Вряд ли гость ночевал в маленьком доме господина Ли, но рано утром, просыпаясь, я услышала их голоса в гостиной. Тонкие, почти картонные перегородки в доме служили лишь формальным разделением комнат и никакой звукоизоляции не давали. Мужчины разговаривали по-английски, наверное, чтобы слуги не подслушивали. Меня они в расчет не приняли.

– …Колдуны не оставляли после себя книг, только учеников.

– Но кое-кто из учеников, не надеясь на свою память, записывал заклинания, а иногда и целые обряды.

– Но ты же знаешь, как наши монахи писали: кто добавит свое «верное средство», кому слово не понравится, и он его выбросит. Потом кто-нибудь решит вообще все переписать, а предыдущую рукопись сжечь, чтобы все считали его собственный экземпляр единственно верным.

– В нашей скудной библиотеке я видел одну рукопись. В ней упоминается Колдун, который сделал Куклу.

– В конце периода Весен и Осени? Так он из ваших мест?

– Да, и это значит, что его ученики остались там. Они не могут уходить из священных мест. Таковы традиции.

Мужчины какое-то время молчали, потом один из них сказал:

– Нужно везти ее в Сиань.

– Кого?

– Женщину.

– Ее нельзя увезти без ее собственного согласия.

– Завтра, я думаю, она уже будет на все согласна, только бы избавиться от своего состояния.

– Хорошо. Тогда поездом. Самолет мы исключаем. Я позвоню, чтобы нас ждали. Вы можете расположиться в моем монастыре.

Господин Ли улыбнулся.

– У тебя всегда есть свободные комнаты на случай непредвиденных гостей?

– Конечно. Высокие чиновники хоть и не любят жить в монастырях, но очень любят нас инспектировать.

Настоятель попрощался и двинулся к выходу. Хозяин проводил его до двери.

– До встречи, дорогой друг. Я думаю, она согласится.