6 мая 2007 г. Эмираты
Проснулась я рано, сказывалась разница во времени. В шесть часов я лежала на кровати, уставившись в потолок, и думала, как убить три часа до приезда Али. Душ занял минут двадцать, одевание еще полчаса. Так что оставалось два часа неубитого времени. Я спустилась в холл в надежде узнать, где здесь ближайший банкомат. Девушка на reception оказалась испанкой, так что мне пришлось переваривать ее испанский английский. По ее версии выходило, что всего в квартале отсюда есть то, что мне нужно. Посмотрев на часы, я решила не брать машину и прогуляться пешком.
Я обзавелась картой местности и самоуверенно решила, что по ходу во всем разберусь. Из гостиницы я вышла в десять минут восьмого и медленно продефилировала по тротуару до светофора. Повернув направо, я обнаружила расхождения с картой. Дальше на карте был обозначен какой-то пустырь, а затем магазин. Оторвав взгляд от карты, я увидела, что напротив меня стоит высотное здание и никакого магазина не наблюдается. По российской привычке я попыталась отыскать прохожего и узнать, где ближайший банк, но прохожие в такой ранний час старались избегать общения. Тогда я использовала еще один испытанный метод – остановила такси. Таксист покачал головой и сказал, что не нужно туда ехать, потому что банк еще закрыт. Немного расстроившись из-за своих бесплодных попыток, я пошла обратно. Но, по каким-то невероятным трансформациям местности, вышла на совсем незнакомую улицу. Мой пространственный кретинизм и раньше играл со мной подобные шутки, но сейчас это было совсем некстати. Как на зло на улице не было ни одного такси, и я решила идти куда глаза глядят, пока не найду дороги или не поймаю какую-нибудь машину.
Перестав нервничать, я стала разглядывать номера на машинах. Некоторые были шестизначные, и я было подумала, что это они номера телефонов сзади вешают. На некоторых машинах были всего две-три цифры. Потом мне объяснили, что чем круче араб, тем меньше у него цифр в номере. Ну что ж, правильно! Читать и думать должны специально приспособленные для этого люди.
Начали открываться магазины. Какой-то кругленький лысоватый мужчина никак не мог справиться с рольставней, которая все время падала вниз. Он обегал ее с разных сторон, пытаясь приподнять, и грязно ругался. Я уже начала переходить улицу, но отвлеклась на него и не заметила несущуюся машину. Меня отбросило в сторону, и лысый с его ставней перестал быть гвоздем программы. Теперь прохожие больше интересовались женщиной, сидящей на тротуаре. Меня взяла досада. Машина проехала мимо, не останавливаясь и даже не сделав попытку притормозить. Сумочка моя валялась где-то поблизости, и я начала медленно вращать шеей в надежде, что она попадется мне в поле зрения. Не успела я заприметить свою сумку, как возле меня остановилось авто, ехавшее за машиной. Открылась пассажирская дверца, и вышел мужчина, полноватый и в роговых очках.
– Пардон, мадам. Вас не сильно задело?
Я была мало вменяема.
– Мне нужно переодеться!
Он помог мне подняться, подал сумочку и спросил:
– Куда вас отвезти?
Я потерла ссадину на локте.
– Мне надо в отель.
Мужчина проводил меня к машине и открыл дверь. Салон был довольно необычным. В нем не было привычной глазу заводской обивки.
Каждая деталь внутренней отделки была подобрана со вкусом и на заказ. На ручках дверей красовался логотип в виде орнамента, который, затейливо переплетаясь, образовывал четыре английские буквы: CORE. Я устроилась на заднем сиденье и начала задавать вопросы:
– Почему вы остановились, а не та машина, которая на меня наехала?
Мужчина, казалось, ждал этого вопроса:
– Если для вас это не принципиально, я бы хотел взять ответственность на себя. Можете назвать свои условия.
Условий у меня никаких не было. Хотелось только добраться до банкомата.
– Покажите, где ближайший банкомат, а потом отвезите в отель. Мне на работу к девяти.
Мужчина призадумался:
– Банкомат я вам, конечно, покажу. Но толку от него никакого.
– Почему? Здесь не принимают русские кредитки?
– Принимают. Но не в восемь утра.
Выдержав паузу, он предложил:
– Сколько вы хотели снять? Мне бы хотелось загладить свою вину.
Я не стала торговаться:
– Две.
Мужчина достал портмоне и отсчитал деньги.
– Здесь немножко больше, потому что одежду придется сменить.
Я не стала ломаться и взяла деньги. Оказалось, что мой отель всего в двух кварталах от того места, где со мной приключилась эта оказия. Проводив до дверей, мужчина пожелал мне поскорее оправиться от шока и посоветовал сходить на завтрак:
– В этом отеле неплохая кухня. Месяца два назад они привезли русского повара.
– Не знала, что русские повара пользуются популярностью.
– Они знают, как угодить соотечественникам, скучающим по привычной еде.
Мы распрощались, и мужчина двинулся к своей машине, стоявшей у обочины. В номере его машины было всего четыре цифры.
У меня в запасе был еще час, чтобы смыть грязь и приклеить пластырь на ссадины. Переоделась я быстро, взяла сумочку и вспомнила про деньги. Оказалось, что незнакомец выделил мне в качестве морального ущерба пять тысяч, которые я пообещала себе потратить правильно, то есть на косметику. Али приехал ровно к девяти, и я начала сомневаться в его арабском происхождении, потому что настоящие арабы не отличаются пунктуальностью. Подмигнув мне, как хорошей знакомой, он пропел что-то веселое по-арабски, и мы поехали работать.
Мы подъехали к жилому дому, где, как оказалось, и располагался наш офис. Офис в моем понимании – это нежилое помещение, где нет квартир, по крайней мере, на одном этаже. В арабском мире все устроено иначе. Дом был новый, с внутренним двориком и охраной, со светлыми мраморными полами в коридорах и свежими, еще пахнущими клеем дверьми. Квартир на этаже было около десяти, и в основном это были нормальные жилые помещения, куда жители приходили после работы, где они проводили свободное время, готовили еду и спали. Такое тесное соседство бизнеса с повседневной жизнью меня поразило. Дома все, что связано с бизнесом, было за пределами видимости и пристального внимания соседей. Поэтому мне пришлось какое-то время привыкать к местным порядкам.
Открыв двери своим ключом, Али вежливо пропустил меня вперед. В помещении никого не было. Я могла бы сказать, что не было никого и ничего. Это была пустая квартира, где даже розетки еще не поставлены, не говоря уже о компьютерах. Восемь стульев в целлофане стояли у стены и пара рабочих столов посреди комнаты.
Я прошла на кухню. Кухонная мебель все-таки присутствовала в виде большой плиты, кухонного стола и пары подвесных шкафов. Подойдя поближе, я обнаружила, что плита газовая. Я мысленно выразила надежду, что мне не придется с ней общаться. Но, как только я закончила свою мысль, вошел Али:
– Ты кофе варить умеешь?
– В кофемашине.
Али вздохнул:
– Я так и думал. Иди поближе, буду тебя учить.
– Зачем?
Он открыл верхний ящик и вытащил банку с молотым кофе. Я открыла крышку и сунула туда нос. Пахло как-то необычно, к запаху кофе примешивался запах незнакомой мне травы.
– Это что?
Али отобрал у меня банку и поставил на стол.
– Это кардамон. Его специально добавляют, чтобы быть бодрым и сильным. И чтобы не спать.
Он зажег газ и налил воду в небольшую эмалированную турочку. Вода быстро вскипела, и он всыпал туда ложку сахара. Вода в турке вспенилась и постаралась выбежать. Но бдительный Али снял ее с огня и всыпал туда две большие ложки кофейной смеси.
– Смотри! Когда ты все засыпала, мешать нельзя. Нужно, чтобы кофе сам равномерно поднимался. Все время держи за ручку и иногда снимай с огня, а то убежит.
Я старательно пыталась запомнить все, что он говорит.
– А когда кофе готов? Как узнать?
Али с важным видом показал на кофейную пену:
– Вот когда эта пена упадет и сквозь нее проступит черная жидкость – готово!
Али достал маленькие чашечки и разлил напиток поровну:
– Пробуй!
Я осторожно отхлебнула густовато-сладковатую кофейную жидкость. Как от хорошего коньяка по телу медленно разливалось тепло.
– Мне нравится.
Пока я знакомилась с необычным напитком, Али уже поставил свою пустую чашку на поднос и скомандовал:
– Посуду нужно убирать сразу же, чтобы она не стояла. Вдруг посетители придут, а у нас беспорядок? Султан не терпит беспорядка.
Меня позабавил ужас от беспорядка в виде пустой кофейной чашки на лице взрослого мужчины. Однако через два дня я сама познакомилась с параноидальной привычкой Султана. У него на столе все лежало строго и перпендикулярно. Если какая-нибудь вещь была в работе или была случайно сдвинута, Султан входил в крайнюю степень раздражения.
Посмотрев на Али, я поняла, в чем дело. Арабский мужчина не мог убрать за собой грязную чашку. Что подумают о нем приятели, если вдруг окажутся рядом в этот злополучный момент?! Спасая коллегу от виртуального позора, я захватила обе чашки на кухню. Там, где работают в одной комнате по нескольку человек, никого не смущает, если арабский мужчина сам заботится о своей посуде. Но если он на виду, а в комнате есть женщина, он постарается переложить заботу о посуде на нее. Я спорить не стала. Я начала торговаться.
– Али, я что, всегда буду мыть все чашки в офисе?
Он постарался выглядеть убедительным:
– Если мои глаза мне не врут, ты женщина. А значит, чашки будешь мыть ты.
– Это все мои обязанности, или будет что-нибудь еще?
Он не ожидал такого вопроса:
– Я тебе уже рассказывал, что визы и бронь для русских – твое. И чашки тоже. И кофе варить всем будешь ты. Когда научишься.
Я сделала выпад:
– А возить меня на работу и с работы будешь ты.
– Это еще почему?
Я сделала невинное лицо и ласково сказала:
– Потому что ты не захочешь, чтобы посетители, а особенно твои приятели, которые наверняка будут заглядывать сюда на огонек, видели, как ты сам моешь свою чашку
Али попыхтел немного, но потом согласился, что обмен справедливый.