Если вы увлеклись погоней, а вид достигнутого будоражит ваше воображение новыми возможностями, то вы перестаете замечать многие опасности, а негативные сценарии начинают казаться не такими вероятными, как прежде. Думать о будущем трудно, когда закрома переполнились. Двигаться вперед опасно, когда люди озаботились сохранением достигнутого.
Ты забросишь свою волшебную черепаху и, смотря на мое добро, раскроешь рот от алчности. Несчастье.
В этот момент важнее всего продумать последовательность событий в новой ситуации, которая позволила бы закрепить успех. Как удержать и наилучшим образом использовать достигнутое? Как восстановить силы и при этом отстоять завоеванное? Только что использованные методы войны могут привести к поражению. Если не внемлете советам и не учитываете изменения – вы беззащитны.
Тигр смотрит в упор. Его желание – погнаться вслед.
Самая большая опасность, которая подстерегает человека, ввязавшегося в жесткую конкуренцию, – это упорство в своей прямолинейности и, как следствие этого, – в своих ошибках. «Если человек даже понял это, но все-таки продолжает двигаться вперед, только сохраняя прежнее направление, то такое движение не может увенчаться успехом. Наоборот, он должен возможно дольше не действовать, ибо в действии он не может найти ничего благоприятного».
Попытка завоевания несвойственно большой добычи может привести к тому, что называется «питание наоборот». Возникает вопрос – кто кого поглотил, кто для кого ценнее и кто кем питается? «Крайслер» «Даймлером» или «Даймлер» «Крайслером»?
Но что происходит, когда «рыба ест короля»?
Идут процессы, обратные тем, которые предшествовали подготовке и кульминации событий. Идет движение вниз. Вы осуществили задуманное и теперь ждете реакции скрытых и явных оппонентов, которые, подобно тигру, разорвут победителя без сожаления, если вы не успели обеспечить себе хороший тыл.
«Исход из питания». Переход из внутренней ситуации во внешнюю представляет собой кризис, более того, опасный кризис. Но, несмотря на всю его опасность, у вас уже появляется опыт отклонения от основы, и вы уже не интуитивно, а точно и продуманно делаете свои шаги навстречу новым ситуациям. Правильный выход из этого процесса приводит к подлинной победе. Нужно только вынести из этой ситуации в будущее все то, что в ней было сделано положительного.
Хотя и опасно, но будет счастье. Благоприятен брод через великую реку.
Ду Вэй. Погнаться за облаком
Всегда найдутся доброжелатели, которые сыграют на ваших сомнениях. Они правильно обрисуют вам ситуацию, вот только краски будут фиолетовыми. И такие зарисовки появятся, когда вы говорите себе, что неуверенны. Если вы принимаете решение, которое может необратимо изменить вашу жизнь, вы уязвимы. Особенно после принятия такого решения, когда вас начинают одолевать сомнения – правильно ли вы поступили, можно ли как-то восстановить прошлое и т. д. Будущее неизвестно и потому страшит людей неуверенных и податливых. Прошлое для них понятно и потому значимо. Но самые страшные шаги мы делаем, отступая назад, в свое прошлое. Будущее этого не прощает.
Вот притча, рассказанная пятьсот лет назад одним торговцем, путешествовавшим из Китая в Европу.
В 1592 году Япония вторглась в Корею, и правитель китайской династии Минь решил отправить в помощь Корее несколько военных отрядов. Чтобы частично финансировать эту экспедицию, придумали новый способ пополнения имперской казны. Теперь любой, у кого были деньги, мог купить себе место в Имперском колледже в Пекине или Нанкине. Студенты этих колледжей имели все шансы сдать императорские экзамены на самые высокие должности и стать чиновниками.
Ли Жи был одним из таких студентов, которые купили место в колледже в Пекине. Он был из богатой семьи провинциального казначея из Чжэцзяна. В Пекине у него появился друг Лю Ючан, его земляк, тоже получивший за деньги место в колледже. Молодые веселые студенты часто посещали бордели на окраине города. В одном из таких борделей Ли встретил девушку по имени Ду Вэй, которая стала проституткой, когда ей было всего тринадцать. С тех пор немало молодых людей потратили на нее свое состояние. Ли Жи был красивый молодой человек, щедрый и внимательный. Молодой студент так увлекся девушкой, что захотел даже жениться на ней, но для этого требовалось разрешение его родителей, на которое он вряд ли мог рассчитывать.
Ду Вэй отказывала другим клиентам, когда должен был прийти Ли Жи. Ли щедро платил хозяйке борделя, и она благоволила к нему. Год прошел быстро, и так же быстро у молодого человека закончились деньги. Теперь он был уже не так щедр, и отношение к нему хозяйки борделя стало весьма прохладным. Когда до отца дошли слухи о поведении сына, он приказал студенту вернуться домой немедленно, но Ли был так влюблен, что и не думал возвращаться. Теперь Ли был бедным молодым человеком, но Ду Вэй все еще любила его и соглашалась принимать бесплатно. Однако хозяйка борделя начала оскорблять Ли Жи, добиваясь, чтобы он ушел, но он игнорировал ее. Тогда она решила поговорить с девушкой:
– Мы зависим от наших клиентов. Чем больше мы принимаем мужчин, тем больше денег мы можем заработать. Студент был с вами больше года, он разогнал всех старых клиентов, а новые не появились. И что вы теперь собираетесь делать?
Девушка парировала:
– Господин студент пришел не с пустыми руками. Разве вы не помните, сколько денег он здесь потратил?
– Это в прошлом, а я говорю о настоящем. Другие девочки зарабатывают большие деньги, а вы принимаете нищего. Если он вам так дорог, пусть выкупит вас, а я возьму другую девочку на ваше место!
Старуха вовсе не хотела расставаться с Ду Вэй, которая привлекала мужчин, как огонь – мотыльков. Она знала, что дела его так плохи, что он даже заложил свою одежду. Но девушка восприняла ее слова всерьез:
– Сколько вы хотите, чтобы он заплатил?
Сутенерша прикинула и сказала:
– Если бы я имела дело с достойным господином, я бы попросила тысячу унций серебра, но для бедняка я прошу всего триста. Однако при условии, что он заплатит их через три дня и вы уедете немедленно. Если он не заплатит мне этих денег, пусть больше не появляется здесь!
– Три дня – слишком малый срок, чтобы собрать такую большую сумму! Может, вы дадите ему десять дней?
Старуха рассердилась, но согласилась:
– Даже если я дам ему сто дней, какая разница? Хорошо, пусть будет десять!
Мадам предвкушала избавление от назойливого бедняка, и Ду Вэй ни в чем не смогла бы обвинить ее.
Той же ночью молодые люди встретились, и девушка рассказала про условие:
– Мадам хочет только триста, но вы должны достать эти деньги за десять дней. Я знаю, что у вас ничего нет, но у вас есть друзья и родственники. Вы можете взять у них в долг.
Ли покачал головой:
– Мои друзья и родственники охладели ко мне, ведь я почти все свое время провожу с вами. Но я попробую сказать им, что уезжаю домой и мне нужны деньги на дорогу. Может, получится собрать триста унций?
Девушка обрадовалась:
– Только поторопитесь! Я буду ждать вас. Ли обратился сразу к нескольким людям, и хотя они были довольны, что он едет домой, никто не хотел ссужать его деньгами. Они боялись, что Ли снова потратит деньги на девочек из борделей. Прошло три дня, но его усилия ни к чему не привели. Он пришел к своему другу Лю Ючану и рассказал про условие Мадам. Лю не поверил ему:
– Всего триста унций за Ду Вэй? Это же самая известная проститутка в квартале! Наверное, Мадам просто издевается над вами, ведь она знает, что вы на мели. Это просто способ избавиться от вас навсегда.
Ли оставался у своего друга еще три дня, уже отчаявшись найти деньги. На седьмой день Ду Вэй, которая умирала от любопытства, но сама не могла появиться на улицах Пекина, послала слугу спросить, как у него дела. Мальчик бежал по улице, на которой жили студенты, и кричал его имя, пока не натолкнулся на него самого:
– Господин Ли, моя госпожа зовет вас!
Ли было стыдно возвращаться к Ду Вэй с пустыми руками:
– Я занят сегодня, приду завтра!
Но мальчик схватил его за одежду и тянул за собой:
– Вы должны пойти со мной!
Ему нечего было делать, и он пошел к Ду Вэй. Девушка сразу же спросила:
– Как ваши дела? Почему вы не хотели идти ко мне?
– Я не хотел возвращаться с пустыми руками. Я старался, но ничего не получилось. Мадам будет против моего визита сегодня, ведь я ничего не принес.
– Ей ни к чему об этом знать. Оставайтесь на ужин, мы обсудим наше положение.
За ужином девушка сказала:
– Вы действительно не можете собрать нисколько?
Молодой человек виновато покачал головой:
– Нет.
– Тогда я дам вам сто пятьдесят унций. Я скопила эти деньги на будущее, когда уже не смогу работать. Теперь у вас есть половина, и вам легче будет достать необходимое.
Она вынула деньги из-под матраца и отдала Ли.
После ужина Ли побежал к своему другу Лю Ючану, чтобы рассказать о случившемся. Лю был сильно впечатлен поступком девушки:
– Должно быть, она сильно любит вас, если отдала все свои деньги. Я помогу вам. Думаю, что смогу занять для вас недостающую сумму.
Лю обошел всех своих друзей и собрал сто пятьдесят унций серебра. Отдавая деньги, он сказал:
– Я сделал это не для вас, а для девушки. Я тронут ее преданностью вам!
Ли побежал к Ду Вэй с деньгами и рассказал как получил недостающую сумму. Они провели ночь в радости, а на утро стали собираться в дорогу. Ду Вэй снова удивила Ли, когда показала ему двадцать унций серебра, которые припасла в дорогу:
– Это девушки, когда узнали о моем счастье, принесли мне подарки.
Услышав голоса, доносившиеся из комнаты Ду Вэй, Мадам подошла к двери и открыла ее. Как она и ожидала, здесь был студент:
– Сегодня истекает срок. Вы принесли деньги?
Ли с радостью сказал ей:
– Я как раз собирался к вам. Вот деньги.
И он стал раскладывать их на столике перед Мадам.
Лицо старухи позеленело. Наконец, она собралась с силами, взвесила серебро и сказала:
– Хорошо, идите. Но только так, как вы сюда пришли. В том, что на вас надето!
С этими словами она вытолкала их за дверь.
Был конец осени, а на Ду Вэй было лишь домашнее платье. Она сказала Ли:
– Я попрощаюсь с девочками. Нельзя уйти, не простившись с лучшими подругами. Они так много сделали для меня.
Девушки приютили их на ночь и собрали кое-какие вещи для Ду Вэй в дорогу. На следующий день все проститутки веселого квартала праздновали свадьбу Ду Вэй. Пришлось молодым людям еще раз заночевать у одной из подруг Ду Вэй. Наконец, пришло время уходить. Ли сказал своей молодой жене:
– Мой отец уже и так рассержен на меня, а теперь, когда я женился на шлюхе, и вовсе огорчится. Я не могу сейчас идти домой.
Ду Вэй успокоила его:
– Отец любит своего сына. Возможно, его гнев немного остынет, пока мы будем путешествовать. Нам нужно посетить ваших родственников и просить их, чтобы они замолвили за вас словечко перед отцом. И к нашему появлению он уже не будет так сердит.
Ли согласился.
Перед тем как оставить Пекин, они навестили Лю Ючана, который помог им с деньгами. Ду Вэй встала перед ним на колени в знак благодарности, но он поднял ее:
– Вы самая замечательная девушка, о которой я слышал.
Они провели у своего друга еще несколько дней, прежде чем выбрали благоприятный день для отбытия. Провожать их пришли несколько девушек из борделя, в котором работала Ду Вэй, и принесли ей в подарок еще немного денег. Студент выкупил свою хорошую одежду, и они двинулись в путь.
Несколько дней спустя они уже были на лодке, которая направлялась вниз по Янцзы. Была середина зимы, и воздух был кристально чист. Ночью они расположились на палубе, чтобы немного выпить и согреться. После вина Ду Вэй стала петь своим красивым голосом Винную Песню династии Юань. Слова спускались на воду и медленно плыли по течению вместе с первым утренним туманом. Девушка была счастлива.
На соседней лодке, пришвартованной в гавани, очарованный молодой человек слушал прекрасный голос Ду Вэй. Это был сын богатого купца, владельца соляных копей в Янчжоу, Ма-Сун. Как завсегдатай борделей, он сразу смекнул, что девушка поет профессионально, и решил добраться до нее, растревоженный в своих чувствах. С рассветом началась буря, и все лодки вынуждены были причалить в гавани. Ма-Сун приказал своему лодочнику притянуть лодку поближе к лодке Ли. Он открыл окно, как будто любовался снегом. Ду Вэй как раз в это время поправляла занавески в своей каюте, и он поймал ее взгляд. Пораженный ее красотой, он захотел увидеться с нею, но девушка больше не подходила к окну. Тогда ему в голову пришла одна идея – он стал петь. Ли Жи услышал пение и выглянул из окна, как и предполагал Ма-Сун.
– Привет!
Мужчины узнали друг друга, так как были из одного колледжа, и быстро подружились.
Время незаметно потекло в беседах про вино и женщин. Обоим было что вспомнить. Будучи студентами, оба они частенько посещали пекинские бордели. Ма-Сун сказал, как бы невзначай:
– Я слышал голос женщины с вашей лодки вчера вечером. Кто она?
Ли Жи был хвастлив:
– Это самая известная проститутка в Пекине, Ду Вэй!
– И как же вам удалось заполучить ее?
Ли рассказал ему всю историю, немного приукрасив подробности. Ма-Сун, выслушав внимательно его рассказ, спросил:
– Но, что на это скажет ваше семейство?
Ли продолжал хвастаться:
– Я не слишком-то об этом волнуюсь.
– И что вы собираетесь делать?
– Мы думали об этом. Сначала я прибуду домой один, Ду Вэй лучше пока оставаться в Сучжоу, пока мои родственники не замолвят за нас словечко. А когда отец больше не будет сердиться, я приведу ее домой.
Ма-Сун ничего не сказал, но его задумчивый вид заинтересовал Ли Жи.
– О чем вы думаете, дорогой друг?
– Мы только что встретились, и я не хочу быть навязчивым со своими советами.
Ли Жи настаивал:
– Да ладно вам, расскажите!
Ма-Сун сказал:
– Ваш отец – большой чиновник и беспокоится о репутации своей семьи. Он сердился, даже когда вы просто посещали бордели, так что же говорить о вашем намерении привести в дом проститутку! Что касается ваших родственников, они не будут вам слишком полезны в вашем деле и не будут подставлять себя под гнев вашего отца. Вы, конечно, можете поехать с девушкой в Сучжоу или Хачжоу, но как долго вы сможете оставаться там? Ваши деньги закончатся, и что тогда?
Ли забеспокоился:
– У вас есть какая-нибудь идея?
Ма-Сун стал его убеждать:
– Женщины непостоянны по своей природе, а проститутки особенно. У Ду Вэй было много клиентов, и сейчас она может просто использовать вас. Может, у нее есть какой-нибудь богатый клиент на юге?
Ли Жи вспыхнул:
– Это невозможно!
Ма-Сун понял, что перегнул.
– Возможно, вы правы. Но, оставив ее одну, вы рискуете. Вокруг такой красавицы сразу же появятся немало молодых людей. Вы не можете взять ее с собой и не можете оставить одну. Это ваша дилемма.
Ли был обеспокоен. Ма-Сун продолжал: – Отношения с отцом священны. Если вы огорчите отца ради проститутки, вас будут осуждать. Ваша мать будет несчастна. Вас не будут признавать родственники, и вы станете изгоем.
– Что же я должен делать?
Ма-Сун просиял.
– У меня есть кое-какие мысли на этот счет, но я не уверен, что вы послушаете меня!
Ли захныкал:
– Я буду вам очень обязан.
– Вы были далеко от родного дома больше года и потратили все ваши деньги на проститутку. Если вы вернетесь домой с пустыми руками, вы не будете иметь никаких шансов на наследство. Потому что ваш отец решит, что вы расточительны и не сможете удержать состояние семьи. Но если вы решите расстаться с вашей подругой, я дам вам тысячу унций серебра, которые вы принесете домой. Вы можете сказать, что достигли успехов и заработали эти деньги преподаванием. Я уверен, что ваш отец будет доволен. Обдумайте мое предложение.
Ли всегда боялся своего отца. Слова Ма-Суна казались ему весьма разумными, и он решился:
– Позвольте мне сначала поговорить с Ду Вэй. Я не могу просто так бросить ее.
Ма-Сун согласился:
– Обсудите с нею все. Если она любит вас, она согласится.
Они еще какое-то время пили молча, потом расстались. Ду Вэй готовила обед, когда вернулся Ли Жи. Она заметила, что муж как-то странно посмотрел на нее, а потом ушел спать, не сказав ни слова. Ду Вэй почувствовала тревогу:
– Что случилось?
Ли только вздохнул, но ничего не ответил. Посреди ночи он снова вздохнул, и девушка не выдержала:
– Почему вы со мной так поступаете? Я чем-то огорчила вас?
Ли Жи заплакал. Ду Вэй удивилась:
– Вы никогда не бывали таким печальным, хотя я знаю вас достаточно долго. У нас свадебное путешествие, и вы должны быть счастливы. Что же так сильно беспокоит вас?
Ли собрался с духом и сказал:
– Вы были так добры ко мне все это время. Но у меня очень строгий отец, он выгонит нас, и мы будем бездомными нищими. Наш брак не будет счастлив. Я встретил друга сегодня, и мы говорили об этом. Теперь я чувствую себя убитым горем.
Тревога Ду Вэй усилилась:
– И что вы намерены делать?
– Я не могу рассуждать разумно, поскольку люблю вас. Мой друг Ма-Сун смотрит на вещи со стороны и поэтому видит перспективу. Он сделал мне хорошее предложение, только я боюсь, что вы не согласитесь.
Ду Вэй удивилась:
– Кто этот Ма-Сун, и на что я не соглашусь?
Ли Жи продолжал увереннее:
– Он торговец солью и студент Имперского колледжа. Он слышал, как вы поете, вчера вечером и спросил о вас. Когда я рассказал ему нашу историю, он предложил выручить нас. Он дает за вас тысячу унций серебра. Я смогу принести домой деньги, а у вас будет дом. Но мне трудно расстаться с вами.
У Ду Вэй вырвался странный смех.
– Он, должно быть, и впрямь хороший друг, что так заботится о вас. Вы получите свои деньги, а я получу другого мужчину и перестану быть неприятностью для вас.
Слезы Ли сразу же высохли:
– Так я могу сказать, что вы согласны?
– Идите к нему завтра же утром. Вы не должны упустить такую возможность. Я перейду в его лодку!
На рассвете Ду Вэй встала, чтобы привести себя в порядок:
– Сегодня я провожаю старого клиента и принимаю нового!
Она тщательно подбирала косметику и драгоценности, надела самое роскошное платье и побрызгала свои волосы самым тонким ароматом. К тому времени, когда она закончила, Ма-Сун послал слугу спросить о решении. Ду Вэй посмотрела на Ли Жи, но тот казался довольным, и она объявила, что готова.
Слуга сказал, что Ма-Сун даст деньги, но в залог просит шкатулку с драгоценностями Ду Вэй, и она согласилась. Ли Жи сразу же получил деньги, а шкатулку вернули Ду Вэй, когда она вошла на лодку Ма-Суна.
Женщина вспомнила о чем-то и сказала:
– Ли Жи, ваши бумаги внутри шкатулки, и я хочу вернуть их вам, чтобы не возникло проблем при путешествии.
Когда открыли большую тяжелую шкатулку проститутки, все в изумлении увидели, что там полно жемчуга и драгоценных камней. Ду Вэй отдала бумаги Ли Жи и, размахнувшись, бросила целое состояние в реку. Потом повернулась к Ма-Суну:
– Вы знали, через что я прошла, но не задумываясь разбили мое счастье. Я ненавижу вас и после смерти стану призраком, терзающим вас каждую ночь!
Потом она повернулась к Ли Жи.
– Я не была счастлива, пока не встретила вас. Эта коробка могла бы обеспечить нам счастливую жизнь. Я хотела, чтобы вы принесли эти драгоценности в дом вашего отца, чтобы вы смогли доказать ему сыновнюю любовь. Я даже не думала, что вы захотите продать меня на полпути к счастью. Ничтожная сумма, не сравнимая с тем, что я могла бы дать вам, помутила ваш разум! Я не ожидала, что закончу свою жизнь как проститутка, выброшенная вами! Должно быть, Бог оставил меня!
Ду Вэй бросилась в реку, и быстрое течение унесло ее так стремительно, что никто и не успел что-либо сделать.
Когда Лю Ючан, друг Ли Жи, закончил свое образование в Пекине, он возвращался на родину тем же путем, что и Ли когда-то. Его лодка причалила к гавани в Гуанчжоу, и он должен был ждать несколько дней, пока оформляются дорожные документы. Однажды утром, когда он мылся возле своей лодки, его медная раковина для мыла упала в реку. Он попросил рыбака, сидящего поодаль, забросить сеть, чтобы вернуть пропажу. Когда рыбак стал вытягивать сеть, он поднял со дна тяжелую шкатулку, которую отдал Лю. Он ведь не знал, что именно утопил господин. Когда Лю открыл шкатулку, то увидел драгоценности столь необыкновенные, что у него дух захватило.
Той же ночью ему приснилось, как из воды вышла девушка, поразительно похожая на Ду Вэй, и сказала:
– Вы были добры ко мне, и я хочу отблагодарить вас за великодушие, которое вы мне оказали.
Лю внезапно проснулся и почувствовал холод, струившийся по телу. С тоской вспомнил он необыкновенно красивую девушку и своего друга, который, говорят, сошел с ума.
Джи Нанфенг. Страх и честолюбие
Почему мы утверждаем, что лицо бизнеса становится все более женским? С развитием техники и вспомогательных инструментов (средств связи, передвижения, защиты и воздействия) разница полов стирается. Мужчина как управленец перестает выполнять свои исконные функции. Посещая те же салоны красоты, конференции или зависая в Интернете, он уже не вызывает ни в женщинах, ни у молодежи прежнего священного трепета.
Исследования Института будущего показывают, что тело утрачивает свое прежнее значение инструмента защиты, борьбы и влияния. В управлении теперь ценится только образ и быстрота мысли, неожиданность и адекватность решений. Планета рисков все больше тревожит современную размеренную жизнь, хотя при этом накал борьбы лишь отдаленно напоминает жестокий и непредсказуемый мир наших предков.
Во времена династии Западная Цзинь (265–316) на престоле побывала императрица Нанфенг, имевшая репутацию крайне жестокой женщины. Жестокость в те времена часто была следствием не дурного воспитания девочек, а их страха за свою жизнь: если не убьешь ты, то убьют тебя. Конечно, с помощью заговоров и манипуляций мужчинами.
Нанфенг была некрасива – низкорослая и темнокожая. А в Китае признаком красоты перво-наперво считается белоснежная кожа девушки. По сей день китайская парфюмерная промышленность разливает тоннами кремы с отбеливающим эффектом. Темный оттенок кожи может быть только у простых крестьянок, целыми днями работающих в поле. Но даже они стараются отбелить себя чем-нибудь, чтобы приобрести оттенок аристократизма. Так вот, будущей императрице не повезло родиться смуглой. И ее матери стоило немалых усилий протолкнуть свою дочь вверх по социальной лестнице.
Хотя старший сын правившего в те времена императора был идиотом, его все же сделали наследником и в двенадцать лет, как и положено, выбрали жену.
Отец Нанфенг знал, что «на деньги можно купить даже милость бога», и подкупил кого следует, чтобы обеспечить нужный пиар дочери. Многие люди начали склонять правящую императрицу Янг в пользу выбора Нанфенг в качестве жены для наследника. Когда Янг решилась поговорить об этом с императором, тот весьма удивился:
– Нанфенг низкоросла и темнокожа. Я присмотрел совсем другую девушку, которая достойна быть женой наследника. Почему я должен предпочитать камень нефриту?
Императрицу как женщину задевало непослушание мужа, поэтому она не могла не настоять на своем:
– Разве вы не можете передумать? С такими достоинством и талантом, как у Нанфенг, она самая подходящая кандидатка на место вашей будущей невестки.
Император задумался, а Янг продолжала:
– Почему бы не спросить ваших министров, какая из девушек предпочтительнее?
Она, конечно, была уверена, что отец Нанфенг уже выработал мнение двора по этому вопросу
На следующий день император давал банкет высшим должностным лицам во Внутреннем дворце. Когда он спросил их мнение о подходящей кандидатуре на роль невесты наследного принца, один из министров, Сан Мао, начал расточать похвалу Нанфенг. Несколько министров согласились с его мнением, и тогда озадаченный император начал сомневаться относительно своего собственного суждения. А министр продолжал:
– Девушке четырнадцать лет, и хотя она не так красива, как другие, она превосходит их своими талантами. Достойная женщина должна быть оценена по достоинствам, а не внешностью. Я умоляю вас дать вопросу должное рассмотрение!
Император Вади наконец сдался, и через год Нанфенг стала женой наследника.
Когда император умер, наследник взошел на трон под именем императора Хуади вместе со своей толстой, темнокожей бородавчатой женой Нанфенг. Янг – жена покойного императора – получила титул вдовствующей императрицы. Самым влиятельным человеком при дворе в то время был отец Янг – глава правительства Юнь.
Несмотря на свое новое положение, императрица Нанфенг не была счастлива. Насмешки придворных и высокомерие Юнь, который даже не прибыл для церемонии прощания с умершим императором, отравляли ей жизнь и заставляли помнить об опасности. Другой несправедливостью, которую Нанфенг не могла сносить, были ее обязанности почтительной дочери по отношению к вдовствующей императрице, которая была всего на два года старше ее. Ее раздражало, что, будучи еще женой наследника, она была постоянно обязана Янг своим покровительством.
Несколько лет назад имел место инцидент, который был не редкостью в покоях Внутреннего дворца. Поскольку мужское предпочтение оказывалось тем женам, кто родил мальчиков, это порождало самые нелепые преступления среди женщин. Обычным делом были подмена детей, их внезапная смерть или смерть рожениц. Но, поскольку местный роддом работал без перебоя, на эти случаи смотрели сквозь пальцы.
Как и все недальновидные женщины, Нанфенг была завистлива. Поскольку у нее были только дочери и ни одного сына, она завидовала всем женам своего мужа, которые рожали ему сыновей. И когда одна из жен была беременна, Нанфенг ударила ее алебардой в живот, от чего несчастная женщина умерла. Император был в бешенстве, но императрица Янг заступилась за Нанфенг, сказала, что девочка исправится и будет вести себя хорошо. Благодарность – тяжелая ноша, и не каждый в состоянии быть по-настоящему обязанным другому. С тех самых пор Нанфенг ненавидела императрицу Янг.
Нанфенг боялась влияния главы правительства Юнь и решила взять власть при дворе в свои руки. Хотя Юнь и держал в страхе почти всех придворных, она знала, что никто не последует за ним в случае опасности. Ее собственное исследование с помощью слухов и подкупов показало следующую расстановку сил при дворе: три сильных семейства недовольны политикой Юнь. Это были Мень, Жао и княжеский дом Сыма. Кроме того, у нее была своя собственная охрана под руководством офицера Дон Менга. Проведя несколько тайных встреч при помощи Жао, она узнала, что только князья Сыма могут примкнуть к ее заговору против Юнь, другие осторожничают. Нанфенг начала подготовку к военным действиям.
Юнь стал получать доносы от своих доверенных лиц и опасаться, что князья Сыма, обладая огромной военной мощью, начнут хозяйничать в его феодальных владениях, и вызвал князей Сыма Вэй и Сыма Инь во дворец, чтобы они были под его бдительным наблюдением.
Император Хуади – один из самых глупых правителей в китайской истории.
Как-то раз он гулял в саду и услышал кваканье лягушек. Он спросил охрану:
– Являются ли эти лягушки официальными или частными?
Сообразительный охранник ответил:
– Те, которые квакают в имперском саду, должны быть официальными лягушками, и те, которые квакают в частных рисовых владениях, – частные.
Император кивнул и похвалил охранника за его осведомленность.
При дворе ходил анекдот, что когда Хуади рассказали о природном бедствии, которое закончилось голодом многих людей, он удивился:
– Почему эти люди были настолько глупы? Почему они не ели овсянку вместо мяса?
Было сложно ожидать, что такой император имеет правильное мнение по какому-нибудь вопросу.
Поэтому заговорщикам ничего не стоило внушить императору, что глава правительства Юнь замышляет заговор против него. Император немедленно приказал, чтобы Сыма Вэй осадил резиденцию главы правительства. Нанфенг сделала так, чтобы вдовствующая императрица поехала с визитом к своему отцу. И в тот момент, когда ворота за ней закрылись, Нанфенг подала сигнал к осаде.
Как и все высокомерные властные люди, Юнь был неспособен справляться с критическими ситуациями. Вместо того чтобы попытаться спасти свою репутацию, он тянул время. Его сторонники начали разбегаться. Вдовствующая императрица в попытке помочь своему отцу взяла шелковую ткань и написала несколько слов, предлагая высокую награду любому, кто мог спасти главу правительства. Материю она привязала к стреле, которой выстрелили с башни.
Войска Нанфенг могли бы взять дворец Юнь немедленно, но она держала осаду лишь с той целью, чтобы Янг и ее отец предприняли попытку спастись, призывая к мятежу Так они поставят себя на место заговорщиков. Она ждала, когда Янг открыто свяжет себя со своим отцом. И вот удача: стрела с письмом вдовствующей императрицы была доставлена Нанфенг.
Она торжественно объявила:
– Вдовствующая императрица присоединилась к восставшим изменникам! Любой, кто попытается ей помочь, будет казнен!
В тот же самый момент войска подожгли дворец Юнь и начали штурм. Безжалостно убивая всех на своем пути, они искали Юнь. Список убитых уже насчитывал несколько тысяч, когда они ворвались в конюшни и увидели человека, который не двигался от страха. Когда солдаты с грозными воплями надвигались на него, мужчина закричал и упал без чувств. Это был Юнь.
Когда резня была закончена, Нанфенг объявила:
– Жена министра Юнь заслуживает казни вместе со своим мужем. Однако как мать вдовствующей императрицы она будет помилована и сослана вместе со своей дочерью.
Так обе женщины оказались под домашним арестом в отдаленном дворце.
Вскоре после этих событий, на заседании министров императорского двора, Янг была разжалована до простого человека. Одновременно были составлены документы, изобличающие вдовствующую императрицу и ее мать. А поскольку жена Юнь теперь была женой простолюдина, ее можно было казнить вместе с мужем, что и было сделано.
Однако вдовствующую императрицу Нанфенг казнить не могла, не вызвав тем самым осуждение всего двора. Но зато она могла приказать не давать ей пищу и усилить охрану, чтобы никто не смог помочь несчастной. Через восемь дней вдовствующая императрица умерла от голода. Чтобы ее призрак не рассказал императору про злодеяния Нанфенг, она приказала похоронить Янг в согнутом положении, с особым предметом, привязанным к ее спине так, чтобы она не могла разогнуться и пожаловаться кому-нибудь.
После устранения Юнь князь Сыма Лян и Вэй Гуан стали главными фигурами при императорском дворе. Однако и они, и многие другие заговорщики, вставшие сейчас у власти, опасались военной силы, которую показал Сыма Вэй. Все решили, что будет слишком опасно позволить ему оставаться в столице и что следует отправить его обратно в уездные владения. Сыма Вэй, который считал себя героем, достойным большей награды, не пожелал подчиниться приказу и стал думать, что бы такого предпринять против них. Посоветовавшись со своими стратегами, он предложил Нанфенг объединить свои силы в борьбе против нового правительства.
Предложение Сыма Вей прибыло в подходящее время. Императрица как раз раздумывала, как можно взять реальную власть при дворе. Объединившись с Сыма Вэй, она могла бы устранить всех, кто ей мешает. С другой стороны, она не доверяла Сыма Вэй и при удобном случае решила расправиться и с ним. Под ее диктовку глупый император Хуади написал секретный указ. Рано утром Нанфенг взяла указ императора и передала его Сыма Вэй, чтобы он немедленно захватил Сыма Ляна и всех остальных.
Открыв указ, Сыма Вэй прочитал: «Сыма Лян и Вэй Гуан совершили государственную измену, покушаясь на жизнь императора. Вы должны немедленно объявить этот указ, построить отряды в боевом порядке, охранять ворота дворца и лишить двух предателей их постов и званий». Сыма Вэй догадывался, что этот указ – дело рук Нанфенг, но решил, что после уничтожения Сыма Ляна и Вэй Гуана он станет самым влиятельным человеком при дворе. Думая, что ему нечего опасаться, он послал своего генерала Жао захватить их.
Штурм дворца был полной неожиданностью для Сыма Ляна. Прежде чем он смог как-то отреагировать, Жао ворвался со своими отрядами, связал его и бросил на землю возле павильона. А сам продолжал преследовать и вырезать членов семейства Сыма Ляна. День был душный, и кто-то из солдат, приставленных охранять пленника, сжалился над ним и стал обмахивать его веером. Когда Жао увидел это, он закричал:
– Тому, кто убьет Сыма Ляна, – награда в тысячу метров ткани!
И тотчас множество солдат с мечами бросились на Сыма Ляна и изрезали его на куски.
Тем временем другие войска окружили дворец Вей Гуана. Прежде, чем начался штурм, Вэй Гуан вышел из дворца со словами:
– Я выхожу! Пощадите мою семью…
Он не закончил говорить, как какой-то человек подбежал к нему и разрубил напополам. Все замерли в изумлении. Оказалось, что это был Жонг Ху – мелкий офицер, который когда-то служил в доме Вэй Гуана и был наказан и выгнан за какое-то мелкое нарушение.
Остерегайтесь мести маленьких людей. Они ждут подходящего случая отплатить. Вы о них забудете, но они о вас – никогда.
Теперь, наконец, он имел шанс отомстить. После убийства Вей Гуана он штурмовал дворец и вырезал все семейство Вэй Гуана, включая трех его сыновей, шесть внуков и более чем сто женщин.
После смерти двух влиятельных людей никто больше не чувствовал себя в безопасности при дворе. Теперь Нанфенг, чтобы успокоить двор, убедила императора, что Сыма Вэй превысил свои должностные полномочия, казнив двух министров без суда. Были посланы войска схватить его по приказу императора. Охрана Сыма Вэй сбежала, спасая свою жизнь, сам он был схвачен и казнен. Теперь Нанфенг твердо держала власть в своих руках.
Следующей целью Нанфенг был наследник Сыма Ю – сын императора от другой жены.
Поскольку она сама не родила к тому времени ни одного мальчика, Сыма Ю был объявлен наследником императора Хуанди. Императрица опасалась, что, достигнув совершеннолетия, он бросит вызов ее власти. Мальчиком Сыма Ю проявлял сообразительность, но когда вырос, потерял интерес к занятиям и проводил все больше времени в веселых пирах. Это вполне устраивало Нанфенг, и она подговорила своего племянника Ми проводить в компании наследника больше времени, подстрекая его на пьяные развлечения.
Нанфенг забеременела и спустя определенное время родила мальчика. По правилам, ребенка должны были отдать младшей сестре императрицы, но она забрала его себе, чтобы со временем попытаться сделать его наследником вместо Сыма Ю.
Однажды холодным дождливым вечером Сыма Ю получил приказ прийти во дворец, чтобы увидеть императора, который, как говорили, слег от внезапной болезни. Когда наследник прибыл во дворец, его встретила девушка, которая держала большое блюдо и кувшин.
– Ваш отец посылает вам вино и эти великолепные закуски, господин. Располагайтесь поудобнее, я наполню ваш бокал.
– Я не хочу вина.
Девица строго спросила:
– Вы боитесь, что вино отравлено?
Наследник поспешно ответил:
– Я не осмеливаюсь!
– В таком случае, как вы осмелитесь отказаться от подарка вашего отца?
Молодой человек неохотно выпил бокал вина. Девушка налила ему еще и попросила выпить. После половины кувшина он умолял:
– Я не могу пить больше. Позвольте мне закончить после возвращения.
Однако девица была неумолима. Осушив кувшин, наследник стал близоруким и бестолковым. Тогда другая девушка вышла и предложила ему написать письмо. Принц удивился и сонно спросил:
– Это еще зачем?
– Министр составил бумагу от вашего имени во имя здоровья и долголетия императора. Вы должны переписать это на шелковую материю, которую передадут вашему отцу.
С трудом он переписал это послание на шелке и погрузился в блаженный сон.
На следующее утро император дал аудиенцию первым лицам. Когда он представил министрам послание на белом шелке, которое написал наследник, они закричали:
– Это предательство! Не будь он наследником, его бы следовало казнить!
Однако один из министров, Жонг, подобрал шелк, который бросил в сердцах император, и сказал, обращаясь к другим министрам:
– Это письмо выглядит странным. Вероятно, что кто-то сделал это, чтобы доставить наследнику неприятности. Прежде чем выдвигать обвинения против Сыма Ю, нужно определить подлинность почерка.
Спустя какое-то время стража внесла образцы писем наследного принца. Министры тщательно исследовали их, но не пришли к единому мнению. Все были в недоумении. И в этот момент вошла императрица. Нанфенг подошла к императору и решительно сказала:
– Здесь многие говорили в пользу наследника, поэтому мы не можем его казнить. Но мы должны наказать его за непростительный проступок, который он совершил. Разжалуйте его до простого человека, лишите всех титулов!
Зал замер. Император уставился безучастно на Нанфенг и облизнул губы. Наконец он сказал:
– Я согласен!
Таким образом, наследный принц был низвергнут и помещен под домашний арест. Этот инцидент вызвал подозрение среди придворных. Вскоре правда выплыла наружу, но отменить решение императора было невозможно. Письмо, скопированное наследником, было составлено одним ученым по приказу императрицы. Этот ученый, подражая подчерку Сыма Ю, добавил нужные слова к посланию, чтобы получилось скандальное послание, стоившее наследнику трона.
Недовольство придворными против Нанфенг росло. Все понимали, что для Нанфенг уже не существует невозможного. И если она недовольна кем-то, она расправлялась с ним без сожалений. Министр Чан, командующий гарнизоном Лунь и князь Жао начали сколачивать коалицию против императрицы. Идеологической основой этого союза стало восстановление прав наследника.
Одно время генерал Лунь так изнурял своих крестьян, что они подняли мятеж. Потребовалось долгое время и силы, чтобы навести порядок в области. Призванный ко двору, он избежал наказания только благодаря императрице Нанфенг. Впоследствии она продвинула его, сделав наставником наследника и генералом императорских войск.
Министр Чан обратился к нему со словами:
– Вы в близких отношениях с императрицей и лучше меня знаете, как она коварна. Вы знали о заговоре против наследника, но позволили Нанфенг совершить задуманное. Не стоит рассчитывать на ее милости, а отсутствие наследника грозит многими бедствиями империи. В случае кризиса ни один из нас не избежит возмездия. Поэтому мы должны действовать во имя нашей собственной безопасности.
Холодный пот заструился у Лунь по спине:
– И что же мы должны делать?
– Свергнуть императрицу и восстановить наследника в его правах.
– Хорошо. Я привлеку князя Жао. Так у нас будет больше шансов.
У заговорщиков возник план. Они решили, что слишком опасно возвращать к власти наследника, поскольку он слишком упрям, чтобы подчиняться, и ему нельзя доверять. Лучше сделать так, чтобы императрица захотела избавиться от наследника, а потом использовать это как предлог, чтобы расправиться с нею самой, и так убить две птицы одним камнем. Лунь решил, что если устранить и наследника и императрицу, он станет весьма могущественным придворным.
Как-то утром министр Чан отправился на аудиенцию к императрице:
– На вас надвигается великая беда!
Нанфенг удивилась:
– Вы что-то знаете, министр Чан?
– Я слышал, что наследник собирает силы. Он поклялся, что если вернется к власти, то убьет вас и бросит ваше тело на корм воронам.
Испуганная императрица сначала потребовала объяснений, а затем решила принять превентивные меры. Заключенный в тюрьме Сушань, Сыма Ю был уверен, что его попытаются убить. Поэтому, когда прибыл евнух, подосланный Нанфенг, наследник был наготове и наотрез отказался отравиться. Евнух попытался силой заставить Сыма Ю проглотить отравленные пилюли, но тот вырвался и побежал. Преследователь кинулся в погоню и на бегу ударил наследника железным прутом по голове.
Позже Нанфенг объявила, что Сыма Ю совершил самоубийство, и приказала похоронить его, как приличествует его рангу императорского наследника. Однако, благодаря заговорщикам, реальная причина смерти Сыма Ю стала широко известна. Собрав офицеров императорской охраны, Чан объявил:
– Императрица совершила ужасное преступление против императорской власти, убив наследника. Я получил приказ императора устранить императрицу! Тот, кто не повинуется этому указу, – будет казнен вместе со всей семьей!
Все, конечно, понимали, что указ подделан, но рады были случаю расправиться с жестокой императрицей.
Во главе императорской охраны министр Чан вступил в императорский дворец и вынудил генерала Лунь прибыть в Восточный зал, в покои императрицы. Когда он шел через ворота, то почувствовал угрозу, исходящую от внутренних покоев. Лунь развернулся и побежалал обратно, но охрана настигла его в несколько прыжков и убила на месте. Услышав крик, Нанфенг вышла, чтобы посмотреть, что случилось. Она гневно спросила министра Чан:
– Что вы здесь делаете?
– Я получил императорский указ арестовать вас!
Императрица закричала на него:
– Ерунда! Все императорские указы выходят отсюда!
Не потрудившись спорить с нею, охрана схватила ее, связала и понесла в Восточный зал.
Когда Нанфенг поняла, что происходит, она потребовала позвать императора, надеясь на его помощь. Но император Хуанди только уставился на нее безучастно, слишком напуганный, чтобы сказать что-нибудь.
Нанфенг вопила в отчаянии:
– Только со мной вы сможете удержаться на троне! Сделайте же что-нибудь!
Губы императора Хуанди дрожали, он был не в состоянии произнести ни звука. Перечисляя преступления Нанфенг, включая убийство наследного принца, министры вынудили императора разжаловать императрицу и бросить ее в тюрьму Пять дней спустя Нанфенг принесли императорский указ, где ей приказывали выпить чашку вина, смешанного с золотой пылью – достойная казнь для императрицы, которую она приняла со слезами на глазах. Со смертью Нанфенг империя вступила в кровавый период жестокой междоусобной войны князей и восстаний народа, что привело к падению династии.
Ли Джи. Подвести себя к пропасти
Этот рассказ поможет проиллюстрировать ту часть гексаграммы, где говорится о необходимости обеспечить себе хороший тыл, чтобы удержать только что достигнутое. Когда человек охотится – он наготове, он предчувствует опасность или добычу одинаково хорошо. Но когда уставший человек поедает добычу – он уязвим. Как насытиться своей добычей и не потерять ее? Не каждый в состоянии предвидеть, что его ждет впереди – за пределами той черты, к которой он идет изо всех сил. Чтобы формировать дальновидные решения, которые не приведут вас к необратимым последствиям, запомните эту историю.
Две с половиной тысячи лет назад у князя Сиан было четыре жены. Все жены боролись за внимание князя. Но только младшая, Ли Джи, в дополнение к своей красоте, знала, как доставить удовольствие своему мужу. Как вы думаете, кому он отдал свое предпочтение? Правильно. Ли Джи, конечно, хотелось видеть своего сына на княжеском троне, но проблема была в том, что наследником был объявлен сын князя от первой жены – Шен Шенг.
И тогда она вступила в коалицию с заинтересованными придворными. Под разными предлогами наследника и двух других детей князя отослали в провинцию Куво, убрав с ее пути. Всех недовольных и настроенных против нее также отправили подальше под тем предлогом, что принцы еще маленькие и нуждаются в опекунах. Для своего сына она пригласила в качестве наставника Сунь Си – наиболее уважаемого князем министра.
Постепенно князь утратил контакты с Шен Шенгом. Только Ли Джи и ее доверенные люди были возле князя. Получалось так, что Сунь Си нахваливал сына Ли Джи, а остальные наговаривали на Шен Шенга почти каждый день. По совету своих министров князь послал Шен Шенга в поход. Но, к разочарованию Ли Джи, противник вскоре был разбит, и Ли Джи пришлось снова думать, как избавиться от наследника.
Как-то она сказала князю:
– В ваши годы вам нужен помощник, чтобы управлять двором. Мой сын слишком молод, может, вы вернете наследника? Вы, наверное, скучаете после стольких лет разлуки?
Князь послушался ее совета. По возвращении Шен Шенг прибыл прямо во дворец засвидетельствовать свое почтение отцу и Ли Джи. После встречи с отцом Шен Шенг был приглашен в покои Ли Джи, где был накрыт банкет по случаю его возвращения. Ли Джи поила его вином и расспрашивала о его жизни.
Когда он собрался уходить, она сказала:
– Вы сделали так много. Я приглашаю вас завтра прогуляться по чудесному саду и отдохнуть вместе со мной.
Шен Шенг из вежливости согласился.
В тот же вечер, когда князь собирался отойти ко сну, Ли Джи начала плакать. Расстроенный князь мягко спросил:
– В чем дело?
Она ничего не отвечала, но плакала все громче. Князь повторил свой вопрос:
– Что же все-таки случилось? Скажи мне, кто тебя обидел, и я накажу его!
Ли Джи хотела что-то сказать, но не произнесла ни слова. Когда же князь вскочил в нетерпении, Ли Джи повернулась к нему и тихо сказала:
– Наследник… Он делал мне непристойные предложения. Я пыталась проигнорировать их, но он настаивал. Завтра он пригласил меня прогуляться с ним по саду.
Князь в гневе закричал:
Да как он смеет!
Ли Джи горько заплакала:
– Я не хотела тебе говорить. Я думала, ты не поверишь мне. Но что мне теперь делать? Если ты будешь наблюдать со стороны, ты поймешь, как он непристоен.
В центре сада, который выбрала Ли Джи, была большая клумба, окруженная камнями причудливых форм, с кристально чистым источником. В северной части сада была башня, с которой можно было увидеть весь сад. На нее и поднялся князь, чтобы узнать правду.
Ли Джи поднялась рано, тщательно наложила макияж, вплела в волосы экзотический цветок и побрызгала на него медом. Когда Шен Шенг прибыл, она встретила его приветливо и повела по саду, показывая самые изысканные цветы, которые росли в саду. Так она привела его как раз в то место, которое лучше всего было видно с башни.
Ли Джи подошла поближе к цветам, и мед на ее цветке привлек внимание диких пчел. Она изобразила внезапный испуг, а Шен Шенг начал махать над ее головой, чтобы отогнать пчел. С башни это выглядело так, как будто бы он замахивался на женщину.
Отбившись от пчел, Ли Джи и Шен Шенг шли рядом, и издалека казалось, что он прижимал ее к себе. Князь больше не мог наблюдать за этим. В гневе он начал спускаться вниз. Ли Джи видела это и прошептала:
– У меня кружится голова. Дай мне руку!
Она вела себя так, как будто была близка к обмороку. Шен Шенг взял ее за талию, но она дала ему пощечину и закричала:
– Убирайся прочь от меня!
Князь как раз подоспел к этой сцене и, не в силах сдерживаться, хотел убить Шен Шенга на месте. Плача, Ли Джи сказала ему: – Наследник в самом деле был груб, но казнь его выглядела бы подозрительно. Люди обвинили бы тебя в смерти своего сына. А некоторые бы заподозрили меня в заговоре против него. Просто отошли его обратно в Куво.
Хотя все это было неожиданно для Шен Шенга, он не сопротивлялся воле отца. Вернувшись в Куво, он вскоре забыл об инциденте.
Несколькими днями позже Ли Джи послала Шен Шенгу письмо, где говорила о том, что скоро годовщина смерти его матери и что он должен сделать все согласно правилам поминовения усопших. Молодой человек впечатлился заботой Ли Джи. Когда пришел день, он совершил жертвенную церемонию со всеми формальностями. После он разослал жертвенное мясо всем членам своей семьи, родственникам и друзьям.
Когда священное мясо принесли во дворец, Ли Джи получила его, потому что князь был на охоте. Когда он вернулся голодный и уставший, он сразу взял кусок мяса, намереваясь съесть его. Ли Джи остановила его:
– Мы должны быть осторожны, когда принимаем пищу со стороны.
Она дала кусок мяса собаке, и та почти сразу же издохла. Вино, полученное от Шен Шенга, она дала попробовать служанке, и та в муках умерла.
Князь был так расстроен, что едва мог говорить:
– Я простил его, а он отплатил мне своей неблагодарностью!
Ли Джи со слезами на глазах взяла кусок отравленного мяса:
– Может, мы зря его подозреваем? Может, он хотел убить не вас, а меня – за то, что я отказала ему? Он мог затаить обиду… К тому же, с моей смертью во дворце многие бы вздохнули с облегчением!
Князь взял Ли Джи за руки:
– Моя дорогая, не говори этого! Ведь это ты не позволила мне наказать его тогда в саду. Не пытайся больше остановить меня!
Ли Джи казалось, так рыдала, что не могла говорить.
Вскоре князь собрал министров и объявил им:
– Шен Шенг попытался убить своего отца. Он должен принять смерть.
Никто из нынешних министров не возразил князю. Князь послал двести колесниц, чтобы схватить наследника. Новость дошла до Шен Шенга, и его наставник дал ему совет:
– Случай довольно ясный. Священное мясо не могло быть отравлено тобой, потому что пока бы оно дошло до твоего отца, оно бы изменило цвет, а это заметно всем. Только во дворце твоего отца оно могло быть отравлено. Так ты и должен говорить, когда начнется расследование.
Шен Шенг, однако, не внял наставлениям. Он сказал:
– Если мой отец и господин хочет моей смерти, было бы неповиновением с моей стороны не принять ее. Мой отец очень стар, Ли Джи его единственная радость в жизни. Без нее он не сможет ни есть, ни спать. Если я очищу себя, я нанесу ему слишком глубокую рану. Пусть моя смерть смоет все.
Вот такие правила приличия были на древнем Востоке.
Наставник согласился, что его доводы разумны, и предложил Шен Шенгу бежать в соседнее государство. Но тот упрямился:
– Ни один правитель не предоставит мне убежище, когда узнает, что я хотел убить собственного отца.
Рыдая, он ушел в свою комнату и совершил самоубийство.
Когда до остальных детей князя дошла новость о смерти наследного принца, они решили, что та же участь может ждать и их, и поспешили бежать из страны.
После смерти наследника и бегства братьев сын Ли Джи был объявлен наследником, к великой ее радости. Вскоре князь заболел и умер. Но дальше события стали развиваться неожиданным образом. Одиннадцатилетний правитель был зверски убит двумя министрами-заговорщиками прямо на церемонии погребения его отца. Ли Джи поняла, что ей не на что больше надеяться, и утопилась. Так Поднебесная была ввергнута в очередной период хаоса и бедствий.
Лю. Ненасытность
Компания, пережившая кризис и стремящаяся добиться высоких показателей, прежде всего старается избавиться от балласта, который тянет ее назад. Она использует все свои внутренние ресурсы, но с трудом добивается желаемых результатов или не добивается вовсе. Предприятию, потратившему силы на реорганизацию, может не хватить сил на завоевания. Да и оставшиеся работники, привыкшие жить или в кризисе, или в перманентной реорганизации, уже давно забыли, что такое успех. А это – самая большая проблема компании. Если люди привыкли к аутсайдерству, вам не добиться успеха. По крайней мере, в те сроки, которые вы наметили себе для прорыва.
Следующей управленческой проблемой может стать метание, смена курса и руководства столь частая, что работники уже перестанут успевать с ними знакомиться. У руля могут появиться властные и недальновидные параноики, напоминающие своими действиями мышь с амнезией, таскающую в свою нору все, что сможет. Они никогда не знают, что впереди уже начертана та грань, которую опасно переступать. Помните об этом и принимайте в расчет историю императрицы Лю, которую мы вам сейчас расскажем.
В конце правления династии Тан был период, называемый «Пять Династий» (907–960).
Правитель государства Чин, Ли Шан-Мао, достиг больших успехов и в военных действиях против своих соседей, и в искусстве. Однажды молодой суверен нанес визит своей матери Цао. Она тут же устроила в его честь банкет, на котором молодые прекрасные девы исполняли изящные танцы. Одна из них, Лю Жинг, своим талантом и красотой привлекла внимание Ли Шан-Мао. У нее были весьма симпатичное личико, стройная фигура и нежный голос. Свои песни она сопровождала музыкой ветра в трубах и барабанами, на которых она играла с большой ловкостью.
Подчиняясь влечению своего сына, Цао подарила ему девушку. Ли забрал красавицу и поселил ее отдельно от остального гарема. Спустя положенное время юная Лю родила ему сына, который был так сильно похож на своего отца, что сразу же стал его любимцем. Пристрастие правителя к ребенку привязывало его к красавице Лю, которая стала фавориткой и сопровождала своего мужа повсюду, куда бы он ни направлялся. Будучи девушкой изобретательной и чуткой, она занимала все его свободное время, так что другим женам почти не доставалось внимание их господина.
Лю забрали из семьи в возрасте шести лет, и с тех пор она не виделась со своими родными. До тех по, пока ее отец не узнал про успехи дочери и не захотел повысить свое благосостояние. Он пришел во дворец и попросил аудиенции со своей дочерью, попросив передать, что с нею хочет говорить ее отец. Девушка выглянула из окна, посмотрела на плохо одетого старика с желтой бородой и подумала, что это не самый подходящий случай для общения с родственниками. Другие жены только посмеялись бы над нею, признай она в этом бродяге своего отца. Спустя какое-то время дежурный принес старику ответ, что настоящий отец Лю умер в руках бандитов, а самозванец не может быть допущен к аудиенции. Пришлось старику убираться прочь от дворца.
В 922 году Ли Шан-Мао объявил себя императором династии «Поздняя Тан» и следующие десять лет провел в войне против соседних государств, пока не завоевал их. В возрасте тридцати восьми лет он стал правителем большей части Китая и решил, что теперь самое время посвятить себя любимому времяпрепровождению. Его роскошный дворец утопал в бесконечном веселье. Большой любитель музыки, он полюбил китайскую оперу, и теперь служащих дворца собирали постоянно для бесконечных репетиций, в которых сам император играл главные роли. Пока император резвился, Лю, которую он в запальчивости сделал императрицей, осуществляла реальный контроль над делами государства и двора.
Как женщина скромного происхождения, она приписывала свое удивительное возвышение благословению Будды и стала яростной буддисткой. Это, впрочем, не мешало ей предаваться чувственным удовольствиям. Но самой большой ее страстью было накапливание богатства. Может, воспоминания пугающей бедности руководили ею или страх за будущее – кто знает. Лю привлекала купцов, чтобы те занимались коммерцией от ее имени, обеспечивала им господряды, направляя бесперебойный денежный поток в свой сундук. Другим источником была дань от придворных и чиновников, карьера которых зависела целиком от благосклонности императора. Все знали, что воля императора целиком зависит от Лю, и делали ей дорогие подарки, чтобы она содействовала их планам.
Под влиянием Лю император стал буддистом, а Лю заинтересовалась оперой. Она не могла упустить контроль над любимым занятием императора и стала устраивать кастинги. Династия катилась к закату. Пристрастия императора и жадность императрицы все чаще вызывали недовольство при дворе. Чиновникам и военным все чаще не платили жалованья, а двор все увеличивал свою расточительность.
Чтобы освободиться от монотонности дворцовой жизни, Ли Шан-Мао со своей императрицей уезжал в длительные поездки. Воинам отрядов, составляющих их эскорт, уже давно не платили денег, и некоторые из них перебивались грабежами во время пути. В воздухе витало предчувствие неотвратимой беды.
Придворные, отвечавшие за обеспечение войск, не раз просили императора выдать хоть немного денег, чтобы успокоить людей. Ли Шан-Мао приказал императрице открыть казну, но она как будто не слышала. Тогда глава правительства прибыл к императору, чтобы самому убедить его заплатить военным. Императрица слушала их разговор, скрываясь за пологом трона. Она взяла несколько украшений и сказала императору:
– Мы израсходовали все на вашу оперу, государь. Остались только вот эти драгоценности. Вы можете отдать их солдатам!
Глава правительства, услышав это, ушел прочь в отчаянии.
Когда в столице вспыхнул мятеж, Ли Шан-Мао решил поднять войска, чтобы немедленно подавить восстание. Он обещал высокую награду своим солдатам, но они лишь сердито сказали:
– К тому времени, как мы получим деньги, наши семьи умрут от голода!
После обещания раздать полмиллиона серебром от поступающих в казну налогов император все же сумел собрать двадцать пять тысяч воинов, с которыми и отправился в поход. Но на полпути, в горах, больше половины отрядов покинули императора. Он пытался остановить дезертиров, но напрасно. Никто уже не верил в обещания императора.
Ли Шан-Мао вызвал своего казначея, и тот сказал, что государственная казна пуста. Военные ему не поверили и хотели убить, но охрана императора защитила чиновника. Разгневанные солдаты кричали:
– Люди, подобные вам, разорили империю!
Казначей отпирался и отчаянно кричал в ответ:
– Казна пуста, потому что императрица забирает все, что туда поступает. И она не будет платить, уж я-то знаю! Я не хочу, чтобы меня разорвали на части, потому что моей вины в этом нет!
Казначей ушел и утопился с горя.
После этого солдаты так рассвирепели, что собрались убить императора. Но охрана схватила их и перебила.
Ли Шан-Мао обвинил во всем своего боевого генерала, но тот тоже не захотел принимать чужую вину на себя и поднял восстание. Застигнутый врасплох, Ли Шан-Мао получил смертельные раны. Когда умирающий император захотел проститься с женой, императрица не смогла уделить ему время, ведь она собирала свои драгоценности, чтобы бежать. Император умер спустя некоторое время от потери крови, а императрица бежала, прихватив с собой накопленное.
Ей некуда было бежать, кроме как в женский буддийский монастырь. С такими дарами ее с радостью приняли. Лю рассчитывала, что оставшуюся часть своей жизни она проведет в комфорте, выкупив десятки лет своего безбедного существования. Мятеж улегся, и новый император взошел на трон. Он объявил бывшую императрицу Лю бичом нации, а ее жадность – источником кровавых мятежей, поэтому к ней были посланы несколько офицеров, вынудивших ее совершить самоубийство.
