Я, колесящее из провинции в провинцию дитя, я, бритоголовая монахиня, я, наложница, предпочитавшая силу разрыва слабостям любви, я, императрица, пребывающая внутри и снаружи, здесь и повсюду, я с изумлением увидела, как свершилось чудо: в Лояне проросли мои корни.

Я более не чувствовала себя обязанной возвращаться в Долгий Мир — запруженный миллионной толпой город, что поглотил иллюзии Одаренной из провинции. Я уже забывала его рынки и лавочки, широкие улицы, забитые конными повозками и прохожими. Город закалил и развратил меня. Вдали от него я наконец сумела простить лихорадку разврата и слишком легко достающиеся деньги. Я больше не осуждала ни его веселое расточительство, ни пряную чрезмерность во всем. Я навсегда освободилась от Запретного дворца с его стенами, пропитанными кровью князей и слезами безутешных супруг. Долгий Мир, похитивший у меня юность, будет наказан моим отсутствием.

Специалисты по генеалогии доказали, что мой клан By происходит от Царя Мира из древней династии Чжоу. Тысяча двести лет назад этот Великий Предок перенес свою столицу из Долгого Мира в Лоян, чью плодородную долину с трех сторон окружают отвесные горы. Широкая и спокойная река Ло пересекает город, попутно принимая в себя воды множества других рек. Геоманты узрели в особенностях здешних мест залог счастья и процветания, а военачальники оценили срединное положение города, что позволяло ему не опасаться монгольских набегов. Император Янь из свергнутой династии призвал миллион крестьян и приказал выкопать от Восточных ворот Великий Канал, соединивший пять рек Поднебесной.

В Долгом Мире были пот, пыль, глубокие колеи от колес. В Лояне — зеленые каналы, пурпурные паруса, скрип весел в уключинах. Он застыл в неподвижности, и весь мир сам скользит к нему по волнам. Суда, нагруженные зерном, ценной древесиной, отрезами ткани, брикетами чая и кувшинами вина, шли из всех провинций и разгружались у подножия Императорского дворца.

Лоян встретил меня, как одержавшую победу Императрицу. Разрушенный войной город предстал моему воображению нагим и беззащитным. И я вложила сокровища мысли в каждый обновленный причал, каждый канал, проложенный по моему приказу. Я заново вычертила укрепления его прямоугольной стены. Я восстановила десять широких улиц, прорезанных поперечными дорогами, и прежние сто тридцать кварталов. Я приказала посадить в середине каждой дороги двойной ряд пурпурных гранатовых деревьев и розовых — персиковых, возвести каменные мосты в форме радуги и деревянные, раздвигавшиеся, когда под ними, распустив паруса, шли огромные корабли. Я распорядилась подновить и расширить Запретный дворец вкупе с императорским садом. К западу от Дворца я велела построить три храма, дабы в них обрели пристанище духи Императора Высокого Прародителя, Императора Высокого Предка, Императора Вечного Предка, призванные из Долгого Мира. Я создала храм Преклонения, где мои собственные предки получали отныне столь же щедрые жертвы, как и три покойных правителя нашей династии.

Долгий Мир попал в опалу. В Лояне на ветру трепетали алые маки. С высоты пагоды Созерцания я видела, как на севере, посреди императорского сада поблескивают воды Ло. А в густой чаще леса, за окруженными морем вишневых деревьев, павильонами и террасами орхидей вставали весенний и осенний Дворцы. Переходы змеились вдоль берегов, переходя в мосты, ведущие к зеленым островкам, рассыпанным средь вод, словно изумрудно-нефритовые диски. В нижнем городе на юге кипела жизнь: казалось, парусники плывут по небу и отплывающие лодки невозможно было отличить от стаи птиц. Крытые черепицей и соломой крыши отражались в воде каналов желтыми и бирюзовыми пятнами. На горизонте, где зелень сливалась с лазурью неба, плавала черная полоса. И я угадывала, что там — священная долина реки Юй. На ее правом берегу верующие буддисты высекли в скалах тысячи пещер, где веками устанавливали божественные статуи. Там сбылась мечта моего детства: обтесанная гора превратилась в Будду Вайрочану Великого Солнца, сопровождаемого слугами-бодхисатвами. Я наделила гигантскую статую собственным овалом лица, задумчивым выпуклым лбом, продолговатыми раскосыми глазами, а мои чувственные, немного капризные губы навеки застыли в легкой, чуть заметной улыбке.

А еще дальше раскинулись леса, реки, бескрайние поля и города с их вечной суетой. По всем землям Поднебесной трепетали предписанные мной золотые с сиреневым стяги. Люди смертны. А я была хозяйкой этого вечного мира.

* * *

Маленького Фазана, с его истерзанной недугами плотью и усталой улыбкой, затмили изображения Императора Высокого Предка. На коне, с луком в руках он являл собой гордого, непобедимого воина. Сидя на троне со сложенными на коленях руками, в желто-коричневом парчовом одеянии и лакированной полотняной шапке, он сиял неподдельным величием. На вершине горы Тай, в венце из двенадцати рядов нефритовых шариков и пурпурной с черным накидке, затканной священными знаками императорской власти, и подняв в сомкнутых ладонях чашу для священных возлияний, он был величайшим жрецом земного мира.

Маленький Фазан, лихорадочно возбудимый подросток, неверный супруг, бывший для меня и любовником, и братом, стал восковой фигурой, прозрачной тенью, искоркой на ветру. Дух его, побродив по дворцу, присоединился в небесах к душе Императора Вечного Предка. Оба они отныне превратились для меня в легкую волну тепла и дуновение ледяного ветра, доступные для созерцания, но недостижимые в своих заоблачных высях.

Близкие и далекие, они стали звездами.

Двадцать лет ложе мое было пустыней, и Маленькое Сокровище я открыла для себя, как оазис. Позабыв и вялые объятия, и запах целебных настоев, я без стыда наслаждалась молодой упругой кожей, крепкими мышцами, гордо вздымающимся мужским естеством. Любовь, что делает слабых еще слабее, только укрепила мою сильную душу. И я жаждала доказать правительству, что ночные восторги отнюдь не лишают меня здравомыслия днем.

Начались преобразования. Лучшие законоведы были призваны пересмотреть законы и составить новые своды. Некогда экзамены на соискание должности чиновника устраивались по мере государственной надобности, отныне же я потребовала, чтобы они проходили раз в год, и последняя ступень — в моем присутствии. Область знаний была расширена. Сочинение по трудам Великих Классиков перестало быть необоримым препятствием. Я сочла поэзию, музыку богов и зеркало души безошибочным мерилом дарования.

Мою решимость не оставить без внимания ни единого способного человека отразил особый указ: «…Забота о процветании Империи — долг каждого. Пускай все люди, чиновники и не имеющие должности, аристократы и простолюдины, дети Желтой Земли и чужеземцы, достигшие успехов в изучении культуры, обустройства общества, обороны, просвещения, законоведения и строительства, без всяких рекомендательных писем явятся к начальникам отделов по найму…»

Выкраивая время за счет развлечений, я написала книги: «Нравственные устои служителей Государства» и «Новое упреждение чиновникам Империи», где изложила размышления о верности долгу и необходимости хорошо знать предмет. Затем я обнародовала свои заметки о земледелии и распорядилась установить у Северных ворот Дворца величайшую под небесами астрономическую сферу. Помимо того, я неизменно старалась отвечать на письма, опускаемые во Вместилище Истины. Одной рукой я крепко держала бразды правления провинциями, другой продолжала дергать нити интриг, ослаблявших варварские племена Запада.

Мое пробуждение к жизни помогало возродить Империю. Годы голода и эпидемий были забыты. Склады вновь наполнились зерном, на рынках в изобилии продавались скот, птица и рыба. Щедрость Неба и Земли вдохновила меня дерзко воспарить к вершинам, пред которыми спасовал мой супруг, Император Высокий Предок. Над мирской властью всегда стояло царство богов. А превыше печати Правящей Императрицы был жезл великой жрицы — воплощение Божественного Правосудия.

На четвертый год эры под девизом «Опущенных Рук и Сложенных Ладоней» я приказала святому человеку, настоятелю храма и главе монашеской общины, Письменам Верности, разрушить приемный зал у входа в Запретный дворец и возвести на его развалинах храм Чистоты, где будет установлен священный алтарь. План, провалившийся во времена моего супруга, станет для меня наивысшим свершением. После того как появится этот храм, все людские раздоры будут смешны и нелепы. Призванные высшими силами, вся Империя и весь народ воспламенятся в едином порыве достигнуть небес. Опьяненные восторгом души не ведают страданий. Нищета — мой враг и соперница — скоро обратится в прах и пепел.

* * *

Боги не замедлили выразить удовлетворение, явив нам сулящие удачу знаки. С тех пор как я, став Верховной Императрицей, управляла Империей, дворцовый начальник ведомства Ритуалов отметил не менее тридцати счастливых знамений, атмосферных феноменов и сочетаний звезд, свидетельствующих о том, что Небо мною довольно.

И наивысшее тому доказательство я получила, когда как-то утром один рыбак выудил со дна реки Ло камень, трещинки на котором составляли надпись. На утреннем заседании советники и провидцы истолковали знаки пророчества следующим образом: «В мир явилась Божественная Мать, благодаря ей правление Императоров достигнет вечного процветания…» С тех пор как мир возник из Хаоса, боги впервые указали на женщину как владычицу царства людей! Весть мгновенно распространилась по всей Империи, и поздравления посыпались на меня, подобно снежным хлопьям: «…Великая Госпожа продолжает дело, не завершенное прежним государем. Ее труды и смирение растрогали богов. Потому-то в третий раз со времен возникновения цивилизации на землю отправлено божественное послание…», «Являя собой воплощение женского начала инь, Вы, Великая Госпожа, проникнуты мужской силой. Союз двух противоположностей — источник гармонии, дарующей радость нашим десяти тысячам царств. Вот почему Небо объявило ее Повелительницей смертных…»

Прошлое, с его падениями и новыми взлетами, удачами и трудностями, уже убедило меня, что я ношу на челе знак необычной судьбы. Я познала страдание и коснулась крыла смерти. Всякий раз, достигнув крайних пределов отчаяния, покинутая богами и людьми, я умела находить в себе, в своем теле нужные для победы силы. А это и есть печать, голос, музыка Провидения. Пророчество обнажило истину, скрытую за выпавшими на мою долю испытаниями. Закалив в бушующем пламени и ледяной воде, боги сделали меня своей представительницей на земле.

Но почему тебя, Свет? Почему маленькую девочку, любившую лошадей? Откуда это странное восхождение по извилистому пути? Даже умершие послужили мне ступеньками лестницы, ведущей к высотам. Зачем понадобились исчезновение моего первого господина, Императора Вечного Предка, моего супруга, Государя Высокого Предка, моих сыновей Великолепие и Благоразумие, моих сестер Непорочности и Чистоты? Чтобы я могла проявить себя и свершить предназначенное? Почему я умела извлекать силу из врожденных пороков? Почему принадлежность к женскому полу, незнатное происхождение, неудачи превратились в победы? Все мучившие меня вопросы канули в прошлое. Боги наконец дали на них ответ.

Я предоставила Двору заботу присвоить мне пышный и двусмысленный титул Божественной Матери и Священного Императора, соединявший женское и мужское начала. А мои племянники получили возможность заказать для меня три императорских печати с указанием только титула Священного Императора. Вся эта лихорадочная деятельность и восторженные лица моих сторонников привели в бешенство других.

Как-то утром зал советов потрясло только что доставленное послание. Князь Юэ и князь удела Лань Цзи, брат и племянник Маленького Фазана, подняли у себя в провинциях восстание, призывая свергнуть «Узурпаторшу». Только улыбнулась. То, что родичи покойного супруга вздумали громко требовать наказания для отклонившейся от «пути женщины» вдовы, выглядело глупо и смешно. Я не испытывала никаких опасений. Боги, избравшие меня правительницей, не могли не помочь. В ответ на боевые кличи, негодующие вопли и требования восстановить власть мужчины над женщиной я послала к мятежникам свои верные войска. И вновь случилось чудо. Всего двадцать дней спустя восстание было подавлено, а головы бунтовщиков украсили пики перед Южными воротами Запретного дворца. При Дворе чиновники Палаты Осени и дознаватели ведомства Очищения преследовали их сторонников. Были обнаружены и другие заговоры. Несколько князей и принцесс получили распоряжение повеситься у себя во дворцах. Во время дознания мне сообщили, что безудельный князь, один из начальников стражи Цзу Цзяо и его братья тоже клялись в верности бунтовщикам. Моя дочь Луна, зайдя ко мне в опочивальню, плакала и просила помиловать ее супруга. Но, невзирая на отчаяние Луны, я решила на примере зятя показать, что моя карающая десница не ведает жалости. Впрочем, избавив Цзу от позора публичной казни, я распорядилась уморить его голодом в темнице.

Незаконная и презираемая власть ускользает из рук при первых же признаках волнения. Бунт, подавляемый всего за несколько дней, — лишь нарушение порядка и не получает одобрения народа. Спокойствие в Империи было молчаливым признанием правомерности моих действий. Племянники убеждали меня основать новую династию, чтобы наш клан By стал Императорским Домом, а семья моего супруга — внеклановой родней. Монах Письмена Верности уговаривал меня сделаться первой женщиной-императором с начала времен. Я и в самом деле вот уже почти тридцать лет, не зная отдыха, трудилась на благо династии Тан, так что любой знал: именно мне она обязана процветанием. Чего же ради я должна править за спиной слабого сына, лишь называвшегося императором? Я уже сменила знамена, переименовала ведомства, и Лоян стал моей столицей. Более того, я сумела подавить бунты и укротить монголов. При мне достигли расцвета поэзия и искусства, восторжествовало правосудие. Народ забыл о голоде. И царящей вокруг красотой мир был обязан опять-таки мне. Так зачем сохранять довольно туманный титул Божественной Матери Священного Императора, а вместе с ним — намек на узурпацию власти? Почему бы энергично и открыто не исполнить предложенный Небом мандат?

На пятнадцатый день двенадцатого месяца четвертого года эры под девизом «Опущенных Рук и Сложенных Ладоней», через два месяца после восстания принцев императорской крови, я от имени Священного Императора созвала войска, некогда служившие моему супругу. В сопровождении своего сына Императора, его наследника, чиновников, губернаторов, варварских царьков и чужеземных посланников, а также толпы лихорадочно возбужденного народа я отправилась на берег реки Ло. Десять тысяч музыкантов дружно исполняли сочиненные мной четырнадцать строф «Радости и почитания». Я поднялась к алтарю. На вершине этого высокого холма я принесла в дар богине реки Ло, передавшей мне божественное послание, тысячу птиц, тысячу диких зверей, тысячу баранов и коз, тысячу быков и коров, тысячу жбанов зерна, тысячу кувшинов вина и бесчисленных редких животных, полученных от вассальных царств.

На следующий день Письмена Верности доложил мне, что строительство храма Чистоты завершено. Утренние «Приветствия» я заменила посещением этого храма вместе с советниками и варварскими царьками. Священное здание, состоявшее из трех пересекающихся полусфер, стояло на квадратном возвышении и казалось пагодой невероятных размеров. Внутри двести сорок тысячелетних деревьев превратились в колонны, поддерживающие сеть горизонтальных перекрытий, на которые опирались балки верхнего этажа. Во все более сложном переплетении стропила и брусья, окрашенные золотым порошком, свивались и находили один на другой, устремляясь к своду, покрытому изображениями дивного мира небожителей. Мощная крыша с загнутыми вверх краями, выстланная сине-зеленой лакированной черепицей, возносилась в небо. Ее конек, поднимавшийся над миром на невиданную высоту двести восемьдесят локтей, — а это вдвое больше, чем самые высокие крыши императорских дворцов, — являл собой девятку золотых драконов морских царей, символизировавших мужское дыхание, и все они поддерживали пурпурного феникса — царя птиц — символ Императрицы Матери Мира. Гигантские крылья птицы, инкрустированные драгоценными камнями, улавливая лучи солнца, рассеивали яркие блики в облаках. Алтарь, посвященный Небу, Царям Пяти Направлений, духам императоров-предков, был недоступен взору простых смертных. Я открыла лишь переднюю часть, предназначенную для приема Императора. Из двадцати четырех окон третьего этажа, символизирующих двадцать четыре дуновения четырех времен года, и двенадцати оконных переплетов второго этажа, представляющих двенадцать земных циклов, на возвышение, состоящее из бирюзового небесного диска, поставленного на желтый квадрат земли, лились потоки света. Я поднялась по ступеням и устроилась на троне — довольно простом сиденье, покрытом белым атласом. Но солнечные лучи играли вокруг так живо, что казались танцующими драконами, грозными воинами, целой небесной армией, порожденной дыханием богов. Испуганные советники и варварские царьки пали на колени, а потом ниц с криком: «Священный Император — истинное божество!»

— При жизни покойный Император желал воздвигнуть храм Чистоты, — преисполняясь гордости, заявила я. — В день жертвоприношения на горе Тай это желание благословило Небо. Но подходящего времени пришлось ждать. Сегодня повсюду царит мир, а народ живет в изобилии. Боги дозволили мне выполнить задуманное. Я осмелилась восстановить древнюю веру и воплотить легенду в действительность. Храм Чистоты — алтарь Высшего Жертвоприношения, священное место, достойное почитания народом. Построенный согласно законам природы, дабы воплощать Небо и Землю, он отгоняет злых духов и поглощает скверну. Поэтому я назову его священным храмом Десяти Тысяч Начал. Пусть люди, животные, растения — все обитатели нашей Черной Земли — удостоятся его покровительства!

Приветственные крики все еще звучали, даже когда год подошел к концу. В Лояне густо падал снег. В первый день нового года с одобрения советников я нарушила закон предков, воспрещавший женщинам совершать священные обряды.

После очищения я надела красное императорское одеяние и мужские туфли. Причесалась я тоже по-мужски и водрузила на голову венец своего супруга, украшенный двенадцатью рядами нефритовых шариков. С нефритовым жезлом в руке, чувствуя себя сосудом чаяний всего народа, я двинулась в глубину храма Десяти Тысяч Начал, где обратилась к Небу и духам предков. После церемонии с вершины врат Небесных Законов я объявила Великое Помилование, а также начало эры под девизом «Вечного Процветания». Через день после этого я собрала в храме чиновников и воссела на священный трон. От имени Неба я стала проповедовать девять добродетелей, а несколько дней спустя приказала открыть храм для народа.

Перед Запретным дворцом нескончаемым потоком текла вереница паломников. Принцы императорской крови ошиблись. Мои племянники и любовник не поняли меня.

Быть владыкой этого земного мира — довольно незначительная роль.

Письмена Верности пал мне в ноги. Наставник монахов, Свет Закона, только что закончил перевод сутры Большого Облака, и там есть высказывание, касающееся меня.

— Во время проповеди, — прочитал мне Письмена Верности, достав из рукава свиток, — Будда объявил Небесной Деве по имени Чистый Свет: «В предыдущем рождении ты слышала сутру Большой Нирваны. Благодаря столь счастливой случайности ты стала жительницей небес. Сегодня, выслушав мое предсказание, ты оставишь это нематериальное тело и облечешься в плоть смертной женщины. Ты будешь править на земле и станешь бодхисатвой, ведущим бренный мир к просветлению». Священная Госпожа! — воскликнул мой любовник. — С тех пор, как был призван к вам на службу, я постоянно раздумывал о том, кто вы. Гордая и смиренная, беспокойная и простодушная, вы глубоки, как ночь, прозрачны, как зеркало, пламенны, как солнце, и холодны, как луна. Вы восстанавливаете традиции, составляете новые своды законов, вы живете в настоящем, путешествуя по прошлому и заглядывая в будущее. Вы — и женщина, и мужчина, единое и множество, движение и неподвижность. Чем дольше я вас знаю, тем более удивляюсь обитающей в вас бесконечности. Привезенная из Индии сутра Большого Облака открывает нам ваше происхождение. Вы и есть та Небесная Дева! Вы — Спаситель Мира, бодхисатва Будущего!

Я молчала, и он подполз ко мне на коленях:

— Великая, вы совсем не помните о том далеком прошлом, когда жили в Царстве Небесном?

Перед глазами замелькали видения. Я маленькой девочкой верхом на белой лошади мчалась по берегу реки Длинной, тщетно пытаясь разогнаться так, чтобы взлететь в небо. А вот я подросток, сижу на ступенях дворцового крыльца и, подперев подбородок руками, наблюдаю облака, освещенные закатным солнцем. Тогда среди теней и разноцветных отблесков света я видела дворцы с золотыми колоннами, дымчатыми террасами и сапфирные водоемы. Как мне хотелось быть одной из жительниц Небес в одеянии из света! А еще я увидела себя молодой наложницей, запертой в Женских покоях, где десять тысяч красавиц оспаривали друг у друга милость одного-единственного мужчины. Я вспомнила, как страстно желала оторваться от земного мира с его жалкой ненавистью и мелкими обманами. Я представила себя Императрицей Поднебесной с двадцатью четырьмя золотыми украшениями и высокой прической, идущей по ступеням к вратам Безмятежной Верности. Приветственные крики чиновников поднимались к синему небу и реяли над моей царственной головой, а я словно бы возносилась в мир, неведомый смертным. Я поняла, почему так люблю лошадей — эти земные облака. И горы — отвесные лестницы к вратам Неба. Мне стало ясно, откуда эта тяга к вершинам, сила подниматься всякий раз, как падаю в пропасть, и страсть к зодчеству: храмы, статуи, колонны, каменные плиты — все это смотрит в небо. Мои сочувствие и равнодушие к человеческим несчастьям тоже нашли здесь объяснение. Всю эту жизнь я пыталась оторваться от Земли и воссоединиться с Небом, своей родиной, где остались мои корни.

Письмена Верности ушел, но позаботился рассказать всем о только что переведенной сутре. Мои племянники поспешили воспользоваться этой новостью, дабы превратить ее в орудие моего обожествления. Звон бронзовых колоколов в монастырях Большого Облака, возведенных по всей Империи, вызвал бурю народного ликования. Небесная Дева, бодхисатва Спаситель Мира, я была Надеждой, Счастьем, Обещанием лучшей жизни. Отныне люди молились о спасении перед статуями Будды Майтреи Грядущего, внимающего им с моей загадочной улыбкой на устах. Народ молил меня привести его на путь освобождения и вознести к Небу Чистого Наслаждения.

Династия Тан, основанная завоевателями, запятнавшая себя кровью и войной, станет перевернутой страницей. Всякое обновление требует очистительных обрядов. Я отменила календарь древней династии Цзя и ввела календарь Чжоу, бывший в ходу у моих славных предков. Теперь новый год начинался с одиннадцатой луны. Изменила я и каллиграфию, явив глазам всего света первую серию новых символов, где фигурировало и мое имя Свет, отныне состоявшее из символов Солнце и Луна, поддерживаемых Небом. В то время как мой старший племянник Благочестие, недавно назначенный Великим Советником Правой руки, изо всех сил пытался подхлестнуть ход Истории, я мягко намекнула правительству, что собираюсь сделать: моя священная миссия будет выполнена, лишь если я сумею основать новую династию, опирающуюся на мир, сострадание и божественную справедливость. Утром третьего дня девятой луны у врат Запретного города поднялись крики, прервав утреннее «Приветствие». Чиновник-распорядитель Фу Ю Яй, выйдя из ряда, представил мне петицию, подписанную девятьюстами мужчинами и женщинами, преклонившими колени у Южных врат. Я развернула свиток, покрытый красивыми и уродливыми подписями, а то и отпечатками большого пальца:

«На небе не бывает двух солнц, на земле не должно быть двух владык. Священная Госпожа должна подчиниться воле богов, вручивших ей власть над Империей. Небо велит ей основать новую династию, пожаловав своему сыну и наследнику имя By. Да процветает ее потомство вечно, воссияв над четырьмя морями».

Не ожидая реакции высоких сановников, я продиктовала ответ: «Подчиняясь воле прежнего императора, преданно отправляя службу Небу, заботясь о мире во всех пределах и о том, чтобы в сердце каждого народа царила радость, я полна решимости исполнить свой долг и не желаю никакой славы для себя».

По залу пробежал трепет. Советники выходили из ряда, тщетно пытаясь убедить меня, что я должна исполнить волю Небес во имя блага Государства. Эти мольбы я отвергла, но согласилась вознаградить рвение чиновника Фу Ю Яя, назначив его советником Канцелярии.

На следующий день я узнала, что девятьсот жителей Лояна так и не сдвинулись с места. К ним присоединились монахи, даосы, торговцы, нищие, старики и дети. Двенадцать тысяч человек стояли на коленях у Запретного города, преисполнясь решимости встать, только если я соглашусь удовлетворить их просьбу. В сопровождении советников я поднялась на верхний ярус пагоды Созерцания и увидела у Запретного города ковер распростертых на солнце фигурок. Сердце мое затрепетало от волнения. Слезы навернулись на глаза. Эта смена династии обойдется без крови и насилия. Впервые в нашей истории народ выбирал себе государя. Да будет его желание услышано!

Однако мой отказ прозвучал довольно сурово:

— Солнце светит, но не носит венца. Боги правят землей, и все наши приношения жалки по сравнению с их благодеяниями. Могущество Будды безгранично, сострадание ко всем не зависимо от положения. Он удовольствуется молитвой. Государь, проникнутый божественной добротой и получивший благословение предков, должен быть смиреннейшим из слуг Империи, исполнителем обрядов, наделенным нравственной чистотой. У государя не должно быть ни благ мира сего, ни славы. Мне власть завещана предшествующим императором, а мое призвание открыто Небесами. Я не заслуживаю никакого особого титула.

Два дня спустя перед Южными воротами шестьдесят тысяч человек со всех четырех уголков Империи взывали о моем вечном правлении. На утреннем «Приветствии» чиновники и воины, князья и варварские царьки в свою очередь представили мне петицию. Великий Евнух-распорядитель осмелился вручить мне письмо, начертанное всеми служителями Женских покоев. Получила я также и письмо от дочери, принцессы Вечного Мира, где выражалось пожелание всех придворных дам, чтобы я основала новую династию. Наконец, мой сын Солнце, чье незаметное существование выглядело, как молчаливый протест, во всеуслышанье объявил, что отрекается от титула Императора. Потом он прилюдно попросил у меня разрешения отказаться от отцовского имени Ли и носить мое — By. Желая меня убедить, со всех сторон слышались растроганные голоса:

— Сегодня на рассвете феникс в сопровождении сотен разных птиц пролетел над Южными вратами. Потом тысячи пурпурных воробьев примчались с Востока, а с ними — и желтые иволги. А когда солнце встало, небо покрылось разноцветными облаками — предвестниками счастья, — и они долго не рассеивались. Вся Столица видела это чудо, и ваши слуги слышали, как народ кричал: «Появление небесных созданий предвещает священные перемены! Пурпурные воробьи олицетворяют огонь, а желтые иволги представляют землю. Меж тем по закону Пяти Элементов огонь порождает землю. Следовательно, желтые иволги, сопровождающие воробьев, означают небесное пророчество: сын последует за матерью и будет носить ее имя!..»

— В «Книге Перемен» Древние заметили: «Когда великий человек получает мандат Неба, он может опрокинуть старый порядок, и это его деяние называется Преображением». Ваши слуги узнали, что когда великий человек подчиняется воле Неба, то становится непобедим, а если он подчиняется воле народа, то его потомство будет процветать. Сегодня Небо избрало Великую Госпожу владыкой, а народ пожелал, чтобы вы стали его матерью. Закон Неба — это судьба, упование народа — неизбежность. Великая Госпожа хочет ослушаться Неба, пренебрегает желанием народа, но превозносит скромность: на протяжении всей истории подобные действия вступали в противоречие с Законом Распределения, и ваши слуги более не смогут вас почитать. Отказ Великой Госпожи — это предательство Неба и гибель для народа. Как сможете вы после этого править?..»

Трижды повторив отказ, как и полагалось по древней традиции, я склонила голову пред Небесной Волей. Императорские гадатели и Великие Советники избрали девятый день девятой луны, то есть день Двойного Солнца, дабы отпраздновать мое восхождение на трон Хозяина Империи.

В то утро на белую рубашку я надела императорский плащ цвета индиго, затканный двенадцатью рядами священных символов и расписанный драконами верхом на облаках. С венцом из двенадцати нефритовых шариков, с изумрудным жезлом в руке, под звон бронзовых колоколов и поющих камней я поднялась по ступеням врат Небесного Закона вслед за слугами Внутренних покоев и придворными дамами. Сзади шли принц крови и Великие Советники. Я объявила миру об основаниии своей династии Чжоу. «Мандат Неба» станет эрой мира и процветания. Чиновники и народ разразились приветственными криками. Небо, опускаясь, окутывало меня прозрачной синевой. Могущество Дома Тан доживало последние мгновения, а женщина, ставшая Императором, основывала свою династию, и при этом пожар войны не охватил землю Поднебесной. Это чудо еще раз подтверждало, что я — посланница богов.

Весь мир знал, что здесь, на земле, я веду свой род от древней династии Чжоу, и ее цари были моими предками. Я не колеблясь объявила себя их наследницей, избрав соответствующие стяги с темно-красным фоном цвета огня — почитаемого ими элемента. Священный Очаг Империи был перенесен из Долгого Мира в Лоян, объявленный Столицей. Я углубилась в генеалогию, и семь поколений моих предков получили посмертный титул императоров. К западу от Запретного города были возведены семь храмов, где их духам поклонялись и приносили дары. Мой сын Солнце стал императорским Потомком и пользовался всеми привилегиями Наследника. Трое моих старших племянников — Добродетель, Мысль и Спокойствие — стали царями, а их двоюродных братьев я возвела в ранг удельных князей. Торговец древесиной, отважный воин, сановник, удаленный от Двора, Отец наконец вознесся к вершинам благодаря дочери. При жизни Мать пришла бы в ужас, узнав, что родила императора и бога. А сейчас оба они молчали и гордились.

Тела мои родителей извлекли из гробницы и перезахоронили после того, как они получили посмертные титулы императора и императрицы Благочестивого Просветления.

Я непрестанно спрашивала себя: кто я такая? Откуда? Двор поднес мне титул Высочайшей Божественной Государыни. Я была Началом, Истоком истоков. Я была тем зерном, тем корнем, что через века станет деревом.