Дверь открыл Северцев. Он мрачно посмотрел на Рюмина, словно раздумывал, пускать ли его в квартиру, затем отступил в глубь прихожей.

— Что с ней? — спросил капитан.

Ответа и не требовалось. В доме стоял густой запах валерьянки. Из-за закрытой двери кухни доносились приглушенные рыдания.

Рюмин рванулся было туда, но Александр остановил.

— Не советую. Вряд ли она захочет вас видеть.

— Да. Да-да… — согласился капитан. — Где это?

— Здесь, — Северцев указал на дверь. Рюмин вошел в комнату. Всюду — чистота и порядок. Обыкновенное жилище одинокой женщины, пока еще не подверженное разрушительному влиянию крепкой мужской руки.

Платяной шкаф, бельевой, сервант… На большом, во всю стену, окне, ведущем на лоджию, — чистые занавески. Уютный диванчик, письменный стол, в углу — кровать-Капитан замер. Постель была перевернута, подушки, одеяло и простыня — заляпаны красными пятнами. На стене над кроватью, старательно вычерченный кровью, стоял знакомый вензель «М».

— Когда это случилось? — спросил Рюмин.

— Точно не знаю, — ответил Северцев. — Я встретил Анну после работы, привез домой. Открыл квартиру, и… — он со злостью показал на знак.

— Замок открылся легко?

— Безо всякого усилия. Он не взломан, если вас это интересует. — Александр покосился на дверь и перешел на шепот. — У него есть ключ. Понимаете?

— Да, — кивнул капитан.

— Ни черта вы не понимаете! — вскричал Северцев. — И я — тоже! Я уже жалею, что связался с вами! Что, в конце концов, происходит? Мы охотимся за ним или он — за нами?!

— Успокойся! — сказал Рюмин. — Ты так орешь, словно тебе и впрямь что-то угрожает…

Он не успел договорить. Дверь в комнату открылась, на пороге стояла Анна. Лицо ее было заплакано, глаза припухли, но она держалась прямо и уверенно.

— Он так орет, — сказала Вяземская, и голос ее не дрожал, — потому что боится за меня. Вам этого не понять. Для вас главное — раскрыть очередное преступление. Поставить еще одну галочку. Завершить расследование и списать дело в архив. А люди вам — безразличны.

— Анна Сергеевна…

— И я — тоже!

— Вы несправедливы, Анна Сергеевна, — с укором сказал Рюмин, но лучше бы он этого не говорил.

— Вы, кажется, изволили обидеться? — Вяземская ехидно прищурилась. — Ах, извините великодушно, что задела вашу тонкую поэтическую натуру. Вам так много довелось пережить за последнее время! Ведь это вы сидели в ресторане, выполняя роль подсадной утки, это вы ожидали нападения в любой момент, с любой стороны! Это вас чуть не раздавил черный джип! Едва не раскатал в лепешку своими огромными колесами! Это в вашу квартиру ворвался маньяк и испоганил кровью стены! Не так ли?

— Анна Сергеевна… — капитан не знал, что возразить. Все эти упреки он заслужил. Крыть было нечем. — Хотите, я переночую у вас?

Рюмин посмотрел на Северцева, пытаясь найти у него поддержку.

— Я посижу в прихожей, на табуретке… Могу и на полу, это неважно… Вам так будет спокойнее…

Анна смерила его холодным ненавидящим взглядом. Будь его воля, Рюмин предпочел бы провалиться на месте — сквозь все пятнадцать этажей и даже ниже.

— Катитесь к черту, капитан! — размеренно, почти по слогам, произнесла Вяземская.

И вышла из комнаты.

Александр проводил Рюмина к выходу.

— Анна Сергеевна! Простите… — успел крикнуть капитан.

Ответом ему было молчание. Северцев закрыл дверь.

* * *

Рюмин спустился вниз. Перегнал машину и поставил прямо напротив крыльца. Затем сходил в магазин, купил батон белого хлеба, большой пакет апельсинового сока и две пачки сигарет. Достал из багажника «баллонный» ключ и положил на пол рядом с сиденьем.

Он был готов. Пистолета у него не было, но бритва в кармане и баллонный ключ под рукой вполне могли сгодиться.

Капитан решил быть последовательным и идти до конца. Он понимал, что, если с Вяземской что-нибудь случится, он себе этого никогда не простит.

Угроза пугала своей очевидностью; убийца ходил где-то рядом, постепенно сжимая круги. Рюмин чувствовал, что развязка близка. Преступник не остановится — если его не остановить.

Конечно, капитан мог вызвать следственно-оперативную группу, рассказать обо всем Воронцову — ведь теперь он ведет это дело, да только… Какой в этом прок? Кто ему поверит? И даже если поверят — Воронцов не станет приставлять к Вяземской охрану. У него попросту нет свободных людей.

И, главное, Рюмин заранее знал, что скажет коллега. «Сама виновата. Незачем соваться в мужские игры». И будет, конечно же, прав… По-своему. Капитан не мальчик — он отдавал себе отчет в том, что правда бывает разной.

* * *

Он просидел в машине шесть часов — вплоть до самых сумерек. Нестерпимо хотелось в туалет. Рюмин с трудом дождался, когда мальчишки, игравшие во дворе, и бабушки, сидевшие на лавочках, разойдутся по домам; вылез из «восьмерки» и забежал за угол трансформаторной будки.

А потом — вернулся на свой пост. Он даже и не думал таиться — открыто курил, не заботясь о том, чтобы спрятать горящий уголек сигареты. На этот раз он не ловил «на живца» — напротив, отпугивал убийцу. Отводил беду.

К тому же — в этом был простой практический смысл. Почуяв неладное, маньяк занервничает. Он будет вынужден искать какие-то новые ходы и рано или поздно себя выдаст.

Разумеется, самым логичным было бы перевезти Анну в «пентхаус», а самому- провести какое-то время в ее квартире, но… На это не стоило и рассчитывать. Она ни за что не согласится.

Ничего. Он будет сидеть здесь столько, сколько потребуется. Лишь бы не уснуть. Лишь бы не… Лишь бы… Лишь…

Глаза слипались, голова отяжелела, словно была чугунной, и клонилась на грудь. Капитан вытащил из замка зажигания ключи, зажал их в кулаке и вытянул руку перед собой.

Рюмин плавал — по зыбкой границе между дремой и бодрствованием. Это длилось недолго — всего несколько секунд. Всякий раз, когда он засыпал, рука разжималась, и связка, бренча, падала на пол. Тогда он просыпался, снова зажимал в кулаке ключи и вытягивал руку.

Капитан жалел, что купил сок, а не воду, — тогда можно было бы умыться, освежить лицо. Он уже не помнил, когда в последний раз спал по-человечески. Тело настойчиво требовало отдыха, но Рюмин не мог себе этого позволить. Тут убийца, несомненно, имел огромное преимущество. Он имел много преимуществ. Капитан брал другим — характером.

* * *

Он так и не заснул, а когда над Москвой зазолотились первые солнечные лучи, усталость прошла сама собой. Правда, Рюмин не знал — надолго ли.

В шесть утра вышел дворник в оранжевом жилете. Он поднял такую тучу пыли, что капитан расчихался.

Была суббота — никто никуда не торопился. Люди нежились в теплых постелях, досматривая самые приятные, утренние сны.

Из подъезда выбежал мальчишка с пустым полиэтиленовым пакетом. Через несколько минут он вернулся. В пакете лежали молоко и хлеб.

Жизнь брала свое. Несколько часов отдыха, и — новый виток. Новый день. Новые заботы. Новые проблемы. Новые удачи. Новые победы. От этих мыслей Рюмин приободрился. Он даже улыбнулся. И недоверчиво посмотрел на себя в зеркало — правда ли это он? Неужели он еще может улыбаться?

В половине десятого к подъезду подъехало такси. Его мог вызвать кто угодно — в доме целых двадцать пять этажей, но капитан верил в предчувствия. А предчувствие подсказывало ему, что…

* * *

Через четверть часа из подъезда вышли Анна и Северцев. Александр катил за собой большой чемодан из серого пластика. Вяземская шла следом. Она была одета явно не по погоде. Легкое летнее платье, белые туфли на невысоком каблуке, широкополая шляпа из тонкой соломки, большие солнечные очки…

Анна остановилась на крыльце, зябко поежилась, накинула на плечи шерстяную кофту, которую держала в руках. Северцев тем временем запихивал чемодан в багажник такси.

Рюмин вышел из машины, бросился к Вяземской.

— Анна Сергеевна!

Она дернулась… напряженно застыла… медленно повернула голову.

— А… Это вы…

Уголки губ слегка дрогнули. Напряжение, сквозившее в позе, исчезло.

— Вы уезжаете? — спросил Рюмин.

Он видел свое нелепое, раздутое отражение в зеркальных стеклах ее очков. Да он, наверное, так и выглядел — нелепо.

Анна села на заднее сиденье и захлопнула дверь.

Капитан подбежал к окну.

— Куда?

Вяземская не отвечала. Она смотрела прямо перед собой, в затылок шофера. Подошел Северцев, отстранил капитана.

— Куда? — спросил его Рюмин.

— Вам не следует это знать, — сказал Александр.

— Почему?

— Так нам будет спокойнее. Видите ли, капитан… — Северцев посмотрел ему прямо в глаза. — Смерть ходит за вами по пятам…

Александр сел в машину рядом с Вяземской, что-то сказал водителю. Машина медленно тронулась и покатила прочь со двора. Анна так и не обернулась.

— Счастливого пути… — прошептал Рюмин. Достал из кармана связку ключей и побрел к «восьмерке». Как ни странно, он чувствовал облегчение.