17 августа 1870 г. Окрестности Парижа.

Бархатный желтый плащ Марии намок, и она с трудом брела по обочине дороги. Дождь лил навстречу, и его холодные тонкие струи проникали под капюшон и стекали по груди. Не обращая на это неудобство никакого внимания, она старалась как можно бережнее укрыть плащом от непогоды своего младенца. Ребенок у нее на руках еще посапывал, но маленький носик уже жмурился и начинал искать в воздухе запах молока. Значит, надо где-то присесть и покормить малышку. Хорошо, что это девочка и весит она не так много. Ребенок открыл глазки, и Мария наклонилась, чтобы поцеловать маленький теплый лобик.

– Ты моя красавица! Скоро мы уже будем дома. Потерпи немножечко.

Малышка зашевелилась и причмокнула губками. Все. Дальше идти нельзя. Надо кормить ребенка. Дождь усиливался, и уже не было слышно даже своих шагов. Размокшая грязь чмокала, засасывая боты. Чтобы не потерять обувь, Мария привязала их шнурками покрепче к ногам, и теперь распухшие ноги молодой женщины были все в шрамах. Мария не чувствовала ни боли, ни усталости. Только бы подальше уйти от безумств, творящихся на улицах Парижа, и унести свое дитя. Мужа ее убили на баррикаде, и теперь единственная надежда была на родителей, которые жили в небольшом домике в окрестностях Парижа. Она их единственная дочь и могла рассчитывать на родительскую помощь для себя и своей малышки.

Женщина уже собралась было свернуть с дороги в поле, приметив небольшой холмик с высоким деревом, но поскользнулась в топкой грязи, и девочка выскользнула у нее из рук. Мария потянулась за белым свертком в грязной колее дороги, но стремительно несущиеся и неизвестно откуда взявшиеся лошади, запряженные в тяжелую карету, отбросили ее от малышки, которая через мгновенье уже исчезла под лошадиными копытами и колесами кареты. Неистовый женский крик, пронзивший дождевую завесу, заставил вздыбиться лошадей, и карета остановилась. Мария опустилась на колени, и погрузила свои руки в тяжелую черную грязь, стараясь найти опору. Потом она бросилась под колеса, быстро разгребая грязь руками, стараясь отыскать то, что осталось от ее ребенка. Слезы солеными струйками смешивались с дождем, стекая по лицу. Рыдания ее становились все громче, потом вдруг прервались на какое-то мгновение – она нащупала кружево пеленки и потихоньку стала тянуть ее на себя. Маленький комочек из грязи и крови лежал перед нею, и она бережно прижала его к груди, окончательно испачкав свой красивый желтый плащ.

Возница спрыгнул вниз и открыл дверцу кареты. Невысокий худощавый мужчина с умными серыми глазами вышел из кареты и встал рядом с женщиной.

– Как его звали?

Мария с трудом могла говорить. Облизнув опухшие от рыданий губы, она медленно проговорила:

– Это моя дочь. Ее зовут Антуанетта.

Мужчина вздрогнул.

– Меня зовут Антуан. И я готов помочь вам.

Женщина молча сидела в грязи, прижимая раздавленное тельце ребенка. Антуан сделал знак кучеру, чтобы тот помог ей подняться. Кучер отвел женщину к дереву, у которого она собиралась покормить своего ребенка, подальше от дороги, и усадил на шерстяной плед, расстелив его прямо на мокрой земле. Потом вернулся к карете, достал кирку и принялся рыть могилку. Мария покачала головой:

– Мы не можем похоронить ее здесь. Нужен священник.

Антуан, стоявший чуть поодаль и наблюдавший за возницей, подошел к женщине:

– Я служу при монастыре вот уже… шесть лет.

Внутренне усмехнувшись, он продолжил:

– Я знаю похоронные обряды и молитвы. Господь примет ее, поверьте мне.

Женщина поднялась и, едва передвигая ноги, побрела за ним.

После небольшой церемонии Мария немного пришла в себя. Значит, господу так угодно, решила она. Неделю назад он забрал ее мужа, и вот теперь дочь. Чем прогневила она бога, что он оставил ее одну? Антуан наблюдал какое-то время за мыслями молодой женщины и, выбрав подходящий момент, сказал:

– Я направляюсь в Труа. Здесь неподалеку есть небольшая гостиница, где вы сможете обогреться и сменить одежду.

Мария молчала. Антуан постарался развеять ее страхи:

– Я чувствую себя отчасти виновным в вашем горе и предлагаю вам помощь.

Он приказал вознице достать мешочек с деньгами и отдал его женщине.

– Здесь вам хватит не только на ночлег и одежду, но и на то, чтобы вы смогли продержаться какое-то время, пока не устроитесь.

С видом полного безразличия Мария взяла мешочек, но тот выпал у нее из рук. Она не ожидала, что он будет такой тяжелый. Посмотрев на мешочек, лежавший у ее ног, она снова зарыдала. Он напомнил ей, что она уже выронила сегодня гораздо более ценное и дорогое ее сердцу. Антуан поднял деньги и протянул Марии. Потом осторожно обнял женщину за плечи, подвел ее к карете и передал в руки возничего. Возничий быстро снял с нее грязный плащ, закутал в теплый плед и легко, как пушинку, поднял, усадив ее рядом со своим хозяином.