– Тогда присоединяйтесь к нам. Нас тоже интересует эта «Книга», которая, судя по всему, уже стала легендарной, – торжественно ответил великий астронавт.

Белкин открыл было рот, намереваясь поблагодарить за приглашение, но сверху в этот момент донеслись отчаянные вопли:

– Ваша гениальность! Они удрали! Твой желудок пуст!

– В погоню! Их нужно вернуть, пока они не отняли мою Планету!

После этого гулко хлопнула дверь, и Помс вместе с Бирбиром с топотом и криками пронеслись вниз по лестнице мимо печенки.

– Мы должны немедля проникнуть в кабинет Помса. Пока он сам и Бирбир где-то гоняются за нами, – решительно распорядился командир. – Заодно и посмотрим на талант Помса. Если вы помните, писатель, уходя, оставляет его в своем кабинете. Я встречал тысячи талантливых людей, но, признаться, мне еще не попадался сам талант в натуральном виде. Интересно, на что он похож? На экзотический фрукт или диковинного зверька?

– И нам любопытно! Нам тоже! – загорелись и земляне и планетяне вместе с Мульти-Пульти.

А Белкин лишь улыбнулся. Видимо, натуральный талант ему не был в новинку.

Но время подгоняло. Наши герои покинули печень и поднялись по лестнице, освещенной талантом Помса, на самый верхний этаж. Здесь, в голове памятника, они увидели роскошную дверь, украшенную бронзой и музейной табличкой «Ум гения». Это и был кабинет живого классика.

– Командир! Там страшное чудовище! – напомнил юнга. – Что будем делать? Ворвемся как буря?

– Прежде всего мы поступим, как воспитанные люди, – хладнокровно возразил великий астронавт. – Постучим в дверь. Даже к чудовищу негоже врываться без стука, каким бы опасным оно ни было.

И он вежливо постучал в дверь.

– Так и быть, можете войти! – откликнулся чей-то нечеловеческий голос, но явно нехожий на грозное рычание.

Видимо, чудовище было очень уверено в своем могуществе и не считало нужным наводить ужас.

Теперь у командира не осталось ничего другого, как открыть дверь и предстать перед чудовищем, дабы не прослыть невеждой.

– Ну что ж, у меня появилась прекрасная возможность погибнуть героем, – сказал он просто, без рисовки. – Надеюсь, вы продолжите мое дело.

– Командир! Мы войдем вместе с вами! – воскликнули все.

– Тогда мы поступим нечестно: нас много, а он один. Нет, поединок есть поединок, – грустно улыбнулся командир.

И, не дав опомниться своим соратникам, он распахнул дверь и отважно вошел в кабинет. Его товарищи невольно зажали уши, готовясь к страшным звукам, производимым гигантской битвой, – к оглушительным взрывам, яростным крикам и жалобным стонам.

Им не пришлось ждать долго. Из кабинета донеслось леденящее душу шипение, и невидимое чудовище пригрозило:

– Только посмейте к ней прикоснуться. И я вас разорву, точно подушку. Выпущу перья и пух!

– Клянусь ее не трогать! Иначе мне больше не видеть приключений! – горячо пообещал Аскольд Витальевич.

Его товарищи не поверили своим ушам. Великий астронавт без боя отказался от «Книги»! Такого еще не бывало никогда. Знать, и вправду страж был невероятно силен.

Друзья астронавта не мешкая бросились к нему на выручку. Сталкиваясь в дверях плечами и лбами, мешая друг другу, они влетели в кабинет и обнаружили своего командира живым и невредимым. И… кроме него, в комнате никого не было.

– А где же оно, чудовище?! – изумились все, выискивая взглядом нечто огромное и дышащее огнем, бьющее смертоносным хвостом и скребущее стальными когтями.

– Прошу не обзывать! Пошлите меня на выставку, и там я займу первое место. По неописуемой красоте, – послышался оскорбленный голос.

Наши герои глянули под стол и увидели рыжего кота. Тот сидел в позе копилки и стерег миску со сметаной.

– Что уставились? Небось, узнали? – спросил он самодовольно.

– Мы видим вас впервые. И вы нас, конечно, извините. Но коты не говорят по-человечьи, – твердо молвил сыщик. – Они только мяукают, мурлычат. И орут под окнами по ночам.

– Остальные – да. А те, кого создал истинный гений, если нужно, вдобавок и споют, и спляшут. Гений может все! – сказал кот с апломбом. – Ну что? Наконец-то догадались? Никак?.. Неучи! Надо читать Пушкина! «И днем и ночью кот ученый все ходит по цепи кругом», – продекламировал рыжий. – Ученый кот – это я! Теперь собираюсь издать «Руслана и Людмилу» с указанием подлинного автора. Книга будет выглядеть так.

Он тронул лапой лежащий перед ним лист бумаги, пододвинул к нашим героям. Это был набросок обложки. По краям белой страницы кто-то старательно нацарапал виньетки, а в центре красовались имя автора и название книги:

КОТ УЧЕНЫЙ РУСЛАН И ЛЮДМИЛА Литературная запись А. С. Пушкина

– Это моя сказка, – вызывающе произнес рыжий, готовясь к защите. – Да и Пушкин не скрывает этого сам: «…и кот ученый свои мне сказки говорил. Одну я помню: сказку эту…», «Руслана и Людмилу», значит. Только не говорите Помсу. Он мигом присвоит себе. – И кот поспешно убрал листок под стол.

– Ну, а вас-то что сюда занесло? – поинтересовались люди.

– О, меня сюда занесли мои грандиозные планы! – ответил с пафосом кот. – Бьюсь об заклад, вы еще не видали таких сногсшибательных планов. А дело было так. Подхожу я к Помсу в одном кафе… где я обитал на кухне… и говорю со всей прямотой: «Я тот самый кот…» Он прямо-таки затрясся: «Ах, ах! Давай выклаывай все сказки». – «Только при одном условии, – говорю. – Если будешь меня кормить до отвала, отдам тебе все мои сказки. А нет, так нет». Мы сели в его корабль, и вот я здесь. Только боюсь, Помс не дождется ни единой сказки. Он кормит и кормит. А мне все мало и мало! Да и во всем мире не найдется столько сметаны и сливок, чтобы ублажить здорового кота!

– Он хохотнул и похлопал себя по тугому пузу.

За его спиной до самого потолка высилась гора картонных пакетов из-под сливок и сметаны.

– Но вы не тот кот, – задумчиво произнес Белкин. – Настоящий ученый кот был черно-белым. Я встречал его в Болдине, в светелке у Арины Родионовны, няни господина Пушкина.

– А вы-то сами кто такой? – возмутился кот, но в его зеленых глазах замелькало беспокойство.

Ему объяснили, и разоблаченный самозванец тут же потерял способность говорить по-человечьи. Он что-то возмущенно замяукал, но его никто не понял. Я^ык-то у него теперь был кошачий. Решив, что ему лучше смыться подобру-поздорову, рыжий плут подцепил зубами пакет со сметаной и выскочил за дверь.

Но людям уже было не до него. Их взоры жадно устремились к письменному столу Помса, где лежала «Книга». Это был толстеннейший фолиант, наверное, в тысячу страниц, в малиновом переплете с затейливым золотым тиснением. Под его красивой обложкой скрывалась самая секретная тайна!

Первым не выдержал Мульти-Пульти и с отчаянным криком: «Дайте почитать!» – кинулся к столу. За ним устремились все остальные и мигом окружили книгу.

– Ну, ну, ваше величество! Смелее! Откройте «Книгу». Вы это заслужили, – подбодрил командир вдруг оробевшего императора.

И в комнате возникла вакуумная тишина, ибо все присутствующие затаили дыхание. Мульти-Пульти набрался сил, перевернул обложку, и под ней оказалась… чистая страница.

Чистой были и вторая страница, и третья… Император поспешно перелистал «Книгу» от начала до конца, но все ее страницы были белы, как свежий снег. Ни единой тебе буквы, ни единой запятой и точки. Не говоря уж о восклицательном знаке.

– Теперь мы знаем, почему Помс прятал свою гениальную «Книгу», – произнес великий астронавт, не теряя присущего ему хладнокровия. – Потому что она не написана! Ее нет!

– Тогда, выходит, памятник Помсу поставили зря? – спросил простодушный юнга.

– А вы думаете, легко быть памятником? – вдруг раздался посторонний голос, и кто-то тяжко вздохнул.

Удивленно оглядевшись по сторонам, наши герои поняли, что с ними заговорил сам памятник. Только на самом деле это был не голос, ибо памятники, даже самые знаменитые, лишены дара речи.

Аскольд Витальевич и его соратники, находясь в голове памятника, услышали его мысли. И если они были похожи на голос, то лишь по одной причине: памятник думал басом.

– Да, многие нам завидуют, – продолжал памятник. – Мол, как это здорово: стоишь и не дуешь в ус, а тебе оказывают знаки уважения – почетные караулы и к ногам цветы. Букеты! Венки! И никому невдомек, как тяжела наша жизнь. Летом – зной и дожди. Зимой – снег и холод. Но если бы только это! Невыносимей всего душевные муки, которые нам приходится сносить. Насмешки тех, кто уверен, что тот, кому поставили памятник, этой чести не заслужил. И кое-кто в тебя исподтишка плюет. А то и швырнет гнилой помидор, – пожаловался памятник.

– Не может быть! Чтобы в вас? Здесь, на Планете? – не поверили все.

– И в меня тоже. Я, увы, не избег этой горькой участи. Уже давно среди планетян появились люди, которые сомневаются в величии Помса. Но если это и так, при чем тут я? Разве я воздвиг себя сам? Вот и плачут памятники по ночам, когда их никто не видит, обливаются горькими слезами по всей Вселенной. Люди утром думают: это-де роса. А я даже нажил себе язву.

– Наверное, это из-за нас, – повинились бывшие узники желудка. – Хотя мы вроде бы не острые и не кислые. И даже, наоборот, веселые люди.

– Я это понял сразу. Вам не в чем себя винить. Причина тому – мои душевные муки. Думаете, я не понимаю, кто такой Помс? – грустно улыбнулся памятник, как догадались его собеседники.

– Но у него все же появился талант, – возразил добрый Саня, стараясь утешить памятник. – И может, он напишет свою гениальную книгу? Когда-нибудь.

– А где, кстати, талант Помса? – спохватились все.

Но никто не знал, как выглядит талант.

– И все же мы о нем кое-что знаем. Он светит! – напомнил сыщик.

Только теперь все обратили внимание на отверстие в полу, вырезанное в центре кабинета. На его краю стояла настольная лампа с желтым абажуром. Она была включена! Ее свет падал вниз, освещая недра памятника.

– Вот никогда бы не подумал, что талант похож на обычную настольную лампу. Хотя повидал на своем веку всякое, – признался великий астронавт.

В этот момент на лестничной площадке кто-то затопал в четыре ноги, запыхтел в четыре ноздри, и в комнату влетели Помс и Бирбир. Писатель тотчас бросился к столу и, увидев открытую «Книгу», истошно закричал:

– Караул! Они похитили содержание моей великой «Книги»! Все до последней точки. – А заметив в руках командира лампу, завопил уже во всю мочь: – Они вдобавок украли мой талант! И вместо него подсунули дешевую настольную лампу!

– Нам не нужен чужой талант. У нас, у каждого есть свой, – скромно пояснил великий астронавт.

И тут настал момент для нового шума. На этот раз он донесся… нет, прямо-таки ворвался в голову памятника через его уши. И в отличие от первого был невообразимым.

Командир и Помс, не сговариваясь, подошли к глазам-окнам памятника и выглянули на площадь. Там собралась несметная толпа планетян. Люди были чрезвычайно возбуждены и кричали, грозя кулаками:

– Эй, Помс! Ты нас обманул! У тебя нет никакой гениальной книги! И мы, получается, всего-навсего простые люди, и таких во Вселенной тьмущая тьма! Выходи на расправу! И прихвати с собой своего советника и подлых землян! Это они во всем виноваты! До них мы жили без забот. И каждый был великим! Выходи! Дай ответ! Мы ждем!

– А я тут ни при чем, – энергично отмежевался Бирбир. – Я – человек подневольный. Маленький. Вот такой. – Он даже присел, показывая, какого он якобы роста. Но ему и это показалось недостаточным, и Бирбир опустил ладонь почти до самого пола. – Нет, я вот такой. Малюсенький. А если по правде, меня не видно даже в микроскоп, – объявил он нахально.

– Мы должны бежать и немедля. Я еще помню, чем все закончилось на планете Икс. И здесь, похоже, меня ждет то же самое. А под горячую руку взгреют и всех вас, – предупредил Помс, дрожа от страха. – Но путь к бегству отрезан! – воскликнул он, глядя в окно.

– Я бы охотно предоставил и Помса, и советника их судьбе. Но им повезло: с ними Аскольд Витальевич и его друзья. Поэтому я вам помогу. Вы можете незаметно уйти через щель на моей пятке. У меня прохудился башмак. Но этого никто не знает. И вас, Помс, и жителей вашей планеты интересует лишь мой парадный фасад, – произнес памятник с грустной усмешкой.

– Спасибо, уважаемый памятник, мы еще встретимся. А пока наш отряд… нет, не спасается бегством, а с достоинством вас покидает, – сказал великий астронавт, возглавив всех присутствующих, и Помса с Бирбиром в том числе, а те не возражали, стараясь держаться вместе с отважными землянами.

Памятник оказался прав. Уж неизвестно, как такое могло случиться при неподвижном образе жизни, который он вел, но каблук на его правом башмаке слегка отошел от пятки, и отряд великого астронавта беспрепятственно выбрался наружу. Но стоило нашим героям спуститься с пьедестала на площадь, их тут же заметили, закричали:

– Вот они! Держи их!

Беглецы, делая вид, будто просто бегают трусцой, бросились в ближайший переулок. Толпа тотчас устремилась в погоню.

– Ваша гениальность! Вы только скажите, что это все неправда! Мол, вы по-прежнему классик, а мы все великие до одного! И мы от вас отстанем. А «Книга»… ну, и шут с ней. Нет ее и не надо. Вы напишете другую, – предложили преследователи, шумно дыша за спинами убегающих.

– Я не сумею! – жалобно крикнул Помс и помчался как ветер, обгоняя самого себя.

– Скажите им правду, и вам станет легче, – посоветовал командир, поравнявшись с Помсом.

– Не могу! Это выше моих сил, – признался развенчанный классик.

Однако, сам того не подозревая, он придумал город прямо-таки идеальный для бегств и погонь. С лабиринтами ловко заплетенных кривых улиц и множеством проходных дворов и коварных тупиков.

Мимо беглецов проносились дома и подворотни. А однажды промелькнули люди в черных скафандрах, не похожие на других людей. Они, торопясь, уходили прочь по боковой улице. Один из них тянул за руку какую-то упирающуюся девочку. Но тут карусель погони увлекла наших героев за угол, и это видение исчезло, точно за окном скорого поезда.

И все же у каждого бегства есть конец. Есть он и у погони. После долгой беготни по городскому лабиринту беглецы и преследователи снова оказались на главной городской площади, у подножия памятника. Здесь все остановились, выбившись из сил и тяжело дыша, лицом к лицу.

– Граждане планетяне! Разрешите считать митинг открытым! – не растерявшись, объявил Бирбир и выступил вперед, как бы заняв председательское место. – Слово предоставляется писателю Помсу!.. Твоя гениальность, скажи, что это было шуткой и все остается, как было, – зашипел он на Помса.

– Да какая я гениальность, – в отчаянии пробормотал Помс и вдруг, на что-то решившись, отчаянно крикнул: – Эх! – Сорвал с головы лавровый венок и швырнул его наземь. – Никакой я не гений! Я – бездарь! И во Вселенной вы и впрямь не одни! Я устал от охоты за славой. А ну ее! С утра до вечера трясешься, что кто-то все поймет и укажет пальцем:

«Тю, а Помс-то, оказывается, тоже голый!» Не лучше ли вернуться в деревню, полеживать на печи да почитывать иных писателей. Зачем тщиться, сочинять самому, коль на свете уже полно самых разных замечательных книг! Читай – не хочу!.. Вы правы: мне и впрямь стало легче, – признался он Аскольду Витальевичу. – Такое чувство, будто я, как воздушный шар: еще немного и взмою ввысь. А вы, конечно, меня презираете за мое стремление к славе.

– Мы не имеем права вас презирать. Нам проще: мы-то все уже давно очень знамениты, – смущенно ответил великий астронавт.

– Раз он не хочет, пусть нашим гением будет Бир-бир! – сказала толпа.

Бирбир поднял лавровый венок, примерил на свою жесткую шевелюру и удовлетворенно пробормоал:

– А что? Вполне сносная вещица.

– Виват! Слава нашему гению! – закричала толпа. – Мы снова все исключительные! И все великие!

– Степан Степанович, – обратился командир к Помсу. – Придумайте настоящее небо. Без черной скорлупы. Пусть перед вашими планетя-нами откроется огромный окружающий мир. Кстати, сегодня, по счастливому стечению обстоятельств, в этом районе Вселенной должно произойти солнечное затмение. Ровно через двадцать минут, – уточнил он, взглянув на часы. – И над ними засверкает звездное небо. Во всей своей красе! То-то будет радость. Ведь пока бедняги не видели ни одной звезды.

– Планетяне! Не соглашайтесь! Протестуйте против нового небосвода! – завопил Бирбир. – Оттуда зимой на ваши забубенные головы повалятся снега, осенью польют мерзкие холодные дожди! Летом, в курортный сезон, к вам хлынут авантюристы всех мастей!

– Что такое «снег» и «дождь»? И кто такие «курортный сезон» и эти самые… «авантюристы»? – неожиданно заинтересовалась толпа. – Ваша бывшая гениальность, будьте добры: покажите! А то у нас что-то все одно и то же, одно и то же. Хотелось бы немножечко новизны.

– Увы, у меня ничего не выйдет. Не хватит таланта. То есть у меня его нет вовсе. Вместо него – настольная лампа. Я могу придумать другую планету. Но она никому не нужна. Им и без того во Вселенной нет числа. И все на разный вкус, уныло ответил Помс.

Все поняли: на этот раз он говорит истинную правду. Планетяне были разочарованы, они ждали увлекательного представления, на которые была так скудна их Планета. Бирбир довольно потирал руки. А земляне и Мульти-Пульти по обычаю приготовились впасть в отчаяние, но Петенька в последний момент глубокомысленно проговорил:

– По-моему, то, что не по силам Степану Степанычу, способен сочинить Иван Петрович.

– Господи, и вы туда же, – сказал Белкин с мягким упреком. – Уж вам-то не следует забывать: все мои повести написал сам Александр Сергеевич Пушкин.

– Но в авторы этих повестей он выбрал не какого-то Степана Степаныча Степанова, то есть меня, а вас, – с грустью возразил Помс. – Значит, он заметил у вашей скромной персоны особый дар.

– Иван Петрович, признайтесь! Вам очень хочется помочь планетянам, – с чувством произнес великий астронавт. – Возьмите авторучку да опишите новую атмосферу этой планеты. Доступную всем. Ту, что людей не разъединяет, а связывает со всем миром. Ну, в общем, в духе вашего великого создателя..

– Помните? «…Прозрачно небо, звезды блещут», – подсказал фантастически начитанный Мульти-Пульти.

– И все-таки окна во флигеле вашей ключницы были заклеены страницами вашей рукописи. Это был ваш незаконченный роман, – напомнил сыщик. Ну, не давала ему покоя его обязанность быть дотошным.

– Господа, вы меня смущаете. Не знаю, как вам отказать, – пробормотал бедный Иван Петрович, загнанный в воображаемый угол.

Видя его колебания, командир распорядился принести бумагу и компьютер.

– Только не это, – решительно запротестовал Белкин. – Я привык к гусиному перу.

Перо тотчас нашли, взяли в долг у домашнего гуся, гулявшего в соседнем дворе. Эту деликатную акцию провел сам великий астронавт. Инстинкт подсказал гусю, кто его просит, и он доверил Аскольду Витальевичу свое самое лучшее, самое белое перо. А самый молодой пограничник живо сбегал в ближайший дом и принес чернила и новый, еще не начатый блокнот.

Ивану Петровичу создали творческую обстановку. Все отступили на окраины площади, и, призывая друг друга к тишине, следили оттуда, волнуясь, за действиями Белкина. А тот терзался, краснел, бледнел, макая перо в пузырек с чернилами, и застывал над чистой страницей.

«Ну, ну, милый, смелей! У вас все выйдет!» – мысленно подбадривал его весь город.

И наконец Иван Петрович преодолел свои сомнения, энергично ткнул перо в пузырек и стал писать быстро и без остановки.

То, что он написал, до сих пор остается неразгаданной тахтой2. Но чудо совершилось! Оно явилось в тот самый момент, когда здешняя луна закрыла собой здешнее солнце и перед планетя-нами распахнулось небо, полное сверкающих звезд.

– Вон наша Земля! Вон Хва! А там даже виден Икс, придуманный Помсом, – охотно пояснил доброжелательный юнга.

– Командир, – шепнул Петенька на ухо Аскольду Витальевичу. – Затмение, о котором вы говорили и которое сейчас состоялось, должно было на самом-то деле произойти на Земле. Иначе, откуда бы вы об этом знали?

– Действительно, штурман, вы правы, – пробормотал великий астронавт. – Но… но как бы то ни было, а все-таки оно произошло именно здесь. И в точно рассчитанный час!

А планетяне… Едва они пришли в себя, на них обрушилось новое замечательное потрясение. Луна уползла в сторону, и над Планетой возникло живое синее небо с теплым ясным солнцем. А следом за его первыми лучами к Планете прорвался первый иностранный звездолет! Это была космическая прогулочная яхта, ведомая какими-то молодыми шалопаями. Она приземлилась посреди площади на глазах у изумленных планетян. Следом за ней на площадь плюхнулся второй звездолет… За ним третий… четвертый… А затем и вовсе веселым дождем посыпались космические корабли. Удивительно, как они все поместились на одной городской площади. Но мыто с вами уже знаем: чего только в жизни не бывает?!

Это зрелище было столь неожиданным и красивым, что у всех захватило дух. Первым опомнился Бирбир, забегал между приземлившимися кораблями, замахал руками, пытаясь их вспугнуть, точно стаю галок:

– Кыш отсюда! Кыш! Вы нас чертовски обидели! Какое бездушие! Планета, понимаешь, существует столько времени, а вы изволили ее проведать только сейчас. Нет, нет! Мы не желаем вас видеть! – И он в подтверждение этого зажмурил глаза.

– А вы кто будете? – спросили оробевшие иноземные путешественники, выглянув в приоткрытые люки.

– Я новый начальник космодрома! Полковник Бирбир! – важно ответил Бирбир.

– Господин полковник, мы не виноваты. Для нас самих это явилось сюрпризом, – стали оправдываться иноземцы. – До сего момента тут не было даже пустого места. Сплошное Ничего! А сегодня летим, летим, как обычно, и вдруг перед нами ни с того ни с сего возникла неизвестная планета. Будто шарик в руке у фокусника. Хорошо, мы успели затормозить, а то бы разбились в лепешку.

Тут на сцену выступил майор, уже вступавший в контакт с иными цивилизациями, и приветствовал иноземных гостей:

– Добро пожаловать, братья по разуму! А также сестры, – добавил он совершенно справедливо и обратился к своим соотечественникам: – А вы почему молчите? Гости могут подумать, будто на нашей планете вместо великих людей живут какие-то буки.

И планетяне, хоть и вразнобой, поддержали майора:

– Да, да! Мы вас рады видеть! Милости просим на нашу Планету!

И тотчас из космических кораблей горохом посыпались иноземцы. А если точнее, кто-то вышел на своих двоих или четырех, кто-то выполз на животе, а кто-то вылетел на собственных крыльях. Одни были похожи на привычных людей, а другие имели самый разный цвет и причудливые формы тела. И вместо обычной кожи мохнатые шкуры или чешую.

– Не все сразу! Прошу предъявить документы! – строго потребовал Бирбир и даже широко раскинул руки, как бы преградив путь.

Но куда там! Инопланетяне устремились к планетянам, возбужденно говоря, лая, мяукая и чирикая, но так, что все всем было понятно:

– Ну и сюрприз вы приготовили нам! А как называется планета, которую мы только что открыли? Будьте любезны, покажите ваши местные достопримечательности!

– Извините, это не вы, а мы вас открыли, – вежливо отвечали уже окончательно освоившиеся планетяне. – А достопримечательности мы вам покажем с превеликим удовольствием. И можем начать не сходя с места. Вот перед вами уникальный памятник. Больше таких нет нигде. Он поставлен писателю, который, как оказалось, не написал великой книги.

– Да, да, мы облетели весь свет, но и впрямь нигде не видели памятника подобного этому, – подтвердили иноземцы и защелкали фотоаппаратами, включили кинокамеры.

– Вы и вправду все люди? Даже самые непохожие? – осмелев, спросили планетяне.

– Человек тот, о ком говорят с уважением: «Вот это человек!» О нас так говорят. Значит, все мы люди. Как видите, все очень просто, – ответили им легко.

И тут началось бурное братание одной цивилизации со всеми остальными.

– Ну, вот я и навел порядок, – сказал Бирбир, вернувшись в компанию землян.

– А я, господа, должен вас оставить. Вернусь в музей Пушкина, что в селе Михайлов-ское, буду, как прежде, витать между экспонатами, – сказал Белкин и, заметив недоумение на лицах своих друзей, улыбнулся: – Меня ведь на самом деле нет.

– Что значит нет? – опешили все. – Вот же вы, перед нами.

– Так вам кажется. Потому что вы очень хотели, чтобы я был. Сначала Помс, а затем столь сильное желание возникло у вас.

«И вправду, мы очень этого хотели. Ну, чтобы Иван Петрович Белкин существовал на самом деле», – подумали все те, кто читал «Повести покойного Белкина».

Иван Петрович напоследок дружески кивнул и словно растаял в воздухе.

А встреча разных цивилизаций перешла в настоящий праздник. Откуда-то появилось шампанское. И кто-то запустил фейерверк.

– Как, оказывается, здорово иметь родню во всех городах и весях Вселенной. Жаль, мы этого не знали раньше, – признавались планетяне великому астронавту. – И в то же время, к чему скрывать, нам и немножечко грустно. Что ни говори, а очень льстит, когда ты единственный и потому лучше всех.

В разгар торжеств на площадь опустился еще один звездолет, окрашенный в черный цвет и похожий на гигантского паука. На борту его прямо так и было написано, без каких-нибудь обиняков: «Тарантул». Двигатели странного звездолета сердито ворчали, будто корабль посадили не там, где надо. Словом, с виду «Тарантул» казался неприветливым и угрюмым. Да и сел он в стороне от остальных, точно не желая общаться ни с кем. Когда его машина, что-то буркнув, умолкла, в черном брюхе паука откинулся люк, и на чистую зеленую траву брезгливо ступили три необычных астронавта, чей нрав с виду был явно под стать самому кораблю. Их темно-красные глаза горели мрачным огнем, а скафандры походили на воинские доспехи и были украшены изображением паука. Когтистые руки угрюмых путешественников сжимали совершенно средневековые мечи. Да что там мечи! Эти гости были с головы до пят увешаны-утыканы современными атомными пистолетами и ручными ракетами класса «космос-космос». Для тяжелых десантных ножей уже, видимо, не хватило места, экипаж «Тарантула» держал их в зубах, каждый из коих, в свою очередь, удивительно походил на острый стилет.

– Где-то я уже видел этих астронавтов, – сказал Помс, морща лоб и пытаясь что-то вспомнить. – Может, это было…

– Ты видел их во сне, – поспешно перебил его Бир-бир.

– Бирбир, а вы-то откуда это знаете? – строго спросила вся остальная компания.

– Я там был, – не задумываясь, ответил Бирбир. – В его сне.

– И вправду, с ними был Бирбир, – подтвердил Помс.

Хозяева кинулись было к новым гостям с распростертыми объятиями, но наткнулись на почти абсолютный холод, исходящий из их душ. Все термометры в ближайшей больнице тотчас показали минус 272 градуса. Словно, споткнувшись, планетяне остановились, и майор, потирая замерзшие нос и уши, растерянно спросил великого астронавта, как самого крупного знатока космического этикета:

– Командир, мы что-то сделали не так?

– Вы все сделали так. Наверное, этих людей кто-то очень обидел. Вот их души и окоченели, – предположил Аскольд Витальевич, не найдя иного объяснения. Он и сам впервые видел столь необщительных, прямо-таки замороженных астронавтов.

Эта троица так и осталась в стороне от всеобщего ликования, будто застыла возле своего корабля-паука.

– Нет у вас никакого подхода к людям! Приходится все делать самому, – попрекнул Бирбир все цивилизации и направился к замороженным, говоря по-свойски: – Здорово,ребята! Из какого, парни, прибыли края? И кого ждете? Может, меня? Но это, разумеется, шутка. У нас веселый народ.

– Как видите, добрые порывы свойственны даже Бирбиру, – одобрительно произнес командир.

– А мне его порыв кажется подозрительным, – недовольно пробурчал сыщик. – Спрашивается, для чего он им при этом подмигивает?.. О, подмигнул еще раз!

– Как вы об этом узнали? Он находится к нам спиной, – удивился штурман, позаимствовав простодушие у юнги.

– Нас это тоже интересует. Действительно, как? – поддержали его представители остальных цивилизаций.

– Все очень просто. Когда он подмигивал, на его затылке дергалась кожа, – пояснил Асик, не спуская глаз с Бирбира.

– Вы очень наблюдательны, сыщик, – похвалил его командир. – Но он мог подмигнуть и совершенно по другой причине. Может, с ними что-то случилось, и он подбадривает, говоря: друзья, не падайте духом. Или в глаз ему попала соринка. Во всяком случае, Бирбир и впрямь нашел к ним ключик. Смотрите, сколь непринужденно он беседует с этими людьми.

А Бирбир для удобства даже вальяжно облокотился о борт черного звездолета.

До Аскольда Витальевича и его компании долетали лишь обрывки фраз:

– …утверждал… скорлупа… условленный час… а здесь целые эскадры… – недовольно рычали собеседники Бирбира. Видно, так был устроен их речевой аппарат. Как у черных пантер.

Бирбир отвечал:

– …кто знал?.. Тут такое… но все идет… плану… первая посылка готова… отправке… скоро будет и вторая… Только сперва отдайте… – И при этом он что-то растер между пальцами. А может, их почесал.

Наговорившись досыта, Бирбир вернулся, пританцовывая и мурлыча под нос что-то веселое.

– Они просто очень застенчивы. Милые безобидные человечки. Сбились с пути, а спросить постеснялись. Я им все объяснил толком. Отдохнут и отправятся дальше, – доложил Бирбир. – Вот и я совершил добрый поступок. А вы, сыщик, все-то меня подозреваете. Но не одними пакостями жив человек! – воскликнул он с пафосом.

– Что ж, Бирбир, пожелаем вашим новым знакомым удачи. Местные жители, кажется, ее уже нашли и теперь вряд ли нуждаются в помощи, – не без сожаления молвил командир, глядя на счастливых планетян. – Осталось помочь несчастному памятнику. И наша скромная миссия на Планете будет завершена. Мы сможем вернуться к главной цели нашей экспедиции. Надеюсь, Продавец и стюардесса потерпят еще немного и не будут на нас в обиде. – Завершив эту очень содержательную тираду, он лукаво взглянул на Помса. – Степан Степанович, а не придумать ли все-таки третью планету? Говорят, удача приходит с третьей попытки.

– Ко мне она не придет ни с какой, – тяжко вздохнул незадачливый писатель.

– Вон две придумал, а вышло ни то ни се.

– А потому, что вы их сочиняли для себя, – назидательно произнес великий астронавт. – Попробуйте это совершить ради другого. Ну, скажем, для вашего памятника. Для всех памятников! Пусть они там живут спокойно. Без плевков, оскорблений и гнилых помидоров.

– Позвольте, позвольте! А что будет с нами? Когда все памятники в первую же ночь сбегут от нас на свою планету? – запротестовали все свидетели этого разговора. – На что станут похожи наши города?

– Смирно! Вольно! – гаркнул майор, обретая прежний бравый вид. – Нет, командир, так не пойдет. Пусть наш памятник остается с нами. Мы больше не будем его обижать. И язва его заживет, будто ее и не было. И починим ему башмаки.

– Но памятник поставлен мне. А я не достоин, – мужественно напомнил Степан Степанович Степанов.

– Нет, вы достойны! – твердо возразил майор. – Наша планета появилась благодаря вам. Вот и считайте, что ее благодарное население воздвигло памятник своему творцу Степанову! Теперь он так и будет называться: памятник не Помсу, а Степанову. Всего и делов-то! И вообще, что за имя планета Планета? Планета Степановка, а мы все степановцы. Вот это звучит!

Его голос заглушил рев двигателей взлетающего звездолета. Это взмыл свечой черный «Тарантул» и унесся в космос. Видимо, на поиски верного пути.

– Я вспомнил, где видел его экипаж! – воскликнул Степанов. – Это было не во сне, а в самой настоящей яви. В ту ночь мы с советником, как обычно, отправились себя потешить, встряхнуться от скучной планетной жизни, но на этот раз Бирбир затащил меня в ресторан с подозрительной славой. Там собирались мафиози и прочие темные дельцы. Говорят, его тайным владельцем был сам Властелин Вселенной. Сделав заказ, мой спутник якобы пошел мыть перед едой руки. А через минуту-вторую я, озирая скучающим взглядом зал, вдруг увидел его за другим столом, в компании каких-то людей. Это и были астронавты с «Тарантула». Выходит, Бирбир их знал раньше!

– Бирбир – такой же Бирбир, как из Помса Гомер! – раздался голос, похожий на мощный обвал в горах. Это вслух заговорил памятник. – Вы удивлены? Да, памятники не говорят. Я знаю. Но природа в виде исключения позволила мне сказать несколько слов. Порой наступает момент, когда не могут молчать даже камни, – пояснил он, с трудом ворочая гранитными губами. – Надеюсь, бывший Помс на меня не в обиде за этот выпад. Теперь мы с ним оба Степановы. Но я отвлекся. Так вот, Бирбир – это Барбар! В те часы, когда Помс… то есть Степанов спал, его советник в моей голове встречался с людьми, а вернее, с монстрами «Тарантула». Они здесь не в первый раз. Речь шла о каких-то похищениях. И монстры называли советника Барбаром!

– Ну, Барбар, на этот раз тебе придется ответить за свои проделки! – вскричали все цивилизации и тут же заволновались: – Где Барбар? Он только что был среди нас!

И впрямь, он еще мгновение назад крутился в толпе, кричал и смеялся громче всех. И вдруг точно провалился под площадь. И заодно с ним куда-то делся Петенька. Как сейчас же выяснилось, последним их видел молодой пограничник. По его словам, Барбар с таинственным видом поманил штурмана за собой. Они удалились за угол ближайшего дома, и вот их нет до сих пор.

– Рано или поздно они вернутся. И мы Барбару тотчас хорошенько всыплем! – беспечно пригрозили степановцы и их гости.

– Увы, скорее мы их увидим поздно. Даже очень, – задумчиво и вместе с тем загадочно произнес командир.

Асик тотчас пробежался по следам Барбара и Петеньки. Они вели к недавней стоянке «Тарантула» и там обрывались самым неожиданным образом, будто дальше злодей и штурман начали передвигаться по воздуху.

– Этого я и ждал, – удовлетворенно и снова загадочно молвил командир и, взглянув на часы, пробормотал: – Пора бы и…

И сейчас же сверху донесся голос механика Кузьмы:

– Командир! Ну как? Вас пора выручать? Вы готовы?

Никто не заметил, как там, в небесах, средь белых облаков появилась «Сестрица». Она курсировала туда-сюда и, норовя ввести какого-то невидимого противника в глубочайшее заблуждение, шла в кильватер самой себе, изображая целый дивизион боевых субмарин.

– Спускайтесь смело! Мы среди новых друзей! – произнес командир, высоко задрав голову.

«Сестрица» нехотя опустилась на площадь. Вид у нее был насупленный. Он как бы говорил: вы не нуждаетесь в моей помощи? Ну и не надо! Вы мне самой больно-то нужны.

– Каемся, это мы виноваты. Освободились раньше времени, – произнес командир самые искренние извинения от имени своего отряда.

Кузьма сбежал трусцой с палубы на брусчатку, обливаясь умиленными слезами из первосортного машинного масла, и воскликнул:

– Ах ты. Господи! Вы живы, дорогая мне органическая материя! Любезные моему механическому сердцу белки, жиры и углеводы! Давеча, когда я стоял на электрической подзарядке, мне приснился нехороший сон. Но я твердил свое: «Сон не в руку! Сон не в руку!» И глянь: обошлось! Хотя, если быть справедливым, мы сами задержались малость. Как и вы, угодили в паучьи тенета, – посетовал он, глядя на паутину в волосах и на ушах землян. – Но только наши не чета вашим. Нашито паук соткал из толстенных, капроновых жил и натянул меж звезд, в аккурат по нашему курсу. Ну, «Сестрица» и влетела в эту сеть на манер какой-нибудь мухи. Мы кинулись назад, да только запутались пуще. Я понял: это конец. Но наша «Сестрица» ко всем ее летным и плавательным достоинствам еще и умелая мастерица. Нашла конечную нить и распустила паутину, что вязаный свитер. Но погодите радоваться. Мы тоже было обрадовались, думали, мол, беда позади. Да только оказалось, что это всего лишь присказка. А сказка нас ждала впереди. В этот момент появился сам паук. Это был черный звездолет под названием «Тарантул». Увидев, что его добыча ускользнула из пут, экипаж «Тарантула» вскричал по радио «проклятье!» и саданул в нас ракетой «космос-космос», но ему и этого показалось мало, и он направил в нас лазерный луч. Однако «Сестрица» показала и тут, что девица не проста: взяла да легла на дно, прикинулась, будто ее потопили. Экипаж паука пришел в неописуемый восторг, затопал, засвистел и, празднуя свое, наверное, не первое преступление, отправился в какие-то неизвестные нам свояси. И вот что, командир, – тут голос Кузьмы стал значительным, – среди экипажа того паука был Барбар. Он скакал по верхней палубе и вопил: «Топи их! Топи!»

– Значит, на «Тарантуле» и наша несчастная стюардесса, – задумчиво произнес великий астронавт и, оживившись, добавил: – Нам остался сущий пустяк: догнать черный звездолет и освободить Марину. Друзья, пора собираться в дорогу!

– Командир! Но еще не вернулся Петенька! Неужели мы отправимся в путь без нашего штурмана? – заволновался юнга.

– Штурман нас опередил! Он, несомненно, уже там, на «Тарантуле», – сказал командир и, заметив всеобщее недоумение, терпеливо пояснил: – Как показывает опыт многих приключений, если кто-то удалился за угол и не вернулся вовремя к старту, значит, он похищен. Что и произошло с нашим штурманом. А посему не будем терять попусту время. Где у вас ближайшая редакция газеты? – поинтересовался он у степановцев.

Командира отвели в редакцию, и там, в окружении ничего не понимающих хозяев и его соратников, он дал в вечерний номер газеты самое срочное объявление:

«Похищены двое детей сорока лет. Мальчик и девочка. Тех, кто располагает полезными сведениями, просим сообщить по адресу: Вселенная, любому честному человеку для Аскольда Витальевича».

– Итак, теперь наш черед пускаться в погоню, – сказал командир. – Слушай мою команду! Все на борт!

И тотчас все, кто был на площади, кинулись с разных сторон к «Сестрице». У трапа началась настоящая давка. Каждому хотелось попасть в экспедицию великого астронавта.

– Остановитесь! – гаркнул командир голосом в десятки оглушительных децибел. – На всех не хватит мест. И потому мы не возьмем никого. Дабы не было обид. Увы, даже вас, дорогой Мульти. Но вы не отчаивайтесь. Как мне подсказывает моя знаменитая интуиция, писатели пишут новые книги. И вам их читать – не перечитать!

Тут у памятника вновь со скрежетом шевельнулись гранитные губы.

– Сейчас я умолкну навеки, – прогрохотал каменный Степанов. – Хочу пожелать вам удачи. Счастливого пути!

– Погодите! Одно только слово! Вы останетесь вместе с нами? – поспешно спросил майор.

– Да! – ответил памятник и умолк.

– Но сколько еще измученных памятников… – покаянно пробормотал Степанов-живой.