3 марта 1016 г. Хамадан

Небольшая комната внутренних покоев была пуста. Огромный ковер, покрывающий почти весь пол, и несколько больших жестких подушек, набитых конским волосом, – вот и все незатейливое убранство, которым пользовался опальный визирь Хамадана. Годы брали свое, и он все реже появлялся при дворе. Просиживать по нескольку часов за учеными беседами он уже не мог, все чаще оставаясь дома, в этой самой комнате, которую посещали редкие гости. Да и какому придворному придет в голову оставить свой пост, чтобы навестить старика? Тому, кто нуждался в совете мудреца. Вот и сегодня возле небольшого таза со льдом сидели двое. Один из них – молодой человек в невысокой остроконечной шапочке, которую носил только дома, а другой, судя по венной выправке, был боевой генерал. Оба гостя ждали уже довольно долго, и терпение их истощилось. Военный первым прервал молчание:

– Старый Али не торопится! Если не может встать до полудня, то зачем звать гостей в такой час?

Молодой человек был более искушенным в делах дворца и постарался удержать генерала от необдуманных действий, которые могли бы обидеть старика и оказаться на руку этому выскочке – новому визирю.

– Не торопитесь с осуждением, Муса. Визирь Али – единственный, кто сможет дать нам дельный совет.

Юноша почти наверняка знал, что Али вовсе не спит, а держит своих гостей под присмотром. Наблюдая за человеком, который ждет довольно долго, можно многое о нем сказать. Этим приемом пользовались многие, и юноша привык проводить по нескольку часов в ожидании. Мусу же такое времяпровождение выводило из себя, и он в нетерпении ерзал на своей подушке. Посмотрев на своего спутника, он предложил:

– Я больше привычен к военной жизни, чем к дворцовым интригам. Меньше всего я хотел бы навлечь на нас неудовольствие хозяина.

Юноша согласился со словами своего дяди:

– Хоть он и бывший визирь, но от него многое сейчас зависит. Я сам смогу поговорить с ним. Вам не придется делать над собой никаких усилий.

Наконец резная дверь приоткрылась, и в комнату вошел Али. За ним шла молодая девушка, которая несла блюдо с фруктами. Она поставила блюдо перед гостями и помогла старику поудобнее устроиться на подушке. По-старчески шамкая ртом, Али спросил:

– Что заставило вас оставить удовольствия двора и привело сюда?

Юноша поклонился хозяину и почтительно произнес:

– Удовольствия двора не сравнятся с удовольствием разговаривать с вами, мудрый Али.

В уголках глаз старика блеснула хитроватая улыбка, но вслух он сказал:

– Вы становитесь настоящим мужчиной, а вскоре станете достойным правителем, мой юный господин!

Юноша почувствовал удовлетворение, сравнимое с удовольствиями, доставляемыми юными девами и быстрыми скакунами. Чувства молодого человека были открыты для бывшего визиря. Он хорошо знал, что сейчас творится в душе Мусы.

– Так что же привело вас сюда? Отвечайте смело, здесь кроме нас никого нет.

– Нас привел сюда страх.

Старик изобразил удивление:

– Страх?! Таких молодых и храбрых мужчин?!

Юноша склонил голову и подтвердил:

– Да, мудрейший. Мы боимся.

– Чего же?

– Боимся не за себя. Мы боимся, что новый визирь…

Муса посмотрел на старика. Этого нового пришлого ученого халиф Хамадана принял и приблизил к себе настолько, что тот стал полномочным хозяином во дворцах и без труда вытеснил из сердца халифа старого Али, который был неспособен ни развлечь своего господина рассказами про дивные страны и опасные путешествия, ни излечить его от болезней. Старого придворного обижала холодность правителя, который ранее прислушивался к его советам, а теперь не обращал на него никакого внимания и даже отстранил от наиболее важных дел, оставив в его ведении лишь носильщиков паланкинов. От Мусы не ускользнул холодный жесткий взгляд, который промелькнул на лице Али при одном лишь упоминании о новом визире. Али ненавидел его, и Муса собирался это использовать. Ему самому еще не хватало опыта, чтобы устранить опасного врага. У старика много связей, и он умеет ставить хитрые ловушки.

Когда посетители ушли, Али позвал евнуха, состоящего на службе при его женах, и спросил:

– Отчего это молодой господин так невзлюбил Авиценну?

Евнух был старой закалки и знал, что говорить то, что знаешь, сразу – нельзя. Сначала нужно выслушать предположения своего господина, и если они не противоречат ему – можно восхититься умом и прозорливостью старого визиря, а если противоречат – то лучше помалкивать, делая вид, что ничего такого не знаешь.

– Авиценну? Его никто не любит при дворе!

Визирь промолчал. Не в привычках у него было открыто говорить о своей любви или нелюбви к кому бы то ни было. Иначе не стал бы он великим визирем.

– Почему?

Перед евнухом была довольно трудная задача – понять, действительно ли визирь не знает о том, что случилось с наследником, или только делает вид? Выждав какое-то время, он все же решился рассказать о том, что произошло.

– Авиценна излечил наследника от любовных мук, и за это молодой господин возненавидел его.

Али искренне удивился его словам:

– Если бы все пациенты ненавидели докторов, излечивших их от недугов, то на свете не осталось бы ни одного врача. Они сочли бы эту профессию неблагодарной и бросили бы ее из опасения, что больные будут мстить. Однако мы наблюдаем целые толпы врачей возле опочивальни нашего властелина, да продлит Аллах его дни. Чем же так не угодил Ибн Сина наследнику?

Евнух погладил свое гладко выбритое лицо и развел руки в стороны:

– Муса не простил ему, что Авиценна показал открыто всем, как легко можно расстроить замыслы великих халифов и подчинить их своей воле. И средством для этого может служить что угодно – например, женщина.

Али положил себе под спину еще одну подушку, показывая, что он готов слушать рассказ евнуха, сколь бы долгим тот ни был. Евнух почтительно склонил голову и начал:

– Это не займет много вашего драгоценного времени. Происходило это так: единственный наследник нашего халифа, Муса, влюбился в дочь придворного, который был вовсе не прочь породниться со столь знатным домом. Однако в планы нашего господина, как вы знаете, не входило женить наследника на женщине из дворца. Ему в жены была определена дочь правителя соседнего государства, чтобы упрочить границы и совместными усилиями отражать набеги варваров. Ни вразумительные речи, ни строгость отца не могли остудить пыл молодого человека. И халиф обратился за советом к своему доктору, поскольку считал, что любовь – это болезнь и от нее есть средства. Авиценна посоветовал халифу приставить к наследнику евнуха, который мог свободно входить на женскую половину и приносить весточки от возлюбленной Мусы. Это несказанно обрадовало юношу, который теперь мог свободно переписываться с предметом своей страсти.

Али с удовольствием слушал рассказ своего слуги. Хотя он смог бы, пожалуй, и сам теперь рассказать, что произошло дальше.

– И этот евнух стал приносить ему странные письма, а потом рассказывать о жестокости и глупости девушки?

Евнух покачал головой:

– Однако это не остановило Мусу. Он настаивал на любовном свидании.

– И тогда ему подослали старуху?

– Да, старуха знает толк в этих делах и рассказала, что девушка неразборчива в своих связях и совсем недавно ей пришлось топить плод своих страстей в реке, переодевшись простой служанкой.

– Но и это не остановило Мусу?

– Это слегка охладило его пыл. И тогда Авиценна посоветовал халифу поручить Мусе покупку невольниц на рынке. Надо сказать, что там ему попались весьма неплохие экземпляры, которых отец с радостью подарил своему сыну.

– И сын нашел утешение в их обществе?

– Конечно, мой господин. Не прошло и месяца, как бывшая возлюбленная была забыта и халиф с согласия наследника отправил послов для заключения брачного договора с соседями.

– И что же стало с несчастной девушкой?

– Она утопилась.

– Слухи?

– Да, мой повелитель. По дворцу поползли слухи, что она гулящая. Ведь наследник бросил ее, так и не познав ее красоты. А это о многом говорит. Она бы уже никогда не смогла найти себе мужа.

Али вздохнул. Государственные интересы важнее чувств бедной девочки. Теперь понятно, почему наследник так стремится устранить Авиценну. Это опасный человек, он знает о том, что двигает людьми, и может ими управлять. Он может управлять халифами. Но он глупец, если позволил им догадаться об этом. Правители не прощают тех, кто оказался умнее их.

– Хорошо, я помогу наследнику.

– Вы подошлете к нему женщину?

Али усмехнулся:

– Говорят, что при Авиценне постоянно находится красивый юноша. Приведи его ко мне, как стемнеет. Я хочу поговорить с ним.

Визирь сделал знак, что евнух может идти, и тот поспешил выполнять поручение господина.

Ночью, когда все, кроме стражи, уже спали, к старику привели юношу. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что никакие девушки Авиценне не нужны. Этот юноша был ослепительно хорош, с нежными чертами лица, тонкими запястьями и прозрачной белой кожей. Если бы визирь не был уверен, что перед ним мужчина, то воспламенился бы любовью к такой красоте. Юноша не выказал ни малейших следов страха и беспокойства, несмотря на то, что его насильно привели к визирю. Он изящно поклонился и спросил:

– Чего от меня хочет великий визирь?

Али понравился голос юноши. Он одобрительно кивнул:

– Ты очень хорошо воспитан, если называешь меня великим визирем. Ведь ни для кого не секрет, что я больше не великий визирь. Это место теперь принадлежит твоему хозяину!

Юноша как будто не слышал насмешки в голосе старика. Он настойчиво повторил свой вопрос:

– Я хотел бы знать, почему мне выпала столь высокая честь разговаривать с вами в такой неурочный час!

Старик вздохнул. Его уже давно мучила бессонница, и ему было не привыкать принимать важных господ у себя посреди ночи. А для юноши это было трудным испытанием, ведь он привык вставать рано, вместе с птицами.

– Тебя привели ко мне, чтобы ты мог спасти себя.

– Спасти? Что может угрожать простому слуге, совесть которого чиста?

Али улыбнулся такой простоте.

– Если бы ты прошелся по зиндану, местной тюрьме, то наверняка услышал бы много интересных рассказов тех, кто сидит там, не совершив ни одного проступка в своей жизни. Весь их грех состоит в том, что они перешли дорогу тем, кто сильнее. Ты красивый мальчик, и тебе там долго не протянуть. Многие с радостью воспользуются твоей красотой и здоровьем. Не пройдет и года, как ты умрешь там больной и немощный, весь покрытый язвами.

Мальчик побледнел.

– И чего же вы от меня хотите?

Али удивился. Он не ожидал, что достаточно будет просто слегка надавить на этого юнца. Он привык иметь дело с опытными придворными, которые легко выдерживали давление соперников. А тут просто ребенок! Что ж, тем лучше.

– Тебе не причинят зла, если ты будешь приходить ко мне и рассказывать про своего господина.

– И что же вы хотите знать про моего господина?

– Все! С кем он ведет переписку, с кем делит свою трапезу, куда он ездит и во что одет. Я хочу знать про него все! Ты будешь приходить через день, тайком, чтобы никто не заподозрил. Теперь ступай!

Али махнул рукой, показывая, что аудиенция окончена, и молодой человек быстро удалился. Али торжествовал. Теперь Авиценна долго не протянет. Ни один человек на этом свете не может быть святым. И Авиценна, конечно, имеет грехи. И расплатится за них сполна.

Уже через месяц перед опальным визирем лежала связка писем. В них Ибн Сина писал в Исфахан и давал несколько дельных советов по управлению государством. Правитель Исфахана в самых изысканных выражениях благодарил Авиценну за помощь и предлагал поступить к нему на службу. Ответ Авиценна дать не успел. Его арестовали по подозрению в государственной измене. Наследник торопил арест. Он опасался, что ученый может отказать правителю Исфахана и тогда не в чем будет упрекнуть его. А пока письменного свидетельства его отказа нет – можно привести свидетелей, которые подтвердят, что он собирался бежать в Исфахан.

Спустя всего неделю с того дня, когда перед халифом Шамс ад-Давлем легла связка писем его визиря, Авиценна сидел в крепости Фардад-жан, в зловонной яме в ожидании смерти, а все его имущество отошло казне.