Анютка дождалась паузы, когда бабушка перестала ворчать, и подбежала к ней. Для убедительности взялась за конец ее фартука и, просительно заглядывая в глаза, стала канючить:
– Бабушка Лена! Дай нам с Маней шарф, что на верхней полке в шкафу. Мы его не испортим… Манька в нем замуж выйдет, и я тебе его сразу верну!
Баба Лена, выдернув фартук из рук девочки, сердито ответила:
– Не дам! Ишь чего еще придумала! Шарф ей подавай! Ты же знаешь, я рассказывала: это для меня память. За сорок лет труда моего добросовестного сотрудники подарили.
Потом, помолчав, грустно добавила:
– И на пенсию отправили. А я могла бы еще поработать.
Женщина, вымыв последнюю тарелку и вытерев о фартук руки, присела на табуретку. Еще пару лет назад могла целый день крутиться по хозяйству, и ничего. А в последнее время стала уставать, и это вызывало у нее тревогу. Ей надо быть в форме еще долго. На ее руках – пятилетняя внучка. Ребенка надо растить, на ноги ставить. На мать надежды нет. Не так давно заявилась в дом с красными волосами на голове и в юбке (прости господи, если это юбка!), почти не прикрывающей срамное место. Анютка тогда не узнала маму, приняла ее за чужую тетю. Сама же Елена Антоновна сначала остолбенела, а потом, горестно вздохнув, окончательно поняла, что растить Анютку придется одной.
Во время этих печальных раздумий в прихожей послышалась какая-то возня. Анюта, оставив свои игрушки, бросилась к двери и попала в расставленные руки своей мамы Жени. Бабушка Лена, всплеснув руками, воскликнула:
– Батюшки-светы! Вот уж не знаешь, что ожидать от этой непутевой! Ну, хорошо, что приехала, все ребенку радость. Она же тебя постоянно ждет.
Елена Антоновна заворчала, как всегда, но и сама была рада приезду дочери. Тем более на этот раз вид у Женьки был вполне приличный: волосы естественного цвета, одета в брюки и кофту. Она бросила на детскую кроватку какое-то чудище ядовитого цвета – то ли крокодила, то ли жабу. Баба Лена, оправившись от неожиданности, опять начала ворчать:
– Женька, тебе уже тридцатник стукнул, а ума никак не набралась. Какую-то каракатицу ребенку привезла! Только деньги истратила, она ею не будет играть. У ребенка кукла с отбитой головой. Я пришила голову из тряпок. Вот она ею и играет. Лучше бы ей новую купила.
Но Анюткина мама этого не слушала: она бухнулась в кровать и почти сразу уснула. Оно бы ничего, с дороги надо поспать, но не целый же день. А Анютка так и просидела все это время около кровати. Отломала от вербы веточку и отгоняла мух от маминого лица. Ей хотелось погладить маму, но она боялась ее разбудить.
Тогда стала раскладывать около нее свое богатство: куклу Маню, какой-то потемневший от времени деревянный чурбачок – его Анюта всегда ставила напротив куклы и уверяла ее, что это принц. Принц не удержался и свалился на руку спящей мамы. От испуга девочка замерла, потом невольно выронила из руки ветку, она упала на маму, и та окончательно проснулась.
Можно бы еще поспать, но разве дадут? Устает она, работает за двоих, хотя получает одну ставку. И ничего не поделаешь, хочешь зацепиться в городе – на все согласишься. Поэтому и домой наведывается редко – жизнь надо устраивать. Но, кажется, у нее появился шанс – мужчина. Может, на этот раз повезет. Ничего, что разведенный, а то, что старше ее, так даже лучше. Сам он хочет жениться на молодой. Вроде бы ему Женька понравилась.
Пока она так размышляла, в комнату зашла бабушка Лена. Женька поднялась и села в кровати, отшвырнув на пол оказавшуюся на кровати деревяшку. Анюта коршуном бросилась поднимать с пола чурбачок, потом прижала его к себе двумя руками, объясняя маме:
– Мама, это – принц. За него моя Маня замуж пойдет.
Женька озадаченно переспросила:
– Что еще за принц?
Бабушка Лена решила вмешаться:
– Сказки ребенку на ночь читаю, вот и принц оттуда! Пусть хоть сказки послушает, если родителей нету… Как у тебя, Женька, сердце не болит – не понимаю.
К этому времени Женька уже поднялась и озабоченно обратилась к матери:
– Мам, ты меня не называй Женькой, я теперь Анджела, и не забудь, что мне двадцать три года.
Мать замахала руками:
– Совсем баба рехнулась! Какие двадцать три года? Когда это было? Тогда еще и Анютка не родилась! И что за Андела такая?!
– Мама, перестань издеваться, ты прекрасно выговариваешь слово «Анджела»! Ну что тебе, жалко? Я через неделю приеду с мужчиной. Возможно, выйду за него замуж.
Баба Лена, присев на диван, произнесла:
– Да приезжала ты уже с мужчинами… А толку с того? – И, скорбно вздохнув, махнула рукой: – Делай, что хочешь!
Женька с воодушевлением стала наводить порядок в доме. Все свелось к тому, что она набросала кучу, на ее взгляд, ненужного хлама. Под руку опять попалась злополучная деревянная чурка-принц… Женька стала объяснять дочери, что это только чурбак, им толкли картошку. Он когда-то треснул пополам, а этот кусок остался – вот тебе и принц. Она бросила деревяшку в общую кучу, туда же полетела и кукла с тряпичной головой. Анютке мама пообещала сегодня же купить настоящую куклу – ее не стыдно будет показать приличным людям!
Девочка молча вытирала время от времени набегавшие слезы и старалась из последних сил улыбаться. Баба Лена ходила по пятам за дочерью, поочередно отбирая то старый фартук, то тряпку – она еще пригодится в хозяйстве. Потом рассудительно, с надеждой в голосе, проговорила:
– Вышла бы ты замуж за Петьку, пока его не подобрала умная девка. Вон Тоська Иванихина каждый раз его матери сумку из магазина несет! А Петька все тебя ждет… Но это до поры до времени ждет!
Женька перебила мать:
– Пусть забирает Тоська этого тюфяка. Мне он даром не нужен. С ним я буду всю жизнь в этом захолустье прозябать. А я хочу свет повидать и жить не так, как вы все!
Она вынесла собранное в сарай и затолкала в жестяный бак, куда мать высыпала золу из печки. Анюта провожала маму в сарай и обратно, каждый раз стараясь обнять ее, словно случайно. Ей жалко было куклу Маню и принца, но если мама их выбросила – значит, так надо…
На второй день, когда Анютка проснулась, в углу ее кроватки сидела большая пластмассовая кукла с синими глазами и хлопающими ресницами. Кукла была в розовом воздушном платье с бантом – глаза девочки загорелись. Ей теперь не надо выпрашивать у бабушки шарф для свадьбы. Но тут Анюта вспомнила, что Мани больше нету, замуж выдавать некого, и ее радость потускнела. В это время зашла бабушка Лена, привычно бранясь на непутевую дочь. На вопрос внучки: «А где мама?», ответила:
– Укатила рано утром. Все ей некогда. Пообещала, что скоро приедет. Но мы уже слышали про это «скоро». Вон, для тебя куклу вчера купила – велела отдать сегодня.
Сложив Анюткину кофточку, бабушка спросила:
– Нравится кукла-то? Вишь, как глазами лупает, не то что твоя тряпичная Манька! Ну поиграй, я пойду завтрак готовить.
Анютка глядела на сверкающую красотой куклу, потом опасливо притронулась к ней пальцами. Взять ее целиком в руки не рискнула – слишком та была красивой. Девочка вышла во двор, потом машинально зашла в сарай, где в углу стоял бачок (в него мама вчера выбросила весь хлам). Анютка подошла к нему ближе, сверху все было засыпано золой. Бабушка утром выгребла ее из печки. Мани видно не было. Девочка совершенно неожиданно запустила руки по локотки в золу, перебирая пальцами все, что ей попадалось. От золы поднялась пыль, она попадала в нос, глаза. По чумазому лицу Анютки клейкими дорожками потекли слезы. Вдруг ее пальцы нащупали что-то похожее на игрушечную ногу, и она что есть силы дернула за нее. В руке оказалась ее старая кукла. Хотя понять это могла только Анюта. Ранее нарисованные бабой Леной брови, рот, нос превратились в сплошное грязное пятно. Девочка присела на корточки, положила куклу на землю и стала пальцами тереть там, где раньше было нарисовано лицо ее Мани. Грязное пятно стало еще грязнее. Во дворе послышался голос бабушки Лены, она звала завтракать, и Анютка, сунув старую куклу в угол под сломанный табурет, побежала в дом. По дороге она зачерпнула ладонями из ведра воды, сполоснув руки и лицо. Бабушка Лена, подозрительно поглядев на внучку, спросила:
– Ты куда бегала? Вся красная, запыхалась.
Анютка, замявшись, вышла из положения, сказав, что очень хочет есть…
* * *
Это был целый ритуал – завтрак. На одном конце стола Анюта сажала куклу Маню, рядом с нею принца (чтобы он не упал, его подпирала высокая кружка). Перед ними девочка ставила блюдечко, куда клала еду. Но сегодня ничего этого не было. Бабушка Лена, по привычке взглянув на конец стола, хотела было спросить, но умолкла на полуслове. Анютка сидела перед тарелкой, потупив глаза, молча ковыряла ложкой. Не выдержав, бабушка решительно поднялась и прошла в комнату, где спала внучка. Оттуда она вынесла новую куклу и водрузила ее на то место, где раньше была Маня. Затем поставила блюдце и предложила Анюте положить туда кушанье. Девочка подняла глаза от тарелки и буркнула:
– Не буду я ее кормить!
Потом, уронив голову на руки, откровенно заревела. Елена Антоновна подошла к ней, прижав девочку к груди, стала сокрушаться:
– Ну вот что мне с тобой делать, а? Здесь мать нужна, чтобы тебя воспитывать! А я старая, не знаю, что к чему!.. Теперь все новомодное.
Она посадила Анютку на колени, одновременно укачивая ее и жалуясь на неудавшуюся жизнь. Затем, увидев, что после переживаний и горьких слез девочка уснула, отнесла ее в кроватку.
Проснулась Анюта нескоро, в окна светило солнце. В углу на верхней полке этажерки с застывшими глазами сидела новая кукла – вся в розовом. Девочка, равнодушно хмыкнув, отвела от нее взгляд. И вдруг замерла: рядом с кроваткой на столике сидела ее Маня. У Анюты захватило дух – на Мане было платье и бант из бабушкиного светло-зеленого шарфа, что всегда лежал на верхней полке в шкафу! Напротив Мани, опираясь о высокую кружку, стоял деревянный чурбачок, подпоясанный вишневого цвета тесемкой, – принц. На лице Мани неумелой бабушкиной рукой химическим карандашом были нарисованы брови, глаза, нос. От восторга девочка онемела. В комнату зашла бабушка Лена. Ее губы были синими от карандаша. Она, как всегда, ворчала:
– Куда мне такой длинный шарф? Не думали, когда дарили, лишь бы быстрее отделаться да отправить на отдых! Вот обрезала, теперь будет в самый раз!
Внучка повернулась к бабушке и, обретя голос, восторженно захлебываясь, выпалила:
– Бабочка Леночка, я тебя люблю! – Больше ничего не смогла выговорить, хотя сказать хотела многое. Ведь ее Манька наконец-то стала принцессой! Анютка ее сегодня же выдаст замуж. Раньше не могла – не было платья… А эта новая кукла, Андела, пусть пока посидит. Может, позже еще один принц найдется…