Среди пленных женщин прошел слух, что завтра прибудут покупатели. Уже ни для кого не было тайной, что их забирает лесной народ. Девушки волновались. Они с детства были наслышаны, что в лесу порядки дикие, и у мужчины может быть только одна жена. Женщины постарше интереса не проявляли, их будущая жизнь не виделась им счастливой. Но и они были рады, что не останутся у горного князя в рабынях, а пойдут в жены воинам лесного народа. Лишь одна из женщин была не на шутку встревожена. Она старательно всматривалась в землю в попытке найти хоть какую-то нору, проделанную хитрым грызуном. Женщины посмеивались над ней:

– Эх, глупая, разве через такую нору убежишь отсюда? Да и убежишь – одной не выжить. Дома наши сожгли, детей малых поубивали, а мужья – кто убежал, кого в плен взяли, а кого и убили. Куда идти?

Но женщина, казалось, не слышала ни причитаний, ни насмешек. Она отыскала ход бурундука и теперь старалась расширить его насколько возможно. Женщины отошли от нее подальше, посчитав ее сумасшедшей. Дождавшись, когда пленницы заснули, она потихоньку сняла с себя тяжелый серебряный пояс, чудом сохранившийся в перипетиях последних лет, и осторожно опустила его в нору Пояс скользнул вниз, гулким стуком отозвавшись где-то глубоко под землей. Женщина склонилась почти до самой земли и прошептала:

– Ты вернешься ко мне. Ты всегда возвращался, мой единственный друг. Я буду ждать нашей встречи, потому что не могу без тебя…

Чуть рассвело, прибыл караван с тушами животных, такими свежими, что многие еще парили. Старейшина сам осмотрел мясо и остался доволен. Он велел сколотить несколько бревен вместе, чтобы получился ровный настил, а под него положить толстое бревно. На одну сторону этих огромных весов положили тушу лося, а на вторую заставили встать несколько молоденьких девушек. Когда обе чаши поднялись от земли на равную высоту, шаман поднял руку, и девушек отвели к обозу охотников. Взвешивание и обмен продолжались до тех пор, пока солнце не достигло зенита.

Молодой генерал стоял у изгороди, наблюдая, чтобы обмен был честным и Охотник сдержал свое слово. Сам Охотник, казалось, не проявлял никакого интереса к торговле до той поры, пока в загоне для пленников не остались лишь пара беременных женщин и черноволосая красавица в красном плаще, расшитом речным жемчугом. Он сделал знак одному из своих воинов, и тот подвел к шаману двух живых коз, прихваченных за рога веревкой. Старейшина осмотрел животных, одобрил и спросил Охотника:

– Чего ты хочешь за этих двух коз?

– Двух коз меняю на двух беременных.

Старейшина поднял руку, и сделка совершилась.

Посреди пустого загона одиноко стояла уставшая женщина. Она не спала этой ночью, разговаривая со звездами, и теперь была бледной и осунувшейся. Генерал, желая побыстрей закончить с обменом и приняться за разделывание мяса, показал рукой на Мораду и спросил Охотника:

– Забираешь?

Охотник сам откинул жердь, служащую затвором, и вывел Мораду из загона на волю. Потом крикнул Старейшине:

– Зови своего князя, старец!

Старейшина устало прищурился.

– Зачем тебе мой князь, чужак? Довольно с тебя и генерала.

Охотник усмехнулся про себя, а вслух сказал:

– Я забираю эту женщину. Но платить мне больше нечем. Поэтому я отдаю за нее меч предков!

Охотник помог Мораде взойти на весы и на противовес положил свой бронзовый меч. Все взоры присутствующих были прикованы к чудесному бронзовому мечу искусной работы с золотой рукоятью в виде двуглавого орла, у которого вместо глаз были драгоценные камни в виде звезд. Ропот пробежал по толпе:

– Почему Охотник платит так дорого? Откуда у него меч древних царей?

Молодой генерал стоял, чуть дыша, не в силах отвести взгляд от чудесного меча. Наконец он поднял глаза на Охотника и спросил:

– Кто тебе эта женщина, что ты отдал за нее сокровище своего народа?

Охотник осторожно снял Мораду с весов и сказал:

– Бери меч, а мне отдай женщину.

Генерал как зачарованный подошел к мечу и крепко сжал рукоять. Осторожно вытащив меч из золотых ножен, он стоял, не в силах отвести взгляд от ровной, словно зеркало, поверхности смертельной игрушки.

Старейшина нахмурил брови и оперся на посох. Старый деревянный посох чуть просел под его тяжестью, и звякнул маленький колокольчик на одежде, который он задел рукой.

– Не к добру это все. Не к добру…

Тем временем Охотник приказал подать носилки, на которые набросали мягкие шкуры песцов. Он почтительно усадил в них Мораду и приказал всем трогаться в путь…