Похоронив князя по древним обычаям, Колдун собрался уйти из леса. Как ни уговаривал его Яффа, Колдун стоял на своем:

– Теперь я здесь никому не нужен. Мой князь лежит под родовым деревом, детей у него не осталось, так что и мне пора собираться в путь.

Яффа понимал, что Колдун не может тягаться с Морадой, потому и уходит прочь. Старейшина знал, что еще при жизни князя Колдун просил отпустить его в долину Черного Июса, откуда он родом, но князь и слышать не хотел. Теперь некому было удерживать Колдуна, и он собрался в путь.

Собрав свои нехитрые пожитки, он обошел еще раз поселение, что-то злобно шепча и бросая щепотки золы возле каждого сруба, что попадался ему на пути. Девушки-служанки Морады прибежали к своей госпоже, махая руками и показывая на Колдуна, который особенно долго стоял возле ее терема. Морада подошла к узкому окну и осторожно выглянула. Колдун не заметил ее, продолжая посыпать пеплом землю возле ее жилища. Морада закрыла окно и приказала служанкам:

– Соберите все необходимое, что можно унести с собой.

Потом она велела подать приставную лестницу и спустилась вниз к Колдуну. При ее появлении Колдун засмеялся злобным прерывистым смехом и, показывая на нее костлявой рукой, закричал:

– Это она виновата! Она хочет уйти в горы, потому что там спрятан ее…

Колдун вдруг замолчал, прохрипел что-то на непонятном языке и упал на траву. Изо рта его вытекла тонкая струйка крови, и глаза его навеки закрылись.

Морада стояла перед мертвым телом, словно завороженная. Лишь сигнал, по которому закрывали на ночь главные ворота, вывел ее из транса. Она потерла глаза, словно пробуждаясь ото сна, и решительно двинулась к срубу, в котором жил новый князь, из породы Охотников. Морада с силой толкнула дверь и вошла. В жилище князя стояли лавки, накрытые звериными шкурами, чтобы на них удобнее было сидеть старейшинам, которые были здесь частыми гостями. На одной скамье сидел Яффа, по левую руку от него старейшина, ведающий запасами на зиму, а на отдельной скамье сидел сам князь. Старейшины удивились такому визиту, но поднялись приветствовать Великую жрицу и будущую княгиню. Яффа заговорил первым:

– Почему ты входишь в дом мужчины, еще не став его женой? Что привело тебя сюда?

Руки Морады чуть дрожали, и князь предложил ей присесть. Она опустилась на скамью напротив Яффы и сказала:

– Хорошо, что ты здесь, Яффа. Во время большого пожара традиции не соблюдают!

Яффа удивленно покачал головой:

– Пожара?

Князь вспомнил слова Морады, сказанные, когда он приходил к ней, еще будучи охотником: «Скоро весь лес будет в огне»… Он сделал старейшине знак, чтобы тот помолчал, и сам спросил Мораду:

– Когда начнется пожар?

Морада на краткий миг прикрыла глаза и прошептала:

– Когда загорится на небе вторая звезда, вспыхнет все, что посыпал черным пеплом Колдун.

Яффа понял, что надо немедленно выводить жителей из домов и спасать провизию, припасенную в преддверии суровой зимы. Старейшины поспешили к народу, чтобы успеть дать распоряжения и спасти то, что еще можно спасти.