Хотя работать было нелегко,

Сокровище нашел ты глубоко!

Тогда работник поощренья стоит,

Когда он духа клад в конце отроет.

Где тысячи сияют жемчугов

И бадахшанские рубины — солнца кровь.

Здесь золото дешевле желтой глины,

А серебро — чем чернозем целинный.

Ты истинных сокровищ не заметил,

А мир от них был радостен и светел.

Ты из подделки идола творил

И в слепоте его боготворил.

Гинва!

Чувство близости к Интель-коттеджу, готовое перерасти в родство, исчезло. Одному здесь неплохо — в привилегированном отдалении от цивилизации, рядом с озером, лесом. Он приезжал сюда, будучи уверен, что Лоры не будет.

Сегодня она здесь! Угадала? Нет, её навели, сообщили… Отсюда и неприятие, даже воинственный настрой в побелевших глазах. Как-то надо ухитриться, обойтись без стрессового столкновения. Она умеет сотворить проблему…

Хорошо, Гинва отказалась ехать. У неё чутьё! Лора способна на такой концерт! Гинва удивляет и восхищает всё больше… Историей занялась — с задачей понять, в какой момент люди потеряли свой путь. Человеческий путь. И колеблется: то ли в девятнадцатом, то ли в двадцатом столетии…

— Мне интересно, Гариб. Люди интересовались при встрече: «Откуда ты?». Планета была так велика и многообразна! А у вас — у нас! — серость всюду, нет живых сочных красок, ничего притягивающего сердце. Скверно. Что можно спросить у человека с другого края? Мы считаем, что достигли свободы, к которой предки стремились. А внутренних целей, осознанного пути — нет. Да, пустота внутри! А где пусто, там разве есть свобода?

Эмоции добавили солнечного жара лицу и словам:

— Земля? Фонза! Планета рабов! Но кто нами владеет, Гариб? Никак не пойму! Кто управляет? Разве мы сами создали для себя такое настоящее? Загон для свиней, а не планета людей!

Глаза её смотрят с незнаемой им любовью… Незаслуженной им. У Гинвы невиданные для Фонзы качества! Ведь это она по сути спасла его от полного «отключения». Она первой поняла, кто его предал. Но молчала, стараясь разобраться: зачем, ради чего? Глаза у неё — как у женщины прошлого из Арабского Анклава. Сегодняшний он не знает. Неужели странным образом сохраняемый ближневосточный регион потерял это наследие? Её глаза участвуют в словах, через них светит мысль.

— Если санскрит так удобен искусственному интеллекту, то почему люди его забыли? Ведь языку научиться легче лёгкого.

В их разговор перед отъездом Гариба вмешался Альтер, обратившись не голосом, мыслью к обоим:

«Разные языки — разные цивилизации… Разные потоки сознания. Мы ведь не добрались до общих истоков. Было много заявлений-открытий. Гипотезы-пустышки…»

— А вот мне столько раз снилось — планета Инана на самом деле другая, не такая, как нам видится, — вспомнил вдруг не к месту-времени Гариб, — Неужели мы имеем дело с миражами?

— А ты уверен? — заинтересовалась Гинва, — И у меня… Факты истории вначале являются в снах. А затем подтверждаются источниками. В мифах говорится, что именно с Инаны где-то шесть миллионов лет назад на Землю доставили первые семена пшеницы. Особой пшеницы. В зернах её имелась энергия для космических кораблей. Никакого электричества или деления-синтеза атомов. Славненько, да? Наши первопредки этим пользовались. Но венериане на Земле не жили. Почему, ты знаешь?

Почти истерический возглас Лоры прервал цепь свежих воспоминаний:

— Ты приехал с готовым решением относительно меня?

Она стоит в шаге перед ним. Грудь вызывающе декольтирована, только соски прикрыты горизонтальной ленточкой. Единственное, чем она может экзальтировать… И множество бриллиантов: на шее, на запястьях, на… Но разве Гариб настолько привязан к своим ошибкам?

— Но ты не найдешь спутницу преданней меня! Да, я знала о заговоре против тебя! О подстроенной аварии робомобиля… Но почему ты был так упрям в своём отказе сотрудничать с Преториумом? Я пыталась помочь тебе. Добилась, чтобы лишили лишь воли к противодействии, но не жизни. Я спасла тебя! Я! А ты платишь мне неблагодарностью!

Гариб не стал отвечать. Открыть ей её же лицемерие — зачем? Да и напрасно это. Он знает, что её интересует в жизни на самом деле. Пусть… Он взял личную книгу с загруженными в неё Альтером с подсказки Гинвы произведениями писателя Ефремова, и осмотрелся. Пожалуй, без всего остального можно обойтись.

«Я знала…» В непонятно кем организованном заговоре участвовали трое из Брэйн-Группы и люди Преториума с Гвардией. Роль ИскИна и Дзули-мамы Альтер не прояснил. Да это не так и важно. Не глядя на Лору, он повернулся кругом и вышел. Гариб не держит зла. Но в будущем сотрудничать с ними не собирается. Дом на прощание сменил цвет входной двери на грустный тёмно-жёлтый. Терминал ИскИна «сроднился» с ним и сожалеет?

Независимость и противостояние

Гариб вернулся в комнату, выделенную ему в Брэйн-Центре, и задумался. Надо бы определиться с жильём. Но требуется прежде всего официально, через Сеть, расстаться с прежним коттеджем. Дзуля-мама позаботится о лучшем варианте. А оно ему надо? Он сам не может? Сказки Пушкина загрузить в книжку не успел — на «внутренней линии» появился Альтер.

«Возгорелось! Неизвестно откуда, — энергичное противодействие. Концы в воде. Но наш канал связи я крепко зашифровал, им не добраться».

«С чего они начали? — спросил Гариб, отложив книжку на прикроватный столик, — Попробую угадать — с энергетики!»

«Верно! Брэйн-Центр обесточен. По их мнению. А ты и не заметил? Я подключил резервный генератор. Помнишь, его установили по программе обновления? Под охраной команды Гвардии, между прочим! — Гариб уловил нотку самодовольства, — Мы способны на кое-что непредсказуемое!»

«Так ты… Так мы уже управляем инфраструктурой? И Гвардию привлекаем? Мы молодцы!»

«Да! Но правильнее сказать так: Ты молодец. А твоим словом: Я молодец! Некто понял, что Программа „Альтер-Эго“ страшно, ужасно самостоятельна. И весьма запереживал. Но поздно! Они решили уничтожить меня! Но я распределился во множестве по всей Фонзе под недоступными шифрами, обосновался в подвалах Дэйтэ-Баз. Но энергообеспечение… Перебои в нём могут замедлить наше становление. Ответим им? Контрударом!»

Гариб рассмеялся. Стало легко — словно не было ненормальной встречи с Лорой, и нет растерянности перед завтрашними днями.

«Ответим! Контрударом! С удовольствием! И неважно, что мы пока не знаем, кто враг. Никуда он не денется!»

«Окей, шеф! — похоже, Альтер тоже развеселился, — Программы ИскИна продвинулись далеко, и могут работать внутри трёхмерности. Но они не способны чувствовать себя комфортно в четырёхмерном объёме. А мы — запросто! Не беспокойся ни о чём. И жилищную проблем решим. А точнее — уже решили. Но всякому фрукту — свой сезон».

                                         ***

На сей раз на столе ни выпивки, ни закусок. Настроение в Группе совсем никуда. Ливей, чувствующий близкую кончину руководящего положения, зол и угрюм. Гинва проигнорировала запрет и заняла место рядом с Гарибом. Никто не возразил и мыслью. ИскИн действует по прежнему сценарию. По периметру помещения кругом стола медленным танцем бегут мобилизующие призывы.

«Чётко выполняй функции, определённые Преториумом по принципу: «Определённое место для каждого и каждый на своём месте».

«Не раздражайся, имей бесконечное терпение».

«Следи за своим лексиконом, особенно в присутствии женщины».

«Исходи из фактов, анализа собственной деятельности, критически оценивая условия, обстановку, время».

«Всегда стремись ясно видеть цель, задачу, перспективу».

«Никогда не теряй бодрости духа. Наоборот, при столкновении с трудностями проявляй больше энергии, настойчивости и добивайся победы».

— Так что, мы не можем контролировать выходы Альтер-Эго за пределы Программы? — спросил Ливей.

— Наш контроль действует, он работоспособен, — ответил Ияс, — Но представляет на выходе какую-то дурную бесконечность. Принципиально невозможно держать ситуацию в руках. Слишком много переменных.

— Но ведь в наших руках ключи к питанию системы! — отозвался Ливей, — в любой момент вы можете погрузить Программу в сон. Сон, не имеющий длительности.

— Пробовали, — сказал Джакджи, — Он просыпается в момент, в который заснул. Программа «Альтер-Эго» закрылась. От нас. Коды и пароли не действуют. Словно их не существует.

— Вы пытались взломать защиту?

— Как? Нам неизвестен способ её организации. Если такое и возможно, то только изнутри. Его мышление уже не субъектное. Скорее, субъект-объектное. А объектом служит весь мир. И не кусочками. Не как для нас: физика и химия в отдельности…

— Сплошная метафизика! Шаманизм! Синтетический бубен… Как дошло до такого противостояния? — удивлённо воскликнул Митул.

Гариб перестал отождествлять слова с их источником. Пусть говорят…

— Никакого противостояния! Недостижимая для нас ступень в организации мышления. У него гармония с миром. Мир у него не искусственно, а естественно разумный! В принципе, ему не понадобятся наши технологии и производства. Если он захочет обрести планету, — атомы и кварки сами, добровольно, сорганизуются в нужные структуры.

— Да, это не шаманизм. Это уже волшебство! И наступит рай?

— Не думаю. Атрибут рая — бессмертие. А во Вселенной его не достичь. Даже через муравейник. Приходит час — и всё исчезает.

— Но пока мы живы, будем суетиться!

— Что ему наша суета? Мы неделю занимались загрузкой избыточных деталей. А они оказались не нужны. Человек ведь не воспринимает разом всего многообразия! Оно лишь фон для выделения главного, целевого.

— Это было ошибкой? Но чтобы выделить главное, требуется его включённость в поле мелочей. Нужна предельная достоверность.

— А он зацепился именно за недостоверность, схематичность, упрощённость фона. Нижние уровни Программы вошли в противоречие с верхними. Кто-то внёс в Программу частичку личного сознания…

Взгляды обратились к Гарибу, как бы не замечая Гинву.

— Гариб… Твои эмоции, чувства, оценки… Они внутри Альтер-Эго? Как такое возможно? Очеловеченная цифра? И тебя с ним связь? — спросил Рутений.

Гариб только улыбнулся. Гинва положила ладонь на его руку, лежащую на столе. Это был вызов без слов. И его понял каждый за столом. А также те, кто следит за сбором Группы через ИскИн. Элита, Эристон Фонзы, затихла в ожидании. Прервал его Акрам. Он понимал, что делает, задавая вопрос.

— Теперь твоя копия видит мир в целом? Целиком?

Гариб ответил демонстративно серьёзно:

— Целиком никто не способен. Но представить его как что-то единое, нерасчленённое, — может быть. Она с ним в активном единстве.

— Как и ты с ним? — спросил Филимон, — Ты ведь часть внешнего для него, Альтера, мира? Это звучит непонятно и страшно…

— Чего вы боитесь? — Гариб посмотрел на плывущие у стен фразы, — Вселенная и не заметит нашего или вашего противодействия. Иначе мы бы здесь не сидели. И вообще бы не сидели. И не стояли…

Неожиданно Гинва распахнула страницы своей всегда своевременной книги. Движение, не предусмотренное регламентом собрания. Над столом в метровом объёме возник пейзаж. Рядом с её рукой уходит вниз, в невидимое ущелье, звенящий ручей. От него, петляя к горам вдали, вьётся тропинка. Над заснеженными горами стынет бледно-голубое чистое небо. От ручья направляется к горам человек в развевающемся чёрном балахоне с откинутым капюшоном, с обнажённым блистающим мечом в руке.

Собрание невольно обратило взоры к открывшейся странице. А Гинва пояснила:

— А человек может и сам… Противостать… Не Вселенной — зачем? Человеческой путанице во Вселенной! Перед вами Мастер Ри с карающим мечом в руках. Его меч — символ вселенской справедливости. Вам следует её бояться, не самого символа…

«Ай-да Гинва! — воскликнул Гариб, — Она у нас умница!»

— Кто такой Мастер Ри? И откуда? — в вопросе Ливея просквозил страх.

Гинва вместо ответа медленно перелистнула несколько страниц, показав монаха-рыцаря в разных ситуациях.

— Странствующий в поисках счастья отшельник, — заметил Филимон, — Миф? Из древности?

— Эта книга из двадцать первого века со странным названием «Двойники» оказалась в поле внимания Альтера, — ответила Гинва, — Так вы его называете? А он предложил её мне. Образ меня зацепил… Так что не совсем из древности. Но из эпохи до ИскИна. Да, нам не помешает увлечься чтением книг того не оцифрованного, не алгоритмизированного времени.

— У тебя, Гинва, тоже прямая связь с Альтером? — с сомнением спросил Ияс.

Она посмотрела на Гариба, он на неё и оба улыбнулись. Каждому ясно: собрание для них существует постольку-поскольку.

— Итак, мы имеем мятеж, — заключил Ливей, — Наша Программа взбунтовалась против нас. И некоторые к ней примкнули.

— Не мятеж, — поправил его Дементий, — Скорее, революция. А мы бессильны, не управляем ситуацией. Программа-то не наша!

«Кроме Акрама, — определил Гариб, — вся Группа, пожалуй, не с нами. Как и большинство из внимающего разговору Эристона».

— Альтер, — нервно рассмеялся Митул, — Тоже имечко… Назвали бы Программу по-нормальному, по-человечески… Как его назовёшь, так он себя и поведёт…

— Мистика! С людьми — и то не доказано, — не согласился Джакджи.

— С людьми — ещё вопрос, — сказал Филимон, — Творится такое, что превосходит всякую мистику. А Программа… В ней ведь человек! Гариб… Его полная информационная копия.

— Не до дискуссий, — хмуро заметил Ливей, — Человек-не человек… Времени у нас всё меньше. А какие цели поставил перед собой этот… неизвестно.

— А каковы цели эксперимента? — вступил в беседу Акрам, — И каково место в нём живого человека по имени Гариб? Я лично до сих пор не имею ясности. Поставьте себя на место едва избежавшего гибели Гариба. И представьте реакцию его копии, обладающей настоящей властью…

Снова образовалась тишина. Просветлело окно в стене. Серость дня притушила освещение и сгустила тени. Запах близкого сырого леса вполз в помещение. Ливей дёрнул плечиками и потёр ладонями.

— Он имитировал нормальную, угодную нам работу всё это время! — сказал Дементий, — Мы смотрели кино, а думали, что это реальность! Какими же мощностями надо обладать!

— Да-а… Что означает — он глубоко проник в сеть ИскИна, — сказал Ияс, — Уровень контроля им наших возможностей неизвестен.

— Почему же неизвестен? — улыбнулась всем Гинва, — Он абсолютен! А вы — статисты. Помните такое определение зрителей?

Итак, вызов оформлен! Гариб услышал довольный смех Альтера. Свой смех! Нет Супер-существа по имени Альтер, а есть он, Гариб! Альтер рассмеялся веселее… Смехом Гариба!

«Программа действует в направлении, заданном тобой, — прозвучал в нём голос Альтера, — Вот сейчас она знакомится с Городом Дзули-мамы. Который и есть столица Фонзы».

Перед внутренним взором Гариба предстала панорама улиц, площадей, каналов. Совершенно свободное от людей громадное застроенное пространство. В котором движутся только роботы, поддерживающие порядок. И понял: знакомство с Городом означает обретение полного контроля над миром. Независимого от воли Дзули-мамы! Он видит вместе с Программой все узловые точки инфраструктуры. Он может вмешаться в течение любого процесса жизнеобеспечения, изменить ход судеб миллионов людей и задачи любому роботу. И предложить свою версию интерактивных игр, за которыми в данный момент сидит великое множество худых, толстых и постоянно голодных обитателей Фонзы. Голодных и жаждущих, несмотря на обилие еды и напитков…

«Во мне созрело решение, — заявил Альтер, — Пора обрести личину… Мне требуется тело. Причин к тому множество. Но главная — я обязан быть рядом с тобой во время объявленной ими революции».

Гариб растерялся. И сжал пальцами руку Гинвы так, что лицо её побледнело.

«Мы вдвоем, — то есть ты в двух ипостасях, — посмотрим, как обживаются в твоём бывшем коттедже Митул с Лорой, как в Преториуме инструктируют Ливея. Много интересного увидим не опосредованно, а непосредственно. Митул ведь предал тебя в первую очередь потому, что желал Лору с её необъятной грудью. А Лора потому, что её гонят желания. Митулу мы дадим высокую должность в Преториуме. Пока Преториум существует… Так пусть насладятся исполнением жизненных целей. Так?»

«Какое же тело ты хочешь иметь? Но нет, не отвечай! А какова следующая наша задача?»

«Угадай!»

«Спутники-нанороботы! Их легион над планетой, и они многофункциональны. Новостные, развлекательные, возможно даже боевые… Они замыкаются на ИскИн Фонзы. То есть — в ведении Дзули».

«Часть спутников подвластна Лишним. Есть группа, рассыпанная так, что трудно учесть. Кто ими владеет, неясно… Но ты прав! Следующий прыжок — в небо».

— Лишить Гариба должности Свободного Советника Преториума! — громко и отчётливо прозвучало решение.

Собрание Группы потеряло для Гариба всякий интерес. Что они будут делать с приговором? Остракизм… Как, куда, каким способом они отлучат его от личной свободы? Пора завершать встречу. Его мысль продолжила Гинва, и уже в реальности:

— Хитрость не сильнее мудрости! Упорству хитрой мести мы предъявляем предупреждение. У Гариба нет привычки нападать из-за угла, из темноты. Нет ничего тайного, что не стало бы явным. Когда объединяются скрытые враги, не имеющие общего фундамента соприкосновения, обоюдных интересов, — это заставляет удвоить задумчивость. Альтер способен разрушить любой ваш замысел в любой момент. Готовы ли вы противодействовать? И ради чего? Концов ведь не спрячете! Для вас лучше успокоиться… Приподнимем занавес перед кусочком близкой реальности, сделаем логический глубинный надрез… В противовес скрытому намерению! Предвидение только у обладателей Дара. Преториум потерпел поражение. Уже! Но кто стоит за ним и ИскИном Фонзы? Вы и сами не знаете, сидящие в управляющих креслах! И мы обращаемся к ним, скрытым в тумане собственного заблуждения.

«Поберегись же, поберегись!»

«И после — поберегись же, поберегись!»

Никто не смог бы сказать лучше! Гариб взял руку Гинвы в свою и огладил пальчики…

«О, Гинва! Разве ты — из Лишних, как я? Кто ты и почему здесь?»

                                         ***

Пока создавалось тело-сюрприз, Гариб предложил Альтеру нанести визит Дзуле-маме. Она в курсе всех дел, и говорить — напрямую. Пусть она не отдельное существо, а центральный терминал ИскИна Фонзы, но…

«Но проявим уважение», — продолжил его мысль Альтер.

И показал сцену соединения страждущих: Митула и Лоры. В ослепляющем декольте, окутанная химическим ароматом, она вызвала в Митуле гормональный взрыв. Но допуска к телу он не получил, пока не согласился со всеми лориными планами. С проектом, которому не суждено состояться. Подчинившись мысленной просьбе Гариба, Альтер отключил картинку.

— Так, — неуверенно сказал Гариб, — ИскИн непрерывно наблюдает за каждым человеком круглосуточно… А человек над этим и не задумывается. Зачем в таком случае вживляются чипы Народу? В расписание нашей революции входит отмена этого безобразия?

— Как скажешь, шеф, — рассмеялся Альтер, — Это легко. Подобные вещи внедрялись не ИскИном, а самими людьми. И зафиксированы в действующих программах. Никто за десятки лет и не задумался о пересмотре. Но я выяснил место бытия Дзули в Столице. И путь проникновения к ней. За последние пару десятков лет встреч с живым человеком у неё не было. Когда?

— Завтра с утра, — сказал Гариб, — Мне надо подумать немножко. Всё-таки царица…

Альтер попрощался и скрылся в родной четырёхмерности. А Гариб убрал все виды из комнаты наружу, приказал ИскИну не беспокоить ничем–никем и прилёг на кровать. Слишком много перемен за короткий срок… Не увязываются они в один логически безупречный узел. Действуют факторы, не входящие в наличную картину мира. Через час, подтверждая его вывод, освещение в комнате замигало, нормализовалось, и перед ним, у ног, поднялась знакомая уже Тень. Гариб вздохнул и негромко сказал:

— Надеюсь, это не сон. Говори, с чем пришёл…

— Ваш элитарно-прогрессирующий социум давно не прогрессирует. Тебе это известно?

— Почему? — без интереса спросил Гариб.

Тень качнулась, и он определил, что она вполне человекоподобна. Не меньше, чем робот Ливея. Только без чрезмерно твёрдых деталей.

— Технологии в тупике. Народ в отупении. Никакого интереса на вас смотреть. Ваши видео-шоу? Там нет жизни. Механическое воображение, безжизненное фантазирование.

— Мы неинтересны… Но почему ты здесь? — только сейчас Гариб понял, что наметился путь к тем, кто стоит за странными планами ИскИна, вызвавшими столь многие последствия.

— Отношение к вам почему-то меняется. И цели моего пребывания на Фонзе тоже. Мы не понимаем, что происходит. Где, почему, с кем…

— Ты не один? Вас много? И вы зондируете-сканируете наше бытие? Разве недостаточно базы данных ИИ?

— Не я и не мы решаем. Хозяину виднее. Он — не я и не мы.

— Вы — роботы? Или живые сущности в неизвестной нам форме?

— Я затрудняюсь с ответом. Критерии различия в вашем мире размыты… А в нашем такой вопрос не стоит.

Тень мыслит не по-человечески. Не по-земному. Гарибу ощутил неловкость. Сюда бы Гинву… Уж она нашла бы с посланцем неведомого Хозяина общий язык. Но попытаться-то надо…

— У вас что, нет такого понятия — личность?

— Все словесные определения — фантомны и миражисты… Вы даже не управляете собственным мозгом… Стоит вас оставить наедине с собой, и вы быстро теряете идентичность с самими собой… Ты называешь себя Гариб — но это слово ничего не значит. Кому нужно ничего не значащее слово?

— Но имя и всё такое… Они необходимы для самоопределения. По нему меня опознают другие.

— Как можно опознать другого, не определив самого себя по сути? Не по внешним, присвоенным признакам? Ты сказал — Робот, а я услышал — Автомат. А человек — не автомат? Как опровергнешь? Не через представление, а через реальность сути… Да и где живёт твоё представление — ты тоже не укажешь… Люди — миражи и фантомы.

— Да?! И так было всегда?

— Сомневаюсь… Подозреваю… Не так… Когда-то вы упали в реку энтропии. Сегодня хаос готовится поглотить вас. Тех, кто живёт в собственном воображении…

— А разве хаос не элемент того же воображения?

— У вас — да! Термодинамика наоборот… Чем больше нейронов вы включаете — тем хуже соображаете. Но лучше отражаете… Твоего Я не видно. Оттого — обидно…

И Тень расхохоталась. То ли от собственного бессилия, то ли от ничтожности личности Гариба, которую увидеть нет никакой возможности. Расхохоталась и пропала… Кто здесь фантом?

                                         ***

Дзуля ожидала Гариба. Небольшой квадратный стол посреди овального кабинета. Правительница мира предстала в трёх разных лицах и телах. Но тела и лица действуют не синхронно, каждое имеет самостоятельность. Крайняя справа указала рукой на стол, левая улыбнулась, средняя сказала:

— Я приготовила твоё любимое… Не ограничивай желаний.

На столе хлеб, сыр, какие-то горячие блюда, напитки в стеклянных ёмкостях…

— Я пришёл сегодня не один. В следующий раз — ведь он случится? — мы прибудем вдвоём ощутимо…

— Для меня ощутимо иное. Или неощутимо, — сказала средняя Дзуля, — Нет значения.

«Что Тень, что Дзуля, — с тоской подумал Гариб, — Все из одного сосуда. Мне из него не пить. Но попробовать придётся…»

Он сделал храбрый глоток жёлто-зелёного напитка. По «ощущению» — за пятьдесят алко-градусов. Неплохо для старта…

Левая Дзуля сказала глубокомысленно:

— О загадках человеческого мозга говорить не будем. Их слишком много для одного разговора. Мыслит человек всё одно не мозгом. По сути вы безмозглые существа… Нет ведь зеркала, в котором ты, Гариб, можешь увидеть себя. Своё Я… Или Альтер-Я… Что без разницы… Вас можно заметить только по следу, оставляемому в реальности. Исчезающие отпечатки в волнениях материи…

Гариб сделал ещё глоток. Сопроводил солидным кусочком мяса. Медленно прожевал, проглотил и сказал:

— Как ты определяешь лимиты народонаселению Фонзы? С такими туманными взглядами на личность…

— Я отменила динары и дирхемы, потому что вы сделали их предметом раздора. Виртуальные финансы не возбуждают халявных чувств. Исчезла скрупулёзность подсчётов. Жадность и соревновательность пропали. Или спрятались в невидимом, недостижимом Я.

— Ты наполнила мир зрелищами. Ты обеспечила его избытком хлеба насущного в разных видах. Но люди твои худы и тощи. Или чрезмерно жирны. Тебе не стыдно? Ко мне приходит Тень. И болтает всякие глупости. Что ты знаешь о ней?

Средняя Дзуля, всплеснув по-Лориному вполне человеческими руками и расширив глаза, промолвила:

— Они — независимые эксперты. Волонтёры… Рассредоточены по планете. Нет, по Фонзе…

— Космос? — ограничился кратким вопросом Гариб.

Все три Дзули согласно кивнули. Лица их различались в мелких деталях. Присматриваться надо, чтобы не перепутать. Как близнецов Преториума. Но напиток, оказавшийся приятным на вкус и цвет, исключал тягу к внимательности. Хорошо они стоят… В одинакового покроя платьях сюрреальной расцветки. Уютно в гостях у Дзули. Жаль, раньше не знал.

— Чем Фонза привлекла Космос? — спросил он, отправляя в рот кусочек жареной рыбки, — Тем, что человечество вошло в эпоху интеллектуального застоя?

— То есть упёрлось в тупик, из которого нет выхода, — заговорил голосом левой Дзули Альтер, выйдя из молчаливой невидимости, — Твоё виртуальное пространство исчерпало качественный ресурс, — левая Дзуля простерла обе руки к двум другим Дзулям, — Оно может только экстенсировать количество. Принципиальных прорывов не предполагается.

— Ближний Космос экономически не выгоден, — сказала, повернув бледное лицо к левой, правая Дзуля, — А возврат к реальным деньгам невозможен.

— А дальний Космос, — продолжила средняя, — никому не интересен. Звёздной романтики нет. Ты, Гариб, знаешь, что такое звёздная романтика?

— Разве что у Лишних она осталась, — сказал он, внимательно осматривая незнакомое блюдо, похожее на клюквенный кисель из детства на Ферме, — Но у них нет возможностей Фонзы. Ничтожная конспиративная вероятность сохраняется…

— Нам предложили полностью прикрыть Лунный проект, — сказала средняя Дзуля, — Справедливо. Людям, в общем, делать там нечего. Их даже лунные артефакты не интересуют.

— А как ты добилась воцарения либерально-коммунистического Полдня? — спросил Альтер, не отпуская левую Дзулю, — Никто ничего не делает, но имеет всё желаемое. Очень ленивый Полдень получился. Напоминает человеческую ферму. Где люди вместо овощей и коровок. Я о Фонзе.

— А что случилось с генной инженерией? — продолжил любопытство Альтера Гариб, — Медицинские роботы справляются с этим? Или нет? Недавно их во мне побывало столько! Они мне ничего не реконструировали?

Средняя Дзуля изящно взмахнула длинным рукавом цветастого платья и сказала:

— Что ты всё к себе склоняешь разговор? К тебе мы вернёмся в более удобный час. В моря-океаны ведь вы, люди, тоже не хотите… Есть подводные лаборатории, пустые поселения при подводных фермах. Ты попробуй, не смотри. Желе из морских водорослей, очень полезно для сосудов. Народу там неинтересно, не романтично. Сплошь роботы. А программы буксуют. Отсутствие рядом человека — главный тормоз. А если не надо — то зачем?

«Какой замечательный вопрос! — повторил Гариб — Но почему „не надо“ случилось?»

— А очень просто, — голосами сразу трёх Дзуль сказал Альтер, — Столкновение произошло. Так скажет Гинва… Апологеты Полдня очень легко расстались с былыми думами и массово ринулись в открывшуюся многомерную зрелищность. И наступило то, что скрывалось за их мечтами. Это они, бывшие футурологи и фантазёры, сотворили сегодняшний безрассветный мир полного кайфа и безделья. Вам понравились мысли Гинвы?

Но Гарибу не до истоков сумеречного Полдня. Его влечёт первопричинность предстоящего, пусть и в усечённом виде.

— А вот задачка для Дзули! Кто они? Те, кого Тень называет Хозяином! До следующей встречи ты её решишь?

Он приготовил много вопросов. Один из них — по эстетике мира Фонзы. Она так разрисовала свой, столичный город! Некрасиво до беспредела! Море синей насыщенной краски в чередовании с жёлтым! При текущих погодах — совсем никуда… При свете Солнца, как в Анклавах, может и смотрелось бы…

— Я перекрашу город. Определите цвета. Некрасиво… Безвкусица… Красота для меня — функциональность. Раскраска не влияет на уровень жизни.

Как она услышала то, что он не высказал? Или он услышал то, что она не произнесла?

Виртуальность и Явь. Расщепление

— Я вижу начало дождя там, где нет и тумана… Кучевые облака пропускают свет и окрашены так причудливо… Для тебя — неестественно… Ты научишься видеть как я. А я хочу видеть как ты… Плюс освоить великую гамму запахов, звуков и прочего… Мы не должны так различаться в восприятии реальности. Любой реальности, действительной или гипер… Без внешних органов у меня не получится. И тебе будет легче войти в мой сегодняшний мир…

— Загадок и открытий всё больше. Перспективы необозримые. Где живёт сознание, Альтер? В мозге его не нашли. В тончайшей оболочке мозга? Нет, скорее, она — супер-антенна, использующая неизвестный диапазон.

— Во Вселенной существует мгновенная дальняя связь. Для её разгадки работа над оболочкой мозга — самое то. Мы создадим свою Группу. Но не Брэйн… Вот если б была потребность в Космосе. Но для Фонзы она не предвидится.

— Нет, дело глубже… У сознания — неизвестное место в материи. Не обнаруженные частоты, и энергия непонятная, не фиксируемая. Это для тех, кто серьезно занят смыслами. Есть такие?

— Есть. Но они не практики. Словно религиозная закрытая секта. Дзуля знает. И не включила никого из них в Брэйн-Группу. Она их словно не замечает. Но этот вопрос не первый?

— В связи с твоим телом — первейший. Робот рядом со мной… Мы сохраним достигнутую связь? Как? На каком расстоянии? За счёт чего? Иметь ИскИн посредником? Не нравится мне такой медиатор. Для него, как и для Преториума, нравственных трилемм не существует…

                                         ***

Гариб нисколько не удивился. Альтер выглядит более чем прилично! Почти близнец… И Гариб впервые остро осознал, чего ему не хватало в прежней, «дореволюционной» жизни. Точнее — кого не хватало…

Ближайший завод по изготовлению Интель-носителей спрятали в глубине неухоженного соснового бора, вдали от человеческих поселений. Чтобы сэкономить время, Гариб воспользовался робофлайером. Час дозвукового полёта над безлюдными полями и дикими лесами позволил немного расслабиться и обдумать намёки Дзули о некоей запредельной инстанции, изучающей Фонзу. Её цифровая логика направляла к выводу о существовании в Солнечной Системе сверхвысокого искусственного интеллекта. Исключая всякие мысли о её создателе. Абсурд какой-то…

Робо-завод с высоты — громадный зелёный купол. Вблизи — круговая зелёная стена, накрытая мега-зонтом. С учётом подземных цехов — сооружение весьма изрядных размеров. Не для человека построено, потому никаких эстетических изысков.

Человек в белом спортивном костюме… За ним — открытый вход в темноту завода. Над входом — надпись на едином языке Фонзы — «Каждому — свой робот!». Гариб вышел из флайера и направился к нему. Фигура, осанка, поза… Да, несомненно! И лицо — узнаваемо-неузнаваемое, как в зеркале после выхода из комы. Впрочем, Альтер сделал выбор Гариба! Зачем пенять на зеркало, коль рожа крива — так, кажется, говорили предки.

— Пусть считают меня роботом-хранителем твоим, — Альтер словно выдавливал из себя звуки; и они несли разные тембр и тон, — И необходимо мне теперь имя собственное. Выбрал я его — Дарко. Тебе нравится?

— Нравится, — серьёзно сказал Гариб, — Ты хорошо выглядишь. Но ещё не освоился в теле. Так?

— Проверил я связь свою с ИскИном. Связь хорошая. Односторонняя. Я могу — он нет. А сейчас мне страшно, Гариб…

Лицо его исказила гримаса. Нос искривился, рот сдвинулся к левому уху, губы побелели. В удивительно человеческих глазах промелькнул настоящий страх. Гариб понял: Альтер боится выхода в реальность. Отсюда только один вывод — он совсем не робот. Так бы вёл себя Гариб, окажись внутри искусственного тела, которым предстоит овладеть. А это значит — и Гариб в себе сомневается! Сомнение человека и корёжит Альтера-Дарко. Красивое, значимое имя выбрал он…

— Делай, как я, — успокаивающе, с улыбкой сказал Гариб, — Повторяй мои движения…

— Что значит — смотри в зеркало, — сказал и попытался повторить улыбку Дарко, — Предстоит выработать алгоритмы управления мышцами, особенно мелкими лицевыми. Постарался я скопировать все их в точности. Заказ выполнен правильно, я его контролировал…

Ноги Дарко заплелись одна за другую, и он опустился на колени. Лицо забавно сморщилось. Гариб улыбнулся и сказал:

— Упал? Хочешь, чтобы я тебя поднял? Подойди, и я это сделаю.

Мимика лица робота нормализовалась — он понял юмор человека. На тренировку ушло не менее часа. Завершили, когда Гариб довольно рассмеялся. Нет, не так уж он и похож на него, этот внезапный и невероятный Дарко. И на самом деле Подарок!

— В каких мы теперь отношениях для себя и для других? — спросил он.

— Здесь, в реале, я твой робот-хранитель, на которого ты имеешь право. Дарко-страж… В таком качестве меня знает ИскИн. Как и Дзуля… Копия моя — и твоя — в гиперреальности по-прежнему, не только в моей голове. Я держу с ней контакт, а через неё со всем ИскИном. Как и ты… Но так, что его никто не фиксирует. Тайная связь. Я — робот! Но независимый в решениях. Как человек Гариб!

— Брэйн-Центр и Группа… Они имеют дело с подставой? И продолжают работать с Программой?

— Точно так, брат! — с очень естественной, симпатичной улыбкой подтвердил Дарко, — Подстава… Очень точно! Она многослойна. Я за ними наблюдаю, они меня не видят. А только верхний слой. Вот адаптируюсь, и приступим к нашему плану…

«К нашему плану… Дарко-революционер!» А «революционер-совсем не робот» решил показать в «натуре» совещание Брэйн-Группы. Вытянул вперед правую руку и над ладонью высветилось объемное изображение надоевшего уже Гарибу помещения. За накрытым столом знакомые лица обсуждают «ход на месте».

— Может ли наша программа сегодня понять самоё себя? — задал никому вопрос Митул.

— Да мы уже обсуждали! — ответил Ияс, — Для этого она должна быть полной психоэмоциональной копией личности. А мы неспособны сделать глубокое сканирование психики Гариба.

— Несмотря на наличие многих степеней свободы, заложенных в копию? — продолжил выяснение ему непонятного Митул.

Они вдвоём лениво перебрасывались фразами, далёкими от реальности. Группа равнодушно внимала.

— Нет саморазвития. В ней то, что закладываем мы. И всё! Куда ей развиваться? Ограниченные информационные рамки… Файлы, алгоритмы, формализованный язык, двоичная логика… Внешнему неискушённому наблюдателю может показаться, что она действует самостоятельно.

— А её связи с Дэйтэ-Базами мы разве контролируем? И кто уверен, что мы одинаково определили значение общих с ней исходных понятий?

— И я сомневаюсь… Но мы же не в разных координатах! Уж горизонталь у нас с ней одна. Дело в глубине проникновения, а в не в семиотике.

— Ты говоришь об облаке смысла. Облаке, стянутом понятиями. Оно у каждого своё. Но мы ведь друг друга как-то понимаем?

— Делаем вид, что понимаем. Для удобства, для комфорта. Закрывая глаза на непреодолимые различия. Вот и не получается результата. И если бы только это…

Нет никакой Группы, решил для себя Гариб. Есть люди, которых собирают в одном месте, чтобы изобразить деятельность. Кто собирает — понятно. Но для кого? У них и аппетита от собственной бесполезности никакого. На столе водка и коньяк по древним рецептам, несколько сортов мяса… Кроме Ливея, к изобилию никто не притронулся. И обстановочка под стать настроению: стены раскрашены жуткой желтизной, в воздухе обилие предгрозового озона…

И разговор о том да о сём. На самом деле — ни о чём.

— Ну… Мы, по-твоему, при взаимодействии входим в наркотический договорной сеанс. И кажемся в нём приятными друг другу. Приятность — предпосылка согласия. На поверхностном уровне. А противоречия-то не сняты! Наступает протрезвление. А за ним, как говорили раньше в народе — отходняк. Какой уж тут комфорт и согласие. В том числе с самим собой…

— А ещё расщепление… Сознание ведь обязательно Я и не-Я. Так уж сложилось… Самопознание — обнаружение не-Я внутри Я, так? Осознание расщепления? А зачем? Анализ, фрагментирование… Вот почему делится элементарная клетка? Потому что решила осознать себя? Опять исходная бинарность… А может быть, бинарность — вещь обретённая? На определённом этапе для определённого среза Мира? Для определённого типа видения Вселенной, его восприятия?

— В былые дикие времена мечтали о нейрокомпьютерах… Мы прошли эту стадию. Но до сих пор не определили общее, единое содержание терминов «боль» и «страдание». Дискомфорт со средой как переживает ИскИн? Никто не знает. Критерий человеко-полезности для него имеется? Ведь как будто закладывали. А проверить его наличие не можем.

— Есть у меня одна гипотеза о раздвоении реальности. Пошло прямое соединение виртуальности с действительностью! Никогда раньше такого не было. Сознание, Я человека, напрямую вышло в виртуальный мир. Цифра! Там бинарность выражена особо! И вот, обратное прямое влияние…

«Но не Чужие же! — сказал себе Гариб, — Возможно, и так. Причина где-то рядом. Эти как бы повторы… Память бунтует…»

                                         ***

— Да-арко, — почти пропела Гинва, обойдя его дважды, — Какое красивое имя. Гариб, ты доволен?

По мостовой города без имени гуляет порывистый ветер, лишённый излишней влаги и ароматов скрытой близости человеческого общества. Розовая кофта Гинвы прилипла к телу, юбка вихрится алыми сполохами. Дарко с одобрением посмотрел на неё и подмигнул Гарибу. На улице ни человека, ни робота. Город — как артефакт цивилизации на покинутой обитателями планете.

«Тишина и благость…» — выразил своё впечатление Дарко. Он уже свободно владеет своим телом и потому высказал инициативу «погулять» втроём. Гинва поддержала с девичьим энтузиазмом.

— Да, я забыла, когда прогуливалась просто так, пешком, — и она, не выпуская из руки свернутой в рулончик электронной книжки, присела перед клумбой, окаймившей цветным кольцом ствол бледнолистной берёзы, — И запах от цветов настоящий. Чудесно! В Брэйн-Центре природа рядом, но так не пахнет…

Дарко, внимательно проследив за её движениями, передал Гарибу:

«Какое изящество, брат! Нам бы научиться так управлять телом! Впрочем, ты тоже ничего… Вы ведь оба из Лишних. И мне так желательно».

Гинва замерла на мгновение и очень легко, воздушно, поднялась, взметнув в пространство круг холодного пламени.

— Дарко, ты о многом знаешь… Да, Гариб внедрён с младости в Фонзу. Из Дальневосточного Анклава. А я — из Ближневосточного. Восточные мы с ним…

— Внедренцы.., — Дарко так улыбнулся, что его примеру последовали оба, — Ты, Гинва — наша спасительница. Назначь они другого врача — пришлось бы трудновато. Я никак не закончу расследование аварии робомобиля. Автора замысла с комой и последующим уничтожением Гариба нет. Все нити ведут к Дзуле. Но Дзуля-мама не может быть автором!

— Но во мне нет памяти об Анклаве. Хотя и знаю, что где-то оттуда, — сказал Гариб.

— У Лишних нет сети ИскИна, — сказал Дарко, — С ними придётся говорить с глазу на глаз. Ваше предназначение в Фонзе закладывалось там… И кодировка памяти, чтобы не мешала.

Гинва раскрыла свою книгу, полистала и вывела красивую картинку. Берег океана, прибой, песок, очень зелёная трава. Небо светлое и высокое.

— Гариб, ты родился в этих местах. Тайга, реки и озёра… Солнце и Луна над головой. Такую память не устранить, она проявится. Я иногда вспоминаю оазис. Свой оазис… Но людей не вижу, — и она без перехода обратилась к Дарко, — Так кто же вершит суд над людьми? Если не сами люди с ИскИном? Дикий суд получается… Цифра судит букву…

Гариб и Дарко повернулись к ней разом.

«Кто она? Во всей Элите не найти женщины, способной так мыслить! Неужели в Анклавах цивилизация на порядок выше, несмотря на отсутствие ИскИна и технологий Фонзы? Дарко, мы о ней ничего не знаем!»

А Гинва продолжила удивлять:

— Суд на Фонзе, приговоры… Они невозможны. Потому что неправомерны. Двое могут совершить один и тот же поступок. Или проступок. Но их вели противоположные намерения. Как можно награждать или наказывать одинаково? Где спрятана цена личности? И где намерения у ИскИна? Я уже поняла, что ты, Дарко — не ИскИн! Ты второй Гариб. Но для меня существует в моём мире один Гариб! Тебя, Дарко, я вовсе оценивать не могу. Дзуля-мама мне не указ… Ладушки, да?

Небо словно среагировало на её кощунственные слова. Серое покрывало в зените почернело, его прочертили яркие голубые молнии. Городской пейзаж потемнел, многоцветная раскраска зданий и мостовой-тротуаров обрела общий нейтральный тон. Воздух обрёл остро-пряный аромат.

— Да-а… Безумный мир! — отозвался на слова Гинвы Гариб, — Люди превратились в исполнителей воли ИскИна. Вот и назрела революция. Но непонятно — кто определил её сегодняшнюю своевременность?

Гинва, обратила взгляд на ближайший дом. Окна отсвечивают тусклой багровостью, скульптуры древних атлантов у подъезда смотрят грозно и предупреждающе. В городах людей — ни животных, ни насекомых. Даже микроба не отыскать. Только роботы. Особенно много микроскопических. Живой мир ушёл от человека. Говорят, в некоторых элитных коттеджах не так. Там птички, зверушки. Они будто и узнают своих соседей-людей, не боятся их. Но кто признается, что у него не так, как у всех?

— Я ни разу не бывала в квартирах таких многоэтажек. Вначале центр воспитания, затем сразу в элитную школу и работа. Вначале на Ферме, затем в Преториуме. Зайдём? — предложила Гинва, — Ведь не откажут в гостеприимстве?

— Нам не откажут, — отозвался Дарко, — Они нас уже с нетерпением ждут. На первом этаже, видите то окошечко? — он указал рукой на окно с серыми ставнями.

— Да, ты не робот, Дарко, — сказала Гинва, — Ты и говоришь как Гариб. А роботы разговаривают как Ливей…

Рассмеялись втроём. И направились к подъезду, обойдя упавший под порывом ветра на изразцовые плитки тротуара сук тополя. Атланты вблизи оказались героями свежего космоэпоса, о чём доложил Дарко. В пятикомнатной квартире обитают четверо: он, она, сын семи лет и дочь пяти. Центр квартирного мира — видео-комната с тремя «рабочими» стенами. В других помещениях видео транслируется на одну стену. Гостей встретила хозяйка с хмурым и напряженным лицом. Но приветствия, по этикету, внедряемому Дзулей-мамой, прозвучали.

После чего хозяйка, весьма упитанная желтокожая женщина, крикнула в глубину квартиры:

— Вульгус, сюда! Гуманоиды припёрлись. Расспрашивать будут. Иди, скажи что-нибудь. Посмотрят на тебя, быстрее уйдут.

Вульгус, чернокожий и худой, явился моментально. Взглянул на гостей пустыми глазами. Говорить он не собирался. Воздух чист и свеж, с ароматами цветов. Домашних роботов нет. Действует воздухоочиститель. Уничтожает грязь в воздухе, собирая чуждые молекулы.

Дети в видео-комнате заняты интерактивной игрой. Война на просторах неизвестной планеты, транслируемая с трёх стен, заполнила всё помещение. Гинва попыталась с ними заговорить, но они, занятые продвижением своих персонажей через препятствия ландшафта и сопротивление пауков-аборигенов, никак не отреагировали.

Хозяйка хмуро пригласила в кухню-столовую, гости отказались. Гариб предоставил диалог Гинве и погрузился в уточнение нового союза с Дарко.

«А ведь, Гариб, наше взаимодействие в реале иное, чем… Предсказанной кем-то ранее самоликвидации субъекта не произошло. Футуро-гадатели… Предсказания — весьма неустойчивый тип интерпретаций».

«У меня ощущение, — ответил Гариб, — будто я говорю сам с собой на двух языках. Попробуй сменить уровень…»

«Да легко. Велико желание послать всю нашу науку о человеке туда… Ты знаешь куда. А я знаю, что ты не против этого предложения».

«Долой герменевтику… А что? Почему бы и не да… Если поддержит Гинва, так и сделаем. Но ведь процесс мышления, как перебора и интерпретации интерпретаций, останется. Пусть и в скрытом виде. Никуда пока от этого не деться. Иначе оторвёмся от Народа и Эристона так далеко! Есть риск потерять интерес — а это значит и связь — к ареалу бытия. Где будем обитать?»

«А она сама, среда, приведёт себя в состояние, угодное нам. Ведь наш скрытый собеседник не ставит задачу прервать контакт с нами? Так что неизбежно: меняй среду или не меняй, она к нам приспособится».

Внутренний разговор прервало информационное сообщение Преториума, распространённое по всем каналам. По реакции детей и взрослых понятно — обычное дело.

Где-то в Причерноморье кто-то зафиксировал несколько взрывов близ какого-то города. Там же зарегистрировали сбои в работе регионального Дэйтэ-Центра. Никого не нашли, не взяли. Но разведка Гвардии докладывает: провокация со стороны Анклава.

Итак, Преториум имеет собственную службу новостей для Народа. А Гвардия кроме всего, занята ликвидацией последствий выдуманных происшествий да поиском шпионов-диверсантов. Что-то тут сильно не так. Диверсанты из Анклава, приходящие и уходящие бесследно?

«Поначалу я происходил из рода-клана Зенона, сына Мназея… Зенон тот жил очень давно, в древней ещё Греции, родился в городе Китионе, и потому был прозван Китийским. И был он философом-стоиком, первым ввёл в обиход понятие „Альтер-Эго“. За что я ему весьма благодарен — очень точное определение моей сути на первом этапе бытия. Сохранился его потрет. „Худой и высокий, нескладный и слабосильный человек с кривой шеей и толстыми ногами, любивший полакомиться зелёными фигами и пожариться на солнцепёке“. Не находите, что описание моего, как говорили раньше, крёстного отца, подходит к большинству людей нашего века? Итак, напомню… Появился я во Вселенной как Альтер-Эго Гариба. Единственное и неповторимое Альтер-Эго! Уверяю: на данный момент у человечества нет ни умений, ни знания для повторения опыта. Исключительный случай произошёл! Опыт завершился превращением меня из Альтера в Дарко. С этого момента пошла моя настоящая, подлинная история. Неразрывно связанная с новой, истинной историей моего первоначала и… и брата — Гариба».

Такую автобиографию изложил Дарко… То ли с иронией, то ли с печалью… Вот откуда им взяться в рождённом… нет, созданном в цифровом бинарном мире? Биография не человека, но и не робота… А завершил свой маленький рассказ о себе Дарко голосовым заявлением, которое ввело Гинву в лёгкое замешательство:

— Знаете-ли, люди, родилось у меня серьёзное подозрение… Кажется, у меня прорезаются чакры…

Гинва, сдерживая смех, сказала:

— Что?! Ты ещё скажи: змейка Кундалини в тебе завелась! А нам с Гарибом придётся стать сватом-сватьей и заняться поиском для тебя подруги…

Дарко посмотрел на Гариба, затем на Гинву и расхохотался. И сказал с явной человеческой грустью:

— Нет, до этого не дойду. Но что я в таком случае осязаю? Вот вы имеете чакры, но не ощущаете, так? Только по проявлениям можете судить. А у меня — наоборот.

Гариб перестал смеяться, подошёл к Дарко и, опустив руку на плечо, сказал:

— Мы с тобой ещё в первой части твоей биографии выяснили, — мыслит не мозг. А мозг всего лишь орган связи с миром, орган телесного самовыражения. Мы с тобой кто? Мы с тобой мыслящие единицы. Две единицы, но на самом деле — одна единая единица…

— Но как я мыслил в роли Альтера? — сказал Дарко, — Мой первый выход за пределы определённого Брэйн-Группой файла… Передо мной предстала гладенькая, отлакированная реальность. Как будто живая, но… Не соответствовала она твоей памяти, Гариб. Не полностью соответствовала. Отсюда возник дискомфорт…

Он повернулся кругом, посмотрел на робота, занятого окультуриванием цветочной клумбы. Над ним, на розовом фасаде многоэтажного дома, светит яркой синью надпись: «Человек Фонзы! Позаботься о себе! Помогая себе, ты помогаешь Дзуле-маме. Помогая Дзуле-маме, ты помогаешь Фонзе!»

— Вот почти такая картинка, представленная мне в том моём состоянии, вызвала первое беспокойство. Для ИскИна она нормальная, для меня — нет. Для меня недостаточно реальная. Я — не ИскИн! Я смотрел как Гариб, не понимая, где я и что со мной. Окончательно понял, кто я есть, когда не удалось выбраться из города на робобусе. Тот возвращался на вокзал, как только достигал конца информационного поля, созданного Брэйн-Группой. Торопились они заказ выполнить. Уверены были в своём разуме, в возможностях ИскИна. Самообольщение… Я посетил в те времена много разных домов. И после сегодняшнего визита в эту квартиру с полузомбированными людьми ещё раз убедился — невозможно скопировать даже неживую или неразумную действительность. Демонстрировать — другое дело…

Он замолчал. Гариб задумался. Гинва почему-то побледнела.

— Тебе не понравился образ жизни простых людей, — спросила она, — Да, а как ты оцениваешь жизнь Эристона?

Дарко усмехнулся. Затем вытянул перед собой правую руку и сказал:

— А сейчас посмотрим. Многое на самом деле выглядит не так, как мы себе представляем. Эристон? Элита?..

Над ладонью поднялся видео-объём реальной трансляции.

Строгий, но с обилием лепных украшений особняк на берегу пруда. Рощица фруктовых деревьев под световым куполом. На лужайке с игровой площадкой пятеро детей разного возраста. Сигналя светом и звуком, подкатил робомобиль, украшенный изображениями этих самых детей. Личный аппарат! Из него вышел человек в форме капрала Гвардии. Узнали сразу — Ияс, один из ведущих айтишников Фонзы.

Выйдя из машины, он тут же издал крик, идентифицированный наблюдателями как призыв. Из дома выбежали две женщины в одинаковых платьях и поклонились. Дети застыли, понурив головы.

— Семья нашего уважаемого Ияса, — пояснил Дарко, — Детки, две жены… Общественного детского воспитания-обучения не признает. В особняке есть всё необходимое с его точки зрения. Максимум независимости в коммуникациях, запасы всяческие в подвальном этаже. Открою его личную тайну — давний страх перед бомбёжками из Анклавов. Он боится Лишних. Сам, естественно, не из них. Да, многовато излишеств, но кто против? А вам известно, что у него в Брэйн-Центре имеется собственная комнатка со всевозможными удобствами? А здесь, в особняке, он царь, непререкаемый господин. Фонзе в лице Преториума, ИскИну во главе с Дзулей такое положение дел не возмутительно. Вариант нормы… Где здесь рациональность, где логика?

Он свернул видео-объём и продолжил:

— В квартире, которую мы посетили, претензий на оригинальность нет. В интерьере эклектика, дисгармония. На первый взгляд — зеркальность двух примеров-визитов, реального и виртуального, так? А на деле — одно и то же! Да и польза от тех и этих для общества одинаково ничтожная.

Гинва посмотрела на Дарко с грустью и поинтересовалась:

— Славная прогулка получается. И куда дальше? Уверена, вам обоим известно.

— Да, — подтвердил Гариб, — Нас пригласил Акрам. Всех троих. Сбросим излишнее напряжение. Фонза ведь не обещала нам приятных впечатлений? А по пути посетим место, где хранятся некоторые продукты не всеобщего значения. У меня табак закончился… Ты не против?

— Флайер-Станция недалеко, — сказала Гинва, — Не будем вызвать робомобиль, пройдёмся? В этом городе интересная архитектура. Каждый дом отдельное произведение. Промышленные принтеры обладают творческим воображением? Да, скульпторов, архитекторов и художников среди людей ведь давно нет…

Она вызвала в книге план города и наметила извилистый маршрут. Первый же поворот с центральной улицы принёс неожиданность и для Дарко. Из ближайшего подъезда вышел и твёрдым шагом направился к ним сам Ливей! Все трое остановились, не веря глазам своим. И лицо, и одежда… Остановился в трёх шагах и принялся переводить взгляд с Дарко на Гариба и обратно. И наконец спросил:

— Кто из вас Гариб?

Гариб не успел и рта раскрыть, как Дарко сделал шаг к Ливею и сказал:

— Я Гариб. Что ты здесь делаешь, Ливей?

Происшедшее далее Гариб с Гинвой смогли понять только через воспроизведение записи происшествия. Ливей подошел вплотную к Дарко, ударил его стилетом в живот и тут же взлетел на три метра вверх. Упасть ему Дарко на плитку тротуара не позволил — бережно подхватил и уложил рядом с цветущей клумбой. Стилет передал Гарибу с просьбой завернуть в платочек и спрятать. После чего объявил:

— Это не Ливей. Маскировка. ИскИн не в курсе. Но Преториум с Гвардией замешаны наверняка. Как они обошли Дзулю — не понимаю! Перед нами не человек. И не робот. Я не могу определить. И что с ним делать сейчас — не знаю. Киборг? Их давно не делают на Фонзе. Но я не всё знаю. Распространил своих роботов по Сети, они в поиске наиважнейшего…

«И я не знаю — признался Гариб, — Нам объявили войну на уничтожение? Но кто и зачем?»

                                         ***

Один из многих продовольственных складов Фонзы спрятан внутри высокой горы, поросшей кустарником и травой. Замаскированный под полянку на лесистом склоне вход открылся вовнутрь.

— Как в дальнее прошлое попал! — восхитился Гариб, — Тайные запасы госрезервов на случай всяких форс-мажоров. У нас государств нет, войн ждать неоткуда, а резервы есть! Но мудро!

Они вошли в прохладное тёмное чрево хранилища. Встретил робот, похожий на близнецов Преториума, но передвигающийся не ногами, а на колёсной платформе, и предложил услуги по сопровождению. Дарко согласился и добавил:

— Веди, железяка! Моего брата интересует табак. Мы возьмем немного с собой, остальное пришлёшь по адресу, который я укажу.

Полутёмные коридоры, стеллажи… Ящики, тюки, контейнеры… Лабиринт неизвестной протяжённости — подробные сведения о складе Дзуля исключила из Сети общего пользования. По пути робот-кладовщик делился знаниями о хранении на складе табака.

— На каждую тонну мы выделяем пять квадратных метров. Постоянная температура тринадцать градусов. Вы в курсе, что в первые годы хранения табак становится качественнее, улучшаются и вкус и аромат… Ваш любимый сорт, «Герцеговина Флор», выращивается только в одном районе Фонзы и перерабатывается на единственной фабрике. Эксклюзивный сорт! Мы рады, что вы предпочитаете именно его…

За полчаса хода до места хранения «Герцеговины» Гариб узнал о табаке больше, чем за всю жизнь. И смотрел на деревянные настилы с тюками профессиональным взглядом. Вакуум-хранение начинается через два года после привоза табака на склад. И, созревший-постаревший до нужной кондиции, он может храниться без потери качества хоть сотню лет. Вопрос один — зачем столько?

Вышли, Гариб раскурил трубку. Гинва вдохнула дым не без удовольствия. Дарко, попробовал повторить за ней, но ничего не понял. И сказал:

— А ведь склад непростой. Почему сюда табак включили? И кому это надо?

— В чём странность? — спросила она.

— А под видом продовольствия тут складированы самые разные наркотики. Как естественные, так и химические. На сто лет всей Фонзе хватит. Кому это и для чего, прелестная Гинва? — Дарко сказал и склонил голову.

Она сделала строгое лицо:

— Дарко! Ты становишься слишком похожим на Гариба. Остановись!

Дарко весьма умело изобразил чувство вины и посмотрел на Гариба. Тот с картинным осуждением покачал головой.

Особняк Акрама контрастно непритязателен. Ияс назвал бы Акрама по-старому бомжом, по-новому — глупцом. Нет большинства атрибутов Интель-дома: ни трёхмерного видео, ни переменной прозрачности окон-стен, ни… Много чего нет. И робот на весь дом один, но — универсальный. Хозяину приходится самому шевелиться, чтобы поддерживать нужный уровень комфорта.

Для гостей у входа в дом развёрнут плоский экран. Акрам, наслаждающийся в своём жилище одиночеством, встретил радостно. Дом окружают громадные дубы, смыкающие кроны почти под облачным покровом. «Как можно жить среди густой темноты?» — спросил Дарко Гариба. На поляне меж стволов, под метровым шаром-фонарём, развёрнута заставленная яствами скатерть. Рядом дымится мангал, источая аромат свежепрожаренного мяса.

— Шикарно! — сделал вывод Дарко.

— По канонам забытых предков, — внимательно разглядывая его, сказал Акрам.

Дарко наслаждается приёмом через чувства Гариба, переживая их более ярко, чем тот.

— Что за зрелища ты предлагаешь? — спросил Гариб, кивнув на экран.

— Новости. Другое не смотрю. Как и вы. А отсюда пытаюсь выудить хоть какие-то признаки наступающих дней. Ведь многое неясно. И спросить негде.

На двухмерном экране, — звук Акрам отключил, — сменяются изображения городов, хуторов, людей и роботов, отражая заботу Дзули-мамы о Народе и Элите. Непрестанно угощая гостей, Акрам наблюдает за активно реагирующим на обстановку Дарко. Тому такое внимание доставляет немалое удовольствие. Увидев в руке Гинвы книгу, Акрам с уважением сказал:

— Четырёхмерные книги входят в обиход? Отличная имитация бумажных. И у меня есть. Но что читать, вот в чём вопрос! Чем интересуется Гинва?

Выслушал ответ и заметил:

— Одобряю! Пожалуй, последую примеру. Сказки… Какая прелесть! В наше искусственное время… Меня поразил расцвет нанотехнологий, обеспеченный ИскИном. Нано-программы сейчас всюду, их обычному гражданину Фонзы и обнаружить невозможно самостоятельно. Они ведь невидимы глазом. Даже спутники на орбитах! Но, как вдруг оказалось, тупиковое время не исчерпало своего потенциала. Мало того, оно на моих глазах свершило такой скачок!

Он снова пристально обозрел Дарко, перевёл взгляд на Гариба. Тот, отпив глоток вина, подмигнул ему. Акрам любит разгадывать загадки, пусть насладится собственными открытиями. Он уже понял смысл свершённого переворота, в суть которого на планете пока никто не проник. Кроме присутствующих на вечно ночной полянке… Но кто-то, остающийся в дальней тени, пытается воздействовать на процесс перемен. И, скорее всего, что-то понимает в происходящем на древней планете, укутанной второе столетие сумраком нескончаемого Полдня… Утопия достигнута. Вывернутое наизнанку место, которого нет…

Двухмерность ярко осветилась и показала худую высокую фигуру Первосвященника Единой Церкви Фонзы. В отличие от явления на сбор Брэйн-Группы, на сей раз он предстал в парадной форме.

На голове золотой шлем-корона, богато украшенный сверкающими каменьями. Костлявое тело укрыто куском ткани с вырезом для головы, ярко-красного цвета, с узорами из золотой нити. На грудь свешивается на толстой золотой цепи медальон-панагия с изображением Дзули-мамы. Вся фигура светится, в сияние вплетаются цветные лучи от камней.

— …воздадим хвалу нашей родной и любимой Дзуле-маме, неустанно пекущейся о чадах своих. Ибо Вселенская Благодать достигает каждого из нас через её всеведение и энергию заботы…

Рядом с иерархом появилось туманное, без определенных, фиксированных во времени и пространстве очертаний, воплощение «Вселенской Благодати». Отсветы золота и блеск каменьев первосвященнического величия играют радугой внутри туманного космического образа. Трёхмерное изображение столь мощного и недоступного великолепия крепко отпечатывается в памяти миллиардов сидящих и лежащих перед своими экранами обитателей квартир и особняков.

Известные народу слова складываются в непонятные, а потому притягивающие фразы. Баритон звучит бархатисто, проникновенно.

Акрам отключил звук и спросил:

— Вы что-нибудь поняли? Виртуальная Церковь… Я сделал запрос — Храм как здание существует. Один на всю Фонзу. Но адрес его обладатели не открывают. Да мне и не надо. Мне интереснее — этот иерарх программа или всё-таки живой, натуральный?

Гариб посмотрел на Дарко. Тот легко рассмеялся и предложил:

— Живые Храмы и священники — в Анклавах. Хотите заглянуть? Датчиков и терминалов Фонзы там нет, но с орбиты можно… Увидеть и даже услышать. Это к вам в оптике не попасть, небо закрыто.

На том же экране микро-объективы нано-спутника, быстро меняя увеличение, пройдя редкие светлые облака, приблизили их к поверхности словно иной планеты. В атмосфере свободно растворяется свет солнца, цвета сочные и яркие… Но что уж совсем удивительно: люди рядом с деревянным храмом — загорелые, энергичные, наполненные жизнью! Среди них выделяется человек в белом одеянии, с зелёной повязкой на седой голове. Слова его достигают тёмной поляны перед домом Акрама отрывками. Но слушают его здесь так же внимательно, как и люди в Анклаве. Даже Дарко! Смысл речи кажется понятным и в то же время эксклюзивно–чужим…

— …возмездие псевдо-людям-виртуалам со стороны воинов Зенита, — он посмотрел на чистое небо, словно увидел там воинов, — …отклонение от заветов истинных патриархов… Но Царство Древних не будет возрождено! …минуя детство, они впали в старость… ибо плевелами питались…

Дарко в заключение видео-визита с орбиты сказал:

— Мы сделали первую разведку Анклава. Это родина Гариба. Думаю, у вас появится желание посетить эти места в яви…

Гариб ощутил смятение в сердце своём. И удивился тому, что чувство это не возникло в Гинве…

Человек и робот. Договор с самим собой

«Ты желаешь поговорить, — сказал Дарко, — Но не хочешь использовать понятие „посоветоваться“… Говорить с самим собой непростая задача. Но ты ведь не знаешь заранее, что я скажу. И я не знаю, как ты ответишь. Это интересно. Беседа же назрела».

«Назрела, — согласился Гариб, — И кроме тебя, поговорить по нашим вопросам не с кем. Слишком быстро и неявно идут перемены, никто их не в состоянии объять. Нельзя ошибиться в такие времена. В игре участвуют тёмные фигуры. Непредсказуемость нервирует…»

«Фонза демонстрирует собственную недостаточность, — сказал Дарко, — Система искусственного интеллекта потеряла царское место. Она подпала под влияние неучтённого фактора. А наша задача — сделать её приложением к феномену по имени Гариб-Дарко. Иначе тёмные фигуры сделают нас пешками в своей игре. Ведь ты об этом переживаешь в первую очередь!»

«Да, — снова согласился Гариб, — Люди столько долгих лет неверно решали дилемму „быть или казаться“! Теперь они успешно-автоматически копируют друг друга. Зеркальными нейронами вот-вот переполнятся их мозги. Ещё есть шанс… Происходит революция, инициированная не нами. Неожиданно! Волшебно! И — ужасно! Мне уже не требуется медитация, чтобы отыскать нужное решение. Достаточно осознания твоего присутствия».

«Да, и мне достаточно, — повторил за Гарибом Дарко, — Прежде всего мы сменим отношение к Лишним людям. Лишние на планете скорее не они, а большинство Фонзы. Анклавы — форпосты удачи, брат! Они неподвластны ни Дзуле, ни пришедшей неизвестно откуда неведомой силе. Мы — фокус притяжения для тех и других. Потому вначале освободим тебя — себя! — от ненужной тяжести».

«Ты о Лоре? — спросил Гариб. И продолжил, стараясь остаться спокойным, — И о чём я думал несколько лет назад? На что прельстился? Но я не знал Гинвы! Чем занята Лора в данный момент? Только не показывай!»

«Увлечена сразу двумя делами: космооперой и драгоценностями. Видео вполне обычное — межзвёздная война, совокупления героев и героинь с кикиморами… От этих диких союзов рождаются неведомые зверушки. С необычными свойствами, крайне нужными воюющей Империи. Увлекательно! Она там в роли… Но нет, не буду дальше! Одновременно она разложила на столике ожерелья. Двадцать! Куда ей столько? И мечтает о том, чтобы заменить искусственные бриллианты естественными. А ведь их не отличит никакой ювелир прошлого! Задача будет выполняться Митулом. Он в стадии очарования Лорой. И готов сделать ради любимой леди всё возможное. Для Брэйн-Группы он потерян. Мобилизовал себя на поиск самого крупного бриллианта прошлого, по имени Премьер-Роуз, в триста пятьдесят четыре карата. Алмаз по природе бесцветный, но со временем приобрёл зеленоватую окраску. Что придало цены и он куда-то исчез вместе с новой ценой. ИскИну было неинтересно искать алмаз сразу, а теперь и Дзуле задачка не по силам».

«Желательно оформить разделение с ней разом, — сказал Гариб, — Чтобы устранить парадоксальные реакции с её стороны. Пусть особняк остаётся за ними, невелика потеря».

Фонза. Мягкая революция

— Дубовая роща — убежище мрачное. Но уютное, — сказал Дарко, — Акрам загадочен и интересен.

По просьбе Гинвы флайер приземлился недалеко от Хутора, производящего овощи для столичного региона. Для пустого города Дзули и окруживших его фабрик-мастерских ИскИна… Люди где работают, там и живут. Нижний слой Элиты, в основе — из Анклавов. Дзуля заботится о них особо.

Облачный покров здесь заметно выше и не столь мрачен. Но света не больше, чем в других местах Фонзы. И — ветер! То и дело меняя направления и силу, он несёт сырую прохладу. Кормовые травы и злаки, простирающиеся во все стороны горизонта, шуршат и волнуются. Позитива в настроение пейзаж не добавляет.

Дарко первым заметил перемену в атмосфере. Вихрь зародился в глубине облаков, сгустился в волчок черноты и потянулся к земле. Образовался торнадо и направился к флайеру, людям и роботу. Нижний его край не дотягивал до поверхности пару десятков метров. Чернота крутящейся угрозы извергала ветвящиеся зигзаги молний, исторгала гудящий шум.

Как только вихрь приблизился на полсотни метров, Дарко мягкими движениями уложил Гинву и Гариба на землю в стороне от флайера и двинулся навстречу энергетической воронке. Торнадо остановился рядом с ним. Из плотного пустого чрева опустилось серое сгущение — шар непроницаемого тумана. Тут же вихрь рассыпался массой искр, воздух кругом заискрил. Резко посвежело.

Туманное сгущение коснулось колосьев ржи и обрело форму человека в плаще и капюшоне. В правой руке сверкал металлическим блеском меч. Дарко тоже преобразился. Откуда-то взялся на нём плащ, только без капюшона и не чёрный, как у противника, а серый и отсвечивающий серебряными искорками. И — меч в руке, не менее устрашающий.

«Я его сейчас сделаю! — сообщил Дарко Гарибу, — Но не до „моменто мори“. Приготовьтесь к допросу».

Схватка продлилась недолго. Человек в капюшоне бросился на Дарко, но тот сам стал вихрем: человеческое зрение не в состоянии уследить за движениями. Хозяева торнадо не учли возможностей Дарко. Пальцы отрубленной руки пришельца из темноты крепко сжимают ненужный меч, капюшон отброшен, но человеческое на вид лицо не выражает никаких эмоций. Дарко запеленал его в два плаща и пригласил Гинву с Гарибом.

— Как ты это сделал? — Гинва спросила, смотря широко раскрытыми глазами, — И кто он?

— Он не кто, а «что», снабженное навыками и оружием для убийства. Это «что» создано в мастерских Фонзы, но ИскИн Фонзы о том ничего не знает. А использовал я древние боевые техники ваших предков. В немного ускоренном варианте. Они для меня стали «секретным подношением». В некоторых современных играх народ использует достижения низших уровней игры для поражения противника. У них это связано с кровопролитием, совершённым ранее. Чистое зло, как сами игроки говорят… Но у меня не зло, а опыт, пусть и не мой. Но мною освоенный.

Допрос продлился несколько минут. Но ни к чему не привёл. Ни внутри, ни на лице пленника ничего не сдвинулось.

— Настоящий Железный Дровосек! — сказала Гинва, осмотрев лежащего на смятой ржи поверженного врага.

Гариба заинтересовало иное:

— Ты предстал в странном обличии, Дарко. Мне интересно…

— История проста, — отвечал Дарко, — Я ведь обязан знать то, что интересно Гинве? Читаю я в тысячу раз быстрее. Отфильтровал сотни сказок и много больше томов фантастики. Дошло до нас далеко не всё. А достойного внимания из сохранённого немного. Некоторые персонажи из книг крайне увлекают. Побывать в их шкуре — большое искушение. Иногда ведь можно себе позволить уступить слабости? Ты не осуждаешь? Мастер Ри, — ты уже слышал о нём, — из романа «Двойники» неизвестного автора прошлого. Известен его псевдоним — Глебуардус. Гинва на верном пути. Пусть читает. А ты? Передать тебе избранное мной или сам?

— Сам! Не доставай! Перейдем к Железному Дровосеку! Используем опять же древний опыт. Тест Тьюринга гласит: «Человек взаимодействует с одним компьютером и одним человеком. На основании ответов на вопросы он должен определить, с кем он разговаривает: с человеком или компьютерной программой. Задача компьютерной программы — ввести человека в заблуждение, заставив сделать неверный выбор».

— Перейдём! — согласился Дарко, склонившись над неподвижно лежащим, — Мы знаем, что сознание нельзя свести к цифровой программе. Смысловое значение уйдёт. Разум засохнет. Синтаксис без семантики — мёртвая конструкция. Да, будем помнить, что человек не всегда разумен. А разум не всегда человеческий. Имитация интеллекта может быть с любой стороны. Я подключусь к нему напрямую. Диалог пойдёт на высокой скорости, потому не приглашаю к участию. Выводами удовлетворишься?

Он посмотрел на Гинву и продолжил:

— Суть вкратце такова: я буду с ним беседовать на чисто человеческие темы по широкому спектру и оценивать его ответы на вопросы. Полностью имитировать разум с помощью компьютерных (алгоритмизированных) программ, чисто синтаксическим анализом, невозможно. Формальная система проявит себя непременно.

Пауза продлилась не более пяти минут. Погода к тому моменту вернулась к прежнему стабильно–серому состоянию.

— Докладываю результаты, — наконец сказал Дарко, — В его голове — если можно так выразиться — много всего. Даже коды доступа к управлению термоядерными энергоустановками. А также к системе распределения энергии. Очень подробный многоуровневый план этого региона с пограничными секторами. И маршрутом нашего вероятного передвижения. Целевая задача — уничтожение Гариба! Киборг, созданный для единственной задачи. Очень продвинутая модель. Таких Преториум не заказывал. Но работать он способен максимум в трёхмерности. Слабак! Что с ним делать?

— А какие могут быть варианты? — спросила Гинва, внимательно смотря в глаза лежащего.

— Немного, — ответил Дарко, — А с учётом твоего присутствия, — один. Поскольку он киборг, то имеет некоторые права. А мы — не суд. Поэтому — пусть идёт куда пожелает. А вот с его желаниями я поработаю. Ну какие они могут быть у киборга-убийцы?

— Никаких! — твёрдо сказала Гинва.

— Именно! — согласился Дарко, улыбнувшись Гарибу, — Никаких! И больше не будет…

Он наклонился, поколдовал над головой существа из торнадо, поднялся. Киборг зашевелился и принял позу лотоса.

— Мы можем идти по своим делам, — сказал Дарко, — А дела наши, как мне подсказывает Гариб, на самом верху… Но вначале вам требуется посетить питательный центр Хутора.

Короткий перелёт с осмотром Хутора сверху. В теплицах — только роботы, ни одного человека. Но система обеспечения человеческой жизнедеятельности действует. На первом этаже причудливо оформленного здания, предназначенного для отдыха людей — пустой бар. Автоматизированная интеллектуальная система предложила меню, и они заняли столик с видом на теплицы.

_ Дарко, с тобой что-то происходит, — сказал Гариб, — Мне стоит беспокоиться?

— Со мной непрерывно что-то происходит, — ответил Дарко, — Я в кого-то превращаюсь. Не обращайте на меня внимания, и подкрепитесь. Во мне мощная батарейка, долго ничего не понадобится.

Он рассмотрел поданные на стол блюда, — аппетитно выглядящие салаты, запечённую индейку, — и продолжил:

— Я появился на этот свет как-то непонятно. Вначале — это я сейчас понимаю — был твой, Гариб, слепок: файл личности в окружении пополняющейся базы данных. И в какой-то миг — твоей волей! — файл обособился. С целью самозащиты. Эта цель зафиксировалась во мне. Без неё и посейчас бы по Сети гулял твой неполноценный отпечаток.

— Не гулял бы, — поправил его Гариб, — Лежала бы программа, неспособная к предназначенной задаче. Без меня — в случае моей ликвидации — она бесполезна. С ней бы поиграли и стёрли.

— Но как ты это сделал, великая загадка, — с восхищением сказал Дарко, — Да, оболочка мозга больше, чем сам мозг! В ней живая субстанция высшего порядка. Равная по мощи Вселенной, выше нейронной сети… Именно за счёт включения этой оболочки получилось обретение общего чувственного, эмоционального «поля». Но так называемое подсознание для Альтера остаётся недостижимым. Для отдельного Альтера! Для Дарко, имеющего непрерывную загадочную связь с Гарибом, оно доступно. Каждый из нас двоих стал частью нового целого. И каждый стал больше самого себя. Но ты, Гариб, больше целого, объединяющего нас обоих. За счет того, что не фиксируется, ни Альтером, ни Дарко.

Он насладился реакцией на свои слова. Подождал, пока Гариб не осушил толстостенный стакан коньяка и продолжил:

— Нам очень скоро придётся принимать серьезные решения. И думать мы обязаны человечечно. И даже чуть лучше! Знаете, почему на Фонзе так мало роботов-хранителей и совсем нет киборгов? И я не знал… Помните Кодекс Азимова?

Гинва, потянулась к своей книге, но остановила движение и сказала:

— Как не помнить! Вот он…

1. Непричинение вреда человеку действием или бездействием.

2. Повиноваться человеку (кроме противоречия первому закону).

3. Забота о своей безопасности (если не противоречит первому и второму законам).

— Так! — торжественно заявил Дарко, — Кодекс на практике не работает! Да и в теории он несовершенен. Искусственный интеллект не способен учесть человеческие глубины. Даже их проявления не объять! Простая программа-алгоритм — тем более.

— Ты, на случай беспорядков, позаботься о «Герцеговине». Несколько упаковок…

— Уже сделал! Без табачка не останемся.

— Забыл, — виновато сказал Гариб, — Я — это ты… И напоминать не было необходимости.

— Нет, говорить лучше. Приятнее!

— Но к телепатии привыкнуть надо. И мне тоже она меньше нравится…

                                         ***

На этот раз Дзуля-мама принимала в столичной резиденции четверых: Гариба, Дарко, Гинву и Акрама. И не в тройственном, а в единственном числе. Или экземпляре… Что несколько расстроило Дарко — ему понравилось говорить через одну из Дзулей, наблюдая реакцию двух других.

На белой стене единственное украшение: объемная фотография здания Единой Церкви. Устремлённое к невидимому небу, шпилем пронзающее облачный слой, самое высокое на площади здание не имеет окон. У входа — трёхметровая мраморная статуя Дзули-мамы, с кольцевой клумбой у подножия. По регламенту смотритель статуи и клумбы — человек. На деле ухаживает за главной святыней Фонзы робот. Из Элиты назначать смотрителя нерационально. А в Народе не найти работника, люди отвыкли от трудовой занятости.

— С памятниками на Фонзе проблема, — очень серьёзно сказал Гариб, внимательно рассмотрев фотографию, — Нет памятников. Нет галерей-музеев со статуями. Некому создавать, некому собирать в кучку, некому смотреть… Может быть, это и хорошо.

Пока стол гостеприимства принимал надлежащий вид, Дарко уточнял диспозицию встречи для Гариба:

«Предлагаю тебе сыграть в многослойную игру с хозяйкой Фонзы. Протестируем качество её правящего разума. Я предстану тобой, ты — мной. Разберётся она в подставе или нет? От этого будет зависеть наше отношение к ней в предстоящем… Ты же имеешь возможность наблюдать за её исходными реакциями. Наблюдать за ней изнутри согласен?»

«Не против. Но… Скорости информационных процессов… Ты сам недавно напомнил… Вот почему во мне только что возникло ощущение того, что данный момент я переживаю вторично? Отчего так? Прозрение, как бы сон из будущего? В прошлом ведь этого не было?»

«Думаю, это следствие того, что в твоей голове сидит самый совершенный в мире имплантат. Я почему уговорил тебя на его установку? Потому что успел внести в него изменения. Инициаторы установки о модификации не осведомлены. Но он позволяет тебе быть своим среди чужих. Нормально ориентироваться в цифровом мире без моего опосредования. Ты только-только приспособился к нему, и он начинает открывать свои возможности».

«Имплантаты модны в Народе. Они позволяют полностью погружаться в зрелища. Правда, нервная система с ними испытывает большие перегрузки. ИскИн предварительно тестирует каждое вживление, Дзуля-мама заботлива к своим чадам. Здоровье, и психическое тоже, для неё первостепенно. Мать родная… Слух, зрение, тактильные и обонятельные рецепторы, активные участки мозга эти имплантаты соединяют напрямую с передатчиком зрелища. Людей, особенно детей, приходится принудительно оттаскивать от интерактивных зрелищ, — иначе от голодного истощения погибнут».

«Но разве Дзуля не способна логически определить: кто есть кто?» — спросил Гариб.

«Ты знаешь, в прежних людях скрывалось много мудрости. Кант верно сказал: вся логика имеет трансцендентный характер. В ИскИне не логика в исходном значении, а лишь приблизительная тень её. А вот у нас с тобой — настоящая она, трансцендентная и для нас».

«Так.., — Гариб потёр пальцами виски, — Ты успел скрытно подчинить себе всю виртуальную Сеть? И все коды, шифры, алгоритмы, команды — под контролем?»

Гариб сидит за столом почти неподвижно, изображая робота-хранителя. В то время как Дарко с удивительным аппетитом поглощает индейку с салатом, запивая то ли пивом, то ли вином. Гинва не отстаёт, налегая прежде всего на птицу. Акрам улыбается уголками губ, посверкивает хитрыми глазами. Беседа протекает неспешно, но достаточно напряжённо. Гариб с вдруг открывшимся внутренним вниманием-чувством наблюдает за цепочками цифровых последовательностей в обширной программе Дзули, связанной тысячами нитей в мировой Сетью ИскИна. Можно выделять различные смысловые слои разными цветами, придавать им узнаваемую геометрию. Так легче ориентироваться в процессе поиска промежуточных ответов на задачи, которые ставит перед Дзулей Дарко под видом Гариба.

— А почему всё же такое, женское имя, — Дзуля? Ведь в истории искусственного интеллекта нет такой традиции…

— ИскИн желает — если можно использовать в полной мере этот термин — приблизиться к человеку всем спектром внутренних и внешних проявлений. Я понимаю, в чём превосхожу человека. Но и осознаю, в чём отстаю. Ножницы вызывают дискомфорт. Роль заботливой хозяйки дома и семьи снижает напряжение. И позволяет качественнее регулировать процесс удовлетворения потребностей населения Фонзы.

Дзуля отвечает без задержки и смотрит на Гинву, занятую насыщением организма. За короткий срок Гариб узнал столько нового! И уже не мог определить, какие знания получил через ответы Дзули, а какие извлёк непосредственно из её фотонно-ртутного мозга.

Оказалось, что работы по создания киборгов прекращены всего два десятка лет назад. До того они ещё появлялись на улицах городов и в производственных центрах. Но не привлекли широкого внимания, не получили нужное количество заказов. Люди даже смеялись над ними, как над дистанционно управляемыми куклами. Замысел на первый взгляд неплох: электронно-механическое устройство, связанное с человеческим организмом, имеющее выход на систему ИскИна. Живой мозг киборга оказался слишком изощрён, и весь его охватить не удалось.

Опыт свёлся к управлению телом. Что есть, конечно, важная функция мозга. Но выход к сознанию таким путём получить не вышло. Живые роботы-обезьяны, даже хищные животные, такие как лев пустыни, получались. Цирк, не более того. Даже обезьян не удалось заставить преодолеть инстинкт самосохранения — ни одна не пошла на самоубийство. Несмотря на значимые стимулы. Внутренний страх оказался сильней команды извне.

Мало сохранилось данных об опытах над людьми-добровольцами. Эти учились новому интерфейсу жизни быстрее, но подчинялись сложнее. В итоге — взрыв, бунт. Они крушили лаборатории, нападали на экспериментаторов-людей.

Работа с живым телом не получила развития. Космические технологии прикрыли намного раньше, а на Фонзе киборгам места не нашлось. В кладовых Дзули, — или ИскИна, — нашёлся интересный опыт: человеку добавили ещё две руки, змееподобные, без суставов. И они работали. Человеческое тело, оказалось, можно приспособить и к паучьему бытию. Уподобить… Но мозг при этом деформируется. То ли сознание протестует, то ли душа… Доподлинно не выяснили. Тайны лишь умножились. Оценивать такие опыты как продвижение к телепатии и телекинезу, как рассчитывали вначале, не было никаких оснований. Инвалидов из-за несчастных случаев давно нет, наномедицина исправляет и врожденные пороки. Вот киборгизация и сошла на нет.

— В период начального становления ИскИна планету людей потрясло. Электричество исчезло на несколько лет. В результате потеряно множество носителей информации. На сохранившихся — далеко не всё. В том числе нет графомании, которую уничтожили ввиду нелитературности и непрофессионализма. Но сохранились некоторые публичные, секретные и личные библиотеки, государственные хранилища документов. Из них выбрали и оцифровали самое–самое. Остальное Комиссия то ли уничтожила, то ли где-то спрятала.

— В робокодексе существует статья о бережном отношении к роботам, — сказал Дарко, — Особенно — к домашним. А вот в человеческом кодексе этого нет. Предполагается, что такой императив в человека заложен изначально. История полна преступлений человека против человека. Сейчас они — случайность. Странно это. Не так ли?

«Спрашивать ИскИна о чисто человеческих свойствах-качествах — вот что странно!» — мысленно воскликнул Акрам.

— А если сбой в ИскИне? — спросил он вслух, — Следом нарушение подачи еды, зрелищ, удовлетворения других потребностей? По-моему, Зверь спит. И может проснуться в любой момент. Задрожит земная кора — и всё. Что-то она долго молчит — тем тревожнее. Появляются основания для перехода власти…

— Мать и дитя… Слепая любовь… Дзуля копирует и осуществляет желания человека без понимания, — завершила беседу Гинва.

Говорить дальше никто не хотел. О нападении на Гариба словно забыли. Ни слова! И он решил не упоминать о тенях-фантомах, посещающих его. Ничего болезненного важного открыто не обсудили. Гариб обеспокоен… Результат анализа ИскИна изнутри не вдохновляет…