Через неделю ему надоело лежать без дела. Он вынудил Сокола отозвать его на работу. Чувствуя в себе прилив бешеной энергии, не свойственной его возрасту, он приступил к осуществлению своего плана.

Наташа была предприимчивой женщиной. Ему достаточно было намекнуть, как она поняла все и не стала сопротивляться. Через неделю семья Головановых отмечала новоселье в московской квартире. Мишка наотрез отказался ехать в московскую квартиру до конца учебного года. Пришлось им оставить его на попечение Антона. Чему Антон был очень рад. Ему нравился этот спокойный и уверенный мальчишка. Хороший спортсмен, он по окончанию школы решил пойти по стопам своего отца.

Жизнь постепенно налаживалась. Антон занимался своим любимым делом. Он готовил специалистов для нужд армии. Не забывал он и о детях, которые успели соскучиться за время его отсутствия.

Антон, увлеченный своей работой, даже не заметил, как пролетело три года. Однажды Антону представилась небольшая командировка с группой курсантов ГРУ в Свердловскую область. В группе было десять человек. Им предстояло обучение в полевых условиях. На заброшенном руднике они оттачивали умение захвата и минирование секретного объекта.

Во время одной из тренировок его на связь вызвал командир базы. Поступил приказ. Антон со своей группой должен был помочь руководству соседнего исправительного учреждения по подавлению бунта заключенных. Встретившись с начальником колонии, он поинтересовался происходящим в зоне. Начальник колонии доложил:

— Понимаешь, полковник, зеки у нас бузу затеяли. Пять человек из обслуги в заложники захватили. Есть у них и оружие, только в каком количестве, пока не знаю.

— Где они сейчас находятся?

— В столовой.

— Интересно, и какие же требования они выдвигают?

— Что-то выдвигают, но ведь не это главное. Главное сейчас — освободить заложников.

— Кто руководит операцией?

— Мне позвонили и предупредили, что всей операцией будете руководить вы.

— Чем мы располагаем кроме моей группы?

— Кроме вас у меня рота охраны и шесть человек из группы КГБ.

— Опять контора, — вздохнул Антон, — мог бы и догадаться. Значит так. Без моего разрешения никакие действия не предпринимать. Я тем временем постараюсь узнать, что за буза и как предотвратить ее малой кровью. Это ясно?

— Ясно — со вздохом ответил начальник.

Поведение начальника колонии показалось Антону подозрительным. Но он не придал этому большого значения. Все-таки буза в зоне — это всегда неприятности для руководства.

Операция по усмирению бунта, и правда, при содействии Антона прошла быстро и без большой крови. Антон, имея опыт переговорщика, уговорил заключенных освободить заложников и разойтись по баракам. Пообещав со своей стороны, что преследования не будет.

Эта маленькая победа стоила ему тяжелого ранения в грудь, и совсем не со стороны заключенных, а со стороны своих. Кто сделал этот роковой выстрел, никто не узнает, и следствие прекратят. Зато узнает Антон, правда много лет спустя.

По этому эпизоду разгорится межведомственный скандал. Но толку от этого будет мало. Антон вновь попадает в руки нашего доктора. После тяжелейшего ранения он очень медленно возвращался к жизни. Его, теперь уже молодой и крепкий организм, взял верх над смертью.

Вскоре он настолько окреп, что доктор Сомов разрешил ему прогулки по территории госпиталя.

Было начало сентября. На деревьях появлялись первые желтые листья. В парке было красиво и тепло. Антон с удовольствием гулял, наслаждаясь красотой парка и дыша свежим воздухом.

В один из таких дней, гуляя по парку, он вдруг почувствовал резкую боль у основания черепа. Он знал, что его интуиция подсказывает ему, где-то рядом поджидает опасность. Сосредоточившись, стал прислушиваться к окружающей местности. Напрягшись, он вычислил ее. Опасность исходила от человека, идущего за ним по тропинке.

Вскоре он услышал щелчок. Такой звук издавало лезвие ножа, когда его выталкивает пружина из рукояти.

Антон ожидал нападения. Он ни разу не обернулся, полагаясь только на свои ощущения. Дождавшись нужного момента, резко обернулся к нападающему. Это был молодой человек, совершенно неспортивного вида, зато с холодными, как лед, глазами.

От неожиданности парень оторопел. Антон за доли секунды успел заметить, что перед ним обыкновенный уголовник. Видны были даже наколотые перстни на пальцах. Ударом ноги Антон выбил из рук нож. Парень оказался опытным в таких делах. Догадавшись, что перед ним очень серьезный противник, в считанные доли секунды он перемахнул низкий кустарник, и, петляя между деревьями, побежал к забору. Антону не было необходимости преследовать его, поэтому он наклонился, поднял нож и положил в карман.

Во второй половине дня, как и раньше, в его палате собрались друзья. Василек, Сокол и, конечно же, Док. Антон очень любил его. Этого уже слегка постаревшего, невысокого, человека, с его странными, смешными очками, которые всегда висели у него на кончике носа. Его просто нельзя было не любить. Гриша был широченной души человеком с добрым сердцем и золотыми руками.

Этими руками он тысячи человек вытаскивал практически с того света и Антон — не исключение. Он был потрясающе надежным другом. Всегда заботился о друзьях, порой проявлял несгибаемый характер, доказывая перед начальством свою позицию.

Вот и в этот день, по-видимому, созвонился и назначил встречу. После приветствий и объятий первым заговорил Сокол.

— Ну, что? Живой, бродяга.

— А ты что, уже похоронил меня? Даже не надейся. Док спокойно умереть еще никому не давал. Друзья, вы не поверите, но этот эскулап прописал мне столько уколов, что моя задница похожа на сито. Я теперь даже сидеть не могу. Но я не отчаиваюсь. На ближайшем пикнике я на нем отыграюсь. Залью в него все спиртное, какое на тот момент у нас будет. Если будет сопротивляться, то сниму с него штаны и посажу голым задом на муравейник. Пусть они ему уколов наставят.

— Вот теперь узнаю нашего Тарзана, — от души посмеялся Сокол, — а теперь рассказывай все, что произошло и как всегда с подробностями.

Антон рассказал друзьям все, что с ним приключилось в командировке со всеми подробностями.

— Теперь все понятно, — высказался Сокол после подробного рассказа, — и верю только тебе, потому что знаю тебя лучше других. Но то, что говорит противоположная сторона, меня сильно напрягает.

— А в чем дело?

— Дело в том, что этим инцидентом заинтересовалась прокуратура МВД. Заметьте, без нашего участия, хотя наше подразделение принимало в этом непосредственное участие, и пострадал в нем наш человек. Зато активное участие принимает контора. Из данных дела можно делать вывод, что ты сам назначил себя руководителем операции. Стрелял в тебя кто-то из заключенных. Оказывается, что операция по подавлению бунта оказалась под угрозой срыва, и это продукт деятельности неподготовленного и самоуверенного сотрудника ГРУ. Короче, они ищут козла отпущения и жаждут твоей крови.

— Понятно, а что будет теперь со мной?

— Плохие дела, Антон. Они хотят показательного суда над тобой. Ты был прав, когда говорил нам, что у тебя есть очень влиятельный враг в конторе и, по-видимому, не простой. То, что они затеяли такую возню, говорит о том, что враг этот занимает у них очень высокое положение. Я подключался к этому делу. Навел справки и свои выводы доложил руководству. Мои выводы подтверждают и твои слова. Конечно, руководство согласилось со мной. Мы стали на твою защиту, но сделать ничего не смогли. Тебе ведь не надо объяснять, что страной сейчас правит контора. На армию сейчас всем наплевать. Должного расследования не будет, и заниматься этим никто не будет. Тех выводов, которые они сделали, для суда будет достаточно. Но мы все же надавили на них, и пришли к компромиссу. Ты будешь уволен и отправлен на пенсию. Стажа для этого у тебя с лихвой хватит. Пойми, Антон, правды мы все равно не добьемся, а только навредим тебе еще больше. Извини меня, но я уже отправил рапорт об отставке от твоего имени. Это нужно было сделать как можно быстрее. Время не ждало, а ты был на грани жизни и смерти. Поэтому я взял на себя такую смелость и от твоего имени написал рапорт, зная, что ты поступил бы также. Теперь ты пенсионер и гражданский человек. Остальные документы мы оформим после полного выздоровления.

— Но как же так, — возмутился Василек, — неужели командующий ничего не мог сделать?

— Василек, ты право, как ребенок. Поверь мне, мы выходили на министра обороны. Он тоже не смог ничего сделать, а может, просто не захотел из-за полковника ссориться с властями. Не знаю. Единственно чего мы добились, так это увольнения без всяких скандалов и судов.

— Как же так. Он что не министр уже, и что значит, не хочет ссориться?

— Ты, Василек, вроде как не в Москве служишь, а где-то на необитаемых островах. Ты что не видишь, что творится в стране? Власть взяла в свои руки контора. Им глубоко наплевать и на самого Горбачева, и на министерство обороны. Ты посмотри, финансирование армии сократилось в несколько раз. На военных заводах сворачиваются новейшие разработки. Наши высокотехнологические предприятия начинают выпускать вместо военной техники кастрюли и сковородки. И это вместо ракет и кораблей. Генеральный секретарь, под неусыпным контролем своей жены, ездит по всему миру, разглагольствуя о мире во всем мире и заниматься разоружением, заметь, в одностороннем порядке. Идет масштабное сокращение стратегического вооружения. Под резак стали пускать подводные лодки. Да что я вам все это объясняю. Вы взрослые люди и видите все не хуже меня. Я уверен, что если так будет продолжаться, то нашей страны просто не станет.

— Меня, конечно, это тоже беспокоит, — не унимался Василек, — но в данный момент я больше переживаю за Антона. Не будут ли они преследовать его на гражданке?

— Насчет этого дела можете быть спокойными. Я ведь тоже не сегодня спустился с пальмы. И у меня есть свои каналы в МВД. Я навел справки и выяснил, что в той зоне были большие хищения. Заключенные не выдержали издевательств и голода, поэтому и подняли бунт. Только благодаря этим данным они пошли со мной на компромисс. Дело против Антона сожгли у меня на глазах. Мне кажется, что возобновлять его они уже не станут. Я не исключаю того, что они могут возобновить гонения на Тарзана, но тогда им придется придумать новую версию. Мне кажется, что они на время оставят Тарзана в покое. Я не плохо разворошил этот гадюшник. Им срочно пришлось снять все руководство колонии, а начальника перевели куда-то далеко на север. Там ему самое место. А насчет покушения на Тарзана скажу. След его тянется в контору, это однозначно, и сомнений быть не может. Кому-то Тарзан стал поперек горла. Вспомните хотя бы случай трехгодичной давности. Мне не удалось узнать, кто за этим стоит, но то, что именно оттуда несет сильной вонью, в этом нет сомнения. Кто-то очень сильно хочет убрать Антона.

— А вот вам еще одно доказательство, — Антон бросил на стол нож, отобранный утром у напавшего на него парня, — не удивляйтесь, сегодня во время прогулки в парке меня этим ножом хотел какой-то урка жизни лишить. Как видите, своих намерений они не оставляют. Это не простое совпадение или банальное ограбление. Представьте себе, какой грабитель станет грабить больного человека, который прогуливается в одном больничном халате. Поэтому я считаю, что Сокол правильно поступил. Я уйду на гражданку. Найду работу в какой-нибудь школе. Буду преподавать иностранные языки или физкультуру. Думаю, что без работы я не останусь.

— И что, вот так запросто ты сдашься, — начал шутливо Док, сам в душе довольный, что наконец-то его друг будет, как все люди жить рядом, а не где-нибудь в Африке. — А как же жажда справедливости и мести? Как же высокое чувство патриотизма за доброе имя нашей армии? Или для тебя эти слова уже пустой звук? — ехидно глядя на Антона, закончил он.

— Ты меня просто засыпал вопросами. Не знаю, как тебе отвечать на них. Вопросы трудные.

— Но ты ведь у нас самый просвещенный, вот и постарайся на них ответить. Или такие простые вопросы поставили тебя в тупик?

— Док, не надо прикидываться глупцом, особенно перед друзьями. Мы знаем тебя даже лучше, чем ты сам себя. А вот что касается твоих вопросов, то они действительно трудные. Но, тем не менее, я постараюсь на них ответить. Начну с мести. Мстить я никому не собираюсь, по крайней мере, до тех пор, пока они меня не достанут окончательно. Если оставят меня в покое, то еще раз повторюсь, мстить я не буду. Что касается справедливости, то боюсь, что ее в нашей стране никогда не будет. Справедливости нет не только в нашей стране, ее нет во всем мире.

Возьми, к примеру, любое государство или народность. Везде сильные и богатые угнетают бедных и слабых, и совсем не важно какую они при этом исповедуют идеологию. Возьмем, к примеру, флору и фауну. Здесь все предельно ясно. Борьба идет за выживание, если я не съел тебя сегодня, ты съешь меня завтра.

Но мы-то в этой среде существа разумные и, кажется, что должны были договориться, но не тут-то было. Идет жестокая борьба между себе подобными. Каждый, добравшись до кормушки, старается урвать, как можно больше власти и богатства. Где же тут вести разговор о справедливости. Нет ее у нас, думаю, что в ближайшие столетия не будет. Что касается доброго имени нашей армии, то не мы это имя втаптываем в грязь. Это чинуши из мира высокосидящих втоптали в грязь не только имя армии, но и наши имена, а также имена тех, кто с риском для жизни исполнял свой долг, не задумываясь о привилегиях и богатстве. Если ты сомневаешься в моих словах, то пять минут назад то же самое тебе сказал Сокол. Что касаемо чести и достоинства. То ты знаешь, что, к примеру, я не уронил ее за те двадцать пять лет моей службы на благо родины. А как меня отблагодарила родина за мою службу, ты только что узнал от Сокола. Обидно не за то, что меня власть выбросила, как на помойку изношенную деталь механизма. Обидно, что за все эти годы преданной службы, меня еще хотят посадить в тюрьму. Конечно, мне обидно, что это никого не интересует кроме друзей.

— Не ты первый, не ты и последний, — философски заметил Док, — ты должен отбросить чувство обиды, иначе какой из тебя патриот своей страны. Или чувство патриотизма для тебя уже ничего не значат?

— Вот в этом наша беда. Какой пример патриотизма может для себя уяснить молодой еще человек, глядя на то, как его старшего товарища выбрасывают на улицу, при этом пытаются повесить на него все грехи чиновников. А мы при этом все как попугаи в один голос твердим, ну не одного же меня, есть еще люди, которым хуже, чем нам. Если человек будет утешать себя такими сравнениями, то о каком патриотизме вести разговор. А ведь именно такую идеологию нам навязывают с самых пеленок. А тому обывателю, который будет иметь свое мнение, действительно будет гораздо хуже, чем кому бы то ни было. Тогда будет плохо не только обывателю, но и всей его семье, и даже его родственникам. Думаю, что вам не надо напоминать о великих репрессиях тридцатых-сороковых годов. Можно сказать, что то же самое продолжается и по сей день, только не в таких масштабах как раньше.

А вот патриотизм, мой друг, это совсем другое явление в наше время. Ответить на этот вопрос, ой как трудно. У каждого человека свое понятие о патриотизме. Смысл этого слова каждый человек понимает по-своему. Для одних — это он и его семья, для других — это власть над людьми, для третьих — еще что-нибудь. Только для очень небольшого круга людей патриотизм — это чувство долга, как перед собой, так и перед своей семьей и перед родиной, перед землей, на которой он живет, и перед людьми, которые ее населяют. Это чувство, которое начинают воспитывать в человеке с первого его вдоха и до последнего. Так из поколения в поколение, человеку прививают любовь к своей родине, к своему народу, к своим родным и близким. Человек, воспитанный с правильным понятием о патриотизме, может без всякого колебания пожертвовать собой ради высоких целей, направленных на благо своего народа, или для защиты своей родины от внешних врагов. Он, не раздумывая, пожертвует собой ради спасения детей или близких ему людей. Раньше такое было повсеместно и воспитанию любви к родине, уделялось очень большое внимание.

— А разве сейчас не воспитывают? Или ты считаешь, что современное воспитание хуже, чем было раньше?

— Док, не надо мои слова переворачивать с ног на голову. Я хочу сказать, что в наше время, если и происходит где-то героический поступок, то это событие, как правило, замалчивают. Посмотри, перед тобой сидит живой пример. Наш Василек, герой СССР, а много о нем знают другие люди? Никто не знает, кроме узкого круга людей. И таких примеров можно привести уйму. Но зато у нас много дутых героев. Некоторые из них палец о палец не ударили. Просто им повезло оказаться в нужном месте в нужное время. А ведь это просто обман. Вспомните, что началось, когда раздули метод Стаханова. Это чистой воды обман населения. Власти нужен был предлог заставить народ работать до изнеможения, вот и заставили на примере Стаханова. У власть имущих одна забота. Пусть обманутые батраки работают до седьмого пота, чтобы времени им хватало на скудный обед и сон. Они заставляют народ думать только о том, как больше заработать, чтобы прокормить свою семью. А представьте, что народ будет сытым и свободным. Да это же грядущая революция. Естественно, власти этого не хотят, для этого и загоняли нас в колхозы, заставляя работать за трудодни, лишая этим всех людей простых человеческих свобод.

— Так ведь раньше тоже были богатые и бедные.

— Согласен с тобой, — перебил его Антон, — я понимаю, что ты хотел сказать. Пойми и ты. Меняются времена. Проходят столетия, и жизнь не стоит на месте. Я понимаю, что у нас исчезла неграмотность, и прогресс шагнул далеко вперед. В наш космический век сильно развиты различные технологии, и многое другое. Вот тут-то сам бог велел воспитывать людей, а особенно молодежь, на высоких чувствах патриотизма. Я приведу один пример из девятнадцатого века. Я полностью текст не смогу восстановить этого рассказа, но я постараюсь вам рассказать так, как я его понял.

Во время войны 1812 года молодой юноша семнадцати лет готовится к сражению с войсками Наполеона. Его денщик, уже немолодой солдат, помогает ему. Он подводит к барину двух лошадей. Молодой барин спрашивает его:

— Ты зачем привел две лошади? Мне вполне хватит и одной. Оставь вторую лошадь в хозяйстве. Без нее будет очень трудно, — он имел в виду, что в то военное время в поместьях очень мало осталось лошадей. Так как основная часть их была реквизирована на нужды войны.

— Как скажете, — ответил ему солдат, — но имейте в виду, что я не поспею за вами, если буду пешком без лошади.

На что барин ему ответил:

— Нет, мой боевой товарищ, теперь эта битва моя, а не твоя. Возможно, эта битва будет для меня первой и последней, но я обязан быть там впереди своего отряда. И если мне будет суждено пасть на поле брани, то я буду уверен, что жизнь свою я отдал не зря. Я с легкостью отдам свою жизнь за царя и отечество, за свой дом и свой народ. Знай, мой дорогой солдат, что если я погибну, то во славу родины и чести мундира. Ты помни это и передай всем, что мундир мой будет запачкан только пятнами вражеской крови, но никак не пятнами трусости и позора.

— Но барин, — не понимал солдат, — почему вы в столь трудное время не возьмете меня с собой. Я старый солдат, но будьте уверены, я сумею прикрыть вашу спину.

— Я уверен в твоей храбрости и мужестве, — ответил ему барин, — вот поэтому ты остаешься дома. Не обижайся на меня солдат, я знаю и уверен, что в эту лихую годину ты был бы для меня тем самым надежным щитом, который прикрыл бы мою спину. Но поверь мне, этим щитом ты сейчас будешь здесь в усадьбе. На твои, солдат, плечи ложится забота о всех тех, кто сейчас остается дома. Их тоже нужно защищать от лихих людей. Я уверен, что с этим ты справишься, хоть и будет тебе нелегко. Из нашего рода я ухожу на войну последним. Теперь весь груз ответственности за женщин и детей, да и за всех крестьян нашего имения, ложится на твои плечи, и кто знает, кому из нас будет легче.

— И что ты этим хочешь сказать, — не сдавался Док, — в чем конкретно заключается суть твоего рассказа?

— А суть, на мой взгляд, такова. Уходя на войну, юноша, прекрасно понимал, что опыта в военном деле у него мало, а шансов выжить в этой битве просто нет. Он уверен, что не вернется, хотя мог бы остаться дома, и никто его за это не осудил бы. Но он идет, оставляя вместо себя своего денщика, без которых в то время офицеры не могли обходиться.

Оставляя его дома, он возлагает всю ответственность за судьбу своей семьи на старого солдата. Он уверен, что старый солдат справится с этой задачей и не предаст ни его, ни его семью. Вот в этом и заключается настоящий патриотизм. В то время в богатом сословии молодые люди, не зависимо от их основного образования, в обязательном порядке получали еще и военное образование. Даже в мирное время они проходили в обязательном порядке военные сборы.

Но при первых же признаках военных действий они оставляли свои гражданские дела и вновь поступали на военную службу, не дожидаясь призыва. Это считалось долгом и честью — послужить своему отечеству. Посмотрите, что творится сейчас.

Сынки чиновников не хотят учиться, но их папы все равно стараются пристроить свои чада в престижные вузы, мешая тем самым талантливым детям пробиться в хорошее учебное заведение. Я не говорю о том, как они ограждают своих детей от службы в армии. Вот такие нахлебники, недоучки, потом присасываются как пиявки к телу трудового народа и сосут его кровь.

Но мало этого, они ведь совершенно не заботятся о тех, чью кровь пьют, и более того, стараются еще укусить побольнее. А когда приходит время воевать, то у них один ответ: моя хата с краю я ничего не знаю, и стараются спрятаться за спину простого народа.

И таких становится с каждым годом все больше и больше. Они, присосавшись один раз, уже не отрываются, а наоборот, тянут за собой своих детей и других родственников. Они никогда не поинтересуются у рабочего человека, как он, отпахав свою смену у станка или на полях, выстаивает огромные очереди у пустых прилавков магазинов, стараясь хоть что-то урвать, дабы прокормить свою семью. У таких как они, всегда все есть. Есть у них и роскошные квартиры, и дачи, и автомобили с персональными водителями. Им необязательно стоять в очередях. Они обеспечены продовольственными пойками, с такими названиями продуктов, что простой люд даже во сне не может таких названий услышать, не то чтобы попробовать.

Вот такие кровососы и стараются побольнее укусить простого человека, чтобы угодить своему высокому покровителю. Мы заблуждаемся, когда говорим, что о нас кто-то заботится. Напротив, все говорит о том, что у нас всегда будет вестись борьба чиновников против своего народа. Мне кажется порой, что эта война никогда не закончится, сколько бы народ революций не делал.

После любой революции одни кровососы сменяют других, и все переходит в следующую фазу противостояния. Всегда найдутся те, кто хочет вкусно есть и сладко спать.

Во время разговора Сокол молчал, задумчиво глядя в окно. Зато Док и Василий напали на Антона, как стервятники, защищавшие свое гнездо с птенцами. Они с жаром утверждали, что политика партии и правительства направлена исключительно на благо населения, и все что делается, все это только для народа и во имя его.

Они упрекали Антона в том, что он, будучи непартийным, мало понимает о деятельности партии. Действительно, из них только Антон был беспартийный. Его партийное руководство не раз упрекало по этому поводу, но он всякий раз находил причины. Он часто ссылался на то, что он не готов еще, или нет времени пока находится в командировке, и множество еще различных причин. Он делал все возможное, чтобы, как он считал, быть свободным от обязательств. Потом как-то само по себе все их старания забылись, и в конце концов на него махнули рукой и забыли.

— Ну, хорошо, — перебил жаркий спор друзей Антон. — Вы говорите, что у меня нездоровая ностальгия по прошлому.

Вы сами подумайте, если бы один чиновник пришел к барину и обидел его крепостного крестьянина. Он бы не стал долго раздумывать, а просто наказал бы чиновника всеми для него доступными способами. Помещик ведь не дурак, он прекрасно понимал, что благодаря его крепостным, он имеет хорошее благосостояние и положение в обществе. Я не говорю, что все было так идеально. Помещики тоже обижали своих крепостных. Но это можно понять, это его крепостные, и никому другому этого позволить он не мог.

Я не оправдываю ни в коем разе крепостное право, но и в то жестокое время барин заботился о своих людях, даже в случаях неурожая он поддерживал своих людей, не давал им погибнуть от голода.

А что было при нашей власти? Возьмем, к примеру, колхозы. Разве колхозники не те же крепостные крестьяне? Они такие же крепостные, с той лишь разницей, что в роли барина выступает государство. У них тот же самый каторжный труд, от темна до темна. С одной разницей, что за каторжный труд крестьянина кормил барин, а наше государство, не заплатив за трудодни, дает возможность крестьянам выживать самим, как они сумеют.

Оно открестилось от них небольшими приусадьбенными участками. Вспомните, как их государство отблагодарило за их тяжелый труд. Зимой люди от голода выходили в поля и из-под снега раскапывали оставшиеся от урожая прогнившие колоски. Они собирали их замершими руками, надеясь хоть как-то прокормить своих детей. Но нет, и этого им не позволяли. Власть считала, что лучше пусть эти колоски сгниют на полях, но не достанутся людям.

А результат. Родителей ловили на полях, и сажали в ГУЛАГ, из которых не все возвращались. Дети, если не умирали с голода, то попадали в детские дома, лишившись заботы и ласки родителей. И я спрашиваю вас. Разве это самая лучшая доля для народа, разве об этом мечтает простой человек?

Вспомните, как раньше богатые меценат, строили на свои средства пансионаты, больницы, школы. Вспомните, в то время благотворительность была модной, как сейчас модная зарубежная косметика для богатых модниц. На пожертвования меценатов были построены лучшие театры, храмы, уникальные соборы. Строились дома с такой архитектурой, что и ныне люди любуются ей. И даже в наше время на них приезжают полюбоваться зарубежные гости, и мы, не стесняясь, ведем их смотреть и с гордостью показываем какие мы молодцы, что у нас остались все же некоторые достопримечательности из нашей истории.

А какой архитектурой можно похвастаться в наше время? Стоят безликие коробки, с квадратными проемами для окон. Даже административные здания и те однотипные, серые и обязательно с памятником Ленина перед фасадом. И это все в наше время с новейшими технологиями строительства.

Раньше заботились о духовности человека, поэтому и строили с художественным вкусом и на века. По возможности богатые люди скупали за рубежом скульптуры и произведения искусств. Я не стану вам говорить о том, как с этими ценностями поступила наша молодая советская власть.

Вы знаете, что после революции были разграблены не только музеи, но и храмы. Все, чем гордилась империя, и все, что она скопила за последние столетия, все было уничтожено, а самое ценное вывезено за границу и продано за бесценок. Наша родина лишилась не только ценностей.

Вспомните, как уничтожалась научная элита общества. Мы ведь в то время остались без учителей, без инженеров, без грамотных экономистов. Интеллигенция была полностью уничтожена. Наша страна в то время могла лишиться и Сибири с дальним Востоком. Только благодаря такому реформатору как Столыпин, который за очень короткий срок сумел заселить людьми всю Сибирь и восток. Люди смогли отстоять свою землю от иностранных интервентов. Но нашлись горячие головы, которые прямо в театре застрелили Столыпина, лишив страну грамотного экономиста и реформатора.

Зато потом устроили революцию. Разрушили все, что смогли. Храмы и монастыри взрывали или превращали в конюшни. Священников сотнями казнили. К власти пришли совершенно неграмотные люди, зато с большими амбициями и потребностями. Подтянули к себе своих сторонников, и началась тотальная борьба с собственным народом.

Вспомните, как доведенные голодом до отчаянья люди начали бунтовать, их просто согнали сотрудники ЧК и расстреляли. Не пожалели даже малых детей и беспомощных стариков. Я где-то читал, что после одной из таких акций, один высокопоставленный чекист жаловался, что у него, видите ли, устали пальцы нажимать на спусковой крючок, расстреливая непокорных сепаратистов.

И не надо меня убеждать в том, что власть заботится о людях. Вы сами были в командировках в европейских странах. Видели, как выглядят там фермерские хозяйства. Все у них построено аккуратно и с удобствами. Вот у них власть заботится о своих крестьянах. Им выделяются и кредиты под малый процент, и субсидии различного направления. Они не ссылаются на то, что страна в разрухе после войны. Европа тоже пострадала, не только мы.

Если бы наше правительство не старалось устроить коммунизм на всей планете, а думало о своем народе, то и мы жили бы не хуже европейцев, а даже лучше. Пока наш народ живет в нищете, наше правительство вкладывает огромные средства в экономику разных бедных стран. Вспомните Кубу, Латинскую Америку, а скольким странам в Африке мы помогали, а тот же Вьетнам, Корея, Китай. Все эти вложения пущены на ветер, а свой народ голодает.

Мне хоть и трудно говорить об этом, но я все же скажу. Долго такое продолжаться не может. Я уверен, что не за горами то время, когда народ взбунтуется и грянет буря. Возможно, что вновь начнется братоубийственная война, и мы опять начнем убивать друг друга. Поверите, не я один так думаю. Вам об этом ненавязчиво уже намекал и Сокол. Он, конечно, по своему статусу не может вам сказать напрямую, но я, будучи уже гражданским человеком, говорю вам все прямо и открыто. Я прав, Сокол? На сколько еще хватит терпения у людей? На десять лет или на пятнадцать?

— Ты полностью прав во всем, что сейчас сказал, и я с тобой во всем согласен. Не согласен только в сроках. Боюсь, что изменения в нашей стране начнутся раньше, чем мы думаем. Мне кажется, что в ближайшие пять лет может все измениться, и не только я так считаю. Многие там, наверху, придерживаются такого же мнения. Если наш всеми любимый Михаил Сергеевич и дальше будет летать по стране и кормить народ обещаниями лучшей жизни, а не займется радикальными изменениями в стране и экономике, то народ не выдержит и взбунтуется. А если наш народ восстанет, то его трудно будет остановить, и крови прольется много. Горбачеву срочно надо разогнать дом престарелых в правительстве. Надо набрать молодую боеспособную команду из хороших экономистов, хозяйственников и начать действительно радикальные реформы. Но до тех пор, пока он будет слушать советы собственной жены, ничего не изменится, а только будет хуже. Я вообще не могу понять, кто у нас руководит страной?

Все молчали. Разговор, действительно, оказался непростым, но даже в какой-то мере опасным. Док уже и сам был не рад, что затеял все это. Ему просто было интересно, что по этому поводу думал Антон. Он был удивлен тем, что Антон, казалось бы, равнодушный к политике, вдруг так ясно и понятно проанализирует действия политиков.

Тишина затянулась. Каждый думал о чем-то своем. Первым не выдержал Сокол.

— Ну, что, бойцы, замолчали? Нечего сказать в ответ? А Антон — молодец, разделал вас под орех. Учитесь у него анализировать обстановку, в которой вам приходится жить. Ладно, друзья, закончим этот разговор. Нас слишком еще мало, чтобы переломить позвоночник всей системе. Давайте будем расходиться, а ты, Док, долечивай этого инвалида, а мы найдем еще время для этого разговора.

Антон, оформив нужные документы, стал гражданским человеком. Сидеть без дела в таком возрасте он не захотел, поэтому обратился в одну из школ в поисках работы. Директор школы, пожилая дородная женщина, ознакомившись с его послужным списком, не раздумывая, зачислила его в штат, даже не взирая на то, что учебный год уже начался.

Теперь Антон был преподавателем английского языка, и в некоторых классах вел уроки физкультуры. Два раза в неделю он по вечерам руководил спортивными секциями. Все шло прекрасно. Антон постепенно отвыкал от военной жизни. Этому способствовал тот факт, что ему больше всего нравилось заниматься с детьми. Занимаясь с подростками, он сам как будто молодел.

В возрасте почти пятидесяти лет его организм был двадцатипятилетнего человека. Обладая такой молодой энергией, он и сам часто дурачился с детьми. Детям это очень нравилось, но, тем не менее, дисциплина на занятиях была строгой.

Антон, как оказалось, был для них не просто рубаха-парень, но когда требовали обстоятельства, был требовательным и строгим. За это его полюбили не только дети, но и весь педагогический коллектив.

Антон, казалось, был счастлив, но счастье для него всегда оказывалось в роли мотылька. Помахав крылышками, оно всегда улетало. Так случилось и на этот раз.

От дома до школы и обратно он всегда ходил пешком. Ему нравились прогулки по свежему воздуху. Да и расстояние было незначительным, всего чуть больше километра. Его путь пролегал через небольшой сквер, затем начиналась строительная площадка нового микрорайона. Пройдя по тропинке, он попадал на пустырь, заставленный бетонными плитами и блоками. Затем он проходил еще один квартал по улице и оказывался у себя дома.

Часто по вечерам возвращаясь с работы, встречал на пустыре местную шпану. Они, как правило, сидели на плитах. Одни играли в карты, пили пиво, другие бренчали на гитаре, развлекая девочек.

Антона знала вся округа, поэтому его никто не задевал, а наоборот, вся молодежь относилась к нему с уважением. И как ни странно, он никогда не видел, чтобы ребята выясняли отношение между собой в драке.

В начале лета, после сдачи выпускных экзаменов, выпускники готовились к выпускному балу. Для Антона это было приятным событием.

В один из таких вечеров, он, как всегда, шел через пустырь. Вдруг услышал женский крик, призывающий о помощи. Он заторопился на крик, и вскоре за одной из стопок плит увидел, как пять здоровых парней, которых здесь никогда не видел, пытаются изнасиловать молодую девушку. Девушка кричала и пыталась вырваться.

Антон в два прыжка оказался рядом. Стараясь никого не покалечить, разбросал хулиганов, отвесив при этом каждому по хорошей оплеухе. Глядя вслед убегающим хулиганам, заметил человека, наблюдавшего за происходящим. Рассмотреть его, как следует, не успел.

Мужчина, увидев, что Антон пристально посмотрел на него, быстро скрылся за плитами. Единственно, что успел Антон заметить, так это рыжие волосы, выбивающиеся из-под кепки, надвинутой на глаза. Антон не стал заострять на этом внимание, повернувшись, поспешил помочь девушке. Девушка, оказалась довольно симпатичной и с хорошей фигурой.

Антон невольно залюбовался красивой блондинкой. Девушка, скорее всего, применяла косметические средства, чтобы выглядеть моложе, но опытный глаз Антона сразу определил, что ей около тридцати пяти лет, не меньше.

— С вами все в порядке? Ничего не болит?

— Спасибо вам. Со мной все в порядке. Если бы не вы, я не знаю, что со мной было бы.

— Не отчаивайтесь, главное, что все обошлось. Просто вы оказались не в том месте и не в то время, вот и все. Вы, по-видимому, не здешняя, раз оказались на этом пустыре. Местные, как правило, здесь не ходят. Здесь только хулиганы собираются.

— А как же вы здесь оказались? Разве вы хулиганов не боитесь?

— Меня они не трогают. Я местный житель и многих знаю лично, но вот этих я вижу здесь впервые.

Девушка, отряхивая платье, искоса поглядывала на своего спасителя, взгляд ее был оценивающим. Это слегка насторожило Антона. Он хотел по старой привычке прочесть ее мысли, но в его голове вдруг стал какой-то блок и не позволил ему сделать это. Он не стал больше предпринимать попыток, списав неудачу на усталость и волнение перед красивой девушкой.

Забегая вперед, скажу, это была его большая ошибка. Сосредоточившись, он смог бы проникнуть в ее мысли, а, сделав это, он избежал бы многих неприятностей. Вместо этого он представился красавице.

— Меня зовут Антон.

— Очень приятно, а меня зовут Лариса.

— Послушайте, Лариса, у вас порвано платье. Я предлагаю вам пойти со мной. Я живу здесь недалеко. У мен6я найдется иголка с ниткой. Вы сможете зашить свое платье, — видя, что девушка колеблется, он стал уговаривать ее. — Да вы не опасайтесь меня, я не сделаю вам ничего дурного, и вообще, не идти же вам по городу в разорванной одежде.

— Спасибо вам, Антон. Я так благодарна вам за вашу помощь. И спасибо за приглашение. Платье действительно нужно зашить, а то не удобно будет перед пассажирами. Мне ведь еще до Москвы добираться надо.

В квартире у Антона она долго не стала задерживаться. Антон, как радушный хозяин, угостил гостью чаем. Лариса, зашив платье, заторопилась уходить. Она сослалась на то, что до наступления ночи, она должна попасть в редакцию, дописать срочную статью.

Антон проводил девушку на электричку, а после прощания, еще долго гулял по улицам города. Запах ее духов и прощальный поцелуй в щеку долго будоражил его мысли.

Так закончилась их первая встреча. За первой встречей последовали другие. Лариса при каждой встрече вела себя скромно и с достоинством, не позволяя себе ничего лишнего. О себе она говорила мало. Единственно, что узнал Антон, так это то, что она родом из Саратова. Несколько лет назад приехала в Москву и поступила на журфак. После окончания института осталась работать в Москве. Своей жилплощади не имеет, поэтому приходится жить на съемной квартире. В гости Антона пригласить не может. Она мотивировала свой отказ тем, что квартиру снимает у сварливой женщины, которая не позволяет ей приглашать гостей.

Антону, очень понравилась красивая и скромная женщина. Он решил наплевать на все предсказания и женится на ней. Ему изрядно надоела холостяцкая жизнь и непродолжительные романы. Ему уже захотелось постоянства и уюта в доме.

Антон видел, что нравится девушке, и она вроде бы не против более тесных отношений.

Однажды, проводив ее до редакции и прощаясь на крыльце, сделал ей предложение выйти за него замуж. Лариса смутилась, потом попросила его не ждать ее, а ехать домой, пообещав ему приехать на следующий день и дать ответ на его предложение.

Вернувшись домой, он в хорошем настроении поужинал и, устроившись на диване, стал смотреть по телевизору программу «Время».

Вскоре раздался телефонный звонок. Подняв трубку, услышал монотонный грубый мужской голос.

— Слушай меня внимательно, твоя девушка находится у нас. Если ты хочешь, чтобы она осталась живой и здоровой, то ты должен сделать вот что. Завтра, в час дня, к твоему дому подойдет такси. Ты назовешь себя, водитель отвезет тебя по нужному адресу. Там тебя встретят и проводят для переговоров. Думаю, что тебя предупреждать не надо насчет милиции или твоих дружков. Всю дорогу ты будешь под наблюдением. Если мы вдруг заметим что-то подозрительное, встреча не состоится. Естественно, мы вернем тебе твою женщину, но только не целиком, а по частям. Надеюсь, что ты будешь благоразумен, и нам не придется прибегать к крайним мерам. Все остальное ты узнаешь завтра.

Связь прервалась. В трубке слышались только короткие гудки. По монотонному голосу Антон догадался, что разговор был надиктован на магнитофонную ленту. Бросив трубку на рычаг, сел на диван, анализировать столь неприятную ситуацию.

Думал долго. Перебирал разные варианты, но к однозначному выводу так и не пришел. Лишь одно он понял, что Лариса действительно похищена. В этом похищении он видел только один вариант. Лариса им не нужна. Нужен только он один, а значит, в ближайшее время ей ничего не угрожает.

Антон решил пока не обращаться к друзьям, а самому на первых порах узнать, что нужно от него похитителям, и только потом, если будет необходимость, привлечь друзей. Придя к выводу, что Лариса в относительной безопасности, а ему нужно в этой ситуации проявить сдержанность и терпение, он выпил бокал крепкого чая и приказал себе спать.

На следующий день, ровно в час дня, к дому подошло такси. Антон, не говоря ни слова, сел на заднее сидение. Водитель, глянув на него, также молча выехал со двора и повел машину в сторону Москвы. Перед кольцевой он свернул направо, и вскоре миновав небольшую свалку они, оказались у ворот заброшенного кирпичного завода. То, что это заброшенный завод, говорил то факт, что на его территории, валялись в беспорядке сломанные вагонетки и кучи глины, перемешанные с битым кирпичом. Проехав немного по территории, машина свернула за угол цеха и остановилась у больших ворот. Возле ворот стояли две легковые машины и встречающий их пожилой человек.

Глянув на него, Антон отметил, что ему этот, наполовину седой, наполовину рыжий человек, как будто знаком, но не стал напрягать память, решив оставить это на потом, если понадобится.

Рыжий распахнул калитку, жестом приглашая войти внутрь помещения. Войдя внутрь, Антон удивился внутреннему объему здания. В центре его были сколочены деревянные трибуны, там же находилась арена, отгороженная от зрителей решеткой, сваренной из толстых прутьев арматуры. Клетка была выкрашена в серебристый цвет, а сама арена посыпана мелким, речным песком.

В противоположном конце цеха стоял стол с четырьмя стульями, на одном из которых сидел мужчина, лет сорока с большими залысинами. Антон отметил про себя, что взгляд у мужчины спокойный и уверенный. Под одеждой угадывалась хорошо развитая мускулатура. Его взгляд и положение тела говорили Антону, что перед ним, возможно, бывший военный или человек, служащий в органах.

Не дожидаясь приглашения, он подошел и все также не произнося ни слова, сел на стул, но выбрав место так, чтобы быть спиной ближе к стене. Так он мог держать в поле зрения практически все помещение.

— Ты Антон Ли? — обратился к нему незнакомец. — Я правильно тебя назвал? — не дождавшись ответа, он продолжил. — Будем считать, что правильно. Меня зовут Евгений, но можно по-простому, просто Жека, так меня друзья называют.

— Ну, хорошо. Будем считать, что познакомились, что дальше?

— Не спеши, Тарзан.

— О, тебе и это известно. Я смотрю, ты не плохо подготовился к нашей встрече. Чем еще удивишь?

— Да, я неплохо подготовился. Я тщательно изучил твое досье, знаю, с кем дело имею.

— Ну, и какое на тебя произвело впечатление мое досье? Разочарован, наверное?

— Отнюдь, я очень доволен, и мне сейчас нужен именно такой специалист как ты.

— Ты что же, пригласил меня таким способом, чтобы я, поучил твоих людей английскому языку или школьным занятиям по физкультуре?

— Хорошо, я принял твои слова к сведению и оценил твое чувство юмора. Мне кажется, что ты успел уже заметить, что здесь совсем не школа, а настоящий бойцовский клуб. И заметь, мои ребята работают здесь не бесплатно, а за хорошие деньги. Я предлагаю тебе также немного заработать.

— А кто тебе сказал, что я нуждаюсь в таком виде заработка? И вообще, странный у тебя метод предлагать работу. Ты не спрашиваешь согласия у человека, нужна ли ему такая работа. Ты просто принуждаешь его к ней по средствам похищения его девушки. Это, мне кажется, пахнет терроризмом и шантажом.

— Не буду с тобой спорить по этому вопросу. Практикуется у нас и такое. Ты уж извини, но, зная тебя, я уверен, что добровольно ты к нам не придешь. А вот мне для хорошего выигрыша, нужен именно такой специалист, как ты.

— Я тебя правильно понял, что мне предстоит выступить вот в этой клетке вместе с твоими шестерками?

— Ты правильно понял. Соревнования продлятся три дня. Тебе предстоит провести шесть отборочных боев, чтобы выйти в полуфинал, а затем финал. Я надеюсь, что ты победишь в финале, и мы все заработаем на этом неплохие деньги, в том числе и ты. Ты пойми, что это тотализатор, и здесь большие ставки. Бои проводятся нелегально, публика тоже избранная, в основном богема из богатого сословия. У них много денег и они жаждут крови и развлечений. Мы даем им то, что они требуют, они не плохо платят за это, и все довольны.

— А зачем я тебе понадобился?

— Все очень просто. Здесь многие бойцы уже примелькались, поэтому бой они могут предсказать. Ты человек новый. На тебя будут мало ставить, а это очень выгодно в случае твоей победы. Ты побеждаешь в финале, и мы получаем большие деньги. Ты так же получишь свою долю.

— Если успеешь получить, — раздался смешок из толпы стоявших парней.

— Закрой поганый рот, сявка, — крикнул в толпу Жека. — Иначе я вырву твой поганый язык вместе с бестолковой головой.

— Ну, с этим мы разобрались и твоя позиция мне ясна. Я вот все никак в толк не возьму, мне, зачем все это нужно?

— Тебе это может и не нужно, в этом, скорее всего, ты прав, но ты забываешь одну деталь. Если ты откажешься, то мне ничего не стоит сказать своим людям всего одно слово, и они неплохо позабавятся с твоей девушкой. Потом убьют и закопают на свалке, мимо которой ты проезжал. Вот теперь тебе понятна моя позиция?

— Теперь понятно, но прежде чем я дам свое согласие, я должен увидеть Ларису. Я хочу убедиться, что с ней все в порядке.

— Гнус, приведи девушку.

Через минуту боковая дверь открылась. В цех вошла Лариса с наручниками на руках. Рядом с ней стоял тот самый рыжий старик и держал ствол пистолета у виска. Лариса пыталась что-то кричать, вырываясь из его рук, но Антон издали не все мог разобрать. Он вскочил на ноги, но окрик Жеки остановил его.

— Всем оставаться на своих местах. Тарзан, в первую очередь это касается тебя. Гнус, уведи девушку. А тебе, Тарзан, не советую делать глупости. Гнус у нас хоть и выглядит неказистым, зато стреляет отменно и без всякого сожаления. В этом можешь быть уверен. Гнус получил указание, при первой же попытке с твоей стороны освободить ее, застрелить ее, потом тебя. А мне этого, ой как не хочется. Предлагаю подумать и взвесить все спокойно и адекватно.

— Хорошо, я согласен на твои условия. Я даю вам слово, что останусь до конца турнира, но вы отпустите ее домой.

— Послушай, Тарзан, не надо меня считать дурнее всех. Если я сейчас отпущу ее, ты сразу пойдешь грудью на амбразуру. Я уже говорил тебе, что очень внимательно изучал твое досье, и будь уверен, я знаю тебя, даже лучше, чем самого себя. Ты можешь в этом даже не сомневаться. Поэтому, девушка остается здесь до конца турнира. Еще я тебя хочу предостеречь. Постарайся сделать все возможное, чтобы победить, и уйти со своей девушкой вместе, да еще и со свадебным подарком. Другого варианта быть не должно. Я думаю, что ты меня понимаешь. Сам посуди, я отпускаю твою девушку, ты устраиваешь здесь небольшую заварушку, что-то похожее ты уже сотворил в подвалах КГБ. И все мои титанические труды пойдут насмарку. На счет КГБ не удивляйся, я ведь говорил тебе, что очень внимательно изучал твое дело. Я прекрасно понимаю и отдаю отчет в том, что. как ты выражаешься, мои шестерки не остановят тебя, поэтому твоя девушка будет все время находится у нас и, я обещаю, что с ее головы не упадет ни один волосок. Теперь подумай. Если согласен с моим предложением, то Гнус покажет тебе твою комнату и будет все время рядом с тобой. Не думай, что он будет все время шпионить за тобой, хотя и не без этого. Но это не все его обязанности. Он будет во всем помогать тебе. Он будет при тебе вроде адъютанта, принеси, подай, пошел на х…. В твоей комнате, а она будет отдельна от всех остальных, есть все необходимое. Хорошая кровать, ванная комната с туалетом и тренажеры. где ты сможешь заниматься. Сейчас можешь отдохнуть. Вечером у тебя будет первый бой.

— Хорошо, у меня будет к тебе один вопрос.

— Говори, постараюсь на него ответить.

— То, что это не ты хозяин, и не ты затеял всю эту игру, я понимаю и спрашивать не стану. Ты лучше ответь, кто за тобой стоит?

— Я знал, что ты это спросишь. Отвечу на твой вопрос так. Конечно, я подчиняюсь тому, кто выше меня рангом. Могу еще сказать, что над моим хозяином, есть свой хозяин, а вот до какого неба ведет эта лесенка, я не знаю, и даже если бы знал, то не сказал бы. Пойми, жизнь у меня одна, и я не хочу с ней расставаться.

Антон, не стал упрекать его за это. Он давно уже понял, что это просто посредник, а мозговой центр находится далеко от этого места. То, что операцию по похищению задумал кто-то из руководства этого вертепа, сомневаться не приходилось. Нужно понимать, что даже не каждому генералу позволено ознакомится с делами сверхсекретных сотрудников ГРУ ГШ.