16 июня 1148 г. Франция.

Когда первые лучи утреннего солнца тронули старые стены родового замка де Монбар, во двор въехали три всадника. Утренние гости, минуя охрану, прошли сразу в кабинет де Монбара. Граф не сомкнул глаз в эту ночь в ожидании приезда дамы. Наконец дверь распахнулась, и женская фигура в плаще из грубого сукна появилась на пороге. Отослав слуг, граф подошел к даме и откинул капюшон. На него смотрело утомленное лицо женщины, познавшей тяготы жизни. Ввалившиеся глаза казались потухшими, а желтоватый оттенок кожи более подходил старухе, чем даме средних лет. Женщина с полным безразличием отнеслась к тому, что ее внимательно осматривает посторонний мужчина. Она подала признаки жизни лишь после того, как Де Монбар взял ее руку и почтительно поцеловал.

– Доброе утро, Бланка. Я весьма рад, что настоятельница согласилась отпустить вас.

Дама снисходительно кивнула графу и расположилась в огромном кресле у камина.

– Ваше предложение было весьма щедрым, и она не смогла устоять.

Де Монбар внутренне усмехнулся. Десять лет унижений и монастырской жизни не вытравили в красавице Бланке породы.

– Зачем я вам?

Де Монбар подошел к камину и протянул руки к огню.

– Мне нужна помощница.

Брови женщины взлетели, как когда-то в юности.

– Помощница?

– Происшествия в дамских будуарах сокрыты от моих глаз. А они бывают весьма занятны и даже более значимы, чем простые замыслы на мужской половине.

Бланка возвращалась к прежней жизни, в которой граф де Монбар предлагал ей роль осведомительницы. Было что-то странное в его выборе. Она уже немолода, и у нее нет влиятельных родственников, которые бы помогли открыть нужные двери.

– Почему я?

– Вы предпочитаете провести остаток дней в монастыре?

Бланка вскочила:

– Нет!

Граф мысленно улыбнулся – она все такая же горячая, хотя былой аристократической спеси заметно поубавилось.

– Значит, вы согласны?

– Да, я согласна, но опасаюсь, что вы передумаете. Дамы более родовитые согласились бы служить вам.

– У нас с вами есть общий враг, моя дорогая, а это сближает.

– Общий враг?

– Аббат де Клерво.

Бланка похолодела. Никто в здравом уме не хотел бы иметь счеты с Монсеньором.

– У меня?!

– Вы, конечно, не помните глупого юношу, который имел неосторожность просить вашей руки, а вместо этого познакомился с охотничьими псами вашего отца. И как вы думаете, почему вы оказались в монастыре, а ваш сын издох, как бродяжка, от голода?

У женщины задрожали руки. Да, она прекрасно все помнила, но до сих пор не связывала вместе эти три события.

В дверь постучали. Граф подошел к своей гостье и накинул ей на голову капюшон, скрыв от посторонних.

– Я бы не хотел, чтобы кто-нибудь видел вас, мадам. Моих тайных осведомителей не должны знать в лицо.

Он подошел к двери и открыл ее. На пороге стоял Исаак. В руках у него был потемневший от времени свиток и небольшой кожаный мешок. Синяки под глазами и ввалившиеся скулы свидетельствовали о том, что он тоже не сомкнул глаз этой ночью. Подождав, пока молодой человек задвинет тяжелый засов на двери, граф взял документ и, посмотрев на Исаака, задумчиво произнес:

– Можешь начинать прямо сейчас. Мы готовы…