Прошел почти год, прежде чем в подземелье, где обитала Морада, открылась дверь и тусклый свет факела озарил низкую комнату с земляным полом и склизкими от сырости стенами. Невысокая хрупкая девушка с округлым животиком, подбирая края своего шелкового шитого золотом платья, вошла в темницу Морады в сопровождении четырех стражников. Зажав очаровательный носик шелковым платком, она с трудом проговорила:

– Я рада сообщить тебе, Морада, что твое пророчество сбылось. Помнишь, ты сказала мне, что я займу твое место?

Глаза Морады гневно сверкнули. Значит, эта маленькая дрянь пришла, чтобы глумиться над ней?! Ну что за дура!

– Я помню свои пророчества и готова ответить за каждое слово.

Девушка подняла к небу свои изумрудные глаза и важно произнесла:

– Я теперь жрица священного брака. И у меня от правителя скоро родится сын.

Морада пристально посмотрела на нее и, вздохнув, сказала:

– Я не буду поздравлять тебя, глупая потаскуха. Трудно представить себе участь страшнее твоей.

Девушка в ужасе отступила. Ее ручки были сжаты от гнева. Она повернулась к стражникам и приказала:

– Убейте ее!

Стражники замешкались. Одно дело – сопровождать любовницу правителя, а совсем другое – убивать верховную жрицу, пусть и бывшую. Нет, они не хотели навлечь на свои головы небесное проклятье.

Видя столь открытое неповиновение, девушка завизжала и затопала ногами:

– Я приказываю убить ее! Или я прикажу вас самих казнить за то, что вы не подчинились моему приказу!

Стражники не сдвинулись с места, несмотря на крики своей госпожи. Она набросилась на них с кулаками и вдруг в ужасе отпрянула. На верхней ступеньке узкой лестницы, ведущей в подземелье, стоял Сансид. Но самым страшным было то, что Морады уже не было в темнице. Она исчезла. Стража, сопровождавшая Плану, стояла ни жива, ни мертва. Ради денег, которые им посулила госпожа, они нарушили приказ Сансида. Никто под страхом смерти не мог приближаться к темнице Морады, и вот теперь они ясно поняли, что такое страх этой Смерти. Сансид едва взглянул на них, а они уже знали свой приговор и теперь с безучастным видом стояли вдоль узкого прохода, ведущего в подземелье. Сансид едва протиснулся среди них, спустившись в комнату смертников. Морады нигде не было. Посветив факелом вдоль стен, он увидел в дальнем углу отверстие – небольшое, но все же достаточное для того, чтобы в него пролез человек.

Сансид понял, что теперь его жизнь ничего не стоит. А это значит, что меньше этого стоят жизни тех, кто виновен в этом. Молча он поднялся на поверхность и отдал факел Новому начальнику стражи. В сопровождении небольшого отряда он обошел башню и увидел едва приметный лаз, который при других обстоятельствах никто бы и не заметил.

Он быстрым шагом вернулся к себе во дворец и приказал собрать Военный Совет. Не прошло и часа, как в огромном зале, заполненном до отказа, собрались главы всех знатных родов и старейшин царства. Сансид обвел глазами присутствующих и, чеканя каждое слово, жестко сказал:

– Теперь нам не избежать войны. И те, кто в этом повинны, будут наказаны. На их головы ляжет груз ответственности за смерть тысяч воинов нашего царства. Пусть первым выйдет перед собравшимися Новый начальник стражи.

Едва сдерживая дрожь в ногах, Новый начальник стражи предстал перед троном Сансида.

– Мне нечего сказать в свое оправдание. Я не исполнил свой долг и теперь принимаю Смерть.

Он вытащил свой меч, приставил себе к горлу и, слегка навалившись вперед, захлебываясь в собственной крови, рухнул у подножия трона.

Тело Нового начальника стражи еще не успели убрать, как Сансид снова воззвал к присутствующим:

– Кто сделал подкоп в подземелье Морады?

Вперед вышел Начальник охраны башни. Склонившись перед Сансидом, он сказал, обращаясь к присутствующим:

– Я виноват в том, что не исполнил свой долг. Вся стража, которая дежурила у подземелья, достойна смерти! Подкоп мог сделать только тот, кто приносил еду бывшей верховной жрице. Но его нигде нет, государь. Вероятно, он бежал вместе с ней.

Вперед выступил Начальник охраны Дворцовых ворот.

– Моя стража и я не исполнили свой долг и заслуживаем смерти, государь. Час назад мне доложили, что через Северные ворота выехал купец в сопровождении жены, которая была на сносях и потому вид имела бледный. Они ничем не вызвали подозрений, и потому их выпустили беспрепятственно.

Он отошел от трона и встал чуть поодаль, присоединившись к Начальнику охраны башни. Эти двое стояли в предчувствии смерти, и она не заставила себя долго ждать.

Сансид сделал знак, и охрана дворца ввела в зал невысокую хрупкую девушку По округлившемуся животику было видно, что она ждет ребенка. Сансид показал на нее рукой и громко сказал:

– Эта женщина была в подземелье Морады и помогла ей скрыться. И потому повинна в предстоящей войне и бедствиях! Что ждет ее – решать вам, старейшины!

Посовещавшись, поднялись трое старейшин, и один из них вынес приговор всем, кто был виновен в государственной измене:

– Подземный лаз и вход в подземелье завалить камнями после того, как всех, кто виноват в побеге бывшей верховной жрицы, посадят в темницу Морады! Без еды и питья! Пусть умирают своей смертью.

Как только огласили приговор, Начальник охраны башни сделал попытку убить себя, чтобы избежать столь страшной участи, но подоспевшая стража успела выхватить у него нож и связать ему руки так, чтобы он не сумел причинить себе вред.

Илана извивалась, пытаясь высвободиться из железных тисков стражи, но безуспешно. Она истошно голосила, перекрывая рокот толпы, собравшейся в огромном зале:

– Я не виновна в побеге Морады! Я ненавижу ее! Она обозвала меня потаскухой! Я лишь пришла посмотреть на нее! Она же говорила, что я займу ее место?!

По позвоночнику Сансида пробежал ледяной спазм, едва он услышал эти слова. Сбылось еще одно пророчество Морады. А значит, сбудется все, о чем она предостерегала его.

Крики Иланы мешали думать, и Сансид приказал заткнуть ей рот. Стражник зажал ей рот ладонью, но девушка все не унималась, и пришлось вывести ее из зала.

Не успела взойти Луна, как страшное пророчество Морады сбылось. Беременная женщина была замурована в тесном склепе вместе с семью мужчинами, которые изо всех сил пытались продлить свою жизнь, питаясь женским мясом, пока оно еще было пригодно. Но постепенно оно стало отравой, и останки того, что еще неделю назад было прелестной Иланой, были брошены в угол, куда прежде стажа сливала помои.