16 октября 2008 г. Прага.

Было уже за полночь, когда мы допили бутылку виски. Способность соображать еще не вернулась ко мне, поэтому я решила позвонить Алке. Подруга моя, наверное, уже спала – в нашем сибирском городе было около пяти часов утра. Когда телефон ответил мне заспанным голосом, я быстро проговорила:

– Ал, у нас проблемы.

– Со сном или с законом?

– А ты откуда знаешь?

Ее голос стал ближе к жизни.

– Обычно мне так рано не звонят. Что там у вас?

– Мы сейчас отправим на твой мэйл ссылку на один чешский сайт. Посмотри, а потом набери меня.

Андрей быстро настрочил Алке письмо, в котором призывал любоваться нами на сайте пражской полиции и перезвонить.

Минут через двадцать раздался звонок. Видимо, ей понадобилось какое-то время, чтобы прийти в себя. Она говорила неоднозначными фразами, как будто ее телефон уже был на прослушке.

– Как это вам удалось так красиво вляпаться?

Мне понравились ее слова. Значит, ей не пришла в голову мысль, что мы совершили зверское убийство.

– «Вляпались» мы пару часов назад, и теперь не знаем, что делать.

Алка была профессиональным журналистом, сенсациями международного масштаба не пренебрегала. Зато на этот раз пренебрегла мною:

– Дай мне Андрея!

Я обиделась:

– Почему Андрея?

Алка безапелляционно повторила:

– Дай мне юриста!

Я сердито протянула трубку брату и теперь слушала его одностороннюю речь.

– Да, у них есть такая примочка, но как быстро на нее прореагируют – вопрос. Думаю, что цепочка будет такой: как только сообщение передано в соответствующее управление полиции, они выясняют, заведено ли дело, в чьем производстве находится, и передают его следователю. Потом уже следователь решает, что с этим материалом делать.

Андрей какое-то время слушал Алку, потом подмигнул мне.

– Она приедет послезавтра. Сейчас она в Мюнхене на каком-то сборище журналистов.

Андрей снова закурил.

– Так мы что – будем сидеть дома и ждать приезда полиции?

– Ждать не будем. Поспим немного и поедем.

– Думаешь, у нас есть время «немного поспать»?

– Есть. Меня там почти не видно, я снят со спины. Так что им придется сначала установить личность потерпевшего, а потом твою – через российское консульство. Раз художник был русским, тебя сначала проверят на российское гражданство. Около суток это займет, так что несколько часов сна нам не повредят. А там и Алка подоспеет.

– И чем же она нам поможет?

– Своим паспортом и непричастностью. И еще деньгами. Наши карточки наверняка заблокируют, а наличка быстро кончится при таком активном образе жизни, как бегство от правосудия.

Я согласилась с доводами брата и отключилась, едва добравшись до кровати…

В шесть утра зазвенел будильник, и мы поднялись с неприятным для нас ощущением другой жизни. Быстро позавтракав и собрав все необходимое в дорогу, мы покидали уютную квартирку на Вышеграде…

Ехать напрямую в Вену мы не могли, не созвонившись с тетушкой. Осенью она редко бывает дома, потому что Альфонсик не выносит сырости. Если они в отъезде, то тетушка нам не помощник и ехать в Вену не имело смысла. Я почему-то надеялась, что у какой-нибудь знакомой нашей родственницы найдется австрийский паспорт подходящего для меня возраста и фактуры, чтобы я смогла добраться до дома, где, всем известно, даже стены помогают. Пока я размышляла, Андрей успел дозвониться до Анечки. Она была чем-то занята, и трубку взял ее австрийский муж. Альфонсик на ломаном русском пообещал Андрею, что «объяснит Анечке о его звонке».

Ранним утром на вокзале почти никого не было, так что затеряться в толпе было невозможно. Кроме нас, у перрона расположилась небольшая группа студентов, но они не проявляли к нам никакого интереса. Поразмыслив, мы решили, что единственно возможным для нас направлением был Брно, поближе к тетке Анне, которую наверняка не смутит пара родственников, у которых «не все ладно с законом».

Просмотрев расписание, мы выбрали поезд на 8.30, намеренно не воспользовавшись более ранним, чтобы не сидеть в полупустом вагоне и не стараться изо всех сил выглядеть «как будто вы ничего не хотите».

Прогулявшись до ближайших автоматов и купив на всякий случай пару фидорок в дорогу, мы вошли в вагон второго класса поезда компании «Чески драхи». Стараясь не слишком привлекать внимание своим русским, я спросила:

– Почему на некоторых местах таблички с именами?

– Эти места бронировались заранее, по плацкарте. Ищи свободные.

Мы нашли не совсем удобные, но парные места в купе где-то в середине вагона.

Несмотря на утро, в купе почти не было свободных мест. Я потихоньку разглядывала соседей, пока проводник изучал наши билеты. Пара светловолосых девушек и молодой человек в клетчатой рубашке с рюкзаком, наверняка студенты-европейцы. Перед самым отправлением в купе вошел господин средних лет в костюме неопределенного цвета и пристроился с газетой в кресле у самой двери. В купе оставалось всего одно свободное место, пока студент не поставил на него свой рюкзак, так что больше к нам никто не присоединился.

Мы сидели у самого окна, друг напротив друга. Это мешало разговаривать, но помогало сосредоточиться. В гостиницах нам теперь останавливаться нежелательно, у них наверняка есть телевизоры, и полицейские сводки они получают регулярно.

Андрей не оставлял надежду сохранить работу.

– Маришка, я на неделю выпадаю, у меня инфекция. Не хочу никого заразить, так что буду работать дома. Звони, если что.

Потом вздохнул, убрал телефон и повернулся ко мне:

– Дай попить.

Я начала рыться, чтобы найти воду в моей бездонной сумке. Я купила на вокзале пару маленьких бутылочек с соком, и теперь они раскатились по углам. Нащупав одну, я постаралась извлечь ее, но подцепила какой-то конверт. Он выпал из сумки на пол в тот момент, когда я наконец-то достала бутылочку с вишневым соком. Это был один из конвертов, про которые я совсем забыла. Я всего два дня в Праге, а уже побывала на тайном собрании странного общества на Вышеградском кладбище, нашла своего друга-художника убитым в его собственной мастерской, попала в полицейские хроники и теперь думаю, как достать поддельные документы, чтобы выбраться из страны.

Не успела я протянуть руку к лежащему на полу конверту, как мужчина, сидевший до этого с видом полного безразличия, с быстротою молнии метнулся вниз, схватил конверт и спрятал его во внутреннем кармане пиджака. Я в недоумении уставилась на него, но он, будто не замечая моего изумления, положил газету на сиденье и вышел из купе.

Я толкнула Андрея, который только что открыл бутылочку с соком и намеревался ее выпить.

– Ты видел?! Он украл мое письмо!

Андрей, захлебнувшись, злобно зашипел на меня:

– Твое?!

– Ну не мое, а твое. То есть письмо, которое пришло тебе.

– А может, не мне!

– Ну все равно. Зачем кому-то красть письмо, которое выпало из чужой сумочки?

– Оно тебе нужно?

– Теперь нужно. Может, он за нами следил все это время, чтобы выкрасть это письмо. И мусор воровал. Наверное, думал, что ты выбросил эти письма. А в галерее нас кто-то сфотографировал, чтобы убрать нас подальше и хорошенько порыться в твоих вещах. И в офисе у тебя что-то украли…

Андрей озадаченно посмотрел на меня.

– Пару компьютеров, да и то не с моего этажа. Я на прошлой неделе переехал на третий этаж, а обворовали второй.

– Но ты ведь раньше сидел на втором. Они могли и не знать, что ты переехал.

Брат призадумался. Какое-то рациональное зерно в моих доводах было. Значит, кто-то уже давно следит за ним и может легко сдать нас полиции. Андрей поднялся, снял с полки свой рюкзак, и я быстро засобиралась вслед за ним.

– До ближайшей остановки еще есть время, так что можно пройтись по вагонам и посмотреть, где твой мужчина в странном костюме.

Я огрызнулась:

– Мои мужчины в странном не ходят.

Брат с удовольствием поддержал перебранку:

– Если бы ты не таскала в своей сумке все подряд, сейчас бы не пришлось бегать по вагонам.

– Да, бегать нам пришлось бы потом.

Мирно переругиваясь, мы прошли уже третий вагон, но мужчины нигде не было. Поезд притормозил на станции, и пока Андрей курил, я высматривала в окно тамбура всех входящих и выходящих. Тот, кого мы искали, неторопливо сошел с поезда и направился к небольшому зданию вокзала. Я схватила Андрея за руку и потащила к выходу.

Мы едва успели выскочить, как поезд тронулся…

На перроне уже никого не было, и Андрей злобно посмотрел на меня:

– И где нам теперь его искать?

– Можно спросить на станции. Может, кто видел.

– Он мог взять такси и уехать куда угодно, хоть обратно в Прагу.

В здании вокзала никого не было, если не считать уборщицы, которая старалась замести следы пассажиров с последнего поезда. Она, конечно, никого не видела. Нет, никакой мужчина в странном костюме в здание не заходил. Андрей опять нахмурился. И почему юристы такие ворчливые. Единственное, что нам удалось выяснить, это название города, в котором мы оказались, – Кутна Гора. Ну, хоть какая-то польза, мы все равно сюда собирались.

– Я по справочнику помню, что город, хоть и маленький, но под охраной ЮНЕСКО. Здесь в лесу на краю города стоит собор покруче Нотр Дама парижского.

– Соборы – это для добропорядочных туристов. А нам бы сейчас найти тихое место да горячий кофе.

Мы вышли со станции и пошли по мосту над железнодорожными путями. Дальше дорога раздваивалась. Можно было идти налево, где историческая часть города, или направо, где жилые кварталы. Я подумала, что мужчина был не из тех, кто приехал осматривать достопримечательности, и решительно повернула направо. Мысль о том, что он совсем не был похож на тех, кто здесь живет, пришла мне позже.