В комнате для совещаний «Сонгрэ» постепенно заполнились все кресла за небольшим широким столом, прилегающим к столу председателя. Его огромное черное кресло пустовало уже минут десять с момента начала совещания. Собравшиеся начинали нервно поглядывать друг на друга, но выяснять, где хозяин, никто не решался. Наконец в комнату вошел помощник Равви, Исаак, службы которого отвечали за системное обеспечение и безопасность передачи данных внутри компании. Члены Совета вздохнули с облегчением: значит, хоть что-то прояснится сегодня. Два дня назад все получили срочную телеграмму из офиса Равви, где было сказано, что необходимо, независимо от срочности текущих дел собраться сегодня в 12.00 в штаб-квартире «Сонгрэ» в Труа. Никаких объяснений им не давали.

Исаак оглядел присутствующих – пустых мест не было, это означало, что все в сборе.

– Добрый день, господа. Извиняемся за задержку. Господин Равви не сможет присутствовать на совещании, ему пришлось срочно вылететь в Прагу. Поэтому я объясню вам, чем вызваны некоторые меры предосторожности, которые необходимо будет предпринять.

Мужчины в темных костюмах, согласно dress-code проведения такого рода совещаний, начали перелистывать лежавшие перед ними на столе толстые папки с кратким обзором мероприятий, в которых им предстояло участвовать. Представители автомобильной и нефтяной промышленности, представители стратегических семей и алмазных концернов, все они участвовали в едином глобальном проекте, организованном тысячелетними связями и деньгами ордена цистерцианцев Бернара де Клерво.

Даже верхушку этого финансового айсберга советники и акционеры корпорации старались не показывать, чтобы не вызывать истерических толкований и беспокойства правительств и государств – держателей акций. Прикармливая государственные аппараты и силовые ведомства, Международный Финансовый Фонд решал стратегические задачи внутрикорпоративного развития, приводившего в свою очередь к развитию стран – участниц проектов Бернара. Шесть веков назад он сам контролировал семьсот монастырей по всей Европе, в которые входили преимущественно знатные и богатые фамилии, обеспечивая приток денег и развитие Ордена. Сейчас внутренними связями Фонда занималась особая служба под руководством Исаака. Не было в мире компаний, способных противостоять присутствию интересов двух десятков людей, собравшихся для переговоров в этой комнате. И нужно было происшествие реальной значимости, чтобы их побеспокоили и собрали всех сразу.

Исаак не стал занимать кресло Равви, это сочли бы святотатством. Оставшись без места, он прохаживался у большого экрана, на котором высветилась карта мира с красными точками штаб-квартир Фонда. Синими точками светились представительства «Сонгрэ». Показав на красную точку где-то под Прагой, Исаак сказал:

– В этом офисе у нас произошла утечка. Данные по продажам некоторых запрещенных к массовому потреблению товаров…

Некоторые из участников позволили себе рассмеяться. Так политкорректно Исаак обозначил наркотрафик и продажу оружия. Исаак строго посмотрел на присутствующих и продолжил:

– Финансовые отчеты за текущее полугодие были по ошибке переданы на рабочие компьютеры наемного персонала.

В воздухе повисла гробовая тишина. Кондиционер и лазерный проектор, казалось, издавали страшный шум.

– Поэтому мы собрали вас, господа, для согласования мер безопасности, которые вы сможете предпринять на местах.

Седовласый мужчина с немецким акцентом и холодными серыми глазами отложил в сторону свою папку и спросил:

– А что уже предпринято в Пражском офисе?

– Данные из компьютеров уничтожены. Молодой человек, получивший нашу базу данных, сейчас находится в реанимации на аппарате искусственной вентиляции легких. Он побудет в коме, пока мы не определим степень опасности утечки и не предпримем некоторые шаги по отвлечению общественного мнения, если информация просочилась в народ.

– Вы хотите сказать «в госслужбы».

– Да.

– И что же вы намерены делать?

– Ничто так не возмущает общественное мнение, как военные базы США. Война и митинги – хорошие средства, как для привлечения, так и для отвлечения внимания. Но деятельность пражского офиса лучше на время приостановить. Недели на две.

Присутствующие одобрительно закивали. Полноватый молодой человек лет сорока кивнул своему соседу:

– Пусть ваши друзья из Госдепартамента США организуют в Чехии пару-тройку военных точек.

Исаак изложил еще некоторые соображения представителей своих служб по вопросам безопасности и оставил собравшихся, которым было что обсудить помимо данного инцидента.

Им предстояло выяснить, чем вызван сбой в системе обмена данными.

Иностранные офисы Фонда для работы набирали людей, которые не являлись гражданами страны, в которой находилось представительство. Как правило, это были молодые люди, лет до тридцати, в меру амбициозные, не слишком хорошо владеющие языком. Лингвистические исследования Фонда по использованию работников-нерезидентов показали, что они более управляемы, не задают лишних вопросов и старательно делают свою работу. С языковыми трудностями они тратят намного больше времени на прочитывание информации. Поэтому, даже если какие-то сведения и попадают к ним, они не находят у них должного отклика. Но риск все же есть. Тот молодой человек из Праги наверняка просмотрел документацию, но не успел ничего с ней сделать. С его личного компьютера никаких писем не отправляли, и с рабочих компьютеров тоже. Те, кто производил обыск в офисе, попусту утверждать не будут. Электронные носители при нем не обнаружены. Даже если кто из чиновников и видел цифры, фигурирующие в отчетах Фонда, решит, что это выдумки журналистов. Никто-ничего-доказать-не-сможет.