрылась простыней и пошла в ванну. Таким она его видела впервые. И не понимала, что с ним произошло за те три месяца, что он не прилетал на остров. Утром полковник проснулся, когда Джулии уже не было. Она ушла в госпиталь на работу. На столе все оставалось так, как она накрыла с вечера, ожидая его. Он все вспомнил, что произошло вчера, и ему стало стыдно за себя перед этой женщиной, которая любит его и ждет. Он позвонил Джулии на работу:

– Доброе утро, Джулия, отпросись на неделю и приходи домой. Я тебя жду. Я хочу вместе с тобой позавтракать.

– Доброе утро, Адам, я приду через полчаса.

Адам успел сходить в цветочный киоск и купить огромный букет белых роз. Как только Джулия вошла в квартиру, он упал перед ней на колени:

– Прости меня, родная, я так долго не видел тебя и так скучал, что не выдержал встречи и сошел с ума.

– Вставай, Адам, я на тебя не сержусь, с твоей стрессовой работой все может приключиться, только ты прилетай почаще, тогда не будешь набрасываться на меня так, словно я сейчас куда-то исчезну и тебе ничего не достанется.

– Ты никуда не исчезнешь, ты – моя жена, – проговорил полковник. – Пойдем за стол, а то от ожидания нас с тобой даже вино прокиснет.

Он засмеялся, обнял Джулию, поцеловал ее в губы, усадил за стол, и ему стало легче. Стресс трех месяцев, проведенных с «дьявольским цветочком», был снят. За окном сияло солнце, на столе искрилось вино в бокалах, напротив него сидела яркая блондинка, его жена, только его, в этом он был уверен, и Адаму стало весело, он поднял бокал:

– А ведь жизнь продолжается, Джулия! Давай за жизнь!

Выпили вина, чем-то закусили и пошли на море. Вода была такой голубой в лагуне, как глаза Джулии. Полковник еще раз посмотрел на свою жену, улыбнулся и сказал:

– Какая же ты у меня красивая, Джулия! Она улыбнулась ему в ответ.

* * *

На следующий день Матильда повела Эми в инкубатор с зародышами людей. В комнате, где находились искусственные матки, стоял полумрак и было очень тепло и душновато. Эми приблизилась к стеллажу, на котором стояли приспособления для поддержания сосудов с зародышами в естественном положении, будто они и в самом деле находятся в утробе матери. Она обходила каждый сосуд, наклонялась над ним и внимательно рассматривала свернувшийся калачиком зародыш ребенка.

– Матильда, а что внутри этих сосудов? Неужели, как у всех женщин, околоплодные воды?

– Ты угадала, Эми, состав жидкости такой, какой в матке у женщины, когда она носит ребенка. Подобрать питательный и химический раствор несложно, труднее в самом начале, когда Генрих начинает строить спираль ДНК и извлекать из клетки ген старения и внедрять ген таланта или новой способности зародыша. А дальше развитие идет по привычной схеме.

– А из какого материала сделаны все эти сосуды-матки для зародышей? Они похожи на естественные.

– Генрих старался приблизить все развитие зародышей к максимально комфортным условиям, все, как в утробе матери. И материал подобрал такой, что на взгляд даже не отличишь, что это не настоящая матка женщины, – рассказывала Матильда. – Этот материал поставляет нам фабрика из Германии. Но за ним летает наш специальный технолог и тщательно проверяет каждую партию.

– А я могу пощупать эту искусственную утробу?

– В инкубаторе нет, здесь все очень стерильно, притрагиваться ни к чему нельзя, а вот в лаборатории я покажу тебе, из чего сделана искусственная матка женщины.

Матильда и Эми вернулись в лабораторию профессора медицины Генриха Краузе. Он уже ждал их.

– Ну что, Эми, впечатляет тебя мой инкубатор?

– Генрих, это просто фантастика! Я много читала о первых клонах животных, знала, что где-то проходят эксперименты и пытаются клонировать людей, но чтобы сделать все так совершенно и поставить на поток рождение тех, кто конкретно нужен родителям или другим заказчикам, – это сверх всех моих ожиданий. Ведь это уже существующий проект создания идеального общества. Я даже думаю, что вы в своем городе именно этот проект и воплощаете в жизнь?

– Ты очень умна, мотылек, ты догадываешься о том, о чем я только думаю. Ты будешь моей ученицей.

– Генрих, я буду очень хорошей ученицей, я буду продолжать твое дело, клянусь тебе, мы создадим идеальных людей, без болезней и пороков. Мы найдем место на нашей планете, где построим новое государство.

– Уймись, Эми, мечты мечтами, но давай начинать работать и учиться. Матильда, принеси сюда ее клетки.

Матильда вышла и вернулась с двумя колбами в руках. – А теперь, Мати, подай мне моего любимого робота Таки и микроскоп. Эми, этот мой помощник робот Таки сделан в Японии, а микроскоп с усилением видимости в один миллион раз – в Германии.

Эми присела на стул рядом с профессором и поправила воротничок на халате. Она очень внимательно наблюдала за всеми действиями Генриха и его робота Таки. Вместе с нею за всем наблюдала и снимала ее тайная камера в ожерелье.

– Смотри, мотылек, сейчас Таки будет доставать твою клеточку из колбы, вот она у нас на специальной стеклянной доске, теперь ищем в клеточке спиральку, где прячется ген старения. В твоей клеточке он блокирован золотыми ионами. Но мы его все равно вытащим, чтобы в будущем не был разбужен случайным вирусом и твои сестры не начали слишком быстро стареть. Готово. Ты видишь, как со всем управляется этот малыш-робот, гениальная конструкция одного японского мастера.

Эми смотрела на все происходящее зачарованно, не забывая время от времени поправлять воротничок на халате.

– Мотылек, а ты бы не хотела, чтобы мы твоим сестричкам добавили еще один талант? Например, очень хорошо петь, у тебя такой красивый голосок.

– Да, Генрих, если они еще будут петь, как оперные дивы, сестрички будут на вес золота, правда?

– Правда, милая моя невестка, я рад, что тебя нашел Рудик, теперь у меня будет кому передавать свое ремесло. Ты уже нашла общий язык с Матильдой?

– Она славная, Матильда, и мы будем с ней ладить, это я вам обещаю.

– Ну вот, моя дорогая помощница, твоя клеточка обработана, в ней нет гена старения, зато есть ген великолепного голоса. Теперь мы поместим твою клеточку в ее естественную среду, в матку, где она начнет развиваться и расти. И ты будешь за всем этим наблюдать сама.

Генрих и Эми пошли в инкубатор, где уже все для пересадки клетки подготовила Матильда.

Эми за всеми операциями внимательно наблюдала, улавливала каждое движение профессора и его помощницы Матильды, но то, что было недоступно глазу мотылька, видела ее миниатюрная камера.

После рабочего дня за женой заехал Рудик. Проезжая мимо парка, Эми попросила мужа остановиться у аллеи:

– Рудик, давай прогуляемся по парку, у меня сегодня столько впечатлений, надо окунуться в природу, хочу постоять у деревьев.

– Конечно, моя принцесса, в парке всегда хорошо, деревья успокаивают, давай погуляем.

Эми нужно было найти укромное место, где она могла бы прятать вынесенные из лаборатории Краузе образцы всех материалов и химических составов жидкостей, применяемых в клонировании людей. Она медленно шла по роскошному парку южного города, стволы были ровными и гладкими, словно их тоже клонировали один в один. Но вот вдали показался старый огромный дуб, Эми вприпрыжку побежала к нему, около дуба сновали белки, на дереве обнаружились дупла зверьков. Эми остановилась и задумалась: «Если все образцы складывать в дупло белки, она может все погрызть и попортить, не годится, надо искать что-то более подходящее». Она уже полчаса бродила по парку, но так ничего подходящего и не увидела. Присела на траву и прямо под ногами ощутила дыру, это была норка, она была небольшой, пустой и сухой. «То, что надо, – подумала Эми, – теперь бы только место запомнить». Она незаметно накрыла норку травой и рядом воткнула сухую веточку пальмы. Подошел Рудольф:

– Ну ты и бегаешь, принцесса, за тобой не угонишься. Соскучилась по воле после лабораторий профессора Краузе?

– Ты прав, Рудик, будем заниматься зарядкой и бегом каждое утро и каждый вечер, и лучше, чем парк, места не найти. А теперь подними меня и поехали домой. Чтото я устала от сегодняшних впечатлений.

Рудольф подал Эми руку, притянул к себе и поцеловал в губы и глаза.

– До чего же ты хороша, любовь моя, так бы и смотрел на тебя все время, не отрываясь. Да, тут Магда про тебя спрашивала, сегодня пойдешь к ней на урок?

– Обязательно пойду, любимый, немецкий я должна выучить в совершенстве, ты ведь мне тоже будешь помогать, да?

– Все, что захочешь, все, что скажешь, радость моя, я весь до последней косточки в твоем распоряжении.

– Тогда быстрее в машину, домой на ужин и на уроки к Магде.

Пока Рудольф разговаривал с матерью, Эми поднялась в комнату, сняла ожерелье, вытащила чипы с видеозаписями за весь день и положила их в потайное дно своей сумочки, на их место вставила пустые и снова надела на шею свое любимое украшение.

На уроке у Магды она проделала со своей учительницей тот же эксперимент, что и с Рудольфом, объяснив ей, что так ей легче запоминать слова и предложения, когда она чувствует прикосновение рук человека, который ее учит. На самом деле она из головы немки перекачивала в свой мозг все ее знания, заполняя чистые пространства своего серого вещества. Всем людям давно известно, что мозг человека работает не в полную силу, а всего лишь на двадцать процентов своих возможностей, а у многих серое вещество коры головы задействовано всего лишь на семь – десять процентов. Такому методу получения знаний под гипнозом Эми научил дед. Он говорил ей, что, когда ты гипнотизируешь человека, можешь не только стирать его память, вкладывать свою программу, но и воспользоваться его знаниями. Теперь Азэми, прилежная ученица всех своих учителей, воспользовалась этим методом. И он работал. День за днем она перекачивала знания Рудольфа, Магды, Матильды в свой мозг, заполняя пустые пространства своего серого вещества. Оставалось добраться до мозга Генриха. Перекачать себе все его знания о медицине, а главное – о клонировании людей. Узнать все, что знает профессор, научиться на практике владеть всеми инструментами и аппаратами, приказывать роботу, как приказывает Генрих, и тот подчиняется его голосу, ведь наверняка Генрих проводит эксперименты не только с людьми, но и с животными. И еще много тайн у профессора Краузе, которые она, «Цветок чертополоха», просто обязана узнать.

После ужина всю их семью пригласил к себе в гости мэр города Петерс. Узнав про приглашение, Эми сказала Рудольфу:

– Рудик, мне совсем не хочется идти к мэру, ну что мы там будем делать? Просто сидеть и глазеть на него и его семью? Я даже не знаю, как зовут его жену и детей. Ведь у него двое детей, да?

– Да, дорогая, у него двое детей, сын и дочь, уже почти взрослые, очень талантливые молодые люди, а его жену зовут Мэри. Не пойти мы не можем, он мой начальник, если ты не забыла. И у нас не принято отказываться от приглашений в гости, к тому же отец – его друг.

– Хорошо, любимый, я все поняла. Сейчас только надену красивое платье и буду готова тебя сопровождать в гости к твоему начальнику, – улыбнулась Эми. – Только очень тебя прошу, не заставляйте меня показывать, что я умею делать и как уложила Петерса к своим ногам.

– Обещаю, моя принцесса, этого больше не повторится. Только вместо платья надень джинсы и футболку, в саду могут быть комары, а я не хочу видеть тебя всю искусанную этими гадкими насекомыми.

И вся семья Краузе отправилась в гости к мэру города. Их уже ждали. Вилла у мэра была похожа на виллу Краузе, будто проектировал один архитектор. Скорее всего, так и было. Сад у семьи мэра был большим у ухоженным. В саду стояли столы со скамейками, а на столах уже кружки с пивом. Петерс улыбался:

– Проходите, гости дорогие, заждались вас, детям моим не терпится познакомиться с такой очаровательной женой Рудольфа.

Из-за стола встал юноша лет восемнадцати и девушка лет шестнадцати. Они подошли к Эми и Рудольфу:

– Меня зовут Петерс, – проговорил юноша и подал Эми руку. – Как зовут вас, я знаю, весь город только про вас и говорит.

– А меня зовут Мэри, – проговорила девушка и тоже подала руку.

– Значит, вы – продолжение своих родителей? – спросила Эми.

– Да, если вы заметили, то я очень похож на отца, а Мэри – на маму. И имена мы унаследовали своих родителей, меня дома зовут Петерс-младший, а Мэри просто дочка.

Эми внимательно посмотрела на молодых людей и поняла, это клоны Петерса и Мэри, только улучшенные: дети красивее, умнее и, наверно, с талантами. Все сели за стол, взяли кружки с пивом, Эми отпила глоток и отодвинула кружку.

– Тебе не нравится наше пиво? – спросил мэр.

– Дело не во вкусе пива, я вообще пиво не пью, от него толстеют, а я не хочу полнеть, чтобы меня не разлюбил мой муж, – засмеялась Эми и посмотрела на жену мэра, уже полноватую женщину.

– Тогда и я не буду пить, – сказала Мэри-младшая, – я тоже не хочу толстеть, а хочу быть всегда красивой и тоненькой.

– А я, отец, хочу себе в жены такую же красивую девушку, как Эми. У тебя случайно нет сестры? – спросил Петерс-младший.

– К сожалению, Петерс, нет. Я у отца одна. И досталась, как видишь, Рудольфу.

– Рано тебе, мой Петерс, еще о женитьбе думать, университет закончить надо, на ноги встать, бизнес наладить, а потом и о семье подумать можно.

– Это долго, отец, а я сейчас девушку хочу, похожую на Эми, – сказал Петерс-младший, – засмеялся сам, а за ним засмеялись и все сидевшие за столом.

– Вот тебе, Генрих, подрастающее поколение, им уже девушек подавай, да не каких-нибудь, а похожих на принцесс.

Эми за столом разговаривала на немецком. Она спросила у Мэри-младшей:

– Ты, наверно, очень хорошо поешь и играешь. На чем ты играешь?

– Я играю на скрипке и пою, – ответила девушка. – Я хочу послушать тебя, ты нам споешь? – Девочка посмотрела на мать.

– Да, мое золотко, порадуй гостей, сыграй и спой.

Петерс-младший принес сестре скрипку, девушка заиграла и запела. Это была очень мелодичная и протяжная песня, у Мэри-младшей был чудный голос, песня задевала все струны души и сердца, она рассказывала о народе, который потерял родину и вынужден искать пристанище в чужой стране. Эми заслушалась, по ее щекам текли слезы, она представляла себе, что ее клоны будут петь так же хорошо, как поет эта девочка. Мэри закончила петь и играть. Эми встала из-за стола, подошла к девочке и поцеловала ее в щеку.

– Ты прекрасно поешь, Мэри, у тебя талант. Ты занимаешься с педагогом?

– У нее учительница оперная певица, – сказал Петерсстарший.

– А чья это песня, кто автор? – спросила Эми.

– Стихи написал я, – проговорил Петерс-младший, – но вы не думайте, у меня есть и веселые песни. Я сам пишу стихи и сам сочиняю музыку.

– Какие у вас талантливые дети! – воскликнула Эми. – Нам бы таких, да, Рудик?

Мэр засмеялся:

– Думаю, молодые люди, бог вас тоже не обделил талантами. Пусть молодежь поворкует, а мы, Генрих, отойдем, разговор есть.

Петерс и Генрих отошли и сели на скамейку под деревом персика. Эми посмотрела им вслед и увидела, как прямо над головой Генриха спускается змея, высовывая язык, пытаясь достать шею жертвы. Эми моментально оттолкнулась от земли и, как пантера, совершила молниеносный прыжок, подскочила к дереву, одной рукой схватила змею за голову, а второй крутанула ей шею и отбросила в глубину сада. Все сидевшие за столом вдруг встали и захлопали в ладоши. Рудольф подбежал к Эми:

– Детка, с тобой все в порядке?

Эми била нервная дрожь. Петерс-младший побежал туда, где валялась уже дохлая змея. Подцепил ее на палку и принес к столу на общее обозрение. Это была очень ядовитая змея – коралловый аспид.

– Что сейчас произошло? – не понял Генрих.

– Отец, Эми только что спасла тебе жизнь, смотри, эта змея уже была над твоей шеей, еще секунда, и она укусила бы тебя, если бы не реакция и действия нашего мотылька.

– Эми, где ты научилась так прыгать и расправляться со змеями? – спросил Петерс-старший.

– Это все мое детство в Японии с моим дедом. Он очень многому меня научил, – ответила Азэми.

– Тебе повезло, Рудольф, у тебя не жена, а прямо телохранитель всей семьи. Мне не дала себя поцеловать, к ногам пригнула и вырубила, отца сейчас твоего от укуса змеи спасла. Не подскажешь, где таких девушек искать?

– Там, где я ее нашел, таких больше нет, она в единственном числе была, и та моя, – засмеялся Рудольф, приподнял Эми, поцеловал в губы. – Мы уходим, нам пора отдохнуть, да и моей принцессе от стресса отойти необходимо.

Эми и Рудольф ушли. А за столом еще долго обсуждали поступок на вид такой хрупкой и нежной девушки, а на деле с реакцией пантеры.

– А что, Генрих, не попробовать ли тебе эксперименты с подсаживанием своим клонам генов зверей, например, пантер или тигров? – говорил Петерс. – Представляешь, какую армию можно создать? Но мы с тобой договорились, такую доченьку хочу, как твоя невестка.

– Договорились, Петерс, будет тебе доченька через девять месяцев, сегодня все клетки пересадил в матки. Надеюсь, выживут обе сестрички Эми, одну Матильде и одну тебе. Пока все.

Мужчины еще выпили пива и стали прощаться. Женщины расцеловались и пошли к выходу из сада. Только Петерс-младший сидел на скамейке и задумчиво смотрел на мертвую змею. Он поднялся, догнал сестру и сказал ей:

– Мэри, давай поспорим, что я отобью Эми у Рудольфа? Подумаешь, мне восемнадцать лет, а ей двадцать два года, у нас с ней разница всего лишь в четыре года. Я хочу такую, как она.

– Ты с ума сошел, Петерс? Эми любит Рудольфа, а Рудольф от нее просто без ума. Он убьет тебя, если ты начнешь к ней приставать.

– Я не буду к ней приставать, я начну писать ей стихи и песни, и она поймет, что я люблю ее больше, чем Рудольф.

– Мама, папа, вы слышите, что несет этот мальчишка! Он собирается у Рудольфа отбить его жену.

– Не стоит, сынок, этого делать, ты женишься на их дочери. Через девять месяцев у них появятся дочкиблизнецы, когда им будет по восемнадцать лет, тебе будет всего лишь тридцать шесть, самый возраст жениться. Вот тогда и возьмешь себе в жены молодую Эми.

– Но я хочу сейчас на ней жениться!

– А сейчас, милый сын, заведи себе подружку своего возраста и не вздумай приставать к жене Рудольфа, а то накажу, – сказал Петерс-старший Петерсумладшему, засмеялся, обнял свою Мэри, и все пошли в дом.

Прошло три месяца с того момента, как Эми стала помощницей Генриха Краузе. Она по крупицам собирала все, что могла: образцы воды, питания эмбрионов, затем морулы и плода в матках, кусочки разного материала. Старалась не пропустить ни одного слова профессора, записывала режим питания на всех стадиях развития плода, в какой период какую смесь готовить, а главное, слушала своего учителя.

– Эми, детка, не надо так много лить глюкозы, нельзя вырастить плод толстячком, иначе у младенца с детства начнется ожирение. Мы с тобой должны вытаскивать из матки живых и здоровеньких малышей весом не меньше двух килограммов семисот граммов и не больше трех. Это оптимальный вес для рождающегося ребенка.

Эми очень нравилось наблюдать, как растут и развиваются в матке ее клеточки, как постепенно они обретают черты маленького человечка, ей не терпелось взять своих малышек-сестричек на руки.

Но Дийо уже писал шифровки несколько раз. Надо было готовить передачу в Японию всего того, что она собрала. Кроме полковника в роли ее отца, сюда никого не впустят. И Эми написала Дийо: «Вылетай вместе с Адамом, он приедет ко мне в гости, я передам ему пакет, он передаст тебе его в Аргентине. Не бронируй шикарный отель, возьми пансион, в дешевых отелях нет жучков. Пояснительную записку, что для чего, пришлю нашим медикам шифровкой, напишешь, кому отправлять. Что с Сириусом? Живу как на иголках». Дийо ответил: «Сообщу сразу, как вылетим, Сириуса больше нет, он погиб в автомобильной катастрофе».

Вечером Эми сказала за ужином, что в Аргентину на пару дней собирается ее отец к ним в гости всех проведать.

– Рудик, ты, пожалуйста, договорись с мэром, чтобы он тебя отпустил встретить папочку. Как только он позвонит, я сразу сообщу, когда он прилетит к нам.

И звонок не заставил себя долго ждать. Полковник сообщал Эми, что они с Дийо прилетят в субботу.

Ну вот, Рудик, и отпрашиваться не придется, папа прилетает в субботу. Ненадолго, в воскресенье улетит назад домой. Тебе придется за ним съездить к воротам города, до ворот он доедет на такси.

– Хорошо, моя принцесса, мы вместе съездим за твоим отцом. Надеюсь, что в субботу ты не побежишь в лаборатории к профессору Краузе?

– Обязательно побегу проведать своих подопечных, но сразу же вернусь, чтобы встретить папочку. Я тоже по нему скучала.

К субботе Эми необходимо было все забрать из норы, упаковать и принести на виллу. Сделать все нужно было незаметно. На дно ее миниатюрной сумочки уже все собранное не помещалось. «Нужна другая сумка, более объемистая, значит, надо одной сходить в супермаркет и подыскать сумку мужскую, с которой мог бы полковник спокойно ходить по городу. Это будет как бы мой подарок ему, – думала Эми, – но мне надо приготовить там двойное дно на всякий случай, вдруг при выезде из города Адама обыщут». На следующий день после звонка полковника, Эми отпросилась у Генриха с работы:

– Генрих, разреши отлучиться на час, хочу купить папочке подарок, отпусти со мной Матильду, пусть она подвезет меня к супермаркету.

– Конечно, мотылек, вы не виделись с отцом три месяца, ему будет приятно знать, что ты о нем не забыла. Поезжайте с Матильдой.

В магазине Эми долго искала подходящую тару для своих нужд и наконец увидела то, что ей показалось самым подходящим: маленький элегантный кожаный мужской дипломат, да к тому же черного цвета. Она открыла его, убедилась, что второе дно в дипломате будет сделать очень просто, купила сразу два одинаковых дипломата.

– Зачем сразу два одинаковых? – спросила Матильда. – Один папочке, а второй Рудику, чтобы не обиделся. А ты купи такой же Генриху, он будет рад твоему подарку. На всякий случай, а то посмотри, с каким старым портфелем он ходит.

– Ты как всегда права, Эми, я куплю тоже такой же дипломат, выглядит он шикарно. Генрих будет рад.

«И я тоже, – подумала Эми, – я всегда смогу их поменять, если вдруг понадобится».

На выходе из супермаркета женщин встретил молодой Петерс:

– О, здравствуйте, Эми и Матильда! Зачем вам сразу три одинаковых дипломата? Вы собрались их кому-то дарить?

– Какой ты догадливый, малыш, – засмеялась Эми. – У нас есть мужчины, которые очень обрадуются таким подаркам. И потом, такие дипломаты сейчас очень модны в Европе.

– Если это очень модно в Европе и вам, Эми, такие мужские игрушки нравятся, я пойду тоже себе куплю такой же.

Женщины засмеялись:

– Совсем мальчик, – проговорила Матильда. – Ты, кажется, ему очень нравишься, я видела, как он на тебя смотрит. Не дай бог, еще серьезно влюбится в тебя, этот возраст и первая любовь очень опасны.

– Что ты, Матильда, я этого не допущу. Я люблю своего Рудика.

– Ты-то не допустишь, а вот молодой Петерс парень горячий, считает, что если его отец мэр города, то ему все позволено.

Эми уже не слушала Матильду, ей хотелось побыстрее оказаться дома одной и заняться устройством второго дна в чемодане. Для этого она и купила два дипломата. И пока на вилле, кроме горничной, никого нет, она должна попасть в свою комнату.

– Матильда, подвези меня домой, я хочу оставить дипломаты дома, не тащить же мне их в лабораторию. Там будет достаточно только твоего, – Эми улыбнулась.

– Конечно, я отвезу тебя, но ждать не буду, боюсь, что мы с тобой и так задержались. Мужа вызовешь, чтобы он тебя отвез в клинику.

– Постараюсь управиться быстро и вернуться к вам с Генрихом.

Матильда высадила Эми из машины у калитки виллы. Эми взяла свои дипломаты и поднялась к себе в комнату. Из своего тайного чемодана она вытащила все принадлежности для работы, чтобы устроить в дипломате, который отдаст полковнику, второе дно. Она закрыла комнату на ключ, горничной было не видно, и принялась за работу. Через час дипломат для Адама и Дийо был готов. Она аккуратно сложила оба дипломата в шкаф, вышла на кухню и позвонила Рудольфу:

– Милый, я дома, ты не мог бы приехать сейчас тоже на виллу, хочу побыть с тобой наедине, пока в доме никого нет.

– Сейчас отпрошусь, скажу, что тебе плохо и ты меня зовешь.

– Жду, мой золотой Рудик.

Эми позвонила в клинику: «Генрих, прости меня, пожалуйста, но я сегодня уже не приду, ко мне едет Рудик, мы хотим побыть вдвоем, пока дом пуст». В ответ Эми услышала: «Понимаю тебя, мотылек, отдохни, ты так много работала все эти дни. Я выделяю тебе выходной».

Рудольф не заставил себя долго ждать. Эми встретила мужа на крыльце:

– Рудик, а я уже купила подарок папочке и тебе, пойдем, покажу.

– А с кем ты ездила за подарком?

– С Матильдой, Генрих отпустил нас по такому случаю в супермаркет.

Она вытащила из шкафа оба дипломата, хотела проверить, заметит ли Рудольф хоть какое-то отличие одного чемоданчика от другого.

– Дорогой, один тебе, а второй папочке. Но я вам их подарю в день его приезда, хорошо?

– Да, любимая, как скажешь, вещи красивые.

Он мельком взглянул на дипломаты, его сейчас больше интересовала жена, чем ее подарки. Эми убрала чемоданчики в шкаф и принялась раздевать Рудольфа.

До субботы оставалось два дня. Вечером Линда высыпала на стол в прихожей несколько писем. Все они были без обратного адреса и адресованы Эми Краузе. За ужином Эми, не открывая конвертов, передала все письма Рудольфу:

– Любимый, вскрой и прочти, кому от меня что понадобилось? – хотя сама уже догадалась, что письма от молодого Петерса. – Я не понимаю, кто хочет меня скомпрометировать в глазах твоей семьи?

Рудольф вскрыл письмо, там были стихи, посвященные Эми, и подпись младшего Петерса. Он прочел их, все улыбнулись, а Генрих сказал:

– Поэт из младшего Петерса получается неплохой, но будет таким же ловеласом, как и его отец.

Все остальные письма были в том же духе: признания в любви, клятвы верности до гроба, обещания любить вечно.

– Рудик, я думаю, что тебе необходимо завтра же встретиться с этим юношей и поговорить с ним серьезно. Зачем нам ненужные разговоры и сплетни в городе? – возмущенно заговорила Гретта. – Что этот мальчик себе вообразил? И верни ему все эти письма!

Эми посмотрела на возмущенную Гретту и сказала:

– Не надо Рудольфу разговаривать с этим мальчиком, я сама поговорю с ним, и он оставит нас в покое. А то еще подумает, что мой муж ревнует меня к нему, и у него появится надежда.

– Эми права, лучше всего этому юнцу, на каком он свете, объяснит она сама, – сказал Генрих, – а письма, Рудольф, сохраните на память. Пройдут годы, и вам будет что вспомнить и почитать. А стихи он пишет замечательные, пора бы ему уже начинать печататься. Надо будет об этом с Петерсем-старшим поговорить.

Все успокоились, и только Эми подумала: «А ведь этот мальчишка может сорвать мне всю операцию, если начнет меня преследовать и следить за мной. Придется его переключить на его собственную сестру, да и не сестра она ему, она сестра Мэри-старшей, а он брат так называемому своему отцу. Что же, милый юноша, ты сам напросился на мой гипноз». Эми улыбнулась своим мыслям: «Теперь держись, Петерс-старший, придется тебе в семье порядки наводить».

В субботу в час дня Адам позвонил Эми, что он уже в десяти километрах от города. Рудольф и Эми поехали к воротам города встречать «отца» жены Рудольфа. Семья Краузе у въезда в город оказалась раньше, чем приехал туда полковник. Как только Адам вышел из такси и рассчитался с водителем, Эми бросилась к нему на шею и, как бы целуя его, зашептала на ухо:

– Обнимай меня и целуй по-отцовски, все идет замечательно. Знаю, что и у тебя тоже все хорошо. Джулия верная жена, а я всего лишь бывшая любовница.

Адам поцеловал Эми в щеки и пока их никто не слышал сказал:

– Ты, моя «доченька», очень умная, даже слишком умная, ты просчитываешь ситуации не на месяцы, а на годы вперед, как тебе только это удается. Ты не просто хороший психолог, ты стратег. Ну хватит обниматься, а то твой Рудольф уже нервничает. Пошли в его машину.

На вилле Краузе всех ждал обед. На этот раз Линда была очень внимательна к «отцу» Эми, но Адам уже не обращал на нее внимания, ему хватало секса с Джулией, на острове в Индийском океане он стал бывать очень часто. Эми демонстративно принесла дипломаты в зал, где все семейство собралось после ужина, и подарила красивый черный чемоданчик сначала отцу, а второй – своему мужу Рудольфу. Генрих улыбнулся, он вспомнил, что теперь точно такой дипломат есть и у него – подарок Матильды.

Утром в воскресенье Эми встала рано, разбудила Рудольфа:

– Милый мой, прости меня, что бужу тебя так рано, можно я возьму твою машину, хочу показать отцу наш город, а заодно прогуляться с ним в парке. Мы так долго с папой не виделись, хочу побыть с ним наедине.

– Конечно, моя принцесса, ключи на столе, бери и поезжайте, а я еще поваляюсь немного.

Эми взяла ключи от машины, зашла за Адамом:

– Ты уже собрался? Дипломат не забудь. Поехали в парк, там по выходным так рано никого не бывает. Мой тайник недалеко от аллеи на лужайке. Я должна все переложить в твой дипломат, а ты в самолете передашь чемоданчик Дийо. Да поменьше болтай за столом. Не забудь, что ты только что из Лондона, а там сейчас очень холодно.

Адам молча вышел вслед за Эми, весь дом еще спал, даже Линда еще не поднималась готовить завтрак. Эми села за руль машины и поехала в парк. Машину оставили около аллеи и побежали по дорожке.

– Догоняй меня, Адам, пусть думают, что дочь с отцом по утрам бегают. Даже если случайный прохожий увидит, ничего странного в том, что двое с утра занимаются спортом, не заподозрит.

– Слушаюсь, моя королева и командир, я заметил, что у всех мужчин ты очень скоро становишься не только королевой, но еще и командиром. И знаешь, мой любимый цветочек, я на тебя за это не обижаюсь, твои приказы всегда разумны, им подчиняться – одно удовольствие.

– Хватит болтать, Адам, вот мы и на месте, вроде вокруг никого. Я сяду на траву, будто отдыхаю, ты сядешь напротив меня и прикроешь так, чтобы издали никто ничего не заметил, на всякий случай.

Эми быстро перегрузила в чемоданчик все содержимое тайной норки, захлопнула дипломат:

– Теперь надо поехать в супермаркет и купить какиенибудь вещи тебе, чтобы положить сверху. Но магазин в такую рань еще закрыт, заедем на одну виллу, у меня там к юнцу дело есть.

– В тебя, как всегда, влюбляется молодь, – засмеялся полковник. – Ну-ну, и что ты собираешься с ним делать?

– Хочу вылечить его гипнозом от его безнадежной любви.

– Это правильно, «доченька», здесь тебе никак нельзя заводить двойную игру и двух любовников сразу.

– Перестань, Адам, мне сейчас не до шуток, этот молодой сын мэра может мне испортить дальнейшее пребывание в городе. Дийо передай, что останусь здесь минимум на год, а может и больше. Я хочу получить все то, о чем так долго мечтала. Связываться будем через тебя, полковник. У тебя теперь у единственного есть сюда пропуск, как у моего отца. Потому нам с тобой еще долго вместе работать. Не дуйся, у тебя есть Джулия, а у меня Рудольф. Он славный и души во мне не чает. Но вот и вилла, что мне нужна.

Эми остановила машину. Посигналила. В окно выглянула Мэри-младшая:

– Мэри, позови своего брата, пусть выйдет ко мне, у меня к нему разговор. Я со своим отцом, он в гости ко мне приехал.

– Сейчас позову. Эми, он что, опять к тебе приставал? – Нет, милая, он не приставал ко мне, просто я хочу поговорить с ним.

Эми пересела на заднее сиденье. Через пять минут на улицу вышел Петерс-младший.

– Петерс, иди ко мне, садись в машину, покатаемся по городу. Ты нам покажешь красивые места на природе. А то Рудольф спит, я его не добудилась.

Юноша заулыбался во весь свой широкий рот, сел рядом с Эми и сказал:

– Поезжайте прямо, потом сверните направо, там внизу есть красивое озеро, вот его вам и покажу.

Эми повернула к себе лицо Петерса:

– Смотри мне в глаза, мальчик, вот так, молодец. Ты не влюблен в меня, в Эми Краузе, ты влюблен в свою сестру Мэри. Она у тебя красавица, и вовсе она тебе не сестра, она твоя девушка, она тебя любит. Будь с ней ласковым и внимательным, дари ей красные розы и объясняйся в любви. Она твоя будущая жена. Отец с матерью ее взяли на воспитание специально для тебя из детского дома. Чтобы ты потом смог на ней жениться. Ты понял меня, Петерс?

– Да, я все понял, я очень люблю Мэри. Она мне не сестра. Она будет моей женой.

– Вот и умница, Петерс, а теперь просыпайся, мы уже у озера, покажи нам здесь красивые места.

Все втроем они побродили по берегу озера минут пятнадцать. Вода была почти прозрачной, озеро чистили каждую неделю. Оно больше напоминало море по своей чистоте, чем обычный водоем.

– В этом городе все прекрасно, – подумала Эми, – даже вода в озере совсем другая, чем в остальных местах на планете, их немецкий порядок тем и хорош, что все содержит в идеальном состоянии. Мне это подходит. Моим девочкам в этом городе будет комфортно, а заодно и мне. Все, погуляли, посмотрели, поехали назад. Мы тебя подвезем, Петерс, домой.

– Нет, не надо, поезжайте сами, у меня что-то разболелась голова, я посижу на берегу озера.

– Хорошо, мы тебя оставляем, передай отцу, что мы с Рудольфом скоро придем к вам в гости.

Эми и Адам пошли к машине:

– Теперь нам в магазин, пойдем покупать тебе обновки.

В супермаркете Эми купила дорогие вещи Адаму и Рудольфу. Дипломат полковника вещами был забит доверху. «Вот теперь полный порядок», – подумала Эми и спросила:

– Папочка, ты еще чего-нибудь хочешь купить?

– Да, моя дорогая доченька, как можно больше холодного пива, чтобы на весь перелет хватило.

– Это сейчас устроим, мой милый и любимый «папуля», уж в этом я тебе не откажу.

К завтраку Адам и Эми на виллу Краузе вернулись вовремя. Еще за столом никого не было. Дипломат Адама Эми оставила в машине, а подарки для Рудольфа, Гретты и Генриха она прихватила с собой. Все вещи были очень дорогими и нарядными. Когда все спустились вниз, она подошла сначала к Гретте и подала ей красивый вязаный джемпер ее размера: «Гретта, прими этот подарок от нас с папой, пусть он тебя согревает по вечерам». Гретта внимательно посмотрела на Эми, но у той в глазах светилась такая искренность и любовь, что немка расчувствовалась, поцеловала Эми в щеку, поклонилась слегка Адаму и приняла подарок. Потом Эми подала белоснежную рубашку Генриху, Рудольфу – голубую рубашку, а Линде – яркооранжевый блузон.

Все улыбались, все были довольны, утро начиналось в воскресенье с подарков и хорошего настроения. Полковник подумал: «Какая замечательная актриса этот „Цветок чертополоха“, я бы так никогда не смог. И ведь из них никто даже не сможет догадаться, кто у них на самом деле их любимая невестка и самая любимая жена. Вот и хорошо. Она действительно легенда разведки. Только мне ее к себе больше не получить».

После завтрака Гретта и Генрих попрощались с отцом Эми. Рудольф и Эми поехали провожать «папочку» в аэропорт. Машину Рудольфа никто не досматривал, тем более на выезде из города. Все прошло идеально, как и планировала Азэми. Полковник в самолете передал Дийо дипломат со всем содержимым внутри, забрав оттуда подарки Эми, купленные лично для него. Адам все же тосковал по своему «цветку», своей необузданной, такой умелой и предупредительной любовнице. Но понимал, что прежних отношений не вернуть и надо забывать все, что было у него с нею раньше. Надо просто работать вместе, оставаться ее другом и, когда надо, притворяться ее отцом. Хотя бы так иногда видеться с нею. На большее полковник уже не рассчитывал.

* * *

Прошел месяц с того дня, как Эми проводила Адама с тайным дипломатом из Аргентины. Она подробно написала пояснительную записку к образцам, украденным из лабораторий Генриха Краузе, зашифровала и отправила по назначению. Но никак не могла подобраться к голове профессора, его полным знаниям и его методике клонирования людей, подсаживания клетке нужного гена и уничтожения гена старости. Она наблюдала развитие плода из клеток в искусственных матках, ей все больше нравилось видеть, как из маленькой клеточки сначала появляется эмбрион человека, а затем начинает расти плод. Эми была вся в мечтах о своих клонах, когда она наконец сможет взять их на руки и прижать к себе, ведь это будет ее продолжение, это будет, по сути, она сама, только заново рожденная. Ужин на вилле Краузе проходил в тишине, каждый думал о своем. Резкий звонок в калитку заставил вздрогнуть всех. Рудольф нажал кнопку, и калитка открылась. В комнату вбежала горничная мэра:

– Доктор, скорее, у нас беда.

Генрих поднялся и стал искать свои медицинские инструменты.

– Вот они, – Эми подала ему сундучок со всеми медикаментами, – я поеду с тобой, Генрих, вдруг понадобится помощь, – сказала Эми. – Рудольф, отвези нас, – она уже догадалась, что могло произойти в семействе мэра.

Через десять минут Генрих и Эми входили в дом Петерса-мэра.

– Что случилось, Петерс?

– Я бы хотел поговорить наедине с тобой.

– Не стесняйся, Эми моя помощница и уже почти готовый врач, говори при ней, к тому же она женщина, может больше разбираться в вопросах, относящихся к молодежи.

Петерс весь покраснел.

– Понимаешь, все повторяется, все, как было у меня. Этот мальчишка изнасиловал Мэри, она в истерике и никого к себе не подпускает, я не знаю, что делать. А этот, мой младший, закрылся у себя в комнате и вот уже сутки не выходит даже поесть.

– Петерс, разреши мне поговорить с Мэри. Я улажу проблему. Я все же замужняя женщина, я все объясню девочке.

– Хорошо, Эми, иди к ней.

Эми вошла в комнату Мэри, девушка лежала на постели вниз лицом и плакала.

Эми подошла к ней, перевернула ее, приподняла голову, посмотрела в глаза:

– Прекрати плакать, Мэри, – твердо сказала Эми, и девочка вдруг затихла. – Смотри мне в глаза. Ты уже девушка, и ничего страшного не произошло. Петерс тебе не брат. Он любит тебя, а ты любишь его, вы поженитесь и будете мужем и женой. Ты простишь его. Поняла меня? Сейчас ты встанешь и выйдешь со мной в гостиную ко всем, потом зайдешь к Петерсу, скажешь, что простила его, и попросишь родителей отвезти вас в Америку к родственникам. Поняла? Повтори, что ты должна сделать?

Мэри слово в слово повторила все, что сказала ей Эми. Девочка была слаба, и гипноз удался Эми быстро.

– Возьми платочек и вытри слезы.

Мэри вытерла слезы, улыбнулась и вместе с Эми вошла в гостиную.

– А вот и мы, – улыбнулась Эми, – все в порядке. Мэри сама сейчас все вам скажет.

– Отец, позови маму, я хочу все сказать при ней. В комнату вошла Мэри-старшая, вытирая слезы.

– Родители, я знаю, что Петерс мне не брат, он любит меня, а я люблю его. Я хочу выйти за него замуж, но у меня есть одно условие: вы отвезете нас в Америку, мы с Петерсем там поженимся и будем жить вместе. Когда пройдут годы, мы вернемся к вам в наш город. А сейчас я пойду к Петерсу и успокою его.

Мэри пошла в комнату к Петерсу, оттуда они вышли вдвоем, взявшись за руки. И пошли в сад.

– Ну вот, проблема решена, – проговорила Эми. – Расскажите им правду, что они не брат и сестра, а ваши клоны. И им суждено, как и вам, мэр, быть вместе. Но отвезти в Америку ребят придется, здесь не скрыть отношений ваших детей. Но ведь ничего страшного не произошло, вы ведь знали, что однажды это должно случиться. Клеточка на генном уровне запомнила все, что происходило с вами, Петерс и Мэри, раньше. Чем быстрее вы увезете их из города как бы на учебу, тем лучше будет для вашей семьи. Они хорошая пара и в Америке найдут себя в шоу-бизнесе. Она будет петь, а Петерс-младший писать для нее песни.

Эми замолчала и задумалась.

– Как тебе, мотылек, удалось успокоить Мэри и так все быстро разрешить? – спросил Генрих. – Да ты прирожденный психолог! Я не ошибся в тебе, девочка, именно ты унаследуешь от меня лаборатории.

– Спасибо тебе, Эми, – проговорила Мэри-старшая, – я не хотела, чтобы наша история повторилась с детьми, но, видно, судьба у клонов такая же, как и у их предшественников.

– Вы правы, Мэри, не все можно изменить в клетке. Это я теперь знаю точно.

– Я ваш должник, детка, – сказал мэр, – проси что хочешь, исполню любое твое желание.

– Правда исполните?

– Правда, дорогая, ты нам очень помогла и подсказала, как поступить с нашими детьми. Они нам очень дороги.

– Тогда, Петерс, тебе покажется мое желание очень странным, но раз вы все и так знаете про клинику Краузе и сами пользуетесь его услугами, я хочу, чтобы нам в клинику привезли дикого леопарда из тайги Дальнего Востока. Леопард должен жить на воле, из зоопарка и клетки не приму. Мне нужен здоровый молодой леопард, дикий, выросший на воле. Я заплачу тому, кто доставит нам его сюда, пятьсот тысяч евро. Не догадались, для чего? Хочу попробовать вместе с Генрихом клону человека подсадить нужный ген леопарда. Представляете, какие будут мальчики и солдаты с таким геном? Я мечтаю об этом. И первыми такими клонами будут клоны моего мужа Рудольфа. Я уговорю его, Генрих, дать нам свои клетки для эксперимента. Рудольф красив, умен, а если еще его клоны будут быстры, гибки и будут встречать врага, как леопарды, таким солдатам цены не будет. Вы представляете, какую армию мы сможем создать?

– Да ты, Эми, мечтательница, но я обещаю, что завтра же пошлю за леопардом своих людей. Пусть найдут в Уссурийской тайге браконьеров и выловят нам одного леопарда, – засмеявшись, сказал мэр.

А Генрих посмотрел на Эми и проговорил:

– Мой мотылек, ты мысли мои читаешь. Я давно хотел приступить к таким экспериментам, да подходящего материала не было. А теперь мы с тобой вдвоем сможем пройти и этот этап в клонировании человека.

– А ты на самом деле заплатишь пятьсот тысяч евро за леопарда, а то пообещаю, а вдруг этих денег не окажется? – спросил Петерс-старший.

– Я намного богаче, чем все думают, и потом, у меня есть отец-миллионер, в крайнем случае поможет он.

– Ну хорошо, уговорила. Какой срок даешь для поимки леопарда?

– Как поймают зверя, пусть сразу везут. Генрих их проконсультирует и даст снотворное для животных. Буду ждать, мэр, леопарда и работать над усовершенствованием клонов людей. Скоро у тебя тоже появится красавица доченька. Только моим именем ее не называй, дай ей обычное немецкое имя, – Эми улыбнулась. – Генрих, нам пора, а то Рудольф уже заждался нас в машине.

– Завидую тебе, Генрих, такую единомышленницу приобрел в лице невестки, бог по праву тебя наградил такой помощницей.

Эми и Генрих попрощались с хозяевами дома и вышли к машине, где их ждал Рудольф.

– Что так долго? Лечили кого?

– Всех сразу, – засмеялась Эми и чмокнула Рудольфа в щеку.

Теперь ей предстояло уговорить мужа дать свои клетки и свою кровь для эксперимента и выведения нового типа клонов.

Через месяц после разговора с мэром о леопарде, к клинике Генриха подъехала машина, и оттуда выгрузили клетку со спящим зверем. Хищника поместили в вольер, где раньше находились лошади, предварительно вычистив его и уничтожив все запахи прежних животных. Эми пришлось перевести пятьсот тысяч евро со своего счета на счет мэра. Но игра стоила свеч, так думала японка Азэми.

Теперь оставалось ей уговорить своего мужа Рудольфа пойти на эксперимент и дать свои клетки и кровь для клонирования его самого. Как-то вечером, сидя в постели, она заговорила с Рудольфом:

– Милый, скоро родятся наши девочки, а я бы хотела еще таких же мальчиков, как ты, может быть, ты пойдешь со мной в клинику и разрешишь отцу взять у тебя кровь и немного твоих тканей, нам нужны твои клетки.

Она посмотрела на него такими молящими глазами, что Рудольф не выдержал и отвернулся. И тогда Эми прижалась к его спине и зарыдала:

– Ты бесчувственный эгоист, – выговаривала она ему сквозь слезы, – ты не думаешь о нашем будущем. Ты не хочешь, чтобы у нас было твое продолжение, а у меня и у тебя такие же мальчики, а в будущем мужчины, как ты?

Рудольф молчал, но спина его уже намокла от слез Эми и подрагивала.

– Раз ты такой бесчувственный чурбан и не хочешь, чтобы у нас были твои дети, я найду, к кому обратиться, кто мне с удовольствием даст свои клетки, но тогда я уйду от тебя к нему и заберу моих девочек, которые вот-вот должны родиться!

Эми встала и хотела выйти из комнаты, Рудольф схватил ее, прижал к себе и стал покрывать лицо поцелуями:

– Нет, моя принцесса, отрежь хоть половину меня и сделай себе сто таких мальчиков, как я, только не бросай меня. Я завтра же поеду с вами в клинику. Я без тебя умру.

– Ты обещаешь поехать завтра со мной в клинику? – Обещаю, родная, дались тебе эти клоны!

– Это будешь ты, Рудик, только заново рожденный, это же так интересно – наблюдать и растить себя или своих братьев. Это твоя кровь, твои клетки, роднее ничего не бывает.

– Уговорила, моя принцесса, не плачь больше, не могу видеть твои слезы.

Он обнял Эми, уложил в постель, сам лег рядом, прижал к себе, и через пять минут они забыли обо всем, потому что тела их сами нашли друг друга и соединились в порыве ласки и любви.

Утром за завтраком Эми шепнула Генриху:

– Рудольф сегодня едет с нами в клинику, он согласен отдать нам свою кровь и клетки.

– Я был уверен, что ты его уговоришь. После того, что я увидел в доме мэра, как быстро ты привела в чувства Мэри, я уже ничему не удивляюсь, – в ответ прошептал ей Генрих.

Эми улыбалась, у нее было замечательное настроение. Она подошла к Рудольфу, прижалась к нему, обняла его, он приподнял свою «принцессу», поцеловал в губы, улыбнулся и сказал:

– Поехали, я весь в твоем распоряжении.

Когда за молодыми закрылась дверь, Линда, обращаясь к Гретте, проговорила:

– Какая замечательная пара, как же вашему Рудольфу повезло!

– И не только Рудольфу, Генриху тоже, он нашел в ней то, чего не смог найти в своих детях. Она станет его преемницей. Скоро у нас появятся малышки, надо бы подыскать няню, Эми одной не справиться сразу с двумя девочками. Займись, Линда, поисками, я сама проверю кандидаток на пригодность быть няней в нашей семье.

– Да, мадам, я обязательно постараюсь найти достойную няню.

В клинике Генрих сделал наркоз сыну, позвал Эми и Матильду и сказал:

– Смотри, девочка, как правильно делать забор клеток, где в теле без ущерба для клиента-мужчины можно отрезать кусочек плоти. Это место под левой лопаткой. Ты не нарушишь его работоспособности. Маленькую ранку смажешь раствором, заклеишь пластырем, через неделю все заживет.

Эми не только смотрела, как все это делается, но попрежнему снимала на видео каждое движение врача. Уже никто в семье не обращал внимания, что Эми никогда не снимает свое украшение с шеи, если только ночью, когда ложится спать.

* * *

В субботу, когда ужинала вся семья Краузе, Генрих сказал:

– Завтра у нас праздник города. Будет парад. Кому заказать места на трибуне?

– Ну, разумеется, мне и Рудику. Гретта, а вы пойдете на праздник? – спросила Эми.

– Пойду, давно я не видела никаких шоу. Поглядим, на что способны наши солдаты.

– В городе есть солдаты? – удивилась Эми.

– В городе есть целый огромный гарнизон, – продолжил разговор Рудольф. – Завтра ты все увидишь своими глазами.

Эми едва дождалась праздника, она слышала, что в этом городе есть что-то такое, почему посторонним вход сюда запрещен, предполагала, что это не только из-за клиники профессора Краузе, но то, что она увидела, ее повергло в шок. По небольшой площади города маршировали солдаты и офицеры. Все как на подбор: одинакового двухметрового роста, светловолосые, голубоглазые. Отдавали честь трибунам. Эми обратилась к рядом стоявшему Рудольфу:

– Милый, это что, все клоны от одного человека? Они все братья?

– Да, моя принцесса, это клоны тех моряков с немецкого корабля, который затонул во время Второй мировой войны у берегов Аргентины. Причем клонировали не всех, а только самых лучших, ты их сейчас видишь перед собой. Эту армию собирали шестьдесят лет, многие из них в строю старше моего отца, но выглядят, как тридцатилетние, потому что им из клетки убрали ген старения. По сути, если они не умрут от болезни или их не убьют – эти солдаты бессмертны.

– Рудик, но зачем такому небольшому городу такой огромный гарнизон?

– Такой большой гарнизон сам город не смог бы содержать, поэтому подразделения спецназа (а эти военные почти все спецназ) чаще всего отправляются по требованию правительств Германии, Франции и Америки в горячие точки. Там все наши солдаты-контрактники. И еще: за наших военных хорошо доплачивают мэрии. Это и есть основной доход города.

– Значит, именно поэтому, чтобы никто не видел ваших солдат-клонов, в город не пускают даже аргентинских полицейских?

– Да, Эми, без пропуска в наш город путь закрыт.

– Но какие ваши солдаты все красивые! А им можно жениться?

– В городе разрешается жениться только старшим офицерам, солдатам – нет, но в Европе или Америке, когда солдаты бывают там, они оставляют свое потомство.

– Рудик, а можно подойти к ним поближе?

– Нельзя, смотри на них с трибуны, ты и так стоишь в первом ряду.

– А сфотографировать их можно?

– Ни в коем случае, да и фотоаппарата у нас с тобой нет, фотографировать наших солдат запрещено законом города. А кто осмелится это сделать, сядет в тюрьму, и его вообще никогда не выпустят оттуда.

– Как жаль, такие красавцы!

«Нам бы таких солдат в Японию, – подумала Эми. – Ничего, я смогу передать твои клеточки, Рудик, нашим медикам на базу. Будут и у нас солдаты под стать тебе».

– Ну что, Эми, тебя впечатляет наш парад? – спросил Генрих.

– Это все ваша работа, профессор?

– Нет, все было начато до меня, я только продолжаю дело своего отца и его сподвижников.

– Мы с тобой пойдем дальше, Генрих, мы научимся нужные нам гены зверей и животных вживлять в ДНК человека.

– Это будет очень сложно, Эми, гибриды могут не выжить.

– Мы научимся, Генрих. Мы достанем с тобой книги египетских цивилизаций, которые много веков до нашей эры занимались такими опытами, и у них получалось, судя по росписям надгробий и храмов в Египте. А если не достанем, будем экспериментировать сами. Смог же ты убрать ген старения и подсаживать ген таланта из одной клетки в другую. И сможем научиться подсаживать нужный нам ген зверя человеку. Генрих, мы с тобой все сможем вдвоем!

– Эми, давай об этом поговорим не здесь и не сейчас, дай мне полюбоваться на моих сыновей, они мне все родные. В каждого из них я вложил кусочек своей души.

– Понимаю тебя, Генрих. Какие они все статные, красивые, а главное, все блондины, все – арийской расы. Но мои девочки будут темненькими. Кровь моей материяпонки была сильнее крови отца-англичанина. Всем придется здорово удивиться, что у нас с Рудольфом девочкияпонки.

Эми еще долго обсуждала увиденное на параде с Рудольфом, Греттой и Генрихом. Она была в восторге. Теперь она точно знала, что задержится в этом городе надолго.

Через два месяца после праздника в городе и парада гарнизона на площади, вилла Краузе была приготовлена к приему малышек, как бы дочек Эми и Рудольфа. Хотя весь город догадывался, откуда у молодых Краузе появятся девочки, ведь никто не видел Эми беременной. Но это было и неважно, главное, в семье будет пополнение.

Когда Эми и Генрих принесли малышек в дом, вся семья и прислуга сбежалась на них посмотреть. Две маленькие темноволосые крошки с едва открывшимися глазками были вылитыми японками. Все уставились на Эми и Генриха.

– Это что? Ваш новый эксперимент? – спросила Гретта.

Генрих подмигнул Эми.

– Да, Гретта, и все остальные в зале, это наш эксперимент с мотыльком, мы решили проверить, чьи гены сильнее, европейца или азиатки, оказалось, что гены азиатов намного сильнее, но наши девочки перерастут и будут такими же красавицами, как Эми.

Рудольф внимательно посмотрел на Эми, потом на девочек-близняшек. Они совсем не были похожи на его жену, он ведь не знал, что его Эми до встречи с ним пришлось перенести несколько пластических операций. И только Эми вся светилась, радовалась и смеялась, глядя на своих сестричек, на свое новое рождение. Теперь она никогда не будет одинока, у нее будут ее девочки. Матильда тоже забрала к себе девочку, а вот показать малышку-японочку Петерсу Генрих как-то не решался, хотя знал, что придется, обещал ведь. Он подозвал к себе Эми.

– Мотылек, давай Петерсу скажем, что мы специально вывели новую породу гениальной Чио-Чио-Сан.

– Генрих, если он не согласится взять себе мою сестричку, мы заберем ее к нам, и у нас будет три прекрасные дочурки.

– Договорились, Эми.

В этот же день в гости к семье Краузе пришел мэр вместе со своей женой.

– Показывай, друг, пополнение в семье. Где ваши молодые?

Эми хлопотала около малышек, то и дело гоняя няню по всяким пустякам.

– Кормить только по часам, как они привыкли, – говорила она няне.

Женщина улыбалась, но молчала, она знала, какими бывают молодые мамы – вырастила уже с полдюжины детей чужих и двух своих.

– Сюда нельзя, нельзя-нельзя, – замахала Эми на Петерса руками. – Это спаленка моих крошек, посторонним вход воспрещен.

– Но я хочу взглянуть на твоих крошек, – взмолился Петерс.

– Только через месяц, они еще так малы и хрупки, я боюсь к ним кого-нибудь подпускать.

– Идем, Петерс, не спорь с нею, она с них пылинки сдувает. Я тебе через неделю покажу ту, что ты заказывал, а пока у нас в боксе полежит твоя гениальная Чио-ЧиоСан.

– Ты что, мне сотворил японку?

– Да, мой друг, эксперимент с Эми удался, и мы сотворили новую Чио, новую будущую звезду сцены.

– Еще больше хочу увидеть свою крошку. Хорошо, подрасти еще недельку, но запомни: она моя.

– Я же обещал, Петерс.

Рудольф, Эми и няня Роза, крутились около девочек, пока Генрих не отогнал всех, оставив около них только няню.

Эми и Рудольф пошли к себе в комнату. Эми очень устала, переволновалась и, как только присела на постель, тут же повалилась и заснула. «Ну вот, новоиспеченная мамочка, теперь все время будет крутиться у детей, а на меня ей времени не хватит», – подумал Рудольф и вздохнул. Раздел Эми, уложил в постель, накрыл одеялом. Сам примостился с краю.

Да-да, дорогие мужчины, как только появляются в семье дети, они для хорошей мамы на первом месте, а вы уходите на второй план. Привыкай, Рудольф, быть отцом. Скоро у тебя в семье прибудет еще пополнение. Твои клоны – два сына.

* * *

Через неделю мэр забрал у Генриха свою дочь, клона Эми, и назвал ее Чио. Эми назвала своих девочек Айка, что означает на японском «песня о любви», и Асами – «утренняя красота». Матильда свою дочь назвала Берта. И так в чисто немецком арийском городе появились на свет четыре чистокровные японки с незаурядными способностями, унаследованными от своих родителей, и с добавленными генами знаменитой оперной певицы, которые встроил им в их ДНК профессор Краузе. Кто вырастет из этих девочек?

Эми разрывалась между работой и детьми. Ей не хотелось пропустить самое важное в исследованиях Генриха с генами леопарда. Она уставала, а тут еще сбор образцов и видео для Дийо. Он напоминал о себе почти каждую неделю. И через месяц Эми написала Дийо: «Прилетайте с Адамом в субботу, все подготовлю». Тут же позвонила полковнику:

– Папочка, пора прилететь проведать внучек, их у тебя две – копии твоего цветочка. Съезди в Танжер, зайди в ту золотую лавку, в которой мы с тобой были, купи четыре медальона с Девой Марией. Хозяин лавки знает, какие золотые медальоны тебе продать. Он тебя запомнил. Не забудь, это подарки внучкам от любящего деда.

Адам усмехнулся: «Вот и дедом стал у своего цветочка, но надо выполнять ее просьбы-приказы. Такова жизнь у начальника базы, полковника Адама Хука, ни дня покоя».

Полковник пригласил к себе в кабинет Яна и Тома, поделился с ними новостью, что у Эми появилось две дочки, а у него две «внучки», все засмеялись:

– Вот что, мои дорогие помощники, я должен улететь на несколько дней, проведать «доченьку» и «внучек», вы тут без меня не расслабляйтесь, фото постараюсь привезти. Интересно, на кого похожи ее дочки?

– Проведаешь и увидишь, Адам, про нас не забудь, фото любыми путями привези.

– Постараюсь, – сказал Адам, а сам подумал: «А почему бы мне у этого китайца не купить и себе браслет с видеокамерой? И тогда все фото смогу сделать, не напрягаясь и Эми не беспокоя».

В Танжер полковник приехал к вечеру, нашел лавку. Китаец был на месте, он сразу узнал Адама, к тому же уже получил шифровку от Эми, знал, что ему нужно продать медальоны для девочек. Но Адам попросил у него браслет для себя и подмигнул китайцу.

– Браслета нет, есть кольцо, – ответил на просьбу Адама китаец.

– Давай кольцо, примерю, посмотрю, подойдет ли? Кольцо подошло.

– Хорошо, я его покупаю.

– Мадам просила передать вам вот это, – китаец протянул полковнику пакет.

– Что там?

– Там детали для ее ожерелья, что вы ей покупали у меня. Пришло время поменять камни. Положите пакет в ваш дипломат, мадам знает, что это для нее.

– Вот карта, снимите столько долларов, сколько это все стоит.

И Адам передал кредитную карту китайцу, в этот момент в лавку вошли два человека в черных одеждах и черных масках, один из них навел на китайца автомат, второй приблизился к прилавку. Адам отошел в угол лавки и снял предохранители с пистолетов в карманах. Он никогда и никуда не выезжал и не выходил без своего тайного оружия, приготовленного по специальному заказу в Гонконге у одного мастера.

– Все золото вот в эту сумку, – сказал грабитель и положил на стол черный рюкзак. Полковник подмигнул китайцу, тот сделал вид, что собирается открывать витрины, нагнулся. И увидел, как оба грабителя упали на пол замертво.

– Спасибо, полковник, – сказал китаец, – помогите их спрятать, сейчас узнаем, кто это.

Китаец закрыл лавку, опустил шторы. Адам подошел к грабителям, снял с них маски, это были два негра. На заднем дворе у китайца стоял небольшой грузовик.

– Давай, полковник, грузим их сюда, отвезу их на помойку, что за городом. Спасибо, что помог избавиться от этих ублюдков. С каждым днем в Танжере таких бандитов все больше и больше. Работать становится все сложнее. Нужна охрана.

– Я выделю тебе, китаец, двух своих парней, о цене за работу договоришься с ними сам, ну и жилье им предоставишь.

– Вот твоя карта, полковник, я с тебя ничего не возьму, эти подарки – плата за твою услугу.

– Откуда ты знаешь, китаец, что меня на базе зовут полковником?

– Мне об этом сказала ваша мадам. – А ее ты откуда знаешь?

– Это тайна, полковник, скажу только, что твоя мадам однажды спасла мне жизнь и купила здесь эту лавку.

– Прощай, китаец. Надеюсь, со всем остальным ты справишься сам, а мадам уже не моя.

– Она ничья, полковник, она японка, я знаю. Не надо прощай, до встречи.

На базу Адам вернулся ночью. Но был собой доволен: приобрел медальоны для своего цветочка даром и в деле проверил оружие мастера. Не подвело, прав был старик, что лучший твой охранник – это твое оружие, которым ты умеешь владеть, как пальцами своей правой руки.

Дийо прилетел на базу к полковнику в пятницу днем. И через два часа самолет Адама взял курс на Аргентину. Встречать «отца» Эми к воротам города на этот раз поехал один Рудольф. Остальная семья Краузе ждала полковника дома. Все были заняты приготовлением обеда и малышками. Эми порхала по вилле, как настоящая бабочка. С появлением двух маленьких клонов в доме у Азэми словно появилось второе дыхание, она не забывала и про Рудольфа, всегда помнила, что на данный момент он ее настоящий муж и защитник. И старалась каждую свою свободную минутку уделить ему: приласкать, обнять, поцеловать, сказать несколько слов о любви. Вся семья, с появлением в доме малышек будто заново ожила. У всех было много хлопот и забот, особенно у женщин. Эми вела дневник и каждый день записывала все, что происходило с ее девочками.

Эми встретила «папочку» на крыльце. Она обняла его, расцеловала и шепнула: «Вечером я зайду к тебе в комнату, а пока оставь дипломат в гостиной под столом, я сама уберу его». Ей стало легче приносить образцы из норки домой, она их прятала в коляске малышек, когда гуляла с детьми по парку. А дома хранила между своей одеждой, Рудольф никогда не рылся в ее вещах. Свою комнату она убирала сама, потому входить туда никто не решался, даже горничная Линда. Однажды Линда предложила Эми сделать в их комнате с Рудольфом уборку, но Эми так посмотрела на горничную и проговорила: «Я и сама не без рук, в своей комнате я буду наводить порядок только сама с помощью Рудольфа и ни с чьей другой». С того момента Линда не осмеливалась предлагать жене Рудольфа свои услуги.

Первым делом «отец» Эми, англичанин Гарри Эванс, из дипломата достал подарки для «внучек». Четыре золотых медальона с огромными рубинами по краям открывающейся дверцы для маленького фото. Эми поцеловала «отца»:

– Папочка, спасибо тебе большое за подарки.

– Дочь, я хочу увидеть своих «внучек», и разреши мне их сфотографировать, – попросил Адам.

– Сейчас их принесут, папочка, – сказала Эми и позвала няню: – Роза, принеси нам вниз девочек!

Спустилась няня, неся на руках сразу двух малышек, темненьких, с едва уловимым желтоватым оттенком на личиках. Полковник внимательно посмотрел на Эми, потом на девочек и сказал:

– Доченька, да они похожи на твою бабушку-японку. Эми улыбнулась Адаму, он спасал ее, ведь все знали в семье легенду, что у Эми мать была японкой.

– Да, – подхватил Генрих, – кровь Азии превосходит кровь европейцев, так что, Гарри, твоего английского в этих девочках ничего нет.

«Это точно, моего в этих малютках ничего и быть не может», – подумал полковник, но вслух произнес:

– Как жаль, а я надеялся, что хоть одна куколка будет на меня похожа. Так я сфотографирую девочек?

– Да, папа, сейчас я Айку и Асами положу в коляску, а ты можешь их фотографировать на память себе в альбом.

– Как ты их назвала, Эми?

– Одна девочка будет носить имя моей мамы, а вторая – бабушки.

– Гретта, а ты согласна, что девочек назвали японскими именами? – спросил Адам.

– Это девочки Эми, ей и называть. Рудольф не против этих имен, а нам с Генрихом все равно, как будут звать наших милых крошек.

Генрих засмеялся:

– Наш мотылек и девочек своих именами птичек назвала. Все стремится выше облаков взлететь. Но мы ее все любим. Она у нас замечательная мамочка и моя самая лучшая помощница.

Обед прошел весело, все шутили, улыбались и радовались пополнению в семье Краузе. Эми достала дипломат «отца» из-под стола.

– Папочка, можно я воспользуюсь твоим чемоданчиком на минуточку? Не нести же мне все это в руках.

– Да, моя дорогая, возьми дипломат, он мне пока не нужен.

– Рудик, присмотри за девочками, вывези их в сад на полчаса, пусть Роза пообедает и отдохнет.

Эми сложила назад в дипломат все медальоны и пошла к себе в комнату. Там она вытащила из тайника все, что передал ей китаец, и уложила все новые образцы и чипы с видеокамер. Чемоданчик был готов к отправке назад. Вечером она зашла в комнату «отца», отдала ему дипломат.

– «Папочка», передай Дийо, пусть он мне больше сам не звонит, я сама напишу, когда это будет нужно. Я остаюсь здесь надолго. Мы с профессором Краузе начинаем новый эксперимент. Скоро в семье Эми и Рудольфа появятся мальчики, клоны Рудольфа. Я передала полный цикл, от начала и до конца клонирования человека. Пусть делают лаборатории, похожие на здешние. И меня пока не трогают. Ни на какие другие задания я отвлекаться не стану. И еще: передай, что пора пополнить мой счет, если они рассчитывают на мое дальнейшее сотрудничество. Я на новый эксперимент потратила почти все свои сбережения. А мне сейчас очень нужны деньги. Сам видишь, какое пополнение в семье, – Эми засмеялась. – Если, «папочка», и вы с Томом подкинете мне сто тысяч долларов или евро, я против не буду.

– Я понял тебя, моя дорогая «доченька», постараемся перечислить тебе доллары, но и ты про нас не забывай.

– И рада бы забыть вас всех, да слишком крепкий узел у нашей веревочки, что связала нас воедино, не развязать теперь. Пошла я, а то неудобно долго наедине с тобой находиться. Спускайся в сад. А что за кольцо у тебя на пальце? Раньше я его у тебя не видела. Чей подарок?

– Джулия подарила за мою любовь, – солгал Адам, а то еще отберет, если узнает, что там камера. Она такая, этот мой цветочек.

Фото девочек удалось на славу. Две маленькие близняшки улыбались. Две японочки, ни на кого не похожие, лежали в коляске и даже не подозревали, каким образом они появились на свет, что их любимая мамочка всего лишь им старшая сестра, из клетки и крови которой их сотворили.

Адам, как только прилетел на базу, сразу же позвал к себе в кабинет Яна и Тома. Он показал им фото девочек.

– Странно, они совсем не похожи на нашу Азэми, – сказал Ян.

– Почему же, – возразил Том, – они копии Азэми, она в детстве была точно такой, я видел ее фото. Это уже во взрослой жизни ей часто приходилось менять внешность, а с рождения она чистокровная японка.

– То-то арийцы обрадуются пополнению в своем городе чистокровных японок, – засмеялся Адам. – Не завидую Эми, когда ее дети начнут подрастать.

– Но от кого она их родила? – спросил Ян. – Вроде любовников-японцев у нее не было.

– Ни от кого, это ее клоны, она их вместе с профессором Краузе вырастила из своих клеток. Так-то, господа, скоро женщинам мужчины не понадобятся, будут штамповать себе детей из самих себя, – засмеялся полковник. – Пользуйтесь моментом и делайте своих детей, пока эта заразная практика не распространилась на весь мир.

– А что, зачем носить ребенка девять месяцев, уродовать фигуру, а потом мучиться рожать, раздирая себе все внутренности, – сказал Ян, – проще пойти к такому профессору и заказать себе дочку или сына из колбы, предварительно выбрав себе по всем параметрам какогонибудь гения или красавицу. Все к этому и движется. Не зря же Эми сидит там уже второй год.

– Адам, что она сказала, сколько нашему цветочку еще там быть? – спросил Том.

– Я понял, что в ближайшее время она не собирается оттуда уезжать, они затевают с профессором новую авантюру, вот только какую, держит в секрете. Да, Том, у меня к тебе от нее поручение. Пойдем расскажу.

Полковник и Том пошли в сад. – Так о чем просила Эми?

– И не только Эми, я тебя тоже прошу, подбери команду из двух-трех программистов, деньги нужны. Эми просила тысяч сто евро на ее счет перечислить, а мне нужно больше. Наши заказчики обнищали, а выгнать больных и раненых из госпиталей, сам понимаешь, нельзя, да и обслуге с врачами платить надо. Поистратились мы за этот год.

– Хорошо, полковник, попробую отыскать хотя бы одного напарника. Плохо, что Эми сейчас нельзя подключить. С ней работать одно удовольствие.

– Да уж, Эми, считай, ушла от нас навсегда. У нее сейчас другая идея и цель. Можем про нее забыть.

– А жаль, как партнер в работе она идеальна, лучше даже желать невозможно.

– Мне, Том, еще больше жаль, но придется теперь обходится без нее, хотя совет она в любое время даст нужный и полезный. У тебя есть с нею особая связь, так?

– Да, полковник, у меня есть с нею экстренная связь. Но это в том случае, если это что-то из ряда вон выходящее. А пока я ее тревожить не буду, пусть занимается своими сестричками.

 

Эпилог

Через полгода в доме Краузе появились еще два малыша – это были мальчики, клоны Рудольфа. Пришлось брать еще одну няню для новых младенцев. Вилла Краузе наполнилась шумом, беготней, детским плачем и криками. Эми и Рудольф своих новых детей назвали Витольд и Вилли. Различить их было практически невозможно, но «мамочка» Эми их каким-то своим чутьем ни разу не перепутала. Генрих и Эми со своими помощниками и коллегами продолжали эксперименты в генной инженерии. Жизнь в немецком городе в Аргентине шла своим чередом. Иногда Эми приглашали как психолога урегулировать в какой-либо семье конфликт. Ей это удавалось легко и быстро. Она не забывала практиковать свои навыки гипнотизера. Все, о чем они договаривались с Дийо, она успешно передала в Японию. И там не замедлили взяться за подобные эксперименты. Дийо Азэми больше не беспокоил. Она иногда писала ему, чтобы напомнить о себе и о своих новых экспериментах. Но большую часть своего времени она посвящала детям. Вела дневник и записи о каждом прожитом дне малышей, заставила вести дневники о детях нянь, свекровь и мужа. Она знала, что в дальнейшем эти дневники ей помогут в работе над ее новыми замыслами по клонированию людей. Все в семье Краузе шло по расписанию и заведенному Греттой порядку.

Том с базы полковника часто улетал к своей семье на остров. После Яна он стал вторым помощником Адама и первоклассным хакером. Сколотил команду программистов, а полковник расселил их по разным своим островам. Адам договорился с Эми, что ее агент, китаец, переходит к нему. Эми дала свое согласие. Ей теперь было не до агентов, четверо детей в семье – не шутка. Полковник стал часто навещать свою жену Джулию на острове. А еще передавать сведения своему боссу о том, что творится на Ближнем Востоке. В общем, жизнь продолжается у всех героев романа. Они все и поныне живы и здоровы, и каждый занимается своим делом.

28.3.2016