Еще утром 22 июня 1941 года киностудии Ленинграда, Москвы, Киева и Тбилиси работали как обычно, но уже вскоре стало известно, что на рассвете без объявления войны Гитлер бросил на советские границы свои танки и эсэсовские части. Работа на студиях была немедленно прервана — режиссеры, актеры и весь технический персонал собирались на митинги.

На следующий день на фасадах советских кинотеатров появились афиши антигитлеровских фильмов, с энтузиазмом встреченных публикой уже в предшествующие годы. Это были такие картины, как «Александр Невский» (1938) С. Эйзенштейна, «Профессор Мамлок» (1938) А. Минкина и Г. Раппопорта, «Щорс» (1939), в котором А. Довженко воспел борьбу украинских партизан в 1918 году против немецких оккупантов и их марионеточного правительства на Украине.

К моменту начала гитлеровской агрессии советское кино достигло большого материального и художественного расцвета, связанного с успехами трех пятилеток, которые с 1928 года значительно подняли индустрию страны.

Как известно, в 1919 году Ленин подписал декрет о национализации всех отраслей кино. Кинематография в Советской России перестала носить характер финансовой спекуляции. В образованный в дальнейшем Советский Союз входило несколько социалистических республик, и во многих из них имелись своя кинематография и свои студии, производившие фильмы на национальных языках.

В целом в 1941 году их деятельностью руководил Комитет по делам кинематографии (председатель И. Г. Большаков) при Совете Народных Комиссаров СССР. В Комитет входило несколько главных управлений, ведавших производством художественных фильмов, документальных и кинохроники, научно-популярных и учебных картин, кинотехникой (выпуском киноаппаратов и кинопленки), прокатом и кинофикацией. В то время в СССР насчитывалось более 10 студий художественных фильмов, несколько студий научно-популярных и учебных фильмов, более десяти студий документальных фильмов; все они были размещены в разных республиках СССР. Кроме того, в Москве были созданы специализированные студии (стереоскопических картин, «Союзмультфильм», сценарная).

В области производства художественных фильмов Комитету кинематографии помогал Художественный совет, состоявший из творческой интеллигенции, в задачу которого входило утверждение планов работы и контроль над их выполнением. Себестоимость художественного фильма в то время колебалась от 500 тысяч рублей до 2 миллионов.

В 1940 году в СССР было 28 тысяч кинотеатров, включая несколько тысяч передвижных установок, обслуживавших деревни. В 1939 году кинотеатры посетило более 900 миллионов зрителей; это число превосходит общее количество билетов, проданных в то время в Германии, Франции и Италии, вместе взятых. Война разрушила 12 тысяч кинозалов, то есть около 40 процентов советской киносети.

Решающие успехи были достигнуты в кинотехнике. С 1930 года велись исследования в области цвета. Несколько полнометражных цветных фильмов было поставлено по советским методам, в частности «Соловей-соловушко» («Груня Корнакова», 1936) Николая Экка. От бихромной пленки переходили к трихромной, и 17 июня 1941 года, за пять дней до начала войны, Комитет по делам кинематографии принял решение организовать в Москве и Киеве копировальные фабрики для цветных фильмов.

27 ноября 1940 года Комитет решил открыть в Москве первый в мире стереоскопический кинотеатр, в котором зрители обходились бы без специальных очков. С 4 февраля 1941 года, когда начались сеансы, зрители, восхищаясь программой, представленной режиссером А. Андреевским и оператором Д. Суренским, видели, как «гас свет и внезапно на экране появлялось море. Волны набегали на публику. Птицы, вылетая из экрана, казалось, задевали кресла в зрительном зале. Рыбы с огромными глазами рассматривали каждого зрителя с расстояния в несколько сантиметров. И зрители инстинктивно загораживали лица руками».

«Стереокино» в Москве демонстрировало первые опыты нового стереоскопического метода, разработанного инженером С. Ивановым, который использовал специальный глубинный, так называемый «растровый» экран. Сеансы в «Стереокино» шли целый сезон с большим успехом. 10 июня 1941 года изобретатель, желая улучшить свой экран, попросил закрыть кинотеатр на несколько недель. Война, разумеется, продлила этот срок.

СССР шел также в авангарде кинематографического искусства. После «Чапаева» (1934) метод социалистического реализма способствовал появлению целой серии шедевров советского кино. Славное поколение 20-х годов продолжало выпускать крупные произведения: «Александр Невский» С. Эйзенштейна, «Суворов» и «Минин и Пожарский» В. Пудовкина, «Щорс» А. Довженко; проявили себя и новые таланты: Марк Донской (экранизация трилогии Горького, 1938–1940), Г. Козинцев и И. Трауберг («Трилогия о Максиме», 1935–1939), Г. Александров («Веселые ребята», «Волга-Волга», «Цирк» и др.), Ф. Эрмлер («Великий гражданин», 1938–1939), В. Петров («Петр Первый»), Ю. Райзман («Последняя ночь», 1937), С. Герасимов («Учитель»), М. Чиаурели («Арсен» и др.) и т. д. В период 1935–1941 годов советская кинопродукция была лучшей в мире, превосходя еще сохранившую высокий уровень французскую школу. Гитлеровская агрессия обрушилась, таким образом, на страну, кинематография которой была в полном расцвете.

На следующий же день после начала войны операторы кинохроники отправились на фронт. В конце июля операторы П. Лампрехт и В. Сумкин погибли на Балтийском фронте. Некоторые вместе с частями советских войск попали в окружение, из которого им затем удалось выйти; среди них был, в частности, Ковальчук, который провел 20 дней в немецком тылу. И. Большаков, руководивший советской кинематографией, писал о деятельности советских кинохроникеров во время войны:

«В первые же дни войны в Действующую Армию и Флот были посланы лучшие кинооператоры. Уже через неделю после начала войны на экранах страны появились фронтовые киносъемки. Правда, они показывали незначительные военные эпизоды… Но постепенно опыт накоплялся и присылаемый фронтовыми кинооператорами материал улучшался. Многие из кинооператоров показали себя мужественными и бесстрашными людьми. Они часто шли в гущу боя с передовыми частями, летали на бомбежки на боевых самолетах, ходили вместе с красноармейцами в разведку… Вскоре установились и организационные формы для их работы. При штабе каждого фронта были созданы фронтовые группы кинооператоров. Это позволяло правильно распределять силы по отдельным важным соединениям и наиболее ответственным участкам фронта. Такая структура себя оправдала и сохранилась до конца войны… В фронтовые киногруппы было направлено свыше ста пятидесяти кинооператоров — не только хроникеров, но и работающих в художественной и научно-популярной кинематографии. Тридцать кинооператоров пали смертью храбрых на полях битвы при исполнении своих обязанностей, многие получили ранения.

В период Великой Отечественной войны с гитлеровской Германией и империалистической Японией было заснято свыше трех с половиной миллионов метров пленки, зафиксировавшей материал, представляющий огромную историческую ценность. Большая часть этого материала вошла в различные документальные фильмы, киновыпуски и журналы, остальная — в специальный фонд «Кинолетопись Великой Отечественной войны…» В эти годы… было создано и выпущено на экраны страны более 500 номеров различных киножурналов, 67 короткометражных и 34 полнометражных военных фильмов».

К осени 1941 года гитлеровцы подошли к воротам Ленинграда и Москвы и захватили значительную часть Украины. Таким образом, Советский Союз оказался лишенным большей части своей кинематографической промышленности. Ее заводы и студии были захвачены, разрушены или не могли использоваться ввиду близости фронта, например в Риге, Минске, Одессе, Киеве, Ленинграде, Москве и т. д. Из крупных киноцентров остались только Тбилиси, Ереван, Ташкент. В столице Таджикистана строительство студии было начато лишь за несколько недель до войны… Наконец, в начале войны большой завод кинопленки, оборудованный по плану третьей пятилетки, начал действовать в Казани, на Волге.

В этих драматических условиях страна должна была приступить к эвакуации кинопредприятий, так же как и фабрик и заводов других отраслей промышленности, за Урал, создавая в разгар войны новые центры, вскоре начавшие функционировать. Комитет по делам кинематографии в августе переехал в Новосибирск. В сентябре там на базе оборудования, вывезенного из Москвы и Ленинграда, была организована копировальная фабрика, 15 августа студии, эвакуированные из Одессы и Киева, начали перегруппировку в Ташкенте.

15 октября различные студии Ленинграда и Москвы направились в Таджикскую и Казахскую ССР.

В столице Казахстана — Алма-Ате, расположенной недалеко от китайской границы, была организована объединенная Центральная студия художественных фильмов (в помещениях Дворца культуры Ала-Тау). В Самарканд, бывшую столицу Тамерлана, перебазировались Научно-исследовательский кинофотоинститут (НИКФИ) и институт киноинженеров. В течение первых шести месяцев войны постановки полнометражных художественных фильмов почти во всем СССР были прекращены. Но в июле 1941 года родилась новая форма художественных фильмов — начался выпуск художественных короткометражек, рассказывающих о войне. Затем эти новеллы объединялись в «боевые киносборники», которых в 1941–1942 годах вышло 12. Одной из наиболее примечательных военных киноновелл была «Пир в Жирмунке», поставленная В. Пудовкиным и М. Доллером по рассказу Леонида Леонова (сценарий Н. Шпиковского).

«Героиня киноновеллы «Пир в Жирмунке» — старуха колхозница. Все боеспособное население деревни с приближением наступающего врага ушло в лес партизанить. Ушел и муж героини — дед Онисим. В деревню вступили немецко-фашистские молодчики. Они нагло ворвались в избу Прасковьи и требуют еды. Прасковья празднично накрыла стол. Она решила отравить этих двуногих зверей, насилующих и убивающих мирных советских людей. Инстинкт самосохранения заставляет фашистских офицеров быть осторожными, они требуют, чтобы Прасковья сначала сама пробовала все приготовленные ею кушанья. И вот русская женщина, ни минуты не колеблясь, пробует отравленные кушанья. После этого вся орава фашистских молодчиков с прожорливостью зверей набрасывается на приготовленный ужин. Гордо, с сознанием совершенного перед Родиной подвига Прасковья идет в свой любимый чуланчик, где хранятся целебные травы. Вернувшиеся в селение партизаны и среди них муж Прасковьи — дед Онисим — видят финал страшного пира. «Тише там, не шумите, — обращается дед Онисим к партизанам, найдя в чуланчике труп своей жены. — Тут у меня львица лежит. Мертвая львица, которая дом защищала до конца».

В сценарии достоверно описывался типический эпизод героического сопротивления, которое с первых же дней советские жители оккупированных областей оказывали гитлеровским захватчикам. Легко найти эквивалент «Пира в Жирмунке» в рассказах Мопассана о войне 1870 года, так же как и в некоторых эпизодах французского Сопротивления.

2 октября 1941 года Гитлер заявил: «Наконец создались условия для того, чтобы нанести решающий удар, который должен привести перед наступлением зимы к уничтожению врага». Битва за Москву началась. Участились воздушные налеты. С 12 августа начал функционировать кинотеатр в подземных залах нового метро на станции «Площадь Свердлова». В октябре было введено осадное положение. Чтобы овладеть столицей, фюрер бросил 50 отборных дивизий. XXIV годовщина Октябрьской революции была тем не менее отмечена в Москве военным парадом на Красной площади, волнующие моменты которого запечатлела кинохроника.

Все студии столицы были эвакуированы, но кинематографисты, оставшиеся в Москве, в ноябре организовали выпуск специального журнала кинохроники «На защиту родной Москвы». Этим еженедельником руководил документалист Л. Варламов.

Так день за днем была снята грандиозная битва, в ходе которой гитлеровские войска оказались в 20 километрах от Красной площади. 18 декабря фюрер, став во главе немецких вооруженных сил, признал в официальном коммюнике, что его войска «приступили к предвиденным операциям по выравниванию линии фронта». Решающее сражение было им проиграно.

Ровно два месяца спустя, день в день, 18 февраля 1942 года, появился «Разгром немецких войск под Москвой» — полнометражный полуторачасовой документальный фильм (реж. Л. Варламов и И. Копалин).

Этот фильм, снятый в очень тяжелых условиях и с такой оперативностью, был не только документом чрезвычайной важности, но также и произведением искусства, показывавшим весь гнев и все мужество борющегося советского народа.

Большая часть населения Москвы рыла рвы на подступах к городу. В подмосковных лесах стреляли артиллерийские батареи. Лыжники в белых халатах, буксируемые танками, скользили по снегу среди черного дыма, разрывавшегося ветром. Гитлеровцы, взятые в плен, выходили с поднятыми руками из своих убежищ. В освобожденных деревнях холодный ветер раскачивал на виселицах замерзшие трупы женщин и стариков. Всему советскому народу и еще больше всем народам мира «Разгром немецких войск под Москвой» показал звериный облик гитлеровцев и победоносное сопротивление Советского Союза. Той же зимой документалисты показали также короткометражки «Освобождение Ростова-на-Дону» и «Героическая защита Севастополя».

В это время в исключительно сложных условиях 20 операторов Ленинградской кинохроники день за днем снимали сражение, которое вел Ленинград, осажденный с севера немецко-финскими войсками, окруженный с юга ударными гитлеровскими частями. Бывшая столица была отрезана от всего мира. Четыре миллиона жителей, отказавшиеся покинуть свой город и решившие защищать его, не имели ни электричества, ни топлива, ни света, ни продовольствия. Осада длилась более двух лет, от голода погибли сотни тысяч жителей.

«Несмотря на артиллерийские вражеские обстрелы, — пишет И. Большаков, — на голод и истощение, они (20 кинооператоров Ленинградской студии кинохроники. — Ж. С.) регулярно изо дня в день снимали боевые операции войск Ленинградского фронта, жизнь города, работу его немногочисленных в тот период предприятий. В фильме были отображены все значительные события жизни города с первых дней войны до прорыва блокады, когда… была проложена в невероятно трудных условиях зимы 1942 года ледяная трасса через Ладожское озеро, соединившая осажденный Ленинград с «Большой землей».

Режиссерами фильма «Ленинград в борьбе» (1942) были Р. Кармен, Н. Комаревцев, В. Соловцов и Е. Учитель. Кармен был давно известен как один из крупнейших операторов кинохроники. Кадры, которые он привез в 1936 году из Мадрида, окруженного и подвергавшегося бомбардировкам, воспроизводились во всем мире. «Ленинград в борьбе» — дневник осажденного города — был незабываемой доблестной киноэпопеей.

После разгрома под Москвой, неудачи под Ленинградом и отступления с Украины гитлеровские армии несколько месяцев собирались с силами. Со всей оккупированной Европы они получали войска и колоссальное вооружение. Мир с беспокойством ждал нового натиска нацистов.

В то время как продолжалась эта «ночь накануне сражения», советские кинодокументалисты осуществили беспримерный замысел. 13 июня 1942 года 240 операторов в 40 местах Советского Союза и на обширном фронте от Белого до Черного моря сняли фильм «День войны».

Первоначальная идея фильма такого рода принадлежит Максиму Горькому. Великий советский писатель, умерший в 1936 году, предложил писателям всего мира рассказать о том, что происходило с ними и вокруг них 27 сентября 1935 года (дата выбрана произвольно за полгода вперед). «День в мире» — был так потом назван сборник, изданный в виде книги. Советские кинодокументалисты еще раньше взяли у Горького «сценарий» и 24 августа 1940 года на всей территории Советского Союза сняли полнометражный фильм, получивший название «День нового мира». Опыт был довольно удачным, и годом позже, несмотря на крайние трудности, возникшие в результате военных действий, все операторы Советского Союза сняли «День войны».

Этот «зондаж» в душе борющегося народа дал исключительные результаты. Рассвет поднимается над опустевшей Москвой, лишенной света, окруженной неприступной стеной противовоздушной обороны. Под полярным кругом лыжники ведут бои в снежных полях, а в Крыму флора, напоминающая Лазурный берег, наполняет благоуханиями сады, изрытые траншеями. Где-то на Урале рабочие, кующие оружие победы, работают день и ночь.

В ближайшем к фронту тылу в цветущей степи на рояле играют Чайковского: армейский театр несет культуру и короткий отдых красноармейцам. На аэродроме приземлился истребитель, изрешеченный пулями, пилот, оставляя кровавый след, выходит из кабины, поддерживаемый санитарами. В гитлеровских тылах партизаны ведут бои в лесах и болотах. Ленинград на севере, Севастополь на юге… Десятый месяц продолжается их осада. Севастопольская крепость мужественно ждет последнего штурма. Потрясающим был кадр, изображающий солдат, поднимающихся в атаку из-под тяжелых гроздьев сирени.

Героическая оборона Севастополя способствовала отсрочке до середины июля большого немецкого летнего наступления. В сентябре знамя со свастикой развевалось у Кавказского хребта и началась битва у Волги, решившая судьбу всей войны. Она длилась пять месяцев и закончилась в начале февраля 1943 года сдачей окруженной армии фельдмаршала фон Паулюса. Месяц спустя после дней траура, объявленных Геббельсом по случаю этого разгрома, в СССР был показан новый полнометражный документальный фильм, «Сталинград» (10 марта 1943 года).

Четкий график разъяснял замысел наступления Гитлера, сокрушительный ответ советских войск. Кадры показывали город, готовящийся к битве, в течение десяти дней пылающий под непрерывными бомбежками, а затем дающий врагу отпор на своих улицах, превращенных в руины. Рабочие завода «Красный Октябрь» плечом к плечу сражались против эсэсовцев в цехах своего завода. Красный Флот обеспечивал снабжение через Волгу, покрытую плавающими льдинами. Солдаты вели бои в развалинах за каждую лестничную площадку, каждую кухню. Затем клещи окружения соединяются: две армии бегут по снегу, одна навстречу другой, бойцы обнимают друг друга. В конце фильма зритель видел жалкий кортеж «сеятелей разрухи», взятых в плен.

Подробности, которые рассказывает о фильме Большаков, говорят о методах, использованных документалистами во время съемок сражений:

«Фронтовые кинооператоры, снимавшие исторические бои… проявляли чудеса храбрости. Они все время находились в самой гуще боев, на передовых линиях нашей обороны. Поэтому в фильме… все боевые эпизоды, особенно уличные бои, переданы с необыкновенной непосредственностью и достоверностью. В картине с большой убедительностью была показана возросшая мощь нашей военной техники: сотни стволов артиллерийских орудий, громивших гитлеровские позиции, целые батареи гвардейских минометов, любовно названных нашими бойцами «Катюшами», мощные танки, с огромной быстротой несущиеся по снежным просторам волжских степей. Так же убедительно и наглядно в фильме показан разгром шестой гитлеровской армии…

Фильм… пользовался огромным успехом у советских зрителей… Одна из американских газет писала: Фильм… представляет собой абсолютную вершину данного жанра. Ни одна картина не могла передать так мощно и так живо всю разрушительность войны. Этот фильм в изображении борющейся России не имеет себе равных».

Тысячи подвигов были в то время совершены советскими операторами на разных участках войны, вплоть до областей страны, оккупированных врагом.

«Для съемок боевых операций наших бесстрашных партизан была послана специальная группа операторов. Их на самолетах доставили в глубокий тыл немецких войск и сбросили на парашютах в партизанские районы Белоруссии, Украины, Карелии.

Вместе с партизанскими отрядами кинооператоры участвовали в боях против немецких оккупантов, и в то же время день за днем фиксировали на пленку своего киноавтомата незабываемые эпизоды героической борьбы партизан и их быт… Среди добровольцев-операто-ров особенно настойчиво добивалась отправки в тыл к партизанам бесстрашная патриотка, верная дочь своего народа Мария Сухова. Будучи смертельно раненной в одном из боев, который вели партизаны против немецкого карательного отряда, Мария Сухова просила партизан сохранить и переслать в Москву коробки со снятой ею кинопленкой».

Еще до того как битва на Волге решительно изменила ход войны, в СССР возобновились постановки художественных фильмов. В Москве с начала 1942 года залы и студии, поврежденные в результате войны, были приведены в нормальное состояние. На студии «Союзмультфильм» было организовано производство военнотехнических фильмов, Центральная студия кинохроники обосновалась в помещении студии «Союздетфильм». В Москве вновь начались исследования в области стереоскопии и цвета. 31 декабря 1942 года стереоскопической камерой сняли детей, игравших у большой новогодней елки, установленной в Колонном зале Дома Союзов.

Но в 1942 году художественные постановки невозможно было предпринимать ни в Ленинграде, ни в Москве. Они велись только в Закавказье и Средней Азии. Чтобы понять, какие трудности пришлось при этом преодолеть, представим, что Франция в тот же период решила бы возобновить свое кинопроизводство в Сиди-бель-Аббесе или в Тимбукту. В течение некоторого времени советские режиссеры должны были ограничиваться довольно элементарной техникой. В студии Таджикистана и Казахстана не перевезли приспособления для травеллингов, и, конечно, никому не пришло в голову требовать, чтобы их изготовили на военных заводах Кузнецка и Урала. Во второй половине 1941 года приходилось довольствоваться лишь монтажом полнометражных фильмов, съемка которых была закончена до 22 июня. Таковы «Маскарад» С. Герасимова — очень богато поставленная экранизация романтической драмы Лермонтова, цветная феерия «Конек-Горбунок», созданная А. Роу, специалистом по детским фильмам, «Дело Артамоновых» — экранизация романа Горького (реж. Г. Рошаль).

Наиболее крупным успехом советского кино в первую военную зиму был фильм «Свинарка и пастух» — комедия, полная песен и веселья, действие которой происходило на Кавказе, в Вологодской области и на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке, открывшейся в Москве в 1940 году. Перед войной советские зрители настойчиво требовали комедий, и кинематографисты посвятили несколько своих совещаний изучению проблемы этого своеобразного жанра, ставшего особенно популярным после «Веселых ребят» Г. Александрова.

И. Пырьев, дебютировавший в конце немого периода кино, с 1938 года проявил себя мастером легкой комедии («Богатая невеста», «Трактористы»). Его комедия «Свинарка и пастух» имела большой успех у советских зрителей. Свежесть, молодость, увлеченность, характеризующие фильм, несли моральную поддержку миллионам советских зрителей в самые тяжелые и трагические месяцы войны.

Двухсерийный фильм «Георгий Саакадзе» (1942–1943) был начат М. Чиаурели в Тбилиси за пять недель до начала войны. Так как до 1943 года Грузия оставалась на значительном удалении от фронта, режиссеру удалось осуществить эту большую постановку в двух сериях.

Михаил Чиаурели, сын грузинских крестьян, в 1928 году стал режиссером и выдвинулся в первые ряды советских кинематографистов «Последним маскарадом» (1934), историко-революционным фильмом, где в остросатирических тонах разоблачаются грузинские меньшевики.

«Георгий Саакадзе» рассказывает о грузинском полководце начала XVII века.

«Этот фильм открывает дорогу новому кинематографическому жанру: трагедии. Чиаурели с большим профессиональным мастерством и с огромным уважением к правде и истории воспроизводит жизнь Саакадзе такой, какой она была, не улучшая ее, от начала его борьбы до дней славы и от апогея до его падения».

В фильме, который является экранизацией романа А. Антоновской, играли грузинские актеры. В нем было много воодушевления, увлеченности и теплоты, а также подчеркнутой национальной характерности. Чиаурели с его сангвиническим южным темпераментом ярко выразил свою любовь к родной стране. Его фильм познакомил зрителя со «всем фольклором Грузии, с самыми захватывающими аспектами ее пейзажей, с камнями каждого из ее домов. Персонажи фильма все говорят на народном языке с его колоритом, шероховатостями, испещренном пословицами».

Режиссер, на становление стиля которого оказал влияние грузинский национальный эпос, на большом дыхании и с глубокой естественностью воссоздал интонацию народных легенд.

Первым полнометражным художественным фильмом, навеянным событиями войны, была экранизация знаменитого романа Николая Островского «Как закалялась сталь» (1942), осуществленная М. Донским. Режиссер выдвинулся в первые ряды советских кинематографистов после экранизации трилогии Горького. Свой новый фильм он начал снимать в Киеве 15 августа 1941 года. Месяцем позже украинская столица была захвачена гитлеровцами, фильм заканчивался в Ашхабадской студии. Его первая часть, рассказывающая о детстве героя, «мальчике» при станционном буфете, была сделана сочно, с подъемом, зритель находил в ней живописный юмор и несколько суровую нежность, характерную для знаменитой трилогии Горького. Остальная часть нового фильма была неровной, она рассказывала о сражениях партизан с белогвардейцами и немцами, которые в 1918 году оккупировали Украину. Лучшей была сцена, где немецкий офицер, поднявшись на паровоз, безуспешно призывал железнодорожников к борьбе «в защиту цивилизации и Европы против красных орд». Эта сцена многим напоминала знаменитую сцену в «Битве на рельсах», однако говорить о влиянии Донского на Клемана нет оснований, ибо фильм «Как закалялась сталь» стал известен во Франции лишь после 1948 года.

Более ровный, чем «Как закалялась сталь», но не содержащий столь блестящих кусков, «Секретарь райкома» (1942) И. Пырьева рассказывал в драматической манере о борьбе, организованной большевиками в тылу немецких войск. Аналогичная тема была использована в те же годы Ф. Эрмлером в фильме «Она защищает Родину» (1943), имевшем широкий и заслуженный международный успех.

Фридрих Эрмлер, один из наиболее крупных мастеров советского кино, дебютировал в годы немого кинематографа фильмом «Обломок империи», в котором было много поисков в духе Авангарда. Вышедший в 1935 году фильм «Крестьяне» явился поворотным моментом в его творчестве, приведшим к замечательной фреске «Великий гражданин»..

Героиня фильма «Она защищает Родину» Прасковья вместе со своим мужем работала в колхозе. Началась война. Гитлеровцы убили мужа, немецкий танкист «ради удовольствия» раздавил ее ребенка. Полуобезумевшая женщина бродит по деревням. Крестьяне, скрывавшиеся в лесах, находят ее. Она пребывает в прострации, ко всему глухая и бессловесная, но когда случайно ее встречает немецкий патруль, женщина поднимается и с топором в руке приближается к врагу с такой решимостью, что все, вооружаясь вилами и палками, следуют за ней. Пораженные гитлеровцы убегают, оставляя убитых и оружие. После этого первого успеха организуются партизанские отряды, командиром которых становится «товарищ П.», наводящая ужас на оккупантов.

Как и в других фильмах Эрмлера, большое место здесь занимает «психологический» монолог, своего рода разновидность литературного внутреннего монолога, не прибегающий ни к слову, ни к мимике. Одним из самых поразительных является эпизод, где «товарищ П.», видевшая, как ее сына раздавил танк и не в силах его спасти, одиноко и бесцельно бродит по полю, целиком поглощенная одной этой своей ходьбой. Эпизод идет долгие минуты с огромным драматическим напряжением и оканчивается душераздирающей деталью: случайно героиня смотрит в наполненный водой кювет и не узнает себя, видя отражение совершенно седой старухи.

Своим «внутренним» психологическим стилем фильм напоминает «Великого гражданина», ибо и там и здесь психология героев предстает не как исследование одного индивидуального случая, забавного или патологического, а как средство создания типа, представляющего конкретный социальный слой в определенный момент истории.

Фильм был поставлен за несколько месяцев с элементарными техническими средствами, которыми в то время располагала Алма-Атинская студия. Но картина не была еще выпущена, когда там же 24 апреля 1943 года Эйзенштейн со сцены приема послов начал съемки своего «Ивана Грозного».

Декорации здесь отличались огромными размерами, каждый костюм был редкой роскошью. Лишь несколько недель спустя, после решающего сражения на Волге, советские кинематографисты, соорудившие свои съемочные площадки в центре Азии, уже располагали средствами, сравнимыми с довоенными. Для того чтобы приступить к этому фильму, режиссер не собирался ждать возвращения в Москву, где к тому времени возобновились постановки, поскольку победа под Орлом в августе 1943 года укрепила дальние подступы к столице.

Во время этой битвы оператор кинохроники Е. Лозовский впервые произвел съемки из башни танка, идущего в атаку. Гитлеровский снаряд поджег боевую машину. Оператору удалось выбраться, сохранив при этом камеру. Из 250 метров негатива сорок были спасены и вставлены в полнометражный документальный фильм «Орловская битва» (1943).

Начиная с этой картины в советских документальных фильмах о войне утвердились некоторые новые особенности. Полнометражные фильмы, посвященные городам-героям, передавали перипетии смертельной борьбы, исход которой оставался долгое время неопределенным. «Орловская битва» и многие другие фильмы, которые последовали за ним, создают впечатление, будто режиссеры снимали по заранее задуманному и точно осуществлявшемуся сценарию. Этим «сценарием» был для них стратегический план наступления. Артиллерийские залпы, раздавшиеся 5 августа на Красной площади в честь освобождения Орла и Белгорода, были настоящим «счастливым концом» этого фильма, снятого под руководством Р. Гикова и Л. Степановой и показанного уже три недели спустя после окончания боев. После этого победоносные залпы салютов следовали друг за другом.

Великий лирик Довженко руководил в то время съемками двух фильмов, посвященных битвам за Украину, в незабываемых кадрах и строках дикторского текста воспевая свою родную землю.

«Подсолнух из «Земли» — лейтмотив «Битвы за нашу Советскую Украину», — писали мы в 1945 году, когда этот фильм был показан в Париже. — Мы не знали имени режиссера этого документального фильма, но мы узнали его по этому цветку, как опытный искусствовед по какой-нибудь гвоздичке узнает руку мастера XV века. Подсолнух над волнующимся полем пшеницы, подсолнух над полем пшеницы, охваченным огнем, подсолнух, склоненный над трупами женщин с оголенными ногами, подсолнух, вздрагивающий от взрыва снарядов, посылаемых «Катюшами», подсолнух — символ Украины, как жаворонок — символ Франции или клен — символ Канады.

«Свинарка и пастух»

«Как закалялась сталь»

«Радуга»

«Жила-была девочка»

«Человек № 217»

«Жди меня»

«Иван Грозный», I серия

«Битва за нашу Советскую Украину» начинается гимном, сложенным крестьянином Довженко в честь своей земли. Днепр, Дунай, горы и степи, золотистый каскад колхозного зерна, ссыпаемого в элеватор, смех детей, молодые девушки в вышитых блузках, которых мы видим на мирных праздниках с букетами мака в руках. Но вот бомбардировщик с черным крестом проносится по небу, покрытому мелкими облаками… Харьков на осадном положении, Харьков взят…

Но в лесах воскрес Щорс. Из березовой рощи выходят партизаны, они идут взрывать поезда и склады боеприпасов. 1943 год… Громыхают 10 тысяч орудий. Пехота с криками «ура!» устремляется вперед. Вот герой, который первым вошел в Харьков, — голый окровавленный труп на носилках, словно Лепеллетье де Сан-Фаржо с картины Давида (ныне исчезнувшей).

Грохот артиллерии снова включается в симфонию битвы. Харьков полностью освобожден. Повешенные, братья наших повешенных в Тюлле, качаются на балконах. Улицы пусты. Из подвалов вытаскивают истощенных детей и матерей с блуждающими взглядами. В город возвращаются люди, на лицах вспыхивает радость, и вот снова прекрасные девушки с букетами мака.

Но 80 тысяч гражданских лиц убиты полицейскими и немецкими извергами. Обвинительная речь сменяется песней освобождения. Вот могила 14 тысяч убитых, белые черепа взрослых, сгоревших на госпитальных кроватях, и заледенелый труп старца — словно бог-отец Микеланджело, переведенный в черно-белую гравюру Гойей. Нежная рука матери гладит дорогие волосы, присыпанные могильной землей… детские нежные рты, кажется, еще сохранили тень улыбки».

Позднее 24 оператора принимали участие в съемке фильма о победе, которая окончательно освободила Украину. Писатель Н. Тихонов приветствовал этот новый документальный фильм Довженко как «потрясающее произведение, бессмертную эпическую поэму, запечатлевающую события для будущих поколений…».

Перед освобождением Правобережья Днепра Красная Армия должна была взять Крым, из которого Гитлер хотел сделать цитадель, угрожающую русским тылам. Режиссер В. Беляев передал хронику этой победы в фильме «Битва за Севастополь».

Вслед за тем другие документальные фильмы за-’фиксировали победы, завершившие освобождение советской земли: «Сражение за Витебск» (реж. И. Копалин), «Минск наш» (реж. Я. Посельский), «Освобождение Вильнюса» (реж. Л. Варламов), «Освобождение Советской Белоруссии» (реж. В. Корш-Саблин и Н. Садкович). После этого появились фильмы об освобождении братских народов: «На освобожденной польской земле (Хельм-Люблин)» (реж. И. Копалин), «Освобождение Варшавы» (реж. Б. Небылицкий), «Вступление Красной Армии в Бухарест» (реж. И. Копалин), «Вступление Красной Армии в Болгарию» (реж. М. Фиделева). Наконец, в 1945 году развертываются последние бои. Фильм «В логове зверя» посвящен битвам в Восточной Пруссии (реж. Я. Посельский, снявший затем фильм «Вена»). В. Беляев снял в то же время победу под Будапештом и в Померании. Оба режиссера вскоре оказались в Берлине.

Честь руководить съемками большого документального фильма о взятии Берлина выпала режиссеру Юлию Райзману, который сделал это кинопроизведение достойным завершением усилий советских кинодокументалистов и побед Советской Армии.

Некоторые подробности, о которых говорит режиссер, иллюстрируют методы работы советских документалистов во время войны:

«Возвратившись в Москву после взятия Берлина, мы привезли с собой в студию 30 тысяч метров снятого нами негатива. К этому надо прибавить 20 тысяч метров хроники, захваченной у гитлеровцев. То есть всего около 5 тысяч кадров, из которых надо было отобрать самое большее 900.

Каждый план я просматривал десятки раз. Я просыпался среди ночи и размещал их перед собой, как для пасьянса.

Благодаря чудесному коллективу фильм был смонтирован и закончен в 16 дней. Наши лучшие документалисты, каждый на своем монтажном столе, стремились сделать свою работу как можно лучше и быстрее. Принцип монтажа появился у нас почти интуитивно. Он был основан на остром противопоставлении двух техник, советской и немецкой».

Кадры, которым монтаж придает особую напряженность, показывают советских бойцов, улица за улицей прокладывающих дорогу к рейхстагу, контрапунктно звучит горестный мотив опустошения, принесенного войной гражданскому населению. Одичавшие, голодающие люди возятся в куче отбросов вокруг павшей лошади, которую они раздирают, чтобы съесть. В пылающих развалинах гордой вильгельмовской улицы наощупь пробирается старик; заметивший его советский солдат помогает ему.

Ненависть к гитлеризму не исключала сострадания к человеку. Символом краха гитлеровцев были и обуглившиеся трупы Геббельса и его приближенных, и эсэсовцы, вылезающие из сточных труб с жалко поднятыми вверх руками, и, наконец, красное знамя, водруженное на обожженном куполе рейхстага.

Однако взятием Берлина войне еще не был положен конец. Япония еще не сложила оружие. В августе 1945 года режиссеры А. Зархи и И. Хейфиц руководили съемками фильма «Разгром Японии», в который были включены многие кадры из хроники, захваченной у японцев, в частности в больших студиях, построенных ими в Маньчжурии. Фильм был историей кампании (малоизвестной во Франции), начавшейся 8 августа 1945 года, в день, назначенный в Ялте главами трех держав, встретившимися в феврале того же года. 48 часов спустя президент Трумэн дал приказ бросить атомную бомбу на Хиросиму. Этот страшный взрыв отнюдь не повлек за собой моральный крах японских войск, рассредоточенных по всей Азии. Некоторые соединения, оказавшиеся изолированными на островах Тихого океана, капитулировали лишь через несколько лет после официального окончания войны. В Бирме японские части сдались лишь в конце сентября под ударами партизан.

Наступление советских войск, начавшееся на 1700-километровом фронте, далеко не было военной прогулкой. Документальный фильм рассказывает о тяжелых сражениях, развернувшихся при форсировании реки

Уссури и Хинганского хребта за несколько дней до того, как микадо дал приказ прекратить огонь ради «спасения цивилизации» (17 августа). Полностью Маньчжурия была освобождена за 48 часов до подписания капитуляции. Эти наземные операции имели большее военное значение для достижения конечного результата, чем уничтожение атомными бомбами гражданского населения. Об этом говорит фильм, снятый 32 операторами, последний полнометражный документальный военный фильм.

1945 год ознаменовался полным расцветом советского документального кино. К режиссерам, которые сформировались на практической работе в кинохронике, присоединились несколько режиссеров художественных фильмов. «В 1945 году, — пишет И. Большаков, — было выпущено рекордно большое количество документальных кинофильмов (свыше двадцати). Многие отличались новизной режиссерских приемов, яркостью и необычайной выразительностью своих кадров, высоким профессиональным операторским мастерством, хорошим дикторским текстом, прекрасным музыкальным оформлением.

Другими словами, все компоненты документального фильма-монтаж, фотография, дикторский текст, музыка — получили новое развитие и достигли высокого уровня. И документальное кино по праву встало в один ряд с художественной кинематографией по своему идейнополитическому и воспитательному значению. Советские документалисты очень многое сделали, чтобы поднять значение документального кино до уровня художественной кинематографии».

Среди документальных картин того времени, посвященных дружественным странам, самой значительной была «Освобожденная Франция» (1944) Сергея Юткевича. Режиссер, который знает и горячо любит Францию, сумел создать путем монтажа архивных кино-документов гимн во славу нашей страны. Художественные ценности Франции и красота ее пейзажей способствовали созданию превосходных кадров. После иронически изображенной «странной войны» в фильме были показаны ужасы разгрома и оккупации, организация Сопротивления, битвы в маки, освобождение Парижа. Фильм отличался четким изложением, превосходным монтажом. Режиссер показал воинские подвиги эскадрильи Нормандия — Неман.

С освобождением территории СССР и ряда стран разоблачались, кроме того, неслыханные зверства гитлеровцев. И. Посельский рассказал в своем фильме о страшной трагедии в Катынском лесу, где гитлеровцы уничтожили тысячи польских военнопленных. Фильм разоблачил также попытки геббельсовской пропаганды (а позднее Маккарти) использовать это преступление в своих интересах. И. Сеткина и польский режиссер Александр Форд (фильм о Майданеке), Е. Свилова («Освенцим») показали всю подноготную лагерей смерти. Зритель видел детские игрушки, искусственные челюсти, драгоценности, груды человеческих волос, обугленные трупы, используемые как удобрение, зловещие газовые камеры с застекленными смотровыми глазками. Представленные впоследствии судьям Международного трибунала в Нюрнберге, эти фильмы показали, как гитлеровцы «научно» уничтожали миллионы «евреев и марксистов».

Документальные фильмы зафиксировали не только преступления, но и возмездие. Легкой насмешкой выглядела сцена в фильме «Проконвоирование военнопленных немцев через Москву» (1944, реж. И. Венжер), когда поливальные автомашины промывали улицы после того, как по ним прошел этот кортеж опустошенных людей. Суровым приговором для тех, кто несет ответственность за зверские преступления, звучит фильм «Суд идет (о судебном процессе в Харькове)»; эта «история преступления» заканчивается кадрами повешения преступников.

Производство научных и учебных фильмов не было прервано военными действиями. Научно-популярное кино ориентировалось, естественно, на военные темы, такие, как управление танком, артиллерия, противовоздушная защита, хирургия ранений, помощь, оказываемая при ожогах, пересадка костной и кожной ткани и т. д. Но был снят и ряд замечательных фильмов, не связанных с войной, в частности «В песках Центральной Азии» А. Згуриди, «Закон великой любви» (1944) Б. Долина. Первый рассказывал о кровавой борьбе за жизнь, которая ведется в животном мире. Второй показывал, как материнская любовь, окружающая детенышей животных, обеспечивает сохранение вида.

После разгрома немцев на Волге начался бурный подъем художественной кинематографии на студиях Центральной Азии, а затем Москвы и Ленинграда. Наиболее значительными фильмами того времени были «Радуга» М. Донского, «Иван Грозный» (1-я серия) С. Эйзенштейна и «Великий перелом» Ф. Эрмлера.

По прошествии нескольких лет, когда мы снова увидели «Радугу», ее художественное значение еще более возросло. Писательница Ванда Василевская сама написала сценарий по книге, в которой она рассказывала о страданиях жителей одной русской деревни, оккупированной гитлеровцами. Фильм являлся как бы дневником страданий и героизма женщин, детей и стариков, попавших под гитлеровское иго. В фильме не скрывались и проявления малодушия, был создан «тип» женщины, ставшей проституткой у немцев. Центральным был образ героической русской женщины, не покорившейся гитлеровскому игу. Незабываема сцена, в которой запечатлена духовная красота героини: фашисты заставили ее идти по снегу в одной легкой рубашке, едва прикрывавшей ее тело, отяжелевшее от ожидавшегося материнства. С этой сценой перекликается другая, где два мальчугана в сенях затаптывают могилу своего брата, чтобы скрыть ее от врага. В этом еще полнее раскрылась индивидуальность большого кинематографиста, о котором в то время писали:

«Человек — это звучит гордо», — такова формула Горького, которой следовал Донской. Человек, человеческое достоинство являются темой всех его фильмов. В военные годы он вновь обратился к этой теме и взял ее в полном объеме… в частности в «Радуге»… и дополнил другим тезисом Горького: «Когда враг не сдается, его уничтожают». Во имя свободы режиссер призывал к борьбе с врагом, внушая людям непримиримую ненависть к фашизму.

В то время Донской говорил: «Советское искусство в период войны является тоже бойцом. Как солдат этого искусства, я ставлю фильмы о людях на войне, о силе и красоте их ума, о доблестях советских мужчин и женщин, которые борются против нацизма».

Последний раз за военную тему Донской взялся в своей экранизации романа Б. Горбатова «Непокоренные». В произведении были превосходные сцены, которые развертываются главным образом в интерьерах одного завода, где старые рабочие организуют борьбу. Но этот довольно неровный фильм не поднялся до уровня «Радуги».

Перед тем как перейти к «Ивану Грозному» и «Великому перелому», рассмотрим фильмы в целом хорошие, которые, однако, не приобрели такого значения. Фильм «Во имя Родины» В. Пудовкина и Д. Васильева был экранизацией пьесы К. Симонова «Русские люди», имевшей большой успех. Тема фильма была определена в реплике командира отряда, который, провожая бойца на выполнение задания в тыл врага, говорит: «Смотрите, как идут на смерть советские люди».

«В фильме «Во имя Родины», — пишет И. Большаков, — режиссерам В. Пудовкину и Д. Васильеву удалось донести до зрителя национальный русский колорит, героический дух нашего народа, его беззаветную преданность Родине, выраженные в пьесе К. Симонова. Но фильм имел и ряд недостатков, на которые справедливо указывала критика. Одним из существенных недостатков было чрезмерное увлечение постановщиков фильма и оператора Б. Волчека «крупным планом» в показе действующих лиц и событий. Крупным недостатком является и преобладание в фильме интерьеров. Большая часть происходящих событий развертывается в комнатах, блиндажах; очень мало натурных съемок пейзажей города и его улиц. Все это обедняет фильм, в нем не чувствуется простора, тогда как кинематограф так выгодно отличают от театра его неограниченные возможности широко раздвигать тесные рамки сцены».

Героинями фильмов «Зоя» JI. Арнштама и «Жила-была девочка» В. Эйсымонта были очень молодая девушка и девочка, совсем еще ребенок. Арнштам, бывший музыкант, пришел в кино после того, как увидел фильмы Эйзенштейна и Довженко. Учителем Арнштама был С. Юткевич.

«С самого детства, — говорит Арнштам, — меня привлекало благородство человека. Мне было очень трудно переносить грубые стороны человеческой натуры. Мои герои большей частью были людьми чистой и правильной жизни, которые всегда знают свои жизненные пути и умеют хотеть».

Фильм «Зоя» находился в русле этой духовной устремленности режиссера. Ей было 16 лет, когда она стала партизанкой и вступила в борьбу с фашистскими захватчиками, наступавшими на Москву. Схваченная гитлеровцами, она героически сопротивлялась и мужественно пошла на виселицу. С первых дней войны имя Зои Космодемьянской и ее лицо, с которого смерть не стерла выражения большого благородства, были запечатлены в сердцах бойцов. Духовное величие героини способствовало тому, что фильм превзошел обычный уровень работ режиссера. Успеху послужили и сценарий, написанный крупным мастером Борисом Чирсковым, и талантливая игра актрисы Г. Водяницкой.

В фильме «Жила-была девочка» действие происходит в страшные дни блокады Ленинграда. Авторы не выходят за рамки одной семьи, но рассказ от этого не становится камерным; в судьбах нескольких людей зритель видит страдания и героизм осажденного города-героя.

Комната без огня; мать, умирающая от голода…

Разделив крошечный паек черного хлеба, каждую крошку собирают и долго пережевывают. Единственный свет — это фитиль, смоченный в несъедобном жире. Нет воды. Подобно героине романа Виктора Гюго — Козетте, девочка носит воду в слишком больших для нее ведрах. Вот она пересекает заснеженные, гнетущие пустынные улицы, спускается на пустой, как шоссе, лед Невы. В глубине из тумана вырисовывается группа: женщины, дети, старики окружили прорубь, которая служит колодцем для всего квартала.

В «Человеке 217» (1945) Михаил Ромм показал трагизм других судеб. Его героиня, роль которой исполняла актриса Е. Кузьмина, была одной из тех советских женщин, которых миллионами, как рабов, отправляли в Германию. Человеческое достоинство этой угнанной в неволю женщины противопоставлено изображенной в сатирической, очень уместной здесь манере семье немецкого лавочника, пропитанной гордостью от сознания своей принадлежности к «расе господ». «Человек 217» был подлинной удачей; он трактовал тему, которая, насколько нам известно, не была затронута ни одним другим кинематографистом, хотя подобных перемещенных лиц насчитывались миллионы.

Автор известного фильма «Третья Мещанская» (1929) Абрам Роом во время войны экранизировал пьесу Леонида Леонова «Нашествие» (1945), рассказывающую о борьбе, развернувшейся во вражеском тылу. Во Франции фильм не демонстрировался.

По этим картинам видно место, которое заняло в советском кино вместе с воспеванием героизма искреннее и достоверное изображение страданий, принесенных войной. Посмотрев вместе с «Радугой» некоторые советские фильмы военного времени, документальные и художественные, о которых мы только что говорили, Жорж Шарансоль отмечал в 1945 году: «Русские сделали то, чего американцы и французы еще не смогли сделать: сломать муляжные формы, в которые вливался весь кинематографический материал. Фильмы, поставленные в СССР в течение трех последних лет, знаменуют явный разрыв с сентиментальными и морализаторскими, интеллектуальными и водевильными шаблонами, в которых кино могло законсервироваться…

Русские не отступают ни перед чем. И почему бы они отступали? Эта атмосфера ненависти, бесчеловечного насилия, разнузданных инстинктов является атмосферой, в которой жил весь народ, поднявшийся на борьбу за свою свободу, за свое существование. Америка и Европа ставят военные фильмы. Россия не думает о них. То, что ее кино показывает, является повседневной жизнью людей, у которых все мысли, все дела направлены к одному: изгнать немцев со своей территории, отомстить за страдания, которые они принесли… Эти образы, запятнанные кровью и грязью, были бы невыносимы ни на одно мгновение, если бы не чувствовалось, что они выражают внутреннюю правду…»

Полностью отдавая должное патриотизму и искренности советских фильмов (делая в то же время оговорки в эстетическом плане), Шарансоль показывает, как кино выражало глубокие чувства нации. Но фильмы были далеки от того, чтобы приносить только ненависть и ожесточение. Во всех картинах, и документальных и художественных, всегда обнаруживается искренне глубокое возмущение войной.

Ее никогда не показывают как «бодрую и веселую прогулку». В стране, где почти все семьи оплакивали погибших, герои фильмов никогда не были неуязвимыми сверхчеловеками. И не раз кино проявляло свое сочувствие к побежденным немцам. Требовали возмездия виновным, но никогда речь не шла об уничтожении народа, втянутого в преступную войну.

Героизм всегда в качестве своего дополнения предполагал доброту. «Жди меня» (1943, реж. А. Столпер и Б. Иванов) не был шедевром, но трудно найти в других фильмах, созданных во время войны, столь искреннюю жалобу, выражающую беспокойство разлученных влюбленных.

В период второй половины войны монументальной постановке «Иван Грозный» предшествовали два исторических фильма: «Давид-Бек» (1944) и «Кутузов» (1944).

Постановщик первого, Амо Бек-Назаров, был одним из основателей (в середине 20-х годов) армянского кино и самой крупной его фигурой. Вот сюжет этого фильма, одного из лучших в армянской кинематографии:

«Армения в начале XVIII века находилась под властью персов. Ею правил персидский сатрап Асламаз-Кули-хан. Народ изнывал под гнетом иноземного владычества. Страна, раздробленная на мелкие феодальные княжества, страдала и от междоусобных раздоров феодалов-меликов. И вот верный сын армянского народа Давид-Бек становится во главе своего народа. Под его знаменем собирается храброе войско, чтобы нанести поражение персам и освободить от их господства родную страну. В горах Зангезура собирается совет меликов Армении для обсуждения судьбы своей страны. Больших трудов стоит Давид-Беку подчинить своей воле феодалов-меликов… В ущелье Лилий был нанесен первый серьезный удар врагу, здесь отряды Давид-Бека разбили и уничтожили значительную часть войск Асламаз-Кули-хана. Оставшиеся войска хана засели в неприступной крепости Зеву. Шесть дней отряды Давид-Бека штурмуют крепость. Несмотря на большие потери, армянские воины-патриоты не падают духом и продолжают драться как львы. Наконец крепость пала, враг разбит.

Фильм «Давид-Бек», появившийся на экранах в дни войны, повествуя о славных страницах истории братского армянского народа, героически боровшегося с иноземными захватчиками за независимость своей родины, был созвучен нашей современности…

Фильм пользовался заслуженным успехом у советских зрителей. Это, несомненно, один из крупнейших фильмов армянской кинематографии».

Владимир Петров, поставивший перед войной один из лучших советских фильмов — монументального «Петра Первого» по роману Алексея Толстого, располагал значительными средствами и для постановки фильма «Кутузов», который- он снимал в Москве в 1943 году. Съемки главного эпизода — Бородинского сражения (на Москве-реке) — были начаты в 131-ю годовщину последних сражений, данных Наполеоном перед своим вступлением в Москву. Не достигнув уровня «Петра Первого», этот фильм много выиграл от прекрасной игры крупного актера А. Дикого и от сценария В. Соловьева. В фильме была правдиво воссоздана личность полководца, использовавшего с большим стратегическим искусством арьергардные сражения и принудившего противника к катастрофическому бегству из России. Академик Е. Тарле, всемирно известный знаток истории войн Империи, был историческим консультантом фильма. Фигура Наполеона, нисколько не шаржированная, была наделена в картине большим величием. Отдельные слишком выспренние сцены нарушали строгую торжественность этой фрески, сделанной довольно неровно.

В «Иване Грозном» (1-я серия), поставленном в Алма-Ате, С. М. Эйзенштейн показал глубокую индивидуальность своего стиля. Развивая дальше методы, уже использованные в «Александре Невском», знаменитый режиссер внес в мировой кинематограф новый жанр: героическую трагедию.

В течение долгих месяцев предварительной работы над фильмом, который должен был увенчать его творческий путь, Эйзенштейн не ограничивался тем, что писал сценарий, — план за планом, он раскадровывал почти весь фильм. Позднее он опубликовал часть этих набросков, объяснив свои методы работы.

Из этих заметок видно, что Эйзенштейн почти «самодержавно» распоряжался средствами, отпущенными ему на постановку. И весь фильм строится вокруг его сильной индивидуальности, подобно тому как герои фильма являются лишь оркестровкой монументального образа царя Ивана. Во всей истории кино мы не найдем произведений, которые носили бы в такой степени печать одной творческой индивидуальности. Даже в немых фильмах Фрица Ланга (с творчеством которого этот фильм кое-где перекликается) выражение монументального замысла не было столь последовательным. В «Иване Грозном» все организуется вокруг Эйзенштейна, так же как в Версале парк, замок и город «организованы» вокруг памятника Людовику XIV, стоящего на оси дворцового ансамбля.

Теория зрительно-звукового контрапункта (основы которой были набросаны Эйзенштейном в 1927 году) в «Иване Грозном» получила широкое развитие. Композиция кадров, их движение, освещение продиктовали С. Прокофьеву партитуру, звуковой ряд которой контрапунктно сопрягался со зрительным… Кривые линии, углы, диагонали, зигзаги — все эти элементы гармонично сочетаются друг с другом благодаря превосходному мастерству режиссера, пожалуй, даже слишком совершенному. Все элементы произведения были расположены в соответствии со строгой просодией.

В своей трагедии Эйзенштейн прибегал к символическим котурнам, на которые древние греки ставили своих героев для того, чтобы они казались со сцены более высокими, чем обычные люди. Игра, стилизованная и благородная, декламационная и почти гипнотизирующая манера произнесения реплик также придавали фильму торжественность византийских фресок. Для декораций и костюмов Эйзенштейн имел возможность использовать необыкновенно богатые средства. В сценах коронации или взятия Казани они оставляют далеко позади те, которыми располагали в то время самые пышные голливудские постановки.

Не имея большого успеха у самой широкой публики в СССР (так же как и за границей), «Иван Грозный» был высоко оценен советской критикой.

«Действительно, фильм «Иван Грозный» явился крупным событием в жизни советского искусства, — писал И. Большаков. — Старейший и талантливейший режиссер С. М. Эйзенштейн снова блеснул своим мастерством. Эйзенштейн обладал ярко выраженным творческим почерком. Он в совершенстве владел одним из важнейших элементов кинематографии — монтажом. Монтаж — это язык кинематографа. Само собой понятно, что под монтажом фильма разумеется не простая склейка отдельных кусков фильма, то есть сугубо техническая функция, а художественно-творческий процесс создания фильма. Отдельные, разрозненно снятые эпизоды фильма путем монтажа соединяются в единое, логически последовательное и эмоциональное произведение искусства. Путем монтажа внутри фильма создаются временные и пространственные переходы, темп в развитии действия, сюжетные переходы.

Эйзенштейн также в совершенстве владел мастерством высокой живописно-изобразительной культуры. Каждый кадр его фильма тщательно отточен и представляет собой филигранную работу художника. Особенно хорошо Эйзенштейну удавались массовые сцены. Достаточно хотя бы вспомнить блестящую сцену на лестнице одесской пристани в фильме «Броненосец «Потемкин» или сцену Ледового побоища в фильме «Александр Невский»… Но его требовательное и взыскательное отношение к изобразительной стороне иногда шло в ущерб работе с актером… Иногда он настолько увлекался изобразительными приемами, что не следил, насколько психологически и эмоционально правильно и глубоко актер создает заданный ему образ…

Фильм «Иван Грозный» первая и очень удачная попытка утверждения нового жанра в советском киноискусстве — героической трагедии. Он явился новой вершиной кинематографического мастерства, чему в немалой степени способствовала прекрасная операторская работа лучших советских кинооператоров А. Москвина (павильонные съемки) и Э. Тиссэ (натурные съемки)..

С большим блеском и мастерством исполнил очень трудную роль Ивана Грозного артист Н. Черкасов, который отличается большим умением перевоплощаться и создавать самые разнообразные образы».

Это напряженное, стилизованное, монументальное произведение было основано на том, что намеченные в нем тенденции доводились до предела. В этом величественном византийском соборе удлиненные фигуры с торжественными движениями напоминали людей на полотнах Гойи или в романской скульптуре в Суйаке.

Но при этой строгой пластике фильму недостает ясности в ведении рассказа. В «Иване Грозном» Эйзенштейн вел его не лучше, чем в «Октябре» или в «Старом и новом». А между тем более четко построенный рассказ, более ясное развитие драматического действия, а также большая теплота были необходимы для оживления его трагедии. Всесильное время может превратить во фрагменты, в превосходные куски произведение, которое его создатель хотел сделать монолитным.

Другим значительным произведением советского кино был «Великий перелом» Фридриха Эрмлера по сценарию Б. Чирскова. Произведение было навеяно Сталинградской битвой (но город в фильме не назван), о которой уже был создан фильм «Дни и ночи» (реж. А. Столпер), не особенно яркая экранизация известного романа Константина Симонова.

«Великий перелом» — это тоже трагедия, но в совсем ином, чем «Иван Грозный», плане. Действенные, зрелищные эпизоды сражений занимают в нем подсобное место и сведены к нескольким коротким вставным кускам. Эрмлер так определил замысел, который он воплощал на экране вместе с кинодраматургом: «Мы решили отстраниться от воспроизведения точного развития событий, сохраняя в них прежде всего их исторический смысл. Таким образом, мы могли оставить свободное поле для фантазии, направляя свои главные усилия на изучение характеров героев… Нас интересовали не батальные эпизоды сами по себе, а реакция, которую эти перипетии порождали в умах и сердцах людей. В образах своих героев мы хотели сделать понятными и живыми различные эпизоды этой эпопеи».

Осуществление такого замысла означало отказ от изображения зрелища битв и сосредоточение внимания на тех сценах, изображающих гитлеровское Ватерлоо, которые напоминали бы знаменитую главу из «Пармской обители»: человек, вовлеченный в сражение, не понимает ни его перипетий, ни его развития, ни его стратегического замысла.

Своими героями Эрмлер и Чирсков сделали генералов и тем самым поставили зрителя в «нервный центр» сражения. Зритель почти не выходит за порог штаба, где генералы спорят у карты.

"Иван Грозный», I серия

«В 6 часов вечера после войны»

«Миссис Минивер» В ролях: Грир Герсон, Уолтер Пиджен

«Прелюдия войны»

«Пять гробниц по пути в Каир»

В ролях: Эрик Штрогейм (Роммель), Энн Бакстер

«Как зелена была моя долина».

В ролях: Маурин О’Хара, Сара Олгуд

Эти споры рождают все возрастающее напряжение. Сталкиваются разные тенденции. Следует или не следует принять план отступления? Или пытаться контратаковать? Или ввести в дело резервы? Каждое решение имеет в виду невидимого, но присутствующего противника, расчеты которого необходимо каждое мгновение предупреждать, а замыслы разгадывать.

Так разворачивается грандиозная битва между справедливостью и преступлением, развязка которой не предопределена. Ибо если стратегические принципы верны, то на их осуществление воздействуют и материальные обстоятельства, и индивидуальные решения, и уклонение от намеченной линии хотя бы на короткое мгновение будет достаточным для того, чтобы вызвать непоправимую катастрофу.

Эта трагедия, по мере того как действие становится все более напряженным и стремительным, показывает, что нельзя выполнение приказа свести к пассивному, автоматическому повиновению.

Наоборот, предполагаются постоянная инициатива, учет обстоятельств в определенный момент, при определенном соотношении сил. Связист, которому приказано восстановить связь, раненый, добирается до оборванных концов линии. Ему не остается ничего, кроме как зажать оба конца провода зубами и таким образом в оставшиеся две минуты своей жизни обеспечить связь. В этом случае решение зависело от инициативы и оперативности солдата, от его трезвого расчета оставшегося у него времени и сил. Генералу не приходится оказываться в столь отличных от сферы его деятельности обстоятельствах, но от принимаемых им ежеминутно решений зависит жизнь тысяч людей и его собственная.

В «Царе Эдипе» — типичной античной трагедии — решения богов неотвратимо руководили судьбами героев. В «Великом переломе» мы видим людей, которые, выполняя инструкции, указания, директивы, сами каждую минуту определяют свою судьбу. И не только судьбу такого-то генерала, такой-то армии, но и всего народа Советского Союза, всего мира.

Действие в фильме идет почти в одной-единственной декорации, напоминающей перестиль старинных трагедий. Зрителя охватывает волнение, так как перед ним разыгрывается судьба не только военачальников, но и каждого простого человека. Одно решение следует за другим, добыча оказывается ловушкой, взятый город становится капканом. В финале генеральный штаб побежденных выстраивается перед советскими победителями.

Вся драма состоит в диалоге и напряженной игре актеров. Чтобы добиться осуществления своего замысла, Эрмлер требовал от актеров, чтобы они максимально следовали методам Станиславского. И актеры, перед тем как переступить порог студии, целыми месяцами «входили в шкуру» своих героев. М. Державин, незабываемый в своей роли Муравьева, прогуливался долгие недели в Ленинграде в генеральской форме и, принимаемый прохожими за генерала, привык к почестям, отдаваемым «его рангу». Что касается ролей (эпизодических) немецких генералов, то они были исполнены пленными старшими офицерами. Превосходно понимая свою роль, они заботились о тщательном воспроизведении этикета, который был в ходу в высших сферах вермахта. Свои роли они могли играть, не теряя своего достоинства: в «Великом переломе» противник нигде не выведен смешным или карикатурным, он показан с рыцарским уважением к побежденным.

Широтой и актуальностью темы, разработанной с редким мастерством, фильм Эрмлера намечает переход в советском кино от военного периода к послевоенному. Но еще до этого документальный фильм, снятый по методу «Совколор» (реж. И. Венжер и Я. Пос-сельский), показал в серых тонах дождливого дня парад Победы, когда множество знамен со свастикой и гитлеровскими орлами были брошены на мостовую Красной площади перед Мавзолеем В. И. Ленина.