За два часа до этих событий на улицу вышли два человека. Одним был учитель истории. Петр Николаевич, обеспокоенный тем, что задержали его ученика. Он спешил в правление колхоза, чтобы с помощью председателя колхоза попытаться избавить мальчишку от вопиющего беззакония, творившего директором школы при помощи молодого, еще не опытного, милиционера.

Другим человеком был дедушка Антона Тугай. Обеспокоенный тем, что внук не пришел домой вовремя, почувствовал в груди нарастающее чувство неотвратимой беды. Встав на лыжи, он вышел на встречу внуку. Пройдя весь путь до самой деревни, он не обнаружил свежих следов Антона. Зато обнаружил свежие волчьи следы. Тугай остановился, решив внимательнее изучить следы, отчего пришел к неутешительным выводам. Следы вели в ближайший пролесок, а это всего в километре от деревни. Пара матерых и очень голодных зверей прошла всего несколько минут назад. Встреча с ними для человека не сулила ничего хорошего.

Для сильно изголодавших зверей встреча эта будет просто подарком. Тугай зарядив карабин, повесил его себе на шею. Положил на него руки, заторопился в деревню. Дойдя до деревни и не обнаружив следов Антона, Тугай перешел на соседнюю улицу и пошел к дому Егора.

Тугай в душе надеялся, что внук, задержавшись по какой-то причине, решил заночевать в доме Егора. Но это было слабое утешение. Он хорошо знал Антошку. Чтобы его внучок остался ночевать вне дома, для этого потребуется очень веская причина.

Погруженный в свои мысли, Тугай, заходя во двор друга, не удержал калитку, та под воздействием пружины, с грохотом закрылась. В тишине звук захлопнувшей калитки выстрелом разнесся по всей деревне. Этот звук и слышал Антон, идя вдоль улицы к себе на хутор.

Тем временем Петр Николаевич, не застав председателя в конторе, поспешил к нему домой. Его встретила жена председателя Вера Михайловна.

— Здравствуйте, Петр Николаевич. Проходите, пожалуйста, в дом, я так думаю, что вам Петр Ильич нужен.

— Да, хотелось бы срочно с ним поговорить.

— Если вы по поводу драки мальчишек, то Петр Ильич уже всыпал нашему оболтусу, чтобы в следующий раз не повадно было задираться. Теперь вон лежит, сидеть, наверное, не скоро сможет, мой от души постарался, еле отбила. Боялась, что насмерть забьет. Ну, ничего, это ему только на пользу пойдет.

— Вера Михайловна, я не по этому вопросу. То, что вы наказали Василия, это дело сугубо семейное. Я пришел по другому вопросу.

— Так говорите, что еще могло случится?

— Дело в том, что директор школы с помощью нашего участкового задержали внука кузнеца и собираются завести на него дело, и посадить за бандитизм.

— Как задержали? — возмутилась Вера Михайловна. — Это Антошка — бандит, да, что они там себе возомнили. Антошка бандит. Да если сажать всех мальчишек за драки, то через год в деревне никого не останется. Ну, это я так просто не оставлю. Сейчас пойдем к парторгу, они решили сегодня немного себе позволить водочки, вот я сейчас им обоим покажу водочку. В деревне творится, черт знает что, а они водочкой балуются! — с этими словами она набросила шубу на плечи и выбежала из дома.

В это время Тугай вошел в дом Егора. Тот сидел за столом, а Наталья Сергеевна подавала ему ужин. Увидев Тугая на пороге, пригласила к столу.

— Спасибо Наташа, мне некогда ужинать. Ты лучше скажи, Антошка у вас?

— Нет, нету. Он, конечно, был у нас, после школы, я их с Мишкой покормила, и он еще засветло ушел домой. А что случилось?

— Домой он не пришел, боюсь, как бы беды не случилось. Я по его лыжне прошел, но следов не увидел.

— Может, он в круговую пошел, — предположил Егор.

— Может и так, но я все равно беспокоюсь, по дороге сюда я опять видел свежие волчьи следы, прямо рядом с деревней. Егор, давай сначала поищем его в деревне, я почему-то уверен, что в круговую он не пойдет.

— Хорошо, я сейчас оденусь и запрягу лошадь. А вы пока расспросите Мишку, может он, что знает.

— Мишка, — позвала Наталья Сергеевна, — иди сюда быстрее.

— Ну, что еще случилось, бабуля, мне некогда, я уроки делаю, — увидев Тугая, он остановился на пороге. — Здравствуйте, дядя Тугай, а что случилось?

— Мишка, не нукай, ты лучше скажи, где сейчас может быть Антон. Ты ведь его провожал, он тебе ничего не говорил? — учинила ему допрос бабушка.

— Ну, да я проводил его за калитку, он и пошел по переулку на соседнюю улицу, по которой всегда домой ходит, — испуганно проговорил Мишка.

— А куда дальше пошел, не видел?

— Нет, не видел, да и холодно очень было, я проводил его до калитки и сразу домой, ты ведь всегда ругаешься, когда я раздетый бегаю.

— Где же его сейчас искать? — вслух размышлял Тугай.

— Тугай, поехали, — крикнул заглянувший в дом Егор, — лошадь у калитки.

— Подождите, я с вами, — остановила их Наталья Сергеевна.

— Ты нам зачем? — возмутился Егор. — Оставайся лучше дома, без тебя справимся.

— Может и справитесь, но не забывайте, что я фельдшер, мало ли, что могло случиться, и попрошу не возражать мне, я так решила.

Сев в сани, они решили сначала объехать всех одноклассников Антона.

— Начать нужно с крайнего дома — там живет Федька. Рядом с его домом Антошка всегда одевает лыжи.

Подъехав к дому, они постучали в калитку. На стук вышел хозяин дома.

— Кто там стучит, заходите быстрее.

— Это я, Бедуля. Игнат Матвеевич, у нас неприятности, вот внук Тугая сегодня не вернулся из школы. Ты скажи, твой Федька дома?

— Федька, — позвал его Игнат, — иди сюда быстрее.

— Федя, — начал Егор, — ты сегодня Антона видел?

— Да видел, мы вместе в школе были, а что?

— Хорошо, а после занятий ты его видел?

— Конечно, видел. После занятий, когда мы вышли из школы, на Антона напали шестеро пацанов. Мы с вашим Мишкой хотели вступиться, но Антон не разрешил. Он и сам им так накостылял, что они еле ноги унесли. Он еще бы им дал, да директор школы с историком помешали, — с гордостью за друга сообщил Федька.

— Понятно, а потом куда пошли?

— Как куда, домой, конечно, я к себе, а он с Мишкой к вам, дядя Егор.

— Понятно, значит, вы расстались, и больше ты его не видел, — задумчиво проговорил Егор.

— Почему, я и потом его видел.

— Где? — почти закричал Егор. — Что же ты молчишь?

— Я навоз на огород вывозил, когда подошел Антон. Он остановился как всегда у нашего забора, и хотел надеть лыжи. Но тут подъехал участковый с нашим директором, они о чем-то поговорили, потом Антон сел в сани, и они уехали.

— А куда они поехали, ты случайно не видел?

— Почему не видел, конечно, видел. Мне стало интересно, я выглянул через забор, и видел, что они подъехали к школе. Потом вошли внутрь. Больше я не видел его.

— Спасибо тебе, Федя, за помощь. Беги домой не мерзни больше. И ты извини нас, Игнат Матвеевич, за беспокойство, видишь, какие дела творятся. Мальчонку найти надо.

— Да о чем ты говоришь, если понадобиться моя помощь, ты только скажи, я пулей оденусь.

— Спасибо тебе, но пока не надо, но если возникнет такая необходимость, я обязательно к тебе обращусь.

Простившись с хозяином дома, поехали в школу. Школа в это время оказалась закрытой, и им ничего не оставалось, как ехать на дом к директору. Дом директора стоял на отшибе деревни. Был он обшарпан и неухожен. Дом этот служил своего рода деревенской гостиницей. В нем, когда-то жила старушка да померла. Наследников не нашлось, и правление колхоза селило в нем приезжих на временное проживание. Одним из них и был директор школы, присланный к ним из города.

Семья его переехать отказалась менять городскую жизнь на прозябание в такой глуши. В деревне поговаривали, что он в городе провинился. И, чтобы скрыть пятно позора, руководство комитета по образованию предложило ему работу на селе. Мотив был простым, повышение качества образования на селе. Но это были только слухи. Правды не знал никто.

Приехав в деревню на должность директора школы, довольно еще молодой мужчина, с первых дней своего появления повел себя не так, как все этого ожидали. Своим поведением он вызвал недовольство не только преподавательского коллектива, но также и правления колхоза. Своим ехидством, заносчивостью, амбициозностью и с нескрываемым презрением ко всему сельскому, он умудрился настроить против себя все население деревни. Его не любили не только люди, но даже собаки, учуяв его на расстоянии, уже заливались громким лаем. В деревне по этому поводу была даже шутка — где собаки, там Мироныч.

Егор постучал в дверь. За дверью слышалось только невнятное бормотание. Егор постучал еще сильнее, из-за двери вскоре послышалось невнятное.

— Кого там черти принесли?

Егор толкнул дверь, она легко открылась.

В комнате было грязно. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, уборка здесь проводилась еще покойной старушкой. В центре комнаты сидел за столом сам хозяин. Он был пьян до безобразия.

— Где Антон, что вы с ним сделали? — набросилась на него Наташа.

— А вот и адвокаты пришли, — ехидным голосом начал директор, — да по вашему бандиту давно тюрьма плачет.

— Какая тюрьма? Ты что там городишь? — вмешался в разговор Егор. — Ну-ка, быстро отвечай, где ребенок? Иначе я сам из тебя твою тухлую душонку вытряхну. Что вы с ним сделали?

— Ничего мы с ним не делали, — мутными от водки глазами, глядя на посетителей, пробормотал директор, — будь моя воля, я бы давно упек его в тюрьму. А этот слюнтяй Гришка испугался председателя и отпустил пацана домой. Но ничего, я все равно это так не оставлю, завтра поеду в район, но своего добьюсь, — продолжал бубнить директор, пьянея все сильнее и сильнее, но вскоре затих, рухнул на пол, ударившись головой об ножку стола.

— Давайте подведем итоги, — начал Егор.

— Егор, прошу тебя, только не здесь, меня скоро вырвет от этого запаха.

— Так, что мы имеем? — начал Егор, уже выйдя на улицу, — получается, что они отпустили Антошку час назад.

— Откуда ты это знаешь? — не вытерпела его жена.

— Ты видела, на столе нет даже признаков закуски, а он успел приговорить почти две бутылки. Одну выпил полностью, а вторую почти на половину. Получается, что он начал пить примерно сорок минут назад. С учетом того, что он пьян встельку, пил он на голодный желудок. Добавим время, на то что бы дойти до дома, получается не больше часа. В это время мы еще были дома. Получается, что мы с ним разминулись. Так, Тугай, нужно срочно ехать к вам домой.

— Тогда сделаем так. Ты с Наташей поедешь в круговую, а меня оставите в конце деревни, я пойду напрямую. Так мы проверим обе дороги.

— Хорошо, мы сейчас тебя подбросим, а сами еще заедем в медпункт, Наташа хочет взять сумку с медикаментами. Встречаемся у тебя дома.

На окраине села Тугай стал на лыжи, найдя лыжню, побежал по ней. Бежал он, как никогда еще не бегал. От напряжения сердце, предчувствуя беду, готово было выскочить из груди.

Через двадцать минут бешеного бега, он, наконец, увидел черное пятно на снегу не далеко от берега реки. Сердце его почти остановилось от ужасной мысли, что это может быть его любимый внучек.

Незадолго до этих событий, Егор с Наташей подъезжая к медпункту, встретили идущих им на встречу председателя с женой, парторга и учителя истории. Выяснив все обстоятельства дела, мужчины договорились, что пока панику поднимать не нужно. Егор предложил всем пока разойтись по домам и ждать его с новостями. В случае необходимости он предупредит их, тогда и соберут поисковую группу из наиболее сильных мужиков. Договорившись о совместных действиях, Егор с Наташей поехали на хутор Тугая, внимательно вглядываясь во все подозрительные предметы, встречающиеся им на пути вдоль дороги.

На протяжении всей дороги они не заметили ничего подозрительного, и, только въехав во двор, увидели лежащего на крыльце Антошку. Наталья Сергеевна с криком: «Антошенька!» — выпрыгнула на ходу из саней и бросилась к нему.

Антон услышал ужасный, раздирающий душу волчий вой. Ему казалось, что этот вой проникает в него и заполняет собой каждую клеточку его тела. Подняв голову, он открыл глаза. Вой прекратился. Невыносимо болела голова, казалось, она наполнена чем-то тяжелым, и эта тяжесть усиливается, грозя разорвать голову на сотню мелких частей. Мысленно напрягаясь, попытался отогнать эту невыносимую боль. Это у него немного получилось. Боль в голове слегка притупилась, но не совсем. Антон напрягся, еще пытаясь на этот раз понять, где он и что с ним, но услышал только звенящую от мороза тишину.

Тишина нависла над ним, придавив к земле. Боль от напряжения усилилась, голова упала на крыльцо, перед глазами замелькали картинки, как в калейдоскопе, медленно кадр сменялся другим.

Но вот перед ним появилась красочная картинка. Кадры перестали сменять друг друга. Вот он совсем еще маленький, бежит к мосту. На мосту оглядывается, зовет отставшую Вареньку. Повернувшись, столкнулся со старшими братьями. Он, конечно, знал их. Но знал и то, что вместе они не живут.

— Все из-за тебя, червяк. Ванька бери его за ноги, — схватив Антошку, они раскачали и бросили через перила моста.

Падая в воду, Антошка не видел ничего, и только прохладная вода, принявшая его в свои объятья, заглушила надрывный крик Вареньки. От испуга Антошка не успел закрыть рот, но инстинкт самосахронения все же сработал. Подгоняемый страхом, Антошка молотил руками. Это помогло ему преодолеть сопротивление течения, он вынырнул и успел сделать вдох, прежде чем течение воды вновь потянуло его вниз. Привыкший к постоянным ныряниям на мелководье Антошка задержал дыхание, но продолжал работать руками, стараясь вынырнуть на поверхность. Это у него плохо получалось, он был слишком мал, чтобы сопротивляется сильному напору воды. Наконец, стихия сжалилась над беспомощным ребенком, и мощная струя потока на изгибе реки вынесла его на плоский валун. Антошка судорожно хватался руками за край камня. Но счастье ребенка длилось недолго. Новая большая вода вновь потянула его вниз.

На следующем пороге поток, сильно ударив об большой валун, прижал его хрупкое тело к камню. На этот раз на поверхности была только голова, всю остальную часть тела тянуло вниз под камень. Превозмогая боль от удара об камень, Антошка, ладошками держась за камень, старался удержать голову над водой и перевести дух. Но вскоре поток воды ослаб, он не удержался и вновь погрузился в воду. Вынырнув в очередной раз, он почувствовал, что его уже не тянет так сильно под воду, а с большой силой несет по поверхности воды. Сумев удержатся на поверхности, Антошка старался работать руками, чтобы подплыть как можно ближе к берегу.

В этой неравной борьбе между ребенком и мощной стихией, последняя стала одерживать верх. Ребенок сильно устал, руки его стали грести воду медленнее, голова все чаще погружалась под воду.

В это время река делала очередной изгиб. Течение изменило свое направление, оно несло ребенка прямо на выступающий мыс. Вынырнув в очередной раз, Антошка увидел перед собой лежащее в воде дерево, ветки которого преграждали ему путь. Погрузившись в очередной раз, гребя из последних сил, он успел схватиться за одну из веток. Наконец, в душе ребенка появилась надежда, что с помощью дерева он сумеет выбраться на берег.

Воодушевленный надеждой, подтянулся к толстому стволу, но и здесь стихия сыграла с ним злую шутку. Дерево, почти не державшееся за берег, вдруг оторвалось и, увлекая за собой мальчика, в считанные секунды оказалось на середине реки. Антона вновь охватила паника и страх. Он еще сильнее ухватился за ветки. Теперь, держась за ветки, ему было легче плыть. Благодаря широкой кроне дерево устойчиво держалось на поверхности. Эта неравная гонка продолжалась несколько минут.

За это время Антошка слегка успокоился и пришел в себя. Отдохнув немного, стал перетягивать себя с одной ветки до другой, сумел все-таки забраться на дерево. Найдя для себя удобное место между двух толстых веток, он устроился на них. Сначала осмотрелся, потом стал кричать, зовя на помощь. Но вокруг было все пустынно, к тому же голос его заглушал шум потока.

Шло время, Антошка перестал кричать, поняв, что его уже никто не услышит, устроился удобнее, обхватив ручками толстый сук, и постарался согреется. Одежда на нем за это время уже высохла, но солнце ушло за горы, и на воде стало прохладно. Сильно болело все тело, особенно голова, после того, как он сильно ударился об камень.

Вскоре темнота поглотила всю округу. Ребенок, сжавшись в комочек, со страхом вглядывался в скалистые берега. Ему казалось, что там на берегу, в кромешной темноте, горы превращаются в огромных великанов, протягивающие свои огромные руки прямо к нему. Холодея от страха, он еще сильнее сжимал ветку дерева, за которую держался. Он закрыл глаза и стал ждать, когда его великаны схватят, но этого не происходило. Так он провел в страхе и холоде всю ночь.

Утром первые лучи солнца согрели его. Замерзший, измученный страхами, согревшись первыми лучами солнца, забылся в бредовом сне.

Очнулся он уже во второй половине дня. Вокруг все также было пустынно и безлюдно. Мальчика мучила жажда и голод. Зачерпывая ладошкой из речки, напился, но чувство голода не проходило. Остаток дня был очень жарким. Но вслед за жарким днем наступила прохладная ночь. Все повторилось снова: те же призраки и страх. Боль в голове усилилась. Ближе к утру над водой навис плотный туман. Антону стало немного теплее, но призраки не отпускали его. Наконец, обессиленный и измученный он уронил голову на руки и потерял сознание.

Антон пришел в себя. Что за странный сон, подумал он, и почему я лежу здесь.

Антон попытался встать, но острая боль пронзила все тело. Где-то вдалеке доносился голос погонщика:

— Но, милая, поспешай родная, — но это уже его не беспокоило, кружение в голове немного успокоилось, по телу растеклась теплая волна, он почувствовал полное безразличие к окружающему миру.

Въезжая во двор, Егор обернулся, следом за ними подъехали председатель с учителем. Как потом позже узнал Егор, они, расставшись, встретили участкового, который пьяный разъезжал по деревне в поисках спиртного. Председатель отругал его, пообещал утром еще добавить, забрав у него лошадь, поехал следом за Егором.

— Антоша, миленький, — с надрывом кричала Наталья Сергеевна, подбегая к ребенку.

Подбежав, присела рядом, и попыталась перевернуть его на спину. Антошка от причиненной боли застонал и приподнял голову.

— Мамочка, мне очень больно, но ты не плачь, пожалуйста, я поправлюсь.

Антошка и раньше называл Наталью Сергеевну мамой. Лишенный материнской ласки, в те редкие минуты, когда она прижимала его к себе, гладила по голове, он всегда называл ее мамой.

Как любой врач она привыкла в экстренных случаях брать ответственность на себя. Глядя на стоящих в нерешительности мужчин, начала отдавать распоряжения.

— Егор, ты с ружьем беги быстро навстречу Тугаю, мало ли, что может случиться, а вы мужики берите Антошку и аккуратненько несите в дом. Да берите его, не причиняя боли, он, видимо, сильно ранен.

Председатель с учителем бережно занесли ребенка в дом.

— Не кладите его на кровать, положите прямо на стол, нужно его сначала раздеть, а потом осмотреть, неизвестно какие у него повреждения.

Мужчины бережно положили Антошку на стол и отступили, давая возможность Наталье Сергеевне заняться своим делом.

— Так, теперь слушайте меня. Вы, Петр Ильич, посмотрите на печке, там должна быть горячая вода. Возьмите таз, хозяйственное мыло и приготовьте теплый раствор. Вы, Петр Николаевич, будете помогать мне. Берите нож, будем резать одежду, думаю у него слишком большие раны. Смотрите, он весь залит кровью, надо спешить.

— Вы что ищете?

— Ищу нож, как вы велели.

— Да вон смотрите, у него на руке висит. Снимите ремешок с руки и дайте мне, я сама попробую.

Расстегнув ремень, она острым, как бритва ножом легко разрезала ватник. В это время в комнату ворвался Тугай, а следом за ним Егор.

— Наташа, что с ним?

— Пока не знаю. Вот пытаемся раздеть его, вон посмотри, он весь залит кровью и ватник разорван в клочья. Это что, волки его так?

— Да, здесь недалеко от дома. Два матерых волка, оба зарезаны, других следов не нашел. Ну, а как Антошка?

— Пока живой, но без сознания, он, видно, много крови потерял, посмотри, он весь просто пропитан кровью. И вот еще смотри на голове какая гематома, здесь без сильнейшего сотрясения мозга не обошлось, и, по-видимому, переохлаждение. Давай быстро раздевайся, будешь помогать — от тебя больше толку, чем от остальных. А вы все отойдите и не мешайте нам.

Тугай ловкими движениями разрезал остатки одежды. Вся голова и тело до пояса было залито запекшейся уже кровью. Увидев разорванное в клочья плечо и часть руки, Наташа ужаснулась.

— Как же эти звери не загрызли его насмерть, — и принялась мыльным раствором смывать запекшуюся кровь.

— Господи, он что, один справился с двумя волками? Может, ему помог кто?

— Если бы ему и помог кто-то уж, наверняка, занес бы в дом, а не бросил на крыльце. Нет, там никого не было. Я очень внимательно осмотрел все следы. И с уверенностью могу сказать, что Антошка вовремя их заметил. Он не стал убегать, а поступил так, как должен был поступить любой опытный охотник, попавший в такую ситуацию.

— А что он мог сделать, он ведь ребенок еще. А тут два матерых зверя?

— Вы, Петр Николаевич, плохо его знаете, он уже не ребенок. Он хоть еще и не мужчина, но уже сейчас может дать фору любому в нашей деревне. И поверьте мне на слово, он уже настоящий охотник. Если не верите мне, то вам может подтвердить мои слова Егор Селантьевич. Не знаю, как в такой ситуации поступил бы простой человек, но Антон поступил правильно. Заметив волков, он остановился и утрамбовал лыжами твердую площадку. Таким образом, оказался на удобной твердой поверхности. А вот волкам пришлось нападать по мягкому рыхлому снегу. Результат всего этого: один лежит на столе, а двое мертвые на снегу. Антон хоть и вышел из этой борьбы победителем, но победа ему досталась очень высокой ценой. Еще неизвестно, чем все это ему обернется.

Тем временем Наташа обработала раны на руке и наложила легкие повязки.

— Тугай, приподними его немного, мне нужно обработать плечо, видишь, как оно искусано.

— Подожди, Наташа, давай сначала проверим его позвоночник. Я опасаюсь, нет ли там каких повреждений.

Ощупав позвонки и не найдя в них изъяна, постоял озадаченный немного, потом хлопнул себя ладонью в лоб.

— Я старый дурак, видел же, что он отталкивался левой ногой, и забыл об этом. Получается, что у него повреждена правая нога.

— Понятно, давай я обработаю плечо, сделаю пару инъекций, потом займемся его ногой.

— А инъекции зачем?

— Ты что, на старости лет совсем ума лишился? Мало ли какую заразу они могли на своих зубах занести в рану. Нужно обязательно сделать укол от столбняка, потом от бешенства. В отличие от тебя у меня нет уверенности, что звери были здоровы. Ты лучше займись его ногой.

Тугай с испугом переглянулся с мужиками и поспешил заняться делом. В первую очередь нужно было снять унты. С левым он справился легко, но как только взялся за правый, Антошка застонал. Боясь причинить еще раз боль, Тугаю пришлось разрезать унт по швам. Закатав брюки, увидел большую опухоль выше щиколотки. Осторожно ощупав ее, покачал головой.

— Наташа, посмотри, у него вот здесь перелом. Скорее всего, не перелом, а трещина кости.

— Похоже, что так, кости не сдвинуты, зарастет быстро, это не смертельно. Но вот чего я сильно боюсь, так это переохлаждения, посмотри на градусник, 35,4, нужно срочно его согревать. У тебя есть вино?

— Нет, а зачем?

— Тогда давай медовуху, согрей ее и добавь травяного чая, пусть горячего выпьет, это поможет ему согреется. И придумай, как на ногу шину наложить.

Через пару минут все было готово. Тугай принес большой кусок березовой коры, подрезал, где было нужно, и обмотал ногу. Получился жесткий сапог. Пока Наташа ставила капельницу, Тугай приготовил напиток. Наталья Сергеевна смочила вату в нашатырном спирте и поднесла ее к носу Антошки. Вскоре Антошка стал морщить нос, потом открыл глаза.

— Тише, сынок, ты ведь меня слышишь?

Антон слегка кивнул головой.

— Тогда не говори ничего. Я сейчас подниму тебе голову, а ты постарайся выпить горячий чай, он хоть и противный, но его надо выпить, — и поднесла кружку к его губам.

Пил Антошка медленно, маленькими глотками, каждый глоток стоил ему огромных усилий. Вскоре обессилел и закрыл глаза.

— Хорошо, теперь перенеси его на кровать. Принеси несколько бутылок, будем наливать горячую воду и обкладывать его со всех сторон.

— А нам что делать? — спросил Егор.

— Вы, наверное, поезжайте домой, а завтра утром ты, Егор, приедешь проведать. Но сперва заедь в медпункт, возьми банку с гипсом и бинты. Я Антошке гипс наложу. Поезжай, надеюсь, без меня справитесь, а мы с Тугаем по очереди будем дежурить.

Егор ушел, а Тугай, не находя себе места, ходил по комнате взад и вперед.

— Ты что так мечешься, как зверь в клетке? Сядь, успокойся, все будет хорошо. Главное сейчас для него — это крепкий сон и покой. Ты видел на его голове шишку?

— Видел, это он, наверное, когда с берега спускался, ударился головой об камень. Вот это меня и беспокоит.

— Вот это и есть результат сильного сотрясения. Он поэтому теряет сознание, но ничего, полежит несколько дней, желательно подольше, и все придет в норму. И кому я все это рассказываю, ты и сам лучше меня об этом знаешь.

— Надо ему дать обезболивающее.

— Уже дала и не только обезболивающее, но и немного снотворного, теперь он должен до утра спать спокойно.

— Это я во всем виноват. Ну почему я не вышел хотя бы на полчаса раньше, и все было бы хорошо.

— Да перестань ты во всем всегда винить только себя. Невозможно в жизни все предусмотреть. А вот этих обормотов наказать нужно. И не только за то, что они устроили над ребенком судилище, но и за то, что проигнорировали предупреждение Петра Николаевича и отпустили его одного в степь, зная наперед, что в округе свирепствуют волчьи стаи. Но пусть даже не рассчитывают, что это так сойдет им с рук. Егор с председателем это так не оставят. Если не сумеют их упрятать в тюрьму, то сделают все возможное, чтобы они не смогли больше жить в деревне. Да и народ все равно их не простит. Сам подумай, с их-то репутацией им все равно в деревне больше не жить. А Егор приложит к этому руку, я в этом уверена. Ты его видел, каким он стал, после того как увидел Антошку?

— Да, я таким его только на фронте и видел, вот и боюсь, не перегнул бы палку.

— Не перегнет, — с уверенностью сказала Наташа. — Он прекрасно понимает, что давно уже не на войне, и может держать себя в руках.

— Наташа, посмотри, кажется, Антошка стонет.

Наталья подошла, проверила температуру, и, убедившись, что все в порядке, села на свое место.

— Ничего страшного, лоб уже теплый, и покрылся испариной. Значит, согревается, а глюкоза поможет ему восстановить потерю крови. Пусть спит спокойно, утро покажет, как обстоят дела.

— Ох, будем, наедятся, что все обойдется, и не будет последствий.

— Ты вот что, прекрати стонать, я сказала, что все будет хорошо, значит так и будет. Иди лучше подкинь дров в печку и отдохни немного. На тебя самого больно смотреть. Ближе к утру сменишь меня.

Тугай послушался, но сон все равно не шел. Пролежав несколько часов, он встал, сменил Наташу. Но и рядом с кроватью внука он долго сидеть не смог. Ему нужно было чем-то занять себя, чтобы не истязать себя душевно. Тогда он принялся за домашние дела. Время пошло гораздо быстрее.

Они с Наташей уже завтракали, когда в двери показался Егор в огромном тулупе, весь покрытый инеем, он и, правда, был похож на огромного медведя.

— Привет. Как самочувствие Антошки? — шепотом, в первую очередь, поинтересовался он.

— Ты, что там бубнишь себе под нос, медведь косолапый. Говори громче, ничего ведь не слышно, — отчитала его Наташа.

— Да я чтобы не разбудить Антошку.

— Ничего страшного. Ему пора уже просыпаться. А так пока без изменений, вот проснется, тогда будет немного яснее.

— Ну, слава богу, хоть нет ухудшения.

— Ты привез то, что я просила?

— Конечно, привез. Вон в сумке все лежит.

— Садись, пей чай, продрог, наверное? А я проверю, что ты там привез нам, — она открыла сумку, достала гипс, бинты. — А вот за это тебе действительно спасибо, — доставая судно для лежачих больных, сказала Наташа, — я про него совершенно забыла.

— Я, когда гипс искал, случайно его увидел, вот и вспомнил, как в госпитале мучился с таким же. Подумал, что пригодится, вот и прихватил с собой, — смущенно сказал Егор.

— Ну и молодец, что привез, — похвалила она. — Ой, посмотрите на него, засмущался-то как. В кои-то веки жена похвалила мужа, да?

— Ну, понеслось, хватит уже ехидничать. Говори, что нам с Тугаем делать?

— Что вам делать? — задумчиво переспросила она. — Ты поезжай домой пока, у тебя и дома дел хватает, а заодно и Тугая прихвати, довезешь до кузницы. Пусть на работе себя немного займет, а то посмотри на него, ходит по дому на смерть похожий. А я здесь пока останусь.

— Хорошо, я тогда утром завтра приеду.

— Не утром, а вечером. Отвезешь меня домой, я переоденусь, кое-что прихвачу с собой, а ты меня привезешь обратно. Дня три-четыре я побуду здесь, а там видно будет.

— Наташа, может не стоит, у тебя ведь семья большая, за ними ведь тоже смотреть надо, — стал отказываться от помощи Тугай.

— Ты за моих не переживай. У меня кроме детей и мужиков, еще и сноха с дочерью есть, они без меня со всем справятся, да и Егор будет дома. А вот тебе действительно помощь нужна. Егор будет приезжать проведывать, если нам что понадобится, он привезет. Вот ему как пенсионеру и развлечение будет, а то смотри, какой бурдюк отъел, уже в дверь скоро пройти не сможет. Да, Егорушка, ты согласен со мной?

— Да солнышко, я полностью с тобой согласен, — улыбнулся он ей. Отвернувшись, он подмигнул Тугаю, и тихо прошептал: — Попробовал бы я не согласиться, она бы меня за три дня в муку перемолола бы.

— Не ворчи косолапый, допивай свой чай и быстро отправляйтесь по своим делам. А то вон у меня в углу ухват стоит, как возьму, быстро на улице окажетесь.

— Ты Егор поезжай, а я пойду на другой берег, нужно Антошкину лыжу найти. Ночью я одну нашел, а вторую искать не стал. Да и с волками нужно что-то сделать, не оставлять же их там.

— Лыжу, конечно, найти надо. А насчет волков не беспокойся, я еще ночью, когда возвращался, специально поехал на прямую. Нашел, конечно, ну и матерые. Хочу тебе сказать, что чуть спину не сорвал, когда грузил в сани. Привез в деревню, думаю, пусть в санях полежат до утра, да не тут-то было. Я только въехал в деревню, как собаки уже учуяли, и такой лай подняли, что всю деревню разбудили. Пришлось мне ехать на ток. Там мы с дедом Евсеем сгрузили их в дальнем складе. Когда появятся заготовители, мы их сдадим.

Мужчины ушли, оставив Антошку на попечении Натальи. Тугай вскоре нашел лыжу, только потом ушел на работу. В кузнице действительно было много работы. Кроме разбитых саней, лежала огромная куча борон, которые ждали ремонта. А ведь посевная уже не за горами, к тому же нужно отремонтировать и телеги, не зря же говорят: готовь сани летом, а телегу зимой.