Утро выдалось на редкость теплым. Мягкое желтое солнце быстро набирало силу в звенящем небе и с каждой минутой становилось все жарче. Я стояла в нерешительности посреди двора – вернуться в дом или немного пожариться на солнышке. В памяти всплыла холодная затяжная сибирская зима, и я осталась.

На любом пляжном отдыхе наш семейный лагерь делится пополам. Данил с Димкой могут спокойно лежать на солнышке, поворачиваясь разными частями тела для ровного зажаривания. Младший любое обездвиживание считает смерти подобным и сопротивляется ему всем свои кипучим организмом. Что касается меня, то я даже на картинки с шезлонгами смотреть не могу. Мне кажется, что песок заползает повсюду и спасти от него может только море, душ или зеленый газон.

Оглядев свое небольшое хозяйство, я решила не терять зря времени и загорать активно – бороться с крапивой, которая кустилась в свое удовольствие по всему участку. Попробовав как-то крапивный веник на младшем, которого каждый комар считал своим долгом укусить, я поняла, что лучшего антигистаминного средства в деревне просто не найти. С чувством родительского долга я собираю крапиву и пользую ее на своих мальчиках.

Особо густые заросли темной зелени росли возле нашей скифской бани. С нее я и решила начать, тем более что крапивные веники можно было развешивать сушиться прямо на заборе. Крапива была качественная, пробирала даже через резиновые перчатки. Я сменила тактику и решила рвать только молодые изумрудно-зеленые поросли. Когда они закончились, я вытащила из-под крыльца огромную тяпку и принялась бороться с крапивными монстрами радикально. Пара неуклюжих движений городской затворницы, и тяпка с гулким стуком упала в те самые кусты, с которыми я только что сражалась.

Я стояла в нерешительности, раздумывая, что теперь делать – принести что-нибудь подходящее, чтобы вытащить тяпку из крапивы, или рискнуть и попытаться достать ее рукой. Пока я решала первую задачку, в мою голову забралась странная мысль: «Почему тяпка упала с гулким стуком?» Я, будучи неопытной в деревенских делах, постоянно что-то роняла, и точно могу сказать, как падает тяжелая деревянная палка. Уж точно не так, как только что упала моя. Даже густые заросли крапивы не сгладили падения, и земля гулко отозвалась на месте удара. Это могло означать только одно – на этом месте была когда-то яма, а потом ее чем-то прикрыли и засыпали землей.

Неожиданная догадка заставила меня шевелиться. Я принесла лопату и начала ковырять землю. За этим необычным занятием меня застал мой старший, который лениво брел до деревянного туалета, стоявшего неподалеку от моих раскопок.

– Кому яму роешь?

– Еще не решила.

– Копаешь на всякий случай? Думаешь, заедет кто на огонек? Я там какую-то машину видел, синюю.

– Это тетя Алла приехала.

– Слушай, а это когда начинается?

Я застыла в виде вопросительного знака, потому что разогнуться после таких рабочих нагрузок было непросто.

– Что начинается?

– Ну, бессонница. У деда, помнишь, началось к шестидесяти. Он тоже рано вставал и заставлял всех ездить в лес чуть свет. Может, и у твоих подруг уже началось.

Я отшвырнула лопату и как можно строже прикрикнула на старшего.

– Не дерзи! Быстро завтракать и лопату в руки!

Старший понял, что мать настроена серьезно и отвертеться не получится. Почесался, вздохнул и попытался пошутить:

– Это, типа, не рой другому яму сам…

Через полчаса мне стало понятно, почему два солдата откуда-то там заменяют экскаватор. Не прошло и часа, как старший углубился в землю почти на метр. Гулкий стук лопаты о какое-то деревянное перекрытие заинтересовал его, и комья земли полетели из ямы интенсивнее. Наконец лопата звякнула обо что-то металлическое, и мы оба согнулись, чтобы посмотреть, что же это могло быть. Я старательно разгребала землю, пока не наткнулась на какой-то круглый предмет, похожий на кольцо. Старший кольцом заинтересовался, отогнал меня подальше и попробовал приподнять. Кольцо мертво вросло в землю и никак не поддавалось.

Мы вертелись вокруг него как кошка вокруг сала, приделывали рычаги, которые по нашему разумению должны были приподнять тяжелую крышку, к которой крепилось наше кольцо, но все безрезультатно.

Увлекшись работой, мы не заметили, как открываются деревянные ворота. Въезжая во двор, машина приветственно просигналила. Я подняла глаза и увидела, что Егор стоял возле ямы и внимательно следил за нашими инженерными изысканиями.

– Давно стоишь? Ты завтракал?

– Нет. Да.

Я снова изобразила всем телом знак вопроса. Младший объяснился:

– Стою недавно. Я завтракал.

Потом показал на мою машину:

– Их кормить уже нечем. Придется тебе вылезать отсюда и что-нибудь готовить.

Я посмотрела в направлении, куда показывало озабоченное дитя, и присвистнула. Возле машины стоял Данил в окружении двух изящно одетых мужчин. Алка уже вспорхнула на крыльцо и разговаривала с кем-то по телефону. Брендовая одежда ухоженных джентльменов не вязалась с деревенским пейзажем, да и самих джентльменов будто наложили фотошопом на наш забор. Получилось забавно.

Я вылезла из ямы и постаралась наклеить светскую улыбку. Получилось не сразу. Наконец я справилась. Отозвав Данила немного в сторону, я прошипела:

– Эта делегация твоих помощников здесь надолго?

Данил внимательно отсканировал меня и чмокнул в щеку.

– Для начала здравствуй.

Я немного поостыла, но не унималась:

– Так вы надолго?

– Чаем напоишь? Алка уже всем рассказала про дивные травки и свежее варенье.

Я пожала плечами.

– Тогда вытащи старшего из ямы, мало ли что. И убери свидетелей.

Данил заинтересовался происходящим:

– Что тут у вас за раскопки?

– Еще не знаем, но надеемся, что не труп.

Брови мужа взлетели вверх. Это означало крайнюю степень удивления.

– Если надеетесь, зачем копаете?

– Так ведь это единственная тропинка к бане. И ходим мы туда вечером, когда стемнеет. Я не смогу теперь идти ночью мимо страшной ямы и думать, что там кто-нибудь лежит.

Данил вздохнул.

– Тебя даже в деревне запереть нельзя. Всегда найдешь, чем развлечься…

Тут раздался ужасный крик, и мы с Данилом наперегонки бросились на помощь старшему…