4 августа 2007 г. Арабские Эмираты

Мы приехали слишком рано, городской пляж был еще закрыт. Утро было нестерпимо жарким, несмотря на то, что день еще только начинался, духота неподвижно висела в воздухе. Пятница для арабов выходной, и машин почти не было. Пустые дороги и ленивые индусы, бредущие по своим делам по белесым, выцветшим от солнца тротуарам. Алка не могла простаивать без дела. Она вытащила из сумки сложенную вчетверо огромную пляжную шляпу и, нахлобучив ее на голову, принялась звонить.

– Мы уже здесь, но откроют только через десять минут. А почему ты мне не сказал, что они по выходным в девять тридцать открывают?!

Она схлопнула телефон и бросила его обратно в сумку. Я бесцельно бродила возле турникета и рассматривала редких прохожих. Внимание мое дольше минуты ни на ком не останавливалось. Простые индусы предпочитали дикий пляж, куда слетались толпами и мастурбировали на женщин в купальниках, сидя прямо на пляже и нимало не смущаясь прохожих. Платные пляжи закрывались вечером, и когда порядочные женщины приходили с работы, к их услугам был только дикий городской пляж и толпы индусов-извращенцев в кустах. Желание искупаться в таких условиях должно быть слишком сильным, а нервы крепкими. Поэтому Татьяна меня сразу предупредила, что диким пляжем пользоваться не нужно. Лучше купаться по выходным на платном пляже, где в наличии служба безопасности и полиция нравов. Само собой, индусы там не появлялись.

Через пять минут в окошечке кассы появилась толстая индуска в черном платке, мы купили билеты и прошли. Узкие асфальтированные дорожки петляли под деревьями мимо павильончиков с водой и мороженым, которые еще были закрыты. Мы нашли душевые и переоделись. Песок еще не нагрелся, и ступать по нему было приятно. Алка предусмотрительно выбрала место возле огромного волнореза, покрытого ракушками и кишащего морской жизнью – рыбешками и мелкими крабами, прячущимися за камнями. Я боюсь воды и по возможности стараюсь избегать встречи с морскими тварями, воспринимающими людей как живой корм.

Но Алка – водоплавающая, как утка, и в море себя чувствует так же хорошо, как на вечеринке.

Мы успели уже накупаться и высохнуть пару раз, когда на горизонте показались пятеро мужчин. Один из них – невысокий худощавый блондин в черных очках моды позапрошлого года и в синих трусах, шел чуть впереди, остальные четверо плелись за ним, соблюдая дистанцию. Алка приветственно помахала рукой блондину, и он плюхнулся на песок рядом с нею. Остальные расположились на почтительном расстоянии, чтобы не мешать его разговору с девушкой.

– Привет. Карты принесла?

Алка чуть приподнялась и сдвинула с головы шляпу, которая мешала ей смотреть.

– Принесла. Только не пойму, где я тогда застряла.

– Зачем тебе? Лежишь на пляже, живая, здоровая и стремишься обратно в свои проблемы.

– Ну, ты же знаешь журналисток. Они всегда ищут приключений на свою….

Мужчина улыбнулся и потер запотевшие очки.

– С журналистками я не знаком. Только с тобой, но ты не в счет.

Алка возмутилась.

– Это еще почему?

– Потому что ты про меня не пишешь.

– А тебе бы хотелось?

– Конечно.

Алка встала, чтобы пойти окунуться, и споткнулась о мое лежащее тело.

– Лена, познакомься, это Толик.

Я перевернулась на спину и сонно пробормотала:

– Привет.

Тени от ближайших деревьев давно отползли под самые кроны, и Алка решила, что всем пора купаться, чтобы не зажариться на раскаленном песке.

Мы втроем побрели к воде. Команда, увидев, что командир с женщинами уже в море, тоже поднялась и засунулась в воду. Алка, отгоняя ногой краба, старалась рассмотреть экипаж.

– Что-то невеселые они у тебя сегодня.

Толик нырнул к ней поближе, чтобы рассказать печальную историю.

– Нам сегодня утром пришлось в гостиницу переехать. Вот ребята и загрустили.

– А как же ваш особняк? Когда я уезжала, он еще стоял.

– И сейчас стоит. Помнишь дом по соседству? Его хозяин подал на нас жалобу, вот местный суд и постановил выселить нас из особняка и переселить в гостиницу – гнездо порока.

– Чем же вы таким занимались, что хозяин соседнего особняка подал на вас в суд? За его женщинами подглядывали?

Толик сплюнул воду, нырнул еще раз и лег на спину.

– Как раз наоборот. Это они нас рассматривали. Мы ведь жалюзи на окна не вешали, а когда по дому ходит пятеро молодых здоровых парней, дамы проявляют естественный интерес.

– Надо полагать, что вы не всегда одетыми ходили?

– Так ведь жара. И стыдиться нам нечего.

Алка состроила гримасу:

– Да ладно. Скажи, что вам было приятно, что на вас женщины смотрят! Здоровый мужской эксгибиционизм и эгоизм.

Толик рассмеялся:

– Да, мужик их не выдержал и подал на нас в суд. Пришлось сегодня съехать, а у нас аренда за год проплачена. Жалко денег, мы ведь в Эмиратах, считай, каждые две недели по три дня отдыхаем. Гостиница слишком дорого выйдет.

– Тебе-то что печалиться – авиакомпания платит.

– Она много не заплатит. Это частная лавочка, и много здесь на жилье не предусмотрено. А особняк – комфортно и в сумму укладываемся.

Толик повздыхал еще немного, но потом Алка начала дурачиться в воде, и вздыхать стало некогда. Когда наша молодая компания с визгами вылетела на берег, песок был уже так раскален, что ступать по нему было немыслимо. Едва касаясь ногами, я бежала как ошпаренная к своей сумке, чтобы достать парео. Чтобы надеть очки, нужно было бросить их в воду, остудить немного.

Солнце поднялось к зениту, и мы поспешили прочь от воды, которая отбрасывала яркие блики и шипела у раскаленного песка, нагреваясь с каждой минутой. Толик разрешил команде присоединиться к нам, и теперь все семеро расположились под высоким деревом у павильона с мороженным. Чтобы не испачкать карту, мы постелили мое парео на мраморный столик сомнительной чистоты, и Алка начала показывать, где ее постигло несчастье.

– Вот, смотри. Мы выехали отсюда и проехали километров пятьдесят. Потом повернули к этой горе, которая обозначена вот этой линией. От нее мы свернули налево и проехали еще с сотню километров. И где-то здесь мы встали.

Ребята собрались вокруг карты, но Толик был с ними строг:

– Сначала мороженное свое доешьте, потом пальцами показывайте!

Он осмотрел маршрут и прикинул:

– Иранский коридор. Мы летаем здесь по нескольку раз в неделю. Ничего там нет.

Алка настаивала:

– Нет или не обращали внимания?

Толик призадумался:

– Дом в таком месте? Кому он нужен? Это же чертова туча денег на постройку и содержание!

Алка не унималась:

– А если крыша плоская и одного цвета с песком? Тогда с воздуха не видно?

Тут один из ребят подал голос:

– Шеф, а помнишь, ты как-то спросил, чего они здесь тарелку бросили?

Толик почесал за ухом и поморщился:

– Да, было как-то. Мы увидели спутниковую тарелку прямо в пустыне. Подумали, что кто-то просто выбросил ее.

– В таком странном месте? Тарелка до сих пор там?

– Откуда я знаю?

Он обвел глазами свой экипаж. Ребята пожали плечами:

– Летать она нам не мешает. Даже если и лежит там до сих пор, мы на нее внимания больше не обращали.

Алка возмутилась:

– Как можно не обратить внимание на тарелку? Или на дом в самом сердце пустыни?

Толик рассердился:

– На кой черт тебе этот дом?

– Меня туда не пустили.

– А ты что, всех в свой дом пускаешь?

– Нет.

– Так чего же ты хочешь от человека, который построил себе дом подальше от людей?

– Мне нужно знать, что за человек мог построить свой дом в таком месте!

– Зачем?!

Алка растерялась.

– Я не могу тебе объяснить. Я сама не знаю, зачем!

Посмотрев на Алкину гримасу печали, Толик предложил:

– Ну, если хочешь, летим с нами в Пакистан.

Алка выцедила через трубочку содержимое своей банки, бросила ее в мусорку и спросила:

– На кой черт мне сдался твой Пакистан?

– Так мы будем пролетать прямо над этим местом. Вот и посмотришь все сама.

Алка воодушевилась этой идеей.

– А визы мне не надо? А потом я прямо оттуда смогу улететь домой?

Толик был в ударе.

– Сможешь. А визу я тебе сделаю за сутки. Транзитную.

Алка пришла в отличное расположение духа.

– Вот и славно. Сегодня мы с подругой устроим прощальную прогулку по городу, а утром заберете меня из гостиницы…